ГЛАВА ШЕСТАЯ

Это был невысокий, плотный человек с красным лицом; в волосах, редких на макушке, просматривалась седина. Я сидел в кабинете его полудеревенского дома в северной части штата Нью-Йорк, потягивал пиво и докладывал о своих неприятностях. Дул легкий ветерок, небо за окном было усыпано звездами.

— Так ты говоришь, что на следующий день Люк не объявился… И записки не прислал?

— Нет, не прислал.

— А можешь вспомнить обо всем, что ты тогда делал?

— Утром зашел к нему в номер — точно такой же, как накануне. Спросил у портье. Ничего. Позавтракал и снова спросил. И опять — ничего. Тогда я погулял по городу, около полудня перекусил, еще раз заглянул в номер. Там было по-прежнему пусто. Я взял ключи от машины и поехал на то место, где мы были прошлой ночью. При свете дня — самые заурядные окрестности. Я даже спустился вниз по склону и немного там полазил. И не нашел ни тела, ни улик. Я вернулся, отдал ключи, послонялся по отелю до обеда, что-то поел, а потом позвонил вам. Когда вы пригласили меня приехать, заказал билет и улегся спать пораньше. Утром отправился на маршрутке в Альбукерке, а оттуда — к вам.

— И сегодня еще раз проверил, не появился ли Люк?

— Угу. Ничего нового.

Он покачал головой и раскурил свою трубку.

Его звали Билл Рот, он был другом и адвокатом моего отца в те времена, когда тот здесь жил. Думаю, он был единственным на Земле человеком, которому отец доверял, поэтому я тоже ему верил. За эти восемь лет я иногда навещал его, в последний раз примерно полтора года тому назад по очень печальному поводу — умерла его жена Алиса. Я рассказал Биллу историю моего отца так, как слышал ее от него самого, у Двора Хаоса; отец хотел, чтобы Билл был в курсе происходящего, в благодарность за его помощь.

Думаю, Билл все понял и поверил. Впрочем, он знал отца намного лучше, чем я.

— Я уже говорил, что ты невероятно похож на отца?

Я кивнул.

— И дело не только во внешнем сходстве, — продолжал он. — Было время, когда он заявлялся, словно летчик, сбитый над вражеской территорией. Никогда не забуду ночь, когда он прискакал верхом, с мечом у пояса, и — только вообрази! — заставил меня заняться поисками пропавшей кучи компоста. — Билл фыркнул. — Теперь вот ты сидишь передо мной и рассказываешь такое, что сразу вспоминается ящик Пандоры. Почему бы тебе не придти ко мне, как подобает разумному молодому человеку, насчет развода? Или, скажем, завещания, а может быть, относительно кредита и делового партнерства… Так ведь нет, твоя история ужасно похожа на проблемы, с которыми сталкивался Карл! Даже то, что я делал для Амбера, выглядит совершенно безобидно по сравнению с задачкой, которую я должен решить для себя.

— Вы имеете в виду Соглашение — когда Рэндом послал к вам Фиону с копией Договора Падения Образа, заключенного со Свайвилом, королем Хаоса, чтобы она перевела его, а вы изучили на предмет скрытых ловушек?

— И это тоже, — согласился Билл, — хотя в конце концов мне пришлось выучить ваш язык, иначе я не смог бы довести работу до конца. Потом Флора захотела получить назад свою библиотеку — это оказалось совсем непросто, — а после ей вздумалось разыскать предмет своей старой любви — чтобы воссоединиться или отомстить, я так и не понял. Впрочем, она платила золотом. И я смог купить дом в Палм-Бич. А дальше… Черт побери, некоторое время я всерьез раздумывал, не приписать ли на своей визитке еще и: «Советник правящего Дома Амбера»!.. Однако в такой работе нет ничего особенного. Самое обычное дело, здесь я занимаюсь подобным сплошь и рядом. А вот от твоих неприятностей так и разит черной магией и внезапными смертями — очень похоже на твоего отца. Меня все это чертовски пугает, и я не имею ни малейшего представления, какой совет тебе дать.

— Ну, черная магия и внезапные смерти — моя забота, — заметил я. — Возможно, они даже слишком сильно влияют на мой образ мышления. Предполагается, что вы смотрите на вещи иначе, чем я, и способны обратить внимание на факты, мимо которых я прошел. Так чего же я не заметил?

Билл сделал глоток пива, снова зажег трубку.

— Ладно… Твой приятель Люк — откуда он?

— Средный Запад, по-моему. Небраска, Айова, Огайо… что-то вроде этого.

— Хм-м, а чем занимается его отец?

— Он ничего не рассказывал.

— У него есть братья или сестры?

— Не знаю. Он ничего о них не рассказывал.

— А тебе не кажется это несколько странным?.. Твой друг ни разу не упомянул свою семью и за все восемь лет, что вы знакомы, никогда не называл города, в котором родился?

— Нет. Ведь я тоже не распространялся о подобных вещах.

— Это неестественно, Мерль. Ты вырос в необычном месте, о котором просто не можешь говорить. У тебя есть серьезные основания избегать этих вопросов и переводить разговор на другое. Похоже, что и у него тоже. А кроме того, когда ты сюда прибыл, ты же не знал, как ведут себя здешние люди. Неужели тебя никогда не удивляла скрытность Люка?

— Конечно, удивляла. Но он с уважением относился к моему нежеланию обсуждать некоторые темы. Можно сказать, что мы заключили нечто вроде молчаливого соглашения.

— А как ты с ним познакомился?

— На первом курсе университета, у нас часто совпадали лекции.

— И вы оба оказались в чужом городе, где у вас никого не было. Вы подружились с самого начала…

— Нет. Мы почти не разговаривали друг с другом. Я считал его высокомерным ублюдком, возомнившим о себе невесть что. Иными словами, мне он страшно не нравился, да и я ему тоже.

— Почему?

— А он думал то же самое про меня.

— Значит, прошло некоторое время, прежде чем вы сообразили, что ошибаетесь?

— Нет. Мы оба были совершенно правы. Мы стали пытаться вывести один другого на чистую воду. Если мне удавалось сделать что-нибудь… особенное, он старался превзойти меня. И наоборот. Мы дошли до того, что занимались одними и теми же видами спорта, назначали свидания одним и тем же девушкам, изо всех сил бились за высшие оценки.

— А потом?

— Где-то в процессе нашего соперничества возникло уважение. Когда мы оба вышли в олимпийский финал, что-то произошло. Мы вдруг принялись хлопать друг друга по спине и смеяться, а потом отправились вместе обедать и проговорили ночь напролет, и тогда он заявил, что ему на Олимпиаду глубоко наплевать. Я сказал, что и мне тоже. Люк просто хотел доказать, что он лучше, но теперь ему все равно. Он понял, что мы оба молодцы и его это вполне устраивает. Я чувствовал абсолютно то же самое и немедленно сообщил ему об этом. Именно тогда мы и стали друзьями.

— Бывает, — произнес Билл. — Такая немного странная дружба. Только в определенных областях.

Я рассмеялся и сделал глоток пива.

— А разве у других иначе?

— Поначалу, да. Впрочем, порой так остается навсегда. Ничего ужасного в этом нет. Просто ваша дружба кажется куда более узкоспециализированной.

— Может быть, — медленно проговорил я.

— И все равно бессмыслица какая-то получается. Два парня становятся лучшими друзьями — и при этом не рассказывают друг другу о своем прошлом.

— Наверное, вы правы. И что же это означает?

— Ты ведь не обычный человек.

— Нет.

— Я думаю, Люк тоже.

— Ну и кто он в таком случае?

— А это уже твоя область.

Я кивнул.

— И еще, — продолжал Билл, — меня кое-что беспокоит.

— Что?

— Этот парень, Мартинес. Он последовал за вами, остановился, когда остановились вы, подкрался и открыл огонь. За кем он охотился? За обоими? Его интересовал Люк? Или, может быть, ты?

— Не знаю. Не могу сказать, в кого был сделан первый выстрел. А потом он стрелял в Люка — потому что Люк перешел в наступление, и Мартинесу пришлось защищаться.

— Точно. Если бы он был «Т» — или агентом «Т», — зачем бы ему тратить время на тот разговор с тобой в баре?

— У меня возникло ощущение, что он затеял его лишь ради своего последнего вопроса — знает ли Люк что-нибудь про Амбер.

— И твоя реакция навела его на мысль, что Люку что-то известно.

— Ну, похоже, кое-что он действительно слышал… судя по тому, что он сказал мне в самом конце. Думаете, он охотился на амберита?

— Возможно. Но ведь Люк не из Амбера, верно?

— Ни разу о нем не слышал, когда жил там после войны. А уж лекций по генеалогии мне прочитали целую кучу. Мои родственники сильно напоминают кружок по рукоделию, когда дело доходит до наведения порядка в этих вопросах — они гораздо менее аккуратны, чем жители Двора Хаоса, не могут даже решить, кто из них самый старший, поскольку некоторые родились в соседних временных потоках. Но по крайней мере количество подсчитано четко.

— Хаос! Точно! У тебя ведь не очень нежные отношения с родственниками по той линии! А не может быть?..

Я покачал головой:

— Исключено. О тамошних семьях я знаю все до мельчайших подробностей. Думаю, я знаком практически со всеми, кто умеет манипулировать Тенями и путешествовать в них. Люк к их числу не относится и…

— Подожди минутку! Во Дворе Хаоса тоже есть люди, которые обладают способностью передвигаться в Тенях?

— Да. Или, оставаясь на месте, получать из них самые разные вещи. Ну, это как бы наоборот…

— Мне казалось, что только тот, кто прошел Образ, обладает этим даром?

— У них есть некий его аналог, называется Логрус. Это такой хаотический лабиринт. Постоянно меняющийся. Очень опасный. На какое-то время изменяет твое сознание. То еще удовольствие.

— И ты с ним справился?

— Да.

— И Образ тоже прошел?

Я вспомнил, как это было, облизнул губы.

— Да. Он чуть меня не прикончил. Сухай думал, что я там погибну, а Фиона считала, что с ее помощью я смогу пройти. Я был…

— Кто такой Сухай?

— Хранитель Логруса. А еще мой дядя. Ему представлялось, что Образ Амбера и Логрус Хаоса — вещи несовместимые, и я не смогу нести в себе отпечатки того и другого. Рэндом, Фиона и Джерард показали мне Образ. Тогда я связался с Сухаем и дал ему посмотреть на него. Он сказал, что складывается впечатление, будто это две противоположные друг другу вещи, и я либо буду уничтожен, либо Образ постарается вытравить из меня знак Логруса — вероятнее всего первое. А Фиона заявила: Образ в состоянии объять все что угодно, даже Логрус, а если она правильно понимает суть Логруса, он проложит себе путь куда угодно, даже в Образ. Поэтому право решать оставили за мной, но я знал, что должен туда отправиться. Так я и сделал. И прошел через него. С тех пор во мне живут как узор Образа, так и знак Логруса. Сухай признал, что Фи была права и что, видимо, дело в моем смешанном происхождении. Впрочем, она не согласилась…

Билл протестующе поднял руку:

— Минутку. Я не понимаю, как тебе удалось доставить дядюшку Сухая в Замок Амбера в тот момент, когда он тебе понадобился?

— Ах, это! У меня есть колода Козырей для Хаоса, такая же, как колода Козырей Амбера. Для родичей из Двора.

Билл покачал головой:

— Все это просто потрясающе интересно, но мы отвлеклись от темы нашего разговора. Кто-нибудь еще может ходить сквозь Тени? Или есть иные способы это проделать?

— Да, есть несколько способов. Например, некоторые волшебные существа вроде Единорога обладают способностью бродить везде, где только пожелают. Можно следовать за тем, кто пересекает Тень, или за волшебным существом, если ты в состоянии не потерять его из виду, — вне зависимости от того, кем ты сам являешься. Вроде Томаса-Рифмача.[25] Один такой проводник может вести за собой целую армию. Ну, еще не нужно забывать о жителях различных Теней, расположенных неподалеку от Амбера и Хаоса Там нередко рождаются сильные колдуны — благодаря тому, что они находятся рядом с этими средоточиями могущества. Некоторые из лучших становятся настоящими специалистами, однако их знаки Логруса и узоры Образа несовершенны, и равными оригиналу никогда не будут. Но им в любом случае не нужно посвящения, чтобы проникнуть в соседнюю Тень. Границы там очень зыбкие. Мы даже торгуем с ними. А по наезженным маршрутам с каждым разом все легче и легче путешествовать. Обратная дорога труднее, но известны случаи, когда сквозь Тени проходили большие армии. Потому мы выставляем дозоры. Джулиан в Ардене, Джерард у моря, и так далее.

— Что-нибудь еще?

— Ну, иногда случаются Теневые бури.

— А это что такое?

— Естественный, но не совсем понятный феномен. Пожалуй, похоже на тропический шторм — лучшего сравнения я придумать не могу. Согласно одной из теорий, буря возникает вследствие определенной частоты колебаний волн, исходящих из Амбера и Двора и влияющих на природу Теней. Как бы там ни было, когда такая буря начинается, она может пронестись через огромное количество Теней, прежде чем ее сила иссякнет. Иногда они являются причиной серьезных разрушений, иногда проходят почти бесследно. И довольно часто переносят разные предметы из одной Тени в другую.

— Включая людей?

— Бывает.

Билл допил свое пиво, и я последовал его примеру.

— А Козыри? — спросил он. — Можно научиться ими пользоваться?

— Да.

— Ну и сколько ходит по свету колод?

— Понятия не имею.

— Кто их делает?

— Во Дворе есть несколько специалистов. Там учился я. В Амбере — Фиона и Блейз, и кажется, они учили Рэндома…

— Колдуны, о которых ты говорил, — те, что живут в соседних королевствах… в состоянии кто-нибудь из них нарисовать такую колоду?

— Да, но карты получатся несовершенными. Насколько я понимаю, нужно быть посвященным Образа или Логруса, чтобы все получилось как полагается. Кое-кто из них может сотворить полу-Козырь, пользуясь которым, рискуешь оказаться где-нибудь в лимбо[26] или вообще погибнуть. Впрочем, порой попадаешь именно туда, куда тебе нужно.

— А карты, которые ты нашел в квартире Джулии?

— Настоящие.

— Как ты объясняешь их происхождение?

— Тот, кто умел их делать, обучил кого-то другого, и тот оказался хорошим учеником. А я про это ничего не слышал. И все.

— Понятно.

— Боюсь, не очень-то много пользы от моих ответов.

— Нет, они мне необходимы, чтобы обдумать ситуацию, в которую ты попал, — ответил Билл. — Я должен задавать вопросы. Хочешь еще пива?

— Подождите.

Я закрыл глаза и представил себе Логрус — вечно меняющийся, никогда не остающийся прежним. Я сформулировал свое желание, и две извивающиеся линии внутри образа стали ярче и плотнее. Тогда я осторожно пошевелил руками, повторяя их волнообразные движения. Постепенно линии и мои руки будто слились в единое целое; я раскрыл ладони и толкнул линии вперед — вперед сквозь Тени.

Билл негромко откашлялся.

— Э-э… что это ты такое делаешь, Мерль?

— Кое-что ищу, — ответил я. — Минутку.

Линии протянутся сквозь бесконечность Теней, пока не встретят предмет моего желания — или пока у меня не кончится терпение, или я устану и не смогу больше концентрироваться… В конце концов я почувствовал толчок, словно рыба клюнула на заброшенного в речку червяка.

— А вот и они, — сказал я и быстро схватил свою добычу.

В руках у меня появились две бутылки ледяного пива, и я передал одну из них Биллу.

— Вот что я имел в виду, когда говорил о путешествии сквозь Тени наоборот. — Сделав несколько глубоких вдохов, я продолжал: — Я послал в Тени за парочкой бутылок пива. Чтобы не нужно было идти на кухню.

Он посмотрел на оранжевую этикетку с зеленой надписью на незнакомом языке.

— Что-то я не знаю этого сорта, — заявил он. — Не говоря уже о языке. А ты уверен, что его можно пить?

— Да, я заказал настоящее пиво.

— Хм-м, а тебе там по дороге открывалка не попадалась?

— Ой! — воскликнул я. — Прошу прощения, я…

— Да ладно, не огорчайся.

Он встал, сходил на кухню и вернулся через некоторое время с открывалкой в руках. Когда он откупорил первую бутылку, поднялась пена, и ему пришлось подержать бутылку над мусорной корзиной. То же самое произошло и со второй.

— Если быстро вытаскиваешь что-нибудь из Теней, такое случается, — проговорил я. — Обычно я добываю пиво другим способом и забыл…

— Все в порядке, — успокоил меня Билл и вытер руки платком. А потом попробовал пиво. — Вполне приличное. Интересно… да нет, не стоит.

— Что?

— А ты мог бы послать за пиццей?

— С чем предпочитаете? — спросил я.

На следующее утро мы отправились на прогулку вдоль извивающегося ручья, на который натолкнулись позади владений соседа-фермера, который к тому же был клиентом Билла. Мы медленно шли вперед, Билл с палкой в руке и трубкой во рту продолжал задавать мне вопросы.

— Вчера ты мне кое-что сказал, но я не обратил на это внимания, поскольку меня больше интересовало другое. Ты упомянул, что вы с Люком вышли в финал Олимпиады а потом бросили состязания?

— Да.

— В каком виде спорта?

— Легкая атлетика. Мы оба были бегунами и…

— Его результаты приближались к твоим?

— До противного. А иногда мои результаты приближались к его.

— Странно.

— Что?

Берег речушки стал круче, и мы по камушкам перешли на другую сторону, где ровная и утоптанная тропинка была на несколько футов шире.

— Мне кажется более чем странным совпадением, — заметил Билл, — что этот парень мог соперничать с тобой хоть в одном виде спорта. Насколько мне известно, вы, жители Амбера, в несколько раз сильнее обычных людей, с каким-то странным обменом веществ, который делает вас необычайно выносливыми, восстанавливает силы, позволяет быстро заживлять раны и все прочее. Как же так получилось, что Люк смог противостоять тебе на самом высшем уровне?

— Люк — отличный спортсмен и старается держать себя в форме, — объяснил я. — Бывают такие люди, очень быстрые и сильные.

Билл покачал головой, и мы некоторое время шли молча.

— Я не спорю с этим, — снова заговорил он. — Просто как-то уж слишком много получается совпадений. Этот парень, как и ты, скрывает свое прошлое, а потом выясняется, что ему о тебе все известно. Ну-ка скажи, как у него с искусством?

— В смысле?

— Искусство. Он действительно разбирается в нем достаточно, чтобы собирать картины?

— Безусловно. Мы частенько ходили в разные художественные галереи и музейные выставки.

Билл фыркнул и поддал палкой камешек, который с громким всплеском ушел под воду.

— Ладно, — задумчиво протянул он, — одним слабым местом меньше, но цельность образа никуда не исчезла.

— Что-то я не понимаю…

— Мне показалось необычным, что он тоже был знаком с этим странным художником-оккультистом. Впрочем, раз парень был не без таланта, а Люк действительно собирал картины…

— Его же никто не заставлял говорить, что он знаком с Мелманом.

— Верно. Но все это да еще его исключительные физические данные… Улики, конечно, косвенные, однако у меня складывается ощущение, что твой Люк совсем не прост.

Я кивнул.

— После нашего вчерашнего разговора я раздумывал над твоими словами, — заявил Билл. В этом месте речка делала поворот, и он остановился, чтобы понаблюдать за какими-то птицами, которые с громкими криками взлетели над заболоченным противоположным берегом. — Давай на время забудем о предмете нашего разговора. Скажи-ка, а какое у тебя… э-э, ну, звание, что ли? — вдруг спросил он.

— В каком смысле?

— Ты сын одного из принцев Амбера. Как тебя величают?

— Вы имеете в виду титул? Я герцог Западной марки[27] и эрл[28] Колвира.

— И что это значит?

— Это значит, что я не принц Амбера. Никто не беспокоится, что я стану строить планы насчет престола, и никаких вендетт с наследованием.

— Хм-м.

— Это как понимать?

— Я читал достаточно книг по истории, — пожав плечами, заявил Билл. — В подобных случаях никто не может чувствовать себя в безопасности.

Теперь плечами пожал я:

— На домашнем фронте все спокойно — так я, по крайней мере, слышал.

— Ну, это хорошая новость.

Еще несколько поворотов — и мы вышли на широкий песчаный берег, усыпанный мелкими камешками; он уходил примерно на тридцать футов вверх и соединялся с крутым обрывом семи или восьми футов высотой. Билл уселся в тени на камень и раскурил трубку. Я устроился неподалеку, и мы некоторое время наблюдали, как играет и искрится в лучах солнца вода. Здесь было очень тихо и как-то безмятежно.

— Хорошо, — сказал я немного погодя. — Красивое место.

— Угу.

Я бросил взгляд на Билла и обнаружил, что он смотрит на тропинку, по которой мы пришли.

— Что-нибудь не так? — шепотом спросил я.

— Немного раньше мне показалось, будто что-то промелькнуло, — так же шепотом ответил он. — Словно кто-то еще решил тут прогуляться — чуть позади нас. А потом я его потерял.

— Может, следует сходить и посмотреть?

— Вероятно, мне просто почудилось. День сегодня превосходный, наверняка не только нам захотелось здесь побродить. Я просто подумал, что, если мы на несколько минут присядем на берегу, таинственный незнакомец либо покажется, либо повернет в другую сторону.

— А вы можете его описать?

— Нет. Он лишь промелькнул пару раз. Вряд ли стоит из-за этого тревожиться. От твоей истории я стал что-то уж даже слишком нервным — настоящий параноик.

Я достал свою трубку, старательно набил ее и раскурил. Мы принялись ждать. Прошло минут пятнадцать. Никто так и не появился.

Билл поднялся, с удовольствием потянувшись, крякнул и сказал:

— Ложная тревога.

— Похоже на то.

Билл снова двинулся в путь, и я последовал за ним.

— А еще меня беспокоит эта дамочка, Ясра… У тебя, говоришь, сложилось впечатление, будто она козырнулась прямо в комнату и что во рту у нее ядовитое жало, от которого ты потерял сознание?

— Точно.

— Доводилось встречаться с подобной штучкой раньше?

— Нет.

— Предположения имеются?

Я покачал головой.

— А какое отношение ко всему происходящему имеет Вальпургиева ночь? Насколько я понимаю, определенная дата может иметь значение для человека с нездоровой психикой; или, например, в некоторых примитивных религиях особое внимание уделяется смене времен года. Однако твой «Т» кажется существом слишком высокоорганизованным, чтобы быть сумасшедшим. Что же касается того, другого…

— Мелман считал, что это важно.

— Да, но он увлекался подобной чепухой. Я не удивлюсь, если выяснится, что именно ему в голову пришла идея провести аналогию, причем не важно, соответствует она истине или нет. Он же признал, что его наставник ничего конкретного ему не говорил. Сам додумался. Впрочем, это уже твоя область. Можно ли приобрести особое могущество, убив человека королевской крови именно в этот день? Как ты думаешь?

— Никогда не слышал ни о чем подобном. Однако есть множество вещей, о которых мне ничего не известно. Я еще очень молод по сравнению с остальными специалистами. Интересно, куда все это заведе? Вы утверждаете, что не верите в психа, но и идея о Вальпургиевой ночи вас не впечатляет.

— Я и сам не знаю. Просто размышляю вслух. Оба эти предположения представляются мне какими-то несерьезными Кстати, Французский Иностранный Легион дает своим солдатам отпуск 30 апреля, чтобы они могли хорошенько набраться, а потом еще парочку дней на то, чтобы протрезветь. Это годовщина сражения при Камероне — одна из их самых знаменитых побед. Только боюсь, в нашем случае французы ни при чем.

А сфинкс?.. Зачем нужен Козырь, который переносит тебя черт знает куда, там тебе задают идиотские вопросы, а за правильный ответ грозят откусить голову?

— Я думаю, именно это и входило в чьи-то планы.

— Меня посетили те же мысли. Тебе не кажется все это несколько экстравагантным? Знаешь, могу поклясться, что они все такие, эти карты, своего рода ловушки.

— Очень может быть.

Я засунул руку в карман и нащупал колоду.

— Не трогай, — остановил меня Билл. — Давай не будем напрашиваться на лишние неприятности. Может быть, вообще следует выбросить их или отложить на время. Давай спрячем карты в сейф у меня в конторе?

Я рассмеялся:

— Сейфы не такое надежное место, как вы думаете. Нет, спасибо. Я хочу, чтобы они были со мной. Возможно, найдется способ их проверить, не подвергаясь никакой опасности.

— Ну, по этой части ты — специалист, тебе виднее. Однако скажи-ка мне, а может что-нибудь мерзкое пробраться сюда через карту без твоего…

— Нет. Исключено, — перебил он меня. — Необходимо сосредоточиться, сконцентрировать внимание — и только тогда что-нибудь получится. Причем требуется приложить серьезные усилия.

— Ну, это уже кое-что. Я…

Мой старший друг снова оглянулся. Кто-то нас догонял. Я невольно напрягся.

Но Билл с облегчением выдохнул.

— Все в порядке, — успокоил он меня. — Я его знаю. Это Джордж Хансен. Сын парня, чью ферму мы недавно проходили. Привет, Джордж.

Джордж помахал нам рукой. Среднего роста, довольно плотный. Песочные волосы. В джинсах фирмы «Levi's» и футболке с надписью «Благодарные мертвые»,[29] в кармашке левого рукава — пачка сигарет. На вид — лет двадцать.

— Привет, — ответил Джордж, подходя поближе. — Отличный денек, правда?

— Точно, — кивнул Билл. — Вот мы и решили немного прогуляться, вместо того чтобы сидеть дома.

Джордж посмотрел на меня.

— Я тоже, — проговорил он и прикусил нижнюю губу. — Просто чудесная сегодня погодка, ага.

— Это Мерль Кори. Он у меня гостит.

— Мерль Кори, — повторил Джордж и протянул мне руку. — Привет, Мерль.

Я пожал ему руку. Она была слегка влажной.

— Вспомнил имя?

— Хм-м… Мерль Кори… — снова произнес он.

— Ты знал его отца.

— Правда? И то верно!

— Сэм Кори, — пояснил Билл и бросил на меня взгляд через плечо Джорджа.

— Сэм Кори!.. — выдохнул парнишка. — Вот это да! Рад с вами познакомиться. Вы долго здесь пробудете?

— Думаю, пару дней, — ответил я. — Я и не знал, что ты знаком с моим отцом.

— Хороший человек, — заявил Джордж. — А сами-то вы откуда?

— Из Калифорнии, решил немного попутешествовать.

— А куда направляетесь?

— Да вообще-то за границу.

— В Европу?

— Еще дальше.

— Звучит здорово. Я бы тоже хотел попутешествовать — когда-нибудь.

— Может, еще и представится случай.

— Кто знает. Ну ладно, мне пора идти. А вы гуляйте. Рад был с вами познакомиться, Мерль.

— Я тоже.

Он отступил на несколько шагов, помахал нам рукой и пошел прочь.

Я посмотрел на Билла и заметил, что его трясет.

— Что случилось? — удивился я.

— Я знаю мальчишку всю жизнь, — проговорил он. — Как ты думаешь, он принимает наркотики?

— Если и принимает, то не такие, от которых на руках остаются дырки. Я не заметил никаких следов. Да и вел он себя нормально.

— Да, только ты не знаешь его так, как я. Он мне показался очень… не таким. Я назвал твоего отца Сэмом нарочно, потому что заподозрил неладное. Изменилась его манера говорить, держаться, жестикулировать… Нечто неуловимое. Я ждал, что он меня поправит, и уже заготовил шутку насчет преждевременного склероза. Но он-то продолжил разговор так, будто ничего особенного не произошло. Мерль, меня это пугает! Он ведь прекрасно знал твоего отца. Карл любил, чтобы во всем был порядок, но терпеть не мог пропалывать грядки и собирать листья. Когда Джордж учился в школе, он несколько лет подрабатывал у твоего отца садовником. И должен прекрасно помнить, что зовут его не Сэм.

— Я не понимаю.

— Я тоже, — признался Билл. — И мне это совсем не нравится.

— Значит, Джордж вел себя странно… и вы решили, что он шел за нами?

— Да, теперь я почти уверен. Занятное совпадение, особенно если принять во внимание твое появление в наших краях.

Я повернулся:

— Пойду догоню его. И все выясню.

— Нет, не надо.

— Я его не обижу. Существуют разные способы узнать правду.

— Пусть лучше думает, будто сумел нас обдурить. Тогда он обязательно сделает или скажет что-нибудь такое, что впоследствии окажется для нас полезным. С другой стороны, если ты предпримешь некий шаг — пусть даже при помощи волшебных трюков — или станешь задавать хитроумные вопросы, он, или тот, кто за всем этим стоит, может сообразить, что мы его раскусили. Оставь все как есть и радуйся, что получил предупреждение.

— Разумно, — согласился я.

— Пошли домой; съездим в город и позавтракаем там. Мне нужно зайти в контору, забрать кое-какие бумаги и позвонить в несколько мест. А на два часа у меня назначена встреча с клиентом. Пока я буду занят, возьми машину и немного покатайся.

— Отлично.

На обратном пути я принялся размышлять. Я не все рассказал Биллу. Например, не было никакой необходимости сообщать ему, что на левом запястье я ношу невидимую удавку, которая обладает довольно необычными способностями. Вот одно из ее достоинств — она предупреждает обо всех гнусных намерениях, направленных против меня, как это бывало в присутствии Люка почти два года — пока мы не стали друзьями. Что бы ни являлось причиной странного поведения Джорджа Хансена, Фракир не почувствовала никакой опасности.

Впрочем, забавно… в том, как он говорил, как произносил слова, было что-то…

После завтрака Билл занялся своими делами, а я в самом деле отправился покататься. Мне захотелось посмотреть на места, где много лет назад жил мой отец. Я пару раз проезжал мимо его бывшего дома, но никогда не бывал внутри. Думаю, потому что в этом не было необходимости.

Оставив машину у обочины дороги на холме, я принялся разглядывать усадьбу. По словам Билла, сейчас там поселилась молодая пара с детьми. Весьма похоже на правду — судя по разбросанным повсюду игрушкам. «Интересно, — пришло мне в голову, — что бы я чувствовал, если бы вырос здесь». Со мной и такое могло произойти. Дом казался чистеньким, даже вылизанным. Наверное, эти люди счастливы.

А ведь я понятия не имею, где сейчас находится мой отец — если он вообще жив. Никто не может отыскать Корвина даже при помощи его Козыря. Впрочем, это ничего не доказывает. Есть несколько способов, позволяющих блокировать действие Козырей. Говорят, в его случае дело именно так и обстоит, хотя подобные мысли не доставляют мне удовольствия.

Ходили слухи, что отец сошел с ума во Дворе Хаоса, будто бы в результате проклятия, наложенного на него моей матерью, и теперь бесцельно бродит среди Теней. Она отказалась обсуждать со мной эту тему. А еще поговаривают, что он отправился в созданную им самим Вселенную, а потом там остался, именно поэтому никто и не может добраться до него по Козырю. Иные любители поболтать утверждают: Корвин погиб уже после того, как покинул цитадель, причем многие мои родственники из Двора Хаоса утверждают, что видели его живым и здоровым, когда он пускался в путь. Следовательно, если слухи о его смерти правдивы, произошло это не во Дворе.

Кроме того, существует масса свидетелей, встречавших моего отца после этого в самых неожиданных местах, причем всякий раз он вел себя весьма необычно. Якобы он путешествовал вместе с немой танцовщицей — миниатюрной красавицей, с которой разговаривал на языке жестов, — а с остальными был молчалив и замкнут. Болтают, будто его видели в какой-то шумной забегаловке, где он, пьяный в стельку, разогнал всех посетителей, чтобы в одиночестве насладиться игрой оркестрика.

Я не мог бы поручиться за достоверность ни одного из подобных слухов. Впрочем, раздобыть даже эти, достаточно сомнительные сведения мне стоило большого труда. Я не смог найти отца при помощи призыва Логруса, хотя и прибегал к нему несколько раз. Правда, если он действительно где-то очень далеко, моих способностей может оказаться недостаточно.

Иными словами, я, как и все остальные, не имел ни малейшего представления, где, черт побери, находится мой отец, Корвин из Амбера. Я отчаянно об этом жалел, потому что единственная моя встреча с ним, которая длилась достаточно долго, произошла во время битвы в день падения Образа, недалеко от Двора Хаоса, когда он рассказал мне длинную историю своей жизни. Моя же с тех самых пор изменилась. Тогда я твердо решил покинуть Хаос и, в надежде приобрести опыт и образование, поселился в одном из теневых миров, где он так долго жил. Я считал, что должен узнать Землю, если хочу понять своего отца. Думаю, кое-что мне удалось; может быть, даже больше, чем кое-что. Только вот его не было, и я не мог продолжить наш разговор.

Мне казалось, что я практически готов применить новый метод, который позволит мне найти отца — теперь, когда мой проект «Колесо-Призрак» почти реализован, — но я по уши вляпался в дерьмо. После путешествия по стране, которое привело бы меня к Биллу лишь через месяц или два, я намеревался отправиться в свое убежище, созданную лично мной аномалию, и приступить к работе.

Однако… у меня появились другие дела. Прежде чем вернуться к исследованиям, надо понять, что происходит.

Я медленно проехал мимо дома. Из открытого окна неслись звуки стереопроигрывателя. Лучше не знать, как там у них внутри все устроено. Пусть это останется для меня тайной.

Вечером, после обеда, я сидел рядом с Биллом на крылечке и пытался сообразить, что еще следует ему рассказать. У меня ничего не получалось, и в конце концов он сам возобновил нашу игру в вопросы и ответы.

— Знаешь, чудно как-то получается…

— Что?

— Дан Мартинес привлек твое внимание, сказав, будто знает о попытках Люка найти инвесторов для какой-то компьютерной компании. Позже ты решил, что он затеял этот разговор исключительно, чтобы застать тебя врасплох и спросить про Амбер и Хаос.

— Именно.

— Но ведь Люк и в самом деле что-то говорил на эту тему — я имею в виду компьютерную компанию. Но заявил, что никогда не входил в контакт ни с кем из потенциальных инвестеров и никогда не встречал человека по имени Дан Мартинес. А когда увидел его труп, от своих слов не отказался.

Я кивнул.

— В таком случае либо Люк лжет, либо Мартинес каким-то образом пронюхал про его планы.

— Сомневаюсь, что Люк меня обманул, — проговорил я. — По правде говоря, я немного обо всем этом подумал… еще раз. Могу с уверенностью утверждать, что Люк не стал бы искать людей, которые согласились бы вкладывать деньги в нечто неопределенное. Пожалуй, он сказал правду. У меня складывается впечатление, что это единственное настоящее совпадение в череде событий, случившихся за последнее время. Мне кажется, Мартинес многое знал про Люка и хотел заполучить эту последнюю информацию — его интересовало, слышал ли Люк что-нибудь про Амбер и Двор Хаоса. Он был очень умен и на основании тех сведений, которые уже успел собрать, сочинил историю, показавшуюся мне вполне правдоподобной, — ему же было известно, что мы с Люком работали в одной и той же компании.

— Может быть, — сказал Билл. — А когда Люк на самом деле…

— У меня возникло подозрение, — перебил я его, — что и Люк сочинил свою историю.

— Не понимаю.

— Ну, совсем как Мартинес. И по той же самой причине — он хотел, чтобы она не вызвала у меня никаких подозрений, потому что надеялся выудить нужную информацию.

— Объясни-ка попонятнее. Какую информацию?

— Мой проект «Колесо-Призрак». Он спрашивал, что это такое.

— И был разочарован, когда ты ему сказал, что просто увлечен экзотическими разработками и не собираешься на их основе создавать компанию?

Я улыбнулся и кивнул, а Билл внимательно на меня посмотрел.

— Все не так просто? — догадался он. А потом добавил: — Подожди. Я хочу сам сообразить… Ты тоже лгал! Твой проект — вполне реальная вещь.

— Да.

— Видимо, мне не следует даже и спрашивать — правда, может быть, ты захочешь сам все рассказать, посчитав информацию важной. Только учти, если тут что-то очень серьезное, из меня это можно будет вырвать. Я плохо переношу боль. Так что подумай хорошенько.

Я последовал его совету и принялся размышлять. Прошло некоторое время.

— Пожалуй, кое-что этот проект из себя представляет, — наконец проговорил я, — но в особом смысле, который, полагаю, вы не имеете в виду. Однако мне трудно себе представить, — проговорил я наконец, — как это может оказаться… важным — так вы, по-моему, сказали? И уж, конечно, не для Люка или кого-то еще, поскольку никто, кроме меня, ничего про Колесо-Призрак не знает. Нет. Не вижу, как это укладывается в схему, помимо интереса Люка к проекту. Пожалуй, последую вашему совету и сохраню эту тайну вне досье.

— Лично меня это вполне устраивает, — объявил Билл. — Ну хорошо, а теперь давай поговорим об исчезновении Люка.

Где-то в доме зазвонил телефон.

— Извини, пожалуйста, — сказал Билл, встал и направился на кухню. Через несколько секунд он повысил голос: — Мерль, это тебя.

Я поднялся и вошел в дом. Когда я удивленно на него посмотрел, Билл пожал плечами и покачал головой. Я попытался быстро вспомнить, где в доме находятся два других аппарата. Отчаянно жестикулируя, я, словно заправский мим, изобразил, что он должен взять телефонную трубку в своем кабинете и прижать ее к уху. Билл едва заметно улыбнулся и кивнул.

Я немного подождал, а когда услышал негромкий щелчок, заговорил, надеясь, что на другом конце подумают, будто я взял трубку параллельного телефона.

— Алло, — сказал я.

— Мерль Кори?

— Это я.

— Мне нужна кое-какая информация, которой, как я думаю, вы располагаете.

Мужской голос показался мне знакомым, но я никак не мог вспомнить, кому он принадлежит.

— А с кем я разговариваю?

— Извините. Не могу вам этого сказать.

— Что ж, тогда именно такой ответ вы получите и на свой вопрос.

— Может быть, все-таки позволите мне его задать?

— Валяйте, — разрешил я.

— Хорошо. Вы с Люком Рейнардом друзья.

В трубке замолчали.

— Можно сказать и так, — согласился я, исключительно чтобы заполнить паузу.

— Он говорил при вас о местах, которые называются Амбер и Двор Хаоса.

И опять это было скорее утверждение, чем вопрос.

— Возможно.

— А вам что-нибудь о них известно?

Наконец-то вопрос.

— Возможно, — повторил я.

— Пожалуйста, это очень важно. Мне требуется нечто более определенное, чем «возможно».

— Извините. Вы не получите ничего, кроме «возможно», пока не скажете, кто вы такой и почему задаете столь необычные вопросы.

— Я могу оказаться вам полезным, если вы будете со мной откровенны.

Я успел вовремя захлопнуть рот, но сердце у меня отчаянно застучало, потому что последнюю фразу незнакомец произнес на тари. Я молчал.

А потом он проговорил:

— Ну хорошо, это не сработало, и я по-прежнему ничего не узнал.

— Что? Что вы не узнали?

— Кто из вас — вы или он — из тех мест.

— А вам-то какое до этого дело? — спросил я.

— Видимо, один из вас подвергается серьезной опасности.

— Который — тот, что оттуда, или другой? — задал я новый вопрос.

— Я не могу вам этого сказать. Потому что мне нельзя допустить еще одну ошибку.

— В каком смысле? И в чем заключалась предыдущая?

— Вы не отвечаете на мой вопрос. Либо вами двигает инстинкт самосохранения, либо вы стараетесь помочь другу.

— Такая вероятность тоже существует, — осторожно проговорил я. — Но ведь опасность может исходить и от вас, я же ничего не знаю.

— Поверьте, я только хочу помочь тому, кому нужно.

— Слова, слова, слова[30]… — проворчал я. — А что, если мы оба из тех мест?

— О Господи! — воскликнул незнакомец. — Нет. Это невозможно.

— Почему?

— Не важно. Что же мне сделать, чтобы вы мне поверили?

— Хм-м. Минутку, дайте-ка подумать… Хорошо. Ну, например, как насчет того, чтобы встретиться где-нибудь? Вы назовете место, я на вас посмотрю, и мы обменяемся информацией, по очереди выкладывая карты на стол.

Последовало короткое молчание, а потом он спросил:

— Только так?

— Да.

— Мне необходимо подумать. Я вам скоро перезвоню.

— Один маленький вопрос…

— Да?

— Если это я, мне сейчас угрожает какая-нибудь опасность?

— Думаю, да. Да. Скорее всего да. До свидания.

Он повесил трубку.

Мне удалось одновременно вздохнуть и выругаться, когда я укладывал трубку на место. Казалось, со всех сторон подступают люди, проявляющие к нам с Люком особый интерес.

— Как, черт подери, он пронюхал, что ты здесь, — уж не знаю, кто он такой? — спросил Билл.

— Я первый собирался задать этот вопрос. Постарайтесь придумать какой-нибудь другой.

— Пожалуйста. Если он назначит встречу, ты пойдешь?

— Естественно. Я же сам предложил, мне ужасно хочется посмотреть на этого типа.

— Не ты ли говорил, что опасность может исходить от него?

— Ну и что? Ему тоже придется не сладко.

— Мне это не нравится.

— Думаете, я в восторге? Но лучшего предложения пока нет.

— Ладно, решать тебе. Жаль только, что нет никакого способа заранее взглянуть на твоего незнакомца.

— Мне подобные мысли уже приходили в голову.

— Слушай, а почему бы его немного не спровоцировать?

— Каким образом?

— Разговаривал он как-то нервно; мне кажется, его твое предложение обрадовало не больше, чем меня. Давай сделаем так, что нас не будет дома, когда он снова позвонит. Пусть не воображает, что ты сидишь возле телефона и с нетерпением ждешь от него известий. Помурыжим его немного. Иди надень что-нибудь приличное, проведем пару часиков в загородном клубе. Все лучше, чем устраивать набеги на холодильник.

— Отличная мысль, — согласился я. — В конце концов, я ведь собрался устроить себе каникулы — когда-нибудь. Боюсь, ничего более подходящего под это определение мне все равно придумать не удастся.

Я подровнял бороду, принял душ и переоделся, достав все необходимое из Тени. После этого мы поехали в клуб и не спеша поужинали на веранде. Был тихий теплый вечер, в небе сияла молочно-белая луна и сверкали звезды. Мы с Биллом договорились сделать перерыв и не обсуждать мои проблемы. Казалось, Билл знает в клубе всех — ну или почти всех. Я чувствовал себя прекрасно. Уже давно я не был так расслаблен и умиротворен, как в этот вечер. После ужина мы заглянули в бар клуба, чтобы немножко выпить; насколько я понял, отец частенько сюда захаживал. Из соседней комнаты доносились звуки танцевальной музыки.

— Да, это была отличная идея, — сказал я. — Спасибо.

— De nada,[31] — ответил Билл. — Мы с твоим стариком провели тут немало приятных минут. Кстати, ты случайно…

— Нет, о нем по-прежнему ничего не известно.

— Мне очень жаль.

— Я обязательно вам сообщу, если он объявится.

— Конечно. Прости.

На обратном пути никакие неприятности нас не поджидали и никто за нами не следил. Мы вернулись чуть позже полуночи, пожелали друг другу приятных сновидений, и я отправился прямо к себе в комнату, снял пиджак, повесил его в шкаф, после чего скинул новые ботинки и тоже убрал их. Когда я снова вошел в комнату, то заметил на подушке белый четырехугольник.

Я добрался до него в два прыжка и быстро схватил в руки. Листочек был исписан большими печатными буквами:

«ЖАЛЬ, ЧТО ВАС НЕ БЫЛО ДОМА, КОГДА Я ЗВОНИЛ. Я ВИДЕЛ ВАС В КЛУБЕ И ПРЕКРАСНО ПОНИМАЮ, ЧТО ВАМ ХОЧЕТСЯ НЕМНОГО ОТДОХНУТЬ. У МЕНЯ ПОЯВИЛАСЬ ИДЕЯ. ДАВАЙТЕ ВСТРЕТИМСЯ ТАМ, В БАРЕ, ЗАВТРА ВЕЧЕРОМ, СКАЖЕМ, В ДЕСЯТЬ. Я БУДУ ГОРАЗДО ЛУЧШЕ СЕБЯ ЧУВСТВОВАТЬ В ОКРУЖЕНИИ БОЛЬШОГО КОЛИЧЕСТВА ЛЮДЕЙ, КОТОРЫЕ НЕ ПЫТАЮТСЯ ПОДСЛУШАТЬ ЧУЖОЙ РАЗГОВОР».

Проклятие! Первой мыслью было пойти и сказать Биллу. Потом я подумал, что он вряд ли сможет что-нибудь по этому поводу сделать, только разнервничается и не заснет, а ему сон, как мне кажется, гораздо нужнее, чем мне. Поэтому я сложил записку и засунул в карман рубашки, которую повесил на спинку стула.

Даже самый паршивенький кошмар не оживил мой сон. Я спал крепко и совершенно спокойно, зная, что Фракир разбудит меня в случае опасности. По правде говоря, я даже встал позже обычного и чувствовал себя по этому поводу просто превосходно. Утро было солнечным, и птицы весело распевали свои песенки.

Я помылся, причесался, достал из Тени свежие брюки и рубашку и спустился вниз, на кухню. На столе меня ждала записка. Я вдруг подумал, что ужасно устал от записок, но эта была от Билла. В ней говорилось, что ему пришлось поехать в город, в свой офис по каким-то там делам, а я вправе взять в холодильнике все, что посчитаю возможным использовать в качестве завтрака. Он писал, что вернется не поздно.

Я заглянул в холодильник и нашел там английские пончики, кусок дыни и апельсиновый сок. Кофе, который я поставил вариться первым делом, уже был готов к тому моменту, когда я закончил есть. Поэтому я взял чашку и вышел на крыльцо.

Я сидел и размышлял о том, не сочинить ли и мне записочку, а самому пуститься в путь. Мой таинственный корреспондент — вполне возможно, «Т» — один раз сюда позвонил и один раз забрался в дом. Как он узнал, что я здесь, несущественно. Билл мой друг, и, хотя я не имею ничего против того, чтобы делиться с друзьями своими проблемами, мне не нравится подвергать их опасности. Впрочем, сейчас утро, а встреча назначена на вечер. До момента, когда будет принято какое-нибудь решение, осталось ждать совсем немного. Глупо уезжать сейчас. Пожалуй, стоит остаться — на случай, если что-нибудь сегодня произойдет, тогда я смогу защитить Билла…

Внезапно в моем мозгу родилась весьма неприятная картина — некто под дулом пистолета заставляет Билла написать записку, а потом забирает его в качестве заложника в надежде вынудить меня ответить на все вопросы.

Я быстро вернулся на кухню и позвонил Биллу в контору. После второго гудка трубку снял Гораций Крейпер, его секретарь.

— Привет, это Мерль Кори. Мистер Рот на месте?

— Да, — ответил Гораций, — но сейчас он занят с клиентом. Сказать, чтобы перезвонил вам?

— Нет, ничего срочного, мы договорились встретиться чуть позже. Не отвлекайте его. Спасибо.

Я налил себе еще одну чашку кофе и вернулся на крыльцо. Да, надо сказать, события последних дней плохо влияют на мою нервную систему. Я решил, что все равно уеду, даже если сегодня вечером ничего не прояснится.

Из-за дома появился человек.

— Привет, Мерль.

Джордж Хансен. Фракир начала едва заметно пульсировать, словно собиралась предупредить меня об опасности, но потом передумала. Странно. Очень необычное поведение.

— Привет, Джордж. Как дела?

— Неплохо. А мистер Рот дома?

— Боюсь, что нет. Уехал в город. Думаю, к ленчу вернется.

— Понятно. Несколько дней назад он попросил меня зайти, когда я буду свободен, сказал, что у него есть работа.

Джордж подошел поближе и поставил одну ногу на ступеньку.

Я покачал головой:

— Ничем не могу тебе помочь. Мне он ничего про это не говорил. Приходи попозже.

Он кивнул, вытащил пачку сигарет, достал одну, закурил и вернул пачку на место. На этот раз на футболке красовалась надпись «Пинк Флойд».

— Ну, как тебе тут отдыхается? — спросил Джордж.

— Отлично. Хочешь кофе?

— Можно.

Я поднялся и вошел в дом.

— Немного сливок и сахара, — крикнул он мне вслед.

Я сделал ему кофе, а когда вернулся, Джордж уже устроился на втором стуле, стоящем на крыльце.

— Спасибо.

Он сделал глоток, а потом заявил:

— Я знаю, что твоего отца зовут Карл, хотя мистер Рот сказал «Сэм». Наверное, он просто забыл.

— Или оговорился, — предположил я.

Джордж улыбнулся.

Почему меня настораживает его манера разговаривать? Не исключено, что именно этот голос я вчера слышал по телефону, хотя человек, позвонивший мне, произносил слова очень осторожно и медленно, сделав все, чтобы его невозможно было узнать. Впрочем, беспокоило меня другое.

— Твой отец — отставной офицер, не так ли? И что-то вроде консультанта в правительстве?

— Да.

— А где он сейчас?

— Путешествует… на другом континенте.

— А вы собираетесь с ним встретиться?

— Надеюсь.

— Да, здорово будет. — Джордж затянулся сигаретой, потом отпил еще немного кофе. — Отличный кофе!.. Мне кажется, я раньше тебя не видел, — неожиданно добавил он. — Ты не жил с отцом, верно?

— Нет, я вырос с матерью и другими родственниками.

— Далеко отсюда, да?

Я кивнул:

— На другом континенте.

— А как ее звали?

Я ему чуть не сказал. Не знаю почему. Однако успел изменить имя на «Дороти», прежде чем настоящее сорвалось с языка.

Я бросил на парня короткий взгляд и заметил, как Джордж поджал губы. Он очень внимательно на меня смотрел, когда я отвечал на его вопрос.

— А почему тебя это интересует?

— Никакой особой причины. Врожденное любопытство. Моя мать была первейшей городской сплетницей. — Джордж рассмеялся и залпом допил кофе. — Ты тут надолго?

— Трудно сказать. Видимо, не очень.

— Надеюсь, ты хорошо проведешь время.

Он поставил чашку на ограду, встал, потянулся и проговорил.

— Приятно было поболтать. — Не дойдя до конца лестницы, остановился и добавил: — У меня такое ощущение, что тебе предстоит дальняя дорога. Удачи!

— Может быть, и ты когда-нибудь отправишься в путешествие, — утешил я его. — Со словами ты управляешься неплохо.

— Спасибо за кофе. Еще увидимся.

— Конечно.

Парень завернул за угол и скрылся из виду.

Интересно, как все это понимать?.. После нескольких бесплодных попыток разобраться я сдался. Когда вдохновение молчит, разум быстро утомляется.

Я намазывал себе бутерброд, когда вернулся Билл, поэтому, пока он переодевался, я сделал два.

— Предполагается, что я в отпуске, — сказал он, принявшись за еду, — но это был старый клиент, у которого возникло срочное дело, я не мог ему отказать. Может, прогуляемся вдоль реки, только сегодня в другую сторону?

— Давайте.

Когда мы шли по полю, я рассказал о визите Джорджа.

— Нет, — удивился Билл, — я не говорил, что у меня есть для него работа.

— Иными словами…

— Думаю, он хотел побеседовать с тобой. Из их дома прекрасно видно, когда я уезжаю.

— Интересно, что ему было нужно.

— Если это достаточно серьезно, в конце концов он сам тебя спросит.

— Время уходит. Я решил уехать завтра утром или даже сегодня вечером.

— Почему?

Мы вышли на берег реки, и я поведал Биллу о вчерашней записке, о назначенной на сегодня встрече и о том, какие чувства пробуждает во мне перспектива его гибели от случайного — или намеренного — выстрела.

— Может быть, все не настолько трагично, — начал Билл.

— Я уже принял решение. Мне жаль уезжать, мы давно не виделись, но я не рассчитывал, что дело примет такой оборот. Проблемы и неприятности покинут эти места вслед за мной.

— Однако…

Мы еще некоторое время препирались, потом прекратили дискуссию и снова занялись бесплодным обсуждением моей головоломки. Я время от времени оглядывался; вроде бы за нами никто не следил. Какие-то звуки доносились из кустов на противоположном берегу, на их вполне могли издавать потревоженные звери или птицы.

Мы гуляли около часа, когда я почувствовал предостережение — кто-то взял мою карту. Я замер на месте.

Билл остановился и повернулся ко мне:

— Что…

Я поднял руку.

— Международный звонок, — пояснил я.

В следующее мгновение контакт был установлен. И я снова услышал шум в кустах, на противоположном берегу реки.

— Мерлин!

Я узнал Рэндома — он сидел в библиотеке Амбера.

— Да?

Образ стал четким и совсем реальным, словно я смотрел сквозь дверной проем в соседнюю комнату Но одновременно я видел и все, что меня окружало, хотя эта картина становилась все более размытой и как бы удалялась от меня. Из кустов, росших на другой стороне реки, выскочил Джордж Хансен и уставился на меня.

— Я хочу, чтобы ты немедленно вернулся в Амбер, — заявил Рэндом.

Джордж двинулся вперед, разбрызгивая воду, бросился в реку.

Рэндом протянул руку.

— Иди сюда, — сказал он.

В этот момент очертания моего тела, видимо, начали мерцать, и я услышал, как Джордж крикнул:

— Стойте! Подождите! Я должен последовать за…

Я протянул руку и ухватил Билла за плечо.

— Я не могу оставить вас с этим сумасшедшим, — объяснил я ему. — В путь!

Другой рукой я уцепился за руку Рэндома.

— Ладно, — сказал я и сделал шаг вперед.

— Подождите! — взревел Джордж.

— Так я тебя и послушал! — усмехнулся я, и мы оставили его цепляться за пустоту.