"Мудрецы Талмуда. Сборник сказаний, притч, изречений" - читать интересную книгу автора (Сборник)Сборник Мудрецы Талмуда. Сборник сказаний, притч, изреченийРАБИ СИМЕОН БЕН ШЕТАХВесь мир оставался пораженным совершен– ной Яннаем[1] казнью законоучителей, пока не явился р. Симеон бен Шетах, возвративший Торе ее исконное величие. Во времена Симеона бен Шетаха явились триста назареев для совершения девятисот жертвоприношений.[2] Найдя законным полуторастам из них дать отпущение без жертвоприношения, р. Симеон обратился к царю Яннаю и сказал: – Триста назареев пришли для совершения девятисот жертвоприношений, но у них не на что купить жертвенных животных. Государь, дай ты половину стоимости, и я дам половину, и тогда они совершат жертвоприношения. Царь Яннай дал половину стоимости, и жертвоприношения совершились. Донесли Яннаю на р. Симеона: – Да будет ведомо тебе, что все жертвенные животные были куплены на деньги, данные тобою. Симеон же не потратил ничего. Разгневался царь Яннай, а р. Симеон, узнав о том, устрашился и бежал. Через некоторое время был пир у царя Янная, и бывшие на том пиру персидские вельможи стали спрашивать: – Государь, помнится нам, бывал здесь некий старец, который поучал нас божественной мудрости. Сказал Яннай своей жене, – она же сестра р. Симеона: – Пошли за ним и приведи его сюда. – Поклянись, – ответила царица, – что не сделаешь ему никакого зла и (в знак этого) пошли ему свой перстень. Царь поклялся и послал перстень. Р. Симеон явился. – Зачем ты бежал? – спросил царь. – Слышал я, что государь мой, царь, в гневе на меня, и, боясь, чтоб ты не велел казнить меня, я поступил, применив к себе слова Писания: «Укройся лишь на мгновение, пока гнев не пройдет». – А зачем ты надсмеялся надо мной? – Упаси Бог, не надсмеялся я над тобою. Ты оказал назареям помощь деньгами, я – властью Закона. Кто казною, кто милостью Божией. – Отчего же ты не предупредил меня об этом? – Если бы я предупредил тебя, ты, пожалуй, не дал бы ничего. Посадил его Яннай между собою и царицей и сказал: – Видишь, какой почет я тебе оказываю. – Не ты, – ответил р. Симеон, – а Тора возвеличивает меня, ибо сказано у сына Сирахова: «Лелей ее, и она вознесет тебя и посадит среди вельмож». Один из царских рабов совершил убийство. – Привлеките его к суду, – приказал р. Симеон. Доложили Яннаю: – Твой раб человека убил. Поставил царь убийцу на суд. Послали судьи сказать царю: – Явись и ты, – этого требует закон. Когда царь явился, поставили кресло для него рядом с креслом р. Симеона, и царь сел. Видя это, р. Симеон сказал: – Царь Яннай! Встань и выслушай показания против тебя,[3] ибо сказано: «Пусть предстанут оба сии человека, у которых тяжба». – Я сделаю, – возразил царь, – не так, как говоришь ты, а как товарищи твои скажут. Обратился р. Симеон к сидящим справа, те уставились глазами в землю; обратился налево – и те уставились глазами в землю. – Вы размышляете еще, – воскликнул р. Симеон, – как поступить? Пусть же Ведающий помыслы воздаст вам! В ту же минуту явился архангел Гавриил и поверг судей на землю, грозя умертвить их. Затрепетал царь. – Встань! – повторил Яннаю р. Симеон. – Не перед нами стоишь ты, но перед Тем, по слову Которого сотворена Вселенная. Тотчас же встал с места царь Яннай. Р. Симеон вел торговлю льном. Чтоб облегчить ему труд по перевозке товара, ученики купили для него у одного измаилтянина осла. На шее у животного оказалась драгоценная жемчужина. Приходят ученики к р. Симеону и говорят: – Отныне, учитель, тебе трудиться больше не придется. – Почему? – спрашивает р. Симеон. – Мы для тебя купили осла у одного измаилтянина, и на животном оказалась драгоценная жемчужина. – А знал об этом продавец? – Нет. – Идите и отдайте ему жемчужину. И сказал о р. Симеоне тот измаилтянин: – Благословен Господь. Бог Симеона бен Шетах! – А вы, – обратился р. Симеон к ученикам, – варваром считали Симеона бен Шетаха? Услышать слова: «Благословен Господь, Бог иудеев» – для меня дороже всех сокровищ мира. Когда Симеон бен Шетах был избран в «Насси»,[4] пришли к нему и сказали: – В пещере близ Аскалона скрываются восемьдесят колдуний. В один ненастный день собрал р. Симеон восемьдесят юношей, рослых и сильных, и велел им следовать за собою. Каждому из них он дал по новому кувшину со свернутым в нем чистым плащом. Юноши поставили кувшины опрокинутыми себе на головы, и р. Симеон сказал: – Когда я крикну по-птичьему, накиньте на себя плащи; крикну вторично – бегите все в пещеру и, схватив каждый по колдунье, поднимите их вверх, ибо таково свойство колдуна: отделишь его от земли – он ничего сделать не может. Пошел р. Симеон и, став у входа в пещеру, стал звать, выкрикивая: – Ойим! Ойим!..[5] Отоприте! Один из ваших я. – А каким образом, – спрашивают колдуньи р. Симеона (также успевшего закутаться в сухой плащ), – ты в дождь сухим остался? – Я между каплями пробирался, – объяснил р. Симеон. – А чего ради пришел ты? – Поучиться и вас поучить. Покажите-ка каждая свое искусство. И вот, поколдовала одна – и серебро в хлеб превратилось. Поколдовала другая – из железа мясо выковалось. Третья – расплавленная медь бульоном закипела. Четвертая – растопленное золото вином заструилось. – Видишь, – говорят колдуньи, – какой мы тебе пир устроили. А ты что умеешь сделать? – Вот что: чирикну раз и другой – и явятся восемьдесят женихов, одетых в совершенно сухие плащи, – и будете вы пировать и веселиться с ними. Чирикнул р. Симеон раз – надели юноши плащи; чирикнул вторично – все сразу появились в пещере. – Выбирай каждый свою суженую! – крикнул р. Симеон. Схватили юноши колдуний, вынесли их из пещеры и всех повесили. Вступились родственники казненных колдуний, и двое из них оговорили сына р. Симеона в преступлении, караемом смертной казнью. Когда приговоренный был выведен на место казни, он воскликнул: – Если есть на мне вина в деле этом, пусть казнь послужит мне возмездием. Если же невинен я, пусть смертью своей искуплю все свои прегрешения, а кровь моя падёт на головы ложных доносчиков! Услыша эти слова, доносчики раскаялись и заявили: – Мы свидетельствовали ложно. Вознамерился р. Симеон тут же освободить сына, но тот сказал: – Отец! Если желаешь, чтобы через тебя пришло спасение,[6] то оставь меня подобно «порогу на попрание».[7] |
||
|