"На острие меча" - читать интересную книгу автора (Нортон Андрэ)

Глава третья Неожиданное богатство

Каждую секунду в течение следующего часа Квинн жалел, что не проявил достаточной решительности и не отделался от своего самозваного гида ещё в аэропорту, прежде чем тот присоединился к нему на стоянке такси.

Этот человек пристал к нему, как липучка. И только когда ван Ноорден, так с опозданием представился попутчик, посадил его в поезд, идущий на Дордрехт, и поезд действительно тронулся, Квинн расслабился в блаженном одиночестве. Он твёрдо настроился не останавливаться в отеле, который порекомендовал ван Ноорден, и, конечно, не связываться с людьми, чьи имена и телефоны тот написал на обороте визитной карточки и сунул ему в последнюю минуту перед расставанием.

Это приключение привело Квинна в сонное состояние, он был раздражён и начинал чувствовать, что Голландия вызывает у него аллергию. Вдобавок к другим неудобствам купе было полностью заполнено пассажирами. Не желая, чтобы к нему привязался второй ван Ноорден, Квинн занялся своими записями. Пора заново перечесть всё, что известно об ордене епископа Одокара. А пока он будет читать, никто не посмеет помешать ему. И Квинн принялся медленно перелистывать страницы записной книжки.

Но дойдя до последней странички, он обнаружил нечто, что сразу же прогнало сонливость. Квинн выпрямился. В кожаном переплете книжки был карман, в который он клал разные записки. Когда Квинн заглядывал в него последний раз, там была только карта герцогства Стернсберг. А сейчас появилось что-то ещё.

Это был толстый жёлтый конверт, плотно запечатанный. Видно, его так торопливо засовывали под карту, что один уголок смялся. Квинн закрыл записную книжку, не вынимая конверта.

Вот почему его чемоданчик затерялся в аэропорту! Только там могли подложить этот конверт. Но зачем… и что в нём? Если бы он был один в купе, то сразу посмотрел бы. Но почему-то не хотелось этого делать на глазах у четверых незнакомых людей.

Квинну пришлось набраться терпения и вспомнить совет Марусаки. Не один раз этот консультант повторил Квинну, что самая большая трудность, с которой он столкнётся, — это нетерпение и скука. Нельзя предпринимать какие-либо действия, пока не убедишься во всех фактах и не сможешь предположить ближайшее будущее. Нужно ждать, как выразился Марусаки, что пошлёт Господь, хотя обычно это бывают неприятности. Поэтому Квинн сделал себе внушение и положил записную книжку обратно в чемоданчик, который подсунул под локоть. И сидел спокойно, почти не замечая чудесного пейзажа, мелькавшего за окном.

Квинна предупреждали, что такси в Голландии — совсем не такая удобная служба, как у него дома. Но всё же он сумел найти на станции машину, которая доставила его в отель, предложенный Старком, — «Де Витт».

В маленьком фойе, уже собираясь идти за носильщиком в свой номер, Квинн испытал второй шок за день. И напрочь забыл о своём желании как можно скорее лечь в постель и заснуть, когда дежурный протянул ему письмо.

— Минхеер Андерс, это пришло некоторое время назад с указанием, чтобы передали вам, когда вы появитесь…

Квинн взял конверт. Он был мятый и грязный, с чётким отпечатком каблука. Квинн вздрогнул. Невозможно не узнать этот почерк, эти угловатые прописные буквы, это наклонное «К».

С письмом Старка в руках, не видя ничего вокруг, Квинн прошёл в свой номер. Заплатил носильщику и наконец остался один. И прежде чем распечатать письмо, повернул ключ в двери.

Внутри конверта оказался неровный клочок грубой бумаги. Похоже, это был обрывок от меню. Вначале Квинн ничего не заметил на оборотной стороне, но когда подставил листок под свет, смог прочесть четыре слова: «Человек, который продаёт воспоминания».

Человек, который продаёт воспоминания! Но что и кто… Послание явно очень важное, Старк написал его на первой подвернувшейся под руку бумаге.

Квинн опустился в кресло у лампы и принялся разглядывать листок. Никогда прежде он не изучал так внимательно ни одну историческую книгу, ни одну рукопись. Ему нужно было запомнить каждую мелочь этой бумаги, каждый завиток букв в списке блюд. И если когда-нибудь попадётся подобное меню, он его сразу узнает.

Затем он взял пепельницу и спички. Клочок бумаги на глазах превратился в чёрные хлопья. Но, закрыв глаза, Квинн по-прежнему видел его во всех подробностях.

Конверт был из дешёвой бумаги и довольно грязный, словно его, прежде чем отправить адресату, уронили на улице и ненароком наступили на него. Что, вполне вероятно, так и было. Предположим, что за Старком следили. Допустим, он написал эту записку, вложил в конверт и специально выронил. Какой будет реакция человека, нашедшего конверт, особенно если Старку удалось налепить на него марку? Нашедший просто подберёт конверт и бросит в ближайший почтовый ящик. Но если Старку пришлось так поступить, то он действительно оказался в безвыходном положении. Возможно, — губы Квинна сжались в тонкую линию — это произошло в тот самый вечер его гибели. В таком случае, Старк предчувствовал, что ему грозила опасность.

И это делало письмо «человека, который продаёт воспоминания» самым важным посланием, когда-либо полученным Квинном. Юноша не глядя смотрел на стену, пытаясь выстроить свои мысли и предположения в логичном порядке. Неожиданно ему захотелось рассказать всё ван Норрису или Марусаки. Но они были далеко, за морем, и ему придётся принимать решение самостоятельно. Правда, у него есть данный ван Норрисом пароль в странный подпольный мир, в существование которого Квинн не поверил у себя дома, где ему впервые поведали о нём. Неожиданно для себя Квинн понял, что после последнего письма Старка он готов поверить даже в этого нелепого Роаджакта.

Он встал, медленно снял одежду, вымылся под душем и снова оделся. Бросил с тоской взгляд на постель. К сожалению, сейчас ему предстояли совсем другие дела. Он уже собрался выходить, когда вспомнил о конверте в записной книжке. «Нужно решать загадки в порядке поступления», — с мрачным юмором подумал он, доставая конверт.

Квинн надел шляпу, уже разорвав конверт, настолько незначительным ему казалось его содержимое. А секунду спустя в полном недоумении взирал на оказавшееся у него в руках.

Невозможно… Этого не может быть!..

Но это правда. Он чувствует их, может перебирать пальцами, хрустящие, новенькие, чуть прилипающие друг к другу.

Тысячедолларовые банкноты!

Отказываясь воспринимать увиденное, Квинн сосчитал их, потом пересчитал ещё раз.

— Десять тысяч долларов! — медленно произнёс он вслух.

Десять тысячедолларовых банкнот, словно только что из печатного станка! Квинн поднёс их веером к лампе и принялся внимательно разглядывать. Вот оно что! Чуть смещённый расплывающийся рисунок… Квинн невесело улыбнулся. Это ловушка, фальшивка! Но настоящие или фальшивые, эти деньги означали для него неприятности, большие неприятности. Его могут задержать за сбыт поддельной валюты. Или его использовали всего лишь посыльным? Может, кто-нибудь потребует у него конверт, оставленный мистером ван Ноорденом? Потому что конверт мог подложить только он. Ну что ж, если кто-нибудь придёт, то будет весьма удивлён приёмом!

Квинн принялся за работу. «Хорошо, — чуть приободрившись подумал он, — что все эти годы я с увлечением читал шпионские романы. Из них можно почерпнуть очень много интересного».

Он завернул банкноты в чистый листок из своих запасов писчей бумаги, потом с помощью липкой ленты из сумки первой помощи прилепил сверток ко дну ящика с обратной стороны шкафа. Пусть полежат здесь, пока он не решит, как лучше от них избавиться. Можно будет анонимно отправить их в полицию… Но пока ещё рано. Интересно посмотреть, придут ли за ними и кто именно придёт.

Квинн испытывал душевный подъём. Он считал, что до настоящего времени справлялся со своим делом совсем неплохо. Хорошее начало. Хотя он очень устал и был страшно голоден, он не позволил обвести себя. Едва ли не беспечно взяв пальто, он вышел.

Дежурный в вестибюле объяснил ему, где ближайший ресторан, и через двадцать минут Квинн уже делал заказ — и тем самым проверял своё знание голландского языка. Весь его стол был заставлен едой. Снова пошёл дождь. На улице было непривычно много велосипедистов.

Квинн жевал, наслаждался и размышлял. А ему было о чём подумать. И ван Ноорден, и деньги, и записка от Старка… Тем не менее он пока не видел никакой связи между этой валютой и сокровищем епископа. Если, конечно…

Если кто-то не пытается очень аккуратно подставить Квинна Андерса. Сбыт фальшивых денег — серьёзное преступление, очень серьёзное. Провоз на континент фальшивых долларов — это ещё хуже. Если у него обнаружат эти банкноты, его арестуют, и в таком случае даже американское посольство будет настроено к нему предвзято. Его могут задержать на несколько дней или даже недель. И тем самым предоставить кому-то массу времени. Но для чего? Для того, чтобы отправиться в Стернсберг и вытащить сокровище из шляпы? Но это было слишком уж маловероятно!

Он заплатил по счёту и вышел из ресторана, подняв воротник и стараясь спрятать лицо от дождя. Пошёл, держась ближе к зданиям. В конце квартала ему попался книжный магазин, один из тех тесных маленьких магазинчиков, мимо которых не может пройти ни один книголюб. Почти машинально Квинн зашёл.

Владелец, низенький мужчина, в чёрном пиджаке, засыпанном табачным пеплом, раздражённо поднял голову: американец нарушил обычную тишину этой заполненной книгами комнаты. А Квинн подошёл к ближайшему заваленному фолиантами столу и принялся рыться в пыльных грудах. Убедившись в этом, хозяин снова осел в кресле, облегчённо вздохнув.

Дождь продолжал стучать в окно, и затхлость полуразвалившегося здания добавляла в атмосферу комнаты приятный сухой запах. Квинн был рад, что может бегло читать по-голландски, и просматривал книги, пока не наткнулся на толстый том. И сразу решил, что возьмёт его, потому что в книге был полный набор гравюр с подробным изображением доспехов одиннадцатого и двенадцатого веков.

С этим сокровищем в руке Квинн направился к недовольному владельцу и немного поторговался с ним. Тот наконец принял деньги с видом человека, желающего избавиться от помехи, небрежно завернул покупку в мятую бумагу и буквально вытолкнул Квинна за дверь. С томом под мышкой Квинн устало отправился в отель.

Он остановился в вестибюле у столика, на котором лежала груда буклетов с красно-белой надписью «Дордрехт». Это оказались путеводители по городу на английском языке, и он купил один.

Вернувшись в свой номер, он занялся главной проблемой. Бумага, в которую была завёрнута книга, очевидно, уже несколько раз с тех пор как её оторвали от рулона служила этой цели. Она достаточно помята и испачкана, но нигде не заметно ни надписей, ни каких-либо других пометок. Квинн разгладил её и достал катушку липкой ленты, которую всегда держал при себе, чтобы склеивать порванные страницы. С помощью перочинного ножа он вырезал из бумаги грубый конверт, в который и уложил банкноты.

На тумбочке он нашёл небольшую адресную книжку. Нужный ему адрес был напечатан прямо на обложке. Но Квинну потребовалось добрых тридцать минут, чтобы переписать его левой рукой.

— Начальнику полиции, Дордрехт… — всё на голландском, как полагается.

Конечно, сделано не очень умело, и возможно, эксперт по почерку сумел бы его отыскать. Но ведь у эксперта для сравнения нет никаких других записей Квинна.

Проблему представляли марки. Срочно найти их не так-то просто, а Квинн не хотел больше держать у себя письмо. А нужны ли марки? Конверт с таким адресом всё равно будет доставлен, если его обнаружит почтальон. Придётся просто рискнуть.

Наконец он с удовлетворением лёг в постель, уверенный, что поступил правильно, передав одну из своих загадок представителям закона. Если его собирались подставить, то он предпринял всё, чтобы этот замысел не удался. Просмотрев путеводитель по Дордрехту, Квинн решил, что завтра утром побродит по городу, чтобы убедиться в эффективности инструкций ван Норриса.

Утро выдалось серым, мрачным и дождливым. Квинн позавтракал. Апельсинового сока не было, но зато удивительно свежим и вкусным оказался сыр. За едой Квинн заново просмотрел путеводитель. Маршрут номер один, очевидно, приведёт его на Воорстраат. Чтобы сберечь время, он срежет часть маршрута, которая уделена паркам, и начнёт с Ноордендийка и со старой мельницы, являвшейся здесь главным объектом внимания туристов. Мельница на плотине — прекрасное начало для знакомства с Голландией.

И вот внимательно, как и полагается изучающему историю, он прошёл по первому маршруту, намеченному отцами города для развлечения туристов. Ноордендийк вывел его в древнюю часть Дордрехта, так называемую Голландскую Венецию, где вода каналов плескалась о стены старинных зданий со ступенчатыми крышами.

Наконец Квинн нашёл дорогу в Музеумстраат и миновал картинную галерею. Несмотря на свою роль туриста, у него не было настроения любоваться произведениями живописи. Дома стояли сплошной стеной. Когда-то Нью-Йорк должен был выглядеть так же, в те дни, когда сердитый старый Питер топал по его каменным улицам, стуча туфлями с пряжками и задерживаясь только для того, чтобы отругать выскочек-англичан, осмелившихся явиться в его логово. Несмотря на дождь, Квинн шагал не торопясь; он даже остановился минуты на три, чтобы посмотреть на Беркепорт, где другой человек, не менее упорно сопротивлявшийся врагам, чем Питер Стивесант [Последний губернатор колонии Новая Голландия в XVII веке, в состав которой входил Нью-Йорк], некогда жёг масло в лампах ночного совета. Вильгельм Молчаливый [Принц Оранский, руководитель буржуазной революции в XVI веке и создатель государства Нидерланды]. Повсюду ворота под арками, старые дворы, дома, несущие на себе следы многовековой истории.

Наконец Квинн вышел на Воорстраат. Номер 97 занимал торговец мебелью, а 89 — книжный магазин. Квинн шёл, пока не отыскал Бевроота. Внизу витрины лежало голландское серебро, а за веером крещенских ложек и табакерок стоял дельфтский фаянс и фарфор. Ещё дальше длинношеий и длиннорукий деревянный идол индонезийской работы злобно уставился на поблёкшую, но исключительно изящную вышивку. За ожерельями из коралла, сердолика и янтаря, возможно, когда-то украшавшими крестьянских невест, находился обитый бархатом поднос, а на нём несколько старинных часов.

Квинн вошёл и остановился у входа, увидев множество больших и маленьких столов, загромождённых фарфором, латунью, медью и стеклом. Вдоль комнаты на большом расстоянии друг от друга горели три лампы, но света они давали немного.

— Что угодно минхееру?

К нему направлялся мужчина. Это был Бевроот с фотографии, те же поджатые губы и капризная морщинка между глаз.

— Я увидел часы у вас в витрине, — начал резко Квинн, потому что ему самому такое поведение казалось глупым. — Вы случайно не ремонтируете их? Я турист, только что приехал, и заметил, что мои часы спешат. Не знаю, к кому обратиться за помощью…

— Вот как? — Бевроот не выглядел особенно заинтересованным. Говорил он, как вежливый продавец. — Я не ремонтирую часы, минхеер. Те, что я продаю, представляют исторический интерес. Они не для повседневного пользования, понимаете? Если дадите мне взглянуть на ваши часы, возможно, я смогу определить, в чём причина. Но если ремонт трудный, вам придётся обратиться к кому-нибудь другому…

— Конечно! — Квинн снял часы и отдал Беврооту, который тотчас исчез с ними в глубине магазина.

Американец медленно переходил от столика к столику. Тут было достаточно интересного, чтобы привлечь внимание любого. С подноса, заваленного всякой всячиной, он взял сердоликовую печатку в старинной тонкой золотой оправе. На печатке рисунок: лев, стоящий на задних лапах и очень воинственно размахивающий мечом, зажатым в передних. Старку это понравилось бы.

Квинн положил печатку и нервно отвернулся. Когда память перестанет тревожить его?

— Минхеер!

Он едва не подпрыгнул от неожиданности. Бевроот подошёл почти бесшумно.

— Потребовалась лишь небольшая регулировка, минхеер. Я думаю, теперь они будут идти правильно. Очень хорошие часы, минхеер. Прекрасная работа. Американские?

— Нет. Это подарок отца. Сколько я вам должен за услугу, минхеер?

Бевроот покачал головой.

— Нисколько, минхеер. Вы недавно из Америки?

— Да. Это мой первый день в Дордрехте…

Профессиональная улыбка торговца стала ещё шире.

— Тогда вы не должны пропустить самое интересное, что здесь есть, минхеер.

— Вы можете мне что-нибудь посоветовать?

— Только одно. Тут есть кафе, минхеер. Вы не найдёте его в путеводителях, потому что оно маленькое, и человеку, незнакомому с городом, трудно его найти. Но если вы пойдёте туда — может быть, пообедать сегодня вечером, — вы не пожалеете, что побывали там. Не забудьте попросить столик у окна, выходящего на канал. Очень приятно сидеть у окна, потягивая кофе, и смотреть на проплывающие лодки. Думаю, в Америке вы такого не встретите… хотя ваша страна совершенно удивительная.

— Да, это верно, минхеер. А как называется это кафе?

— «Вийзе Катер», это значит «Мудрый кот», минхеер. До него можно добраться так…

На обороте старого конверта он начертил карту и дважды подробно объяснил дорогу, пока не убедился, что Квинн понял.

— Под арку здания, минхеер, и во двор. Там нет никакой вывески, и снаружи это место трудно обнаружить…

— Думаю, я не пропущу его.

— Хорошо! И, минхеер, тамошняя повариха из Байона, что в Лимбурге вблизи Маастрихта. Закажите фламандский вишнёвый пирог, это их фирменное блюдо. Могу вам поклясться, что во всём Дордрехте вы не найдёте лучшего вишнёвого пирога, чем тот, что подают в «Мудром коте». Не забудьте, минхеер: место у окна и вишнёвый пирог.

— Не забуду, — Квинн повернулся и взял в руки печатку. — Если не возражаете, я куплю это.

Заплатив небольшую сумму, запрошенную Бевроотом, он добавил:

— Вы можете отправить это за море, минхеер?

— Конечно, если желает покупатель. Но тогда нужно ещё оплатить пересылку. Что касается таможенной пошлины, то её не будет. Это не очень ценная вещь, всего восемнадцатое столетие.

— Отправьте, пожалуйста, минхееру Сэму Марусаки, дом ван Норриса, Нью-Йорк.

Бевроот записал адрес. Выходя из магазина, Квинн улыбнулся про себя. Итак, фантастика? Что ж, он нашёл подходящую возможность дать знать Марусаки и ван Норрису, что сделан первый шаг по дороге, которую они ему указали.

На Воорстраате было сыро, дул резкий холодный ветер, но Квинн проделал маршрут до конца и, как рекомендовал путеводитель, прошёл между номерами 133 и 131 в местечко, откуда открывался прекрасный вид на гавань. Дома мрачными прямоугольниками отражались в тусклой серой воде канала. Квинн выше поднял воротник. Так как до обеда в «Мудром коте» ещё было долго, а в желудке совсем пусто, он решил поискать поблизости другое место, где можно перекусить.

Квинн посмотрел вдоль улицы. Она была совершенно пуста, если не считать одного прохожего в дальнем её конце. Думая о горячем кофе в большой чашке, Квинн быстро пошёл назад.