"Люди как боги - 1 (редакция 1966 года)" - читать интересную книгу автора (Снегов Сергей Александрович)35Последние дни пребывания на Оре заполняли совещания — то людей меж собой, то людей с группами звездожителей. На одном из совещаний у Спыхальского, без звездных гостей, было решено, что два самых крупных галактических корабля, «Пожиратель пространства» и «Кормчий», должны продолжать путешествие в глубь Галактики. Вера объяснила, почему вторжение в звездную глубину не может быть отложено. У экспедиции на Ору было две задачи, из них выполнена лишь первая: заложены организационные основы будущего Межзвездного Союза. — Однако, — сказала Вера, — где-то в звездной области обитает подобный нам высокоразвитый народ галактов, — нового о нем мы не узнали. У этого народа имеются могущественные враги, — и о них мы ничего не знаем. Вся работа по созданию братства звездожителей станет необеспеченной, если не дознаемся, не грозит ли что-либо проектируемому Межзвездному Союзу. И, наоборот, дело может подвинуться вперед, если заручимся помощью галактов. Куда направить корабли на поиск? Откуда галакты прилетали в созвездие Гиады и на Альтаир? Вероятней всего, из Плеяд — ближайшего к Гиадам скопления звезд. Итак, прыжок на Плеяды, где люди еще не бывали, — вот очередное задание. — Я лечу на «Пожирателе пространства», — закончила Вера. — Эвакуация гостей с Оры и отправка кораблей на Землю возлагается на уважаемого Мартына Юлиановича. Спыхальский печально усмехнулся в седые усы. — Я надеялся, что прихватите и меня, старика, в дальний рейс. Придется, видно, доживать век сторожем на планетке. — Нет, представителем человечества на звездном форпосте. А мы продолжим дальше ваши поиски. Я спросил Ромеро, когда совещание закончилось: — Вы с нами, Павел, или на Землю? Он сухо ответил: — В древности главным достоинством мужчины считалось умение сражаться с врагами. «Пожиратель пространства» имеет специальное задание — разведать врагов. Я потерял бы к себе уважение, если бы уклонился от возможности показать свою мужскую храбрость! Мне думается, он мог бы высказать ту же мысль и не столь витиевато. В ближайшие дни улетели корабли на Арктур, на Альдебаран, на Капеллу, на Фомальгаут, настал черед Веги. Ночь перед отлетом Фиолы я провел в ее саду под грустным светом искусственной луны. В эту ночь мы больше молчали, чем разговаривали. В молчании было что-то до того лирически-земное, что грусть моя превратилась в печаль. Это была первая ночь с Фиолой, когда она не выспрашивала ни о науке, ни о космосе, ни о социальных наших порядках, ни о звездных кораблях, — интимно-глуповатая ночь, подлинная ночь влюбленных. Под утро она встала. — Зажигается солнце, Эли. Мне надо уходить. Мы увидимся в звездном порту. Вечером на базу звездолетов один за другим подъезжали автобусы и из них выплескивались сияющие столбы вегажителей. Сумрачный нарядный свет озарил базу, так их было много, гостей с Веги. Я пришел с Лусином и стоял в стороне. Многие узнавали меня, махали руками, приветственно вспыхивали глазами. Потом показалась Фиола. Я сделал к ней шаг, и она мигом очутилась около меня. — Ты обещал приехать, — напомнила она. — А если не смогу, приедешь ты. — Желанная и недоступная! — повторил я, когда она уносилась в звездолет. Мы с Лусином потом долго ходили по Оре. — Ты биолог, Лусин, — сказал я. — Ты знаешь, что любовь — один из стимулов продолжения рода. Может ли она быть, если нет этого стимула — продолжить род? Если два существа разнородны, потомство у них невозможно... Законна ли их любовь? Лусин понимал мое состояние больше, чем я ожидал. — Любовь — продолжение рода, да. Так начиналось. Будет новой. Любовь — единение душ. Высшая связь индивидов. — Выходит, я случайно попал в пионеры появляющегося чувства — единства родственных душ Вселенной? Мне выпало на долю первому полюбить биологически чуждое существо? — Да, Эли. Первые шаги. Сегодня — чуждо. Завтра — близко. — Завтра будет твой ископаемый бог с головой сокола, — сказал я с досадой. — Дальше этого ваша биология не пойдет. На другой день флотилия из трех звездолетов уходила с ангелами на Гиады. Посадка крылатых на корабли совершалась под крики, хлопанье крыльев и клекот. Знакомые ангелы кидались прощаться, увеличивая беспорядок плачем и причитаниями. А потом в крылатой толпе появился Труб и разыгрался скандал. Труб заметил нас и, расшвыривая сородичей мощными крыльями, ринулся наперерез общему потоку. Он ревел, обращаясь почему-то ко мне одному: — Эли! Эли! Эли! Обхватив меня крыльями, он страшно заклекотал: — Не пойду! Хочу с людьми! Андре пробовал усовестить разбушевавшегося ангела, но тот надрывался все громче: — Поеду с людьми! Не хочу к себе! У Лусина в глазах стояли слезы. Он с нежностью гладил глянцевитые перья Труба. — Хороший, — шептал он. — Замечательный. Лучше всех. Я разыскал Спыхальского и объяснил, что происходит. — Хотите взять ангела с собой? — изумился Спыхальский. — А какого вам черта в ангеле? — Посмотрите на него, — сказал я. — Это же красавец. Привезти такого на Землю, он же всех потрясет. И он привязался к нам не меньше, чем мы к нему. Спыхальский вызвал Веру. Она появилась в видеостолбе. Он передал желание Труба и наше и от себя добавил, что ходатайствует о том же. — Можете взять Труба, — сказала Вера, исчезая. Я помчался к своим, издали крича, что. дело выгорело. У Труба дьявольская сила в крыльях, он так сжал ими, что у меня закружилась голова. — Я твой раб, — сказал он. — Раб навеки, Эли! — Ты мой адъютант, — сказал я. — Адъютант — это что-то не ниже друга, что-то близкое, почти братское. На правах друга я попрошу об одном приятельском одолжении. — Спрашивай и требуй. Я счастлив, могущественный... — Прими ванну и смени одежду. На складе заготовлены тюки ангельских рубах, возьми дюжину в запас. Он немедленно взмыл вверх. Для такого тяжеловеса летал он великолепно. |
|
|