"Последний танец" - читать интересную книгу автора (Гудж Элейн)

Глава 14

Китти, находившаяся в кухне, слышала разговор сестры и Роджера. Хотя они вели его на повышенных тонах, Китти не могла разобрать слов. Неужели Дафна наконец-то решила дать отставку этому самовлюбленному индюку? Хорошо бы.

Но, взглянув на Кайла и Дженни, лепивших из теста корзиночки, Китти устыдилась своих мыслей. Ведь если Дафна и Роджер разведутся, для детей это будет ужасным потрясением. Как она может желать им зла?

«Есть вещи и пострашнее, – подумала она. – К примеру, невозможность иметь детей – что может быть хуже? Да и последняя надежда на усыновление рухнула».

Шон? Он тоже куда-то пропал. Последний раз они виделись две недели назад. Китти сознательно избегала его, надеясь оправиться после удара, нанесенного его сестрой. Вообще, находясь рядом с Шоном, она не могла не думать о ребенке, который мог бы стать ее ребенком.

Китти пыталась объяснить ему это, но Шон не понимал ее. Вокруг столько сирот, говорил он. Почему бы ей не взять взрослого мальчика или девочку, которым тоже нужна мама?

Шон, конечно, имел в виду таких же несчастных детей, как он и Хизер. Они с Китти принадлежат к разным социальным слоям и вряд ли способны одинаково смотреть на мир.

«Мне тяжело, Шон, – сказала она ему. – И ты вряд ли меня поймешь. Мне трудно объяснить, почему я хочу усыновить именно новорожденного. Я должна побыть одна и все обдумать».

Они сидели в грузовичке Шона, припаркованном рядом с ее домом. Вечер был теплым для начала июня. Шон приехал навестить Китти, но она не пригласила его в дом, хотя всей душой желала, чтобы он остался на ночь.

«Думай быстрее», – сказал Шон, и в его темных глазах промелькнул страх и что-то еще. Может, злость? Он сердится на Китти за то, что она оттолкнула его… или же за то, что не может понять ее?

Китти и сама на себя злилась. Она ведь предвидела такой поворот событий! Шон слишком молод для нее и вместе с тем хорошо знает изнанку жизни. Кроме того, ей, наверное, суждено быть одной. Поэтому она и не вышла замуж. Не то чтобы Китти не удалось найти мужчину – она просто не искала его.

Но одиночество в постели не успокоило ее. Китти мучилась от бессонницы, при мысли о еде ее начинало тошнить. В голове постоянно вертелась мысль о Шоне и о ребенке. Боль утраты с каждым днем усиливалась.

Как-то в детстве Китти случайно проглотила вишневую косточку, и Дафна с серьезным видом сообщила ей, что теперь в животе у нее вырастет вишневое дерево. Китти поверила сестре – ведь Дафна прочла уйму книг – и каждый день задирала одежду и осматривала свой животик, ожидая вскоре увидеть зеленый росточек, пробивающийся из желудка. Когда же она рассказала об этом маме, та улыбнулась и сказала, что Дафна просто подшутила над ней. Но теперь, много лет спустя, это деревце вновь вспомнилось Китти – деревце, усыпанное завязями ее прошлых ошибок и утрат. Шелест его листьев звучал как суровое предупреждение судьбы.

Из зала доносился громкий голос сестры. Китти не на шутку встревожилась: сейчас не хватало только семейной ссоры в кафетерии.

«Твоя мать в тюрьме, а ты боишься какой-то ссоры?»

Китти усмехнулась, вынимая противень с пирожками из печи. Кто знает, может, и всему семейству Сигрейв не мешает немного встряхнуться – это все же лучше, чем томительное ожидание. Адвокат матери предупредил их, что предварительное расследование – утомительная и длинная процедура, но не упомянул об изнуряющем, невыносимом ожидании. Китти давно уже не надеялась на следователей и готова была ухватиться за любую соломинку – мамину подругу, которая согласилась бы свидетельствовать в ее пользу на суде, или бывшую любовницу отца.

Даже в больнице, перебирая бумаги в кабинете отца, Китти пыталась навести справки о медсестре, с которой у отца был роман, но натолкнулась на глухую стену молчания. Его коллеги либо ничего не знали… либо не хотели говорить. Бумаги отца свидетельствовали лишь о его самоотверженном труде и заботе о своих сотрудниках.

Разговор с Алекс на прошлой неделе, казалось, вот-вот приведет к разгадке. Но Алекс, видно, решила подождать с признаниями. Приняв помощь от Китти и Дафны, она послала им по почте благодарственное письмецо. После этого от нее ничего не было слышно. Может, Алекс стыдно, что она заняла деньги у сестер? Или есть еще какая-то причина?

Сестра что-то скрывает, это очевидно. У Алекс есть подозрения или же ей известно недостающее звено головоломки? «Пора нанести сестре визит», – подумала Китти. У Уиллы сегодня выходной, но на часик-другой отлучиться можно. Пусть Роджер пока присмотрит за кафе.

Китти выключила духовку и прикрыла чистым полотенцем только что испеченные пирожки.

– Они горячие, не трогайте их, – предупредила она детей. – И оставьте чуть-чуть клубники для пирожных.

Кайл лукаво улыбнулся и сунул ягодку в испачканный соком ротик, а Дженни весело рассмеялась, раскачиваясь на стуле.

Глядя на них, Китти просияла. «Если бы Дафна переехала в Мирамонте, я чаще общалась бы с племянниками. Мы собирались бы вместе на Рождество, на День благодарения, на Пасху…»

Поднявшись к себе в комнату, Китти легла на постель и начала звонить Алекс. Но трубку взяла Лори и сказала, что мамы нет дома. Потом шепотом добавила:

– Она поехала домой.

– Домой к бабушке? – изумилась Китти. Что там делает Алекс? Расследование уже закончено, но ведь там надо прибраться.

Племянница между тем продолжала:

– Это уже не в первый раз, тетя Китти. Она ходит туда почти каждый день.

– О Господи! – в ужасе пробормотала Китти. – Но зачем?

– Говорит, чтобы полить цветы, – с сомнением ответила Лори.

Китти не на шутку встревожилась, но не стала пугать племянницу.

– Ты же знаешь маму, она считает своей обязанностью поддерживать порядок в доме. Я сейчас съезжу туда и посмотрю, не нужна ли ей помощь.

Лори с явным облегчением отозвалась:

– Конечно, тетя Китти. – И снова добавила шепотом: – Папа очень за нее волнуется. Но мама убьет меня, если узнает, что я сказала ему об этом.

Схватив сумочку, Китти кинулась вниз, в зал кафетерия. Дафна сидела у окна одна – Роджер уже ушел. Она перебирала блоки «Лего», подперев подбородок рукой. Глаза ее покраснели от слез.

– Не помешаю? – тихо спросила Китти. – Или тебе хочется побыть одной?

Дафна слегка улыбнулась:

– Сейчас я больше всего хотела бы очутиться на необитаемом острове и прожить там лет двадцать. Может, за это время мне удастся все обдумать и понять.

– Что именно?

– Свою жизнь.

– Твою жизнь или… твои отношения с Роджером?

Дафна покраснела.

– Неужели это так очевидно?

– Просто я слишком хорошо тебя знаю. Едем со мной – так ты отвлечешься от грустных мыслей. Алекс в беде.

– Она снова наделала долгов?

– Нет, на этот раз все гораздо серьезнее и может закончиться психиатрической лечебницей.

Дафна в ужасе уставилась на сестру.

– Почему же ты мне раньше ничего не сказала?

– Я сама узнала об этом только что из разговора с Лори. По ее словам, Алекс стала часто навещать родительский дом.

Дафна побледнела и вскочила.

– Чего же мы ждем? Скорее едем за ней! Роджер присмотрит за детьми. Я поплачу над собой в другой раз.

Спустя несколько минут они мчались в старенькой «хонде» Китти по Агва-Фриа-Пойнт. Уже почти стемнело, но небо на закате все еще полыхало.

– Помнишь, как мама встречала нас из школы? – внезапно спросила Китти. – У других мамы были в жакетах и брюках, и все до одной напоминали домохозяек из мыльных опер. Но только не Лидия. Она ждала наш автобус в рабочей блузе с пятнами краски – настоящая художница.

Дафна улыбнулась.

– А я помню, что она знала названия всех цветов, растущих в округе. Когда у меня появились дети, я впервые оценила ее уроки. Теперь если Кайл или Дженни спрашивают меня: «Мама, а это что за цветок?» – я отвечаю им сразу, не заглядывая в справочник.

– Ах, как бы я хотела… – Китти прикусила губу.

– Что?

– Чтобы мама была с нами более открытой. Она ведь никогда не говорила нам о том, что у нее на душе. Как Лидия относилась, например, к твоей дружбе с Джонни?

– Я беседовала с ней об этом только один раз. Она сказала, что я должна слушаться отца – он старше и мудрее. Но сейчас она едва ли дала бы мне такой же совет.

– Почему? Потому что разочаровалась в отце?

– Да нет, не то. По-моему, мама наконец-то стала жить в мире с самой собой. Истинные чувства Лидии вырвались на волю, и ей не удастся снова загнать их внутрь. – Дафна взглянула на Китти. – Ведь то же самое делала и я все эти годы – притворялась и убивала свои желания и мечты.

Китти покачала головой.

– Не знаю, Даф. Думаю, все мы обманывали себя – так или иначе. Главное, сделать из всего этого правильные выводы.

Дафна горько усмехнулась:

– Я уже сделала вывод: любовь причиняет только боль.

Глаза Китти наполнились слезами. Шон. Будет ли он помнить ее и тосковать о ней? Вряд ли. Найдет себе другую женщину… и полюбит ее со всем молодым пылом.

В этот момент Китти казалась себе благородной – правда, ее жертва имела привкус горечи. Подъехав к дому родителей, она приказала себе собраться и забыть о своих переживаниях. Сейчас главное – найти Алекс.

Войдя в дом, она окликнула сестру:

– Алекс, ты здесь?

Ответа не последовало. Слышалось только ритмичное шуршание – словно кто-то скреб пол. Китти, замирая, вошла в гостиную. Алекс стояла на коленях на полу и терла щеткой запачканный кровью ковер.

– Алекс, что ты делаешь?

Алекс обернулась, и Дафна ахнула, увидев ее лицо. У сестры был остекленевший, застывший взгляд, волосы растрепались, челка прилипла к вспотевшему лбу. Она, похоже, не сразу узнала сестер. Очнувшись, Алекс присела на корточки, не замечая, что мыльная вода стекает на ее брюки.

– Никак не оттирается, – сказала она тоном капризного ребенка. – Помните, как говорила мама: «Девочки, сколько раз вам напоминать, что трусики надо застирывать, прежде чем бросать в грязное белье». Как будто наши месячные – нечто постыдное и недостойное. – Она засмеялась.

Китти посмотрела на пятно на ковре, и ее чуть не стошнило.

– О Алекс, – выдохнула она.

Дафна решительно выступила вперед.

– Алекс, тебе одной с этим не справиться. Мы поможем тебе.

– Чем? Чем вы мне поможете? Он мертв, и его уже никто не воскресит.

– Это так, – печально согласилась Китти.

Глядя на сестру, с которой у нее было так мало общего, но которая с недавнего времени предстала перед ней в ином свете, она вдруг поняла, что плакать и тосковать сейчас нельзя. Надо действовать. Схватив Алекс за руку, Китти рывком подняла ее с колен.

– Вставай! Вставай сейчас же!

Ее действия возымели успех. Алекс вздрогнула и нахмурилась.

– Отстань от меня! Прекрати!

– Прекрати сама! – возразила Китти.

– Я делаю полезное дело. Чего не могу сказать о вас. – Алекс перевела взгляд с Китти на Дафну.

– Просто кое-кто из нас пытается помочь маме, – напомнила ей Дафна.

Но Алекс продолжала, как будто не слыша сестер:

– Везде пыль, в холодильнике заплесневели продукты, и почти все растения засохли. – И она начала обрывать пожелтевшие листочки с папоротника.

– Это безумие! – Китти положила руку на плечо Алекс. – Твои дочки вне себя от волнения, да и я, по правде сказать, тоже. Идем домой, Алекс. Возвращайся к детям. Оставь все это как есть.

– Не раньше чем закончу уборку. – Алекс словно в трансе подошла к ведру с мыльной водой и хотела было снова опуститься на колени, но Дафна удержала ее.

– Мы сделаем это вместе, – отчеканила она. – Все вместе. – Покосившись на Китти, Дафна спросила: – Как ты думаешь, мы сможем приподнять диван?

Китти все мигом поняла и кивнула:

– Да, а кто-нибудь вытащит из-под него ковер. Но вот вопрос, поместится ли он в моей машине?

– Что – диван или ковер? – Дафна истерически засмеялась.

Алекс смотрела на сестер с нескрываемым ужасом.

– Нет, вы не посмеете избавиться от него.

– Еще как посмеем, – возразила Китти.

– Но мама бы ни за что… – начала Алекс.

– А мама пока ничего не узнает, – сказала Дафна. Алекс попятилась, глядя на ковер широко раскрытыми от страха глазами. Натолкнувшись на спинку дивана, она внезапно обмякла и опустилась на пол.

– О Господи, что я делаю. Меня мучают кошмары… Я думала, если оттереть пятно, они исчезнут…

– От того, что терзает тебя, Алекс, не избавишься при помощи мыла и тряпки, – мягко заметила Китти.

– Да что вы об этом знаете? – Алекс смерила сестер знакомым презрительным взглядом. От той Алекс, которая изливала Китти душу в саду, не осталось и следа. Перед ней снова была вредная младшая сестричка, вечно недовольная тем, что старшие сестры с ней не играют.

Китти овладела собой.

– Да, я не все знаю, Алекс, но вижу, что ты пытаешься устранить то, в чем нет твоей вины.

– Китти права, – поддержала сестру Дафна. – В том, что здесь случилось, ты ничуть не виновата.

– Да как вы не понимаете! Я одна виновата во всем! – Глаза Алекс сверкнули. – Я знала, что он изменяет маме за ее спиной. Мне надо было сказать об этом маме, предупредить ее…

– И к чему бы это привело? – спросила Китти. Алекс яростно затрясла головой:

– Я верила ему. Отец говорил, что для мамы так лучше, и он делает это ради нее. Я не подозревала, что все так обернется.

– И ты первая пострадала от этого, – заметила Дафна.

– Вы не знаете и половины того, что известно мне. – Алекс отвернулась.

– Но почему бы тебе не рассказать это нам с Дафной? Вдруг мы сумеем помочь?

– Я знаю, кто та медсестра, с которой он встречался в последнее время.

Китти со стоном опустилась на диван. Алекс взглянула на нее полными слез глазами.

– Это Лианн.

– Неужели это правда? – воскликнула Дафна.

Алекс устало кивнула:

– На девяносто девять процентов.

«Лучшая подруга моей сестры? Не может быть!» – подумала Китти. Но ведь человек, обманывавший жену с ее лучшей подругой, вряд ли перед чем-нибудь остановится.

– Как… как ты узнала? – пробормотала она.

– Я вспомнила о потерянной сережке, про которую ты мне говорила. И Лианн сказала, что тоже потеряла сережку.

– Но это еще ничего не доказывает, – слабо возразила Дафна.

– Возможно, – согласилась Алекс. – Но были и другие признаки, на которые я раньше не обращала внимания.

– Что же случилась, когда ты напрямую спросила ее об этом?

– Я еще не разговаривала с Лианн. Как видите, я была… занята. – Алекс с отвращением посмотрела на щетку и ведро с мыльной водой. – Терла-терла, а все безрезультатно.

– Мама была права, – вставила Дафна. – Кровавые пятна не так-то легко отмыть.

Алекс горько усмехнулась.

– Из маминых высказываний можно составить целую книгу. Жаль, что никто не удосужился дать ей совет насчет отца. Много лет назад.

– Алекс, послушай меня. – Китти взяла сестру за руки. Ты не смогла бы предотвратить трагедию.

– Тогда кто же виноват?

– Может, никто. А может, и все мы. Да, мы молчали, как заправские конспираторы. Ты хранила секреты отца. Я притворялась, что ничего не знаю, ради семейного спокойствия. А Дафна… Дафна есть Дафна. Наверное, мораль в том и состоит, что молчание не всегда золото.

– Но при чем здесь Лианн? – мрачно осведомилась Дафна.

– Вот это нам и предстоит узнать, – сказала Китти.

– Она работает сегодня в ночную смену. Нам придется подождать до завтра, чтобы поговорить с ней.

– Нет, едем сейчас. – Китти решительно направилась к двери. – Оставим все это – потом вернемся и выбросим этот чертов ковер. Мне, кстати сказать, он никогда не нравился.

– Мне тоже, – призналась Алекс.

– На чердаке есть старый ковер Наны. Постелим его, чтобы пол не казался голым, – предложила Дафна.

– Я рада, что мы наконец хоть в чем-то согласны. – Китти вздохнула и вышла на крыльцо. Ею овладели страх и волнение. Что, если они не просто узнают разгадку тайны, а откроют ящик Пандоры, чье содержимое принесет им больше вреда, чем пользы?

Китти остановила автомобиль перед указателем «Клиника Мирамонте». Сестры Сигрейв с детства благоговели перед этим названием – это был храм, куда отец ходил каждый день. Он заведовал отделением патологоанатомии, и поскольку его работа была связана с умершими, Китти отец казался полубогом. Насмотревшись фильмов, она не раз представляла себе, как он воскрешает мертвых.

Ее фантазии расцвели так бурно только потому, что отец редко рассказывал о своей работе. Приходя поздно вечером домой, он приносил с собой из больничного морга слабый запах антисептика, ассоциировавшийся у Китти со смертью.

Китти и Дафна подождали, пока к ним не подъехала Алекс на своей машине, а затем все трое направились к дверям больницы.

– Что подумает Лианн, когда увидит нас? – забеспокоилась Дафна.

– Поймет, что игра проиграна, – отрезала Алекс.

«Что ж, младшая сестричка снова в форме», – удовлетворенно заметила Китти.

В переполненной приемной никто не обратил внимания на трех женщин. Но возле лифта кто-то окликнул Китти.

Шон! Господи, что он здесь делает? Может, следит за ней? Да нет, Шон слишком горд для этого.

Китти готова была броситься к нему на шею… или нырнуть в подходивший лифт. Медленно подойдя к Шону и окинув его тревожным взглядом, она тихо спросила:

– Зачем ты здесь?

Он слегка усмехнулся.

– Не волнуйся, со мной все в порядке. Просто Хизер упала в обморок, и я решил показать ее врачу. – Он указал на сестру, сидевшую в приемной.

Хизер листала журнал и, видимо, скучала.

Китти поймала на себе любопытные взгляды сестер.

– Еще пять минут, ладно? Я присоединюсь к вам наверху.

Алекс кивнула.

– Пятый этаж. Мы подождем тебя в комнате для посетителей.

Двери лифта закрылись, и Шон спросил:

– Твоя сестра? – Он имел в виду, конечно, Алекс, так как с Дафной уже познакомился.

Китти кивнула.

– Прости, я должна была представить тебя.

Шон пожал плечами:

– В другой раз.

Китти взглянула на Хизер – ее животик стал еще более заметным.

– Как она? Как ее здоровье?

– Нормально. А ты как?

– По правде сказать, не очень.

– Жаль.

– Послушай, Шон. То, что произошло между нами… я не хочу, чтобы все так закончилось.

– А почему это должно закончиться?

– Потому что так надо.

– Так надо? Я всю жизнь слышу одно и то же. «Не задавай так много вопросов, сынок. Принимай все как есть». Чепуха! Как ты не понимаешь? Ты больше не хочешь видеть меня? Ладно. Я хоть знаю из-за чего. Я буду бороться.

– Иногда борьба бесполезна.

– Что бы ты ни думала, я не виноват в том, что Хизер предпочла тебе супружескую пару.

– Я тебя ни в чем не виню.

– Тогда почему прогоняешь меня?

– Ты тут ни при чем, Шон.

– Тогда в чем дело?

– Не знаю. Не могу объяснить. – Китти опустила глаза. – Я уверена только в одном: нам больше нельзя видеться.

Шон пристально посмотрел на нее.

– У нас бы сказали, что ты трусиха и пасуешь перед трудностями.

– Все не так просто.

– Просто? Кто сказал, что это будет просто? Я просил тебя только об одном – попытаться! Но если ты не хочешь, что я могу сказать? Позабавились, а теперь разбежимся. – Шон повернулся и зашагал прочь, заметив напоследок: – Знаешь, по-моему, Хизер сделала правильный выбор. Вырастить ребенка не так-то легко. И нельзя бросать его на произвол судьбы, если все сложится не так, как ты ожидаешь. Эти слова больно задели Китти.

– Шон, я…

Но он уже не слышал ее. Она смотрела ему вслед сквозь пелену слез. Шон подошел к Хизер и, взяв ее под руку, повел по коридору.

«Из него получится прекрасный отец». Китти вошла в лифт. Нажав на кнопку, она сердито вытерла слезы. «Подумаю об этом потом».

В комнате для посетителей Алекс кинулась навстречу Китти:

– Кто это был?

– Друг. Ты вызвала Лианн? Алекс покачала головой:

– Если она заранее узнает о нашем визите, то наверняка уклонится от встречи. Надо застать ее врасплох. – Она решительно двинулась в сторону родильного отделения, где сегодня дежурила Лианн.

В палате для новорожденных сидела за столиком пожилая медсестра и что-то записывала в журнале.

– Посещение с двух до восьми, – автоматически проговорила она. – Если вы члены семьи, можете пройти в любое время, но сначала вымойте руки. – Медсестра указала на раковину.

– Мы хотели бы видеть Лианн Чапмен, – сказала Алекс.

– Лианн? Она в палате интенсивной терапии. Сейчас позову ее… вот только допишу.

– Я знаю дорогу, я там уже была, – пояснила Алекс.

– Мы родственники, – вставила Дафна.

Седая медсестра оглядела их и кивнула в сторону раковины:

– Не забудьте вымыть руки.

Сестры сняли кольца и браслеты и тщательно вымыли руки. Несколько минут спустя они уже шли по коридору к палате.

– Не представляю, как у нее хватает сил приходить сюда после целого дня, проведенного с Тайлером.

– Наверное, она надеялась, что наш отец поможет ей, – злобно отозвалась Алекс.

Китти промолчала. Она вдруг увидела Лианн совсем другими глазами. Мать-одиночка с ребенком-инвалидом на руках, еле сводившая концы с концами, влюбилась в известного врача, по возрасту годившегося ей в отцы. Он олицетворял для Лианн стабильность, которой так не хватало в ее тяжелых буднях.

Оказавшись перед дверью с надписью «Палата интенсивной терапии. Без стука не входить», Алекс решительно распахнула дверь. Лианн была в палате одна. Она склонилась над открытым изолятором, в котором лежал крошечный младенец, весь опутанный трубочками и проводами. Увидев сестер, Лианн ошеломленно уставилась на них.

– Какими судьбами? Вы навещали тут кого-то? – улыбнулась она, оправившись от изумления.

Глаза Алекс метали молнии. Заметив это, Китти вмешалась:

– Мы пришли к тебе.

– Я рада, дорогие дамы, но, как видите, сейчас занята.

– Это не отнимет у тебя много времени, – процедила Алекс.

Лианн нервно рассмеялась.

– Не похоже, что вы собираетесь пригласить меня на праздник.

– Ответь мне на один вопрос, Лианн, – тихо сказала Алекс. – Где ты потеряла свою сережку?

В глазах Лианн промелькнуло вороватое выражение.

– Вы приехали сюда, чтобы спросить меня о пропавшей сережке? Забавно. Но ты, кажется, говорила, что нашла ее.

– Я солгала. Сережку обнаружили в номере мотеля в Барранко. Она принадлежит тебе.

Лианн облизнула пересохшие губы.

– Почему… почему вы так решили?

– Ты была там, – сказала Дафна. – С нашим отцом. Лианн болезненно усмехнулась, а глаза ее выражали ужас.

– Да вы что, спятили? Не понимаю, на что вы намекаете.

– Брось притворяться, Лианн. – Алекс сделала шаг вперед.

Посмотрев на сестер, Лианн опустилась в кресло. Китти ожидала истерики, слез, но Лианн не собиралась сдаваться. Гневно сверкнув глазами, она вскинула голову.

– Думаете, вам все известно? Как бы не так. Это не какой-нибудь дешевый роман. Мы любили друг друга и собирались пожениться, как только… – Она умолкла и всхлипнула. – Не смотрите на меня, как на чудовище! Все было совсем не так. Он был добр ко мне… и не только в детстве. После того как я устроилась сюда на работу, мы часто встречались за ленчем в кафетерии. Алекс, помнишь, как мне было тяжело с Чипом? Не знаю, что бы я делала, если бы не ваш отец. Когда Чип бросил меня во время беременности, только Берн помогал мне. А когда родился Тайлер и я поняла, что он никогда не будет… нормальным ребенком, все советовали сдать его в приют. Я вынесла все это только благодаря Верну. Без него я бы умерла от горя. – Лианн укоризненно взглянула на Алекс: – Ты ведь содрогалась каждый раз, прикасаясь к Тайлеру. Каково мне было это видеть? А твой отец обращался с ним как с полноценной личностью!

Алекс смотрела на подругу с ужасом и отвращением.

– И тебя не смущало, что он… мой отец? И что он спал с твоей матерью?

Лианн пожала плечами.

– Прости, что лгала тебе, Алекс, – искренне сказала она. – Но это произошло тридцать лет назад, и в их отношениях не было ничего серьезного.

– Жаль, что твой отец думал иначе и развелся с твоей матерью, – холодно заметила Алекс.

Губы Лианн задрожали.

– Вы все стараетесь оскорбить и унизить меня, но я не виню вас за это. Да, мне следовало признаться в этом раньше. Я собиралась, но… после его смерти это уже не имело смысла.

– Ах ты, сучка! – воскликнула Алекс. – Все эти годы ты притворялась моей лучшей подругой. Это ты должна гнить в тюрьме, а не моя мать! – Она двинулась на Лианн, сжав кулаки.

Дафна удержала сестру. После долгого молчания, Лианн глухо рассмеялась:

– Тюрьма? Да я бы скорее умерла – все лучше, чем делать вид, что он для меня только друг семьи.

Китти с трудом преодолевала отвращение – поступок Лианн не имеет оправдания, но она действовала не по злому умыслу.

– Прошлого не вернешь, – тихо промолвила она. – Но ты еще можешь помочь нашей маме. Лианн, нам надо знать, что произошло. Ей стало известно о твоих отношениях с отцом? И поэтому она убила его?

Лианн покачала головой и всхлипнула.

– Я сама призналась Лидии. Но она, оказывается, уже знала. Она сказала мне, что ей известно обо всех его женщинах… и что он никогда никого из них не любил.

– Но ты попыталась убедить ее, что тебя он любит? – спросила Дафна.

Лианн смущенно опустила глаза.

– Этого я не говорила. Я сказала, что мы с Верном хотим пожениться. Лидия вдруг страшно чего-то испугалась и начала кричать, что это извращение, и этому надо положить конец. И что… – Она прикусила губу и затрясла головой.

– Что? Говори же! – воскликнула Алекс.

Слегка раскачиваясь в кресле, Лианн уставилась невидящим взглядом в стену. Наконец с идиотским смешком, от которого по спине Китти побежали мурашки, она пробормотала: – Ваша мать сказала, что Верн мой отец. И что наша связь – кровосмешение. Вы слышали когда-нибудь подобную чушь?