"Спутники смерти" - читать интересную книгу автора (Столесен Гуннар)3В следующий раз я встретил Яна-малыша, когда ему было уже шесть. Это случилось в самом начале 1974 года. Я тогда только что расстался с Беатой и переживал не самые лучшие времена. Меня и Сесилию вызвали на место преступления, где был обнаружен маленький ребенок. В то время у меня был старенький, «мини-купер», на переднем сиденье которого мы с трудом поместились: я за рулем, а Сесилия рядом. Езда на малолитражке — это как катание в детской ванночке. Колесики такие маленькие, что все время кажется, вот-вот чиркнешь задним бампером о мостовую. Передвигаешься угрожающе низко над землей, а уж при лобовом столкновении точно закончишь жизнь аккуратным блинчиком. С другой стороны, всегда можно отыскать место для парковки, к тому же расход топлива лишь слегка превышает аналогичные показатели бензиновой зажигалки. Место преступления находилось в районе Вергеландсосен, на холме, застроенном солидными особняками, который буфером лежал между Ландос и Минде. Ландос — это район блочных многоквартирных домов пятидесятых — шестидесятых годов, а Минде — постарше, там расположены виллы, возведенные еще в двадцатые. Дом, откуда поступил вызов, был выкрашен коричневой краской, перед ним — по-зимнему скучный садик: голые розовые кусты, засыпанные снегом, старые глиняные горшки и спящие рододендроны с поникшими листьями и коричнево-зелеными почками. У ворот стояли в ряд автомобили. Дверь была открыта, на крыльце я увидел несколько человек. Некоторых я знал: это были ребята из полицейского управления Бергена. Они, видимо, обсуждали первые выводы по делу, приправляя их тонкими струйками сигаретного дыма. Мы вышли из машины. Сесилия посвятила меня в подробности дела еще по дороге. Шестилетний парнишка остался дома вместе с отцом. Когда мать вернулась, она нашла рыдающего мальчика в прихожей. Она принялась звать мужа, но он не откликнулся и не появился. Она стала искать и обнаружила его на лестнице, ведущей в подвал. Мужчина был мертв. Женщина успела позвонить в полицию, а потом потеряла сознание. Сейчас она в тяжелом состоянии находилась в Хаукеландской больнице, возле ее кровати оставили дежурную из полиции на случай, если больная очнется и сможет пролить хоть каплю света на то, что произошло. — Как их фамилия? — спросил я. — Скарнес. Свейн и Вибекке. — Есть еще сведения? — Нет, это все, что мне известно, Варг. Мы вошли в дом, где нас приветствовал кивком головы инспектор полиции Данкерт Муус. Это был здоровяк с серым лицом, в шляпе, которая ему была явно мала, и с неизменной потухшей сигаретой в углу рта, давно ставшей неотъемлемой частью его внешности. До этого мы виделись с ним лишь мельком, но он немедленно узнал нас обоих и, кивнув на дверь в соседнюю комнату, сказал: — Он там. Мы вошли в гостиную, обставленную простой современной мебелью: темные книжные полки, телевизионная стойка вдоль стены, горшки с цветами на подоконниках, легкие светлые занавески. Светловолосая, как все местные, и круглолицая женщина-констебль сидела на диване, приобняв за плечи маленького мальчика. В руке она держала голубой пульт с красными кнопками, а на полу перед ними круг за кругом ездил по рельсам, аккуратно разложенным там, где не было мебели, маленький паровозик. Мальчик сидел и следил за ним без видимого интереса. Он больше походил на куклу, чем на настоящего ребенка. Женщина улыбнулась и встала нам навстречу: — Добрый день! Вы из охраны детства? — Да. Когда она отложила пульт, паровозик остановился. Мальчик продолжал на него смотреть, но даже не пошевелился. Ему и в голову не пришло поуправлять игрушкой самому. Мы представились. Ее звали Тора Персен. Судя по диалекту, она была с севера, из Хардангера или, возможно, Квиннхерада. — А это Ян-малыш, — добавила она и легонько положила руку на голову парнишке. — Привет! — сказали мы с Сесилией в один голос. Мальчик молча смотрел на нас. Сесилия присела перед ним на корточки: — Сейчас мы с тобой отправимся в одно место, и там у тебя будет прекрасная комната, а еще там много славных людей, и ты сможешь играть с другими ребятишками, когда захочешь. И тут меня будто током пронзило. Губы ребенка были крепко сжаты, а в огромных голубых глазах словно заморожен крик, мольба о помощи. — Может, ты чего-нибудь хочешь? — спросил я. Он отрицательно покачал головой. Я взглянул на Тору Персен. — Он все время так себя ведет? Она кивнула и, полуобернувшись к нам, добавила: — Мы ни слова от него не услышали. Я просто поражена! — Он был с матерью, когда приехала полиция? — Да. Жуткая история. Мальчик не шевелился. Он сидел, уставившись на паровозик, будто ждал, когда тот сам собой тронется в путь. Было такое впечатление, что он не услышал ни слова из нашей беседы. По крайней мере, реакции от него мы так и не дождались. Я почувствовал, как тревожно сжалось сердце. Точно так же все было с тем, другим мальчиком, которого тоже звали Ян-малыш. Я взглянул на Сесилию. — Как ты считаешь, может, лучше проконсультироваться с Марианной? — Да. Попробуешь ей дозвониться? — Хорошо. Я снова вышел в прихожую. Там, у лестницы, ведущей в подвал, стоял констебль. — Это произошло здесь? Констебль кивнул: — Его нашли внизу. — Он все еще там? — Нет-нет. Тело уже унесли. — Когда это случилось? — Примерно в обеденное время. — Он взглянул на часы. — Вызов мы получили в четырнадцать тридцать. Я огляделся. — Есть тут где-нибудь телефон? Он насмешливо посмотрел на меня: — Думаю, вам лучше сходить в машину, попросить радиотелефон, потому что мы пока еще ничего не проверяли на предмет отпечатков. — Понятно. Входная дверь была по-прежнему открыта. Я дошел до припаркованных автомобилей и попросил у одного из полицейских разрешения позвонить. — А вы кто? — спросил он. — Варг Веум. Служба охраны детства. — Так-так. Сейчас, я только вам канал настрою… — Он нажал несколько цифр на радиотелефоне и протянул его мне, пояснив: — Готово. Наберите только номер. Пока он возился с каналом, я успел найти в записной книжке телефон доктора психологии Марианны Стуретведт. После двух гудков она ответила: — Доктор Стуретведт. — Марианна? Это Варг. — Добрый день, Варг. Чем могу помочь? — Ты нам нужна, причем срочно. — И я вкратце описал ситуацию. — Что с матерью? — В Хаукеландской больнице. Нервный срыв. — Так-так, — вздохнула она. — Что думаете делать с мальчиком? — Мы решили отправить его в Хаукендален. В клинику. — Разумно. Но перед этим завезите его ко мне. Когда сможете подъехать? — Если ничего не случится… примерно через полчаса. Идет? — Хорошо. Жду вас. У меня мало пациентов сегодня, так что все удачно складывается. Мы распрощались, я протянул трубку полицейскому и вернулся в дом. В прихожей я остановился у небольшого секретера. На нем стояла фотография в рамке. Там были трое: в центре Ян-малыш, а по бокам, видимо, его родители. Свейн Скарнес выглядел старше, чем я предполагал, — он был почти лыс — и, несмотря на улыбку, его лицо было немного напряженным. Его жена — темноволосая, с приятной спокойной улыбкой. Милые, но обыкновенные люди: выберите наугад двенадцать человек — шестеро из них будут именно такими. Ян-малыш на этом фото выглядел беспомощным и беззащитным, хотя во взгляде читалось скрытое упрямство. В комнате все обстояло по-прежнему. Сесилия сидела на диване рядом с Яном-малышом. Теперь она управляла паровозиком, получалось у нее не очень хорошо, и игрушка двигалась рывками. Женщина-констебль стояла рядом, судя по выражению лица, она чувствовала себя неловко. — Все в порядке, — сказал я. — Можем отвезти его к Марианне прямо отсюда. — А кто это? — спросила Тора Персен. — Психолог. Мы консультируемся с ней в случае необходимости. Марианна Стуретведт. — Перед этим вам необходимо переговорить с инспектором Муусом. Чтобы соблюсти порядок, я имею в виду. — Разумеется. Она исчезла. Я посмотрел на Яна-малыша. Шесть лет. У меня самого рос сынишка, Томас, тогда ему было два с половиной. После того как мы с Беатой разошлись полгода назад, он остался с ней. Расстались мы быстро, потому что тянуть время было совершенно незачем. Я, правда, попытался переубедить ее, но она посмотрела на меня отчаявшимся взглядом и сказала: «Я думаю, ты не понимаешь, что на самом деле происходит, Варг. Я думаю, что ты вообще ничего не понимаешь». И она была права, я так ничего и не понял. Я взглянул на его пустое безразличное лицо и попытался припомнить того малыша, которого увидел в Ротхаугском комплексе три или четыре года назад. Но картинка, представшая перед глазами, была размыта. Я помнил свои неприятные ощущения, когда оказался в той крошечной квартирке, свирепого мужика, который туда внезапно нагрянул, потерянный взгляд матери. Представил и малыша в детской кроватке. Но его лицо… оно тогда было совсем неоформившимся. Да, собственно, и сейчас оставалось таким же. Я присел на корточки перед диваном, чтобы оказаться одного роста с мальчиком, положил руку ему на коленку и спросил: — А что, дружок, не хочешь ли прокатиться на машине? И тут впервые в его глазах промелькнуло что-то настоящее, живое. Правда, он не проронил ни слова. — Мы поедем в гости к одной чудесной даме и поболтаем с ней о том о сем. Он вновь промолчал. Я взял его вялую, безжизненную ручонку. — Пошли! Сесилия поднялась, осторожно подняла Яна-малыша с дивана и поставила на пол. Когда я повел его из комнаты, он и не думал сопротивляться, но осторожно ставил перед собой ноги, как будто шагал по болоту, выбирая кочки покрепче. Мы еще не дошли до двери, а проем уже заполнила мощная фигура инспектора Мууса. Из-за его спины выглядывала Тора Персеи. Полицейский сурово взглянул на мальчишку: — Сказал что-нибудь? — Пока нет. — Нет, значит… И что вы думаете с ним делать? — Как обычно: сначала к психологу, после — в отдел МЧС в Осане. Он кивнул: — Только сообщите нам, как и что. Может, кому-нибудь из нас все-таки придется подъехать допросить парнишку. — Допросить?! — перебила его Сесилия. — Он наш единственный свидетель, — сказал Муус, смерив ее взглядом. — Мы сообщим, — произнес я. — Но сейчас ему нужна помощь и забота. Разрешите пройти. — Не так быстро, молодой человек. Как, вы сказали, ваше имя? — Веум. Правда, я вам еще не представлялся. — Веум. Я запомню. — Инспектор чуть заметно улыбнулся уголком рта. — Забавная может у нас с вами образоваться компания,[2] а? — Но не сегодня. Нам можно идти? Он кивнул и посторонился. Мы с Сесилией вывели мальчика в прихожую, оттуда — на улицу. Краем глаза я увидел, как Муус резко повернулся и затопал по направлению к лестнице, ведущей в подвал. Тора Персен стояла в прихожей, одинокая, как оставшийся позади дорожный знак. На крыльце я взял мальчика на руки и донес до машины. Он не протестовал, ни дать ни взять — мешок с картошкой. Возле машины я обратился к Сесилии: — Думаю, тебе лучше сесть вместе с ним назад. Она кивнула. Я поставил Яна-малыша на землю и придвинул свое кресло вплотную к рулю, чтобы дать им залезть на заднее сиденье. Сесилия села и подвинулась к противоположной двери. Я поднял малыша, а она протянула руки, чтобы взять его. Внезапно он повернул голову, впервые посмотрел мне в глаза и сказал: — Это мама сделала. |
||
|