"Ученик некроманта. Игры Проклятых" - читать интересную книгу автора (Гуров Александр Владимирович)

Глава 15 Экзорцизм

Всю ночь Энин провозилась, передвигая камни. Новоиспеченный учитель считал это самым важным началом в магии – прочувствовать течение энергии и покорить ее ток, слиться с ним воедино. Но у Энин – то ли по незнанию, то ли по неопытности – ничего не получалось.

– Расслабься и почувствуй Силу! – еле сдерживая гнев, шипел некромант. – До тех пор, пока ты будешь бояться своего Дара, колдовство тебе не подчинится.

– Я стараюсь, – причитала девушка, отчаянно боясь совершить новую ошибку.

– Плохо стараешься! Сконцентрируйся! – командовал лич. Его голос уже утратил ту ласкающую нежность, которой был переполнен при встрече, стал грубым и гнусавым, но желание подчиняться ему никуда не исчезло.

Энин закрыла глаза, выискивая силовые потоки. Попыталась их представить, прочувствовать, но не увидела ничего, кроме кромешной тьмы, не ощутила ничего, кроме холодного страха. Она попробовала прикоснуться к магическому истоку, воспользоваться его силой, чтобы хоть на дюйм передвинуть злосчастный валун, но лишь упала от напряжения на одно колено и тихо простонала.

– Не спеши! – гаркнул Арганус. – Магия не любит суеты. Действуй аккуратно, но действуй уже наконец! Я теряю из-за твоей бездарности драгоценное время.

Энин хотела плюнуть на урок, навсегда забыть о нем и никогда не вспоминать, но сейчас она себе не принадлежала. Девушка вновь закрыла глаза, выискивая во тьме энергию. Она долго, казалось, целую вечность представляла себе магическую страну, в которой живет Сила. И наконец ей удалось.

Она витала в белокурых, пушистых облаках, которые никогда не посещали Хельхейм. Отталкивалась от них ногами, шла по небу, словно по обычной земле. Пронзала воздух, парила в нем, сама им была. Она покинула мирское, оставила его далеко за спиной. Сейчас Энин видела перед собой то, о чем всегда мечтала: небесную гладь, – витала в духе свободы.

– Вникни в мелодию тишины, живи ею, – доносился из глубины сознания знакомый голос, голос, принадлежавший пятнадцатилетнему мальчику, который был ей дорог, но по стечению обстоятельств – опасен: по крайней мере, она так считала. – Пройди сквозь источник, слейся с ним в одно целое.

Энин увидела водопад, возросший прямо посреди небес, пошла к нему, к его кристально-чистым водам.

– Черпай силу, – звучал в ее голове голос Сандро, нежный, словно прикосновение возлюбленного, и мелодичный, как песнь менестреля.

Энин набрала в ладони холодной родниковой влаги, испила ее. Вода была мягкой, словно солнечный свет, и сладкой, как мед.

– Волшебствуй, Энин, волшебствуй, – не останавливаясь бормотал Сандро всепроникающим, словно шум прибоя, тоном. И заведенная тактом голоса девушка закружилась на месте, широко расставив руки. Сквозь ее пальцы потекла Сила. Девушка, кружась, разбрызгивала энергию, словно капли воды.

Ее глаза были закрыты, она не видела поднявшихся над землей камней, не видела, как они водоворотом вращаются вокруг нее. Энин расслабилась. Магия стала настолько привычной, что, казалось, она всегда умела колдовать. Но в одно мгновение все изменилось. Накатилась боль, совладать с которой Энин была не в силах. Колдунья закричала нечеловеческим голосом и упала на пол. Низ живота пронзила острая боль, которая выворачивала внутренности наизнанку, заставляла забыть обо всем, кроме колик.

Заклинание прервалось. С грохотом камни попадали на землю, но в ушах девушки стоял гораздо больший шум. Энин корчилась в приступе. Из носа и ушей потекла кровь, ее металлический вкус встал во рту.

– На сегодня довольно, – бесстрастно проговорил лич в сознании Энин. – Продолжим завтра. – Арганус подошел к девушке и провел над ее головой рукой, снимая боль у своей ученицы. – Идем, у меня нет времени.

Энин открыла глаза. Звон в ушах утих, вместе с ним закончилась и пытка боли. Новоиспеченная магичка не знала, что первые уроки колдовства – самые болезненные из всех, что любые манипуляции с Силой, независимо от талантов и опыта мага, причиняют ему телесные муки. Энин еще не привыкла к этому, не понимала, что магия – боль, и все так же лежала на холодном камне, инертно напрягала мышцы, будто все еще терпя мучения. Но вскоре, убедившись, что ничто не сковывает ее движений, расслабилась, а спустя мгновение уже стояла на ногах, готовая выполнять новые указания некроманта. Но лич не сказал ни слова – лишь пошел в сторону замка, а Энин, поджав плечи, поплелась вслед за ним, чувствуя себя маленьким затравленным котенком.

Жуткий замок! Сандро превратил бы его в руины, если бы у него была такая возможность, но возможности не было, и приходилось терпеть черный, как ночь, камень, из которого сумасшедший зодчий изваял свое уродливое детище, и мириться с заунывными сквозняками, бродившими по узким, неудобным коридорам, словно бесплотные призраки, шуршащие своими иллюзорными одеяниями. Сандро терпел, Сандро мирился, но сейчас не мог сдержать в себе ненависти к проклятому замку! Бленхайм был тюрьмой. Большой, огромной тюрьмой. Сандро с превеликим удовольствием покинул бы этого каменного клеща, высасывающего из него жизнь, этого каменного монстра, которого мальчик знал как свои пять пальцев, но предпочел бы не знать вообще. С каждым днем желание убежать, скрыться от всех невзгод в родной захолустной деревушке, в которую он уже не может попасть, ибо так приказал Хозяин, становилось все нестерпимей. И сейчас оно сделалось настолько велико, что Сандро с трудом заставил себя не думать обо всем этом и спускаться все ниже и ниже по ступеням центральной лестницы Бленхайма. Шел медленно, продираясь сквозь тяжелый, застоялый воздух замка, словно плывя в вязкой жидкости, но услышав душераздирающий крик, донесшийся из известной ему кельи, он, будто гордая птица, взметнувшая крылья, помчался на крики ужаса и отчаяния.

Сандро несся, как ветер, но страх в его сердце вырастал вдесятеро быстрее. Он боялся не успеть, опоздать, боялся, что не сможет помочь своей возлюбленной в трудную минуту. Он не знал, что происходит в комнате Энин, да и не мог разобрать, ей ли принадлежал этот крик. А вопль ужаса, раз окатив замок, затих, словно умер, и больше не повторялся. Сандро попытался выбросить из головы отрешенные мысли и убедить себя, что ему послышалось, но когда он был у самих дверей, повторный крик заставил его сердце сжаться в комок, замирая от неопределенности и страха. Сандро резко открыл двери и шагнул внутрь.

Комната была пуста. В зарешеченное окно порывами влетал свежий ветер, разрушая сырость и духоту кельи. За железными прутьями быстро синело небо, лишаясь ночных антрацитовых одеяний. Все было тихо и спокойно. Казалось, тут нет людей, и течение жизни в узком пространстве остановилось. Неподвижно лежали предметы обихода, сползло на пол тонкое, не греющее в зиму покрывало, тихо, едва различимо поскрипывала на легком ветру не закрывающаяся дверь шкафа.

Сандро растерялся. Не это он ожидал увидеть. И вроде бы не было причин для паники – ничто не предвещало беды, кроме крика, никому не принадлежавшего, – но Сандро не покидало чувство грядущей опасности. Справа раздался новый вопль. Мальчик резко обернулся и только сейчас заметил, сжавшуюся в комок девушку, забившуюся в угол и закрывшую лицо ладонями. Сандро метнулся к ней, мечтая только о том, чтобы ею оказалась Анэт, а не Энин: он не хотел, чтобы его возлюбленная чувствовала боль, в то время как страдания ее сестры мальчика почти не занимали.

К «радости» некроманта, мученицей оказалась Анэт. Сандро склонился над ней и попытался магией снять боль, уже сейчас сообразив, что, помогая девушке, он получает лишний шанс вернуть расположение Энин. Магия подействовала быстро. Анэт расслабилась. Отняла от лица ладони и блаженно закинула голову. Ее глаза были закрыты. Девушка жадно, полной грудью вдыхала воздух, словно заново училась дышать. На лице Анэт застыла довольная улыбка, но ни один мускул на ее миловидном личике больше не дрогнул, сама девушка не шевелилась, и лишь шумное дыхание доказывало, что она не мертва. Сандро переминался с ноги на ногу: ему не нравились ни улыбка Анэт, ни ее затянувшееся молчание, он ждал какой-то реакции, каких-то слов, но, не дождавшись, заговорил сам:

– Анэт, ты в порядке? – спросил он, с трудом подавляя желание растолкать девушку и силой привести ее в чувства.

На мгновение Анэт затаила дыхание и открыла глаза. На Сандро смотрели две черные бездны, смотрели, не выказывая никаких чувств, и если бы Сандро не видел вестниц смерти раньше, то назвал бы этот взгляд взглядом Бледной или Безумной.

– Что? Что с тобой? – опешил мальчик, но, быстро переборов удивление и тонкую пелену испуга, попытался прикоснуться к Анэт, прочувствовать ее ауру, помочь ей. Анэт с силой отстранила руку мальчика. После чего мертвой хваткой схватила его за шею и придвинула к своему лицу. Сандро в упор смотрел в черные глаза девушки и видел, как в них шевелится черная дымка Тьмы. Он ни за что не подумал бы, что сможет так бояться, но сейчас его страху не было предела. Он судорожно попытался разжать сдавившую горло ладонь, но у него ничего не вышло.

– Анэт… – прошипел Сандро.

– Интересное заявление, но ошибочное, – ехидно улыбаясь нечеловеческой – звериной – улыбкой, ответила Анэт. Нет, не Анэт – Нечто, которое говорило и выглядело, как она, но ею не являлось. Девушка без видимых усилий, словно пушинку, отбросила Сандро в другой конец комнаты. Быстрыми шагами направилась к нему, но резко остановилась, будто напоролась на невидимую преграду.

– Трисмегист, – принюхиваясь, словно ищейка, выдавила она. – Твою волшбу я распознаю где и когда угодно.

– Не тронь юнца. – Спокойный голос Альберта раздался из ниоткуда, голос настолько хладнокровный и уверенный в себе, что страх на мгновение отступил от Сандро. Мальчик искал в своей памяти заклинания, способные, не нанося вреда, остановить Анэт, но не находил их. Время остановилось, мысли бесконечным потоком проносились у него в голове, десятки и сотни заученных заклятий и заговоров вклинивались в сознание, но исчезали, не оставляя и следа за своей полной ненадобностью. Сандро не мог понять, с кем имеет дело, не знал, как с ним бороться, а Анэт все стояла без движения, тщетно пытаясь пробиться сквозь невидимый заслон.

– Альберт, я веками ждала мести, но даже представить себе не могла, что она свершиться так скоро. – Тонкие пальцы Анэт переплелись в непонятный знак, и в тот же миг со звоном битого стекла рассыпался магический щит Трисмегиста.

– Титания, это наш спор, и юноша тут ни при чем. – Ставя все новые и новые преграды, холодно говорил Альберт, а Титания, покорившая тело Анэт, все тем же геардом^{10} методично разрушала чужие заклинания.

– Твой час пробил, – ехидно выговорила Титания, когда почувствовала, что силы оппонента тают. – Ты слаб, дух, слаб, как никогда. Я хотела честной битвы, хотела для тебя достойной смерти, но выбирать не приходится.

– Сандро, призови свой посох, без него ты не справишься, – прозвучал в голове мальчика голос наставника.

Сандро хотел спросить: «Как?! Какие формулы для этого нужны?» Но с удивлением понял, что недавний урок друидизма оставил в памяти нужные манипуляции.

– Ментал мой, не советую общаться с учеником при помощи разума, – ухмыльнулась Титания и, сомкнув пальцы в новом знаке, атаковала.

Сандро краем глаза заметил, как пустота, разделявшая его и Титанию, посерела, как невидимый ранее Альберт вышел из облака тьмы. Сперва Трисмегист выглядел как скелет. Лиановидные растения пронзили его глазницы и рот, сковали своими путами руки и ноги. Позже друид превратился в седого старца с согбенной спиной и длинной взлохмаченной бородой пепельного цвета, но метаморфоза не заканчивалась, и вскоре перед Сандро предстал мужчина средних лет в зеленых одеждах. Он, отставив одну ногу назад, сопротивлялся рвущемуся из тонких пальцев Титании потоку тьмы.

– Посох! – вскрикнул Альберт. Его голос утратил былую хладнокровность, наполнился отчаянием.

Сандро наподобие того, как жестами кудесила Титания, стал скрещивать пальцы в неведомых знаках. Он призывал свое оружие, свой некромантский посох. Не понимая откуда, Сандро знал, что через ментал можно переместить любой предмет, знал он и то, что чем дальше оный предмет, тем сложнее перемещение, и если призывающий ошибется в точности местонахождения вещи, то призовет не то, чего желал. Поэтому мальчик представил внутренним взором свое оружие, вспомнил, где оставил в последний раз – это было не сложно: Сандро педантично ставил его на одно и то же место и никогда не носил с собой – брал лишь на уроки темной магии. Но погрузить вещь в ментал, а затем вытащить ее уже в другом месте было нелегкой задачей, а недостаток времени и необходимость спешки усугублялись слабым пониманием выполняемых действий. Несмотря ни на что, Сандро выполнил возложенную на него задачу, хотя сделал это слишком поздно.

Альберт противостоял магии Черной Вдовы так долго, как только мог. Но силы были неравными. Вернувшись в реальный мир в образе духа, Трисмегист лишился, за редким исключением, почти всех своих способностей. И лишь знаний и опыта не стало после возвращения меньше, но сейчас от них не было никакого толку: он вел не беседу, а поединок. Правда, и Титания потеряла немало сил и после похищения тела не успела восстановить их. Трисмегист видел, как душа Анэт еще борется с чужеродной магией, как сопротивляется из последних сил, но друид знал, что девушка обречена и помочь ей может только чудо.

Альберт пропустил удар.

Черное облако пронзило насквозь его иллюзорную плоть и, казалось, не нанесло никакого вреда, но на первый взгляд незаметный маленький след в прозрачном теле, оставшийся от точечного клевка, быстро расширился, превращаясь в огромную дыру. Альберт истлевал, словно лист бумаги, прожженный посредине огненным мечом. Его тело искрилось черно-пламенным сиянием, сгорая без следа. Последнее, что он успел сделать, – дать ученику напутствие: «Проведи экзорцизм, Сандро, иначе душа девушки умрет…»

Друид сгорел, истлел, исчез. Его снова не стало, но на этот раз ученик уже не услышит слов наставника. Магия Вдовы уничтожила нить, связывающую Альберта с реальным миром, погубила.

Мальчик рванулся с места и, широко размахнувшись, изо всех сил ударил Титанию по лицу. Она упала на пол, но тут же попыталась встать, контратакуя своей неведомой волшбой. Но Сандро оказался расторопнее и саданул башмаком правой ноги по ее пальцам. Он никому не говорил, что оснастил свою обувь железными утяжелителями, которые уравновешивали вес мертвой – более легкой – и живой частей его тела. Теперь кованый метал с легкостью переломил фаланги пальцев Титании, лишая ее возможности колдовать, а Сандро, прижав к груди девушки нечеловеческий череп, который служил набалдашником его посоху, нараспев начал читать заклинание экзорцизма.

Посох быстро раскалился. Титания пыталась вырваться, пыталась сопротивляться магии, но была бессильна перед изгоняющими заклятиями – они сковывали ее зачарованными путами, не давая прервать действие колдовства. Магия накалила деревянный посох, словно горн раскаляет железо, а переполненный энергией череп жег кожу на нежной девичьей груди. Сандро как на себе чувствовал душевные муки Анэт, ощущал боль, которую терпит ее тело, но знал, что это единственный способ спасти ее от одержимости, и поэтому, не сбивая монотонного говора, бубнил заклинание. Титания – или Анэт? – было уже не разобрать – вопила, как неистовый демон. В промежутках между криками она отчаянно рыдала, словно плакальщица на похоронах, несколько раз даже взмолилась, прося пощады. Но Сандро был холоден и бесстрастен – он не обращал на мольбы ни малейшего внимания и, слепо следуя выстраивающимся в голове формулам, продолжал экзорцизм. И все бы закончилась удачно, завершилось бы изгнанием чужого духа, но экзорциста прервали.

Перепуганная Энин, примчавшая на крики сестры, с грохотом открывшейся двери ворвалась в келью и, молнией промчавшись через всю комнату, сбила мальчика с ног, заставляя его отпустить одержимую из-под действия заклинания. Но Сандро не сдавался: даже не прикасаясь к Титании посохом, которым блокировал чужое колдовство, продолжал читать заговор. Энин била его по груди, отвешивала пощечины, а юный некромант, не останавливаясь, бормотал изгоняющие формулы.

Сандро понимал, что выглядит в глазах Энин ужасным колдуном, который зачаровывает ее сестру, но надеялся, что возлюбленная поймет его, когда Анэт придет в себя и расскажет обо всем, что с ней приключилось. Он шел ва-банк, и это было единственной возможностью спасти Анэт.

Все закончилось внезапно.

Мальчику оставалось всего ничего, чтобы закончить экзорцизм, но его прервало слово, ослушаться которого он не мог.

– Замолкни! – взревел Арганус, возникший в дверях кельи. – Прекрати ее зачаровывать.

– Я ее не заколдовывал, я хотел помочь, – попытался оправдаться Сандро, – я пытался изгнать из нее…

– Душу? – прервал холодным, как лед, голосом Арганус. – Ты хотел изгнать из нее душу? Отвечай: да или нет?

Сандро замялся. Он не знал, как правильно ответить.

– Да, но эта душа не ее…

– А чья? Чья это душа? – рыдая взахлеб, истерическим тоном спросила Энин. Она так и не смогла остановиться и до сих пор била мальчика, но он не обращал на ее удары никакого внимания.

– Трис… другой дух назвал ее Титанией, – чуть не сболтнул лишнего Сандро.

– Два духа? Ты нашел для себя плохое оправдание, – сухо выговорил Арганус и подошел к лежавшей без сознания Анэт. Посмотрел на нее, потом на ученика – и после короткой паузы выговорил: – Я не хочу больше слушать твоих бредней. Убирайся и не попадайся мне на глаза…

Сандро сидел на полу, не в силах пошевелиться, и получал слабые удары в грудь от обессилевшей Энин. Арганус медленно подошел к девушке и отнял ее от мальчика, что-то тихо шепнув ей на ухо – Сандро не смог разобрать, что именно, – и Энин метнулась к сестре. Снова разрыдавшись, обняла лежавшую без сознания девушку и уткнулась лицом в ее золотые волосы. Раб некроманта, не имея собственной воли и беспрекословно подчиняясь приказам, встал и, захватив с собой посох и заплечную сумку, вышел из кельи. Уходя, он бросил тоскливый взгляд на свою возлюбленную, для которой он стал еще большим монстром, чем был. Сегодня он потерял не только наставника, погибшего в нечестном бою, но и возлюбленную, которая никогда не поверит в чистоту его побуждений…

– Она еле дышит… она… умирает… – не веря своим словам, ужаснулась Энин.

– Я спасу ее, – бесстрастно сказал Арганус, когда Сандро покинул комнату. – Малец пытался поработить душу твоей сестры, но я успел вовремя – он не закончил заклинания. Но даже если она выживет, ее душа претерпит изменения. Насколько глобальные, сейчас я сказать не могу.

– Пожалуйста, спасите ее, – хныча, умоляла Энин, прижимаясь к сестре, жизнь которой была на волоске.

– Хорошо. – Арганус склонился над Анэт, несколько раз провел перед ее лицом рукой, прощупывая измененную ауру одержимой. После чего резко посмотрел на Энин: – Уйди и не мешай мне, придешь, когда я закончу.

Девушка не заставила себя ждать. Она не хотела вызывать негодование у того, от которого зависела судьба ее сестры. Энин вышла из комнаты и закрыла за собой дверь. После чего прислонилась к стене и тихо, чтобы не мешать магу, заплакала. Ее слепая надежда на мальчика привела к катастрофическим последствиям – она не могла поверить, что когда-то доверяла ему, верила его словам. Теперь она знала, что за монстр скрыт за черными одеяниями, но сейчас это знание никак не могло помочь ее сестре. А вместо этого ужасный Хозяин, которого она всегда считала источником всех зол и ненастий, оказался настолько добр и великодушен, что спасает жизнь Анэт. Энин обязана ему и не останется в долгу, каким бы ни был результат от оказанной помощи…

Мальчик постарался на славу. Арганусу стоило немалых трудов, чтобы восстановить контроль Титании над телом Анэт. Но даже при всем своем могуществе и стараниях, личу не удалось обратить действие экзорцизма. В одном теле сохранились обе души и ни одна не могла занять доминирующего положения. Арганус все же потерял советчицу и помощницу, зато получил ученицу и ее искреннюю веру, которой при необходимости сможет воспользоваться.

Сандро же проявил серьезное умение – доказал, что способен на многое. Насчет ученика у некроманта появились новые планы, которые помогут ему либо получить неплохого мага, либо избавят от надоедливости последнего. Карты розданы, и лич знал, что подтасует колоду так, как ему самому захочется. Единственным, что осталось неразрешенным, был поединок Морены за трон Хельхейма, который пройдет уже завтра.

Арганус закончил свои манипуляции над бессознательной Анэт, после чего уложил ее на кровать и вышел из кельи. На сегодня у него много дел, а с рассветом он возьмется за учеников… уже двоих.