"Грешники" - читать интересную книгу автора (Ивенин Владимир, Козина Елена)

Глава 5 ГРЕШНИКАМ И В АДУ — РАЙ…

Главный зал дворца Огня напоминал теперь революционный штаб: не умолкал селектор, вбегали и выбегали с докладами и поручениями Ирины бесенята. Как только поступили сведения об открытии первого увеселительного заведения, туда поспешила Иудина, а за ней и Вермут. По видеотелефону Ирина несколько раз связывалась с дворцом Сантаны. Виталию без труда удалось дать ведьме героин, но вместо того, чтобы заснуть или пребывать в прострации, она возбудилась до такой степени, что Виталий давно лишился сил. Надо было помочь товарищу. И Ирина послала одного из бесенят во дворец Сантаны. Она заметила, как он плотоядно поглядывал на неё саму, обнюхивал и норовил дотронуться.

Приказ главной секретарши — заменить грешника — он помчался исполнять с восторгом. Через некоторое время на экране видео Ирина наблюдала, как бесёнок проворно выдернул из объятий Сантаны полузамученного грешника, отшвырнул его в сторону, а сам набросился со всей своей молодой бесовской страстью на урчащую от удовольствия чертиху. Ирина с облегчением вздохнула:

— Надеюсь, меня не посадят за растление малолетних? Этому бесёнку лет триста уже есть наверняка.

Вскоре во дворце появился Виталий. Он был поцарапан, со следами укусов на шее и груди. Злость в нём кипела, как смола в адском костре.

— Все, шабаш! Не могу больше! Лучше на раскалённую сковородку, чем на эту ведьму…

— Дурак! Это единственное наше спасение. На что ты ещё способен?

— Вот именно…

Но Ирина не успела дослушать, зазвонил видеотелефон, и счастливая физиономия Иудины заняла весь экран.

— Эй, ребята! Дуйте к нам! Здесь так классно. Развлечения на все вкусы. А я себе такого мальчика оторвала! — Из-под мышки Иудины торчали голые человеческие ноги, а дальнейшие слова её заглушил отборный мат.

— И на самом деле, пойдём погуляем! — предложила Ирина приятелю и взяла его под руку.

Виталий отскочил от неё как ужаленный:

— Сгинь, нечистая!!! Не прикасайся ко мне!

— Да ты что, спятил? Ни фига себе! Как мужика-то ад исправил, от любимого дела шарахается… — Ирина от души расхохоталась.

— И совсем не смешно, — обиделся Виталий. — Тут плакать надо!

— Ну, прости, прости, — перестала смеяться Ирина, — больше никогда до тебя не дотронусь. Пойдём, а то не успеем повеселиться.

На первой же площадке, где шло веселье, грешников встретили возгласами ликования. Их потащили к кострам, где вместо котлов со смолой жарились туши свиней или баранов, рядом сидели и лежали вперемешку грешники и черти. Все были пьяны. На коленях у некоторых визжали и хохотали женщины. Два огромных беса, в одном из которых Ирина узнала стража Великого Зверя, подошли к прибывшим гостям и положили под ноги им шкуры леопардов. Ирина и Виталий устроились на них со всеми удобствами. Женщина, одетая римской рабыней, поднесла им по кубку вина и тут же опустилась на колени перед Виталием, лаская и целуя его ноги. Ирина подмигнула приятелю:

— Ну, её ты тоже нечистой силой считаешь? По-моему, наложниц императора Нерона в твоей коллекции ещё не было? Стоит попробовать, а?

— Ты права, пожалуй, стоит!… Иди ко мне, красавица, покажи, что ты умеешь! — И Виталий увлёк римлянку на пушистый мех шкуры.

— А мне для полного счастья, наверное, только Казановы не хватает. Но здесь его нет. Значит, надо идти поискать. — Ирина хотела было встать со шкуры, как чьи-то сильные руки подхватили её, и она оказалась на плече своего гида. Страж Великого Зверя, расправив крылья, поднял свою ношу в воздух со словами:

— Тебе, сокровище Сатаны, не придётся больше сбивать свои ноги об острые камни. Приказывай, куда лететь!

Ирина перевела дыхание, справилась с волнением и как можно веселее крикнула:

— Вперёд, мой крылатый конь! Надо посмотреть, как веселятся мои подданные!

С высоты птичьего полёта ад предстал перед ней во всей своей мрачной красоте: что-то среднее между лунным ландшафтом, снимки которого печатались когда-то в старом доперестроечном «Огоньке», их снимали фотокамеры первых советских луноходов, и декорациями научно-фантастического фильма под названием «Мир неведомого» или что-то в этом духе. Голые скалы, куда ни глянь, кратеры вулканов, высохшие русла рек и реденькие рощицы каких-то колючих кустарников. На пологом склоне, заканчивающемся у подножия озером со свинцово-мрачной жидкостью, гуляла другая компания — поклонники Бахуса. Верховодил здесь Вермут. Копытом он ловко откупоривал бутылки и пробивал крышки банок с пивом. Чертенята едва успевали притаскивать новые ящики. Какой-то грешник в отлично сшитом костюме при галстуке руководил хором. Собутыльники уже в третий раз пытались запеть песню «Шумел камыш, деревья гнулись…» Но дальше первой строчки дело не двигалось. Все старались переорать друг друга, что-то вспоминали и, толкая соседа в бок, кричали:

— А помнишь, друг, когда водка была по 3.62…

— И вот мы сообразили на троих как следует, и вернулась моя жена…

— Слушай, слушай, а этот портвейн чертовски хорош. Как, бывалычи, наш советский — три семёрки.

Крылатый бес опустил Ирину на землю в самый центр шумной хмельной компании. Её встретили возгласами ликования. Два полупьяных чертёнка тут же прикатили огромный гладкий валун, на который усадили секретаршу главного дьявола и поднесли вино в отполированном, белом от времени человеческом черепе. Вино имело цвет свежей алой крови, но пахло великолепно.

— Из подвалов Великого Зверя, — пояснил приползший на четвереньках Вермут. — Так что не побрезгуй, выпей с нами.

Ирина пригубила из черепа. Это было знаменитое Абрау-Дюрсо. Спросила Вермута:

— И что, все хлещут Абрау-Дюрсо?

— Как же! С них и плодово-ягодного достаточно!

— Эй, Вермут, — позвали пьяные черти, — иди плесни и нам покрепче. Да расскажи ещё разок, как ты свой рог потерял. Это забавная история и наука молодым хорошая.

Вермут вообще-то не любил рассказывать эту историю, но сейчас вино развязало ему язык. Он сел в своей излюбленной позе, по-турецки, и, прихлёбывая из бутылки «Дар осени», стал вспоминать:

— Давно это было, лет триста назад, во времена моей молодости и глупости. Приглядел я на Дону в одной станице красавицу-казачку, решил её в грех ввести. А она уж до того набожна, благочинна и верна была мужу своему, аж тошнило меня. Ну, думаю, нет такой бабы, которая бы перед соблазном устояла! Превратился я в красавца-казака и, выждав момент, когда муж уехал на мельницу, постучал к ней в хату. Дело было к ночи. Хозяйка приняла путника радушно, угостила щедро и спать уложила.

— И что же? — не вытерпел один из слушателей, пока Вермут замолк, делая очередной глоток.

— Не перебивай. Слушай по порядку! — гаркнул на него другой.

— Так вот, все по-моему получилось: атаман ночевать на мельнице остался, а я в хате с его женой. Она за ситцевой занавесочкой вздыхает на своей мягкой перинке, я на жёсткой лавке в горнице. Петухи полночь прокричали. Самое бесовское время. Встал я с лавки — и за занавеску. Только хотел красавицу обнять, а она как вскочит, как выхватит из-под подушки валек да мне по башке со словами: «Сгинь, окаянный!» И трижды перекрестилась. Тут я силу свою дьявольскую потерял, в черта снова оборотился и дал деру из избы. На улице уже обнаружил, что рога одного не хватает, решил за ним вернуться. Шасть к окну и вижу — стоит моя красавица на коленях перед иконой Христа Спасителя и над лампадкой рог мой сжигает. Оставалось мне убираться не солоно хлебавши. Рог мой больше не вырос, и более того скажу, мужики, по секрету, с тех пор ровно на половину убыло во мне кобелиной силы. Вот так-то…

Черти и грешники пьяно гоготали, ощупывая единственный рог Вермута. Ирина тоже засмеялась, с наслаждением потягивая вино. Вскоре по телу её разлились блаженство и нега. Она перестала различать, где черти, а где люди. Все казались ей весёлыми, милыми и родными. Кто-то лез к ней чокаться и говорил комплименты, кто-то целовал руку, кто-то ползал у ног. Ирина чувствовала себя богиней на Олимпе.