"Нежное прикосновение" - читать интересную книгу автора (Финч Кэрол)

Глава 14

После сытного завтрака, который Пайпер вызвалась приготовить, карету переправили через Красную реку на плоту, и пятеро пассажиров настроились на трудную дорогу до Шермана. Пайпер решила придерживаться тактики цивилизованной войны, надеясь, что Логан будет мучиться, вспоминая те страстные мгновения, которые они пережили в Колберт-Ферри. Уж она-то точно мучилась, хотя внешне казалась воплощением беззаботного веселья. Но в глубине души ей было больно, очень больно. Как ни трудно признать, но Логан действительно ей небезразличен, и Пайпер было обидно, что чувство это безответное.

Ее гордость была уязвлена тем, что ночь их близости оказалась для Логана лишь одной из многих. После его резких слов, когда она заплакала, Пайпер пообещала, что никогда больше не позволит себе так распускаться в его присутствии и станет такой же бесчувственной, как и он. Логан будет смотреть на нее и видеть собственное холодное, бездушное отражение.

Как бы то ни было, но тяжкое путешествие убедило Пайпер в том, что она может вынести почти все, и с каждым новым днем ее уверенность в себе крепла. Оказавшись в мире мужчин, лишенная женского общества, Пайпер тем не менее нашла свое место в этом мире. Она узнала, что ни в коем случае нельзя доверять мужчинам, научилась надеяться только на себя, хотя спутники относились к ней с восхищением и уважением. Пайпер твердо решила больше не радовать Логана своей зависимостью от него.

Она взяла на себя труд следить за тем, чтобы еда была вкусной и сытной. На одной из почтовых станций их ожидал прогорклый бекон и сухое печенье из плохой муки, которым можно было гвозди забивать. Пайпер тут же выбросила все это за дверь, не подпустив к отвратительной еде даже кота, и начала готовить ужин. И хотя отправление кареты пришлось немного задержать, попробовав сочные отбивные, кучер и кондуктор не стали роптать.

На протяжении пятисот миль от Шермана до Эль-Пасо Логан был настороженным и отстраненным. Пейзаж за окнами наводил тоску. Повсюду тянулась бескрайняя, голая равнина, кое-где поросшая кедром и тополями, высившимися вдоль речушек. Пайпер и Логан почти не разговаривали, а вот Джедедиа Смит и Уиллис Уортингтон болтали без умолку.

Когда карета останавливалась, Логан молча следил за сменой лошадей. Судя по информации, которую он вытянул у Джека Кактуса, шайка шпионов помечала кареты, которые следовало ограбить. Логан внимательно следил за каретой и конюхами, сновавшими вокруг во время смены лошадей, но обнаружил, что все время отвлекается из-за стройной блондинки, удивительно преобразившейся за последнюю неделю.

Странную метаморфозу претерпел и характер Пайпер. С каждой новой милей росла ее уверенность в себе. Она уже больше не была мгновенно краснеющей высокомерной леди, встреченной им в Форт-Смите. Ничего не ожидая от него и ничего не давая ему, Пайпер была осторожной, неприступной и тем не менее чрезвычайно учтивой. Логан восхищался тем, что Голубка становилась все сильнее, но чувствовал себя так, словно это было ее приобретение, а его потеря. Пайпер больше не опиралась на него, когда была утомлена, не медлила и не ждала, пока он поможет ей выйти из кареты.

Зато Самюэль по-прежнему суетился вокруг нее, словно паж перед своей королевой. Пайпер отвергала даже его галантность. Она показала Логану и остальным мужчинам, что стала такой же крепкой и выносливой, как любой из них, и каждый вечер упражнялась в стрельбе из «кольта».

Карета прибыла в Форт-Белкнап, и Пайпер мгновенно окружили солдаты, восхищавшиеся ее красотой… по крайней мере до того момента, пока не узнали, что она – жена Логана. Услышав эту новость, пронзенные стрелой Амура военные удалились на почтительное расстояние. Такая же история повторилась в Форт-Чадбурне, и Логан снова был поражен тем, что чувство собственника захлестывало его каждый раз, когда мужчины дарили знаки внимания Пайпер.

Каждый день Логан напоминал себе, что эта леди для него ничего не значит. Его единственной целью было лишь научить Пайпер твердо стоять на ногах и защищаться в мире, так не похожем на общество, в котором выросла она. «Девица поразительно быстро и хорошо приспособилась, – раздраженно думал Логан, – чересчур хорошо. Пайпер больше не нуждается во мне, тогда как я по-прежнему сгораю от желания».

Воспоминания о великолепной ночи, проведенной с ней, терзали его. Он хотел забыть эту восхитительную чертовку, но, черт возьми, все равно желал ее! Ему всегда было легко бросать женщин. Тогда почему же зеленоглазая колдунья продолжает занимать его мысли? Потому что Логан и сейчас видит, как в пастельных красках восхода Голубка склоняется над ним, и сейчас чувствует ее нежные руки, превращающие его тело в одно сплошное горячее желание. Он до сих пор ощущает вкус ее губ, тающих на его губах…

– Если ты рассчитываешь найти там скорпионов, то напрасно тратишь время на поиски, – усмехнулась Пайпер, наблюдая за тем, как Логан не мигая смотрит в тарелку, которую она поставила перед ним. – Я просто раздавила мерзких пауков и выбросила их за дверь.

Логан тряхнул головой, прогоняя нахлынувшие мысли.

– Полагаю, ты раздавила бедные беззащитные создания с таким же энтузиазмом, что и тарантулов вчера на станции, – заметил он, беря ложку.

Абрахам почувствовал этих вредителей, заползших на станцию. И Пайпер, даже не вскрикнув, накинулась на них с метлой, представляя, что каждое опасное насекомое – это Логан. Такой способ борьбы с ними оказался на удивление эффективным.

– Мне только остается надеяться, что с «кольтом» я научусь обращаться так же хорошо, как и с метлой, – ответила Пайпер, устраиваясь на стуле, который пододвинул для нее Самюэль. – Ведь есть такие назойливые существа, которых из-за их огромного размера и метлой не прибьешь.

Логан проигнорировал намек и лишь молча изучал бесстрастное лицо Пайпер. Внезапно он почувствовал себя так, словно смотрит в зеркало. За последнюю неделю Пайпер стала очень похожа на него. Исчезло нервозное создание, плакавшее от огорчения или кричавшее при виде змеи или скорпиона. Логан вновь с огорчением подумал, что ученица больше не нуждается в его наставлениях.

Пайпер была преисполнена отчаянной решимости не показывать Логану, что ее сердце по-прежнему болит и кровоточит. Она положила ложку и встала, прежде чем мучительные мысли не выдали ее. «Той ночи в Колберт-Ферри не было», – мысленно повторяла Пайпер, выходя на улицу, чтобы поупражняться в стрельбе. Будь она проклята, если не сумеет забыть этого великана!

Перезарядив «кольт» и вновь укрепив банки на заборе, Пайпер обернулась и увидела Логана, лениво прислонившегося к сараю. Сигара свисала в уголке его губ под причудливым углом; усмехаясь, он оглядывал Пайпер с головы до ног.

– Ты по-прежнему целишься мне между глаз? – с любопытством поинтересовался он, нисколько не сомневаясь в том, что в каждой мишени Пайпер видела его лицо.

Она сама не понимала, чем вызвано ее стремление произвести на Логана впечатление, но тем не менее четко отмерила двадцать шагов и, резко повернувшись, так, что Абрахам от испуга бросился наутек, меткими выстрелами подбросила все шесть банок в воздух.

И это действительно потрясло Логана! Господи, кто бы мог подумать, что хрупкая утонченная штучка всего за три недели научится так мастерски обращаться с оружием?

Пока она быстро перезаряжала «кольт», Логан направился к банкам.

– Иногда твои мишени не стоят на месте, позволяя тебе как следует прицелиться, – поддел он ее и подкинул банку.

Грянул выстрел, и Логан едва не выпрыгнул из собственной шкуры, когда две пули чиркнули по камешкам прямо у его ног. Пораженный, он молча смотрел на улыбающуюся Пайпер.

– Но иногда эти мишени стоят, – дерзко сообщила она, затем позвала кота и грациозно удалилась.

Логан, сам того не желая, улыбнулся. Пожалуй, он это заслужил. Вместо того чтобы похвалить ее, бросил вызов. И Пайпер двумя выстрелами поставила его на место. Ни один мужчина не осмелился бы на то, что она сейчас сделала. «Но ведь Пайпер – не мужчина», – напомнил себе Логан, наблюдая за покачиванием ее бедер. Пайпер была истинной женщиной, и не собиралась преклоняться перед ним только из-за его легендарной репутации.

Если Логан рассчитывает на ее уважение и восхищение, то, судя по всему, не добьется их только благодаря тому, что он – вольный стрелок. Судя по всему, он ей страшно не нравится, и если высокомерное отношение Пайпер не свидетельствовало о ненависти, то ее стрельба – еще как!

С отчаянием в душе он сел в карету. Выслушав очередной хвастливый рассказ Уиллиса о том, как тот сам освоил бокс и научил Самюэля тонкостям английского бокса, Логан почувствовал, что сыт по горло. Этот недомерок ничего собой не представляет, но пытается заработать и прославиться за счет другого.

– Если вы прекрасно знаете технику бокса, почему же сами не пробуете кулаки на сопернике вместо того, чтобы толкать Самюэля на ринг? – поинтересовался Логан с угрожающей ухмылкой.

Грудь Уиллиса раздулась, как у павлина.

– Если бы вы хоть что-нибудь знали о спорте, а это явно не так, вы бы поняли, что легковесы не собирают столько зрителей, сколько тяжеловесы. Люди хотят видеть бой мускулистых гигантов, даже если у тех почти нет опыта.

Серебристые глаза Логана буравили впалую грудь Уиллиса.

– И сколько же вы платите Самюэлю, чтобы он померился силой с другими тяжеловесами? У боксеров век недолог, должно быть, он получает высокий процент от выручки.

– Вообще-то мне заплатили только… – начал молодой человек, но Уиллис негодующе перебил его:

– А это не ваше дело, мистер Логан. Мы же не спрашиваем, сколько вам заплатил мистер Батерфилд за то, чтобы избавить нас всех от грабителей. Мне кажется, вы еще не отработали ни цента, поскольку у нас не было никаких проблем.

Логан зло посмотрел на Уиллиса, осмелевшего от того, что боксер сидел рядом с ним, словно верный сторожевой пес. Намеренно игнорируя тренера, Логан сосредоточил внимание на Самюэле.

– Я буду платить тебе приличные деньги на моем ранчо, – предложил он. – Готов биться об заклад: ты заработаешь гораздо больше денег, сгоняя скот и ремонтируя загоны, чем получаешь от Уиллиса за то, что тебя будут дубасить крепкие парни.

– А где ваше ранчо?

– К северу от Тусона. Работа твоя, если хочешь, – заявил Логан.

– Самюэль не будет работать на ранчо, когда может стать чемпионом среди тяжеловесов! – выпалил Уиллис. – Ему не нужно быть погонщиком скота, когда он может превратиться в героя Сан-Франциско.

Непроницаемый взгляд Логана остановился на Уиллисе.

– Решение принимать Самюэлю, а не вам. С того самого момента, как мы покинули Форт-Смит, вы постоянно командуете, что ему делать, что есть, где сидеть. – Хитрая улыбка заиграла на губах Логана, когда он нахлобучил шляпу на лоб и скрестил руки на груди. – Сдается мне, что Самюэль достаточно большой и сообразительный для того, чтобы самому принимать решения. Мне лично не понравилось бы, если бы какой-то худосочный всезнайка диктовал, когда мне прыгать и как высоко.

Лицо тренера побагровело, приняв оттенок сырой печени, и Пайпер с трудом подавила усмешку.

– Возможно, нам всем, мистер Логан, следует поставить на бой между вами и моим Самюэлем, – подначивал Уиллис. – Вы оба примерно одного роста. Я бы поставил сто долларов на то, что мой боксер сделает из вас котлету.

Логан достал несколько банкнот и, вызывающе посмотрев на Уиллиса, засунул деньги в карман куртки Самюэля.

– Вот задаток за первый месяц работы, дружок. Будешь работать шесть дней, а в воскресенье выходной, плюс еще два дня в месяц, когда пожелаешь развлечься.

Уиллис начал яростно возражать, но стрелок буквально пригвоздил его к сиденью угрожающим взглядом.

– Если хотите увидеть бой, Уортингтон, я это устрою. Вы сами можете показать мне английскую технику, которой так хвастались.

– Лицемер! – выпалил Уиллис не задумываясь. – Вас нанимает любой, кто способен на непомерные траты, и при этом вы возражаете против того, что я развиваю боксерский талант Самюэля.

– Вы забыли – мне хорошо платят за то, что я рискую своей жизнью.

Тихие раскаты его голоса могли бы ввести в заблуждение кого-то другого, но не Пайпер. «Если Уиллис понимает, что для него хорошо, то прикусит свой длинный язык», – подумала она.

– Но у меня такое впечатление, что рискует всем Самюэль, а деньги получаете вы. Мой «кольт» – продолжение правосудия, которое не дотягивается до этих мест, презирающих закон. Я применяю его для защиты порядочных граждан, которые не могут противостоять бандитам и мародерам. Вот в чем разница, – строго заметил Логан. – И если на эту карету нападут грабители, вы же первый потребуете, чтобы я, пренебрегая опасностью, спасал вашу шкуру. Однако я уже подумываю о том, чтобы позволить им поживиться за ваш счет.

В карете воцарилась такая напряженная тишина, что она была почти осязаема. На протяжении последующих пяти миль никто не проронил ни слова. Пайпер вытягивала шею, глядя в окно и надеясь привлечь внимание пассажиров к чему-нибудь интересному, хотя пейзаж был однообразным и унылым.

И вдруг внезапный возглас отвлек надувшихся пассажиров, которые тут же выглянули из окна посмотреть, что так привлекло ее внимание.

– Неужели мои глаза меня не обманывают? – недоверчиво спросил Джедедиа.

Логан утвердительно кивнул головой и вновь откинулся на спинку сиденья.

– Верблюды, – подтвердил он. – Одногорбые. Министр обороны решил, что операция «Верблюд» – как раз то, что необходимо для этих бескрайних и необжитых районов. Он убежден, что благодаря верблюдам армия станет более мобильной и можно будет проделывать длительные разведывательные рейды и перебрасывать больше солдат и снаряжения в суровые края, где мулы и лошади не справляются.

Веселье засверкало в глазах Логана, когда Пайпер практически села на него, чтобы получше все рассмотреть. Вообще-то он не чувствовал неудобств от того, что ее прелестная попка устроилась на его коленях. Скорее, ему это нравилось. Он обнял Пайпер за талию и обратился к Джедедии:

– Верблюды были привезены в Техас из Средиземноморья. Ходят слухи, что верблюды взбираются и спускаются по крутым каменным склонам, куда отказываются идти мулы. Они едят все – от хвороста до кактусов и, что удивительно, не худеют.

Пайпер вдруг поняла, что использует в качестве кресла мужчину, которого собиралась ненавидеть. И снова забилась в свой уголок. От ее резкого движения корзинка с Абрахамом накренилась. Заорав, кот выскочил и, следуя своей отвратительной привычке, вцепился острыми когтями в пах Логану. Он мгновенно отбросил кота, пока тот не сделал его бесполезным для всех женщин.

Теперь наступил черед Уиллиса вскрикнуть от боли, когда Абрахам, пытаясь удержаться, вцепился когтями в него. Логан вовсе не собирался бросать настырного кота в тщедушного тренера, но очень обрадовался тому, что так произошло.

Извинившись, Пайпер засунула Абрахама в корзинку. Она все еще не могла прийти в себя от пережитого потрясения, когда обнаружила, что сидит на коленях у Логана. Эта поза была такой естественной для близких людей. Но Пайпер тут же сердито напомнила себе, что ничто не может быть дальше от истины. Ведь этот невыносимый человек едва разговаривает с ней. «Я наскучила ему после того, как он получил свое».

Краем глаза Логан следил за чувствами, отразившимися в сверкающих зеленых глазах. На мгновение он подумал, что… Проклятие! Логан не понимал себя, хотя в одном был полностью уверен: его сводит с ума близость и отчужденность этой потрясающей женщины.

В отчаянии Логан закрыл глаза, мечтая о сне. Он устал гнать от себя мысли о дерзкой девчонке и не знал, сколько еще сможет терпеть подобные муки.

Обжигающий песок простирался словно бесконечный ковер, обрываясь лишь на горизонте. Верблюд, на котором сидел Логан, протестующе застонал, отказываясь идти дальше, к багровому горизонту.

С вершины бархана Логан смотрел на оазис, раскинувшийся впереди. Это наверняка мираж. Каким-то образом он все же оказался в аду и его наказанием стали видения, которых на самом деле нет. Вдали среди безбрежного моря песка под свежим ветерком трепетали пальмы.

И вода… чистая, утоляющая жажду вода! Она сверкала под палящим солнцем, маня его к себе. Переливающееся в солнечных лучах озеро было обрамлено изумрудно-зеленой травой. И на ней возлежала прекрасная богиня в воздушном белом одеянии. Ее пышные волосы стелились по обнаженным плечам, словно капюшон, сотканный из серебристых и золотых нитей.

Логан затаил дыхание, зная, что мираж вот-вот исчезнет. Он пристально всматривался в манящую картину и с облегчением вздохнул, когда приблизился и увидел, что прекрасная богиня не исчезла. По команде верблюд согнул колени, давая возможность спешиться усталому наезднику.

Логан взирал на рай и обитающего в нем ангела. Прелестное видение грациозно порхнуло к нему. Сияющая улыбка богини разгладила морщинки на измученном лице Логана. Ее огромные зеленые глаза манили его. Словно во сне, Логан следил, как нимфа поднесла к своим губам серебряную чашу, а затем предложила ему прохладную влагу в поцелуе, который заставил его застонать от наслаждения. Он пил и пил, не в силах насытиться. Ощущение ее шелковистой кожи, нежно коснувшейся его опаленного солнцем тела, было подобно заживляющему раны бальзаму.

Не говоря ни слова, она высвободилась из его объятий. Переливающееся одеяние упало к ее ногам, открыв взору белоснежное тело. Логан замер, пока она снимала с него пыльную одежду. Взяв маленькой ладошкой его ладонь, нимфа повела Логана к сверкающему озеру, и они вместе нырнули в прозрачную воду.

Беззаботный смех и волшебные руки прогнали усталость, преследовавшую его много дней. Завороженный, Логан отвечал на ласки. Ее прелестное тело выгибалось навстречу его рукам. Он снова весь пылал, и прохладная вода не могла остудить его страсти. Ее тихий шепот побуждал делать то, что Логан хотел сделать с ней, нежные пальчики скользили по его телу, доставляя чудесное наслаждение, лишая воли и рассудка.

Логан не помнил, как они оказались на берегу, но вот оба уже лежали на траве в объятиях друг друга. Его губы и руки легко коснулись ее розовых сосков, и нимфа прижала его голову к себе, шепча, как он нужен ей, убеждая, что каждым прикосновением он доставляет ей несказанное наслаждение, и моля его отказаться от странствий и навсегда остаться с ней в этом таинственном оазисе.

«Навсегда», – сорвалось с его губ обещание. И там, около серебристого озера, он безумно и страстно любил зеленоглазую обольстительницу, которая…

– Логан?! – Румянец залил щеки Пайпер, когда она заметила любопытные взгляды пассажиров, наблюдавших, как так называемый муж обнимает ее.

Хватит и того, что Логан устроился на ее плече как на подушке. А это уже стало последней каплей, переполнившей чашу терпения. Странно, что она использовала это выражение, потому что Логан во сне тоже грезил о последней капле влаги. Вначале она заподозрила, что он притворяется спящим, но тихие стоны, срывавшиеся с его губ, показали, что Логан не только спал, но и видел какой-то сон. Непонятные междометия нарушили тишину, когда Логан стал прижимать Пайпер к себе и положил голову ей на грудь.

– Логан, проснись! – Она как следует встряхнула его. – Нет, подумать только, как мог ты настолько крепко заснуть в разгар песчаной бури!

Это был тот же голос, что заполнил его сны, но она уже не шептала ему ласковых слов. Открыв затуманенные сладостным сновидением глаза, Логан увидел, что упирается взглядом прямо в грудь Пайпер, вздымающуюся от негодования. Его руки были так крепко сжаты вокруг ее талии, словно наступил конец света.

Выпрямившись, Логан заметил раздраженное, нахмуренное лицо Пайпер, и веселая усмешка коснулась его губ.

– Верблюды, мне снились верблюды.

Пайпер была готова отдать на отсечение правую руку, поспорив, что он лжет. Скорее мечтал во сне о том, как развлекается с какой-нибудь девчонкой, услаждая свою плоть. И горе ему, если этой девчонкой была она сама!

Ветер стучал песчинками о карету, словно забивал крохотные гвоздики. Не говоря ни слова, Логан открыл дверь и быстро захлопнул ее за собой. Взобравшись на крышу, он стал помогать кондуктору и кучеру высматривать вешки, поставленные вдоль дороги на случай злых капризов природы.

Ветер хлестал его по глазам, бросая в них песок, но Логан был даже рад этому. После такого возбуждающего видения вряд ли он усидел бы спокойно рядом с этой сиреной. Боже, как она соблазняла его в оазисе-раю!

Неужели мало того, что дерзкая малышка занимает все его мысли наяву? Если бы Пайпер узнала, что ему снилось, она бы схватила свой «кольт» и выстрелила Логану в сердце.