"Ботфорты капитана Штормштиля" - читать интересную книгу автора (Астахов Евгений Евгеньевич)

Глава 7. Шкипер Старой Гавани А. Топольков

В Тошкином доме был большой подвал. В подвале хранили уголь, бидоны с керосином и всякий хлам. Здесь было полутемно: под самым потолком тускло тлели рыжими пятнами крохотные электрические лампочки. Пахло пылью, мышами и тайной. Почему тайной? Этого Тошка не знал. Просто ему казалось, что такое место, как подвал, больше всего подходит для разного рода тайн. Тут было тихо и прохладно, сюда редко кто спускался, а груды старых вещей, лежащие в отсеках подвала, будили самые фантастические предположения. Вот ржавые стволы старого шомпольного ружья, ножны от кривой кавказской сабли, а рядом на гвозде висит поломанная модель трехмачтового брига. В другом отсеке валялась дырявая атласная банкетка. Возможно, когда-нибудь, очень давно, сидя на ней, шептались заговорщики, обсуждали проект дворцового переворота. Тошка садился на банкетку, пружины ее жалобно попискивали. Он вспоминал о Штормштиле и юнге Клотике. Но сюда, в подвал, им не следовало спускаться. Здесь не дул соленый зюйд, приносящий в город горячие вздохи пустынь, не рокотал прибой и не кричали за мигалкой беспокойные чайки.

И еще вспоминал Тошка о белом конверте с необычным адресом. О том самом конверте, который бросила Кло в почтовый ящик на углу Якорной улицы.

Она писала письма своему отцу. Никто не передаст их ему, даже когда он вернется домой. Они ведь без адреса, и фамилия не указана. Письма будут складывать где-нибудь в почтовом отделении, хранить в пыльном ящике стола. А потом, когда выйдет срок хранения, их сожгут.

Тошка подумал о том, что в следующем письме Кло наверняка напишет отцу о драке возле Горки и о том, как они спина к спине сражались с шайкой фиолетовых. И еще, что он, Тошка, здорово дрался и не струсил, хотя врагов было вдвое больше. К тому же очень нечестных врагов. Да, жаль, что такое письмо не дойдет до капитана Борисова…

Именно после этого случая у Тошки родилась идея: написать письмо капитану Штормштилю. Это была отличная идея. Ведь когда спрашиваешь человека о чем-нибудь в разговоре, ответа ждешь сразу, тут же. А ответ на письмо имеет право прийти не скоро. Или даже не прийти никогда…

Тошка сбегал домой, принес тетрадку и чернила. Он придвинул ящик к колченогому столику, соседу банкетки, сел и задумался. О чем писать Штормштилю в первом письме? И где сейчас может быть капитан? Вероятно, где-нибудь далеко. У вечнозеленых островов Фиджи или, может быть, наоборот, в прибрежных водах ледяной Гренландии. Его клипер гордо несет белую громаду парусов, острый форштевень режет незнакомые воды, и пенный след за кормой медленно растворяется в вечернем тумане.

Тошка расправил ладонью лист бумаги и, обмакнув перо в чернильницу, вывел:

«Попутного вам ветра, капитан Штормштиль| Уже прошло без малого четверо суток с тех пор, как вы впервые бросили якорь у волнореза, того самого, что за мужским пляжем «Освода».* К вечеру ветер усилился, и я понял, что вы не преминули воспользоваться им. Весьма сожалею, что не успел пожелать счастливого плавания вам, капитан, и вашему красавцу клиперу. Клянусь бородой Нептуна, мне не приходилось встречать посудину более быстроходную, чем «Фантазия». Ставлю сотню дублонов против дырявой лиры, она обойдет на два корпуса любое судно, болтающееся по морям и океанам от Пирея и до Икохамы. Как чувствует себя ваш юнга? Он дьявольски напоминает мне одного человека. Я мог бы побиться об заклад, что они родные брат и сестра. Ее зовут Кло. Она дочь капитана Борисова. Вам никогда не приходилось встречать его, Штормштиль? Это храбрейший и благороднейший из моряков. Он пропал без вести на войне, но его ждут и верят в то, что он жив. И даже пишут ему письма. Прошу вас, капитан, сообщите всем вашим друзьям во всех портах мира, может, кто из них знает о судьбе этого отважного человека? Может, он нуждается в помощи? Я рассчитываю на вас, Штормштиль…»

Тошка писал быстро, почти без помарок. Он не глядя, со стуком макал перо в непроливайку и, не очень обращая внимание на грамматику, выводил строчку за строчкой. Тошка рассказал о Борисове все, что знал. И о женщине с Грустными Глазами и, конечно уж, о Кло. Письмо было выдержано в лучших традициях тех растрепанных книжек, ради которых он пренебрегал «Бежиным лугом». Тошка говорил с капитаном на международном языке литературных героев, чьи судьбы родились под переплетами романов сэра Роберта Льюиса Стивенсона.

Потом незаметно для себя Тошка поведал Штормштилю печальную историю Бобоськи. Рассказал о пройдохе Скорпионе, Сушеном Логарифме и мрачном глухонемом красильщике, который не столько красит, сколько хлещет «изабеллу» и дрыхнет на пляже под шлюпками.

Письмо получилось длинное, страниц на шесть. Тошка даже удивился, как он его осилил. Когда задавали на дом сочинение на две странички, он пыхтел над ним полдня. А здесь — чуть ли не всю тетрадь исписал.

Конверт Тошка склеил из твердой оберточной бумаги. Написал адрес: «Африка. Свободный порт Танжер. Вручить лично капитану Штормштилю по прибытии в гавань клипера «Фантазия». Потом подумал и, прочертив внизу конверта жирную черту, добавил: «Обр. адрес: Старая гавань. Шкиперу А. Тополькову».

Оставалось придумать последнее: куда опустить письмо? В почтовый ящик, как это делала Кло? Нет. Зашлют еще письмо в Танжер и будут искать там клипер «Фантазию». Или, чего доброго, вернут в Старую гавань, и боцман Ерго спросит насмешливо: «Это ты, что ли, шкипер, олан? Как я раньше не заметил твою поседевшую от штормов бороду». Нет, лучше уж не в почтовый ящик, лучше как-нибудь в другое место.

Тошка думал, машинально скользя взглядом по стенам подвала. Узкий коридор, по обе стороны которого шли отсеки-чуланчики, упирался в сплошную кирпичную перегородку. Под самым потолком виднелись какие-то узкие щели.

«Вентиляция, наверное, — подумал Тошка. — Вот туда и опущу письмо».

Он посмотрел на плотный, аккуратно заклеенный конверт и, вздохнув, приставил к перегородке заляпанную известкой стремянку.

Забравшись наверх, Тошка сунул руку в одну из щелей. Щель оказалась глубокой, рука вошла в нее до самого локтя.

«Ничего себе стена! — удивился Тошка. — И в середине еще пустая. Видно, и вправду здесь вентиляция проходит».

Он вынул из-за пояса письмо и сунул его в щель. Подтолкнул пальцем раз, другой. Наконец почувствовал, что письмо чуточку перекосилось и через секунду исчезло.

«Ну и ладно, — убеждал себя Тошка. — Пусть это всего лишь щель в стене. Разве письма пишут только для того, чтобы получать на них ответы? Разве главное — ответ? Есть письмо, а значит, капитан Штормштиль продолжает жить и мы с ним еще о многом поговорим…»

Он стряхнул с коленок пыль и поставил стремянку на место. Теперь можно было отправляться домой, небось его давно уже ждут обедать.