Виктор Рафаэльевич Дольник Этологические экскурсии по запретным садам гуманитариев

Виктор Рафаэльевич Дольник, доктор биологических наук, профессор, главный научный сотрудник Зоологического института РАН. Вице-президент Российского орнитологического общества, почетный член орнитологических обществ США, Германии, Нидерландов. Научные интересы связаны с экологией и поведением животных. В «Природе» опубликовал статью "Существуют ли биологические механизмы регуляции численности людей?" (1992. № 6).

От редакции журнала "Природа": Предлагаемое научное эссе этолога может показаться нашему читателю, привыкшему к строго научному стилю, несколько легковесным. Но пусть читатель не взыщет. Ясность мысли и простота языка помогут ему, вслед за автором, разглядеть в каждом из нас, в самых разных группах людей и даже в устройстве государства то, над чем совершенно не задумывался и не пытался отыскать корни. Рассматривая естественно-исторические основы социальной организации, автор знакомит читателя с этологией не самого изученного, но зато самого интересного для нас биологического вида — человека — и находит много общего в поведении и иерархической структуре его филогенетических предков.

ЕЩЕ ДРЕВНИЕ ФИЛОСОФЫ поняли, что по частице мира можно сделать некоторые верные заключения о его недоступной части. Глубокий ум, помещенный в камеру с зеркалом, изучая только себя, способен догадаться о многом. Но неизмеримо проще выйти и посмотреть мир. Слабое место многих наук о человеке — их замкнутость на один объект, один зоологический вид, в то время как в природе обитает не один миллион видов животных, и все они разные. Одни из них (например, человекообразные обезьяны) похожи на нас в силу близкого генетического родства: 95 % текста ДНК у человека и шимпанзе совпадают! Пятипроцентное расхождение — результат независимой эволюции в течение 10 млн. лет. Другие — в силу параллельного с нами развития исходно одних и тех же генетических программ, а третьи — конвергентно, т. е. в сходных условиях и для сходных целей у них и у нас выработались очень похожие приспособления, но их генетическая основа разная. Сверчок, привлекая самку, "пиликает на скрипке", образованной ногой и крыльями, дятел — барабанит клювом по дереву, а мы (как и все приматы) — голосом, с помощью легких, гортани и губ.

Этология — наука об инстинктивном (врожденном, имеющем в основе генетические программы) поведении животных. Этологи научились распознавать эти программы и прослеживать их преобразования в эволюции. Этологи узнают общую генетическую основу внешне не очень сходных форм поведения животных, подобно тому как сравнительные анатомы находят общее между передней конечностью любого позвоночного животного — плавником рыбы, крылом птицы, рукой человека.

Этологи знают, что для достижения одной и той же цели у животного имеется не одна программа, а целый набор разных вариантов, многие из которых возникли в разное время. Программы поведения создаются естественным отбором так же медленно и постепенно, как генетические программы морфологических признаков, и отмирают столь же медленно. Об этом забывают даже некоторые биологи: нам почему-то кажется, что поведение — это нечто эфемерное. Ставшие ненужными программы могут не исчезать, а храниться в качестве рудиментов и атавизмов, но при случае дают о себе знать. Каждый из нас может вызвать с задворок генетической памяти программу шевеления ушами (она не нужна миллионы лет), только одному для этого придется основательно потрудиться, а у другого уши зашевелятся по первому требованию.

Программы поведения срабатывают в ответ на особый сигнальный стимул, признаки которого заложены в программу. Задача распознания в окружающем мире врожденного сигнального стимула для мозга сложна, поэтому инстинктивные программы часто ошибаются, запускаются по сигналам, случайно несущим признаки стимула. Набор программ действий и образов врожденных стимулов образуют систему передаваемых по наследству знаний об окружающем мире и правил поведения в нем. Животное родится на свет не "tabula rasa", и человек в этом не исключение. Без программ мозг не способен работать. Если нет соответствующей программы — нет и сколько-нибудь сложного и эффективного поведения.

Сила этологов — в знании поведения огромного числа разных видов животных. Человек для этологов — один из видов: многие особенности его поведения, кажущиеся другим уникальными или загадочными, не выглядят такими, если знаешь целый букет сходных и родственных образцов поведения других видов. Причем оказывается, что врожденную мотивацию своего поведения человек, как правило, не чувствует (ему кажется, что он сам так решил, так хочет, так надо), а объясняет обычно путанно и неверно. Со своими объектами этолог не может поговорить об их поведении, поэтому все методы этологии ориентированы на внешние проявления поведения. Приложения этого метода к человеку (меня не интересует, что ты думаешь, меня интересует только, что ты сделал и в ответ на какой стимул) по-своему плодотворно, особенно тем, что удачно дополняет достижения гуманитариев, анализирующих в первую очередь мысли и чувства. В нашей стране с этологией боролись, как могли. Один из результатов — не только полная неосведомленность, но и воинствующее неприятие самого этологического подхода к поведению человека. Эта реакция выработана и у людей, в остальных отношениях непредвзятых, любознательных и доброжелательных.

Взявшись кратко рассказать о том, что же могут поведать этологи о врожденных программах, мотивирующих социальное поведение людей, я прекрасно сознаю эту трудность и призываю читателя-соотечественника попытаться преодолеть в себе навязанное ему в течение всей жизни мнение о недопустимости сравнивать его поведение с поведением жука, рыбы, птицы да и обезьяны. Первая часть этой публикации — вводная к двум следующим.