"Мои покойные жены" - читать интересную книгу автора (Карр Джон Диксон)

Глава 7

Телеграмма гласила:

Деннис Фостер обнаружил телеграмму в своем почтовом ящике, вернувшись домой вечером в четверг 4 октября.

Прошел почти месяц после того вечера в пабе. Отсутствие новостей, за исключением одного неприятного инцидента, все сильнее беспокоило Денниса. Он пытался справиться с этим, сосредоточившись на работе, которой хватало с избытком. Мистер Макинтош, старший партнер почтенной фирмы, основанной в 1741 году, приближался к преклонному возрасту.

Прочитав телеграмму Берил, Деннис сначала подумал, что не сумеет выполнить просьбу. Пятница обещала быть тяжелым днем. Его голова гудела от количества предстоящей работы. Но искуситель шептал ему, что у него есть два способных ассистента. Если он сможет распределить между ними работу к концу завтрашнего утра, то успеет на поезд в час.

Но хотя Деннис чудом поймал такси, он едва не опоздал на поезд и пробрался через барьер на вокзале Ливерпуль-стрит, прижимая к себе саквояж, когда состав уже тронулся.

Помчавшись по перрону, он увидел Берил, высовывающуюся из окна вагона первого класса и бешено размахивающую руками. Прибавив скорости, Деннис вскочил в вагон, захлопнул за собой дверь и остановился в коридоре, тяжело дыша и глядя на Берил. К его удивлению, вагон был почти пуст.

– Здравствуй, Берил, – переведя дух, заговорил Деннис.

– Привет, дорогой.

– Ты отлично выглядишь. Поездка была приятной?

– Да, спасибо. Я хорошо питалась, но еды было слишком много. И я купила кое-какую одежду.

– Надеюсь, премьера на Бродвее имела успех?

– Боюсь, что нет. Критики разнесли пьесу в пух и прах. Но я это предвидела, да и вообще это не имеет значения.

По правде говоря, Берил выглядела не так уж хорошо. Нарядный зеленый костюм оттенял бледное виноватое лицо. Прядки гладких мягких волос трепетали у щек в такт покачиванию вагона.

– Деннис, – снова заговорила Берил, глядя в окно коридора, – что происходило, пока меня не было?

– Понятия не имею. Я думал, ты знаешь.

– Ты виделся с Брюсом?

– Нет.

– Почему?

– Ну… я не хотел казаться любопытным.

– Ох, Деннис! – Она с упреком посмотрела на него. – Ведь Брюс твой друг. Едва ли ты показался бы ему любопытным… А мистера Мастерса ты видел?

– Один раз говорил с ним по телефону.

– Ну?

– Похоже, сэр… давай будем называть его Г. М., как все называют. Похоже, Г. М. дал Мастерсу строгое указание держаться подальше от Брюса. Но у Мастерса вскоре появился предлог позвонить Брюсу, как раз перед отъездом того из города, хотя полиции он по-прежнему ничего не сообщил. Помнишь тот вечер в развлекательном центре и пабе?

– Еще бы! Брюс так и не пришел обедать в «Айви». Я даже не смогла с ним попрощаться.

«Должно быть, обед получился невеселый», – подумал Деннис, но тут же отогнал эту мысль.

– Той же ночью, – продолжал он, – произошло ограбление машинописного бюро «Этель Уитмен и компания» на Бедфорд-стрит. Кто-то украл единственный экземпляр пьесы о Бьюли.

– Вот как? – странным тоном отозвалась Берил.

– Но Г. М. распорядился держать это в строгом секрете, так что в газеты ничего не попало, а все осведомленные, включая Брюса, обещали держать язык за зубами.

– Что сказал Брюс, когда услышал об этом?

– Смеялся и заявил, что это не имеет значения. Но послушай! Что ты хотела мне рассказать? Твоя телеграмма…

Послышался гудок локомотива. Берил открыла новую блестящую сумочку, достала скомканную записку и протянула Деннису. Это был отпечатанный в типографии бланк, заголовок сверху гласил: «Отель «Кожаный сапог», Сикрест, около Олдбриджа»; под ним стояла дата 27 сентября, и еще ниже шел текст, написанный торопливым размашистым почерком Брюса:

– Это его единственное письмо после моего отъезда, – сказала Берил, забирая записку. – Сэм Эндрюс – наш главный режиссер – говорит, что он не отвечает даже на деловые письма. Но дело в том, дорогой, что Брюс не из тех, кто паникует без причин.

– Это верно. Как ты думаешь, что произошло?

Берил, защелкнув сумочку, собиралась ответить, когда звук нового голоса заставил ее умолкнуть.

Они стояли в коридоре между двумя купе, двери которых были закрыты. Но стеклянная панель двери рядом с Берил слегка опустилась, позволяя слышать молодой и упрямый женский голос:

– Прости, папа. Мне все равно, что говоришь ты, мама или кто угодно в Олдбридже. Я думаю, что влюблена в него.

– Послушай, Дафни! Ты влюблена в мужчину, который может быть…

– Продолжай! Почему ты остановился? Кто кем может быть?

– Хорошо, дорогая, будем смотреть фактам в лицо. Который может быть убийцей!

Берил и Деннис обменялись испуганными взглядами. Несколько секунд они стояли неподвижно.

Потом Берил быстро заглянула в купе. Деннис тут же оттащил ее, грозя ей кулаком, однако успел при этом увидеть трех человек внутри.

В дальнем углу, лицом к локомотиву, сидела модно одетая женщина, немолодая, но еще привлекательная.

Рядом, повернувшись спиной к коридору, поместился мужчина с седеющими волосами.

Девушка стояла лицом к ним. Несмотря на пасмурный день, Деннис и Берил из коридора смогли четко ее рассмотреть.

Судя по всему, в обычных обстоятельствах девушка не отличалась разговорчивостью. Она была слишком покорной, слишком сдержанной, слишком хорошо воспитанной. Даже теперь, вынужденная обороняться, она опускала глаза и ее щеки заливала краска смущения. Только сильные эмоции могли заставить ее произносить эти слова. А эмоции в купе достигли опасной черты.

Деннис отодвинулся от двери, но мог слышать их голоса.

– Послушай, Дафни! – настаивал седеющий мужчина.

– Да, папа, я слушаю.

– Дафни Херберт! – шепнула Берил на ухо Деннису. – Я знала, что слышала это имя раньше!

– Твоя мать и я давно решили, Дафни, что, когда тебе придет время думать о… ну, о замужестве или о чем-то в таком роде, мы не станем препятствовать твоему выбору. Не так ли, Клара?

Женщина ответила приятным, но не свидетельствующим о высоком интеллекте голосом:

– Конечно, Джонатан. Но так глупо, что наша Дафни утверждает, будто она влюблена!

– Почему глупо? – воскликнула девушка.

– Не задавай нелепых вопросов, дорогая.

– Но почему это глупо? Разве ты не была влюблена в папу?

Когда английская семья начинает разговаривать так откровенно, можно держать пари, что они забылись, столкнувшись с чем-то по-настоящему серьезным.

– Да… очевидно.

– И ты не была с ним счастлива?

Последовала легкая пауза. Голос миссис Херберт смягчился.

– Очень счастлива! – Это был крик души, который не мог не тронуть слушателей. – Но это совсем другое дело, Дафни.

– Почему другое?

– Я была взрослой и… ну и так далее, а не глупой маленькой школьницей!

– Клара, дорогая моя, – мягко заметил мистер Джонатан Херберт, – было бы справедливым обращаться с Дафни как с взрослой, каковой она, в конце концов, и является.

– Спасибо, папа!

– Но я говорю не о возрасте Дафни, – продолжал он. – Ей уже двадцать четыре. Речь идет о мужчине, в которого она, по ее словам, влюблена. Если бы с ним было все в порядке, я бы не возражал против выбора Дафни. Мне все равно, выйдет ли она замуж за герцога, за мусорщика или за… за паршивого актеришку! Но вы сознаете, что этот тип может оказаться маньяком-убийцей, которого уже много лет разыскивает полиция?

– Значит, ты слышал эти злобные сплетни? – сдавленным голосом произнесла Дафни.

– А ты нет, дорогая моя?

– Я никак не могу понять, – сказала девушка, – каким образом начались эти ужасные разговоры.

– Но, дорогая, будь справедливой и благоразумной…

– Я и так справедлива и благоразумна!

Снова загудев, поезд нырнул в один из многочисленных туннелей, которые скрывали железную дорогу от пригородов.

Наступила темнота, заглушив даже гудок. Затем в каждом купе зажглись четыре яркие лампочки. Наблюдателям в коридоре больше незачем было заглядывать внутрь. При свете лампочек в черных окнах коридора на фоне проносящегося снаружи белого пара виднелись четкие отражения мистера Херберта, миссис Херберт и Дафни.

Будь Дафни Херберт более оживленной и менее робкой, ее можно было бы назвать по-настоящему красивой.

Даже сейчас Деннис Фостер почувствовал, как его сердце сжалось от эмоции, которую ему редко доводилось испытывать.

Широкий лоб, короткий нос, изогнутые брови были обрамлены поблескивающими при свете ламп русыми волосами. Фигура казалась девственной и в то же время зрелой, что лишь подчеркивало белое платье покроя, скорее подходящего для более юного возраста. Несмотря на смущение, Дафни подняла взгляд – ее светло-серые глаза были озадаченными и умоляющими.

– Берил! – прошептал Деннис. – Что с тобой?

– Эти люди!..

– Ну?

– Они в точности соответствуют подробным описаниям персонажей в пьесе. Ее как будто написали для них.

– Ш-ш!

Мистер Джонатан Херберт повысил голос, чтобы перекрыть стук колес поезда, мчащегося через туннель:

– Слушай, Дафни! В первый же день прибытия твоего идеала в «Кожаный сапог» он по рассеянности начал расписываться другим именем в регистрационной книге. Он написал «Роджер Бью…», а потом быстро это зачеркнул.

– У тебя нет никаких доказательств.

– Командор Ренуик видел это, дорогая. Он владелец отеля.

– Но…

– И мы с Читтерингом были в курительной «Кожаного сапога», когда твой джентльмен с монгольской физиономией читал маленькую лекцию о том, как легко душить людей. Честное слово, у нас волосы встали дыбом. Со мной не было ничего подобного с тех пор, как я видел Ричарда Мэнсфилда[20] в «Джекиле и Хайде».[21]

– Господи! – прошептал Деннис. – Брюс переигрывает, как…

– Тсс! – прошипела Берил.

– А все стало очевидным, Дафни, когда Читтеринг вовлек его в разговор о знаменитых преступлениях и затронул тему Бьюли. Когда твой красавец повествовал о второй жертве Бьюли – Элизабет… как бишь ее… которая училась музыке…

– Пожалуйста, папа!

– …он привел такие детали, которые, как клянутся Читтеринг и викарий, никогда нигде не публиковались.

Отражение Дафни в оконном стекле исказила не только вибрация поезда.

– Я н-не могу этого выносить! – вырвалось у нее. – Это просто фантастично!

– Еще бы, дорогая моя. Тем не менее это правда.

Глаза Дафни наполнились слезами.

– Если ты думаешь, что он… тот, кем ты его считаешь, – а это не так, потому что он очень милый и я люблю его, – почему бы тебе не обойтись с ним честно вместо того, чтобы шептаться по углам? Почему бы тебе не спросить его напрямик?

– Именно это я и намерен сделать.

– Ради бога, Джонатан, не устраивай сцену! – вскрикнула миссис Херберт. – Разве не проще обратиться в полицию?

– Откровенно говоря, Клара, я уже был в полиции.

– Ты… – Серые глаза Дафни с влажными от слез черными ресницами широко открылись. На какой-то момент она словно утратила дар речи. – Ты был в полиции?

– Да. Три дня назад.

– И что они сказали?

– Они посмеялись надо мной.

Мистер Херберт взмахнул кулаком. Поезд вылетел из туннеля в белом облаке пара, на миг уничтожившем отражения, но почти сразу нырнул в другой туннель.

– Я ходил в полицейский участок, – продолжал мистер Херберт, разжав кулак. – Инспектор Паркс мой старый друг, но мне было нелегко говорить об этом. Я долго мялся и наконец прямо спросил Паркса, доходили ли до него слухи о пребывании Бьюли в Олдбридже.

– Ну?

– Паркс очень странно улыбнулся и сказал: «Мы из-за этого не беспокоимся, сэр, и вы не беспокойтесь». Потом все начали смеяться.

– Кто?

– Сначала инспектор, затем сержант и констебль. Окна участка были открыты настежь, и я слышал, идя по дорожке, как они хохочут.

Лицо Дафни сияло. Девушка пробуждалась от кошмарного сна здоровой и торжествующей.

– Почему ты не рассказал мне об этом раньше, папа? Разве ты не видишь, что это все меняет?

– Каким образом?

– Это кладет конец грязным сплетням! Полиция должна знать, не так ли?

– Пожалуй, – нехотя отозвался мистер Херберт. – Это меня и потрясло. Тем не менее…

– Прости, папа, но боюсь, что я по-настоящему влюблена в него.

– Слушай, дорогая, я не хочу быть несправедливым к этому парню. И твоя мать, и я желаем тебе только счастья. Но мне кажется, он тебе не подходит, и я намерен это доказать.

– Если ты не прекратишь, – сдавленным голосом предупредила девушка, – я завтра же убегу с ним! Он просил меня об этом.

Миссис Херберт вскочила на ноги:

– Этот тип просил тебя убежать с ним и выйти за него?

– Да!

В коридоре Деннис Фостер и Берил Уэст обменялись взглядами.

– Уйдем отсюда! – отвернувшись, пробормотала Берил. – Пожалуйста!

Деннис согласился с ней. Стук колес, свет, мелькающий на деревянных панелях и серой обивке, клаустрофобия, вызываемая туннелем, начали давить на них, как неприятные перспективы, становившиеся все более вероятными.

Вдыхая угольную пыль, они зашагали по коридору. Берил открыла дверь другого купе и вошла внутрь, прежде чем они осознали, что оно не пустое.

Полноватый мужчина, лысый, если не считать нескольких прядей каштановых волос, зачесанных поперек черепа, сидел в углу, лениво перелистывая страницы потрепанной книги. Когда Берил открыла дверь, он с улыбкой повернулся.

– Прошу прощения, – извинилась Берил, которой хотелось оказаться там, где они с Деннисом могли бы разговаривать без помех. – Мы ошиблись купе.

– Ничего страшного, – вежливо отозвался незнакомец.

Снова улыбнувшись, он поудобнее устроился с книгой, как кот у камина. Деннис испытал абсолютно иррациональное ощущение шока, увидев название книги, когда незнакомец на секунду закрыл ее. Оно было четко вытиснено большими черными буквами на серой ткани переплета; «Искусство написания пьес».