"Ее выбор" - читать интересную книгу автора (Уокер Ирма)

5

На следующее утро Морин заставила себя подняться в обычное время, подавив мучительное желание хоть ненадолго отодвинуть начало дня. Но она не могла избавиться от неприятного ощущения тошноты и спазма в желудке.

Она выставила на стойку кухонного бара завтрак – апельсиновый сок, кофе, овсяные хлопья с молоком. В связи с их новым бюджетом она урезала расходы на продукты, и когда на кухне появилась Шелли, презрение в ее голубых глазах к столь спартанскому набору было очевидно. Но вслух она, по крайней мере, ничего не выдала. Безмолвно, слегка усерднее, чем нужно, изображая задумчивость, Шелли расправилась с чашкой хлопьев и двумя тостами – и при этом игнорировала Морин, словно той и вовсе не было.

На сей раз и Морин не стала пытаться заводить вежливую беседу. Она откусила было кусочек тоста, но тот застрял у нее в горле, и Морин решила ограничиться второй чашкой кофе.

– Что, мучает похмелье? – неожиданно поинтересовалась Шелли.

Морин кинула на нее быстрый взгляд.

– Нет… я выпила только немного вина да пару глотков коньяка. Думаю, у меня приступ болезни, которую дама в бюро по трудоустройству назвала «нервозностью безработных».

Голубые глаза Шелли бесстрастно изучали лицо Морин.

– Не везет?

В ее голосе тоже не было ни намека на эмоции – ни сочувствия, ни злорадства – так что Морин решила принять этот вопрос, так сказать, в чистом виде.

– Не везет. Похоже, сочетание полного отсутствия опыта с весьма зрелым возрастом… – она скорчила гримасу, – преодолеть непросто. Я ведь даже не могу похвастать, что работала, как большинство школьников, после занятий или на каникулах. Что ж, работодателей можно понять.

– То есть?

– А зачем им рисковать, принимая на работу совершенно неопытного человека? В конце концов, в город ежедневно приезжают сотни высококвалифицированных секретарей и продавцов, уставших от холодных зим на севере и готовых работать за минимальную плату, лишь бы жить во Флориде. Кому же нужна секретарша, которая печатает не больше двадцати слов в минуту – причем четырьмя пальцами – и испытывает патологическое отвращение к любым анкетам и заявлениям. В прошлую пятницу я с таким треском провалилась! Мне вроде бы хотели предложить работу младшего клерка, нужно было только пройти тестирование, так я – можешь себе представить? – начисто забыла, в каком порядке идут буквы в алфавите.

– Ага… понимаю. У меня тоже все из головы вылетает, как только наш старик Крамер произносит: «Сдавайте контрольные работы. Осталось всего пять минут, леди и джентльмены».

Морин неожиданно для самой себя рассмеялась. Шелли ее смеха не поддержала и быстро ушла из кухни наверх, за учебниками, но Морин поймала себя на том, что продолжает улыбаться, убирая грязную посуду в мойку.

Когда она закончила с уборкой, Шелли уже ушла. Спальню она, как обычно, бросила неубранной. По дороге к себе Морин заглянула в ванную Шелли, где стоял затхлый запах от сырых полотенец, поморщилась, но ей пришлось оставить все как есть. Она опаздывала на очередное собеседование, и потому была вынуждена закрыть глаза на грязь и раскиданные повсюду расчески, тюбики губной помады и нижнее белье.

Морин старательно подобрала подходящую одежду – темный костюм из плотной хлопчатобумажной ткани, белую блузку и закрытые туфли-лодочки. Взглянув на себя в зеркало, удовлетворенно кивнула. Именно так и должна быть одета скромная дама, подыскивающая себе работу.

Но уже через полчаса, глядя в скучающие глаза менеджера по кадрам одного из крупных универмагов, где она надеялась получить место младшего продавца, Морин поняла, что опять потерпела неудачу. Как объяснила ей менеджер, компания выработала политику приема на работу молодых юношей и девушек, сразу со школьной скамьи или после колледжа.

– Мы предпочитаем учить их с азов, чтобы годам к двадцати пяти они уже становились опытными специалистами, – добавила дама, бросив взгляд на аккуратно заполненную анкету Морин. – Если бы у вас был хоть какой-то опыт работы в этой области, возможно, мы бы и сделали исключение, но… – Вместо продолжения она просто пожала плечами.

«А мне в мои тридцать два уже пора на пенсию», – мысленно закончила за нее Морин. Она пыталась найти спасение в юморе, но любезная улыбка – словно она вовсе и не испытывала унижения от отказа – далась ей нелегко.

– И вся эта нервотрепка по поводу места с минимальной оплатой. Можешь себе представить? – час спустя говорила она Сьюзен.

Они устроились в изысканном баре загородного клуба Бэй-Сити и в ожидании Лоис Медина и Лески Осгуд потягивали белое вино. Морин появилась здесь впервые после смерти Ллойда; посматривая на остальных посетительниц, по большей части давно знакомых ей, она чувствовала себя чужой среди всех этих улыбающихся, беспечных и элегантно одетых дам.

В чем же причина ее дискомфорта? Только ли в недавнем вдовстве – или же виноваты материальные проблемы? Она была рада, что зайдя в клуб, нашла в баре одну Сьюзен. Ей хотелось поделиться хоть с кем-то близким, но уже через несколько минут она пожалела, что выложила подруге все свои неприятности. Что она уловила на лице Сьюзен – сочувствие или замешательство? И когда это в ней появилась такая обидчивость, такое неверие в истинность чувств других людей?

– Ита-ак, ты все же нашла время для старых друзей, как я вижу?

Рядом с ними возникла Лоис Медина, элегантная и стройная, в платье, обтягивающем ее словно змеиная кожа и открывающем максимум обнаженного тела на плечах и спине. Каждый волосок в ее прическе был на месте; никто бы не усомнился, что все утро Лоис провела у Мориса, самого знаменитого стилиста Бэй-Сити.

Леска за спиной у Лоис хихикнула – ее обычная реакция на остроты подруги. Леска была пухленькой, белокожей; ее светлые волосы и матово-молочная кожа придавали ей этакий простодушный шарм, прежде импонировавший Морин. Но почему-то сегодня, услышав хихиканье Лески, она скрипнула зубами и едва сумела выдавить приветственную улыбку.

– В этом наряде ты похожа на туристку, – окинув ее критическим взглядом, добавила Лоис.

– Я же ищу работу, – напомнила ей Морин и поспешно обернулась к Леске с вопросом о ее детях.

Эта ее уловка не сработала. Назойливая, как комар, Лоис вернулась к той же самой теме сразу же, едва они устроились за столиком в просторном обеденном зале клуба и сделали заказ.

– Похоже, ты всерьез решила устроиться на работу? Как… интересно.

– А на мой взгляд, это очень мудро с твоей стороны, – быстро проговорила Сьюзен. – У тебя появилась уйма лишнего времени…

– И далеко не такая уйма лишних денег, – закончила вместо нее Морин, презрев предложенную ей лазейку.

Лоис изобразила удивление – не слишком, впрочем, убедительно, решила про себя Морин. Она не сомневалась, что соседи и подруги уже успели досконально обсудить ее финансовую ситуацию. В прежние дни она принялась бы болтать о пустяках, чтобы увести разговор от неловкой для друзей темы. Но сегодня подобное лицемерие ей было отвратительно. За столом повисла напряженная пауза. Морин намеренно не нарушала затянувшееся молчание.

Леска, покрывшись пунцовыми пятнами, словно Морин во всеуслышание призналась в непристойной связи, жестом попросила официантку принести минеральной воды. Тут они все разом заговорили, и Морин на какое-то время оказалась словно на необитаемом острове посреди враждебного океана. Как странно, думала она, что эти женщины не моргнув глазом обсуждают интимнейшие подробности своей сексуальной жизни – она этого никогда не могла понять и никогда в подобных разговорах не участвовала – а вот тот факт, что она осталась вдовой без средств к существованию, стал для них запретной темой, чем-то почти неприличным.

Она остановила взгляд на Лоис, которая как раз делилась пикантными сплетнями об одной из соседок. Неожиданно Морин пришло в голову, что этот обед, вероятно, станет ее последней трапезой в клубе, и решение это будет исходить от нее самой. Во-первых, в конце месяца, когда потребуется очередной взнос за ее членство в клубе, она не в состоянии будет оплатить такие расходы. Ну а во-вторых, что гораздо важнее, сегодня она поняла, что ей здесь вовсе не нравится. Да и нравилось ли когда-нибудь вообще?

Нет, она относилась к Сьюзен с симпатией, а Леску считала достаточно безобидным созданием, но… почему она до сих пор не осознавала, что Лоис ей откровенно неприятна и что она терпела ее язвительность, ее заведомо злостные сплетни лишь ради Ллойда – потому, что муж Лоис был одним из его выгодных клиентов. Что ж, теперь, когда Ллойд умер, у нее нет причин поддерживать отношения с Лоис. Теперь она может дружить с близкими себе по духу людьми.

Через пару минут Морин встала из-за стола и, довольная удобным предлогом, извинилась, сказав, что у нее назначена еще одна встреча. Процедура прощания прошла как обычно, каждая из подруг приложилась щекой к ее щеке, но ни одна из них не упомянула о следующем ленче. «Начиная с этой минуты, – подумала Морин, – моя дружба с Лоис и Леской постепенно сойдет на нет. Какое-то время они будут еще позванивать мне из вежливости, а потом и вовсе забудут, что когда-то я принадлежала к их кругу».

Ведь Морин совершила непростительный для этого круга грех – она стала неплатежеспособной.

Кто ж виноват, что она столько времени растратила на подруг, для которых имеет значение только наличие или отсутствие крупного банковского счета? Ллойд никогда напрямую не требовал, чтобы она заводила себе подруг среди жен его деловых партнеров. О, некое завуалированное, возможно, даже бессознательное давление с его стороны, конечно, было, но ей и самой так было проще, поскольку в любом случае приходилось довольно часто устраивать для этих людей официальные приемы или вечеринки.

Но ведь она могла бы подружиться и с людьми совершенно другого склада, с которыми жизнь сводила ее в течение этих десяти лет и которые казались ей куда привлекательнее. Скажем, с той милой учительницей из школы Шелли, что разделяла ее страсть к цветоводству… или с супружеской парой, владельцами антикварного магазинчика на Пайнеллас-парк – с ними ее сближало сходное чувство юмора. Она попросила Ллойда пригласить их на одну из вечеринок, но он только поморщился, заявив, что они не впишутся в общую картину.

Позже Морин собиралась пригласить их на барбекю, но и эта ее идея так и не воплотилась. Ну почему она не настаивала? Неужели желание доказать Ллойду, что он не ошибся, женившись на такой молоденькой девушке, настолько поглотило ее, что она полностью подчинилась мужу, игнорируя собственные желания? Неужели Ноа прав, утверждая, что ей пора наконец жить самостоятельной жизнью?

Ее настроение нисколько не улучшилось после следующего собеседования по поводу работы – на этот раз в качестве секретаря. Менеджер свернула беседу так быстро, что Морин сразу поняла – на второе собеседование ее не пригласят. Дома ее встретил грохот любимой рок-группы Шелли, несшийся из динамиков наверху. Морин готова была даже подняться к падчерице, чтобы хоть с кем-нибудь поговорить и отвести душу.

Но она тут же передумала, решив, что сейчас ей все же лучше побыть одной. Чашечка горячего кофе – вот что ей действительно необходимо. Но уж никак не очередной презрительный взгляд – хватит с нее на сегодня этих взглядов. Со вздохом облегчения сбросив туфли, Морин растерла гудевшие ступни. Искать работу в подобных туфлях и колготках – истинное мучение, но, в конце концов, могло быть и хуже. У нее, по крайней мере, есть где отдохнуть, хотя… это радостное обстоятельство может кардинальным образом измениться, если она не подыщет себе места в ближайшее же время.

Морин прошла на кухню и увидела огромную коробку, брошенную прямо в раковину. Ярко-зеленая папиросная бумага была развернута, крышка сдвинута, но желтые розы так и остались в коробке, и вид у них уже был довольно несчастный. Неужто так трудно было поставить цветы в воду? Морин подавила приступ раздражения. Во-первых, из-за такой мелочи не стоило поднимать шум, а во-вторых… не слишком ли она многого ждет от Шелли?

Пальцы у нее чуть заметно дрогнули, когда она вынула из коробки небольшую карточку. «Друзья?» – вот и все, что там было написано. Подписи не оказалось, но Морин нетрудно было догадаться, что цветы от Ноа.

На протяжении всего дня она запрещала себе думать о Ноа, потому что как только память возвращала ей минуты, проведенные с ним, Морин вновь начинало терзать унизительное чувство презрения к самой себе. Прошлым вечером она обнаружила, что другой мужчина способен вызывать в ней чувства, которые – как она думала прежде – были предназначены лишь для Ллойда. И это казалось ей предательством по отношению к покойному мужу. Как это вышло, что в объятиях Ноа она испытала страсть, несравнимую с той, что связывала ее с Ллойдом? А ведь именно Ллойда она любила столько лет, была счастлива и считала, что это и есть истинная любовь.

Морин не желала ни думать об этом, ни отвечать на неприятные для нее вопросы, а цветы Ноа лишь подливали масла в огонь. Она чуть было не выбросила их, но потом все же поставила в вазу. В конце концов, криво усмехнулась про себя Морин, вряд ли ей в ближайшем будущем придется получать в подарок цветы. Тем более от Ноа.

– Ну, что? Нашла работу?

Шелли возникла на пороге, как морская нимфа, – в коротеньком зеленом топе и такого же цвета шортах. Волосы она забрала на затылке в пучок, но одна непокорная золотистая прядь выбилась и упала ей на глаза. Она небрежно сдула ее, не отводя от Морин немигающего взгляда.

– Ты не поверишь! Мне предпочли выпускницу колледжа, еще не излечившуюся от юношеских прыщей! – отозвалась Морин.

Она изо всех сил старалась придать своему голосу беспечность, но полностью скрыть разочарование ей, по-видимому, не удалось, поскольку Шелли неотрывно смотрела на нее несколько долгих секунд и лишь затем перевела взгляд на вазу с желтыми розами.

– Похоже, вы с Ноа неплохо провели время, – отметила она.

– Да, отлично. – Морин осторожно подбирала слова. – Мы ужинали в «Дельфиниуме», знаешь, это недавно открывшийся ресторан недалеко от аэропорта.

– Вот как? – Подчеркнуто равнодушным тоном Шелли поинтересовалась: – Ноа сегодня приедет?

– Не думаю, – поколебавшись, ответила Морин. – Он что-то там затеял по дому. Но, уверена, до отъезда он еще не раз с тобой встретится.

Шелли с напускным равнодушием пожала плечами, подошла к холодильнику, открыла дверцу и заглянула внутрь.

– В конце месяца одна из наших девочек устраивает вечеринку, – сообщила она, не глядя на Морин. – Для меня это очень важно… нужно одеться получше. Ничего, если я выберу себе платье у Шарман? Подпишешь мне чек?

У Морин упало сердце. Салон Шарман был одним из самых дорогих магазинов модной одежды в Бэй-Сити.

– Мне очень жаль, Шелли… правда, жаль, – сказала она. – Но наш бюджет не потянет таких трат.

Шелли с треском захлопнула дверцу холодильника и в бешенстве обернулась.

– Ты не имеешь права урезать мои расходы, – вскипела она. – В конце концов, мамочка оставила мне достаточно денег, и я могу их тратить, если мне что-то очень нужно!

Морин встретила воинствующий взгляд своей юной падчерицы. Может, настало время выложить Шелли все до конца? Объяснить, в каком отчаянном положении они оказались? Но готова ли девочка принять правду – о том, что ее папочка истратил оставленные ей матерью деньги? Нет… нет, еще слишком рано. Ее тоска по отцу еще не утихла.

– Извини. Но таково мое решение. Нам обеим нужно научиться жить по средствам. Твой папа никогда бы…

– Мой папа не был таким скупердяем, как ты! Он разрешал мне покупать то, что мне нравилось, – и он бы тебя заставил, если бы был жив!

Шелли крутанулась и выскочила из кухни. Через несколько минут магнитофон в ее комнате снова взревел. Морин покачала головой, но ее решимость не поколебалась. Вопрос с деньгами – первый на повестке дня. Ее личный счет таял с такой головокружительной быстротой, что у Морин мурашки бежали от одной только мысли о нем. Гора неоплаченных квитанций росла с каждым днем… Как долго ей еще удастся продержаться без работы?

Неужели ей в конце концов придется продать дом? Тогда Шелли точно уедет. Нет, сейчас об этом думать нельзя. Самое разумное – составить еще один из ее любимых списков…

Чуть ли не в первый раз за весь этот день ее улыбка была искренней. Ллойд часто отпускал шуточки насчет ее любви все разложить по полочкам, но она была права, когда говорила, что только благодаря привычке вести точные записи стала таким хорошим организатором.

Морин вынула из сумочки блокнот с ручкой и устроилась за столом на кухне. Несколько дней назад она уже записала на одной странице все долги, срочные платежи – и подвела итог. Вновь пробегая глазами аккуратный столбик цифр, она едва не застонала от того, какой огромной показалась ей сумма.

Даже если она получит какое-нибудь место, заработная плата не покроет расходов на дом и ежедневных трат. А уж об оплате дорогой частной школы, где училась Шелли, и речи быть не может… какое счастье, что за обучение заплачено до конца года!

Итак – где же искать выход? Ну, начать, видимо, нужно с продажи «Кадиллака» Ллойда. Сама Морин пользовалась только собственным небольшим «Фордом», но Шелли в последнее время стала брать отцовский «Кадиллак» – без разрешения, кстати. Разумеется, она закатит грандиозный скандал, когда ей придется пересесть на свой трехлетней давности «Рэббит», но… ничего не поделаешь, без этих денег им не обойтись. Хоть расплатятся с просроченными долгами – и то уже будет легче.

Морин, радуясь, что нашла вполне разумное и логичное решение, составила список всего, что еще можно было продать – ее личные драгоценности, дорогое спортивное снаряжение, почти новое, поскольку Ллойду некогда было им пользоваться, роскошную меховую шубу, которую она купила по настоянию Ллойда для их крайне редких деловых поездок на север страны.

Список оказался на удивление длинным, и Морин почувствовала прилив оптимизма – до тех пор, пока не представила себе, как будет все это продавать. Она в жизни не занималась ничем подобным… но, с другой стороны, она и работу раньше никогда не искала, а вот теперь вполне справляется, хоть и покрывается испариной, приходя на очередное собеседование.

Что там вчера вечером сказал ей Ноа? Что ее брак с Ллойдом оградил ее от реальной жизни? Даже если и так – а она еще не готова это признать, – то кто в этом виноват? Она сама? Неужели она действительно так и не повзрослела, прожив до тридцати двух лет за спиной Ллойда?

Ноа вообще сказал вчера предостаточно для человека, хвастающегося, что никогда не дает советов, если их у него не просят. К примеру, он заявил, что она не права, считая, что у нее нет никаких навыков работы… но ведь это неправда? Ведь за ее работу ей платили только в юности, когда она сидела с чужими детьми. Наверное, ей необходимо обратиться за советом к кому-нибудь знающему. Кажется, в колледже Бэй-Сити читают курс… как же он называется? Что-то насчет возвращения…

В памяти у нее сначала возникло лицо, а потом и фамилия. На одном из приемов в прошлом году она сидела напротив женщины по имени Шейла Бреннан. Кажется, именно она и рассказала Морин, что читает в колледже курс «Возращение в ряды работающих» – для женщин, которые после многих лет решают вновь начать работать. Может быть… может быть, отсюда и придет так необходимый ей совет? А что? Попытка – не пытка. Долго ли позвонить?

Через несколько минут она уже набрала записанный в ее блокноте номер, и в трубке раздался приятный женский голос:

– Шейла Бреннан. Слушаю вас.

– Вы меня вряд ли помните. Мы с вами познакомились прошлым летом, на приеме у супругов Бредшоу… – быстро проговорила Морин. – Меня зовут Морин Мартин…

– Ну почему же. Я вас помню. У вас великолепные рыжие волосы, верно? Кажется, мы с вами говорили о цветах, об удобрении почвы, да?

– Я бы хотела узнать… вы все еще ведете тот курс для женщин в колледже, о котором вы тогда упоминали?

– Разумеется. А что, вы хотели бы вернуться на работу? Не думаю, чтобы у вас возникли особые сложности, ведь вы еще очень молоды. Вот у пожилых женщин действительно бывают непростые проблемы.

– Вы мне не позволите приехать к вам поговорить? В удобное для вас время, конечно.

– Да пожалуйста, приезжайте! Скажем… Между двенадцатью и часом у меня перерыв. Можем встретиться прямо завтра, перекусить и поговорить заодно. Согласны?

Поблагодарив Шейлу, Морин повесила трубку. Давно она уже не испытывала такого радостного подъема. Занимаясь приготовлением салата к ужину, она услышала позади шаги. Шелли, сменившая шорты и топик на джинсы и обтягивающую футболку, звенящим от негодования голосом заявила ей, что ужинать не будет.

– Я вернусь поздно, – бросила она. – Так что не закрывай дверь на цепочку, если не хочешь, чтобы я подняла тебя среди ночи.

– Мне бы хотелось знать, где тебя можно найти в случае необходимости. – Морин пыталась придать своему тону твердость. – Мы с тобой договорились о том, что…

– Я с тобой ни о чем не договаривалась, – мрачно процедила Шелли. – Только пообещала не уезжать… пока.

И она исчезла прежде, чем Морин нашлась с ответом.

Салат она все же приготовила, но аппетит у нее пропал окончательно. Убирая блюдо в холодильник, Морин услышала телефонный звонок и подумала, что это наверняка Ноа.

Как обычно, любезности он опустил.

– Удачный был день?

– Нет. Похоже, для ученицы в любой профессии я слишком стара, а для других должностей – абсолютно неопытна.

– Тебе нужно кому-нибудь поплакаться в жилетку. Можно мне приехать?

Морин хотела отказаться – и не смогла. Как было бы приятно поделиться хоть с кем-нибудь близким, заботливым…

Она оборвала себя. Ноа, заботливый? О да, но насколько бескорыстна его забота? И насколько хватит этой заботы? Сколько он выдержит, прежде чем снова вернуться к попыткам увлечь ее в постель? Стоит ему поцеловать ее, обнять… теперь-то она уже знает, что не способна устоять перед его ласками.

Нет уж, меньше всего ей сейчас нужны лишние сложности в жизни, а любовная связь с Ноа наверняка принесет ей одни страдания, потому что через пару недель он снова уедет в свою Африку… и ее сердце будет разбито.

– Это ни к чему, – сказала она. – Сегодня я очень устала, так что вряд ли составлю тебе приятную компанию.

– В таком случае предлагаю свои услуги в качестве массажиста, официанта и шеф-повара. Я готовлю отменное рагу – или тебе больше по душе стейки? – Не дождавшись ответа, Ноа отбросил шутливый тон. – Перед отъездом мне бы хотелось увидеть Шелли. Она у меня одна осталась из родственников, и… я очень люблю эту девчушку.

Чтобы сохранить спокойный тон, Морин пришлось напрячь все силы.

– Значит, ты снова уезжаешь. А я-то думала, у тебя отпуск.

– Я и сам так думал. Но сегодня мне позвонили из управления. Срочный вызов – на этот раз в Сальвадор. Нужно сменить инженера, которого увезли в Штаты на операцию. Мне до чертиков не хочется уезжать, пока… в общем, так быстро. Но в моей работе такое часто случается.

– Такое часто случается, – бесстрастным эхом повторила она. – Какое счастье, что здесь, в нашем реальном мире, ты не обременен никакими заботами.

– Реальном мире? Реальный мир как раз там, где девяносто процентов людей существуют на крохи, которых нам не хватило бы, чтобы прокормить собаку! Что я, по-твоему, делаю в этих забытых Богом местах, а, Морин? Наслаждаюсь жизнью плейбоя?

– Нет, конечно. Но ты всегда утверждаешь, что очень любишь свою работу…

– Конечно, я люблю свою работу! Но это не значит, что она мне легко дается. Я инженер-строитель, понимаешь? Я появляюсь на месте будущего объекта задолго до того, как туда начинают доставлять оборудование, рабочих и все прочее. Ни о каких предметах роскоши там и слыхать не слыхивали, да и так называемые удобства не всегда встречаются. Но слаборазвитые страны остро нуждаются в питьевой воде, и поэтому необходимо строить дамбы, иначе вода уходит в моря и океаны. А чистая питьевая вода может спасти сотни тысяч людей в год от преждевременной смерти. Никакие медицинские программы и гуманитарная помощь не способны столько сделать, сколько обычная вода!

Он перевел дыхание и продолжил уже заметно спокойнее:

– Дай этим несчастным источник питьевой воды – и они будут выращивать урожаи и постепенно наладят нормальную жизнь. Так что когда опять заговоришь об ответственности или ее недостатке, вспомни о том, что я сейчас сказал, Морин.

Морин закусила губу. Она понимала, что прав Ноа, а не она, но не могла заставить себя извиниться. Воспоминания о его вчерашней легкой победе были еще слишком свежи… и унизительны.

– Благодарю за лекцию. Я посрамлена, – натянуто отозвалась она. – Но, думаю, что сегодняшний визит лучше отложить. Я действительно очень устала. Кроме того, Шелли ушла на весь вечер. Уверена, что она расстроится, узнав о твоем отъезде.

Морин повесила трубку, раздосадованная тем, что ее голос все же дрогнул в самом конце, выдав ее чувства. Какое-то время она продолжала стоять, глядя на телефон и почти надеясь, что он вновь зазвонит. Звонка не последовало, и Морин пошла наверх, предварительно погасив свет везде, кроме лампы в прихожей.

Дойдя до спальни Шелли она заглянула в открытую дверь и застыла от удивления. Не только постель была убрана, но и вся одежда развешана по местам, и даже по ковру явно прошлись пылесосом. В ванной тоже было убрано, свежие полотенца на крючках… и все краны сверкали как новенькие.

Может, Шелли надеялась этим смягчить ее сердце и добиться желаемой покупки? Похоже на то – и все же… почему бы не исходить из лучшего и не поверить, что Шелли, наконец, решила принять ее правила? Не забыть бы при встрече похвалить девочку. Морин ли не помнить, как все ее благие намерения, все усилия – и даже многие проступки – оставались практически незамеченными родителями. Странно еще, что в своем стремлении добиться их внимания она не превратилась в малолетнюю преступницу…

«А может быть, ты просто-напросто выбрала другой путь, а, Морин? И превратилась в нестерпимо примерную девочку?»

Она остановилась на площадке второго этажа перед висевшим на стене зеркалом в старинной раме, взглянула на свое отражение.

– Будь же честной с собой, Морин. Ты была просто маленькой занудой. Неудивительно, что Ноа прозвал тебя мисс Берите-с-меня-пример, – сказала она зеркалу – и отправилась спать.

На следующий день Морин появилась в кафетерии за несколько минут до назначенного времени, но Шейла уже ждала ее. Обменявшись сердечными приветствиями, они быстро расправились с ленчем, и Морин протянула Шейле приготовленное заранее резюме.

Пока Шейла читала его, Морин молча ждала, поглядывая по сторонам. В помещении было шумно, много молодых веселых лиц, и она невольно подумала о Шелли. Может, уже через год и она станет частью этой шумной толпы студентов? Или решит, что раз уж ей не суждено попасть в Рэдклифф или какой-нибудь другой престижный колледж, где она всегда мечтала учиться, так уж лучше и не учиться вовсе?

Очнувшись от мыслей, она увидела, что ее визави уже положила резюме на столик. Шейла Бреннан была приятной темноволосой женщиной лет сорока с небольшим; ее теплая улыбка проникала в душу, а в глазах, несмотря на их проницательность, светилось мягкое сочувствие. Мимо их столика прошла пожилая женщина, и Шейла обменялась с ней приветливой улыбкой.

– Одна из моих подопечных, – объяснила она Морин. – Не работала ни дня в жизни, а в пятьдесят пять лет овдовела. Я жду от нее многого.

– Правда? А я считала, что в таком возрасте найти работу практически невозможно.

– Да-да, конечно, но у нее есть и немало достоинств. Она сообразительна, практична, все еще достаточно привлекательна – и на ее счету годы общественной и благотворительной работы. Этот опыт вполне годится для резюме.

– Ну, я тоже этим занималась, – с сомнением протянула Морин. – Но… разве вам не кажется, что указывать общественную работу в анкетах при устройстве на работу было бы более чем наивно?

– Вот уж нет. Это достойный уважения труд. Почему же им нужно пренебрегать? Хотя, само собой, оплачиваемая работа предпочтительней… Как я поняла из вашего резюме, прежде вы никогда не работали, даже до замужества, верно?

– Только сидела с детьми – совсем недолго. И все, – кивнула Морин.

– Давайте-ка пока опустим этот момент. В вашем случае действительно есть кое-какие слабые места. Во-первых, у вас только школьный аттестат да неполный год обучения в колледже. Во-вторых, нет никаких секретарских навыков. Но и то и другое можно исправить. Скажем, вы могли бы вернуться и закончить обучение в своем колледже или пройти курс бизнес-колледжа.

– У меня на это нет времени, – быстро возразила Морин. – Я должна как можно быстрее подыскать себе место. И мне не подойдет работа, где платят совсем уж гроши.

– Понимаю. В таком случае… вам необходимо в кратчайшие сроки научиться как можно выгоднее преподносить собственные достоинства. У меня как-то был студент, который основал весьма выгодный бизнес, предоставляя уроки гольфа женщинам, мечтавшим составить компанию в игре своим мужьям. Видите ли, многие женщины стесняются обращаться за помощью к профессионалам. А еще одной женщине благодаря простому хобби – она очень любила театр – удалось получить прекрасную работу в фирме по обслуживанию населения. У нее четкая речь, она дисциплинированна и коммуникабельна. В резюме она указала, что умеет улаживать конфликты и находить общий язык с самыми сложными заказчиками.

Она помолчала, вглядываясь в сосредоточенное лицо Морин.

– Вам необходимо подумать, какие ваши качества могут иметь рыночную стоимость. Именно рыночную стоимость – это сочетание вам придется слышать часто, если вы решите пройти мой курс. Наверняка вы вспомните какие-нибудь хобби или умения, которые могут обеспечить вам работу – и даже привести к успешной карьере.

– И с чего мне начинать? – спросила Морин.

– Для начала постарайтесь быть честной с собой. Честной и реалистичной. Рассмотрите себя как личность – ваши хобби, ваши интересы, ваши сильные и слабые стороны. Это та область, в которой любая женщина является экспертом – она досконально знает саму себя. Покопайтесь, так сказать, в себе, взгляните на себя со стороны. Что вы умеете хорошо делать? За что вас чаще всего хвалят окружающие?

– Я хорошая хозяйка, мне удаются приемы. Я готовлю с фантазией… – Морин бросила на Шейлу виноватый взгляд. – Вряд ли это имеет какую-то рыночную стоимость…

– Уверяю вас, все имеет свою стоимость. Весь фокус в том, чтобы оценивать себя объективно. – Из объемистой сумки Шейла извлекла книгу. – Обычно я предлагаю пройти мой курс, но поскольку у вас нет на это времени, возьмите эту книгу и прочтите ее самым внимательным образом. Это учебник, который я использую на своих занятиях. Я, как правило, лично помогаю каждой женщине определить ее выигрышные стороны, но… короче, прочтите книжку. И, повторяю, не забудьте взглянуть на себя со стороны и быть объективной. – Она улыбнулась Морин. – Желаю удачи.

– Чувствую, она мне понадобится, – вздохнула Морин, пряча книгу в сумочку.

– Удача нам всем нужна. Возможно, дело закончится тем, что вы станете владелицей собственной фирмы, но даже если и не так, все равно с определенной долей упорства вы добьетесь успеха даже при нынешнем спаде производства и конкуренции со стороны чужаков, мечтающих обосноваться во Флориде. Ваш сравнительно молодой возраст – это большой плюс. Ко мне чаще всего приходят женщины за пятьдесят и старше. При приеме на работу возраст играет роль более важную, чем пол. В нашей стране, в отличие от многих других, возраст, к сожалению, не считается достоинством, но, с другой стороны, еще интереснее бросить вызов, верно?

Она встала, запихала в бесформенную матерчатую сумку тетради, книги, косметичку, и Морин не удержалась от мысли, что Шейла не слишком уж похожа на деловую даму.

– Если понадобится моя помощь, звоните, не стесняйтесь. Да, проблемы у вас есть, но сотни женщин каждый день справляются с такими же. Уверена, что и вам это удастся.

На этой оптимистичной ноте они и распрощались. Морин еще долго сидела за столиком. В голове у нее царил сумбур. Казалось бы, она должна была чувствовать себя подавленной, но на деле ее переполняло радостное нетерпение.

Потому ли, что оптимизм Шейлы оказался заразительным, или же потому, что она, наконец, ухватилась за конец клубка своих проблем, и у нее появилась реальная возможность его распутать?