"Гренадилловая шкатулка" - читать интересную книгу автора (Глисон Джанет)

Глава 21

B десять часов вечера все окна в особняке Брадфилдов на Лестер-филдс были озарены.

Едва Фоули подошел к двери, она отворилась, словно по волшебству, и лакей, принявший нас за опоздавших гостей, приглашенных на ужин и игру в карты, провел нас в дом. Мы ступили в просторную гостиную. Ее потолок украшали фигуры музицирующих нимф, причем лепнины было так много, что, казалось, она в любую минуту может обрушиться на голову. Брадфилд, розовый и надутый, как лесной голубь, занимал группу мужчин в пышных нарядах. Он радостно поприветствовал Фоули, словно расценивал его неожиданный приход как величайшее счастье.

— Фоули, я и понятия не имел, что вы в городе, — воскликнул он, энергично пожимая тому руку. — Мои глубочайшие извинения. Я непременно прислал бы вам приглашение, если б знал, что вы здесь.

— Ну что вы, добрый друг, какие пустяки. Я зашел совершенно случайно и весьма признателен вам за то, что вы приняли нас незамедлительно, — несколько чопорно отвечал Фоули, низко кланяясь хозяину. — Погода в Кембридже, как вы, наверно, знаете, в последнее время очень переменчива. Я и сам долго сомневался, стоит ли мне ехать в Лондон. Но в итоге у меня нашлись неотложные дела, и вот я здесь.

Пока они обменивались любезностями, мы с Элис, не зная, как нам быть, в нерешительности топтались за спиной у Фоули. Правда, наше присутствие не ускользнуло от внимания Брадфилда. Он недоуменно нахмурился, глянув в мою сторону.

— Вижу, вы и Хопсона с собой привели. По-моему, он становится вашим любимчиком, — с любопытством в голосе заметил он Фоули.

— Его помощь в расследовании смерти Монтфорта неоценима. Он продолжает помогать мне по мере сил.

— Надеюсь, вы уже оправились после обморока, Хопсон? — обратился ко мне Брадфилд. — Полагаю, больше не хотите пробовать себя на медицинском поприще? — Он грубовато хохотнул, вспомнив, как я потерял сознание.

Я стал смущенно извиняться за свою слабонервность, но Фоули пришел мне на помощь:

— Брадфилд, отвлекитесь от Хопсона. Я хочу представить вам нашу знакомую, мисс Гудчайлд. Сегодня она согласилась сопровождать нас. Должен добавить, что мисс Гудчайлд — деловая женщина. Ее лесной двор, как я слышал, лучший в Лондоне.

Я ожидал, что Элис стушуется, ибо с ее слов знал, что она непривычна к обществу. Однако она держалась с завидной самоуверенностью. Слегка покраснев, отчего ее лицо стало только милее, она сделала глубокий реверанс и с достоинством произнесла:

— Добрый вечер, милорд.

Брадфилд был ослеплен или, по меньшей мере, заинтригован.

— Деловая женщина. Очаровательно. Я непременно должен представить вас своим гостям. Уверен, они будут немало удивлены, узнав про ваше занятие.

Раздосадованный, я беспомощно наблюдал за ее успехом. Придя в дом Брадфилдов вместе с Элис, я надеялся, что здесь мне удастся поговорить с ней наедине, о чем я мечтал всю минувшую неделю. Однако этот бессмысленный обмен любезностями создавал для меня новые препятствия, и, должен признать, ее оскорбительное притворство ставило меня в тупик. Неужели она не видит мое отчаяние, не понимает, что мне не терпится побеседовать с ней? Я мог бы увести ее в какой-нибудь тихий уголок, если б она посмотрела мне прямо в лицо. Но ее глаза лишь на долю секунды задерживались на мне и продолжали скользить по зале, с интересом разглядывая убранство и гостей. Я подозревал, что она умышленно игнорирует меня, и эта мысль не давала мне покоя, как заноза под кожей. Я придвинулся к Элис, намереваясь дождаться перерыва в беседе и попытаться завладеть ее вниманием. Но, прежде чем я успел обратиться к ней, Брадфилд повел ее прочь и стал представлять группе женщин, в том числе Элизабет и мисс Аллен, которые сидели вместе у камина.

Вдруг толпа расступилась, и я узрел Роберта Монтфорта в элегантном костюме из черной парчи. Таким нарядным я его еще не видел. Он с нескрываемым восхищением смотрел на Элис. Наблюдая, как Брадфилд знакомит ее с гостями, он, мне показалось, стрельнул злобным взглядом в сторону Фоули, а потом заметил меня. Его брови сдвинулись, словно он пытался вспомнить, кто я такой, и его лицо омрачилось. Я отвел глаза, со страхом ожидая его реакции. Наверняка он уже слышал про то, что я нашел в его лаборатории. Посмеет ли он привести в исполнение свои угрозы здесь, среди этого собрания? Неужели меня объявят вором и бросят в тюрьму? Когда я набрался смелости и вновь глянул на него, Роберт, к моему крайнему изумлению и недоумению, вовсе не обращал на меня внимания. Он подошел к Элис, поцеловал ей руку — я с неудовольствием отметил, что он слишком долго не отрывал губ от ее ладони, — и завел с ней беседу. Я не слышал его слов, но, очевидно, он очаровал Элис, ибо она не сводила глаз с его лица.

Сообразив, что мне предпочли Роберта Монтфорта, я еще больше разволновался. Сама мысль о том, что она может подружиться с ним, наполняла меня омерзением и страхом. Я не сомневался, что он обхаживает ее исключительно из каких-то своих тайных побуждений. Но что он задумал? Да и сознает ли Элис, что это за человек, с которым она так весело смеется? Я вспомнил экипаж, промчавшийся под окном спальни мадам Тренти. Значит, им управлял Роберт Монтфорт? Если это был он, значит, Элис беседует с жестоким убийцей. Случись ей обмолвиться о том, что я обнаружил труп Тренти и видел карету возле дома жертвы, она, сама того не подозревая, поставит под угрозу мою жизнь.

При этой мысли я похолодел от ужаса и едва не кинулся вон из гостиной. Но трусость уступила место чувству долга. Элис нуждалась в моей защите, и это было куда важнее моей собственной безопасности. Я уже хотел подойти к Роберту и Элис и прервать их беседу, но дорогу мне преградил Фоули. С ним был молодой джентльмен.

— Хопсон, по-моему, вы еще не знакомы с Джорджем, сыном лорда Брадфилда. Он собирается ехать в Италию вместе с Робертом. Не так ли?

— Да, — ответил его спутник, стройный молодой человек с кукольным лицом. На нем был расшитый золотом малиновый сюртук. — Ив связи с этим у меня к вам большие претензии, Фоули. Смерть лорда Монтфорта спутала все наши планы, а я слышал, вы в какой-то степени к ней причастны.

Его обвинение не смутило Фоули. С беспечным видом он неторопливо взял понюшку табаку из своей табакерки и только потом стал отвечать:

— Лишь в том смысле, что отец Роберта был моим должником. И я бы не сказал, что строю какие-то препоны. Наоборот, я во многом помогаю. Мне поручили расследовать это дело. Хопсон оказывает мне содействие. Дело сложное.

Джордж томно повел головой.

— Да, приятного мало.

— Надеюсь, скоро мы во всем разберемся, — успокоил его Фоули. — Я уже далеко продвинулся в расследовании. Благодаря Хопсону. Но расскажите же о себе, Джордж. Давно ли в городе? Насколько я знаю, на прошлой неделе вы были в Кембридже, хотя я вас там не встречал.

— Несколько дней я гостил у Роберта в Хорсхите, но мы там скучали. Погода-то какая стояла! Вот вчера мы и вернулись сюда.

— Полагаю, в городе гораздо веселее?

— В общем-то, мы развлекались, как обычно. Утром покатались с Робертом в парке. Довольно мило. Пообедали. После обеда пили кофе в «Смирне».

— А дамы?

— Думаю, ходили по магазинам.

Я переминался с ноги на ногу, с каждой минутой чувствуя себя все более стесненно. Мне конечно же не терпелось оставить Фоули с Джорджем и вмешаться в разговор между Элис и Робертом. Однако условности (и Фоули) требовали, чтобы я оставался на месте и внимательно слушал эту бессмысленную болтовню. И хотя я считал, что умею вести себя в обществе не хуже любого аристократа, в данных обстоятельствах каждое мгновение превращалось для меня в пытку. Что, по мнению Фоули, мог бы я сказать этому наглому незнакомцу, с которым у меня нет ничего общего? Я стремился защитить Элис от неизвестных опасностей, мне требовалось поговорить с ней с глазу на глаз, а я вынужден был принимать участие в глупом фарсе.

Я догадывался, что Фоули пытается ненавязчиво выведать у Джорджа, кто сегодня утром мог ездить на Голден-сквер. Разумеется, выяснял он это окольными путями и в итоге ничего полезного не узнал. Я беспомощно глянул на Элис. Она рассталась с Робертом Монтфортом и теперь присоединилась к группе у клавесина, за которым музицировала одна из дам. Подойти к ней сейчас я никак не мог. Поэтому, сдерживая свое нетерпение, я занялся выявлением личности возницы, управлявшего каретой Брадфилда.

Нам требовались сведения о передвижениях хозяев дома и их гостей. Проще всего было расспросить кого-нибудь из слуг. Покинув Джорджа и Фоули, я вышел в холл и сел на диванчик, стоявший напротив окна. Шторы не были задвинуты, и я поежился, поймав в стекле собственное отражение. Неужели этот растерянный робкий юноша и есть я? Куда девалась моя лихая бесшабашность? Как я и надеялся, я недолго просидел в одиночестве. Через пару минут меня заметил пожилой лакей, дежуривший у входа. Увидев, что я смотрю пустым взглядом в пространство перед собой, он, вероятно, предположил, что я перепил, и поспешил мне на помощь.

— Карету, сэр?

— Пока не надо. В комнате необычайно душно от табачного дыма. Я просто решил проветриться, пока мои спутники не соберутся ехать.

Я колебался. Мне представилась хорошая возможность раскрыть некоторые тайны дома Брадфилдов.

— Вы приехали с семьей Брадфилдов из Кембриджа? — полюбопытствовал я беззаботным тоном, словно просил его принести мне бокал бренди.

— Нет, сэр.

— Значит, здесь живете?

— Да, сэр.

— И давно служите в этом доме?

— Десять лет, сэр.

— Тогда вы, должно быть, хорошо знаете всю семью и их друзей?

Слуга смущенно заморгал, словно не знал, что ответить.

— Я выполняю свой долг, сэр. Никто иначе про меня и не скажет.

— С Монтфортами, например, знакомы?

Молчание. Его лицо одеревенело. Придется найти к нему другой подход, решил я.

— Я задаю эти вопросы лишь потому, что помогаю лорду Фоули установить обстоятельства гибели лорда Монтфорта.

По-прежнему никакой реакции. Я вспомнил про мешочек с деньгами, которые Фоули дал мне на расходы. Он опустел лишь наполовину.

— Я заплачу вам полкроны за беспокойство. Слуга моргнул и посмотрел на меня.

— Хорошо. Только я не обещаю, что мои сведения помогут вам.

— О том позвольте судить мне самому, — резко произнес я, ибо я уже узнал ему цену. — Постарайтесь добросовестно отвечать на мои вопросы, и все. Полагаю, Монтфорты часто гостят здесь?

— Да. Хотя это меня не касается.

— И они порой одалживают выезд лорда Брадфилда?

— Он гордится своими экипажами и любит ими щеголять.

— А сегодня?

— Экипажи были в их распоряжении.

— Вы сказали «экипажи»? Значит, их много?

— Всего три, сэр. Дорожная карета, городской четырехместный экипаж и легкая коляска поменьше.

— Можете их описать?

Слуга взглянул на меня, как на полоумного.

— Красивые экипажи. Два изнутри обиты зеленой кожей. На большой городской карете — шелковые зеленые шторы под цвет обивки. Та, что поменьше, — современная легкая коляска, ею может управлять сам джентльмен. Рассчитана на одного пассажира.

Должно быть, это та самая карета, которую я видел, предположил я.

— А снаружи?

— Выглядят почти как новые.

— Цвет какой?

— Самая большая — черная, как и остальные, хотя две поменьше имеют зеленые полосы на боку. На дверце каждой кареты — герб Брадфилдов.

— Кто ездил на них сегодня?

— Дорожной каретой не пользовались. Городской экипаж брали дамы. Они ездили за покупками. На коляске, как всегда, выезжали утром сын лорда Брадфилда и его друг Роберт Монтфорт. Они любят кататься в парке. — У меня сжалось сердце. Не зря я опасался Роберта Монтфорта.

— В котором часу они отправились на прогулку?

— Как обычно. Примерно в половине одиннадцатого. Последний ответ разочаровал меня. Это было слишком поздно, спустя полчаса после того, как я видел карету.

— А до этого кто-нибудь брал коляску? Может, Роберт выезжал куда-либо один?

— Если и выезжал, мне о том ничего не известно, ибо я вижу только те экипажи, которые подают к входу. Если кто-то пошел прямо на конюшни, я о том никак не могу знать.

— А где находятся конюшни?

— За площадью. Но я не советую идти туда сейчас. Там одни только лошади. Все конюхи спят. Придется подождать до утра, если вы хотите еще что-либо узнать.

Из его слов я заключил, что экипаж, который едва не задавил меня и который я видел из окна спальни Тренти, был самый маленький из трех — коляска, ибо для нее не требовался кучер. Однако я так и не выяснил личность сгорбленного возницы. Разве что кто-нибудь из конюхов просветит меня.

— Спасибо, — поблагодарил я пожилого лакея и, как и обещал, сунул ему в руку полкроны. — Я узнал все, что нужно. Вы мне очень помогли.

Неспешным шагом я вернулся в гостиную и взял бокал вина. Глянул в сторону Фоули в тщетной попытке подать ему знак и сообщить, что я желал бы уехать. Но привлечь его внимание было невозможно, поскольку он, как и большинство гостей, находился в дальнем конце комнаты. Несколько человек, среди них Роберт Монтфорт, сидели за круглым столом, играя в пикет. Остальные собрались вокруг спинета,[25] слушая игру Элизабет Монтфорт. Элис я нигде не заметил, но, поскольку в карты она не играла, я предположил, что она там же, где я видел ее в последний раз — в первых рядах любителей музыки.

— Вы всегда так недружелюбны, мистер Хопсон? Игнорируете своих знакомых?

Я резко обернулся. За моей спиной стояла Элис. Я даже не слышал, как она подошла.

— Что вы имеете в виду?

— Я ищу вас уже десять минут. Где вы были?

Ее глаза лучились, и голос звучал совсем не так, как на протяжении всего вечера. Вместо холодности в нем теперь слышались веселые нотки, словно ее гнев вдруг угас, и она теперь насмехалась надо мной.

— Выходил в холл. Здесь слишком жарко.

— И, вернувшись, вы вновь встали к камину, — лукаво заметила она.

— Что ж, ладно. Если вам интересно, я расспрашивал лакея про экипажи Брадфилдов.

— И ваша беседа оказалась плодотворной?

— Я узнал, что они держат три экипажа, два сегодня выезжали в город. Но кто брал один из них утром, я пока не выяснил, хотя уверен, что завтра утром получу ответ.

— Понятно.

Я подумал было поделиться с ней своими подозрениями относительно Роберта Монтфорта и предупредить ее, чтобы она не очень-то откровенничала с ним, но румянец на ее щеках и решительность в манерах и голосе навели меня на мысль, что она просто притворяется беспечной. Дабы лишний раз не сердить ее, я решил попридержать язык. Сейчас Элис на безопасном расстоянии от него, рассудил я, а позже, когда она станет более уравновешенной, я ей все объясню. Мы молча смотрели друг на друга, не зная, как нам быть дальше.

— Элис, — внезапно начал я, — я очень сожалею, что расстроил вас в Кембридже. Если б можно было повернуть время вспять, я поступил бы иначе.

Едва произнеся это, я понял, что она ожидала услышать другое и что мои слова лишь вызвали у нее досаду. Она выпрямилась.

— Почему вы решили, что я расстроена, мистер Хопсон? Вам кажется, я недостаточно весела?

— Нет, но…

— Но что?

— Вы покинули Кембридж… так внезапно и неожиданно. И с тех пор держитесь как-то неприветливо. Не дождались, когда я заеду за вами в театр. Вот я и подумал, что вы сердитесь на меня из-за Конни.

Элис рассмеялась — через силу, я был в том уверен.

— Вы правы, порой я бываю импульсивна. Но вы льстите себе, полагая, будто пробудили во мне страсть. Я поспешила оставить Кембридж из опасения, что погода ухудшится. Ну и потом, я закончила там все свои дела. Вас не стала беспокоить из деликатности, а не потому, что обиделась. Если помните, вы были заняты с Фоули. Так что жаловаться вам не на что. По-моему, с вами я так же любезна, как и со всеми своими знакомыми. Ведь я же согласилась пойти с вами в театр.

— Но вы держитесь со мной как-то… настороженно, — с запинкой произнес я.

— Вы уверены, что у вас не разыгралось воображение? В конце концов, сейчас я первая подошла к вам. А вы прятались в холле.

Ее слова меня не убедили. Я знал, что она все еще дуется, и сейчас ведет этот бессмысленный спор, дабы просто уязвить меня. Иначе она не уехала бы тайком из Кембриджа и не разговаривала со мной так холодно в театре. Мы оба это понимали, только она предпочитала изображать неведение. Ее упрямство взбесило меня. Я не боялся ее — на то не было причин. Скорее, мне следовало страшиться собственной слабости; у меня не хватало духу открыто противостоять ей.

— О господи! — воскликнул я. — Неужели вы не понимаете, Элис? Я пытаюсь объясниться с вами. Выслушайте меня хоть раз. Я думал, надеялся, что мы стали друг для друга больше, чем просто знакомые.

Она широко раскрыла глаза, глубоко вздохнула, словно собиралась что-то сказать. Но почему-то промолчала. Прежде чем я успел потребовать от нее ответа, на мое плечо легла рука Фоули.

— Итак, — произнес он, — думаю, нам пора откланяться. Надеюсь, Хопсон, вы с пользой провели время в холле, общаясь со слугой Брадфилдов?

Его интуиция лишь подхлестнула ярость, разожженную во мне упрямством Элис. Неужели я такой простодушный, что он предугадывает каждый мой шаг?

— Не скрою, лорд Фоули, — ледяным тоном отозвался я, — я ходил подышать свежим воздухом и проветрился на славу.

— Вы мне все расскажете в карете, — ответил он, словно не замечая моей холодности, и обратился к Элис: — Мои поздравления, мисс Гудчайлд. Вы произвели впечатление на Роберта Монтфорта. И как, узнали что-нибудь интересное?

Элис чарующе улыбнулась Фоули.

— Обаятельный молодой человек, — заметила она. — Мы обсуждали увлечения его семьи. Ничего существенного мне пока не удалось выяснить, но я не отчаиваюсь.

— Что это значит? — вспылил я.

— Это значит, — отвечала она, беря меня под руку, поскольку мы начали спускаться по лестнице, — что он признался мне в своем желании продолжить переоформление интерьера Хорсхита, задуманное его отцом. Он планирует заменить старую дубовую лестницу новой, из лучшего кубинского красного дерева, которое он намерен приобрести у меня. Я обещала завтра устроить ему экскурсию по своему складу. А на следующий день я приглашена в Хорсхит-Холл.