"Падение и величие прекрасной Эмбер. Книга 1" - читать интересную книгу автора (Фукс Катарина)

Глава восемнадцатая

Наверное, миновала вечность.

Я открыла глаза. Я не ощущала собственного тела. Сплошная ноющая боль. Что со мной? Где я? Кто я? Что произошло и происходит?

Я медленно приходила в себя.

Комната, где я находилась, чуть покачивалась. Это была странная комната с низким потолком. Я осознала, что лежу в корабельной каюте. Я вспомнила все!

– Дети! Мои дети! – крикнула я. Крикнула? Нет, слабо простонала. Однако меня услышали.

– Лежите, – отозвался хриплый мужской голос, странно знакомый, – вы еще слишком слабы. Ваши дети и слуги живы и здоровы.

– Кто… вы? – прошептала я.

– Капитан Мердок. Фрэнк Мердок, – отозвался голос.

– Поклянитесь мне… что мои дети… мои спутники… живы…

– Клянусь! Живы и здоровы. Вас смыло за борт во время бури. Хорошо, что я заметил и кинулся следом.

– Вы… спасли меня?

– Как видите! – грубовато откликнулся он.

– Корабль не пострадал?

– Все в порядке. Мы идем прежним курсом к берегам Америки.

Я с трудом приподнялась. Голова кружилась, и я тотчас вынуждена была опуститься на койку. Нет, это не моя каюта. Я успела заметить.

– Где я? Это не моя каюта.

– Вы в моей каюте, миледи.

Вдруг мне показалось странным мое ощущение собственного тела. Что со мной?

Я все поняла. Я лежала совершенно обнаженная, ничем не прикрытая. Невольно я протянула руку. Попыталась натянуть на себя простыню. Сильная мужская рука грубо воспрепятствовала мне. Низко над своим лицом я увидела черную повязку, насмешливый жестокий взгляд единственного глаза, растрепанные волосы. Грубо пахнуло табаком и вином.

– Нет! Нет! Я все поняла.

Я вытянула руки, отталкивая капитана.

Но мое сопротивление, кажется, только рассмешило его. Жесткие пальцы помяли мне грудь уверенно и похотливо.

– Вам надо набраться сил, миледи, – спокойно произнес Мердок.

– Вы негодяй! – я попыталась крикнуть, но смогла лишь громко прошептать.

– Так вы благодарите своего спасителя? – насмешливо проговорил он.

– Что вы хотите сделать со мной? Поклянитесь, поклянитесь мне, что мои дети и слуги живы! – я заплакала.

– Они живы и надежно заперты в своих каютах.

– О, Боже! Мои дети!..

– Им не грозит опасность. Их не лишат пищи и воды. Разумеется, если вы будете послушны, – Мердок усмехнулся, показав крупные кривые желтые зубы.

– Но что вам нужно? Какая вам польза оттого, что вы изнасилуете меня?

– Изнасилую? Ну нет! Я полагаю, вы и без этой крайней меры сумеете отблагодарить своего спасителя.

– Но когда… когда мы прибудем в Америку, вы отпустите меня?

Происходила какая-то фантасмагория! Я, герцогиня, знатная придворная дама, возлюбленная самого короля Англии, свободная английская гражданка, в плену у своего соотечественника! На что же мне рассчитывать? Чем все это может кончиться?

– Отпущу ли я вас? Да, это интересный вопрос. Нет, ни вас саму, ни ваших слуг я отпустить не смогу.

Я бессильно рыдала, обнаженная, перед этим негодяем.

– Дети! Что будет с ними?

– Гм! Если вы соизволите вести себя хорошо, миледи, ваши дети будут доставлены туда, куда вы пожелаете. Им никто не причинит вреда. Они еще слишком малы для того, чтобы их словам можно было верить.

У меня вырвался невольный вздох облегчения.

– Но что вы собираетесь делать со мной и с моими слугами? Вы хотите сделать из меня свою наложницу?

В каюте распространился неприятный запах крепкого табака. Мердок набил трубку и закурил.

Мне наконец-то удалось прикрыться простыней. Я натянула грубое полотно до самого подбородка.

– Наложницу? – капитан изучающе оглядел меня и кончиком большого ороговевшего ногтя постучал по трубке. – Что ж, мысль интересная, но боюсь, мне такой вариант не подойдет. Слишком хлопотно. Не с руки мне возить на этой посудине герцогиню и любовницу его величества.

Я почувствовала, что краснею.

– Слишком хлопотно, – повторил Фрэнк Мердок.

Я оказалась в ужасном положении, совершенно беззащитная. Но даже тогда я не могла не признавать, что в этом разбойнике, в его манере рассуждать есть что-то занятное, даже парадоксально забавное. И все же, хорошо было бы мне наблюдать за этим забавным человеком со стороны, а не лежа на его койке без одежды.

– Вообще-то я женат, – продолжал капитан, – и надо вам сказать, моя старуха Кэт жутко ревнивая баба. Нет, держать вас при себе я не буду.

– Что же тогда? – я напряглась. Неужели он собирается убить меня?

– А ничего! Я просто продам вас и ваших слуг на плантации. Я знаю плантаторов, у которых просто роскошные поместья. Никто из них не откажется от такой красотки, хоть вы уже и не первой молодости.

Щеки мои вспыхнули. Казалось бы, в моем положении мне было вовсе не до того, тем не менее, я почувствовала себя оскорбленной.

Неужели я кажусь этому неотесанному мужику старухой? Я – первая леди Лондона!

– Глупости! – я ощущала, как постепенно крепнет мой голос. – Как можно продать белую женщину? Не забывайте, что Америка принадлежит Англии! Кроме того, я – личность достаточно известная.

– Жаль, но миледи не в курсе течения событий. Некоторые американские земли уже объявили себя независимым государством. С Английским королевством они на ножах. О вашей известности могут и позабыть. Да сдается мне, и в Лондоне особо тосковать о вас не станут!

Оскорбление за оскорблением!

– Не станут! – повторил он и замолчал. Странно, но теперь я была почти благодарна ему. Я знала, что еще он мог сказать. Ведь я бросила спокойное и даже блестящее обеспеченное существование. Я променяла его на химеру, на призрак счастья.

Мне вспомнилась судьба Барбары Пальмер, графини Каслмейн. Оставленная королем, она продолжала являться при дворе, получала значительную пенсию. Незадолго до моего глупого отъезда скончался Роджер Пальмер, муж Барбары, с которым она давно не виделась, но получить развод не могла по английским законам. Барбара не замедлила выйти замуж за молодого и привлекательного Киллигрю, сына старого Томаса Киллигрю, в ведении которого находился Королевский театр. Молодой Киллигрю был лет на пятнадцать моложе отставной фаворитки, и все же он счел лестным для себя этот брак. Ведь Барбара была богата, а Гарри Киллигрю – в долгу как в шелку. А я? Погналась за призраком счастья, захотела стать наконец-то леди Карлтон! Дура! Что я сделала со своими детьми? Маленький Чарльз! В Англии он был бы герцогом Райвенспер и королевским отпрыском, пусть и незаконнорожденным, а что ждет его теперь? Сьюзен! Какая судьба уготована ей, беззащитной красивой девочке? И во всем виновата я, мои необузданные страсти. Нет мне прощения. Остается покорно вытерпеть все. Лишь бы дети остались живы! Пусть их доставят в поместье лорда Карлтона. Он великодушен, он и Коринна позаботятся о том, чтобы мои дети вернулись на родину, а там уж о них позаботятся Элмсбери. Тут я вспомнила, что Коринны нет в живых. А я-то хотела, чтобы ее смерть сделалась фундаментом моего будущего счастья! Что ж, я получила по заслугам. Если бы не дети, если бы не дети!..

Мердок предложил мне чашку крепкого кофе и бренди. Кофе, этот новомодный американский напиток, я пила и в Лондоне. Лорд Карлтон очень любил кофе. Я уже знала, что кофе бодрит. Отказываться было глупо. Я села на постели и, прикрываясь простыней, молча, начала пить. Выпив кофе и бренди, я снова легла. Внезапно странная мысль пришла мне в голову.

– Но ведь продают лишь негров, – сказала я капитану.

– Разве вы никогда не слышали о квартеронах?

О квартеронах я слышала от Брюса Карлтона. У него была сожительница-квартеронка, и со свойственной ему прямотой он не скрыл от меня и этого обстоятельства своей жизни. Я знала, что квартеронами называют людей, в жилах которых течет четверть негритянской крови, то есть их дед или бабка были неграми.

– Но квартеронов довольно легко распознать, – возразила я, – у них характерные черты. Негритянскую кровь не скроешь. Неужели вы думаете, что меня, Нэн, Большого Джона даже самый наивный плантатор способен принять за квартеронов?

Я невольно рассмеялась.

– Мне нравится ваш смех, миледи, – заметил Мердок, – что-то в вас все же есть! А что до вашего последнего вопроса, то не зарекайтесь, мне приходилось встречать людей, мужчин и женщин, в которых негритянской крови было не больше символической капли; притом они образованны были не хуже лондонских дам и джентльменов, и все равно считались рабами, их покупали и продавали.

На это мне уже нечего было возразить. Да я и устала возражать.

– Что ж, – коротко бросила я, – будь что будет. Только оставьте в живых меня и моих слуг и освободите моих детей.

– О, клянусь! Слово старого морского волка! – его единственный глаз сверкнул.

Я должна была положиться на его слово. А что мне еще оставалось делать? Ах, как бы я смеялась над всем этим, если бы все это происходило не со мной.

В дверь постучали.

Капитан поднялся, подошел к двери, приоткрыл ее, затем дверь снова захлопнулась. Мердок вернулся ко мне с подносом.

– Вот вам доказательство того, что ваши спутники в безопасности. Этот обед приготовила для вас ваша горничная!