"Женщина из Кентукки" - читать интересную книгу автора (Хесс Нора)

Глава 5

Вымыв и вытерев насухо посуду, Грета и Бен поднялись в мансарду. Они взяли с собой метлы, ведра с горячей водой и старые тряпки, которые нашли в кладовой. Работа предстояла немалая.

Они долго думали, куда девать весь этот хлам и мусор, который накапливался здесь годами. Наконец, решили, что часть старья снесут в кухню, чтобы позднее спалить в камине, а старые, проржавевшие ловушки Бена и другие громоздкие вещи просто сбросят вниз из окна, убрав их потом, когда закончат убирать комнату.

Пыль, толстым слоем покрывавшая все вокруг, взлетала столбом, когда они начали работу, перекидывая рухлядь через короткие перила. Рубашка Бена промокла от пота, когда через несколько часов в комнате остались только кровать, кресло-качалка, комод, стол с двумя стульями и два сундука. И, конечно же, прялка и ткацкий станок.

Довольная улыбка играла на губах Греты.

– Пока я здесь помою пол, вы можете сжечь все это барахло, если хотите.

– Отлично, так я и сделаю, – согласился Бен, неловко спускаясь по лестнице.

Еще два часа понадобилось девушке, чтобы придать своему жилью чистоту и уют. Кровать она поставила возле стены, это давало ей возможность смотреть прямо в окно, на восток. Теперь она могла видеть восход солнца и ночные звезды. Стол разместился у окна, рядом с ним она поставила кресло-качалку.

Постояв, оценивая свою работу, она явно представила себе яркие, расстеленные ковры, которые соткет и разложит на широкий дощатый пол. На окнах будут шторы, а для кресла она сделает подушечки. Прялке и станку придется изрядно потрудиться.

Она с восторгом прижала руки к груди.

– О, комната будет превосходной! – Уставшая, но довольная, Грета спустилась на кухню. Урчащий желудок ясно давал понять, что пора бы и перекусить.

«Куда же подевался Бен?» – гадала она, выходя на крыльцо. Потянувшись, она заметила его. Он был внизу у сарая и разговаривал с какой-то женщиной. Девушка уже собиралась незаметно проскользнуть назад в дом, когда, заметив ее, Бен позвал:

– Иди сюда, милая, и познакомься с одной из наших соседок.

«О Боже! – подумала Грета, глядя на свою грязную, в мокрых разводах, одежду. Она не знала, что здесь кто-то есть и не побеспокоилась снять индейское платье. А на ногах эти жуткие, старые мокасины. – Неужели Бену все равно, как я выгляжу? А может, мужчины вообще не обращают внимания на одежду? Но женщина, здесь даже не может быть никаких сомнений, отметит все недостатки».

Глубоко вздохнув, она спустилась с крыльца и пошла к сараю, чувствуя на себе пристальный взгляд женщины. Когда она подошла, старик обнял ее.

– Знакомься, Грета, это Труди Геррод. Она живет ниже в долине.

Странные интонации, проскальзывающие в его голосе, заставили девушку внимательно посмотреть на Бена. Без сомнения, ему была не по душе эта женщина, которая презрительно разглядывала ее платье. Когда же он сказал:

– Труди, это Грета. Теперь она будет жить вместе с нами. – Женщина вздрогнула, и светло-карие глаза на ее лице сузились.

– Сначала я подумала, что это грязная скво, трясущая своим подолом. – Пришедшая выразительно посмотрела на кожаное платье девушки. – Ты что, метиска?

– Черт побери, конечно же, нет, – ощетинился Бен. – Если бы ты пошире раскрыла свои глаза, то увидела бы это сама.

Труди пожала плечами:

– А что я должна думать, если она носит такое платье? Да и всякий решит то же самое, стоит ей появиться в фактории в подобной одежде.

– Люди имеют достаточно разума, чтобы сразу понять, что индейская скво не может иметь таких солнечных, кудрявых волос. И, кроме того, это не ее одежда. Она надела ее только на время уборки. – Голос Бена звучал холодно. Его тон давал понять, что умной он ее не считает. Он добавил, уверенный, что это вызовет раздражение у грубой женщины. – Это платье одной из подстилок Спенсера.

Его слова достигли цели. Ярость красными пятнами разукрасила ее одутловатые щеки, глаза потемнели. Всем было известно, что она уже давно преследует Спенсера Эйткинса. С тех самых пор, когда переехала на эти Холмы из Каролины вместе с отцом. Но всякий раз, и это тоже все знали, Спенсер предпочитал ей какую-нибудь проститутку.

Ее рука судорожно сжала длинную ручку хлыста. Труди резко, едва сдерживаясь, проговорила:

– Порядочная женщина не одела бы такую одежду ни в коем случае. – Не проронив больше ни звука, она развернулась и пошла к своей кобыле. Ее обширный зад подпрыгивал в такт шагам разъяренной хозяйки. Труди тяжело плюхнулась в седло и, резко стеганув хлыстом по кругу кобылы, стремительно помчалась прочь.

– Сука, – Бен сплюнул. – Остерегайся ее, детка. Это подлая, насквозь лживая тварь. Она постарается навредить тебе, как только у нее появится шанс.

– Но почему? – изумленно спросила Грета, догоняя старика, который пошел к дому. – Она ведь даже не знает меня.

– Ей достаточно было увидеть, что ты молода и красива. Одно это является прямой угрозой для нее. Видишь ли, милая, она уже давно мечтает заполучить Стена к себе в мужья. И уничтожит всякого, кто встанет у нее на пути. Это жестокая женщина. У нее живет старая негритянка, которую она привезла с собой из Каролины. Так вот, люди говорят, что эта стерва избивает бедную старушку до полусмерти уздечкой с медными шипами.

– Но это ужасно! – Грета остановилась и встревоженно посмотрела на Бена. – Почему же соседи позволяют ей так себя вести?

– А что мы можем сделать? – Хмуро пробурчал Бен. – Всякий раз, когда эту старую негритянку спрашивают, все ли у нее в порядке, она только улыбается и говорит, что все отлично. Отлично… у самой рубцы не заживают. А сделать ничего нельзя.

Молча они вошли в кухню. Присев за краешек стола, Грета тихо сказала:

– Я не хочу составлять конкуренцию Труди. И не понимаю, почему вы решили, что я красивая. – Она неуверенно дотронулась рукой до головы, – ради Бога, Бен. Мои волосы короче, чем у вашего сына. «Драная кошка» – вот как он меня назвал.

– Не знаю, что подумал Спенсер, увидев тебя впервые. Видок у тебя был еще тот. Одни мои штаны чего стоили, но одно я знаю твердо; когда ты вышла в этом платье, мнение свое он изменил. Я прочитал это в его глазах. Он выглядел, как раненый бизон.

– Но я же ему не понравилась. Я чувствую это кожей. Боюсь, нам трудно будет ужиться.

– Все будет хорошо, милая, – уверял ее Бен, помогая ей расставлять нарезанный аккуратными ломтиками окорок и холодный кукурузный хлеб для обеда. – Я вовсе не уверен, что ты не нравишься Спенсеру. Вчера он вычистил очаг и наложил дров, настругал растопку. И все это ночью, после того, как ты ушла спать. Он натаскал воды из родника, что за домом, чтобы тебе не пришлось этим заниматься.

– Это сделал Спенсер? – Глаза Греты расширились от изумления. – Я думала, это вы.

– Нет, это был Стен. Прошлой ночью я так устал, что забыл это сделать. Он, наверняка, стыдится за свое поведение. Никогда раньше он не вел себя, как упрямый осел. Ты не сердись на него.

– Может быть, мы сможем жить спокойно, – взволнованно сказала Грета. Она не хотела огорчать старика. Про себя она твердо решила, что это маловероятно. Сын Бена раздражал ее, доводя до бешенства.

Длинные золотые лучи заката пробивались сквозь нежную листву деревьев, когда Спенсер вышел из леса и посмотрел вниз на Индейскую Долину. Улыбка предвкушения играла на его красиво очерченных губах. Там, внизу, было, по меньшей мере, человек сто белых мужчин, не считая многочисленных групп индейцев, которые собрались вместе. Женщин тоже хватало, и белых, и индейских скво. Белые женщины были бесстрашными женами охотников, наравне со своими мужьями переносившими все тяготы кочевой жизни. Здесь были и индейские скво, которых мог взять любой мужчина, заплатив несколько монет. Он надеялся, что среди них найдется несколько таких, с которыми ему еще не приходилось спать.

Несмотря на свою рану, он хотел женщину. Любую. Только бы избавиться от постоянного напряжения, в котором находился последние сутки.

И хотя до стоянки было еще далеко, его заметили:

– Эй, парни, наконец-то Спенсер пришел, – закричал глубокий баритон, и худой, долговязый мужчина, неуклюже петляя, подошел к нему.

– Ну, Сын Ружья, как дела? – Охотники стали обнимать новоприбывшего, тиская в своих медвежьих объятиях.

– Стен, ты уже перетрахал всех проституток в Кентукки?

– Разумеется! – Спенсер сердечно пожал руку высокому седому мужчине.

– Ты думаешь, он прошел этот путь, чтобы увидеть тебя, Кайми? Ему нужна новая территория и, разумеется, новые женщины.

– Это верно, Айки, – Спенсер схватил длинную руку говорившего и энергично ее встряхнул.

– Есть несколько новеньких шлюх, которых ты еще не пробовал. А может, ты хочешь сразу двух проституток? – Смех Кайла вполне соответствовал его росту. – Мы уверены, ты сможешь это сделать.

Обнявшись, старинные друзья пошли вперед легким шагом, обмениваясь последними новостями. Какой была последняя охота в этих краях. Какую цену предлагали перекупщики в этом году за меха.

Когда они приблизились к огромному центральному костру, их начали приветствовать многочисленные друзья и знакомые. Спенсер взял глиняный кувшин с самодельным виски и сделал большой глоток. Он задохнулся, и на глазах выступили слезы, когда огненная жидкость побежала вниз по горлу.

– Забористая штука, Пит. – Он протянул виски мужчине, который жил в Индейской Долине. – Оно достаточно крепкое, чтобы любому мужику выжечь кишки.

Пит – маленький, веселый мужчина, пришедший из ближайшей фактории, громко захохотал.

– Ты же не ликер пьешь, Стен, – сказал он, похлопывая Спенсера по плечу. – Сходи, поздоровайся с Маленькой Птицей. Она будет рада тебя видеть.

– Ты опять ее осчастливил? – Спенсер лукаво усмехнулся мужчине, который даже не доставал ему до плеча. – И сколько же теперь у тебя ребятишек?

Пит подумал минуту и гордо сказал:

– Я полагаю, Маленькая Птица родит восьмого в следующем месяце. Я не могу удержаться, чтобы не сделать ей ребенка. Кажется, стоит только мне посмотреть на нее, и она уже беременеет.

– А почему бы тебе иногда не ложиться спать одному? Ты же знаешь, как получаются дети, не правда ли?

Пит снова разразился смехом…

– Ты думаешь, имеет смысл? – Задавая вопрос, он взял Спенсера за руку и повел его прочь от мужчин, продолжающих прикладываться к кувшину с виски, передавая его по кругу.

– Знаешь, сегодня лучше держаться от них подальше, – проворчал Пит, становясь серьезным. – Некоторые из них уже хороши, а значит, жди потасовки.

Спенсер вспомнил просьбу отца. По крайней мере, сегодня он постарается избежать неприятностей.

Они подошли к костру Пита, и его жена-индианка с улыбкой на круглом, приятном лице поприветствовала Спенсера. Ему всегда хотелось улыбнуться, когда он видел эту чету вместе. Все удивлялись, что они нашли друг в друге, но одного взгляда было достаточно, чтобы понять – эти двое любят друг друга.

Пит любовно потрогал большой живот Маленькой Птицы.

– Ты хорошо себя чувствуешь? Боюсь, как бы тебе не родить прямо на Встрече.

Скво игриво его толкнула.

– Когда я рожу, ты не будешь знать об этом.

Пит легонько шлепнул ее рукой по бедру.

– Черт меня побери, если она не права… – Он засмеялся. – Когда она родила четвертого, я был на охоте и не знал о малыше почти неделю.

Неожиданно перед Спенсером возник образ Греты: ее нежная, гибкая фигурка с большим животом, в котором был его ребенок. Видение было таким сладостным, но усилием воли Спенсер прогнал его. Он едва мог представить себе, как эта холодная красавица рожает, а ее муж даже не знает об этом. Она, возможно, будет вести себя, как избалованный ребенок с исцарапанным коленом. И уж точно постарается известить каждого, находящегося в пределах слышимости, о своих страданиях.

«Боже, помоги ее несчастному ребенку, а еще больше – тому, кто посеет в ней свое семя». Сам он никогда не позволит ей разделить с ним постель.

– Будешь ужинать с нами, Спенсер? – Маленькая Птица прервала его мысли.

– Спасибо за приглашение, – он с трудом отогнал образ Греты, извивающейся в его объятиях. – Но еще в прошлом году я обещал Метти Смит, что первым поем с нею и Вилли на этой Встрече. Прости, мне надо пойти посмотреть на их привал.

Маленькая Птица кивнула и пригласила разделить с ними трапезу завтра. Пит слез с камня, на котором сидел, предложив:

– Пойдем, я покажу тебе стоянку Смитов. – Проходя мимо семейных кострищ, мужчины часто останавливались, приветствовали знакомых, передавая последние новости. Пит озабоченно спросил Спенсера:

– Ты уже присмотрел себе какую-нибудь скво на ночь?

Спенсер отрицательно мотнул головой:

– На этот счет я не волнуюсь. Думаю, их здесь хватит на всех.

– Ты прав. Невозможно даже справить нужду, чтобы тут же на тебя не накинулась одна из них, – Пит усмехнулся, – я тут нашел для тебя одну. Она – сестра Маленькой Птицы. Бедняжка, этой зимой ее мужа убил медведь-шатун, с тех пор у нее не было мужчин. Если ты скажешь, я буду держать ее на нашем привале до тех пор, пока ты не захочешь взять ее в свою постель.

– Звучит заманчиво, Пит. Возможно, я приду к ней ночью.

Спенсер увидел стоянку Смитов. Метти стояла у костра и готовила еду. Он простился с Питом и подошел к женщине.

– Мэм, у вас достаточно мяса, чтобы выделить кусочек для бедного, одинокого и ужасно голодного мужчины? – спросил он со смехом в голосе.

Метти Смит вздрогнула и резко повернула голову, радушная улыбка озарило ее милое лицо. Она встала, удивленно восклицая:

– Спенсер! Как я рада тебя видеть, неугомон ты этакий. – Она широко распахнула руки, дружески обнимая его, потом, отпустив, отошла на несколько шагов, пристально изучая его точеное, красивое лицо.

– Выглядишь неплохо, – сказала она, пренебрежительно нахмурив брови. – Не удивлюсь, если узнаю, что ты уже женился.

Спенсер энергично, с притворным ужасом затряс головой. Когда он улыбался маленькой, полной женщине, на его щеках появились ямочки.

– Виски еще не настолько помутило мой разум, – Метти смотрела на него сочувственно: – Дурак ты, Спенсер Эйткинс, вот что я тебе скажу. Тебе уже тридцать два. В твои годы мужчина уже должен образумиться. Жениться и иметь кучу ребятишек, вместо того, чтобы якшаться с проститутками и шлюхами из салуна. Эта дорожка не доведет тебя до добра, раньше времени сведет в могилу. Была бы у тебя жена, она бы о тебе заботилась, готовила, стирала, убирала в доме, следила бы за твоей одеждой, согревала бы твою постель…

– …сидела бы у меня занозой в заднице, со всеми этими нежностями, – продолжил Спенсер тираду Метти, – то, о чем ты говоришь, устраивает большинство мужчин. Но я не из тех, кто женится. Мне нравится жить с отцом. Я свободен, как птица, и могу делать, что захочу и когда захочу. Я могу взять в свою постель любую шлюху Кентукки…

– Да уж, лучше проститутка, чем жена, – гневно фыркнула женщина, – что плохого в порядочной женщине, одной на всю жизнь?

– Ну, как тебе сказать? – Спенсер улыбнулся дьявольской улыбкой. – У меня никогда такой не было. А что, собственно, тебя не устраивает в шлюхах?

– Черт бы вас побрал, мистер Эйткинс, – ощетинилась Метти. – Ты всегда увиливаешь от прямого ответа. – Она возмущенно потрясла пальцем прямо перед его носом. – Ты еще попомнишь мои слова. Придет время, и ты полюбишь молодую женщину так сильно, что будешь выть на луну, как подыхающий от любви волк. И мне бы очень хотелось, чтобы этой женщине было на тебя наплевать.

Искрящиеся, зеленые глаза, рыжие с позолотой колечки волос опять промелькнули перед мысленным взором Спенсера. Он чуть не застонал.

– Со мной этого не случится никогда, – сказал он, тем не менее, категорично.

Метти удивилась холодной решимости в его голосе. Устало пожав плечами, она вернулась к своей стряпне, решив сменить тему разговора:

– Примерно через часик все будет готово. Почему бы тебе не сходить к Вилли?

Он уловил прохладцу в ее голосе. Неожиданно для себя самого, это его расстроило. Он искренне уважал эту женщину, которая всегда заботилась о нем, но он не желал жениться только для того, чтобы доставить ей удовольствие.

Уходя, он сердито передернул плечами. «Они что, все одурели?» Всех интересовал один вопрос – вопрос его женитьбы. Это угнетало.

Беспокойный, хмурый взгляд исчез, когда приятный мужской голос позвал:

– Эй, Стен, старый пес, я не мог тебя дождаться. Мне представляется редкое удовольствие – целую неделю любоваться на твою мерзкую рожу. Ты почему задержался?

– Как дела, Вилли? – Спенсер улыбался, пожимая протянутую руку друга. Откинув прядь волос, он показал красный, начинающий подживать шрам.

– Какая-то сволочь стреляла в меня. Из-за этого ублюдка я потерял пару дней.

– Ты чем-то насолил индейцам? Это они ведут войну с тобой?

– Мне так не кажется. Скорее всего, это был белый.

– Будем надеяться. – Вилли взглядом показывал на группу индейцев, организовавших собственную стоянку. Рядом были привязаны лохматые, неказистые на вид, но чертовски свирепые кони.

– Эти парни, похоже, достаточно мирные. Они принесли хорошие шкуры. Я дал Питу кредит, он честно рассчитался с ними. И не стал продавать им виски.

– Надеюсь, что никто другой не сделает этого. Напившись, они становятся безумными. Не хватало еще драки между ними и белыми.

– Как дела у отца? – спросил Вилли, когда они подошли к главному костру, где околачивалось большинство белых охотников, обсуждая житейские проблемы, цены на меха, новые капканы и женщин. Многие из них уже осоловели от выпитого.

– Его все сильнее беспокоит ревматизм. Он больше не может пробираться через ледяные ручьи и поэтому старается не забираться далеко от дома. Я помогаю ему, стараюсь сам проверять его ловушки, но ты же знаешь, какой он гордый.

Вилли понимающе кивнул.

– Гордый или нет, но уже близко то время, когда он будет зависеть только от тебя. У него ведь больше никого нет.

– Не думаю, – лицо Спенсера превратилось в маску. – Когда он вернулся с похорон моей тетки Бесс, которая жила в Пенсильвании, он привел с собой дочь своего старого друга. Он обращается с ней, как с родной.

– Это правда? – Вилли озадаченно поднял брови. – Странно, что довольно старый Бен взял на себя ответственность за воспитание малышки. Маленькая девочка. Вот это да.

– Она не такая уж и маленькая, – резко поправил его Спенсер. – Думаю, ей около восемнадцати.

Вилли взглянул на него насмешливо.

– Твой недовольный тон говорит, что ты не слишком рад такому соседству. Она что, дурнушка, или еще что-то?

– Нет, она довольно хорошенькая, – недовольно ответил Спенсер, – но, по-моему, это холодная и дикая волчица. Можешь мне поверить, мужчин она ненавидит.

Вилли поспешил спрятать ухмылку. Кажется, его неуязвимый друг наконец-то встретил женщину, которая не бросалась ему на шею. И, похоже, именно это ущемляло его самолюбие. Там может произойти что-нибудь интересное. Вилли удовлетворенно покачивал головой. Он будет с нетерпением ждать следующей Встречи, чтобы узнать, что же там произойдет.

– Да, ревматизм – это бич нашего ремесла. Не многим удалось избежать этого. Мне всего сорок семь, но иногда, особенно в сильные морозы, мои ноги не гнутся. Метти стала потихоньку откладывать деньги. Если будет маленький запас, мне не придется таскаться по снегу. – Он искоса взглянул на Спенсера. – Кстати, ты не замечал, что женатые живут в два раза дольше, чем холостяки.

– Нет. – Глаза Стена подозрительно сузились.

– Это правда. Жена заботится о муже. Бережет его, не позволяет много пить.

– Ага, Вилли. Ты никогда раньше не говорил со мной о женитьбе. Теперь и ты туда же?

– Да нет, Стен, я только… – Вилли робко на него посмотрел. – Ну, знаешь, вообще…

Дикий крик перебил его лепет. Друзья резко обернулись. Их взгляды были прикованы к женщине, которая пыталась убежать от пьяного мужчины, но он ее догнал и, повалив на землю, стал избивать.

– Это Цеки Вест, – сказал Вилли с гневом. – Он новичок в этих краях. Эта женщина – его жена. Он опасный и непредсказуемый ублюдок. Ему ничего не стоит убить человека. Но чаще всего он демонстрирует свой буйный нрав на Калли.

– Что же она такого сделала, чтобы ее так бить? – удивился вслух Спенсер.

– Могу поспорить, что ничего. Она едва раскрывает рот. Скорее всего, он спустил все свои денежки в карты и теперь вымещает на ней злобу.

Женщина была похожа на скелет. От постоянных побоев все ее тело было покрыто синяками и ссадинами. Один глаз совершенно заплыл.

Хотя все это происходило на глазах у множества мужчин, никто не двинулся с места. Они молча наблюдали за происходящим. Лица многих выражали отвращение и гнев, но никто не заступился за несчастную.

Это был неписанный закон Холмов. Никто не имеет права вмешиваться в отношения мужа и жены, чтобы ни случилось.

Спенсер не мог вспомнить, когда в последний раз его трясла такая леденящая кровь ярость. Единственным слабым местом в его непробиваемой броне цинизма была жалость к беззащитному. И не важно, был это человек или животное. Этой женщине не протянуть долго в руках мужа-зверя.

Когда Вест стал бить жену ногами в живот, Спенсер забыл правила Холмов. Большими твердыми шагами он приблизился к разъяренному мужчине.

– Этого достаточно, мистер, – приказал он, останавливаясь рядом.

Все замерли. Бородач повернулся: его лицо было искажено ненавистью.

– Ты пытаешься учить меня, как надо обращаться с этой тварью?

– Да, – Спенсер ждал, широко расставив ноги. Его кулаки были плотно прижаты к бедрам. – Я так с собакой не обращаюсь, как ты с этой женщиной.

– Она моя, понял? – Вест угрожающе шагнул вперед. – И я буду делать с ней все, что хочу.

– Только не передо мной, – сказал Спенсер спокойно. Предупреждение отца молнией пронеслось в голове.

Он пристально смотрел на Веста, когда тот быстро выхватил большой нож, висевший на бедре.

– Я поставлю тебя на место, ублюдок, – в ярости заскрежетал тот зубами. – Ты забудешь, как совать свой нос в чужие дела.

Спенсер напрягся, когда Вест резко прыгнул на него. Это не было простой дракой – жажду крови и смерти увидел он в глазах противника.

– Осторожно, Стен! Он становится дьяволом, когда держит в руках нож.

Спенсер легко уклонился от первого удара. Они стали кружить на одном месте, внимательно изучая друг друга. Рука Веста уверенно сжимала нож. Это была борьба без правил, поэтому Спенсер положил кисть на рукоять револьвера, решив про себя, что воспользуется им в самом крайнем случае.

Внезапно молодой охотник споткнулся о корень дерева и упал на землю. Пока он лежал, неподвижный и бездыханный, Цеки Вест прыгнул на него и поднял нож, чтобы воткнуть его в сердце Спенсера. Это произошло так быстро, что все невольно замерли.

– Пристрели этого ублюдка, Стен! – неожиданно крикнул мужской голос.

– Пристрели его! – закричали вдруг все разом. Сделав нечеловеческое усилие, он отклонил удар ножа и, воспользовавшись замешательством Веста, который уже праздновал победу, вскочил на ноги. Пошатываясь, он ждал, пока его противник поднимется на ноги. Когда Вест поднялся и, широко размахнувшись, уже собирался метнуть нож в него, Спенсер безжалостно нажал на курок. Пуля была быстрее ножа. Его противник рухнул на землю.

Стояла тишина, запах пороха витал в воздухе. Вдруг все заговорили одновременно. Его дружески хлопали по спине и благодарили за избавление Холмов от паразита.

Спенсер взглянул на женщину, все еще лежавшую на земле.

«Как она отнесется к потере мужа? А может, она все-таки любила его, несмотря на побои?»

Ответ легко читался на ее измученном лице. Глаза Калли Вест светились радостным облегчением. По ее впалым щекам текли слезы благодарности.

Спенсер сунул кольт за пояс и раздраженно пробормотал:

– Проваливай к черту, Вилли.

Он ненавидел себя за то, что отнял жизнь у человека, пускай даже у такого мерзавца, как Цеки Вест. И не важно, что сделал он это ради самообороны.

– Как быть с Калли? Если мы оставим ее здесь одну, кто-нибудь может воспользоваться ситуацией. Она ведь теперь одна.

– А я откуда знаю, – Спенсер угрюмо посмотрел на сидящую невдалеке женщину.

Радостное выражение на ее лице сменилось тревогой. С испугом оглядывалась она на окруживших ее охотников. Она вдруг осознала, что среди них может находиться другой Вест. Хотя она была худа и измучена и выглядела лет на пятьдесят, ей было лишь тридцать. Жизнь с этим зверем состарила ее раньше времени.

– Ладно, – сказал Вилли. – Метти уже приготовила ужин. Калли возьмем с собой, они жили недалеко от нас. Думаю, она захочет вернуться в свою лачугу, где жила с этим мерзавцем.

Спенсеру внезапно захотелось уйти прочь. И от этого тела убитого им мужчины, и от пирушки, которая вспыхнула с новой силой, как будто ничего не случилось.

– Вилл, – сказал он, – я что-то потерял аппетит. Как ты думаешь, Метти не слишком будет сердиться, если я откажусь от ужина?

– Уверен, что она поймет, Стен.

Спенсер кивнул и пошел, обходя лагерный костер и тело Веста, все еще лежавшее на земле. Встреча, которую он так ждал, не принесла ничего хорошего. На минуту задумавшись, он остановился и сказал другу, который помогал Калли подняться на ноги.

– Я ухожу домой, Вилли. Увидимся в следующем году. – Задумчиво глядя вслед удаляющемуся другу, Вилли решил, что Спенсер Эйткинс очень переменился. Бесшабашная дерзость и необузданность покинули его.

«Куда подевалось его разудалое веселье?» – задавался вопросом Вилли.