"Очень таинственный остров" - читать интересную книгу автора (Малов Владимир)

5. Штурман Бартоломью Хит

— А может, все просто объясняется? — спросил сам себя Костя, когда робинзоны вновь поднялись над островом и взяли курс на свой лагерь. — Разве не могло быть так, что радио изобрели гораздо раньше, чем мы с вами думаем? Ведь принцип изобретения, в общем, прост. Кто-то изобрел, но оказалось радио преждевременным, и про него забыли. Так же бывало в истории! А сундук почему исчез?.. Ну что же, это, возможно, природная аномалия какая-то. Но вообще-то, конечно, до смерти хочется узнать, как все загадки объясняются на самом деле. Златко после всех последних событий стал угрюм и мрачен.

— Я вот о чем думаю, — сказал он. — Давай-ка и в самом деле отправимся на год, на два вперед или назад. Чувствую, загадки мы все равно не разгадаем, так хоть отдохнем спокойно две недели. А сюда, в этот самый день, пускай ученые отправляются.

— А вы как полагаете, Александра Михайловна? — спросил Бренк.

Петина бабушка, как и положено предводителю, летела впереди всех. Она обернулась: лицо ее было сосредоточенным, а взгляд твердым.

— Тут нечего и полагать! — отрезала она. — Раз есть тайна, надо ее раскрыть. Сейчас мы наконец обустроимся как следует, немного отдохнем, дождемся темноты и...

Лицо Петра Трофименко просветлело. Он уже понял, что задумала бабушка.

— И отправимся в пиратский лагерь, — продолжила она. — Пираты наверняка об этой самой аномалии что-то знают. Не случайно же они не закопали сундук, а просто поставили на землю, как будто знали, что он должен исчезнуть. Под покровом темноты мы похитим какого-нибудь пирата поважнее. И найдем способ заставить его говорить.

— По правде, мне и самому хочется узнать, как все обстоит на самом деле, — сказал Златко. — Я только подумал, может, вы отдохнуть спокойно хотите. Все-таки девяностые годы XX века не лучшее время.

— Предпочитаю активный отдых! — ответила Александра Михайловна.

Златко вдруг спохватился, видимо только сейчас осознав сказанное бабушкой.

— Постойте! Похищать-то мы никого не можем! Контактов с людьми прошлого нам надо избегать. Это же аксиома! Любой контакт может привести к изменению хода истории. А вы еще решили заставить говорить!

Бабушка нахмурилась. Возражение Златко явно пришлось ей не по вкусу. Но тут вмешался Бренк:

— Златко, да подожди ты! Нельзя так категорично! Давай подумаем... Изменение хода истории — это когда в ней что-то меняется, не так ли? Такое возможно лишь в том случае, если человек прошлого получит от нас преждевременную информацию или какой-либо материальный предмет из другого времени. Так этого можно избежать! Кто мы такие, мы же пирату не скажем. Может, мы тоже пираты, но с другого корабля! Да и вообще контакт предстоит очень локальный, должно обойтись. Словом, если никого убивать не будем, ход истории будет идти своим чередом.

От такой мысли наступило зловещее молчание. Смысл ее ни у кого сомнений не вызывал. Ведь если, пусть даже случайно, будет убит кто-то из пиратов, пресечется его род — не будет у него детей, а значит, и внуков, правнуков. Человечество не досчитается целых поколений! Чтобы снять мрачную ноту, Костя предложил:

— Если человек способен все понять и сохранить тайну, ему можно даже открыться. В конце концов с нами вы общаетесь, а мы для вас тоже прошлое, однако никаких изменении в вашем времени he происходит. Здравое рассуждение решило дело.

— Пожалуй, верно, — не без некоторого удивления от столь очевидной мысли отозвался Златко. — Но все-таки надо осторожность соблюдать. Не верю я, чтобы житель XVII века, да еще пират с «Крокодила», способен был все понять.

— Будем действовать по обстановке, — подвела итог Александра Михайловна. Как раз в этот момент они подлетели к своему лагерю.

На окончательное его обустройство ушло не больше часа. Пожитки были невелики. Дно палатки устлали охапками душистой травы. Для кухонной утвари, инструментов и оружия определили постоянное место. Потом Бренк и Петр нарубили про запас дров. С добыванием огня у робинзонов проблем не было — у Кости в карманах «случайно» оказались спички, да и Бренк, тоже «случайно», нашел у себя какую-то диковинную зажигалку.

Ужин Александра Михайловна приготовила из бульонных кубиков и консервов «Завтрак туриста». На этом съестные запасы кончились, и доктор педагогических наук распорядилась:

— Пока светло, слетайте, мальчики, за кокосовыми орехами. Их здесь много, а это очень вкусно.

Вскоре в лагере выросла целая горка кокосовых орехов. А день, такой длинный-длинный, стал вдруг угасать.

Солнце склонилось к западу, по океану от горизонта до острова легла на легкие волны золотистая дорожка отраженного света. Потом солнце коснулось краем диска воды, опустилось еще ниже. И остров как-то сразу погрузился во тьму. Лишь тлели неподалеку от палатки неостывшие уголья, искрились звезды на небе да далеко внизу виднелся отблеск костра, разведенного пиратской командой.

Александра Михайловна забеспокоилась.

— До пиратов-то мы доберемся, а как найти в темноте обратный путь?

Бренк помялся. Стараясь не глядеть на Златко, он выдавил:

— Найдем! Совершенно случайно я прихватил еще и электронный компас.

Златко хмыкнул. А Костя загорелся любопытством:

— Электронный компас? А что это?

Бренк извлек из кармана крошечную круглую коробочку. Но на ней не было ни циферблата, ни стрелки.

— Он сам дорогу запоминает, — пояснил Бренк. — А команды принимает по голосу. Вот, скажем, я говорю: «Отправляемся!» — и он фиксирует весь наш маршрут. Потом говорю: «Возвращаемся!» — и компас, если мы ошибемся в направлении, подает тихие звуковые сигналы. А если движемся правильно, молчит. Хорошо, что я его захватил?

— Здорово! — восхитился Костя и вспомнил одержимого техникой учителя физики. — Вот Лаэрту Анатольевичу бы такое показать!

— Ну, раз дорогу найдем, можно отправляться! — распорядилась Александра Михайловна.

И пятеро робинзонов взмыли в черное небо.

Пиратский лагерь найти было нетрудно, даже не беря за ориентацию огромный костер. На весь остров разносилась лихая, нестройная песня.

— Канарское пьют, — предположил Петр. — Если много выпили, нам на руку.

Вблизи костер ослепил глаза. Дровами морские разбойники не скупились. Огонь стоял столбом, а искры, потрескивая, поднимались к самым звездам.

— Снижаемся! — скомандовала бабушка.

Она спланировала первая и изумилась:

— О, Господи! Такого никогда не видала!

Ночной пиратский лагерь действительно был редким зрелищем. По бородатым лицам прыгали неровные отблески пламени. Нестройная песня прерывалась глухим стуком сдвигаемых оловянных кружек, а иногда и выстрелами: от полноты чувств пираты палили в воздух. На перевернутых кверху дном пустых бочонках с азартом, громко хохоча и переругиваясь, играли в кости и карты. Но кое-кто из пиратов уже отошел ко сну, растянувшись прямо на песке где попало, чуть ли не ткнувшись в уголья, над которыми жарились на вертелах огромные куски мяса.

— Будем из спящих брать? — спросил Петр. — Он и не заметит ничего.

— Кто попало нам не нужен, — отозвалась Александра Михайловна.

Она перешагнула через рыжего бородача, крепко обнявшего во сне обнаженную саблю, и вдруг застыла на месте.

— Ребята, смотрите! — проговорила она с удивлением.

И было чему поразиться. Картина, что открылась перед ними, даже в живописном буйстве пиратского лагеря была невероятной.

У входа в крытый пальмовыми ветками шалаш стоял грубо сколоченный стол с огромным бронзовым канделябром. Дюжина свечей освещала стопу старинных книг и сосредоточенное лицо человека в фиолетовом камзоле с золотым шитьем. Он был поглощен своим занятием — гусиным пером заносил какие-то записи в толстую тетрадь в кожаном переплете. На крики, хохот и шальные выстрелы человек, казалось, не обращал никакого внимания. Правда, была на столе и пузатая бутыль с серебряным кубком, но, похоже, он не притрагивался к содержимому.

Несколько минут робинзоны молча взирали на человека в камзоле. Потом Александра Михайловна, сделав над собой усилие, обрела все-таки дар речи.

— Вот кто нам нужен, — сказала она. — Пиратский капитан!

Бросив быстрый взгляд по сторонам, она собрала Златко, Бренка, Петра и Костю в тесный кружок и шепотом, хоть и не было в том никакой необходимости, отдала необходимые распоряжения.

Все произошло молниеносно. Бренк нахлобучил на глаза элегантному пирату его собственную шляпу и затолкал в рот платок. А Костя и Петр веревкой, найденной у бочонка, накрепко притянули его локти к туловищу. Златко задул канделябр. В темноте все четверо, удерживая жертву за камзол, подняли пиратского капитана в воздух. Никто ничего не заметил.

Нетрудно представить, что должен пережить человек, когда невидимая сила вдруг затыкает ему рот, связывает руки да еще поднимает в воздух. Однако пленный пират оказался мужественным человеком. Он вырывался изо всех сил, пришлось, опустившись в кустарнике, опутать его веревкой по рукам и ногам так, что он стал похож на кокон шелкопряда. Похитители перевели дух.

— Не тяжело будет, мальчики? — обеспокоенно спросила Александра Михайловна. — Долетите до лагеря?

— Вчетвером справимся, — ответил Бренк. — У «Шмелей» хорошая подъемная сила.

— Тогда я сейчас.

Через пару минут она вернулась. Под мышками у нее были копченый окорок немалых размеров и зажаренная телячья нога. В глазах доктора педагогических наук прыгали озорные искорки.

— Я о пропитании позаботилась, — объяснила она, — на несколько дней хватит. Не есть же все время черепашьи яйца! — Все было тихо, только один пират поднял с песка голову и перекрестился, когда окорок прямо на глазах сдвинулся с места и пропал.

Бабушка бросила взгляд на запакованного пленника.

— Глаза ему завяжите, чтобы высоты не испугался. В такой ситуации и здоровый человек вполне может схватить инфаркт.

Петр сходил в пиратский лагерь, нашел брошенную кем-то косынку и крепко-накрепко завязал капитану глаза. Да еще запасся парой веревок. Для страховки, чтобы не растеряться в пути, веревками привязали к бабушке окорок и зажаренную ногу. Теперь все! Можно лететь. Операция похищения была проведена блестяще.

Ориентируясь по электронному компасу, робинзоны мигом вернулись в свой лагерь. Пленника осторожно положили на траву. И тут произошла небольшая дискуссия.

— Бренк, — сказал Златко, — теперь надо сделать так, чтобы он нас мог слышать.

— Да, пора снять эффект кажущегося присутствия, — согласился Бренк. — Живя в XVII веке, что он подумает, разговаривая с невидимками? От суеверия помрет на месте!

— А от вида наших одежд не помрет? — спросил Костя.

— Во что бы ни был одет человек, лучше его видеть и слышать, — рассудила Александра Михайловна. — И не такой уж этот пират дремучий, он книги читает.

Бренк повозился в сумке с прибором.

— Готово!

— Руки и ноги пока не развязывайте, — распорядилась бабушка. — Снимите повязку с глаз и вытащите кляп изо рта.

Пленник пошевелился. Глаза его, казалось, вот-вот вылезут из орбит.

— Кто мы такие, вам знать не надо, — сказала Александра Михайловна, обратившись к пленнику по-английски. — Вашей жизни ничто не угрожает. Все, что вы должны — ответить на наши вопросы. Потом мы вернем вас к вашим товарищам.

Пленный пират нервно облизал губы. Лицо его, обрамленное короткой бородкой, было смертельно бледным. Сделав над собой усилие, неуверенно, запинаясь, он заговорил. Александра Михайловна переводила:

— Спрашивает, не боги ли мы, ему неведомые, спустившиеся с небес?

— Лучше сказать, что боги, — проговорил Петр. — Тогда он точно на все вопросы ответит.

Но бабушка покачала головой.

— Нет! Нельзя человеку представляться тем, кем он никогда не станет, — сказала она наставительно, а затем что-то произнесла по-английски. Пленник прикрыл на мгновение глаза, потом, опять запинаясь, начал что-то рассказывать. Александра Михайловна, высоко подняв брови, перевела:

— Говорит, что знаком с книгой Коперника из Торуни о множестве обитаемых миров во Вселенной, хоть и внесен этот труд инквизицией в «Индекс запрещенных книг». Говорит, что чувствовал, как неведомая сила поднимает его в воздух. Спрашивает, не прилетели ли мы с других звезд, потому что умеем летать и одеты так, как никто на Земле не одевается.

Наступила тишина. Изумлению робинзонов не было предела.

— Просвещенный человек! — воскликнул наконец Бренк. — Кто же он, пират или ученый? Немногие в XVII веке были знакомы с учением Коперника.

Александра Михайловна с достоинством произнесла:

— Мы люди Земли, такие же, как вы. Лишь более вас знающие и обладающие иными возможностями. Так будете отвечать?

Пленник кивнул. С достоинством он сказал:

— Если смогу, на все ваши вопросы отвечу. Хотя бы ради редкой возможности побеседовать со знающими людьми. Немногому я верю; но всегда чту разум и знания.

Костю распирало любопытство:

— У вас тетрадь на столе была. Что вы в нее записывали?

Пират пожал плечами. Похоже, вопрос его удивил.

— Что может записывать человек, плавающий по океанам и умеющий наблюдать? Я давно интересуюсь морскими течениями и направлениями ветров, интересуют меня глубины в разных местах океана, животные и рыбы, обитающие в соленой воде. Наблюдают многие, а вот записывают не все. Знания уходят, а они могут пригодиться другим мореплавателям. Да и всем, кто хочет больше знать о море.

Робинзоны переглянулись.

— Так вы, значит, ученый? — спросил Бренк с некоторым уважением.

— Ученый? — Пленник снова пожал плечами, насколько позволяли веревки. — Я штурман, и зовут меня Бартоломью Хит.

— А мы думали, вы капитан, — произнесла бабушка.

— Капитан «Крокодила» — Джек Робертсон. Но его трясет лихорадка. И он остался в каюте, за ним ухаживает черный слуга Бенжамен.

— Так как же вы, ученый человек, стали пиратом? — мрачно спросил Петр. — Грабите корабли, зарываете клады. Ведь вы же объявлены вне закона!

— Опасное ремесло, — подумав, ответил Бартоломью Хит, — но нет в нем, на мой взгляд, ничего постыдного. Опасное ремесло, но и захватывающее. Мы охотимся за торговыми кораблями, чаще всего испанскими, а военные фрегаты охотятся за нами. Месяц назад у Мадагаскара «Крокодил» едва ушел от погони. Нам повезло, что прежде я открыл у тех берегов сильное течение, а отшельник научил меня предсказывать погоду с точностью до часа. Мы сманеврировали и поставили три фрегата под ураган, а «Крокодил» благополучно прошел по самому его краю...

Костя хотел было спросить, кто такой отшельник, про которого он уже не первый раз слышит, но опять вмешался Петр.

— Но не всегда же вы были пиратом? Пиратами не рождаются.

— Не всегда, — просто согласился пленник. — Я был штурманом на торговом судне. «Крокодил» нас захватил в плен.

— И вы перешли к пиратам? — поджав губы, спросил Петр.

По лицу Бартоломью Хита скользнула тень, когда Александра Михайловна перевела вопрос, и он не сразу ответил:

— Джек Робертсон долго выхаживал меня от ран. Кто-то из оставшихся в живых после боя показал, что я штурман, а Робертсон в тот момент нуждался в штурмане.

— И вы остались с пиратами? — не унимался Петр.

Александра Михайловна даже на него прикрикнула:

— Петр! Да перестань ты! Перед нами человек своего времени, с устоявшимися взглядами, свойственными его исторической эпохе. В конце концов, будет тебе известно, среди пиратов были весьма достойные люди. Уолтер Рэли писал стихи и философские трактаты, а сэр Френсис Дрейк открыл пролив и вторым после Магеллана совершил кругосветное путешествие... Петр насупился:

— Конечно, он человек своего времени, но я бы, будь я на его месте...

Бартоломью Хит снова заговорил:

— Не скрою, привлекает меня и то, что на «Крокодиле» гораздо больше возможностей для моих занятий и наблюдений. Прежде я плавал одним и тем же путем из Бристоля в Кейптаун, а теперь мы ходим везде. Нередко Джек Робертсон меняет маршрут По моей просьбе, ложится в дрейф, когда я бросаю за борт лот.

— Вот видите! — с одобрением заметила Александра Михайловна. — У человека на первом месте сугубо научные интересы, и это надо только приветствовать. Будем считать, что пребывание его в пиратах вполне оправдано. А теперь вопросы буду задавать я. Пора же, наконец, заняться тайной острова!

— Задавай! — буркнул Петр.

— Так вот, что нас интересует, — сказала бабушка по-английски. — На острове происходят странные вещи. Наверняка вы что-то знаете. Вот, например, радиопередачи в ваш-то XVII век!

— Радиопередачи? — осторожно, словно пробуя незнакомое слово на ощупь, повторил пират-ученый.

С минуту Александра Михайловна смотрела на него испытующе.

— Нет, — заключила она по-русски, — по лицу видно, этого он и в самом деле не знает.

Она опять перешла на английский.

— Тогда поговорим о другом. Мы были рядом с вами, когда вы доставили на поляну большой сундук.

На лице Бартоломью появилось выражение неподдельного изумления.

— Вы были рядом?! — воскликнул он. — И мы не заметили вашего присутствия?! Быть этого не может! С нами был матрос-индеец, он чувствует человека за тысячу шагов, слышит хруст веток и шорох травы.

— Уж поверьте на слово! — сказала бабушка. — Мы были от вас не в тысяче, а в двух шагах. Просто вы не могли нас ни видеть, ни слышать. Когда вас похищали из лагеря, вы ведь не заметили нашего присутствия?

На лице штурмана появилось странное, но вместе с тем очень знакомое выражение. И Костя вдруг вспомнил: точно такое лицо бывает у Лаэрта Анатольевича, когда тот сталкивается с какой-либо технической диковиной, принцип действия которой ему неведом. Чувствовалось, что в душе штурмана идет напряженная внутренняя борьба. Но наконец Хит решился:

— Я ваш пленник, — заговорил он просто, хотя и вкрадчиво, — так что не мне задавать вам вопросы. Но по всему видно, что вы совсем необычные люди, а мною больше всего движет стремление постичь истину до конца. Так, может, нам будет легче понять друг друга, если точно знать, в чьи руки я попал? Вы не боги, и вы не со звезд, вы очень странно одеты и очень юны... И вы тоже еще молоды, миссис, — добавил галантно пират, глянув на доктора педагогических наук. — Если я должен все сохранить в тайне, возьмите с меня любую клятву. Разумеется, вы можете оставить мои слова без внимания, но поверьте, продиктованы они лишь неистребимой любознательностью.

В лагере робинзонов воцарилась долгая тишина. Потом бабушка одобрительно произнесла:

— Замечательно, молодой человек! Кое в чем, Петр, можешь брать с него пример. Ничего не имела бы против, если б тобой тоже движило стремление постигать истину до конца.

Бренк и Златко посмотрели друг на друга. Судя по всему, Златко колебался, но Бренк решился. Чувствовалось, что ученый-пират ему нравится. Наконец и Златко махнул рукой.

— Ладно, Бартоломью! Все должно обойтись! — молвил он. — Александра Михайловна, переводите!

С жадным любопытством глядел штурман на компанию робинзонов. Все больше он походил на Лаэрта Анатольевича, даже бородкой. Златко встал. И вдруг, словно бы в знак полного доверия, перешел на «ты».

— Тебе, Бартоломью, нелегко будет поверить, но придется. И, наверное, ты прав — если мы будем все знать друг о друге, то лучше друг друга поймем. Так вот, постигай истину. Мы в самом деле люди Земли, как и ты, но совсем из другого времени. Ты живешь в XVII веке, Костя, Петр и Александра Михайловна на три столетия позже, а мы, Златко и Бренк, живем в XXIII веке. И мы знаем способ, как переноситься из одного века в другой. Можем отправиться, если захотим, в Древний Египет. Или в Древний Рим. Понял?

Бартоломью Хит медленно покрутил головой, словно пытался уместить в нее все услышанное.

— Возможности наши покажутся тебе просто необыкновенными. Вот, например, умеем летать... ну, да ты знаешь! — С этими словами Златко взмыл на несколько метров над Землей и плавно опустился. — Можем становиться невидимыми. — Он покопался в сумке, и на несколько мгновений все пятеро робинзонов исчезли. — И еще очень многое, чего тебе даже не вообразить.

Бартоломью Хит дрожащей рукой перекрестился. — Верю, что вы были рядом с нами и сундуком, — хрипло произнес он, — и всему остальному верю... начинаю верить. Но дайте мне немного времени все осмыслить.

У оранжевой палатки, замаскированной зелеными ветками, еще тлели уголья костра. Пират долго смотрел на них, и в глазах его отражались, маленькие огоньки. Наконец Хит еще раз мотнул головой и поднял глаза.

— Я представляю себе так: всегда будут жить на Земле люди, только в разные времена. И однажды кто-то придумает устройство, помогающее перебираться из эпохи в эпоху.

— Бартоломью! — воскликнул в восхищении Петр. — Знаешь, что я тебе скажу? Ты... ты и сам намного опередил свою эпоху! И нам очень повезло, что мы на тебя напали! Ну кто бы другой на твоем месте сразу все понял!

— Он книги читает, — ответила за пирата бабушка. — И у моряков всегда есть время подумать.

Штурман помолчал еще немного, глубоко вздохнул. И, видимо, окончательно принял разумом все, что ему сообщили.

— Ну, так чем же я могу помочь миссис и юным джентльменам из будущего? Хотя мне и самому не терпится задать множество вопросов.

— Бартоломью Хит, — оборвала его бабушка, — мы видели, как ни с того ни с сего сундук исчез.

— Верно, — ответил штурман «Крокодила», — отшельнику нужно много серебра. Он говорит, что для опытов, и я его хорошо понимаю...

Костя толкнул Петра локтем.

— Вот видишь! Я так и знал! На острове живет гениальный изобретатель. Он и радио изобрел раньше Попова. А сейчас, может, фотографию изобретет, раз серебро ему требуется...

— Постойте! — сказала доктор педагогических наук. — Петр, Костя! Да развяжите же мистеру Хиту руки и ноги. Чувствую, он будет долго рассказывать.