"Полигон" - читать интересную книгу автора (Гостева Ирина, Гостев Алексей)

Май 2011 г. Зона отчуждения

После того, как статейка-«вброс» о замеченной возле «Вымпела» неизвестной группе улетела к админу сайта «Зона «Ч», а оттуда — разбрелась по просторам Сети, оставалось только ждать и наблюдать, кто же клюнет и на самом деле придет к СКБ.

Ёж и Завхоз устроили логово в заброшенном поселке — здесь было самое подходящее место для ночлега ближе всего к «Вымпелу». В окрестностях научного лагеря на Янтаре, конечно, безопасней, но оттуда бегать заметно дальше. И безопасность там тоже относительная — конечно, территория зачищена вдоль и поперек, и регулярно подчищается по-новой; но охрана только до поры до времени делает вид, что не замечает сталкеров, опасливо жмущихся в ближайшей рощице. И кто знает, до какого момента охрана будет их «не замечать»? Лучше уж поближе к сноркам, но подальше от людей. Одно плохо — в поселке не было воды. Никакой, даже грязной, потому что кое-какими чисто сталкерскими средствами для очистки воды Ёж разжился. Небольшой запас пришлось натаскать с Янтаря — двое суток на это убили. И то сидеть в засаде придется, соблюдая режим жесткой экономии.

В поселке же благополучно пересидели устроенную долговцами очередную широкомасштабную зачистку территории от монстров. К Генке и Юрке присоединились и двое сталкеров, проходивших мимо и обрадовавшихся возможности переждать долговские военные забавы в тихом месте, чтоб не попасть под шальную пулю.

Бессмысленная затея — эта зачистка, рассуждал один из прохожих, после выброса монстров столько же станет, если не больше. Ну да черт с ними, с долговцами — они постоянно так развлекаются, и вообще они народ не такой страшный, как вояки. Своего брата сталкера не трогают, даже наоборот — приглашают присоединиться к истреблению тварей. А вот от погонников лучше держаться подальше, а то без разбору зачислят в «подлежащие зачистке элементы».

Однако Генке эта информация говорила совсем о другом. Раз долговцев подняли утюжить территорию — значит, те, кому адресовалась наживка, заглотили ее, и теперь готовят посланцам относительно безопасный проход. Ну что же, остается только ждать и наблюдать…

Зона встретила их низко нависшими тучами и сырым туманом в низинах. Бена пробирала дрожь, несмотря на свитер, поддетый под защитный комбинезон.

Амуницию, оружие и боеприпасы они получили у шепелевского человека на периметре — неприметный пожилой майор проводил их один из кабинетов военной части, там посланников уже ждало все необходимое. Комбинезоны по размеру, защитные пластиковые щитки на локти, колени и голени, а для Бена — еще и полностью закрывающие предплечья. «Эти сейчас не надевай, в походе мешать будут», — посоветовал Ромка. — «На месте наденешь. А вот щитки на голени пристегни сейчас, обязательно! Тут много всякой твари, которая норовит за ногу ухватить.»

Если пристегнуть маску, то комбез становился полностью герметичным. Майор показал, как это делается, с добродушным бурчанием: «Ну, в космосе в них, разумеется, вы долго не продержитесь, но вот в очаге химического поражения в этом комбезе несколько дней жить можно! Плюс ткань повышенной плотности, монстры ее не с первого удара зубами-когтями рвут, так что шансы выжить у вас повышаются.»

— Ой, а это что такое? — взяв в руки свой шлем, искренне изумился Бен, чем вызвал неодобрительное хмыканье майора.

Слева в верхнюю часть пластикового забрала был вмонтирован монокулярный прибор ночного видения, что превращало шлем в громоздкое и очень нелепо выглядящее со стороны устройство.

— А это, — пояснил Роман, — спецприспособление персонально для тебя. Потому что обычно приходится выбирать одно из двух — либо защита лица и фонарик, либо открытое и уязвимое лицо и ПНВ. Но в твоем случае, как видишь, совместили оба плюса этих вариантов. Чтоб риск свести к минимуму…

Бен надел шлем на голову. Конструкция оказалось довольно тяжелой, а с понятым наверх забралом невозможно было шевельнуть головой, оно все время норовило опуститься. А смотреть при свете через ПНВ, да еще одним глазом, было совершенно невозможно.

— Как же я в нем днем-то ходить буду?! — ужаснулся парень.

— А днем и не надо! Забрало съемное! — успокоил Роман. — Сейчас отсоединишь его. Вон, к нему сумка специальная прилагается, в сумке и понесешь. А на месте — опять присобачишь. Все просто! Вот смотри, где крепления забрала…

— Ладно, складывай это устройство, и давай заканчивать с вещами, — добавил Роман. — Сейчас уложим рюкзаки, а потом — на стрельбище, оружие пристреливать. Слава богу, время на это дали…

Майор отпер шкаф и выложил на стол калаш с подствольным фонариком, «Винторез», и два пистолета. А еще коробочку, в которой оказалось что-то похожее на гирлянду полупрозрачных шариков.

— Специально для тебя приготовили, — сообщил он Бену. — Это артефакт, отклоняющий пули. Ну, конечно, не совсем отклоняют, но отчасти помогут. «Бусы» называется. Не слышал про такой?

— Ну-у, на фотке мне показывали… — замялся Бен.

— Калаш — это тебе, — остановил Ромка руку Бена, уже потянувшуюся было к красивой штуковине с облегченным «ажурным» прикладом. — А «Винторез» — мне. Кстати… Не тот ли это самый, прошлогодний… — Роман взял винтовку в руки.

— Да хоть бы и тот, — вмешался майор, — все равно из него уже другие стреляли, и пристреливать его тебе придется по-новой. Идемте на склад, там получите патроны и для тренировки, и для похода. А оттуда провожу вас на стрельбище. Потом можете поесть в столовке, пока будете проводника дожидаться. Или, если хотите, можете сначала поесть, небось голодные с дороги-то … Выйдете сегодня вечером. Проводник где-то часам к шести подтянется.

— А… А разве не с утра?! — опять встрял Бен. Он сам прекрасно понимал, что лезет своим языком не к месту и не ко времени, но его распирала изнутри тревога.

— К проводнику все вопросы, — отмахнулся майор. — А, вот еще для тебя…

— Пошли на стрельбище, — Ромка потянул Бена за рукав. — Сначала постреляем, потом поедим. А потом, если времени хватит, еще постреляем. Кстати, обратил внимание — на твоем калаше лазерный целеуказатель, работающий в инфракрасном спектре?

— Да понял. Это чтоб можно было в темноте целиться, когда на морде полно всего висит…

Проводник оказался степенным, обстоятельным дядечкой лет под сорок пять. И сразу видно — местный. Небось занялся опасным бизнесом после того, как в обезлюдевшей округе пропала всяческая другая работа, или родной поселок поглотила расширившаяся после очередного выброса Зона. Он подсел к парням в столовой, куда проводил их неприметный майор.

— Дядя Гера, — представился он Бену и Ромке.

Потом смахнул со столешницы крошки и развернул свою карту:

— Идти нам вот сюда, — он подобрал на столешнице ложку и ткнул ее черенком в некую точку на чистом зеленом пространстве карты. — Если выходить с этой базы часов в шесть утра, то туда дотопаем минимум к двум-трем часам дня…

«Дежа вю…» — крутилось в голове у Романа. — «Боже мой, сплошное дежа вю! Этот проводник даже говорит почти те же самые фразы, которые говорил в прошлом году Воронок…»

Но все-таки разница была. Прошлой осенью Воронок вел их к той же точке совсем другим маршрутом. Едва отойдя от базы, резко забирали влево — обходили полосу аномалий; потом прямо, потом так же резко — вправо. Да, сильно тут все изменилось… А ведь еще говорят, что аномалии перекочевывают с места на место каждую неделю…

— Дядь Гера, а ночевать где будем? — перебил Роман проводника, скучающим взглядом глядя тому в глаза. — В бывшем поселке сотрудников СКБ?

Дядя Гера покосился на него немного удивленно. Потом пододвинул к себе карту:

— Ну да, а больше нам по пути и негде…

— А через одноколейку мы разве не пойдем?

— Какую еще одноколейку?! — переспросил проводник.

— Ну, рельсовая ветка. Она же вот здесь проходит, — Роман очертил пальцем полукруг.

— Да не помню я тут никакой одноколейки… — дядя Гера встряхнул карту, как будто от этого на ней могла появиться куда-то затерявшаяся железная дорога, еще раз стряхнул со стола крошки, и расправил мятый лист перед собой.

— А мы в прошлом году ее проходили, — осторожно ввернул Роман.

Проводник аж крякнул:

— Эк и припомнил! «В прошлом году»! Да тут с прошлого ноября Зона несколько раз вверх тормашками перевернулась! И вообще… Прошлая зима какая-то совсем аномальная тут выдалась. Мороз грянул, снегу навалило… Сроду такого не было! Всегда сыро, снег пару дней полежит — и все, а тут вдруг…

Роман задумчиво нахмурился. Аномальная зима… Как будто прямо нарочно — чтоб никто не добрался до цели, пока Бен не будет готов до нее добраться… Вот мистика-то!

— Да, вам виднее, — согласился Роман. Бену только и оставалось, что кивать и поддакивать. Проводник сложил карту, но вставать из-за стола не торопился. То ли отдохнуть решил, то ли намекал на обед или как минимум на чай… Нет уж, угощать его Роман не собирался. На всех халявщиков бабла не напасешься. Вместо этого Роман озадачил сталкера очередным вопросом:

— По пути на собак не нарвемся?

Дядя Гера помедлил, покусывая губу:

— Не должны бы… Тут недавно ребята с Ростка такую зачистку закатили, что Зона ходуном ходила! Оно, конечно, мартышкин труд — после выброса опять зверья будет видимо-невидимо, но пока что перебили, пока что никто не рычит, не гавкает… На большой территории монстров вырезали, не только вдоль вашего маршрута, а намного дальше вокруг; по самым их гнездовищам прошлись…

«Значит, задействовали фанатиков из «Долга», — усмехнулся про себя Роман. — «Учимся на своих ошибках… В прошлом году то ли не догадались их подключить, то ли наши агенты влияния подкачали…»

— А как там с бандюками дело обстоит? Не попадем браткам под горячую руку?

— Не-не! — дядя Гера отрицательно замахал перед собой ладонью. — Насчет этого не беспокойтесь. Этих точно не будет!

— Точно? — недоверчиво переспросил Роман.

— Мне мой наниматель сказал — мол, идите смело, бандюки вас не потревожат, — неохотно пояснил дядя Гера. — Может, наемники им фитиля вставили… А может, с ними просто договорились… Они же, хоть и отморозки — все-таки не снорки и не шатуны безмозглые, с ними договориться можно.

Роман чуть приподнял брови; для собеседников этот жест должен был означать согласие, хоть и с некоторым сомнением; но на самом деле он был очень озадачен. Почему не провели военный рейд, как прошлой осенью? Поэкономили средства? Глупо экономить, ставя под угрозу срыва столь долго подготавливаемую акцию. Или у Конторы есть свой достаточно влиятельный человек среди бандитов, которому под силу убедить волчью стаю, чтоб не трогали посланцев? Ну, как бы то ни было, гадать бесполезно. У их маленькой группы сейчас есть куда более насущные задачи.

— А где мы встретимся с нашим третьим? Нам сказали, что с нами идет еще один боец, и он должен ждать нас здесь.

— А он уже на блокпосту сидит, — усмехнулся дядя Гера. — Раньше вас приехал.

Бен тронул Ромку за рукав, всем видом давая понять, что хочет сказать что-то важное. Ромка отмахнулся — мол, погоди, не сейчас. Чем меньше ушей вокруг — тем лучше. И встал:

— Хорошо, мы пошли за вещами, встретимся на воротах.

Выйдя из столовой, Бен тревожно посмотрел на спутника:

— Неспроста это. Этот третий как будто нарочно оттягивает встречу с нами до последнего… Вернее, со мной. Наверняка Шепелев ему объяснил, что я могу непроизвольно отзеркалить… А из этого следует, что «третьему» есть чего бояться…

— Ох, Бен, сочиняешь ты! Развел панику на пустом месте, как баба истеричная, честное слово!

— Ром, но ты же вот не боишься находиться со мной рядом?! Хотя и знаешь… Потому что тебе нечего боятся, ты не собираешься ничем мне навредить! А этот… Раз боится — значит, есть чего!

Ромка молча повернулся и пошел к домику, где они оставили вещи.

Взвалив на себя рюкзак со всем необходимым, Бен тихо охнул. Да-а-а… А ведь там нету ничего лишнего. Продуктов — по минимуму. Воды — тоже. Ладно еще, контейнеры для компьютерных потрохов легкие, разве что громоздкие. И все это придется тащить на себе много километров… И в который раз порадовался, что вместо бесполезного рукопашного боя Ромка гонял его в «качалку», и по полосе препятствий заставлял бегать сначала в бронежилете, а потом и с полной выкладкой. А то полгода назад Бен этакий баул еле-еле дотащил бы разве что до дверей.

За воротами военной базы их поджидал дядя Гера, по-приятельски переговариваясь с постовыми.

— Видите вон там, в бочке, керамзит? Набейте им подсумки и повесьте их спереди, чтоб доставать удобней было.

— Керамзит?

— Ну да, — проводник хлопнул ладонью по висящему на поясе пыльному подсумку. — Он же намного легче, чем болты или гайки. А то хребет каждое лишнее полкило знаешь как чувствует!

— А-а, да! — догадался Бен. — Вперед себя на дорогу бросать!

Послушавшись опытного сталкера, набили подсумки шершавыми красно-коричневыми комочками.

— Ну что, готовы? Идти строго за мной, след в след, никуда не сворачивать, скомандую остановиться — сразу останавливаться; скомандую лечь — без вопросов носом в грязь, понятно?

— Не первый год замужем, — усмехнулся Роман. — Не волнуйтесь, дядь Гер, мы приказы выполнять привычные.

— Ты-то, может, и да, а вот малец твой… — проводник кивнул на Бена. — Сразу видно, что в погонах не ходил, хотя ствол уже в руки дали!

— За него не беспокойтесь, — пообещал Роман. — Бен, вперед, я замыкающим.

— Пока, дядь Гер! Удачи вам! — нестройным хором крикнули сзади постовые. — Чтоб дорога бархатом!

Вдоль потрескавшегося дорожного полотна тянулся серый мокрый лес. Совершенно обыкновенный лес, вялый, тоскливый и неприветливый, каким он всегда бывает после затяжных дождей. Так и норовит стряхнуть тебе за шиворот поток холодной воды с каждого куста…

— Здесь пока можно немного расслабиться, — снисходительно пояснил на ходу дядя Гера, — сюда Зона только-только переползает. Вообще вояки думают, что ее границу точно обозначили и периметром обнесли, а ни хрена! Вон там гравиконцентрат есть, — проводник указал на заросли кустарника, — а вон там две «электры». Поэтому, еще раз вам говорю, если приспичит по нужде — сначала керамзитину в кусты, а потом уже заходить туда!

Бен крутил головой и вытягивал шею — ему очень хотелось увидеть, как земля постреливает электрическими разрядами, но отсюда никаких сполохов видно не было. А дядя Гера продолжал рассуждать:

— …Но самая большая трудность в Зоне — это, конечно, вода. Сами понимаете, от водопроводов тут давно ничего не осталось. Есть всего несколько мест, где можно набрать питьевую воду. Там, куда мы идем — ни одного источника поблизости нет. Потому и тащим, как ишаки. Ближайший кран — на Ростке, от вашего «Вымпела» туда полдня ходу в одну сторону…

— А Росток — это что? — спросил Бен.

— Это разрушенный завод, — пояснил сзади Ромка, специально для него. Ну, может еще и ради того, чтоб показать проводнику — мол, не первый раз я тут, так что не особо выпендривайся, дядя Гера! — Там территорию малость расчистили, приспособили для жизни, вот сталкеры туда и сползаются на отдых. И для затоваривания всем необходимым.

— Да, вода там хорошая, там очистители стоят, — кивнул дядя Гера. — Вот ведь нашлись у кого-то силы и средства, чтоб их туда завезти и смонтировать…

— Ну, у кого, — тихонько усмехнулся себе под нос Ромка. — Кому надо, у того и нашлись. Кому хабар нужен, а ходить за ним самим — боязно, те и сподобились более-менее обеспечить условия труда для тех, кто за хабаром потащится.

— Намекаешь на то, что скоро нам в трудовых книжках будут записи делать: «сталкер пятого разряда»?! — хохотнул дядя Гера. — И зарплату «белую» в ведомостях рисовать, и больничный оплачивать?!

— Вот мы смеемся, а не исключено, что так и будет, если Зона расползаться начнет, — совершенно серьезно заметил Роман.

— Да я бы не против, особенно если бы еще прописали в законе пенсию семье в случае потери кормильца… Это я про работу… А то у меня две девки-погодки, немного помладше вон его, — дядя Гера через плечо указал на Бена, — Одна школу заканчивает, другая в прошлом году закончила, а дальше учить их не на что… Мать-то без специальности, на улице тапочками торгует, и походу — девчонкам туда же дорога! Ради них в Зону и таскаюсь… Есть придурки, которые за периметр лезут приключений на свои задницы поискать, а я не из таких… Да приключенцев в последнее время развелось, как псевдособак нерезаных! С тех пор, как Зона после зимы проснулась и маленько тут подсохло, — ну, чтоб пройти можно было, — так толпы повалили! И главное, все больше бывшие вояки. По жизни одинокие, без захребетников — никого им кормить не надо, никто дома не ждет, потому и на хабар этим воякам начхать. То есть не совсем начхать, конечно… Из-за хабара они все-таки дерутся друг с другом… Но добыча для них — не главное! Главное — это подраться! А повод для драки-то всегда найдется… И из-за них в Зоне порядочному сталкеру проходу не стало!

Последние фразы дядя Гера буквально выплюнул, возмущенно брызгая слюной.

«Хм, прямо, как в статьях Валохина…» — подумал Роман. — «То есть, эти «приключенцы» как будто вдохновились идеей, предложенной Валохиным, и воплощают в жизнь нарисованную им картину… Если дядя Гера не преувеличивает и не ошибается, то ситуация становится довольно интересной. И сколько же их таких, этих авантюристов? Будут ли наши собирать статистику? Да и обратят ли вообще внимание на эту проблему? Хотелось бы узнать… Валохин наверняка действует по чьему-то заказу. Но кому и зачем это могло понадобиться?..»

— Кина американского насмотрелись, что ли… — продолжал рассуждать вслух о причинах нашествия «приключенцев» дядя Гера.

Бен молча, размеренно переставлял ноги под тихое бурчание скучающего проводника. Несмотря на холод, он уже успел взмокнуть — влажность-то была стопроцентная. Специальная «терморегулирующая» майка пока еще не липла к телу, но Бен был совершенно не уверен, что ее при том же темпе потения хватит и на завтра.

Давил на плечи рюкзак, давило на душу тревожное предчувствие и груз того, что осталось дома…

Их последняя — до отъезда — встреча со Светкой получилась нервной и скомканной.

Посреди недели Бен наконец-то урвал момент, чтоб выполнить задуманное. Ради этого ему пришлось пропустить почти целый тренировочный день, и соответственно — отпрашиваться у Ромки и объяснять, куда и зачем Бен собрался. Роман, выслушав его, странно притих. Помолчал. А потом даже предложил по-быстрому подкинуть Бена до места на своей машине.

Пожилая дама-нотариус, сухощавая, с неприятным резким голосом, была Вадиму незнакома — ни в лицо, ни по фамилии, хотя отец общался почти со всеми представителями юридических кругов в городе. Бен нарочно выбрал именно ее, чтоб от этой дамы наверняка ничего не дошло до отца. Незачем ему знать вообще ничего… Уехал сын — ну, и уехал. А Светке пришлось хотя бы частично, но объяснить. Потому, что иначе не удалось бы ввести ее в курс дела. Объяснить, а потом стремительно и резко давить в зародыше ее истерику — «Как это? Почему? Куда это ты едешь, раз можешь там погибнуть?» Еле удалось утихомирить девушку, а потом заставить ее дочитать текст завещания до конца. А потом заставить слушать и запоминать — что она должна делать, если в течение полугода о нем не будет никаких известий. И на всякий случай — кто еще может быть в курсе вадимовой судьбы. И визитка Шепелева. Честно говоря, насчет последнего Бен колебался — но ведь про Светку Шепелев все равно знает… Лучше уж пусть и она не остается в неведении.

От нотариуса они вышли молча, оба хмурые и угрюмые. Светка была на грани истерики, казалось — она вот-вот рванет с места в карьер, бежать неведомо куда и размазывать по лицу слезы. Но Бен крепко держал ее за руку — наверняка потом останутся синяки, но сейчас не до подобных мелочей. Потом поддел под локоть и повел, а скорее уж — потащил пешком, отмахнувшись от Ромки, ожидающего их на улице возле машины. Хотя тот и так понял… Нагнал их три остановки спустя, когда немного успокоившаяся Светка уже перестала вырываться и всхлипывать. «Да не грузись ты раньше времени, — грубовато бросил он. — Что у вас, баб, за манера — загодя хоронить?!» Ну не умел он успокаивать женщин…

Тогда они отвезли Светку домой, Бен поднялся с ней в квартиру, но разговора не получилось. Не получилось его и в следующее воскресенье; их традиционное свидание, уже ставшее за зиму «дежурным», в тот раз как никогда было тягостным для них обоих. Светка устала спрашивать, Бен устал отмалчиваться. Тогда, словно в качестве извинения за все ее прежние оставшиеся без ответов вопросы, он сказал только одно — «Мы с Ромкой едем в Зону». Девушка угрюмо скуксилась и обронила только «Ну вот…» Они скомкано распрощались, а через несколько дней Бен уехал.

А может быть, так лучше? До сих пор о походе знали только те, кого Бен не считал своими сторонниками. Не лучше ли узнать хотя бы кому-то, стоящему на его стороне? Так, на всякий случай… Наверно, секретность не сильно от этого пострадает…

…Тем временем ходоки миновали покосившийся павильончик автобусной остановки с разросшимся посередине кустом; слева остались железобетонные коробки какого-то разрушенного «промобъекта». Порывы сырого ветра то и дело доносили то невнятные подвывания, то глухие хлопки.

— Да собаки, — равнодушно и лениво пояснил проводник. — Опять какая-то тварь в «плешку» влетела.

Бен крутил головой по сторонам — все было внове, все любопытно, но ни справа, ни слева в пределах видимости ничего интересного не происходило, а впереди обзор загораживала широкая спина дяди Геры.

Вдруг очередной порыв ветра донес обрывки человеческой речи.

— Слышали?! — встрепенулся Бен.

— Блокпост впереди, — проводник обернулся к ведомым. — Вот и дотопали.

Навстречу вышел упакованный в защитный комбез сержант.

— Привет, дядь Гер!

— Виделись уже сегодня…

— А это что за туристы с тобой? — сержант недоверчиво смерил взглядом спутников сталкера.

— Туристы? — усмехнулся дядя Гера. — Ты фотки распечатанные достань и увидишь, что это за туристы. Уговор насчет «коридора» был. Ты вроде должен знать.

— Сергачев! — донеслось из-за преграждающей путь ржавой трубы полутораметрового диаметра. — Что там такое?

К сержанту подтянулся старлей — видимо, начальник поста. Увидев Ромку и Бена, он придирчиво вгляделся в их лица, потом сверился с мятой распечаткой, которую вытащил из кармана.

— Проходите, товарищ капитан. Вас ожидают, — козырнул старлей и кивнул в сторону вышедшей из-под маскировочного тента невысокой коренастой фигуры.

Ромка прошел вперед. Бен, которому по-прежнему было немного странновато величать друга офицерским званием, слегка фыркнув, гордо протопал мимо военных. И остановился в паре шагов перед незнакомцем, протянувшем Ромке ладонь для рукопожатия:

— Приветствую! Капитан Грищук.

Грищук выглядел постарше Ромки лет на пять-семь. Крепкий, костистый и широкоплечий. Но, отметил про себя Бен, вид капитан Грищук имел несколько карикатурный, словно гипертрофированный вояка из комикса. Его торс в громоздкой разгрузке казался прямо-таки квадратным, а стянутые берцами лодыжки — слишком тонкими по контрасту с массивным верхом.

— Ну, раз мы оба капитаны, то можно просто Василий, — он тряхнул ромкину ладонь.

— Здравствуйте… Я — Роман Фадеев. Командиром группы назначен я. Хотя, похоже, заочно мы уже знакомы? — Ромка посторонился и пропустил вперед Бена, давая тому возможность соблюсти привычный ритуал вежливости.

От Бена не ускользнула незамеченной странная, оценивающая — даже не ухмылка, а тень ухмылки на лице Грищука. Да и руку его Василий тиснул слишком крепко, заметно крепче, чем стоило бы согласно ритуалу знакомства. Словно задался целью с ходу измерить силу нового товарища по команде. Но пережать Грищука Бен даже не пытался — не потому, что это могло оказаться заведомо проигрышным делом. Просто мысль об этом мелькнула и тут же была отодвинута далеко на задний план накатившим, словно взрывная волна, чувством опасности.

Подобного по силе ощущения Бен не испытывал еще ни разу… Ни держа в руках флакон с ядом, ни стоя возле машины с перерезанным тормозным шлангом во время тестирования. Может, потому, что все те вещи были опасны для него потенциально, но не явно? Ведь никто же не мог заставить Бена всерьез сесть в поврежденную машину и завести мотор. Или выпить чай с отравой. Бен прекрасно понимал, что все это просто испытания — он слишком ценен для того, чтобы ему причинили настоящий вред. А от Грищука никуда не деться. С ним придется идти вместе, он направлен «сверху» третьим членом группы. И невозможно отправиться врозь, двумя группами, или вовсе отказаться идти. Он обязательно будет в одной команде с Беном; и не из-за этого ли от него разит такой невероятной опасностью?!

Не только для Бена. Для них обоих. А вот для проводника, как ни странно — нет. Вернее, для него — что-то неопределенное, зависящее от обстоятельств.

Кажется, даже от скептически настроенного Ромки не укрылось, как ладонь Бена чуть не отдернулась от руки Грищука. А тот смотрел на юнца безразличным, непробиваемым взглядом — Роман сам мог изобразить такой взгляд, когда требовалось скрыть свои чувства или намерения.

Что скрывать Грищуку?! Видимо, есть что…

Разжав ладонь, Бен чуть было не вытер ее машинально о штанину. Но вовремя остановился и сделал вид, что нашаривает что-то нужное в боковом кармане. Грищук — Роман мог бы поклясться — рассмеялся про себя. Естественно, его равнодушная физиономия внешне при этом не дрогнула.

Отстегнутая маска висела спереди на ремешках; Грищук провел левой рукой по верхней губе, словно приглаживая несуществующие усы. «Наверно, были, да перед походом сбрил», — отметил Бен. — «Чтоб под маской не мешали и не кололись».

— Ну что, двигаем?! — Грищук положил конец затянувшейся паузе и выволок из-под навеса свой рюкзак. Взгромоздил его на плечи, затянул фиксирующий набедренный пояс и взял со скамейки автомат.

— КПК всем обесточить, — Роман вспомнил наказ Шепелева. — Да-да, всем. Дядя Гера, к вам это тоже относиться! Проводник идет первым, я — вторым, Вадим — в середине, Грищук замыкает.

— Ну, бывай, старлей! — Грищук помахал рукой начальнику блокпоста.

— И вам удачи!

Впереди было пустое шоссе с растрескавшимся по краям, но еще вполне целым асфальтовым покрытием. Но дядя Гера скомандовал:

— Сворачиваем и идем вдоль дороги вон там, за деревьями.

«За деревьями» подразумевало — справа от пирамидальных тополей, ровненько торчащих серо-коричневыми пиками через каждый десяток метров. Естественно, никто не спорил. Но и вопросов не задавал. Им не было это интересно… А Бен прекрасно чувствовал сам, что на шоссе есть что-то опасное, но почти детское любопытство толкало под локоток узнать — а что именно? И он рискнул. Тем более что отвлекать проводника здесь неопасно, впереди никаких ловушек нет — по крайней мере, на добрую сотню метров.

Бен это ясно осознавал. Но сам не смог бы вспомнить — когда вдруг проснулась эта четкая уверенность? Он теперь так же ясно чувствовал невидимую опасность, как мог бы увидеть открытый канализационный люк у себя под ногами, например. И уж естественно, обойти его — а не шагнуть прямо туда.

— Дядь Гер, а что за аномалия слева от нас на дороге?

Проводник покосился на него через плечо.

— А ты керамзитину брось — и увидишь.

Бен бросил. Коричневый комок ударился о невидимую преграду и отскочил в сторону, при этом над дорогой раздалось гулкое «гоу!»

— Карусель, — откомментировал дядя Гера. — Если близко подойдешь — сначала внутрь затянет, а потом раскрутит и отшвырнет. И на кусочки.

— А почему на к-кусочки? — Бен невольно содрогнулся. — Камень же целиком отлетел…

— Почему — не знаю, я не ученый. Как они это объясняют — я без понятия. Только сам видел… На моих глазах не одного бедолагу в куски порвало… Неподалеку от «каруселей» еще разные штучки найти можно. Артефакты, ёлы-палы… Говорят, они оттого получается, когда какой-нибудь предмет внутрь затянет, и он в «карусели» как-то там преобразуется… Мне вообще-то без разницы, отчего они получаются, главное — что за них денежку дают. Эй, да не лезь к этой! Ничего там нет, давно уже все подобрали, если что-то и было. Здесь же, считай, окраина… Тут относительно безопасно, сюда многие шастают. Сразу после выброса вычесывают, как частым гребнем… Вглубь Зоны попробуй-ка пройди! Одной воды и патронов надо переть столько, что разве что вьючная лошадь сможет на себе унести…

«Да, лошадь — это было бы неплохо», — думал Бен, на ходу оттягивая ворот свитера, чтоб впустить под него хоть немного прохладного воздуха. — «Или ишак, например. Да только хотел бы я посмотреть, как догадливый сталкер будет ишака через «колючку» и минные поля за периметр тащить. Да еще, небось, не пойдет сюда животное. Упрется всеми четырьмя ногами и не пойдет. Это только мы, люди, лезем куда угодно, невзирая на опасности… Кстати, о животных. Вроде тявканье громче стало… И чаще. Или мне кажется?! Ой… Не кажется…»

Бен шагнул чуть вправо, чтоб видеть происходящее впереди. Прямо по курсу там и сям мелькали грязно-серые и бурые собачьи бока, а правее подтягивалась плотной кучкой целая стая примерно в полтора десятка.

— Стоп! — сипло скомандовал дядя Гера. И взял до того висевший спереди автомат наизготовку. — Ну и орава… Да их тут штук сорок будет… Если не больше… Откуда только набежали-то? Ведь не должно их тут быть, «долговцы» клялись, что всех повырезали на десять километров вокруг!

«Опять… Опять собаки…» — поджилки у Романа невольно сжались. — «Неужели опять нас кинули с зачисткой? Или зачистку провели, но опять случилось что-то непредвиденное, и псы появились снова?!»

— Может, стрельнуть, да и разбегутся? — предложил сзади Грищук.

— Не надейся, — резко оборвал его Роман. — Если бы порознь шли, и штук пять, ну меньше десятка, тогда да… А такая стая — не разбежится. Когда их много — они смелые. Наоборот, только быстрее их внимание привлечем, если палить начнем.

— Твою разэтак, — опять ужаснулся дядя Гера. — Да их тут вдвое больше, чем надо, чтоб нас в мелкие клочки порвать… Ребята, стрелять только по моей команде, когда ближе подойдут. Отсюда — бесполезно. Они, твари, верткие! Только патроны зря высадим…

— Да, как бы не накрылась наша миссия, не успев начаться, — пробормотал себе под нос Роман. — Бен, в середину! Бен?! Ты куда?! А ну назад!

Бен сорвал с головы шлем и вышел вперед. Сунул тяжелое чудо военной техники в руки дяде Гере и взъерошил влажные от пота волосы.

— Встаньте плотнее друг к другу! — резко скомандовал Бен.

Как обращаться к своим спутникам, он так и не придумал. «Ребята»?! Какие ж они ребята, дядя Гера ему в отцы годится! «Мужики»?! Слишком грубо, да и сам он еще не дорос до того, чтоб других мужиками называть.

— Э, малец, ты чего?!

— Дядь Гер, подержите пока шлем. Все встаньте плотнее друг к другу и ни о чем не думайте! Поняли?! Мозги отключить! Чтоб голова пустая была! Приборы включенные у кого есть? Выключить!

Бурая орава с тявканьем и повизгиванием приближалась.

— Ты че делаешь?!

— Так надо! Потом объясню! Мысли отключить, я сказал! Грищук — особенно!

— Делайте, как парень говорит, — неожиданно поддержал Бена проводник. Торопливо выключил радиометр и опять засунул его в нагрудный карман.

Вот проводника — послушались. Отряд плотно сдвинулся — спинами внутрь, лицом наружу, горбы рюкзаков уперлись друг в друга. Бен встал лицом к надвигающейся стае.

— Дядь Гер, подумайте о щенке, — вдруг попросил он. Почему о щенке? Он не смог бы внятно объяснить. Просто пришло в голову. Бен понимал одно — интуиция разогналась на полную катушку, и сейчас самое разумное — слушаться ее. Объяснения можно поискать потом.

— О каком еще щенке?!

— Представьте себе щенка. Маленького, пушистого… И все, кстати, тоже… Тихо…

Бен по необъяснимому наитию развел руки в стороны, задрав ладони под прямым углом к предплечьям. И очертил руками над головой полусферу. Снизу — вверх. Потом сверху — вниз, и чуть сместить в сторону… Он словно выполнял фигуру из замысловатой хореографии китайской гимнастики.

— Щенки… Щенки… Маленькие щенки… — еле слышно бормотал он.

Стая текла мимо. Серые и бурые бока в клочках свалявшейся шерсти и гноящихся язвах были всего в паре метров. Бен стоял, не шевелясь, разведя руки в стороны, и старался дышать как можно тише. Какой-то пес заскулил совсем рядом… Другой выскочил из общей кучи и рысцой припустил вперед; еще один погнался за ним… Гавканье постепенно удалялось. Бен косил глазами назад, боясь лишний раз шевельнуться; наконец рискнул повернуть голову, чтоб оценить — далеко ли ушла стая.

— Стоять! — выдохнул он зашевелившимся было спутникам. — Еще рано.

Спины тварей уже рассеялись среди зарослей кустарника…

— Всё, — Бен уронил отяжелевшие руки. Потом устало согнулся и уперся ими в колени. — Всё…

— Э, ты как? — наклонился к нему Ромка.

— Ниче… Нормально. Устал немного…

— На, глотни, — Ромка протянул жестяную фляжку.

— Что там? — Бен недоверчиво принюхался.

— Да не боись, не спиртное! Я ж не сбрендил, чтоб посреди пути тебе спиртное предлагать, когда голова нужна ясная! Крепкий чай там, с сахаром. Холодный, правда…

— Тем лучше, — Бен присосался к горлышку. — Привал бы сделать…

— Пройдем вперед с полкилометра, тогда отдохнем! — распорядился проводник. — Шустрей, ребята, пока псов назад не понесло! А то кто знает их собачью душу…

Бен размазывал по побелевшему лицу испарину.

— Малой, держи свой шлем! Надевай и шустрей вперед! Нельзя здесь отдыхать!

— Ага, ладно, — Бен, пошатываясь, кое-как втянулся в общий ритм. Но шлем надевать не стал. И так уже пожалел, что в начале пути тащил эту тяжесть на шее, а не на хребте, в специальном подсумке. Пусть даже забрало от шлема сейчас было отвинчено, но все равно шея ощутимо ныла. Теперь Бен всего лишь натянул на голову капюшон и решил ограничиться этим.

Устал, как будто мешки с картошкой ворочал… Всего каких-то несколько минут «держал оборону»…

— Ну и крут ты, малец! — одобрительно сказал на ходу проводник. — И давно ты так можешь?!

— Не знаю… Вообще-то сегодня в первый раз, — честно признался Бен.

— Интересно, как это у тебя получается…

— Не знаю! Случайно как-то в голову пришло. Просто понял, что вот так надо, и все…

— Ну, ты прям колдун!

— У нас инструктор по айкидо был, — вмешался в разговор Грищук, — так он вот такие же фокусы мог откалывать. Никакие собаки его не трогали, даже самые злобные. На глазах у нас бультерьера усмирил. Как инструктор сам говорил, мол, есть техника очистки сознания, что ли… Незамутненность духа, и все такое… Так что есть люди, которые это умеют и безо всякой мистики.

Бен хотел было буркнуть, что никаким айкидо он не занимался, и с восточными техниками не знаком, да передумал. И языком шевелить лишний раз было лень, да и вообще — на кой черт он должен оправдываться перед каким-то Грищуком и что-то ему объяснять?!

— Подумаешь, один бультерьер! — пробурчал дядя Гера. — Вот посмотрел бы я на вашего тренера, если бы он перед целой стаей нос к носу оказался! Так что, Василий, ты волну не гони!

На коротком привале Бен с наслаждением скинул с ноющих плеч рюкзачные лямки и отстегнул от рюкзака «подзадник» — кусок пенополиуретана с продетой через него резинкой с застежками. А то сыро, знаете ли. Ходи потом по Зоне с мокрой задницей… И плюхнулся на «сиденье».

Ромка придвинулся к нему и опять протянул флягу с чаем.

— Спасибо, — Бен поймал его взгляд и попытался указать глазами на Грищука. Интересно, Ромка поймет? Хотя вряд ли…

У Бена просто чесался язык поделиться своими соображениями. Но нельзя… Нельзя при этом типе. А он сидит слишком близко. Черт побери, когда же удастся улучить момент, чтоб поговорить с Ромкой? Надо его предупредить. Вряд ли он поверит, но надо. Хотя…

«Время у нас еще есть. Пока я не отключил излучатель — я в безопасности», — подумал Бен. — «До тех пор Грищук меня не тронет… Но так ведь это меня! А если он решит начать с Ромки?!»

К исходу третьего часа пути они уже заметно углубились в Зону. Здесь уже отчетливо чувствовалось — все не так. Много искореженных деревьев, много высохших, и с их раскоряченных безлистых ветвей свисали целые полотна коричневой паутины.

— Смотрите-ка, «ржавый волос», — указал на них рукой дядя Гера. — Эх и разрослось его тут…

— Маски надеть! — скомандовал Роман резко и даже немного испуганно. — Все застегнуть наглухо! Видал я уже эту дрянь… И что от нее бывает…

Аномалии попадались все чаще, но места проводнику были хорошо знакомы, и дядя Гера уверенно шагал вперед. Разбрасываемые катышки керамзита помогали находить безопасную тропу, а группа следовала за ним след в след.

— Сто-о-о-ой! Сто-о-ойте! — вдруг истошно заорал Бен и остановился так резко, что Грищук по инерции налетел на него и ткнулся носом в рюкзак. Чуть с ног не сбил. А Роман, в свою очередь, врезался в спину дяди Геры — опытный проводник, привыкший к неожиданным выкрутасам Зоны, без колебаний замер на месте, едва заслышав окрик Бена. Сработало много раз проверенное правило: если кто-то из спутников, неважно кто — матерый сталкерюга или зеленый новичок на первой своей ходке — заметил что-то опасное или просто могущее оказаться опасным, его лучше послушаться. Сначала остеречься, а потом разбираться. Лучше перебдеть, чем недобдеть. Дядя Гера растопырил руки в стороны, словно пытался тем самым преградить дорогу спутникам.

— Ни шагу вперед, — повторил Бен охрипшим голосом. — Всем сдать назад, шагов на пять! А лучше на десять.

— Что там такое, малой? — обернулся проводник.

— Впереди опасность! Очень опасно!

— Радиации нет — прибор молчит… Аномалия?! — Дядя Гера запустил вперед комочком керамзита: — Ничего! Ни молний, ни вспышек… Не «электра» и не «карусель»… И не гравипакет… Что ж там такое?

Роман защелкал переключателем детектора аномалий:

— Да ничего не показывает…

— И не будет! И камнем там ничего не обнаружишь! Это надо… Как его… Органику! — Бен наконец вспомнил нужное слово. — Короче, кусок мяса надо.

— Для приманки, что ли?! — усмехнулся сзади Грищук. — Аномалию подманивать?!

— В качестве индикатора, — серьезно ответил Бен. — Раз оно никак не определяется неорганическими предметами, то вполне может быть, что влияет только на органику. Но не руку же туда совать?!

— Ну что, тушенку откроем? — предложил Роман.

— А как и на чем закрепить кусок?

— Погодь, хлопцы, — дядя Гера торопливо копался в кармане скинутого с плеч рюкзака. — У меня колбаса есть, еще не початая. Подойдет?

— Наверно, да. И еще палку надо, примерно с метр длиной. Я сейчас срежу… — Бен направился к тополю на обочине.

С колбасы до половины сорвали оболочку и примотали скотчем к длинному пруту толщиной с два пальца. Бен осторожно, мелкими шажками продвигался вперед, вытягивая «индикатор» перед собой. Ощущение опасности усиливалось; но оно могло подсказать только приблизительную границу аномалии. Бен останавливался, внимательно наблюдая, не появилось ли каких-нибудь видимых изменений на «индикаторе», прут гнулся и клонился вниз; несчастные полкило колбасы становились все тяжелее и оттягивали руки, как камень.

— Во, смотрите! — наконец воскликнул парень.

От розовой мякоти потянулся пар, выступил и закапал жир, колбаса зашкворчала, и поверхность ее стала выпячиваться. Бен отдернул «индикатор» назад и показал спутникам поджаренный бок.

— Ёлы-палы! — ужаснулся дядя Гера. — «Микроволновка»! Слышал я про них, но до сих пор самому сталкиваться не приходилось, слава богу! Жуткая штука. Ее ж ни болтом, ни гайкой… И детектор молчал! Вот сейчас бы влетели…

Все остальные участники отряда ошарашенно молчали. Даже до непрошибаемого Грищука дошло, что они пять минут назад избежали перспективы быть сваренными заживо.

— Как далеко аномалия тянется? — наконец спросил Ромка.

— Далеко… Насколько я чувствую… Вернее, я ощущаю как будто стенку впереди. Но вообще-то она до земли не достает примерно на метр. Может, под ней подлезем? — предложил Бен.

— Нет! — решительно осадил его Ромка. — А вдруг впереди она вплотную к земле спускается? Нет, будем обходить. Выбирай, справа или слева?

Бен на несколько секунд замолк и прислушался. Издалека донесся глухой хлопок и вой…

— Попробуем справа, — решил он.

— Погодь, малой, надо заметочку оставить для тех, кто после нас пойдет, — и дядя Гера полез в карман.

Извлек оттуда моток бинта, привязал один конец к тополю, стоящему в нескольких метрах поодаль от опасной ловушки.

— Ничего, пусть уж лучше близко не подойдут, — бурчал он себе под нос. — Малой! Двигай вперед, показывай, где «микроволновку» обогнуть можно.

Бен кивнул. И тихими шажками двинулся вправо. Осторожно ставя ноги, ведь ощущение опасности от «микроволновки» было настолько сильным, что запросто могло перебить ощущение опасности послабее, подобно тому, как перец совершенно перебивает вкус пищи. Следом за ним дядя Гера разматывал бинт.

Моток кончился, а края аномалии все еще не было.

— Ну как, малой?

— Доставайте следующий моток, — покачал головой Бен.

Грищук и Ромка следовали вплотную за проводником.

— Наконец-то, — вдруг сипло сказал Бен. — Вот здесь она закругляется. Вон туда, вперед, путь уже свободен. Но дальше вправо тоже что-то есть…

— Электры, малой! Глянь, воздух над ними дрожит, — и дядя Гера с размаху запустил керамзитиной.

Над кочками, покрытыми спутанной мокрой травой, с треском взвилась молния.

— Эти электры здесь еще с прошлого выброса, я уж ходил мимо, запомнил. А вот «микроволновки» над дорогой раньше не было! Иначе вы бы меня на военной базе не дождались… Погодь, сейчас найду, к чему бинт привязать. И тогда двинем вперед. Кто после нас пойдет — надеюсь, сообразят… Если только аномалия в сторону не передвинется! Ведь не было ее здесь, не было! Откуда-то приплыла…

Бен оглянулся. На ветру, словно нить паутины, колыхалась белая полоска.

Дядя Гера вернулся и построил отряд:

— Так, малой — первым!

— Да я ж не знаю, куда идти! — Бен попытался было протестовать.

Дядя Гера решительно взял его за плечо и поставил вперед:

— Ничего, где надо будет сворачивать, я тебя вот так вот возьму и разверну! Веди! Кому вести, как не тебе?! Вон, «микроволновку» засек! Мне до твоих талантов, как до Китая ползком… Я все камушками да детектором, а ты Зону чуешь…

Бен оглянулся. Лица спутников… Вот решительно настроенный пожилой дядька… Встревоженный взгляд Ромки. Скептически нахмурившийся Грищук… Теперь они зависят от него.

— Двигай, малой, — подтолкнул его сзади дядя Гера. — Надо до темноты успеть.

Когда у тебя за плечами — три чужих жизни, то, пожалуй, предпочтешь лучше взвалить на себя еще с десяток килограммов груза вместо этой ответственности. Взмокший Бен машинально перебирал ногами, стараясь сосредотачивать внимание только на том, что вокруг — а нижние конечности пусть себе работают в автоматическом режиме. Главное — вовремя учуять опасность, а уж остановиться он успеет. И потому он заметил всего лишь краем глаза, как из кустика пожухлой, видимо, еще прошлогодней травы, выскочило нечто, похожее на очень маленького кенгуру, только размером с крысу. Эта тощая ушастая крыса резво поскакала к его ноге на задних лапках, клацнула челюстями, заскользила и зацарапала коготками по наголеннику. Бен коротко ойкнул — скорее уж от неожиданности, чем от испуга, и брыкнул ногой. Но тварь уже успела зацепиться зубами за край крепежного ремешка и теперь болталась на его ноге из стороны в сторону. Почему-то было ужасно омерзительно прикасаться к ней рукой, даже в перчатке; и чтоб сбить крысу прикладом, Бен пытался сдернуть автомат, висящий на перекинутом через шею ремне, но ремень за что-то зацепился.

— Стой смирно! — гаркнул Роман, подлетев к выплясывающему замысловатый танец другу. — Ногу поставь!

И точным скользящим ударом ноги сбил уродца с вадимовой штанины.

— Фу-ух, — перевел дух Бен. — Что за шмакозябрик?! Не мышонка, не лягушка, а неведома зверушка…

— Бен, а если пойдет волна этих крыс — ты сможешь поставить нам защитное поле? — вдруг совершенно серьезно спросил Роман.

Он смотрел на неожиданно прорезавшиеся таланты Бена, и уже прокручивал в голове свой монолог перед высоким начальством, мысленно призывал в свидетели Грищука и дядю Геру. Такой необычный дар надо сохранить во что бы то ни стало; Бен нужен, он очень полезен — он будет водить по Зоне военных и исследователей! Пусть парень останется жить здесь, на ближайшей базе возле периметра… «Стоп! Зарвался…» — одернул сам себя Ромка. — «Не гони коней! Сначала с этой миссии вернуться надо, а уж потом планы строить. А то человек предполагает, а Зона располагает.»

И словно накаркал — метрах в пятнадцати слева, в зарослях невысокого кустарника, что-то захрустело и заворочалось. В промежутках между листвой показались очертания человеческой фигуры, мелькнула нога в камуфляжной штатине и грубом ботинке.

— Стоп! — ромкин окрик притормозил отряд. — Эй, там, в кустах?! Отзовись, или я стреляю!

Нечто — или некто — ломился сквозь кусты навстречу отряду; двигался неровно, рыская то вправо, то влево.

— Вроде человек… — Бен всматривался в кусты. Он чувствовал себя немного уязвленным. Надо же, не заметил, проворонил! Настолько увлекся «прощупыванием» дороги, что по сторонам не смотрел… А кто его знает, что там такое?! На четвереньках ползет… Может, раненый… Тогда почему молчит?

Из кустов донесся странный всхрапывающий звук, скорее похожий на звериное рычание, чем на хрип раненого.

Роман, уже ничего больше не спрашивая, первым выпустил короткую очередь по кустам.

— Стреляй, ребята! — рявкнул дядя Гера.

Бен, честно говоря, стормозил. Фигура в кустах явно была человеческой — и сознание отчаянно сопротивлялось необходимости стрелять в человека. На тренировках-то все понарошку, и ты это знаешь — убитый противник встанет и пойдет отчищать краску. А здесь он даже не видел — в кого летят их пули?

Зато трое вадимовых спутников подобными рассуждениями не заморачивались. Они теперь палили по кустам одиночными — берегли патроны; все равно цели пока не видно, надо спровоцировать ее подойти ближе, вылезти на открытое пространство, а если повезет — то подранить перед этим хотя бы немного.

Они своего добились. Нечто в кустах взревело — теперь в этом звуке не могло послышаться ничего человеческого, это был просто рев хищника перед нападением, — и вскочило на задние… Лапы? Ноги? И скачками рвануло вперед, разбегаясь для прыжка. Ромка и Грищук теперь лупили по бегущему существу очередями. Сейчас не до экономии! Очереди из двух стволов встретили тварь в упор, чуть сбоку добавил свинца дядя Гера, а Бен — стыд сказать! — замешкался, не зная, куда девать «органический индикатор» — палку с батоном колбасы. Все это время Бен нес ее перед собой наперевес. Нес и посмеивался, представляя, как со стороны это выглядит. А то мало ли что?! Вдруг еще одна «микроволновка» попадется? Нет бы при появлении монстра сразу швырнуть колбасу на землю, а Бен пожалел — очень уж хотелось схавать ее, поджаренную. Прямо слюнки текли. Жалко бросать-то… Зато, когда Бен переместил палку с колбасой подмышку, он только и успел, что дать по монстру несколько одиночных выстрелов. Да и те все ушли мимо цели. Боец, называется… На миссию собрался…

— Эй, малой, иди-ка сюда, — окликнул его проводник. — Глянь. Вот это называется «снорк».

Снорка Бен уже видел на цветных фотках, потому внешний вид твари его не особо впечатлил. Разве что оказался еще более омерзительным в сочетании с не менее мерзким запахом.

— Он еще и шустрый, как понос, — натянуто пошутил Бен. Вернее, попытался пошутить.

— У нас говорят наоборот: шустрый, как снорк, — пояснил дядя Гера.

Раздосадованный Бен покусывал губу. Надо же было так облажаться! А он-то, побегавши по полигону, уже считал себя хорошим бойцом…

— Ладно, ничего, — хлопнул его по плечу подошедший Ромка. — В первый раз почти у всех так.

— Надо было сразу стрелять… А я побоялся, не рискнул… Подумал, что там человек… Да еще и раненый…

Ромка вздохнул:

— Теперь смотри по сторонам внимательнее… Мы уже подходим к местам, где эти твари часто попадаются.

…К поселку подошли, когда над Зоной уже сгустились серые сумерки.

Шли молча, чутко прислушиваясь к каждому звуку — и потому неторопливую уверенную поступь тяжело нагруженных бойцов услышали сразу все.

В сумерках на окраинной улочке замаячили четыре фигуры, одетые в глухие комбинезоны. Лица наглухо закрыты масками, на туловищах коробятся набитые боеприпасами «разгрузки», у каждого бойца по паре стволов — один торчит над плечом, другой в руках.

Дядя Гера уже схватился было привычным жестом за КПК, чтоб на экранчике высветились опознавательные сигналы — кто идет, и не сразу сообразил, что в этом походе приказано обходиться без наладонника. Но Роман в то же мгновение одернул его, и жестом скомандовал: «Всем залечь!»

Шмыгнуть в ближайший сарайчик они не успели. Чтоб добраться до двери, пришлось бы выбираться на открытое пространство. Слишком велик риск быть замеченными… Оставалось только залечь под штакетником, вдоль которого были навалены кучи хлама и негодной хозяйственной утвари, и молиться всему, во что веришь, чтоб непрошеные гости спокойно прошли мимо и не обратили внимания.

«Интересно, кто это?» — думал Бен, утыкаясь лицом в кучу перепрелых прошлогодних листьев — ладно еще, успел дыхательную маску натянуть. — «Четверо… Долговцы? Обычно они ходят четверками… Да еще так кичатся своими квадами… Но если это долговцы, то у них должны быть черно-красные знаки клана. Я же читал про это, и Ромка рассказывал. Свои клановые цвета они обязательно выставляют напоказ. А у этих бойцов чего-то не видно черно-красного. Только черно-белые банданы… Черно-белые? О-ё… Это же… Это же монолитовцы!»

Сердце у Бена ёкнуло и покатилось в пятки, а звук собственного дыхания показался ему ужасно, невыносимо громким — он же просто пыхтит, как паровоз, на всю Зону, сейчас бойцы самой загадочной и самой грозной группировки услышат его сопение, подойдут… Вот глухой мерный топот берцев все ближе; вот приближаются фигуры, упакованные в навороченные сверхтехнологичные защитные комбезы… И каждый из бойцов похож на небольшой самоходный танк; или нет, не так — куда больше каждый из них похож на шагающего робота. Да и вообще, есть ли человеческие тела под этими боевыми костюмами? В походке и движениях монолитовцев Бену почудилось что-то неестественное, механическое… Киборги. Андроиды. Прямо как из голливудского боевика сбежали…

Он почти перестал дышать, когда один из монолитовцев повернул голову в его сторону, и уставился окулярами глухого шлема, за которыми совсем не было видно глаз. Бен мог бы поклясться, что боец из «Монолита» его видит. «Сейчас будет абзац котенку», — мелькнула судорожная мысль.

Нет. Ничего. Киборг-андроид опять отвернулся, и продолжил путь вместе со своей группой, глядя окулярами перед собой.

…Они лежали еще долго. Даже после того, когда четыре фигуры слились с сумерками, а шаги затихли. Выжидали. Смерть только что прошла мимо, топая тяжелыми берцами. Монолит, одними губами сказал дядя Гера. Пронесло, добавил он. И пообещал поставить по свечке всему пантеону сталкерских святых — Духов Зоны. Не иначе как они оберегли и сохранили…

Дядя Гера подвел группу к деревянному домику, с целыми окнами и даже ставнями, первым открыл все еще крепкую дверь на скрипучих петлях, посветил туда фонариком:

— Вроде все нормально, как было, когда в прошлый раз сюда заходил… Ну-ка, малой, подойди-ка, зацени — нет ли там чего опасного?

Бен осторожно заглянул в пахнушее сыростью нутро. Луч фонаря выхватил из полумрака остатки мебели, ошметки грязи на полу, обрывки газет, кресло со вспоротой обивкой…

— Да, здесь поселочек был, — подтвердил дядя Гера. — Вон там, чуть подальше — хрущевки, ведомственные дома. Кто в «Вымпеле» работал, тут и жили. Утром их автобус забирал…

Бен прошел внутрь на три шага.

— Не-а, никаких опасностей там нет, — сказал он, и вопросительно оглянулся на проводника: — А давайте снаружи посидим, а?! Ну, хотя бы пока не совсем стемнело. Жалко, что костер развести нельзя…

— Нет-нет-нет! — дядя Гера аж руками замахал. — Никаких костров! Не хватало еще, чтоб снорки на огонек прискакали! А просто посидеть, пожалуй, можно… Только прямо у входа. Чтоб в случае чего — сразу внутрь! Малой, давай сначала внутри все осмотрим.

В доме уцелел облезлый кухонный стол, весь в следах от горячей посуды, с намертво прилипшим к нему куском клеенки. Бен поставил рюкзак, тронул колченогий стул — сиденье отвалилось от стальной рамы. Ну и ладно, посидеть на одном сиденье все равно можно.

Роман огляделся по сторонам… Дежа вю крепчало. Все как в прошлом году… Вот только он не мог узнать поселка. Вроде бы очень похож, но то ли воспоминания затерлись, то ли Зона изменила это заброшенное место. Да хотя все эти поселки городского типа, где «хрущевки» перемешаны с деревянными избушками, похожи друг на друга по всей стране. А так — все то же самое. Сейчас надо пойти поставить растяжки на подходах к дому… Однако, удобное место выбрал для ночлега дядя Гера.

Когда Роман и Грищук закончили с мерами безопасности и вернулись в дом, на столе уже была расстелена газета, из недр рюкзаков выкопаны консервы и упаковки хлебцев. Бен поглядел на банки и сглотнул слюну: в животе бурчало так, что слышно было за несколько шагов; будь он в обычном загородном походе — давно бы уже прямо на ходу сжевал булку или шоколадный батончик. Но здесь — не рискнул. Особенно после встречи со снорком. Честно говоря, Бен надеялся реабилитироваться при столкновении со следующей тварью — хорошо было бы завалить монстра первому, не дожидаясь, пока помогут спутники… Но за все время путешествия до места ночлега такой возможности ему не выпало. Да еще дядя Гера посмеивался на ходу, видимо, догадавшись, чем расстроен парень: «Не торопись, сталкер, на Янтарь — все снорки твои будут!»

…Как-то само собой получилось, что в Зоне он выдвинулся в лоцманы маленького отряда. Теперь все его спутники, включая опытного проводника, держались позади и на привалах отсиживались на проверенной Беном безопасной территории, и если возникала необходимость свернуть в сторону от проторенной тропы — он всюду шел сам. Бен не мог однозначно сказать, нравилось ли ему это особое положение. С одной стороны — льстило, с другой — груз ответственности был слишком тяжел. Спутники почти целиком зависят от него; и он, как сапер, не имеет права на ошибку.

С ужином расположились неподалеку от двери, перед входом. Опустошив банку консервов, Бен грыз хрустящую зерновую пластинку и прислушивался к звукам Зоны. Всплески воя, редкие хлопки и треск аномалий…

— Дядь Гер, а вы когда-нибудь зов Монолита слышали?

— Слава богу, не довелось, — отмахнулся проводник. — Про Зов — слыхал, а самого его — нет, и не надо! Потому что, как я считаю, если у тебя в голове разные там голоса забормотали — то тебе не в Зону, а в психушку пора! Встречал я некоторых, кто говорил, что слышит Зов Монолита. А потом их видели возле Мертвого города, с оравой таких же свихнутых психов. На всех бросаются без разбору, что твои собаки! Нет уж, дай бог мне никогда никаких голосов не слышать… Ты-то, малой, когда успел наших здешних сплетен набраться?

— А я про них в журнале читал, — совершенно честно ответил Бен.

— Ишь ты, значит, про нас пишут?

— Ага.

— И, небось, лучше нас знают, что здесь творится? — ехидно усмехнулся проводник. — Небось, и про Монолит уже объяснили?!

— Нет, не объяснили, — нахмурился Бен.

Ему очень хотелось поделиться своими соображениями, и не просто с кем-нибудь, а с человеком, давно обитающим рядом с Зоной и научившимся понимать ее язык; но дядя Гера был явно не тот собеседник… Он точно не поймет. Или сочтет Бена психом…

А у Бена в голове все больше и больше фактиков укладывалось плотно друг к другу, ровно смыкалось краями и выстраивалось в четкую картину. Похоже, что Зов Монолита — не вымысел и не бред свихнувшихся сталкеров. Это скорее уж некая сила, способная влиять на события и изменять их в нужную ей сторону. Иначе чем объяснить, что его особые способности прорезались, когда понадобилась помощь не кому-нибудь, а Ромке — подчиненному Шепелева, который и отправил Бена в Зону?! Разве благополучно избавленный от армии домашний мальчик имел какие-нибудь другие шансы оказаться здесь? Собственную авантюру отбрасываем, у Бена всегда было достаточно здравомыслия, чтоб не собрать рюкзак и не рвануть к периметру. «Хотя… Интересно было бы проверить, — мысленно усмехнулся он, — если Зоне настолько важно заманить меня внутрь, то по логике вещей, я должен был бы миновать периметр с пол-пинка! Каким угодно способом. От «уговорить первого встречного сталкера» до «прорезать дыру в колючке и самостоятельно перейти минное поле». Но теперь это уже не проверишь… Зона заполучила меня. Стоит ли ее за это проклинать? Не знаю…»

Бен встряхнул головой. Сейчас — чуть ли не единственный шанс поговорить с Ромкой наедине. Завтра такой оказии может не быть вовсе. Роман, видимо, почувствовал на себе взгляд, поднял голову и вопросительно кивнул Бену — мол, ты что-то хотел сказать?

— Ром, отойдем-ка вместе со мной за дом.

— Угу, счас, — Ромка облизал ложку и потянулся за своим стволом.

— Куда это вы?! — встрепенулся Грищук.

Учуял что-то, зараза, что ли?!

— По нужде, — с невинным взором пояснил Бен.

— Это верно, — неожиданно поддержал его дядя Гера. — Здесь по нужде лучше в одиночку не ходить. Лучше, чтоб кто-то рядом постоял. А то пока ты там со спущенными штанами, снорк прискачет — и кранты! Ствол схватить не успеешь…

— В таком случае, лучше я Вадима сопровожу! — Грищук даже привстал.

— Сядь обратно, — умерил его пыл Ромка. И в его интонациях явно слышалось что-то очень недоброе. Мол, «попробуй дернись — огребешь».

Бен подхватил автомат и пошел вокруг здания. Роман — за ним.

— Ну, чего тебе? — тихо спросил он, остановившись за углом и наклонясь к самому уху Бена.

— Ром, он нас убьет, — Бен глядел на него полными страха и отчаяния щенячьими глазами. И повторил, словно это могло лучше убедить недоверчивого друга: — Он нас убьет.

— Твое чувство опасности подсказывает? — Роман на этот раз не стал возражать.

— Да.

— И?..

— Тебя тоже. Опасность для нас обоих.

— А проводник?

— М-м… Кажется, нет. Вообще лично я на месте Грищука сделал бы так… Попросил довести нас до окрестностей, откуда уже видно здание института. И оставить проводника там. Приказать ему ждать нас какое-то время… Потому что убивать его там — невыгодно, он ведь еще должен будет вывести Грищука к периметру… А потом Грищук вернется из «Вымпел» один и скажет, что нас порвали монстры… Вот и все!

— Ну хорошо, вот ты сейчас здраво рассуждаешь, что проводника незачем убивать, — Ромка уже убедился ранее на своем опыте, что пытаться опровергнуть ощущения Бена бесполезно, и решил попробовать взять его логикой. — Почему Шепелев может хотеть от тебя избавиться — тоже понятно. Он тебя боится. А прикинь, зачем в таком раскладе убивать меня?

— Не знаю… — сник Бен. — Пока не знаю. Я не думал об этом, честно говоря. Мне сегодня просто некогда было об этом подумать. Но какая-то причина наверняка есть… Может быть, чтобы все скрыть?

— Чушь! — не выдержал Роман. — Полная чушь! Мы идем по официальному заданию. Кроме Шепелева, еще несколько человек знают, что мы ушли в Зону. Да тот же Завьялов, например…

— Они знают, что мы ушли. А если мы не вернемся? Кто и что про нас узнает, а?! Сгинули в Зоне — и все… Понимаешь, если захотят нас убрать — то как раз здесь это сделать удобнее, никаких концов не найдешь! Ром, понимаешь, зачем понадобился этот третий? Шепелев наверняка понял, что ты меня убивать не станешь. И потому включил в группу того, кто это сделает.

— Я все-таки не понимаю, зачем ему это надо, — пробурчал Роман. — Ладно, хватит! Пошли обратно. А то сейчас решат, что нас уже монстры съели, да полезут проверять…

Из единственного уцелевшего в доме дивана выпирали жесткие бугры пружин, а обивка покрылась плесенью, и потому устраиваться спать на нем никто не захотел. На полу расстелили коврики-«пенки». Бен уполз в самый дальний угол и отгородился рюкзаком. «Ты давай ложись», — сказал ему Роман. — «Тебя к ночному дежурству привлекать не будем. Спи, тебе завтра больше всех вкалывать.»

Ночью Ромка дежурил первым. Из всех спутников, пожалуй, только привычный дядя Гера спокойно дрых. Шумно сопел и ворочался Бен. Грищук то и дело приподнимался, и то лез в недра рюкзака, то толкал его кулаком в бок — что-то твердое и угловатое внутри мешало удобно устроить на нем голову.

Некоторое время спустя в углу Бена вспыхнул фонарик, и парень зашарил в поисках чего-то в кармане рюкзака. Ромка прислушался. Так… Бен перевернул лист блокнота и зашуршал по нему карандашом. Интересно, что же он там пишет? Небось, прощальное письмо?! Что еще можно писать в такой ситуации? Не завещание же…

А у Ромки в голове ворочались беспокойные мысли… Он не гадал — он пытался рассуждать. Прикидывал варианты. Выходило, что Бен вполне мог оказаться прав… При одном раскладе — если Шепелев решил не возвращать материалы из «Вымпела» родимой стране и родимой Конторе, а собирается продать их самолично. И скорее всего, за бугор. Здесь, в России — бессмысленно. Во-первых, кто купит? Нет у нас настолько крупных частных фирм, чтоб выложить большие деньги за биотехнологии. Во-вторых, материалы вскоре всплывут, и будет понятно, откуда они уплыли. А за рубеж продать — запросто… И положить Очень Большие Деньги себе в карман.

Или, как вариант, часть материалов вернуть — а часть продать. Кто проверит, сколько компов в лаборатории вообще уцелело, не было разрушено бродящими там монстрами? Кто проверит, не возникла ли в помещении «жарка» и не спекла ли в сплошной ком пластика тонкую электронику с битами ценнейшей информации? Кто узнает, сколько жестких дисков удалось потом донести до периметра, а сколько вместе с бедолагой угодило в «карусель» и разлетелось по округе мелкими осколками?

Если принять вариант «Шепелев решил прикарманить часть материалов», то свидетелям все равно лучше заткнуть рты. Бен быстро расколется, если на него надавить, и скажет — сколько уцелевших винтов вынесли.

Выходит, надо сделать так, чтоб вся группа сгинула в чрезвычайно опасном районе. И концы в воду! Правильно Бен сказал — даже если будут потом искать, то все равно мизерный шанс, что какие-то следы найдут.

Хуже всего то, что у Ромки не было абсолютно никаких фактов ни «за», ни «против». Ну не Грищука же об этом спрашивать! А кстати, интересно, он сам догадывается об уготованной ему роли? Если ромкина версия имеет место быть, то Грищук проживет ровно до того момента, как вручит добычу Шепелеву. А потом и с ним что-нибудь случиться. Например, шальной пьяный водитель на переходе… Или в газовой плите кран испортится… Или водка попадется паленая, из метилового спирта…

Конечно, Шепелеву понадобится еще и хороший хакер — чтоб вскрыть данные; сам ведь предупреждал, что там все запаролено. Ну, хакера-взломщика он наверняка присмотрел заранее — такого, которого есть за что на крючок поддеть и плюс такого, чтоб никто его потом не хватился (или, по крайней мере, долго не хватился). И наверняка сделал это тихонько, самостоятельно, чтоб никого больше в дело не посвящать. И ликвидирует хакера потом сам — а что, Шепелев вполне сможет… Кусок-то очень большой и жирный, судя по тому, какие средства уже вбуханы в его добывание.

Не то чтобы Ромку слишком волновала судьба неизвестного ему хакера, просто он по привычке продумывал структуру операции, и прикидывал, за какую ниточку можно было бы ухватиться, чтоб размотать весь клубок. И не находил — за какую. Даже если он сумеет помешать Грищуку, даже если они с Беном выйдут из «Вымпел» живыми и доберутся до периметра, то куда — потом? К кому обращаться «наверх», через голову Шепелева? А вдруг этот кто-то окажется с ним в доле? Вдруг Шепелев и сам — всего лишь исполнитель? И вообще… Что если попробовать договориться с Грищуком по-хорошему? Мол, забирай все винты, возвращайся и доложи, что задание выполнил. Или забирай их же и вали куда-нибудь вместе с ними, обратно к Шепелеву не суйся. Да только согласиться ли он… Ромка, на своем веку повидавший немало коллег по службе, мог с уверенностью процентов на восемьдесят сказать — Грищук на сотрудничество не пойдет. Он не из тех, кто человеколюбием страдает. Даже если попытаться заинтересовать его выручкой за материалы, которую он мог бы положить себе в карман, то Ромку и Бена это не спасет — он просто убьет их, чтоб потом не пришлось делиться. И опять-таки как ненужных свидетелей. Да-а-а, хорошего исполнителя для завершающей стадии подобрал Шепелев, просто превосходного… Остается один выход — не поворачиваться к нему спиной. Пока не будет выключена установка, Грищук точно не нападет — потому, что это может оказаться совершенно не нужным, если Бен не дойдет до выключателя. Ну и на фиг тогда руки марать, спрашивается?! Нет, до того момента он не нападет. А вот потом… Потом его ни на секунду нельзя упускать из поля зрения. И уж тем более не оставлять наедине с Беном. Без Бена шансы выйти из Зоны резко падают, даже при наличии проводника. Дядя Гера не даст стопроцентной гарантии успеха — вспомнить хотя бы «микроволновку»… Нет, мальчишку обязательно надо уберечь. За себя Ромка волновался куда меньше. «Я все-таки тертый калач, а пацан… Кстати!»

Ромке вдруг пришла в голову здравая мысль — что лучше попытаться сделать завтра. Насущная проблема вытеснила более отдаленную и даже где-то в чем-то призрачную — и с этой мыслью он немного успокоился. Как раз настало время передавать смену — Роман растолкал дядю Геру, сам улегся на нагретую подстилку и наконец-то задремал.

Утром Бен вскочил первым. Хотя «вскочил» — слишком сильно сказано. Поднялся — бурча, поскрипывая и постанывая, и все время пытаясь почесаться сквозь комбинезон. Толком не продравши сонных глаз и натыкаясь на разломанные стулья, Бен побрел к двери — наружу его гнала прозаическая необходимость.

— Эй, ты куда это так резво поскакал, по сторонам не глядя? — вдруг тормознул его голос Грищука.

Грищук сидел у окна. Он показал пальцем куда-то за изгородь:

— Глянь-ка, вон гость пожаловал… Только что объявился.

На улице, с другой стороны полисадника неторопливо, словно наглый таракан по кухонному столу, ползал снорк.

— Ну что, хочешь его стрельнуть? — Грищук кивнул головой на незваного гостя. — Или глаза еще не продрал? Тогда я сам…

— Нет-нет, погодите! Я стрельну! Я сейчас!

— Иди вон к тому окну, там форточка открывается…

— Да не видно его, уполз, что ли, — Бен водил стволом туда-сюда. — Куда делся? Только что тут был…

Снаружи послышался утробный рык.

— А-а, никуда ты не уполз, за конурой сидишь, зараза такая! — Бен поймал монстра в прицел.

Автомат разразился грохотом. Сонные Ромка и дядя Гера подскочили, протирая глаза:

— А?! Что?! Что случилось?

— Йес! Я его завалил! — радостно завопил Бен, как будто вмазал в картонную мишень в тире посреди парка отдыха, и выиграл в качестве приза какую-нибудь яркую безделушку.

— Тьфу ты, мать твою, напугал! — в сердцах сплюнул дядя Гера.

— Один наружу не суйся, — на всякий случай одернул воспитанника Роман, хотя Бен по логике вещей и сам вроде бы должен был сообразить, что этого делать не стоит. Но — логика логикой, а кто знает, что стукнет в голову неопытному пацану. — Вдруг там еще один, или даже не один такой гуляет.

Как чуял… Метрах в десяти, за кучей строительного мусора на мгновение показалась еще одна багровая спина в остатках камуфляжа. Бен заметил его раньше остальных спутников. Опять треск выстрелов раскатился над поселком.

— Йес! И этого сделал! — парень был ужасно горд собой. Еще бы, взял реванш за вчерашнее… И наконец вспомнил, ради чего вскочил так рано. Осторожно заглянул за угол — никого. То ли снорков больше не было, то ли остальные разбежались…

— Э! Стой! Куда один?! — одернул его ромкин окрик. — Говорили же вчера!

Перед выходом на завершающий этап маршрута сели набивать патронами частично опустевшие магазины.

А у Романа в голове ворочались мысли тяжелее железобетонных плит.

Потому что оторваться от Грищука не представлялось возможным. Наверняка будь на месте Романа какой-нибудь отморозок, он предложил бы радикальное решение проблемы, но Роман таковым отморозком не был, и потому вариант «просто пристрелить без разговоров» он даже не рассматривал. К тому же доказательств нет никаких, одни предчувствия Бена. Мало ли в чем может заключаться эта гипотетическая «опасность»? Цена ошибки оказалась бы слишком высока… Это вам не игрушка — не перезагрузишься.

Но, честно говоря, Ромка и сам смутно представлял, что они с Беном стали бы делать дальше, останься они вдвоем. Ударились бы в бега? Поймают в два счета, особенно если выйти за периметр. А по Зоне тоже долго не пробегаешь. Не настолько уж она велика… Как ни крути, а грохать чертов излучатель все равно придется. Будут у них в руках материалы — будет чем на Шепелева надавить.

«Ладно, хватит голову ломать. Сейчас идем прежним маршрутом, а дальше видно будет.» — думал Роман, глядя, как собираются спутники. — «Интересно, что же все-таки за письмо Бен ночью писал?!»

— Вон и ваш «Вымпел»… Смотрите… — палец дяди Геры указывал на серую полосу бетонного забора.

— Неужели уже добрались… — задумчиво протянул Бен.

Путь сюда от поселка занял около трех часов, как и говорил вчера дядя Гера. И это с учетом того, что шли они зигзагами, прислушиваясь — не раздастся ли где-нибудь поблизости рычание прыгучих тварей. Но снорки, как ни странно, все куда-то подевались. С одной стороны — хорошо, что не пришлось рисковать без нужды и тратить боеприпасы. С другой — не помешало бы устроить Бену тренировку в реальных условиях… И куда же тварей-то унесло? Попалось всего две штуки — и то один был уже подраненный, еле ползал, волоча ногу. Бен сам легко расправился с ними, без огневой поддержки спутников.

— Ну, и где же ваши толпы монстров?! — язвил Грищук. — Патроны потратить не на кого…

— Не понимаю, куда твари делись… Всегда ж тут кишмя кишели, — недоумевал дядя Гера.

— Они на территорию «Вымпела» ушли, — вдруг ляпнул Бен. Вроде бы даже ни к кому не обращаясь, а просто рассуждая вслух.

— И тебе записку оставили, куда ушли?!

— Нет, — он совершенно не отреагировал на подколку, и был до странности серьезен. — Это и так понятно. Потому, что если бы снорки здесь болтались — то вы помогли бы мне их перебить. А туда вы вместе со мной зайти не можете. Потому они туда и ушли.

Теперь уже Роман не удержался от колкости:

— Тебя послушаешь, так можно подумать, что эти твари — гении тактической мысли! А еще у них есть агентура на Большой земле, и они заранее узнали о нашем визите.

— Ром, зря ты так… Ими же Зона управляет. Она мне вон сколько препонов поставила… И офигенную стаю собак, и аномалию, которую хрен обнаружишь… А раз я со всем этим справился — то теперь она похитрее делает, всех окрестных монстров заманила на территорию излучателя. Чтоб мне намного труднее было пройти…

Он говорил, глядя в сторону каким-то отсутствующим взглядом, и у Ромки даже шевельнулось нехорошее подозрение — а не помутился ли парень рассудком от напряжения?

— Ладно, вот подойдем поближе — сами увидите, — вдруг махнул рукой Бен, не вдаваясь в дальнейшие разъяснения. — Небось вокруг здания прыгать будут. Дядь Гер, есть там рядом какая-нибудь высокая точка, с которой видно внутренний двор?

— Не помню. Подойдем — посмотрим, — отозвался проводник.

«Да нет, вроде не свихнулся, сейчас-то рассуждает, как нормальный», — с заметным облегчением подумал Ромка.

Подошли…

Они стояли на небольшом взгорке и в бинокль разглядывали конечную цель пути.

«Как восемь месяцев назад стоял, так и стоит», — думал Роман. — «Нет чтобы провалиться после выброса черт-те куда, исчезнуть, как исчезают тут водокачки и деревни… Те-то куда более безопасные места исчезают, а эта дрянь стоит себе и никуда не девается.»

— Ну что, пошли ближе?

— Погодите-ка, вон там что-то лежит, — Грищук опустил бинокль и указывал немного правее направления, в котором только что смотрела вся группа.

— Где?

— Да вон, у тех кустов! Какие-то платы с проводами валяются, как будто комп разломали, и нога из-под куста торчит!

— Бен, подойдем сначала туда, — Роман тронул его за плечо.

И правда, по земле были раскиданы электронные потроха какого-то прибора. А чуть поотдаль — то, что стараниями местных тварей осталось от трупа. Бен невольно отвернулся — его замутило. А Роман и Грищук — наоборот, заинтересованно принялись искать хоть что-нибудь, что помогло бы идентифицировать останки.

— А как бы это не участник той самой группы конкурентов, — предположил Роман. — Помнишь, Гордимыч говорил? Ну-ну… И техника им не помогла…

— Ух ты! — он приподнял ветки. — «Винторез»! А вот и патроны валяются; правда, коробку разодрали, но это неважно… Ладно, «Винторез» ни чему, у нас свой есть, а вот патроны — это дело!

— А вон еще один трупак валяется, — опять заметил Грищук.

— Бен! Веди нас, Сусанин-герой! Давай-ка к тому подойдем. Вдруг и там что-то ценное найдется, — Роман собрал патроны и встал с корточек.

Возле останков другого бедолаги нашли только калаш с двумя оставшимися в магазине патронами да валявшийся рядом полный рожок.

— А ведь их снорки порвали, — определил Роман. — Эти люди просто не успели отстреляться, ведь у них еще оставались патроны… Твари накинулись скопом и порвали. А теперь их тут нет…

«Похоже, Бен все-таки прав», — добавил он про себя.

— Так, Бен, Грищук, кладем здесь рюкзаки и немного пройдемся вокруг — может, еще кого из той группы найдем. Дядя Гера, приглядите за вещами.

В зарослях кустарника нашли еще одно тело. Но оно было вообще в клочья, и медальонов рядом не нашлось.

— Еще будем искать?

— Не стоит, — махнул рукой Роман. — И так сколько времени потеряли… Пора двигать дальше.

Он извлек из недр рюкзака и включил какой-то приборчик.

— А это что? — сунулся Бен.

— Индикатор пси-излучения. Не головой же своей определять — работает установка или ты выключил… Кстати, возьми вот этот маячок. Подойдешь к воротам — прилепишь. Он даст направленный сигнал на индикатор, чтоб нам близко не подходить, но и чтоб ошибки не было. Мы будем ждать на безопасном расстоянии.

К «Вымпелу» двинулись через заросший пустырь, прямо напротив ворот. По части аномалий здесь было удивительно спокойно: до сих пор не встретилось ни одной. Шли медленно. Каждый настороженно прислушивался к своим ощущениям: интересно, с какого расстояния даст себя знать пресловутое пси-излучение? На ладони у Романа мигал огоньком индикатор. Квадрат на нем оставался зеленым. Но уже что-то неуловимо стало давить на голову… Квадрат начал желтеть, или показалось?

— Грищук, дядя Гера, как ощущения?

— Виски поламывает, — отозвался Грищук.

— Значит, мы уже в радиусе действия… И дальше нам нельзя.

— Да, ребята, дальше не надо, — подтвердил проводник. — Раз башка заболела — дальше ни-ни! А то не успеете оглянуться, как сами шатунами станете.

— Отходим назад, — распорядился Роман.

Отступили метров на пятьдесят — заметно полегчало. Не почувствовал никаких неприятных ощущений только один Бен, остальные морщились и пытались потереть то виски, то лоб. Прямо через шлемы.

— Плохо… — процедил сквозь зубы Грищук. — Какую-нибудь бы высокую точку поблизости… Территорию осмотреть…

— А можно на вон тот грузовик влезть, — дядя Гера показал влево, на замершую возле шоссе облезлую тушу «Камаза».

Роман огляделся — да-да, вон и тот самый «Камаз» с развороченной взрывом кабиной, на котором восемь месяцев назад их группа отстреливалась от собачьих стай и дожидалась возвращения Мальцева.

Дежа вю… Сплошное дежа вю.

Рюкзаки оставили внизу, сами вскарабкались на крышу кабины.

— На-ка, глянь, — дядя Гера сунул Бену бинокль.

— Дядь Гер, а что это там светится? — удивленно воскликнул Бен. — Искорки такие белые…

— Дай-ка окуляры… А-а, это «светлячки». Или «звезды». Их по-разному зовут… Артефакт такой. Очень полезная штука — с ним устаешь меньше. Если одну такую звездочку ты себе за пазуху засунешь, то твой сидор тебе покажется килограммов на пять полегче. Бежать сможешь дольше… Дорогие это штуки. Потому за ними и лезут! Вон, их отсюда две видно, а за оградой наверняка еще есть. Уж сколько выбросов миновало с той поры, как «Вымпел» мертвым стоит, а никто туда не смог и близко подойти. Сечешь? Там наверняка этих артефактов накопилось! Вот сорвиголовы и пытаются… Откуда, думаешь, там шатуны? — дядя Гера кивнул в сторону забора.

— Подходит какой-нибудь отчаянный сталкерюга, видит «звездочки» и думает: ничего, я быстро, авось успею схватить и выбежать! Подумаешь, голова заболит — можно и потерпеть немного! Бежит туда… И кранты. Ничего сообразить не успеет, как уже рассудок потерял.

«Вот бы прихватить с собой такую «звездочку», — подумал Бен. — «И не только сейчас прихватить, чтоб поклажа полегче казалась, а и обратно, домой прихватить! Вот бы ее Светке привезти! Я бы ей сказал — смотри, Светлячок, я тебе «светлячок» привез — настоящий, живой… Тьфу! Нельзя сейчас об этом думать!» — одернул он сам себя.

Нельзя. Никогда нельзя загадывать.

Роман, присев на одно колено, разглядывал территорию сквозь прицел «Винтореза». Тоже как в прошлый раз… Перед заходом Мальцева он точно так же выцеливал шатунов перед корпусом…

— Ага, есть! Бродят, голубчики… — пробормотал он себе под нос. — Ну-ка, ну-ка, еще шажок левее…

Несколько секунд он сидел молча, потом аккуратно и плавно надавил на спусковой крючок… Бу-бух! — приглушенно хлопнул выстрел.

— Один готов, — удовлетворенно отметил Роман. — Бен! Цени! Тебе территорию расчищаю! Смотри, слева на десять еще один!

Бен снова поднес к глазам бинокль.

Возле корпуса брел, пошатываясь, человек в камуфляжном костюме, с капюшоном на голове, и беспорядочно водил стволом автомата из стороны в сторону. Было похоже на то, что он раздумывает — а куда бы это ему выстрелить?

— Это и есть… шатун? — голос Бена дрогнул.

— Да, — ответил дядя Гера. — Даже странно, что здесь, по пути они нам не попались. Обычно далеко от «Вымпел» разбредаются…

Хлопнул второй выстрел из «Винтореза». Шатун скособочился влево, по инерции прошел вперед еще три шага и, скрючившись, упал. Но при этом все еще перебирал ногами, словно опрокинутая на бок заводная игрушка. Рана оказалась не смертельной; Роман целил в туловище — с большого расстояния в голову попасть сложнее, а тратить зря патрон при их дефиците — нерационально.

— Это же… совсем человек… — пробормотал Бен.

— Он раньше был человеком, — жестко оборвал Роман. — Ученые отлавливали некоторых. Там всё, кранты! Полная потеря рассудка. Тот же овощ, только ходячий. Плюс еще стреляет во все, что движется. А когда кончатся патроны — то стволом, как дубинкой, пытается добить все, что движется. Так что не грузись… Это уже не люди.

— Ты хотя бы добей его, что ли, — тихо попросил Бен.

— Там и без меня управились… Вон, смотри, снорк прискакал. Передача «В мире животных»… Закон джунглей в действии. Оп-па! Еще один шатун на свет вылез! Ну, получи, фашист, гранату!

«Винторез» глухо выплюнул короткую очередь из трех патронов. Похоже, Ромкой овладел боевой азарт. Бен покосился на него с удивлением — таким своего друга он еще не видел.

— Хор-рошая машинка! Гм, кажется, все… Все, что можно было сделать с этой точки обстрела — я сделал… Бен, Грищук! Сейчас слезаем, и идем вон туда, — Роман указал на сухой осокорь метрах в двухстах правее «Камаза». — Самые нижние ветки высоко… Придется вам меня подсадить. Оттуда тоже зачищу, сколько смогу.

«Он ведь старается ради меня…» — отрешенно подумал Бен, глядя, как Роман с плеч Грищука карабкается на нижние ветви осокоря, снимает со спины «Винторез» и пристраивается для стрельбы. — «Но всех-то отсюда Ромка не достанет… Наверняка они еще будут внутри… А я… Когда на меня попрет пусть обезумевший, но — человек…Лишь бы не дрогнуть! Отступать поздно. И некуда.»

Хлопки «Винтореза» следовали один за другим еще несколько минут. Бен сначала смотрел снизу вверх на Ромку, потом перевел взгляд. Полумертвая серо-бурая рощица вдалеке… Раскоряченные ветки в пожухлой листве, совсем не похожей на весеннюю, и черный бурьян со странными, непривычной формы листьями. Потом опять посмотрел снизу вверх … Усевшийся на толстой ветке Ромка был похож на большую рысь — если, конечно, бывают рыси цвета хаки. Он, приникнув к окуляру прицела, выцеливал очередного монстра во дворе НИИ. «Он так спокойно это делает… Похоже, они для него и вправду уже не люди», — подумал Бен. — «А я… Я даже до сих пор не понимаю, как отношусь к ним, и ко всему этому… Нет. Конечно, я пойду и буду стрелять, как учили, но… Но до меня до сих пор не доходило, насколько это все серьезно…»

— Все, — раздалось сверху. — Кто на свет вылез, тех больше нету. Бен, лови ствол! И отойди, я слезаю.

Ромка сначала повис, уцепившись за ветку, а потом спрыгнул вниз.

— Идемте обратно к машине. Мы тебя там будем ждать.

Рядом с Ромкой шагал Грищук, и от него исходила все та же волна опасности. Вроде бы она не усилилась; странно, думал Бен; финальный пункт их маршрута уже совсем рядом… Хотя впереди еще — неизвестность. Он даже не заходил за забор, а уж что будет внутри…

Дядя Гера тем временем слез с крыши кабины, и, присев на корточки возле спущенного колеса, поджидал спутников. Ромка, подойдя к своему рюкзаку, полез в боковой карман. Достал аптечку. «Странно, зачем это он?» — Бен с удивлением наблюдал, как Ромка выколупывает из-под крепежного хлястика шприц-тюбик с красной маркировочной полосой на резервуаре. Что в нем? У Бена в аптечке такого не было…

— Бен, — Роман смочил лоскуток марли антисептиком, взял наизготовку шприц-тюбик, и скомандовал сухо и требовательно: — Иди сюда и подставляй плечо.

— У меня под комбезом еще майка и свитер, — пролепетал Бен, испуганно глядя на шприц.

— Ч-черт… — Роман пощупал слой одежды на руке, — Слишком толстый… Иглы-то не хватит… Тогда ногу подставляй. Вернее, бедро. Не полезу же я под броник, чтоб колоть в задницу!

— А что это?

— Современный вариант мухоморной настойки берсерков, — коротко и как-то ненатурально усмехнулся Ромка. — Чтоб ты в бою не мандражил.

«Похоже, он и сам нервничает», — мелькнуло у Бена. Роман присел рядом на корточки и протер штанину смоченной марлей. На всякий случай, чтоб вдруг не занести какую-нибудь заразу с поверхности ткани, раз уж снимать комбез в текущей ситуации не рекомендуется.

— Стой смирно, говорю! Ты что, до сих пор уколов боишься, как маленький?

— Не уколов вообще, а… Ром, а ты уверен, что на эту штуку у меня не будет аллергии? А то получится еще хуже, чем без нее…

— Уверен. Помнишь медосмотр в начале апреля? И пробы на лекарства? Тебе тогда и на вот это пробу сделали. Нету у тебя никакой аллергии.

— Ром…

— Стой смир-но… — голос его шелестел, как сухой песок.

Бен непроизвольно вздрогнул, когда в мышцу вонзилась игла.

— Всё… — Ромка спрятал использованный шприц-тюбик обратно в аптечку, как будто тот еще мог для чего-то пригодиться. — Давай шлем, забрало прикреплю. Теперь надевай защиту.

«Вот и все… Уже…» — сердце Бена ёкнуло. Он продел руки в систему крепления пластиковых щитков, чуть не запутался в лямках, Ромка расправлял на нем снаряжение; застегнув хлястики с «липучками», Бен подумал, что теперь наверняка со стороны выглядит похожим на игрока в американский футбол.

— Икс-мен, блин, — нервно хохотнул парень. — Лапы как клешни!

— Зато снорки руки не порвут, — заметил Роман.

Бен пристегивал к разгрузке подсумки и запихивал туда автоматные рожки; потом набедренную платформу на левую ногу — на правой и так уже была пристегнута кобура с пистолетом. Навесил подсумки на левую — что ж, еще плюс четыре магазина… Должно хватить. Больше все равно класть некуда.

Ромка стоял напротив с непроницаемым взглядом. Грищук поодаль старался выглядеть спокойным и равнодушным, но волна опасности от него уплотнилась и загудела. Путь выходил на финишную прямую.

— Так, перевязочные пакеты у тебя где?

— Вот, — Бен указал на упаковки, примотанные скотчем к лямкам амуниции.

— Еще один клади в этот подсумок, — Роман дернул пальцем за разгрузку. — Отматывай жгут нафиг от приклада и клади сюда же.

— Не, пусть лучше на прикладе, в карман лазить неудобно! — заспорил Бен.

— А если автомат из рук вырвут или выронишь?!

— Если автомат вырвут, то жгут мне уже не понадобится!

— Ладно, хрен с тобой, золотая рыбка! Оставь, где удобно… Пенал со шприц-тюбиком где?

— Вот…

— «Мамины бусы» где?

— Вот, в нагрудных карманах. По одному слева и справа.

— Так, вроде все нормально… Ремешок шлема расстегни! Если пуля шарахнет и сломает шею, то тебе будет уже безразлично, цела ли голова…

Бен, не возражая, дернул застежку. Проверил, как опускается на лицо прибор ночного видения. Откинул его обратно вверх.

— Ну, что чувствуешь? — поинтересовался Роман, глядя на часы, когда Бен закончил сборы.

Парень прислушался к своим ощущениям… Как ни странно, страх отползал все дальше и дальше, а теперь и вовсе растворился. Плечи Бена словно сами собой развернулись; противная мелкая дрожь, заставлявшая коленки вибрировать (хорошо еще, что под широкими штанинами не видно!), исчезла напрочь; он чувствовал, как в крови разгорается кураж.

— Готов оторвать задницы всем, кто попадется на пути! — шутливо салютнул он.

— Море уже по колено?! — в тон ему уточнил Роман.

— По щиколотку! — звонко, совсем по-мальчишечьи воскликнул Бен.

— Маячок не забудь. Положи возле самых ворот, чтоб нам не приближаться к опасной зоне.

— Есть, товарищ капитан!

Роман проводил его вперед метров на тридцать. Остановился, чувствуя, как медленно и тихо — пока что медленно и тихо! — начинает пульсировать в висках, а в шуме ветра чудится то невнятный шепот, то стоны о помощи.

— Ну все, иди, — легкий хлопок по плечу подтолкнул Бена вперед.

— Ром! Держись позади Грищука! И дядю Геру предупреди!

— Ладно. Ну все, иди. И не оглядывайся! — крикнул Ромка в уже было дрогнувшую спину.

Бен чуть качнул головой, нагруженной заметно потяжелевшим от ПНВ шлемом, и шагнул вперед.

— Теперь его остановит только полный отрыв башки, — прокомментировал Роман, глядя вслед скрывшейся за воротами фигурке.

Грищук ничего не ответил. Только снова пригладил ладонью несуществующие усы.

Было тихо. Очень тихо. Ни вспышек, ни выстрелов, ни воя, ни стонов. Роман уселся рядом с колесом «Камаза», глядя на тускло светящийся экранчик индикатора. На него шел сигнал с прикрепленного на стене возле ворот маячка — светло-оранжевый квадрат. Это означало, что у входа на территорию «Вымпела» невозможно было находиться без защитного шлема — пусть даже такого несовершенного, каким в прошлом году снабдили Мальцева. И надо ждать, когда полоска станет зеленой. Вернее, если она станет зеленой.

Грищук спокойно откусывал от извлеченного из рюкзака шоколадного батончика. Война-войной, а обед по расписанию… Роман, глядя на него, вдруг понял, что у него самого уже бурчит в желудке, но раньше все как-то не до еды было. А теперь, пожалуй, стоит поесть. Потому, что сколько ни смотри на экран индикатора, а раньше времени он не позеленеет.

Топ… Топ… Топ… Подошвы берцев сухо щелкали по растрескавшемуся асфальту. Тишина…

Ему кажется, или воздух на самом деле мерцает мелкими блесками, словно в нем повисли нетающие снежинки?

Бен осторожно толкнул полуоткрытую створку ворот, она чуть-чуть сдвинулась внутрь, по ушам резанул натужный скрип. Немного приоткрылась, самое большее на полметра — на большее расстояние проржавевшие петли двигаться не желали. Бен бочком протиснулся за створку.

Топ… Топ… Топ… Между квадратными плитами буйно разрослись кустики сорной травы. Слева и справа — тонкие бордюрчики бывших газонов. Над газоном слева дрожит воздух — это отчетливо видно, но Бен, даже не видя дрожащего воздуха, чувствовал притаившуюся там аномалию. Лезть и проверять, что именно там такое — не хотелось; да ему это и неважно. Зато впереди и чуть правее, над опрокинутой урной, висит и пульсирует сгусток бело-голубоватого света размером с небольшое яблоко. Та самая «звездочка», на которую показывал в бинокль дядя Гера. Бен осторожно протянул руку — не потому, что опасался артефакта, а наоборот — опасался неловким движением оттолкнуть или потревожить это маленькое сияющее чудо. Бен подвел под «звездочку» ладонь — ни тепла, ни холода, только ощущение чего-то упругого, похожего на теннисный мяч. Светящийся шарик сел к нему на руку сам. Теперь чувствовалось, что это вовсе не сгусток света — у него был вес. Интересно, а как же он тогда в воздухе висел?

«Ладно, потом разберемся», — подумал Бен, осторожно укладывая находку в подсумок на боку. Ага, а дядя Гера правду говорил! Вес давящего на плечи рюкзака с боеприпасами словно уменьшился. Конечно, Бен понимал, что это — чисто субъективное ощущение, это у него прилив сил и оттого кажется, что груз стал меньше весить. Но какая разница? Главное, что легче. Надо и вторую «звездочку» подобрать, тогда еще легче станет.

Вторая «звездочка» висела прямо над самой землей, метрах в пятнадцати-двадцати впереди. Бен осторожно переставил одну ногу, другую…

Шепот. Громкий шепот чуть ли не над ухом. Бен дернулся, разворачиваясь в сторону, откуда шел звук, и вскинул ствол. Никого… Ничего… Показалось? Шепот звучал у него в голове, или некто, издавший шипящий звук, уже успел спрятаться?

Ф-фух… «Ничего, идем дальше», — подбодрил сам себя Бен. Еще три шага…

Громкий хруст ломающихся веток, словно стадо бегемотов сквозь кусты прется. Ну, это уже точно не глюк! Бен развернулся и уверенно вдарил по кустам короткую очередь. Попал? Не попал? Во всяком случае, хруст затих. Черт побери, не заметил, сколько патронов высадил — калаш выплевывает патроны быстро, и пукнуть не успеешь, как останешься с пустым магазином.

Рёв! Подстреленный снорк, оказывается, не издох, а собирался с силами для броска. На лету его очередь и скосила. Бен перевел дух, удивляясь сам себе — ведь как мандражил каких-то полтора часа назад, пробираясь к «Вымпел» через рощицу, судорожно дергался на каждый хруст, и в первого попавшегося снорка высадил всю обойму, хотя за глаза хватило бы и половины. Трое спутников подстраховывали сзади, а его все равно потряхивало. А сейчас — хоть бы хны. Словно всю жизнь только и делал, что монстров отстреливал. Откуда только взялись такие уверенность и храбрость? И при этом безбашенный кураж не туманил голову, мысли были четкими, холодными и отточенными, как лезвия. Неужто и вправду она, «мухоморная настойка»?! Бен даже рискнул — поставил предохранитель на одиночный огонь, чтоб поэкономить патроны. И на следующий треск в кустах обернулся уже почти спокойно, и деловито «проводил» ползущего метрах в десяти снорка частыми одиночными выстрелами. Перемкнул магазин и только потом подошел к «звездочке».

Эта оказалась немного побольше предыдущей, и чтобы уместить ее, из поясного подсумка пришлось выгрести последнюю пригоршню керамзита и вынуть полный магазин. Собираясь, Бен и в подсумок боезапас захомячил, хотя это было не по правилам. И теперь опасался, что выдергивая магазин второпях, в горячке боя, выронит и ценный артефакт. А «звездочки» оказались чрезвычайно полезными штуками — даром, что Бен был нагружен, как ишак, передвигаться с ними стало заметно легче. Куда же теперь полный магазин-то деть? А, выкинем пустой, черт с ним.

На главном входе в здание покачивалась на одной петле полуоткрытая дверная створка. Несерьезная такая, деревянная, обитая реечками. Тоже декорация ради маскировки — смотрите, мол, мы тут ничего не прячем; ну что можно прятать за такими несерьезными дверями? Фасад чернел выбитыми окнами; от одного из них на втором этаже вверх и вниз по стене шла полоса копоти, словно в кабинете за этим окном когда-то что-то горело. Бен огляделся по сторонам. На всякий случай. Опаньки! Метрах в пятнадцати впереди, между главным корпусом и отдельно стоящим небольшим зданием — тем самым, с окнами, выложенными толстостенной стеклянной плиткой — светилась еще одна «звездочка». А ведь это творение Зоны поможет быстрее шевелиться в бою, подумал Бен. Надо и ее подобрать… Парень еще не отдавал себе отчета в том, что им уже овладел сталкерский азарт. Он свернул вправо от входа в главный корпус и пошел к «звездочке». Аномалию, породившую артефакт, Бен спокойно обогнул. Идти пришлось по газону, по слою травы, гасившему стук шагов. Поэтому, когда впереди отчетливо застучали по асфальту подошвы берцев, он отреагировал моментально и четко — остановился и поднял ствол.

Из ворот небольшого здания выходил шатун. Одетый в хороший защитный комбез и разгрузку сверху, с помповым ружьем наперевес. Лица не было видно под респираторной маской, но Бен мог поклясться, что разглядел за ее прозрачным пластиковым щитком выпученные безумные глаза. Шатун, еще тольком не сообразив, куда надо стрелять, спустил курок. Помповуха жахнула — хорошо, что в сторону! Но скоро он сообразит, куда надо повернуть ствол… А Бен не задумывался — руки сделали нужное движение сами. Четко, как на тренировке. Пули ударили в разгрузку, взметывая ткань лохмотьями. Шатун дернулся и чуть качнулся, но продолжал идти. И бестолково пальнул еще раз невесть куда. «Броник на нем», — догадался Бен. — «И хороший… Надо же, автоматную пулю держит… Или это шатун не чувствует боли и потому идет на автопилоте?!» Шатун чуть повернулся, теперь его ствол смотрел точно на Бена. «Эх, мать-перемать…» — только и успел подумать тот.

За весь свой поход по Зоне, и так не изобилующий перестрелками, Бен до сих пор ни разу не стрелял противнику в голову. Он сознательно избегал этого — вслух оправдывал себя тем, что в голову сложнее попасть, а на самом деле просто боялся, что его вытошнит при виде разлетающегося черепа. Бен много раз слышал и читал, что такая реакция бывает у всех необстрелянных и непривычных. Даже если рядом не было никого, кто мог бы презрительно усмехнуться в его адрес, Бену была ужасно противна сама мысль о тошноте. Но теперь выбирать не приходилось… Все это пронеслось у него в мозгу за долю секунды. Бен поднял ствол чуть выше и нацелился в прозрачную часть маски.

И нажал на спусковой крючок два раза подряд, коротко и четко.

…И как ни странно, его не вытошнило.

«Это ведь был человек», — подумал Бен. Совершенно сухо и отстраненно подумал, точно так же, как подумал бы: «Это был шкаф. Хороший шкаф…». И сам удивился своей отстраненности. Только и успел, что удивиться…. А потом Зона влепила ему увесистую плюху. Полной мерой.

Из ворот прошаркали наружу еще двое. А сбоку, «слева на девять», бойко проскакал на четвереньках согнутый силуэт.

Бен судорожно метнулся под прикрытие большого мусорного контейнера — его стенки и могли быть защитой от пуль, но хотя бы скрывали от глаз противника. Чуть не влетел в аномалию. Упал на одно колено, перевел предохранитель на «стрельбу очередями» и открыл огонь, неточно и бестолково. Бен еще не успел толком осмыслить ситуацию и сообразить, что ему делать дальше, как понял, что автомат молчит. Он отчаянно давил на спусковой крючок, а автомат молчал. До него не сразу дошло, что магазин опустел. За несколько мгновений его уже успел окатить липкий страх — вдруг автомат заклинило, а отбиться пистолетными выстрелами от троих противников — мало реально, такое количество удачи вряд ли ему сегодня отмерено. Но, слава богу, страх отхлынул так же стремительно, как и накатил, сознание прояснилось, вернулась способность думать и четко действовать, и Бен выдернул из подсумка полный магазин. Примкнул его и еле успел встретить огнем обогнувшего контейнер монстра. А пули, выпущенные шатунами, уже дырявили ненадежные тонкие стенки. Бен, на корточках обогнул контейнер с другой стороны, высунулся, упал на бок и выпустил очередь по шатунам. Опять навскидку, опять не целясь и бестолково, в надежде, что хоть сколько-нибудь из пуль сами найдут цель. И конечно, ни разу не подумал, что вряд ли успеет вскочить или хотя бы откатиться, если промажет и придется менять позицию — разгрузка тянула к земле, она полна боеприпасов и полегчает еще не скоро. Хотя если и дальше пойдет такими темпами… Патронов-то высадил на этих двоих кадавров — ого-го! Но зато обоих уложил, и сам цел. Бен с усилием поднялся, отшатнулся обратно за контейнер — нет, теперь все затихло… Сердце бешено ломилось сквозь ребра наружу, лоб и спина взмокли, а во рту пересохло. Он еле-еле, с трудом разгибая сведенные судорогой пальцы, опять сменил магазин. Ну ничего, жив, справился… Даже без единой царапины… И все это — под действием боевой химии, она за неимением опыта реального — а не тренировочного — боя направляла его руки с оружием, а каково было бы без нее? Клочки по закоулочкам институтского двора без нее уже валялись бы… По уши хватило бы одного того снорка, который обогнул контейнер и напал сбоку.

Тихо… Он встал. Ради чего сюда полез-то? Ради «звездочки». Она сюда поманила, хотя, конечно, все равно стоило бы сначала зайти сюда — проверить и зачистить это здание перед тем, как идти в главный корпус. Не дело это — оставлять за спиной недобитых врагов. Ну ничего, как бы то ни было, а теперь и сними разобрались… Бен тяжело зашагал к «звездочке». Эта была маленькая, размером чуть побольше теннисного шарика. Ну, и то хорошо. Он торопливо сунул ее в подсумок; а сам не сводил взгляда с приоткрытой створки ворот. Потом бочком, держась спиной к стене, двинулся туда. Входить в помещение, как учили… Быстрый разворот, ствол перед собой… Нет, здесь больше никого.

Внутри Бен забился в угол, чтоб уж точно спина была прикрыта, и торопливо вытащил из бокового подсумка коробку с патронами — решил набить хоть один или два магазина прямо сейчас. А то кто его знает, что там внизу творится… Зайдешь туда, все рожки расстреляешь, а защищенного места, где можно было бы присесть и набить магазины, там не окажется.

Он торопливо запихивал патроны в магазин, когда в немного охладевшую от горячки боя голову пришла мысль — а сколько он может находиться здесь, под действием излучателя, без вреда для себя? Какие пределы имеет его невосприимчивость? А то сообразить ничего не успеешь, как сам пойдешь, подволакивая ноги, с перекошенной физиономией и невнятными воплями.

Бен, обозлившись на свою тупость, выругался вполголоса — громче не рискнул, каждый звук раздавался в этой тишине, как гром. Торопливо запихал последние патроны в магазин, засунул коробку обратно. Потратил-таки несколько секунд на то, чтоб глотнуть из фляги, а потом осторожно выглянул наружу.

Его опять коснулся шепот. Не прозвучал рядом, а именно коснулся, словно кто-то провел по ушам невидимыми ладонями, и от этого движения в мозгу колыхнулись неразборчивые слова. Казалось — кто-то настойчиво хочет сказать ему что-то важное. Казалось — замри, прислушайся, и поймешь…

«Плевать!» — резко одернул себя Бен. — «По сторонам смотри!»

Шевеление в кустах он заметил раньше, чем услышал рык. И расстрелял еще одного снорка — точно и уверенно. На этот раз — даже почти спокойно. Сердце совсем чуть-чуть ёкнуло от неожиданности.

«Да… Похоже, начинаю привыкать», — усмехнулся про себя Бен. — «Однако, тут их заметно больше, чем за оградой…»

Он еще на несколько секунд замер, прислушиваясь, и наконец-то направился к главному входу в центральный корпус.

Небольшой вестибюль был полутемен и пуст. Чуть дальше он по обеим сторонам переходил в коридоры. Там сквозь проемы окон снаружи просачивался тусклый свет; а в обоих концах коридоров, куда свет не доходил, стояла темно-серая, почти полная темнота. Судя по плану, который Бен давно помнил наизусть, ему нужно было направо. Потом вперед — корпус сверху имел вид буквы «П».

«Ну что ж…» — парень шумно выдохнул, словно перед глотком спирта. Повернулся, присматриваясь к полумраку коридора. Вроде бы здесь аномалий нет… Берцы звонко зацокали по каменному полу.

Вестибюль был относительно безопасен — никаких помещений в нем, никаких дверей, и снаружи через окно не пальнет какой-нибудь спрятавшийся от зачистки шатун. Бен не обходил всю территорию, памятуя наказ Ромки: «Не старайся все зачистить, не рискуй зря и не трать патроны. Твое дело — выключатель. Отстреляй монстров только там, где они могут помешать тебе на пути, а с остальными справимся мы.»

Но под окнами коридора на улице вроде бы никто не болтается… Бен с некоторой опаской выглянул в выбитый проем, проходя мимо окна. А вот и первая дверь… Кабинет слева… Как он помнил, двери здесь открываются наружу, в коридор. Парень скользнул вдоль стены и осторожно потянул вниз дверную ручку с защелкивающимся язычком. Заперто! Ф-фух… Тем лучше. А вот следующая оказалась открыта. Он стремительно распахнул дверь и прислушался. Тихо… «Взял» одну половину комнаты. Чисто. Переместился вправо и «взял» вторую половину. Чисто.

То есть, «чисто» — в смысле, никого. А в смысле мусора в комнате как раз было грязно. Очень. По полу были раскиданы пыльные кучи бумаг; а те, что лежали ближе к выбитому окну — вымокли и спрессовались в неровные пласты. Там и сям торчали остатки разломанных стульев с выдранными из сидений клочьями поролона. А в углу, невысоко над полом, плясала белая искорка; в полумраке ее свет сиял особенно ярко. «Ух ты!» — обрадовался Бен. Уже четвертое сокровище за каких-то… А кстати, сколько времени прошло с момента его входа на территорию? За каких-то пятнадцать минут! Бен прикрыл дверь и пошел подбирать находку.

И в этот миг дверь содрогнулась от тяжелого удара снаружи. Упс! Парень аж присел. Ой-ей, хорошо, что закрыл… И что теперь?! Ждать, пока нечто вломится? Или пинком распахнуть дверь самому и встретить его огнем? А пока он спиной вперед пятился к «звездочке». Ничего, ничего, что бы там ни ломилось — а когда у него будет четвертая «помощница», то двигаться будет еще легче… Нечто за дверью, видимо, интеллектом не отличалось. Оно упорно прыгало на преграду, за которой явно почуяло еду, и не догадывалось о возможности как-то отодвинуть то, что мешало до еды добраться. «А на хрена, собственно, дверь-то открывать?» — догадался Бен. — «Она ж фанерная…» И пальнул несколько раз одиночными. За дверью взревели. «Похоже, все-таки снорк…» Бен повернул вниз дверную ручку и толкнул дверь ногой, сразу после этого отскакивая назад. Так и есть — в коридоре ползал подстреленный снорк, размазывая за собой полосы темной крови. Вроде бы она даже и не красная, хотя в полумраке все равно толком не разглядишь… Бен несколькими выстрелами добил тварь и осторожно выглянул в коридор. Или ему кажется, или там, в темном тупичке, кто-то шурует… Он аккуратно опустил на лицо щиток с окуляром ноктовизора и включил подствольный инфракрасный фонарик. Когда прибор прогрелся, и глаз адаптировался к непривычному изображению, Бен убедился в своей догадке — шевелящиеся пятна оказались тремя снорками. Он быстро нырнул обратно, под защиту стены. Откинул с лица ПНВ. Сразу трое… Ой-ей… Однако, они глухие, что ли? Не прискакали на звук выстрелов? И даже не поскакали поживиться трупом своего соплеменника? Или просто еще не унюхали… Черт, но что же делать-то с тремя сразу?! Может, гранатой их?

Честно говоря, гранат Бен побаивался. Не успеешь нырнуть в укрытие — посечет осколками; да и далековато до конца коридора. «Вдруг не доброшу? Нет, лучше уж зря не рисковать.» Так… Полный магазин — под рукой, в открытом кармане… Бен шагнул в коридор, быстро оглянулся назад — сзади чисто; на всякий случай не отходить далеко от двери… И полил копошащуюся кучу в углу коридора огнем.

Один снорк с хрипом повалился; два других, которым досталось менее всего пуль, ринулись на наглого человека. Бен отчаянно жал на спусковой крючок — остановить хотя бы одного! Хотя бы того, кто ближе! Из двоих уцелевших тварей один уже не бежал, но и не повалился замертво — а значит, все еще был опасен; Бен уже видел, на какие прыжки способны подраненные снорки, стоит им немного собраться с силами. А второй резво несся вперед. И как раз магазин опустел… Бен шарахнулся вбок, в комнату, пытаясь захлопнуть дверь — но с другой стороны в нее вцепилась лапа снорка. Изо всех сил вцепившись в ручку, Бен тянул дверь на себя — бесполезно; силища у монстра оказалась та еще; Бен врезал по лапе берцем — неудачно, нога скользнула вбок, удар вышел слабым. На шее болтался на ремне бесполезный пустой автомат, притянуть к себе дверь было совершенно невозможно, даже отвалившись всем телом назад. А тут еще и непрочное крепление ручки не выдержало — г-образная скобка вылетела из гнезда, дверь распахнулась, снорк по инерции отлетел назад. Бен отшвырнул пустой магазин и выхватил полный, судорожно пытаясь воткнуть его в гнездо, но как назло, не мог попасть — и в этот момент снорк прыгнул. Парень шарахнулся назад и в сторону. Лапа снорка мелькнула совсем рядом, перед забралом, и ушла вниз; когти проскребли по плотной ткани комбеза — слава богу, не смогли прорвать ее сразу. Бен снова врезал ногой, целясь твари под подбородок, но удар опять получился недостаточно сильным, верткая тварь уклонилась; и тут когти второй лапы с размаху влепили ему по бедру. Ногу ожгло болью, Бен взвыл — сам не хуже снорка, и хряснул монстра прикладом в темя. Кажется, на мгновение оглушил — и только тогда вспомнил про пистолет в боковом кармане разгрузки. Перехватил автомат в левую руку — незакрепленный магазин отлетел куда-то в сторону, — и выстрелил из пистолета несколько раз подряд в обтянутую противогазом морду. Голова снорка мотнулась, он еще раз хрипло зарычал и распластался на полу.

Бен на подгибающихся ногах отошел на пару шагов в угол. Сердце выскакивало, а руки и колени трясла мелкая дрожь — пережитой испуг не могла нейтрализовать полностью даже боевая химия. Бедро горело; Бен чувствовал, как ткань трикотажных штанов под комбезом пропитывается кровью. Он с трудом перезарядил автомат; следовало бы перетянуть рану, но после атаки трех тварей сразу Бен боялся хотя бы на секунду опустить ствол. Наконец он рискнул высунуться в коридор. Пока никого… Ладно, надо воспользоваться передышкой. Он перекинул автомат за плечо и стал осматривать ногу.

Вот это рванул снорк… Из плотной ткани комбеза, пониже набедренной платформы с подсумками был выдран здоровый лоскут с рваными краями, в трикотажных штанах тоже зияла прореха, а кожу когти монстра прорезали до мяса. Ладно еще, только достали до мышц, а если бы разорвали их… Бен попробовал шагнуть — ничего; больно, конечно, но нога вес тела держит нормально, не подгибается. Ходить можно… Но больно-о-о, ё! И наверняка будет кровить при малейшей нагрузке… «Царапины. Это просто глубокие царапины», — успокаивал себя Бен, подсовывая под штанину марлевую салфетку. А вот с перевязкой получалось хуже — затянуть бинт, орудуя через прореху, никак не удавалось. «А снимать комбез — извините, я не сбрендил!» — подумал Бен. Наконец, обозлившись на гадов-снорков и вообще на все на свете, он затянул бинт прямо поверх комбеза. Недолго продержится, конечно, да черт с ним! Может, к тому времени кровотечение остановится.

С перевязкой он провозился еще минут пять. И заметил, как давление на голову усиливается, в висках начинает шуметь, а шепот чудится все громче и отчетливее. Не-ет, надолго здесь задерживаться нельзя! И у его устойчивости есть предел. Надо идти дальше…

Бен похромал в коридор. Снова опустил на лицо забрало с ноктовизором и, чуть задержав дыхание, как перед шагом в холодную воду, свернул в левое ответвление.

В нем совсем не было окон, и здесь стоял темно-серый полумрак, в котором Бен с трудом мог разглядеть собственную вытянутую руку. По этому коридору, по короткой ножке буквы «п» следовало пройти вперед метров десять, а уже там, за стальной дверью, начиналась лестница на первый подземный этаж.

Тьфу ты! Чуть не забыл, в горячке боя-то! Договаривались же, что он подаст Ромке условный сигнал, если дойдет до первой двери — две пары сдвоенных выстрелов из пистолета. Да, придется четыре патрона извести, зато гарантия, что его сигнал отличат от обычной стрельбы в ходе боя. Придется вернуться до окна, чтоб он наверняка услышал. Зато… Зато будет знать хоть что-то определенное.

«Примета нехорошая… Хы, примета… А как я домой возвращался перед экзаменом, с полдороги, когда спохватился, что забыл зачетку?! И ничего, на четверку сдал!»

Бен высунул руку с пистолетом в окно и, направив ствол вверх, нажал на спусковой крючок. Бах-бах! Выстрелы оглушительно грохнули над притихшей местностью. Отсчитать про себя пять секунд, и еще раз… Вот… Теперь точно поймут. Теперь можно идти вперед…

…Роман, сидя возле спущенного колеса «Камаза», гипнотизировал взглядом светло-оранжевый квадратик на экране индикатора.

Пятнадцать минут с тех пор, как Бен ушел внутрь… Во дворе «Вымпел» трещал калаш и хлопали одиночные выстрелы. Значит, там еще оставались шатуны… И похоже, у одного из них точно помповуха. Плохо… И из калаша попадание — не сахар, но дробь из помпового ружья способна с близкого расстояния превратить тело в такие клочки, что калашу и не снилось. Следом за помповухой заговорил короткими очередями «Винторез». Потом зазвучал вадимов автомат…

Двадцать пять минут, как Бен внутри… Выстрелы теперь звучали приглушенно, еле слышно. Значит, он в здании. Трещал только один калаш — значит, шатунов там нет, а атакуют его снорки.

Тридцать минут… Выстрелы стихли. Полоска на индикаторе — светло-оранжевая. Сдвоенный из пистолета! И пять секунд спустя — еще! Он дошел до первой двери!

— До первой двери дошел, — удовлетворенно отметил Грищук.

— Это еще ничего не значит, — натянуто возразил Ромка. — Мальцев тоже доходил до первой…

У Бена сейчас начнется самый трудный и непредсказуемый этап пути, откуда невозможно даже подать сигнал. Никакая рация, никакой беспроводной телефон не пробьет эту толщу бетона. И им остается только ждать… Не пришлось бы, как в прошлый раз — отсидеть оговоренное время, по истечении которого, по мнению спецов, у человека уже не останется никаких шансов выйти из радиуса действия излучателя в здравом рассудке; и потом уходить к периметру втроем. Несолоно хлебавши, с пустыми руками, и подсознательным грузом вины: а вдруг он еще живой? Вот мы уходим, а вдруг он сумеет выбраться каких-то несколько часов спустя? Ромка хорошо помнил, как уходила их группа, оставляя Мальцева. Тогда ему поминутно мерещился в привычных звуках Зоны зовущий на помощь голос… Не дай бог пережить такое снова…

Когда-то эту дверь, с кнопочкой звонка и маленьким динамиком переговорника сбоку на косяке, удерживал в положении «закрыто» мощный электромагнит. Но теперь, при отсутствии электропитания, вряд ли она окажется закрытой… Запирающее устройство запитывалось от внешней сети, а не от внутреннего генератора — чтоб в случае, если внутри произойдет что-то экстраординарное, можно было открыть дверь снаружи, просто отрубив в здании электричество.

Она оказалась приоткрытой. Бен осторожно заглянул внутрь, потом потянул за ручку… Стальная дверь отошла с легкостью. За ней находился маленький «предбанник» с постом охранника, проверявшего документы визитеров и выдававшего им карты-пропуска в соответствии с их уровнем доступа. А вот следующую дверь, судя по инструктажу Завьялова, можно было открыть либо с помощью магнитной карты, либо отрубив питание от внутреннего генератора, надежно спрятанного от внешних катаклизмов на третьем подземном этаже.

В «предбаннике» уже стоял абсолютный мрак, пахло затхлой сыростью и гнилью. Изображение в ПНВ неприятно размазывалось; но главное было видно: следующая дверь, ведущая на лестницу, — приоткрыта. Вернее, сдвинута вбок. Не полностью, но достаточно, чтоб протиснулся взрослый человек.

…Это могло говорить о том, что Мальцев, дойдя до этого места, не закрыл за собой дверь. И с таким же успехом о том, что персонал или охрана пытались выскочить наружу, когда произошло «что-то» — и никто не понял, что именно; вон, выскакивать пытались, а тем временем всех накрыла мощным выбросом проснувшаяся Зона. Неважно… Главное — дверь открыта. И через нее во внутренние помещения наверняка проникли снорки и шатуны.

Ч-черт, как неудобно смотреть! Бен включил подствольный фонарик, провел пятном света по стенам и вздрогнул: по ним были размазаны засохшие темные полосы и потеки, а в углу валялось нечто, похожее на часть истлевшей конечности — не то голени, не то плеча… Бен повел рукой, луч фонарика метнулся и выхватил в другом углу полуобглоданные кости, торчащие из ботинка. Тьфу, блин!

— Твари постарались, — вслух сам себе сказал Бен, надеясь, что звуком собственного голоса хоть немного приглушит страх. Но страх и так отодвинулся на задний план — он был, он оставался рядом как выражение совершенно необходимого в данной ситуации инстинкта самосохранения, но не мешал продвигаться дальше. «Если бы не ширнули бы мне боевой химии, я бы наверняка уже удирал отсюда, да так, что пятки бы сверкали», — думал Бен, — «А сейчас — нет… Сейчас я могу идти дальше. Страшно? Да, страшно… Но страх не висит гирей на ногах. Он просто сигналит об опасности. Да, да… Ничего. Так и надо. Я должен идти дальше, иначе на фига было все предыдущее?! Сейчас… Я иду.»

Несколько секунд он помедлил, прислушиваясь — что подскажет его чувство опасности. Нет, оно только немного надавливало на нервы. Не было ощущения плотной, тугой волны, как от находящейся совсем рядом аномалии или хищника за углом. Значит, по крайней мере в нескольких метрах впереди все спокойно… Бен перевел дыхание и с усилием толкнул дверь вбок, открывая проход пошире.

Осторожно переступил через порожек внутрь. На первом пролете лестницы — ничего, а вот на втором явно что-то нехорошее есть… В плохом освещении незаметно, дрожит ли воздух… Так, керамзит еще остался… В самом углу над брошенным катышком взметнулась зеленая вспышка… Это что еще за фигня?! Ничего, небольшая по площади. Иначе и быть не могло — окажись она на всю лестницу, тут бы вокруг трупы монстров валялись. А так — ничего, вполне можно обойти… Главное, чтоб свои потом не вляпались. Ч-черт, написать бы на стене предупреждение, да нечем. «Ладно… Еще дойти надо до выключателя, а потом дальше думать», — одернул себя Бен. Вспышка аномалии осветила небольшой пятачок вокруг — изображение перед глазами потеряло всякие очертания. Бен выругался и прикрыл правый глаз, глядя только левым через окуляр ПНВ. Теперь стало видно, что дверь на первый подземный вообще распахнута настежь.

И никакого аварийного освещения. Похоже, резервный генератор давным-давно остановился и даже неведомая сила Зоны, порой заставляющая механизмы работать непонятно каким образом, совершенно без топлива, — так вот, эта сила генератор проигнорировала. И в подземелье стояла совершенно кромешная тьма. Бен передернулся. Детский страх перед темнотой он окончательно не изжил… Да и возможно ли изжить этот древний, с каменного века укоренившийся в человеческом подсознании страх полностью? Не подхлестывай его боевая химия, вряд ли Бен вообще рискнул бы войти в этот коридор. Тем более пройти его до конца, до лестницы, ведущей на второй и третий подземный этажи… «Ничего. Я иду,» — сказал он сам себе шепотом, который оглушительно прошелестел в гулкой тишине. А тишина действительно отзывалась странным, неясным гулом… Бен не сразу сообразил, что этот гул постепенно нарастает у него в голове. Он давит, уши начинает закладывать, как в самолете; и кажется, что темнота мерцает снежинками. «Излучатель фигачит… Ну и мощность же здесь… Надо скорее! Кто знает, сколько я выдержу?!»…

Он продвинулся еще на несколько шагов вперед, осторожно, как учили — вдоль стены, остановился у следующей двери, проверил, закрыта ли она. Так, закрыта, дальше… Все точно так же, как в коридоре надземного этажа… И тут темнота вокруг рассеянного луча фонарика вдруг ожила. Мельтешение искорок-«снежинок» ускорилось, и оттого казалось, будто темнота тронулась с места, и завертелась вокруг незваного гостя, словно втягивающаяся в сливное отверстие вода. В дальнем конце коридора — там, куда Бену нужно было добраться, — выплыли откуда-то снизу две белых вспышки головных фонарей. Он поспешно выключил прибор, чтоб не засветить его, навел на первого из шатунов красную точку прицела и нажал на спусковой крючок. Потом — на второго. Опа! Сразу наповал! И главное, вовремя. Из черного провала чуть дальше по коридору, зияющего на месте сорванной с петель двери, раздалось сопение, рык, и зашлепали по полу быстрые прыжки.

«Ну, все…» Внутри него словно щелкнул переключатель. По логике вещей, Бен сейчас должен был дрожать от страха и с воплем нестись куда подальше. Но вопреки логике он явно ощущал, как страх съеживается в маленький комок и прячется вглубь, чтоб не мешать и не путаться под ногами, а вместо него раскручивается стремительной пружиной боевой азарт. Интересно, это что — целиком и полностью влияние боевой химии? Чем сильнее опасность, тем больше «коктейль берсерка» подстегивает организм? Или проснулись его собственные резервные силы, о которых так любят порассуждать всякие ученые мужи, утверждающие, что мы используем возможности своего мозга всего на пять процентов? Те самые ученые мужи, которые натворили всю эту гадость — эту чертову установку и этих прыгучих кадавров с приросшими к мордам противогазами! И подземелье это долбанное, оно тоже ради них построено!

На все про все мысли ушли доли секунды, равные вспышке от трассирующих пуль. Тех самых, которые при снаряжении магазина закладывают самыми первыми; раз прошел трассер — значит, еще максимум два патрона осталось. И надо примкнуть полный магазин. И валить, валить, валить тварей дальше!

«Ну, всё! Ну, держитесь за воздух, сволочи!»

…Если бы Бена позже кто-нибудь попросил рассказать, что творилось на первом подземном этаже — вряд ли он бы смог воспроизвести все по порядку и в деталях. Он бежал, шарахался, уклонялся, давил на спусковой крючок, отшвыривал пустые магазины, и останавливался только затем, чтоб выхватить из подсумка очередной полный. Он краем сознания отмечал, где рванула тело новая вспышка боли, и не останавливался ради такой мелочи — раз он может держаться на ногах, значит, незачем и останавливаться. Затянутый поверх скользкой ткани комбеза бинт давным-давно свалился, но что значит эта мелочь, когда там и сям по телу уже расплывается горячее и липкое? Когти — фигня, бронежилет с воротником — до горла не дотянутся; и пластиковое забрало шлема не пробьют, а значит — первыми надо валить шатунов, их пули куда опасней. Его чувство опасности раскрутилось на полную катушку и быстрее зрения и слуха давало знать, за какой стеной притаилась очередная тварь и из-за какой двери сейчас будет атака.

…Он остановился, только когда это ощущение затихло. Еще не все двери на этаже были открыты и не все помещения проверены, но Бен уже понял — все. Чисто. Он опять включил фонарик и осторожно посветил на ноги… Рассматривать, что там с ними твориться, было жутковато. Но раз он стоит и идет, значит — ничего особо страшного, хотя правая штанина на бедре висит лохмотьями, а под ними сплошь блестит влажно-багровое. И быстро идти уже трудновато, правую ногу приходиться подволакивать; и обе руки буквально режет в нескольких местах — снорки хоть не могли пробить когтями пластиковые щитки, но яростно вцеплялись куда получится. Плюс к тому одна тварь попалась слишком умная, повисла на левой руке и начала сдирать с нее щиток. Догадалась, что «мясо» надо предварительно выколупать из «панциря»? Сорвать-то не сорвала, а когтями по тыльной стороне полоснула.

Бен доковылял до двери на лестницу. На второй подземный заходить не надо, вниз, вниз… Нет, стоп. Так он не дойдет. На площадке он остановился и прислонился затылком к стене. Кажется, отходняк… Нет, рановато еще… «Надо перевязаться, а то не дойду тупо от потери крови…» Подствольный фонарик светил куда угодно, только не туда, куда надо; руки скользили мимо, он никак не мог нащупать застежку кармана, в котором лежал перевязочный пакет. Бен чертыхнулся и содрал перчатку. Обертку бинта отшвырнул вниз, в просвет между перилами. Внизу, на самой нижней площадке лестничной шахты что-то булькало и пузырилось; потом вспыхнуло зеленым светом, поглотив скомканную обертку. Он затягивал бинт плохо гнущимися пальцами; туже, туже, а марля слой за слоем все набухала багровым соком; одного мотка оказалось мало. А, да, жгут… Наверно, надо сначала жгут… Совсем забыл! А кстати, где он? Вроде клал в подсумок слева на боку?

Бен зашарил по поясу. Опаньки! От подсумка одни лоскутки висят… Теперь ни жгута, ни шприц-тюбика… Тьфу ты! — тут же спохватился Бен и обругал себя растяпой. Жгут же на приклад намотан! «Вот это переклинило мозги, раз он перед самым носом, а я смотрю на него и не вижу… Совсем забыл, что я не клал жгут в подсумок! Это Ромка хотел, чтоб я его туда положил, а я спорил… Хы, я прав оказался! Зато остался без промедола. Терпи так, приятель!»

Парень отмотал с приклада упругую резиновую ленту. «Ой, блин! Не люблю я эти жгуты… Ладно, наплевать. Это ненадолго. В любом раскладе ненадолго.» Бен присосался пересохшими губами к фляжке, потом кое-как оторвал себя от стены. Он думал, что уже не сможет сдвинуться с места, но в большом подсумке плескали энергией живые «звездочки» — они помогли… Подхватил автомат. Теперь вниз… Последний рывок.

И темнота вокруг тоже как будто сделала рывок. Мерцание замельтешило чаще и ярче, на уши надавило, словно в набирающем высоту самолете. Или ему почудилось, или он услышал…

— Ой… — невольно вырвалось у Романа при взгляде на экран индикатора.

Только что колебавшийся между желтым и светло-оранжевым, квадратик стремительно наливался ярко-апельсиновым, и его цвет полз по спектру дальше… На секунду стал огненным и потом уверенно вспыхнул алым.

— Красный… — раздался над ухом хриплый шепот Грищука. — Это же предельный уровень…

Роман смотрел ошалелыми глазами на красную полосу.

— И это возле ворот… А внутри… Господи, что же там такое сейчас твориться?!

— Ребята! — вдруг заорал дядя Гера, — Отходим отсюда скорее! Дальше, дальше! Глюки начались!

Мерцающие искорки в воздухе усилились, освещение исказилось, словно кто-то сдвинул на панели настройки экрана «яркость» и «контраст» до максимума, а со стороны «Вымпела» на незваных гостей наплывал туман клубящимися молочными облаками. По мере приближения они постепенно уплотнялись и меняли форму, принимая очертания уродливых человекообразных фигур.

— Маски надеть! — рявкнул Роман, наученный печальным опытом прошлого похода.

Спутники не стали возражать, хотя дядя Гера и промычал из-под своей, что это — не вредный газ и даже не настоящий туман, это все глюки от излучателя, и нужно просто отойти подальше — туда, где излучение заметно рассеется и перестанет давить на мозги.

— Ребята, скорее! Вон туда! — дядя Гера указывал на высохшее дерево метрах в ста от «Камаза». — Не оборачивайтесь! Глюки все это, глюки… Чем скорее отойдем — тем скорее они пропадут…

Но повернуться спиной и не пытаться стрелять в надвигающиеся белесые сгустки было выше сил. Присмирел даже непрошибаемый Грищук; Ромка бежал трусцой вслед за проводником, и ему казалось, что вот-вот — как в старом, с детства известном фильме, — его нагонит сгусток тумана, повернется к нему лицом ангела и в тот же миг это лицо превратится в хищный оскал голого черепа…

Но он постоянно помнил о том, что у индикатора пси-излучения радиус приема сигнала ограничен. И на ходу то и дело бросал взгляд на экранчик.

Грищук теперь обогнал его и шустро припустил следом за дядей Герой; а Роман остановился. Сигнал еле ловится, то и дело пропадает…

— Эй, капитан! — окрик напарника отвлек его внимание от индикатора. — Ты чего там? Пошли! Надо отойди еще дальше!

— Сигнал теряется, слишком далеко! — крикнул в ответ Роман.

— Да брось! Брось ты эту фиговину! — махнул рукой дядя Гера. — Если парень дойдет живым до кнопки, мы и так узнаем! Глюки ж пропадут!

Роман растерянно переводил взгляд со спутников на индикатор.

— Ромка, пошли! — отчаянно звал его дядя Гера. — Крышу свою пожалей, съедет же, если будешь долго под излучением болтаться! А малой — если он может сдюжить, то он и так сдюжит! Ты ему все равно ничем не поможешь…

«Да, верно… Незачем зря рисковать. Лучше уж минуть пятнадцать спустя еще раз подойду поближе, проверю, есть ли излучение.»

Он сунул прибор в карман и припустил следом за спутниками. Гул в ушах постепенно затихал, давление на голову уменьшалось; воздух уже не искрил перед глазами, а белые облачка тумана сами собой растаяли.

— Снорки, двое, слева на десять! — рявкнул Грищук.

Затрещали автоматы. «Вот и хорошо, вот и дело нашлось» — неожиданно обрадовался Роман.

«Она мощности прибавила, что ли?!» — думая «она», Бен подразумевал Зону. Ее величество Зону, словно это было существо, наделенное разумом и обладающее собственной личностью. А иначе отчего настолько повысился уровень пси-излучения? Случайный шатун возле установки вывернул регулятор на максимум?! «Надо скорее; неизвестно, сколько выдержат мои мозги…»

Бен торопливо спускался вниз по лестнице, хромая и подволакивая ногу. Силы заметно подтаяли, а боевая химия все еще кипела в крови — Ромка не сказал, насколько хватает ее действия, но наверняка заметно больше, чем на час; а Бен воюет тут максимум час. Его движения теперь стали резкими и порывистыми — раненая нога подгибалась, натруженное тело вопило о передышке, но бурлящий адреналин один черт не дал бы спокойно посидеть и расслабиться, даже если бы здесь можно было присесть… Оттого и координация стала подводить; и Бен несколько раз чуть не скатился кубарем со ступенек.

Прошлый бой ничуть не отпустил пружину внутри него, наоборот — взвинтил ее до предела; и Бен теперь только и ожидал, что вот-вот из темноты опять выплывет белая вспышка фонаря на буйной головушке шатуна или выскочит с ревом очередной снорк. Тело было готово «на автопилоте» среагировать быстрее рассудка.

Но на третьем подземном тихо… До странности тихо… Только вода где-то капает, влага сочится с потолка. И чувство опасности молчит. Одна аномалия на самой нижней лестничной площадке, зеленая булькающая хрень, но как раз от нее-то и не будет никакого вреда. Если на ту самую площадку не соваться. Неужели на третьем подземном никого больше нет? Неужели все противники собрались на первом подземном, чтоб остановить его как можно дальше от того места, которое Зона изо всех сил пытается защитить?

Тем временем он доковылял до последней двери, чуть-чуть приоткрытой. Остановился, протянул к ней руку, и замер, прежде чем отодвинуть ее и шагнуть внутрь.

— Слышь, ты… — сказал Бен вслух и сам ужаснулся тому, насколько срывается его голос. — Ты чего от меня хочешь? Чтоб я развернулся и ушел? Так вот, не будет этого. Некуда мне отступать, позади Москва. От меня ведь не отцепятся, меня опять сюда пинками погонят. Так что давай разбираться сейчас, чтоб не тянуть кота за хвост в долгий ящик. Или я грохну твой чертов излучатель, или ты грохнешь меня. Хотя… Хотя у нас еще есть возможность договориться.

Окажись в подземелье посторонний наблюдатель, он наверняка решил бы, что парень тронулся умом — с совершенно серьезным видом стоит и разговаривает вслух неизвестно с кем. Вернее, разговаривает с пустотой, потому что рядом нет никого, кто мог бы Бена услышать. И был бы совершенно прав в этом своем выводе — потому что ни одного живого и мыслящего на сотни метров вокруг действительно не было. А тела в прозрачных, наполненных зеленоватой жидкостью саркофагах находились за десяток километров отсюда.

Но Бен про них тоже не знал, ни малейшего представления не имел. Ничего подобного ему ни разу не привиделось в снах, не сочинилось в бредовых фантазиях. Читая в прессе домыслы и россказни про «Хозяев Зоны», он ни на минуту не верил в них; а если и допускал их существование — то они представлялись Бену некими бесплотными сущностями, практически не связанными с материальным миром.

А сейчас, стоя перед дверью в темном подземелье, парень от отчаяния обращался к Зоне. И был уверен, что она его непременно услышит. Не может не слышать; он же находится в самом ее чреве; не может она не знать, что происходит внутри нее! Вопрос — ответит ли хоть как-нибудь…

— Я понимаю, зачем ты все это делаешь, — продолжал Бен, — ты хочешь похоронить тут то, что люди наворотили своей наукой… Ты делаешь все, чтоб до этого никто не добрался… А не проще было ли тупо взять и уничтожить все это — установку, компы? Тупо взять и разломать? Прикажи своим тварям, и они это сделают! Или они не могут? Тогда пропусти меня, и я все уничтожу. Вдребезги разнесу! Я ничего им не отдам! Ну так как?

Молчание. Только на голову надавило еще сильнее, и еще быстрее замельтешили перед глазами блестки.

— Не хочешь?! Только я ведь все равно дойду. У меня выхода другого нет. Потому что если я сейчас вылезу на поверхность ни с чем, меня ведь опять сюда пришлют. Снова… Так что — или-или! Ну-ка, попробуй, уничтожь меня! Что там у тебя еще есть?! Парочка снорков в рукаве?! — Бен уже распалил себя пламенной речью, его голос отчаянно взвизгнул и гулко раскатился по тишине коридора.

Снорк обрушился на него сверху — вопреки обыкновению, почти беззвучно, и коротко рыкнул уже на лету. А тело Бена среагировало раньше мозга: развернулось, руки вскинули автомат и палец нажал на спусковой крючок. Очередь срубила монстра еще в полете.

«Черт побери, откуда он?! Со второго этажа?! Да вполне может быть, я же там не зачищал…»

— И это все, что ты можешь?! — гаркнул парень в темноту. — Ну, держись!

И толкнул в сторону лязгнувшую дверь.

Внутри, в коридоре, было пусто. Тихо и пусто; а он-то ожидал увидеть целую толпу тварей, собравшихся здесь для жаркой встречи. Никого…

От стенок коридора явственно дохнуло опасностью. Аномалии? Но какие, и где их границы? Ничего не видно. Только в самом дальнем углу коридора плавала на высоте примерно в полметра от пола ярко-алая искорка.

В голове мутилось; чувства запросто могли его подвести; и Бен полез в подсумок за керамзитом. По зерну — направо, налево… Раздалось гулкое «гоу», и вдоль стен вспыхнули бело-голубоватые сполохи. «Электра» с «каруселью» в одном флаконе? А, да какая разница! Лишь бы найти проход… Проход нашелся. Правда, очень извилистый, но зато достаточно широкий — очаги аномалии отстояли друг от друга примерно на метр. Ничего, вполне себе можно пройти… Он похромал туда, в конец коридора, где, судя по схеме, и находился вход в помещение с той самой установкой. И чуть не наступил в зазмеившийся под ногами белый зигзаг. Упс! А полоса-то через весь коридор, не обойдешь, надо прыгать. Вот будет номер так номер, если всего несколько шагов до цели ему не позволит пройти аномалия! Он «измерил» керамзитиной ширину преграды. Ф-фух, ничего, метра полтора… Столько он осилит. Бен отстегнул и перекинул туда два полных подсумка — и чтоб легче было прыгать, и чтоб пришлось таки обязательно сделать это; без боеприпасов вылезать обратно наверх — чистое самоубийство. При прыжке толкнулся левой ногой, но приземлился неудачно, на правую — она не выдержала, подогнулась, Бен потерял равновесие и чуть не угодил рукой в искрящий белый сполох. Снова вспыхнули и замельтешили разряды, алая искорка чуть качнулась и нырнула вверх-вниз. А ведь она «хорошая»… Даже через сплошную стену опасной аномалии ощущалось исходящее от искры что-то доброе и теплое. Несомненно, это полезный артефакт, но достать его сейчас не получится: руку туда совать ни в коем случае нельзя, а подцепить и подтянуть к себе нечем. Да и некогда возиться.

За последней дверью, естественно, все было не так, как на учебном полигоне. Там оказался гудящий машинный зал; просторный, высотой этажа в два, если не все три — луч фонарика не добивал до потолка. Части замысловатого агрегата, связанные между собой толстыми жилами кабелей и проводов, громоздились по всему залу. Кожухи с жужжащими внутри механизмами; керамические гирлянды, как на высоковольтных вышках; несколько пультов на металлических площадках и множество шкафов, утыканных тумблерами и приборными панелями.

Ну и где тут этот чертов выключатель?!

Естественно, Завьялов показывал Бену схему помещения и устройства. Показывал объемную модель на экране монитора. Заставлял учить, где расположены регуляторы мощности, кнопка пуска и рубильник, отключающий подачу электроэнергии. Но одно дело — схема и модель, и совсем другое — воющий от мощности агрегат в полной темноте и давящий на мозги потоком излучения. Бен, весь взмокший, прикусывая губу, мучительно пытался сообразить, на какой из металлических помостов ему надо лезть. Четыре шага вперед, обойти шкаф, подлезть под провисший кабель… Вроде здесь. Вот регуляторы мощности. И вправду, вывернуты до передела… А вот и кнопка. Он перевел дыхание и взялся за пластмассовую ручку регулятора, чтоб перевести его на минимум.

Ни фига! Регулятор не двигался. Механизм заело? Ну, черт с ним, будем выключать некорректно. Бен надавил на кнопку пуска большими пальцами обеих рук.

Ни с места… Он навалился на кнопку всем весом; аж чуть не вывернул большой палец из сустава. Никакого толку… Не срабатывает! Приржавела, что ли?! Он в сердцах плюнул. Отключающий энергию рубильник находился чуть подальше, в металлическом шкафу. Взвизгнули петли открывающейся дверцы; луч фонарика выхватил из темноты нужную рукоять.

«Ну, все… Сейчас будет всё…» Бен взялся на рукоятку и решительно потянул ее вниз…

Рукоять не сдвинулась с места ни на миллиметр.

«Да что же это такое?!» Парень чувствовал, как в душе зашевелилась паника. Неужели здесь все заржавело до такой степени?! Он направил луч фонаря на поворотный механизм рубильника и обомлел: когда-то движущиеся части срослись в сплошной кусок металла.

Этот рубильник невозможно было повернуть вниз…

Он неподвижно стоял несколько секунд. Ладонь словно сама собой подняла ствол висевшего на ремне автомата. А что, другого выхода-то нет… В конце концов, никто не приказывал ему сохранить установку в целости и рабочем состоянии. Да и… Так даже лучше.

Какую часть устройства надо разрушить — Бен точно не знал. В такие детали, естественно, его не посвящали. Но если крушить все — то рано или поздно раздолбаешь ту ее часть, без которой эта чертова машина не сможет работать.

«На тебе, с-сволочь! Ннааааа!»

От перебитых кабельных жил сыпались искры. Грохот калаша раскатывался по гулкому залу, отдавался эхом от потолка, металлический помост гудел от сыплющихся на него стреляных гильз, со звоном лопались керамика и стекло, и все это перекрывал отчаянный вопль Бена. А когда он, оглушенный и охрипший, швырнул в сторону второй опустевший магазин — то понял, что стало тихо-тихо. И легко. Непривычно легко голове, на которую больше ничего не давило. Адская установка молчала.

Еще не веря себе, Бен несколько раз подряд глубоко вздохнул — словно пытался определить на вкус, — каков он, воздух, не наполненный сводящим с ума излучением. Воздух, в котором не мельтешат перед глазами мириады искорок. Хотя это было совершенно глупо — воздух как был сырым и холодным воздухом подземелья, спертым за годы без вентиляции, таким и остался.

Бен шагнул с помоста на ступеньку вниз и тихо охнул. Взвинченные нервы требовали какого-то выхода эмоций; наверно, он должен был одновременно вопить от восторга и рыдать, но ни крика, ни плача не получалось. Вырывались только тихие всхлипы от резкой боли, особенно когда он наступал на правую ногу. «А ведь мне еще аномалию перепрыгивать, оо-у-у-у-у-ыыыы…»

Разумеется, он мог бы дожидаться спутников здесь. Сообразят, где он; догадаются, что Бен, может быть, истекает кровью возле самой установки и не в состоянии выползти хотя бы в коридор… «Но ведь я в состоянии… Я могу двигаться… Я даже вполне могу идти… И не хочу оставаться здесь хоть на минуту дольше!» О том, что на площадке незачищенного второго этажа его могут поджидать неприятные сюрпризы, он, честно говоря, не подумал.

— Капитан! Не болтайся под излучением, отойди!

Роман раздраженно отмахнулся. Подумаешь, пара глюков привидится! Вон, дядь Гера уже не раз попадал на окраину поля действия излучателя, и ничего. Жив-здоров, и не свихнулся. Кстати, в процессе ожидания он сумел улучить момент и шепнуть проводнику: «Как только мы войдем в здание… Ну, если войдем, разумеется… Уматывайте отсюда быстро!» «Да ты чего, Ромка, как же вы к периметру-то потом выберетесь?!» — искренне удивился дядя Гера. Об этом не беспокойтесь. Просто… Можете оказаться в очень глубокой заднице, если останетесь. Не спрашивайте меня ни о чем, лучше просто не рискуйте! У вас же семья…» Дядя Гера согласно кивнул. Кто ему эти, пусть и неплохие, но чужие люди? Да никто. А дома две девчонки, которым скоро поступать куда-нибудь на учебу; и как они, спрашивается, выживут, если отец сгинет в Зоне, ввязавшись в чужие игры?

Ромка уже минут пять как приблизился на расстояние, с которого индикатор мог поймать сигнал с маячка на воротах.

Ему кажется, или квадрат на индикаторе меняет цвет? Красный бледнеет, плавно перетекает сначала в оранжевый, потом в лимонный, а потом…

— Зеленый!!! — заорал Роман так, что, наверно, на другом конце Зоны могли бы услышать. — Индикатор зеленый! Он выключил! Он это сделал!!!

— Ну, слава богу, наконец-то! — выдохнул Грищук. Поправил рюкзак и торопливо зашагал к Роману: — Пошли!

Он оглянулся на проводника, нерешительно направившегося следом:

— Дядя Гера, с нами ходить не надо, дождитесь нас здесь.

— Ага, только я с вами до «Камаза», я вас там подожду…

Дядя Гера поймал ромкин взгляд, но сделал вид, что ничего не заметил. Он стоял возле машины, глядя в спины удаляющимся спутникам…

Бен, пошатываясь, вцепился в перила. Аномалию он кое-как перепрыгнул, но после этого тело вообще и ноги в частности, видимо, решили, что на сегодня с них точно хватит! И предательски подогнулись на третьей ступеньке.

…Когда он уже вползал вверх по лестнице на четвереньках, на выходе из первого подземного загрохотали две пары берцев.

— Ро-о-ом! Ромка! Это вы?!

— Бен?! Как ты там?

— Да ничего! Живой! Я второй этаж не чистил!

— Уже сам вижу! — ромкины слова заглушил грохот выстрелов. — Подожди… Мы сейчас! Уже скоро!

— Осторожней там! — отчаянно крикнул Бен.

— Обязательно! — весело пообещал Ромка. — Не грузись! Оп-па! Получи, фашист, гранату…

Это уже явно адресовалось какой-то твари, выскочившей на бойцов из-за двери.

Бен поднялся было на ступеньку выше, но передумал и прислонился к стене. «Все равно из меня сейчас боец никакой… Только мешать буду и под ногами путаться. Пусть уж лучше они там с последними монстрами разберутся… Пусть…»

Тело от перенапряжения потряхивала мелкая дрожь. Радости так и не было; вместо нее навалились усталость и безразличие.

Несколько минут спустя Ромка уже бежал вниз по лестнице:

— Бен! Бен?! Эй, ты там не уснул?

— Уснешь тут, пожалуй… Да я оглох от грохота!

— Э, да ты весь… — Роман посветил на него фонариком, — Сильно тебя задело? Пули, когти?

— Когти…

— Идти сможешь?

— Ага, — торопливо закивал Бен, хотя больше всего на свете ему хотелось, чтоб его отнесли наверх на руках. Но надо же совесть иметь, в конце концов! — Могу, только не быстро…

Он кое-как встал, опираясь спиной на стену. И вдруг пристально уставился куда-то в темноту, за ромкино плечо.

— Эй, Бен? Ты чего там увидел? — встрепенулся Роман.

Сверху неспешно шагал по лестнице Грищук.

От него толкнуло такой плотной и упругой волной опасности, что Бен невольно вздрогнул. От шатунов и снорков волна была куда слабее… Или это просто он стал острее чувствовать своими накрученными за сегодняшний день нервами?

А Грищук, в свою очередь, уставился на него. Уже не стараясь напялить маску доброжелательности. «Парень, срок твоей эксплуатации заканчивается», — явственно читалось в его взгляде.

«Интересно, он попытается убить нас сейчас, или после того, как мы вместе соберем и упакуем то, ради чего пришли?»

— Бен, — Ромка легонько хлопнул его по спине, — Ну, так мы идем наверх? Или тебя донести?

— Не-не, Ром, пошли! Не надо меня тащить, я сам… — Бен шагнул на ступеньку вверх и вцепился в перила.

— Грищук, иди вперед, — скомандовал Роман.

— Капитан, да вы там сами не справитесь, что ли?! Давайте-ка, я пока лучше по кабинетам пройдусь, посмотрю, что уцелело.

— Как хочешь, — вынужденно согласился Роман. Упорно гнать Грищука наверх действительно было как-то нелепо. Не скажешь же ему в открытую, почему не хочешь оставлять его за спиной…

Грищук отступил за дверь, на несколько шагов вглубь коридора. Тем временем Ромка с Беном поднялись до площадки второго этажа. Бен не сводил с Грищука взгляда. Левой рукой он висел на ромкиной шее, а правой тискал рукоятку пистолета, недвусмысленно выставленную из кобуры. Грищук усмехнулся. Отступил еще на несколько шагов дальше, нарочито медленно повернулся к парням спиной и пошел по коридору.

— Эй, ну ты чего? — Ромка окликнул спутника. — Пойдем…

— Ром, он…

— Пойдем.

Когда они выбрались на свет, Ромка ужаснулся вторично — при фонаре не полностью разглядел и заценил масштабы повреждений. Он втащил Бена в первый же открытый кабинет, брякнул на пол рюкзак, смёл со стола слой пыли и обвалившейся штукатурки, выложил туда аптечку и скомандовал:

— Снимай комбез и все, что под ним.

— Ром, ты заметил, как Грищук смотрел?

— Заметил. Трико тоже снимай. Ох, черт побери… Ну и отделали они тебя … Больно?

— Да…

— Промедол вколол?

— Неа…

— А почему, чудо в перьях?! У тебя же был!

— Был, да сплыл, — вяло съязвил Бен и попытался присесть на край стола. — Снорки подсумок разорвали, все вывалилось где-то…

— Стой смирно! Стоять можешь? Вот и стой… «Разорвали»… — передразнил он. — Умный нынче снорк пошел… Ладно, сейчас я сам все сделаю.

Бен ойкнул от воткнувшейся в мышцу иглы шприц-тюбика; потом тоненько заскулил, когда Ромка марлевым тампоном начал промывать раны антисептиком, хотя прохладная жидкость не щипала, а даже приятно холодила. Но слишком уж болезненным было прикосновение шершавой марли.

— Терпи… — бурчал под нос Ромка, — Надо получше продезинфицировать; черт его знает, что за гадость может быть у них на когтях, они ж их сроду не мыли…

Бен представил себе снорка, моющего лапы, и нервно хихикнул.

— Смешно ему, видите ли…

Ромка сидел перед ним на корточках и бинтовал ему ногу. Потом поднял голову, посмотрел на него снизу вверх, и, быстро оглянувшись на дверь, тихо сказал:

— Сейчас, как оденешься, сядь на пол и сделай вид, что тебе очень плохо. Что ты вообще с трудом двигаешься и чуть ли не сознание теряешь. На лестнице ты хорошо сыграл, так сейчас не подведи!

«А я и не играл», — подумал Бен, но огорошить этим признанием Ромку не успел.

— Все, — Ромка встал и полез в свой рюкзак. — Эту рвань выкидывай, вот твои запасные штаны, надевай скорее, а потом твоими руками займусь.

В коридоре, постепенно приближаясь, затопали шаги. Грищук, видимо, потерял терпение — не дождавшись, пока Роман спустится в подземные помещения, он возвращался к спутникам сам.

Он застал Бена, сидящего прямо на полу, и бессильно прислонившегося к стене. Роман, устроившийся рядом с ним на корточках, промывал рану на предплечье антисептиком; а Бен с полузакрытыми глазами только морщился и временами ойкал. На звук шагов и открывшейся двери он встрепенулся и приоткрыл глаза, но увидев, что это — участник похода, а не очередной монстр, опять поник.

— Вы чего-то долго, — недовольно проскрипел Грищук. — Я вас там заждался…

— А в чем дело? — так же недовольно бросил Роман. — Подождут компы… Пять лет ждали, и еще минут пятнадцать подождут. Не истекать же парню кровью… Ты обозначенные кабинеты проверил?

— Проверил.

— Компы в каком состоянии?

— Большая часть цела, — Грищук почесал за ухом. — Стоят как стояли, никто их не трогал. Слой пыли на них метровый… В основном там, где двери на обычный замок закрывались, там все цело. А где только на магнитный — там все настежь, твари все разворотили. В двадцать третьем, например, все на полу, все раскурочено. И в двадцать восьмом тоже. Вот и доверяй после этого технике с электричеством, — натянуто хохотнул он.

— Тогда иди пока, выковыривай винты из компов. Сейчас я закончу с перевязкой и присоединюсь. Успеем еще, полдня впереди.

— Как он? — кивнул Грищук на Бена.

— Хреновато, — поджал губы Ромка. — Почти сомлел… Как обратно пойдет — не знаю…

— Да вроде раны-то неопасные, в смысле — ничего важного не задето, — с нарочитой тревогой усомнился Грищук, а Бену послышались в его голосе довольные нотки.

«Ишь ты, радуется, что я ослаб и сопротивляться не смогу…»

— Много крови потерял, — коротко возразил Роман. — И излучение ты со счетов не сбрасывай… Он ведь больше часа под сильнейшим излучением мотался. Кто его знает, как оно скажется…

— Значит, парень нам не помощник… — протянул Грищук, присаживаясь рядом на корточки.

«Ну точно, он доволен, что мы разделяемся, что я вынужденно остаюсь здесь, а Ромка пойдет с ним вниз один», — мелькнуло у Бена. — «Настолько доволен, что даже не скрывает этого.»

— Бе-ен! Эй, Бен! — Грищук легонько тряхнул его за плечо.

Бен охнул и скривился. Словно от внезапной боли.

— Ну, ты как, приятель?

— Вы идите, а я пока здесь посижу, — морщась, выдавил Бен. — Отдохну немного. Чего-то я совсем…

— Сейчас пойдем, — согласился Роман. — Сейчас с твоей левой закончу, и мы пойдем… Компы потрошить… А ты сиди, отдыхай, шоколадку пока слопай, что ли. Небось голодный?

— Не знаю, — вяло промямлил Бен. — Голова кружится…

— Да понятное дело — столько крови потерял! Ну, ладно. Пойдем мы, — Роман напоследок хлопнул его по плечу и поднялся с корточек. Выкопал из рюкзака контейнер для жестких дисков и подхватил свой автомат.

«Ром, ты только не забудь, пожалуйста, что нельзя поворачиваться к Грищуку спиной», — отчаянно подумал Бен. Он изо всех сил старался послать эту мысль Ромке импульсом и искренне жалел, что способностей к телепатии у него не прорезалось. Что бы там ни было у Ромки на уме, но жить-то ему тоже хочется, и волей-неволей в текущем раскладе он — союзник. А Бену не выбраться отсюда в одиночку… У Ромки-то еще есть шанс, хотя тоже небольшой, а у Бена — ни единого.

Шаги в коридоре отдалялись и затихали. Бен сел, продел руку в рукав свитера, который пришлось наполовину снять для перевязки. Потом осторожно встал, стараясь поменьше опираться на правую ногу. Да, она заметно пострадала, но ходить можно. На самом деле чувствовал он себя средне между тем, что разыграл для Грищука и что демонстрировал Ромке. А перед Ромкой он немного лишку повыпендривался… Но ничего, помочь ему — сил хватит.

«Сейчас… Надо немного выждать. Они сейчас спускаются вниз… Вряд ли Грищук нападет на лестнице, скорее всего, он сделает это внизу, чтоб я не услышал выстрелов и не насторожился. Потом он рассчитывает вернуться сюда и застать меня врасплох… Ромка прав — Грищук сначала хочет расправиться с наиболее опытным бойцом, а меня оставляет на закуску. Ну, ничего, подавишься ты этой закуской…»

Рваный комбез Бен натягивать не стал — толку от него никакого, только время и силы на это тратить. Но вот бронежилет и шлем — надеваем. И разгрузку тоже. Ради карманов. Там — полные магазины и четыре «звездочки»-помощницы…

От контакта с полем «звездочек» сразу прибавилось сил. Бен присоединил к автомату полный магазин, зарядил в пистолет новую обойму и посмотрел на берцы…

Ноги отчаянно мерзли на бетонном полу. Коридор надземного этажа, «предбанник» и первый лестничный пролет он все-таки прошел обутым, слишком уж холодно было босиком, да и риск — в плюс ко всем прочим ранениям еще и ступни повредить — нельзя было сбрасывать со счета. А перед выходом с первого подземного на лестницу вниз он скинул незашнурованные берцы и теперь нес их под мышкой. Не хватало еще, чтоб Грищук издали услышал шаги! Бен ковылял по коридору в носках с пистолетом наготове. Босиком получалось хоть и не бесшумно, но все-таки намного тише. Ну не ниндзя он, чтоб совсем не шлепать ногами! Только бы не опоздать…

По второму подземному он крался и вовсе на цыпочках и старался дышать как можно тише. Чуть ли не наощупь, глядя через неудобный ПНВ, но включать инфракрасный фонарик теперь однозначно было нельзя — демаскирует моментально. У Грищука на глазах тоже ПНВ. И через него свет инфракрасного фонарика прекрасно видно.

Голоса доносились из распахнутой двери темного кабинета. Бен замер и отошел вплотную к стене. Прислушался. Нет, не опоздал… ФФух… Два голоса. И пока что говорят спокойно — о деле. Как ни в чем ни бывало…

— Ч-черт, не могу корпус вытащить! Тут провода, похоже, уходят куда-то под стол… А он, зараза, успел к полу прирасти, что ли… Капитан, помоги-ка его сдвинуть!

После этой его фразы Бена в буквальном смысле слова тряхнуло. Казалось, волну опасности можно сжать рукой, и она будет пружинить под пальцами, как туго накачанный надувной матрас. Грищук счел момент подходящим и начал действовать. Сейчас Ромка подойдет и нагнется посмотреть, чем там зажаты провода и как вытащить корпус компа, и в это время ствол пистолета жахнет ему в затылок…

Ввалиться в кабинет и выстрелить в Грищука?! Заорать «Берегись»?! А если тот все-таки еще не доставал пистолет? «Спугну — и ничего потом не докажешь… А он найдет другой подходящий момент…»

Но Роман, видимо, просек. И без паранормальной способности смог ощутить опасность. Да говорят, что у опытных вояк чутье работает не хуже, чем у зверья или экстрасенсов… Он не подошел к Грищуку. Наоборот, сделал шаг куда-то в сторону — Бен со своего места не мог видеть, куда именно, но голос Ромки звучал оттуда чуть приглушенно. Значит, между ним и Грищуком есть какое-то препятствие… Может быть, шкаф или стол…

Роман ситуацию просек. Он ждал такого развития событий, все время ждал. Отчасти благодаря предупреждению Бена. Отчасти — следуя своим догадкам. И когда прозвучала просьба «помочь подвинуть стол», он быстро выключил головной фонарь, как можно тише отодвинулся на несколько шагов вглубь комнаты и присел. Так, чтоб между ним и Грищуком оказалась крупная тумба — хоть какая-никакая, а преграда. Включил ПНВ. Но несколько секунд до того, как прогрелся прибор, и глаза адаптировались к непривычному изображению, он сидел совершенно ослепший. И молился всему, во что верил и во что не верил, чтоб в эти секунды Грищук не пошел в атаку.

Но фонарик Грищука тоже погас. Опытный боец, он не мог не понять, что фонарь делает его прекрасной мишенью. Значит, ему тоже понадобиться время, чтоб привыкли глаза… И это время надо попытаться использовать с максимальной выгодой для себя.

— Грищук, слушай… Прежде чем ты выстрелишь, удовлетвори, пожалуйста, мое любопытство… — начал Роман. Хотя, помимо любопытства, его вопрос преследовал сугубо практичную цель — звук голоса подскажет ему, где находится противник. — Шепелев тебя в долю взял? Или ты решил сам свалить со всей добычей?

«А ты будешь дурак, если ответишь…» — подумал про себя Ромка.

— Ишь ты, — крякнул Грищук, — допёр! Сам догадался или пацан твой подсказал? Гордимыч меня предупреждал, что он опасность чует… Только я не верил… Пока сам не увидел…

«Ишь ты, ответил! А ведь вроде не дурак. Или он настолько уверен в себе и своем преимуществе, или тоже нервы на пределе, и слова наружу рвутся…»

— Пацан сейчас наверху, а тебе не мешало бы научиться ствол из кармана потише доставать! Только полный идиот не сообразит, на кой ты за ним полез… Ну, так ты не ответил! Гордимыч тебя в долю взял?!

— Тебе-то что, капитан?! Тоже захотел, что ли? — огрызнулся Грищук.

— Мне-то ничего. А вот ты — полный лох, если купился! Неужели не понимаешь, что жив ты ровно до того момента, когда принесешь ему контейнеры с винтами?

С той стороны, где стоял Грищук, донеслось что-то вроде раздосадованного хриплого вздоха.

— Он меня не в долю… Он меня за яйца взял! Выхода другого у меня не было! Да хотя тебе, капитан, не понять — ты один, как перст. Ни семьи, ни родни, никого…

Бен стоял, чуть ли не дыша. В комнате послышалось шевеление и тихие шаги. Кто-то из них сдвинулся с места и пытается подобраться к противнику.

— А я на таком крючке, что… Эх, да что толку говорить! — нарочито громко сказал Грищук. Словно хотел заглушить что-то своим голосом. Не иначе, как осторожные шаги… Значит, это он идет по комнате.

«А Ромке наверняка и переместиться-то некуда!» — Бена прошил ужас. — Если он в углу за шкафом, то шкафы обычно стоят у стены. И он в ловушке. Вот если под столом — может, еще есть шанс переползти… Тем более, там темно…

Бен осторожно сместился на шаг вбок. Заглянул в комнату. Эх, ни черта не разберешь… Чье плечо и ногу видно в узкий сектор обзора? Грищука или Ромки?!

— Я предложил бы тебе забрать все, свалить отсюда подобру-поздорову и доложить, что ты нас грохнул, — раздался из глубины комнаты голос Романа.

Значит, ближе к двери стоит все-таки Грищук…

— …Но ты ведь все равно этого не сделаешь, — закончил фразу Роман.

— Верно мыслишь, капитан! — Грищук почему-то упорно избегал называть бывшего напарника по имени. — Вы ведь все равно попадетесь на глаза кому-нибудь из наших, даже если останетесь в Зоне. А мне… Ладно, если бы я за невыполнение приказа пошел другую зону топтать, а то ведь жена пойдет… Мне нельзя приказ не выполнить…

— От кого этот приказ?! От рвача, который решил толкнуть материалы налево и набить себе карман?!

«Что за разговоры Ромка с ним затеял? То ли время тянет, то ли информацию у Грищука выманить хочет…» — думал Бен. — «Мы ведь до сих пор не знаем, и кроме как от него, узнать неоткуда — почему Шепелев решил нас убить?!»

— …Грищук, опомнись! Разве ж это официальный приказ?!

— А тебе, капитан, это уже без разницы, — резко огрызнулся Грищук.

«Елы-палы, но что же мне-то делать?!» — мысли Бена заметались. — «Выстрелить в него сейчас? Пока он не выстрелил в Ромку? Наверное, да… Сейчас… Сейчас я…»

Он поднял руку с пистолетом. Передвинулся еще на полшага вправо. Прицелился в туловище…

«Нет, не могу. В монстров стрелял не задумываясь, но это же… Человек все-таки…»

— Кто здесь?! — вдруг дернулся Грищук. Заметил краем глаза, значит. Или услышал движение.

Бен шарахнулся обратно, под защиту стены. Но ведь Грищук на месте стоять не будет… Он быстро догадается, что шатун или снорк уже наделали бы много шума, а тихонько прятаться здесь может только один человек кроме него и Ромки — измотанный и израненный мальчишка. Которого не составит труда пристрелить, если высунуться в коридор. И сейчас Грищук это и сделает…

И Бен сделал шаг к дверному проему. Отчаянно размахнулся берцами и швырнул их в голову Грищука. «Ром, стреляй!» он заорал уже на секунду позже, после того, как тяжелые башмаки шмякнулись в цель. И сам нажал на спусковой крючок.

Хотя толку-то… Рука тряслась и ходила ходуном настолько, что вряд ли он мог попасть… Даже почти вплотную, с нескольких шагов.

А вслед за его выстрелами в комнате грохнули еще три выстрела подряд. Потом с шумом, опрокидывая стулья, упало тело.

— Рооом! — рявкнул Бен.

От страха сердце ушло в пятки. Потому что если это упал Ромка — то Бену пора читать отходную…

— Да жив я! — раздалось из комнаты.

Бен кинулся внутрь, на ходу включая фонарь. Грищук лежал посередине. В его скуле чернела дырка от одной пули, а вторая пуля разнесла подбородок. Третья оставила разлохмаченную прореху в разгрузке, но не факт, что пробила бронежилет — скорее уж, этот выстрел послужил отвлекающим маневром.

Поникший Роман стоял над телом бывшего соратника с пистолетом в руке.

— Ром! — опять дернулся вперед Бен; неловко качнулся, подволакивая ногу.

— Спокойно, спокойно… Да цел я… Блин… Вот ведь дерьмо какое получилось…

Бен перевел дух.

— Перепугался? — спросил Ромка, тихо и хрипловато.

— Ага… Я никак не мог решиться стрелять первым… Это же не монстр все-таки…

— С этим я бы не согласился, — с грустной ехидцей возразил Роман. — И чем же ты в него запулил?

— Башмаками, — всхлипнул Бен.

— Ох ты… — Роман тоже наконец-то включил фонарь и посветил Бену под ноги. — Обувайся давай… Холодно ведь…

— Ага, — выдохнул Бен и зашарил лучом света вокруг, разыскивая упавшие берцы.

Ромка поставил пистолет на предохранитель, сунул его в кобуру, и полез в угол — искать вадимов ботинок.

— Держи один…

Потом замер, подсвечивая фонариком на тело бывшего соратника:

— Вот ведь… Так и не сказал толком, почему Шепелев приказал нас убить.

Бен присел на уцелевший стул, натягивая берцы. Усталым, тяжелым шагом подошел Роман:

— Пойдем-ка наверх…

Он понимал, что в подземелье у них остается еще немало дел. С компами надо что-то решать; не бросать же просто так ценнейшие материалы. Но даже ему сейчас было тягостно находится здесь, чего уж говорить об измученном мальчишке. Бен грязным рукавом размазывал слезы по замурзанной мордочке и изо всех сил старался не всхлипывать слишком громко.

«Ну как же, ему ведь теперь стыдно плакать, он ведь теперь у нас супер-пупер-боец, выше только звезды, круче только яйца! В столовой ОМОНа после пятиминутной варки…»

— Пойдем, Бен… Тебе отдохнуть надо.

…Снаружи время словно застыло. Как с самого утра висела над Зоной серая хмарь, так и будет висеть до самых сумерек. День уже перевалил за середину, а небо ни чуточки не посветлело…

Бен сидел на расстеленном на полу коврике-«пенке» и неохотно ковырял ложкой в консервной банке. Ни малейшего желания есть не было и в помине; но Роман заставил его чуть ли не силой — «нам еще с десяток километров переть; если не поешь — по пути точно без сил свалишься!». Сам Ромка ползал по полу рядом — чинил пострадавший комбинезон с помощью предусмотрительно захваченных с собой лоскутов той же ткани и специального клея. Конечно, не слишком-то это надежно, но все же лучше, чем разгуливать по Зоне в трикотажных портках!

Необходимое дело немного отвлекало от мыслей; а мысли были такие, что хоть вешайся… Но, положим, вешаться капитан Фадеев всерьез не собирался, а вот от отчаяния и злости разнести что-нибудь тяжелым берцем вдребезги очень хотелось. Шесть лет — да восемь, если с армией считать, — вкалывал на родимую Контору, служил честно; а что получил взамен? Предательство. Даже будь это необходимостью в интересах государства, все равно оказаться разменной монетой — обидно и больно, как любому нормальному человеку. А уж если вдруг твоя жизнь и судьба положена кем-то на алтарь только ради собственной наживы — обидно вдвойне. Окунул Шепелев его в дерьмо по самые уши… Убийство офицера ФСБ, и поди докажи, что это было самозащитой в форс-мажорных обстоятельствах. Поди докажи, что Грищука наняли исполнить роль наемного убийцы… И кто знает, нет ли над Шепелевым кого-нибудь повыше, тоже заинтересованного в этой сделке? К кому теперь бросаться искать защиты и требовать разбирательства? Черт побери, до чего же гнусно чувствовать себя бессильной пешкой! А ведь и у него, капитана Фадеева, есть подчиненный. Есть человек, который зависит от него и теперь ждет его решения.

— Ром, а куда мы теперь пойдем-то?

«И раз уж мы не дали Грищуку застрелить нас сразу, то теперь придется как-то выживать… Потому что тупо лечь и помирать — это глупее некуда.»

— На Янтарь. Это озеро высохшее… Возьми карту, посмотри. Там сейчас находится международная научная станция.

— А почему туда?

— Прежде всего надо заняться твоими ранами — вычистить, зашить… Наверняка у них есть врач, ну на крайняк — биолог! Не может не быть! Это самый первый пункт в нашем списке.

— А потом?!

— Хм… Сначала первый пункт надо выполнить… Но дальше, в перспективе — нам надо из Зоны выбираться. Естественно, нам нельзя выходить отсюда там же, где мы заходили — Шепелеву в момент донесут, что мы живы! И он пошлет следующего убийцу. И мы даже не будем знать, кого…

— А другие входы-выходы знают сталкеры, — подхватил Бен.

— Правильно мыслишь! И потому вторым пунктом у нас будет — познакомиться, скорефаниться, наладить контакты. И попросить, чтоб нас вывели за периметр.

— Ром, ну, допустим, выйдем мы… А потом?

— Суп с котом! — не выдержав, огрызнулся Роман. — Ну не знаю я, к кому нам дальше идти искать защиты! Я понятия не имею — Шепелев последний в цепочке, или он сам по чужому заказу работал? Может, над ним еще кто-то есть? А то сунемся и угодим в самый капкан… Но попробовать хоть что-то предпринять можно только снаружи! Если будем околачиваться здесь, точно ничего не узнаем… Так и будем всю жизнь прятаться за колючкой и аномалиями, что ли?! Нет, надо выбираться…

Честно говоря, у Романа мелькнула еще одна догадка, которой он не спешил поделиться с измученным и напуганным мальчишкой.

По логике вещей, после успешного выполнения задания Грищук должен был сообщить об этом Шепелеву. Но если он в течение какого-то заранее оговоренного времени не выйдет на связь, то Гордимыч наверняка запустит в действие другой вариант. Отправит группу бойцов на поиски исчезнувших посланцев. Что это будут за бойцы — кто их знает; Гордимыч может поднять хоть наемников по личным каналам, хоть солдат по официальным… Это уже не суть важно. Но «условленное время» еще должно пройти. И вопрос — сколько его, этого времени? По прикидкам Романа, около двух с половиной суток. Расчет простой: через двое суток должен быть выброс. Обычно они происходят через одинаковые промежутки времени, график редко сбивается, и если сбивается — то от силы на несколько часов. Значит, будут ориентироваться на выброс… И выдвинут группу к «Вымпелу» не раньше, чем он пройдет. В районе «Вымпела» ближайшее место, где можно укрыться от электромагнитного возмущения — заброшенный поселок. Значит, туда соваться не стоит, а то вдруг группа «подстраховки» шла сзади, и сейчас уже сидит там? Соваться на Янтарь — тоже определенный риск, но все-таки меньший. К международной научной станции заметная группа наемников близко не подойдет — охрана там суровая, и охраняют станцию миротворческие силы, а не наша родная армия. Значит, там Гордимыч не сможет задействовать вояк. Тогда да, тогда Янтарь остается последним выходом из ситуации, другого нет. Бен в таком состоянии до периметра не дотянет. И кстати, пока не стоит сообщать ему об этом варианте развития событий. Нечего его зря грузить; может быть, им еще удастся спокойно уйти…

— Ром, а может, как раз наоборот? — продолжал рассуждать Бен.

— А, чего? — очнулся от своих мыслей Роман.

— Может, в Зоне мы в большей безопасности? Она нас защитит…

— О господи, приятель, иногда я начинаю сомневаться, в здравом ли рассудке ты вышел из подземелья…

— КПК у нас выключены, и нас не отследят по сигналу. Здесь невозможно перемещаться слишком быстро — и нас намного труднее будет обогнать, чтоб устроить засаду или ловушку, — продолжал рассуждать Бен, глядя куда-то вдаль, за окно, немного отсутствующим взглядом. — Здесь преимущество в «проходимости» у меня. У наших врагов вряд ли найдется такой же проводник…

«А ведь в чем-то мальчишка прав», — подумал Роман, посильнее прижимая заплатку к рукаву. Один край никак не желал приклеиваться ровно — мешал какой-то твердый комок в нарукавном кармане. Роман, чертыхнувшись, запустил туда пальцы. Сложенный во много раз и сильно помятый листок клетчатой бумаги… Вспомнилась прошлая ночевка в подвале. И Бен, украдкой пишущий что-то при свете фонарика. Уж не это ли?..

«Наверняка пацан писал это на случай своей гибели… Так что теперь письмо потеряло смысл…» Но профессиональное любопытство пересилило. Роман осторожным движением спрятал сложенный листок в ладонь, а потом незаметно переложил в свой карман. И продолжил разговор:

— И что ты предлагаешь? Всю оставшуюся жизнь плутать среди аномалий и зарабатывать на жизнь собиранием сомнительных фиговин?!

— Ну зачем — всю… — смутился Бен.

— Тем более, что она может стать не такой уж и длинной, если мы в Зоне останемся! Нет, приятель, здесь имеет смысл пересидеть какое-то время, но не более!

— Если нас выпустят… — бросил Бен, отвернувшись и глядя куда-то в угол.

— Да примажемся к кому-нибудь из сталкеров и проберемся через периметр…

— Ромка, я не о том, — совершенно серьезно оборвал его Бен. — Зона может нас не выпустить. Слишком уж много сил она приложила для того, чтоб меня заманить… Ну, может, тебя и выпустит, ты-то ей вряд ли нужен, а вот меня — фиг вам…

Ромка оторвался от ремонтных работ и с преувеличенно озадаченным видом потрогал Бену лоб:

— Приятель, с тобой точно все нормально? Ты как себя чувствуешь? Сколько пальцев? — он растопырил пятерню перед носом Бена.

— Да не стукало меня по башке! И в глазах у меня не двоится! — Бен раздраженно оттолкнул его руку. — Хм… Пожалуй, чем больше я буду доказывать, что не чокнулся, тем меньше ты в это поверишь… Сумасшедшие всегда про себя думают, что они нормальные… Но все-таки… Я тебе перескажу по порядку кое-какие факты, а ты тогда сам рассудишь — случайность ли это.

— Ну, давай, — согласился Роман, уселся поудобнее и приготовился слушать.

— Чего ты ерничаешь?!

— С чего ты взял?!

— Да по морде видно… И вообще… То, ради чего мы сюда приперлись… Неужели так и бросим?

Роман призадумался. Дернул щекой…

— Да как-то не до этого было… И что ты предлагаешь? Неужели ты сможешь сейчас лезть в подземелье и расковыривать там компы?

— Нет, Ром, давай лучше так: ты все компы сюда вытащишь, а я буду из них винты аккуратненько выбирать. А потом припрячем все в надежном месте. А то сам посуди — вдруг кто-нибудь на готовое прискачет? Я тут, видите ли, жилы рвал, жизнью рисковал, чтоб кто-то — на готовенькое?! Для чужого дяди?! Нет уж, фигушки… И по ходу дела я тебе свои соображения расскажу.

Роман, улыбаясь, поднялся с пола. Потянулся, хрустнул суставами:

— Ну, можешь считать, убедил! В том, что у тебя крыша не поехала… Когда ты вот так, по деловому — вижу, что ты в норме! Ладно, сейчас начну подтаскивать. А, да, ты комбез пока не трогай, пусть клей подсохнет.

Уже на лестнице он развернул скомканный листок. В свете фонарика — неровные строки, слипшиеся буквы… Эх, и корявый же у Бена почерк!

«Ром, если ты читаешь это письмо — значит, я дошел до выключателя, а вас уже не дождался. Не грузись и не вздумай винить себя в этом. Даже хорошо, что все сложилось так, а не иначе. Моя жизнь со стороны выглядела благополучной, но ее изнанки никто не видел. Родители любили только свои фантазии об идеальном сыне, а я для них был «неблагодарный выродок». Даже хорошо, что ты привел меня в Зону — здесь я сделал хотя бы одно дело, для которого подходил больше всего. И мне плевать, честно говоря, нужное это дело или нет. Главное — что я его выполнил. Потому ты ни в коем случае не должен считать себя виноватым, а как раз наоборот. Только Светку жалко. Если ей одной будет тяжело, то не бросай ее, ладно? Помоги чем сможешь, и как сможешь. Считай, что это моя последняя просьба, и ты должен обязательно ее выполнить. Но главное — постарайся выбраться.»

Ромка перевел дух. Да-а-а, он не должен был этого читать… Вот уж никак не должен… Бен не обрадуется, если поймет, что вот он — жив, а письмо читали… Особенно то, что касается Светки…

«Ну уж нет, пусть Бен сам о своей подруге заботиться! А я постараюсь вывести его отсюда живым и по возможности здоровым, к его девчонке…»

Роман вспомнил блондиночку, которой так здорово подошли бы накладные эльфийские ушки, и грустно улыбнулся.

«А ведь мне не светит… Что бы там Бен не завещал, но она прекрасно понимает, что я ей — не по Сеньке шапка, и вряд ли у нас что-то получится. Да и не нужен я ей, она своего щенка-оболтуса любит. Вон, в больнице-то как тайфун налетела! Если надо будет, Светка за него и в начальственные кабинеты, как на амбразуру бросится — правды добиваться. Везет же недотепам, блин!»

Роман аккуратно сложил по сгибам мятый листок. Теперь надо осторожно подсунуть его на прежнее место…

Мутный поток грязи совсем недавно смыл на фиг все его моральные устои и границы; он поволок Романа, как щепку, в водоворот отчаяния. Плюнуть на все, забыть про въевшуюся в кровь осторожность; сорваться с тормозов и покуролесить так, чтоб Зона долго эхом отзывалась! А потом сгинуть от клыков монстра или чьей-нибудь пули; и ждать этого было бы недолго. Еще совсем недавно Роман готов был броситься сломя башку к черту в пекло… А теперь — нет. Теперь вспомнил, что у него есть якорь, который не даст ему утонуть.

И пошел в помеченный на карте кабинет — вытаскивать системные блоки.

Вокруг росла куча снятых панелей и раскуроченных корпусов. Бен, да и Ромка тоже, шустро орудовали крестообразными отвертками. Принести наверх системные блоки оказалось делом намного более быстрым, чем вынуть из них начинку. Комбез лежал на полу точно так же, как Роман его оставил; вернувшись, он незаметно подсунул письмо на прежнее место, и облегченно перевел дух. Все нормально, парень ничего не заметил…

Бен, орудуя отверткой, старался не отставать, но все-таки, то и дело увлекаясь разговором, начинал выкручивать болтики медленнее:

— …Тогда до меня, естественно, не дошло, я уже потом задумался и понял. Это она нарочно так подстроила, потому что как раз ты и должен был меня к ней привести…

— Кто — она?! — подозрительно нахмурился Ромка, на мгновение замерев с поднятой отверткой в руке.

— Да Зона же, Зона!

Ромка вздохнул с выражением: «Ну вот, опять началось!»

— Ром, ну зря ты так… Смотри — ведь все одно к одному! По логике, ты должен был сообщить обо мне своему руководству еще в августе… И соответственно, на подготовку я бы попал раньше… Может, меня даже бы успели еще в том году, до снега в Зону закинуть. Но ты не сообщил… Сорвались ее планы… Потом эта встреча в магазине. Надо же было так случится, чтоб меня распределили именно в ту лавочку, куда ты за чайником пойдешь! Да еще чтоб он у тебя сгорел ни раньше, ни позже. И опять срыв! И тогда Она уже пошла ва-банк… Вот скажи, ты когда-нибудь встревал в чужие семейные разборки на улицах?!

— Сроду не встревал, — согласился Ромка.

— А чего в тот раз встрял?!

— Не знаю… Как будто бес попутал…

— Вот именно! — Бен потряс зажатой в кулаке отверткой. — Нужен был повод — нас с тобой столкнуть так, чтоб я хошь-не хошь, а попал на глаза твоему начальству! Вот не пришлось бы мне врачу на лапу давать — и хрен бы Шепелев про меня узнал!

— Короче, получается, что кругом я виноват, — невесело усмехнулся Роман.

— Да не ты, а Зона! Ты был просто инструментом в ее руках…

— Думаешь, меня это больше утешит?

— Ты хотя бы инструмент, а я — так и вовсе пища, — закусил губу Бен.

— С чего ты взял?

Парень осторожно уложил в контейнер извлеченный жесткий диск, и шумно втянул воздух.

— Ром, ты относись как хочешь, к тому, что я сейчас скажу… Но я скажу! Когда я еще только зашел на третий подземный, к этой долбанутой установке, мне показалось… Короче, показалось, как будто меня рассматривают. Кто-то. Вот я понимаю, что стою перед дверью в подземелье, и кажется, что одновременно я где-то еще… И как будто меня разглядывают какие-то люди, придирчиво так, как будто приемная комиссия, и судачат — подхожу я им или ни фига… Дверь я перед собой вижу, все нормально, и в то же время как будто я где-то еще, и не пойму — где. А потом все пропало. Ты, конечно, скажешь, — мол, глюк… — Бен замер, уставившись прямо перед собой отстраненным взглядом.

— Ну, а пища-то тут при чем? — осторожно поинтересовался Роман, только ради того, чтоб увести опасный разговор на менее скользкие рельсы.

— А при том, что я понял — если они меня поглотят, то станут сильнее.

— Они об этом говорили?

— Нет… Я сам понял. Почувствовал…

— Думаешь, что если бы ты не смог выключить излучатель, то это и произошло бы?

— Не-а, — отрицательно мотнул головой парень. — Это должно было произойти не здесь… И не сегодня. Излучатель — это действительно была защита вот этого, — Бен постучал костяшкой пальца о контейнер с жесткими дисками. — Если бы я не выдержал уровня излучения и свихнулся, то просто стал бы еще одним шатуном, и все. А раз я выдержал… Значит, они убедились, что я им подхожу. Но когда я расстрелял установку, то все пропало. Пси-излучение, наверное, создает особое поле, через которое я и они можем друг друга почувствовать… Было поле — был контакт, пропало поле — и контакт оборвался…

Роман саркастически усмехнулся:

— У тебя то она, то они… Ты бы уж как-то определился, что ли!

Но Бен, вопреки ожиданиям, не вскинулся и не стал метать взглядом молнии.

— Ром, ну откуда мне знать, Зона это, или люди какие-то, или вообще не люди!

— Марсиане, не иначе! Ох, приятель… Выберемся — садись фантастику писать. У тебя получится!

Парень на подколку не отреагировал. Наоборот, устало поник и бросил отвертку.

— Я — как песчинка в жерновах… Меня там крутят… И перемелют…

Роман отодвинул разобранный системник:

— Что за упаднические настроения?! Сейчас ты просто устал, вымотался… Шутка ли — столько всего за один день…Никто тебя не перемелет! Если это люди — найдем и вставим им по первое число! Если Зона — выберемся и уедем. Куда-нибудь подальше… В Америку сбежим — туда она не дотянется.

— Чего уж не сразу на Луну?!

— Ишь ты! Раз шутишь — значит, очухался! Давай-ка вставай, натягивай комбез, и пора идти! Мы и так на Янтарь дойдем уже в сумерках, даже если не придется загибать крюки, и по пути ничего не помешает.

Он вскочил на ноги.

— Все-все, одевайся! А я пойду пока прятать наши сокровища… Надо еще подходящее место для них подыскать. И… И хоть гляну на эту проклятущую установку, из-за которой всю эту кашу заварили!

— Ром, подожди, давай лучше вместе пойдем! На третьем подземном аномалий дофига. Еще не хватало, чтоб ты вляпался! — Бен, морщась, стал натягивать комбез. — Я быстро! Подожди немного… Черт побери, а берцы где?!

Бен завертел головой, разыскивая обувь среди раскуроченных системников, которые теперь стеной окружали его коврик.

— Вот они, — Ромка вытащил ботинки из-под снятого корпуса.

…Начал накрапывать дождь. Притихшее здание «Вымпела» смотрело пустыми глазницами окон вслед двум удаляющимся фигуркам. Две очередные букашки ползли по шкуре Зоны — продолжать свою насекомую жизнь… Много их тут таких ползает…

Еще один неосязаемый взгляд провожал путников. Вернее, одного из них. Когда исчезло создаваемое установкой поле, отыскивать этого человечка на поверхности Зоны стало намного труднее — его аура становилась заметной только рядом с аномалиями; тогда она вспыхивала ярким дымным облачком, которое не сможет увидеть обычный человеческий глаз. Ничего, пусть себе ползет! Никуда не денется…

Прочь от «Вымпела» мерным тяжелым шагом, сгибаясь под рюкзаками, брели двое — один подволакивал ноги и сильно хромал, второй сдерживал шаг, примеряясь к ритму спутника.

Кроме своего груза Ромка взвалил на себя оставшийся боезапас Грищука — не пропадать же добру. Бен поделился с ним своими «звездочками», Ромка взял одну среднюю и самую маленькую, а две крупных, несмотря на протесты, запихал Бену в подсумок. «Не выпендривайся, рюкзак я дотащу, а вот тебя вместе с обоими рюкзаками — нет!»

— Если повезет, то к сумеркам доберемся до Янтаря, — в который раз повторил Ромка.

Бен ответил согласным кивком.

Вспыхнула и разразилась треском «электра», потревоженная отлетевшим из-под ноги камешком. Две фигурки брели по скользкой от мороси земле Зоны.

Вдруг метрах в тридцати-сорока позади затрещали ветки. Похоже, в кустарнике каталась драка — оттуда донеслись хруст, хряск, и отчаянные вопли. Один за другим грохнуло пять выстрелов из пистолета. При звуке первого же Роман опрокинул Бена на землю и упал рядом. «Только бы не заорал!» — мелькнула запоздалая мысль. Ронял-то он Бена не слишком осторожно. Вернее, как получилось. Некогда было укладывать его аккуратно или заботиться о том, чтоб парень упал на левый бок и на здоровую ногу. Ладно еще, Бен умудрился не заорать, но теперь сдавленно подвывал, уткнувшись ртом в рукав. Видать, все-таки приземлился неудачно. Ничего, главное — шальную пулю не поймал.

Потом затрещала очередь из «калаша», хрипло взревел снорк, после чего все затихло.

— Та-ак, это что еще там за незваные гости, — тихо пробормотал Роман, держа ствол наизготовку. — Неужели мы кого-то на хвосте притащали? Бен, лежи здесь, и по сторонам смотри в оба. А я пойду, разберусь. Так, вот что: если я позову тебя «Бен», то подходи спокойно. А если назову «Вадим», то значит — дело дрянь, тихонько отползаешь и валишь отсюда подальше, и как можно скорее. Ну, ты понял?

Бен кивнул. Да, он понял. И Роман тоже не сомневался, что никуда Бен не «повалит», услышав сигнал об опасности, а наоборот — ринется спасать… Но предупредить-то надо, хотя бы для очистки совести?!

Он встал и двинулся к месту побоища с твердым намерением избавиться от преследователя. Или преследователей — он понятия не имел, сколько их там, но вряд ли группа большая — для успешной слежки вполне достаточно одного следопыта, на крайняк двоих. «Или все-таки попробовать взять одного и сначала допросить?» — думал Роман, осторожно пробираясь сквозь кустарник. — «Ладно, по обстановке разберемся…»

Голоса. Роман замер, вжимаясь в кочку. Сквозь ветки виднелись две фигуры… Нет, они, кажется, и не собираются их с Беном преследовать, сидят, с чем-то там возятся и переругиваются между собой. Так, похоже, один из них от когтей снорка пострадал — второй его перевязывает… А может, они вовсе и не собирались никого выслеживать? Может, это совершенно «левые» сталкеры, и пришли сюда по своим делам? Роман навел бинокль на тех двоих.

Гхм… Сюрпризец. Геннадий Валохин, он же Свирепый Ёжик, собственной персоной! А кто у нас второй? Юрий Сокол, среди сталкерской братии именуемый Завхозом. Роман легко их узнал, досье этих типов он читал не раз, и их фотопортреты хорошо запомнил. Двое из троицы авантюристов, в прошлом году нашедших проход в завод «Луч». А Паши Кащея теперь уже нет в живых…

И что, интересно, эти двое здесь делают? В совпадения Роман не верил, да и шанс у такого совпадения был бы мизерный.

Заметка Валохина на сайте «Зона «Ч», потом он самолично возле «Вымпела»… Все укладывается в одну линию. Вброс информации… Вот только зачем ему это нужно было? На кого работает эта любопытная зараза? Однако другой агент Шепелева тоже подтвердил, что к «Вымпелу» приходила какая-то группа. Врут оба? Или шепелевский агент перекуплен? Ничего не понятно. Нет, просто грех не разобраться, усмехнулся про себя Роман. Ликвидация отменяется. Тем более, а вдруг наниматель Валохина возьмет и их с Беном под свою «крышу»?

«Ладно, рискнем», — решил Роман. — Интересно, а знает ли журналист меня и Бена в лицо? Ничего, по ходу дела разберемся.»

— Не стреляйте! — громко, чтоб сразу расслышали, сказал он. И повторил, пока не торопясь подниматься: — Мужики, не стреляйте! Разговор есть.

— Ну, говори! — крикнули ему в ответ.

— Чего орать на всю Зону?! Я подойду, ладно? Я оружие кладу, не стреляйте. Вот, смотрите, у меня в руках ничего нет, — Роман, растопырив поднятые вверх пальцы, двинулся вперед через заросли.

Его встретили два наведенных ствола: калаш Завхоза и пистолет Ежа. С левого плеча Валохина свисали рваные и окровавленные клочья комбеза и свитера, из-под них виднелся торопливо и неровно намотанный бинт. По левой стороне лба тоже пролегли несколько багровых полос; видимо, Ёж вовремя успел вскинуть руку и принял на нее основной удар когтей снорка. Роман стоял перед ними в позе «Гитлер капут»:

— Мы тут с товарищем мимо шли и услышали крики, — как можно более мирным тоном сказал он. — Ну, и подумали — может, вам помощь нужна?

Как только прошел предыдущий выброс, Ёж и Юрка вернулись к «Вымпелу». Придирчиво осмотрели местность на предмет свежих следов чьего-нибудь присутствия; но вряд ли кто-то успел бы пройти к СКБ раньше них. Тем более что путей подхода было немного — аномалии опять сдвинулись с насиженных за неделю мест; целых два дня Ёж и Юрка потратили на осторожное прощупывание местности. И убедились — доступ к «Вымпелу» теперь возможен только с двух сторон. Ну что же, тем проще будет следить за тропами.

— Эй, Завхоз! Глянь-ка… Вроде свежий след? Я ничего не путаю? — Ёж, присев на корточки, указывал на глубокие следы берцев на мокрой земле.

— Вроде да… — присмотрелся Юрка. Он осторожно пощупал края: — Подсохнуть и затвердеть еще не успели… Но вода на дне следа уже отстоялась — смотри, почти прозрачная.

— Значит, что получается? Как давно он тут прошел?

— Да часа три примерно…

Еж поднялся на ноги. Потом опять наклонился к следам, и прошел, пристально вглядываясь в них, несколько метров вперед.

— Ага, вон там еще есть… Четкие! О, вот еще они… Юрка, ты не на следы, ты по сторонам поглядывай — вдруг снорк прискачет!

Ёж пристально всматривался в мокрую землю.

— Ну вот! — бросил он с сожалением, когда раскисшая грунтовка сменилась слоем перепрелых прошлогодних листьев и узловатыми кустиками травы. — А тут уже ни черта не нахожу… Ну вот куда и зачем он пошел? А, Завхоз? Ты как думаешь?

— Не на Янтарь, — уверенно заявил Юрка. — Потому что если бы на Янтарь — то шел бы вон туда. А он поперся в перпендикулярном направлении.

— Ага, по крайней мере — пошел «Вымпел» слева обходить. А уж потом куда — кто ж его знает? Слушь, Юрка, пойдем-ка дальше его следы поищем, а? Вдруг еще найдем? Ты рисунок подошвы запомни на всякий случай.

Больше они следов не заметили. То ли следопыты из парней были плоховатые, то ли неизвестный сталкер дальше старательно обходил все проплешины голой раскисшей почвы, но больше нигде его берцы не вдавились в грязь.

— Ладно, — решил Ёж. — Давай вообразим себя Шерлоками Холмсами. Допустим, одинокий сталкер пришел сюда чисто артефакты поискать…

Насколько Зона в этот раз расщедрилась на артефакты — сказать было сложно. По крайней мере, в районе «Вымпела» богатого урожая не наблюдалось. Юрка нашел «морского ежа» и две «батарейки», и теперь радостно напевал, уже представляя себе, сколько бабла ему отсыплют за эти штуковины на научной станции. Но нашел он их в укромных местечках. Ради находок Завхозу пришлось долго шарить по кустам, он то и дело отвлекался от поиска следов, и возвращался к делу только после недовольных окриков Генки.

— Допустим, ему повезло так же, как и тебе. Во-первых, почему он эти сокровища здесь оставил, раз уж прибежал после выброса первым? Лично я на его месте не ушел бы отсюда, пока всю округу не вычистил, — рассуждал Ёж.

— Может, он уже нагрузился так, что класть некуда? — возразил Юрка. — Или просто не заметил их… Они не на самом видном месте лежали.

— А во-вторых, если он загрузился хабаром под завязку, то почему пошел не к ученым, а в обратную сторону? Кому он добычу потащил — перекупщикам?! Которые дадут меньше?! Когда лучшие скупщики сидят километрах в восьми примерно во-он в той стороне — зачем ходить в другое место?

— Может, он кому-то что-то на заказ понес, — недовольно буркнул Юрка, которому эта забава уже начала надоедать. Нет бы лучше пошарить по кустам — вдруг там еще что-нибудь ценное отыщется, а не вынюхивать какие-то следы неведомого сталкера. Ну, бродил тут человек по своим делам, мало ли какие у него дела, им-то что?! Ага, поди скажи это Ежу…

— И ничего больше не взял?! — разумеется, возразил Еж. — Ну, эти три штуки он, скорее всего, проворонил. Но мне кажется, что дело в тут другом…

В его глазах загорался огонек азарта:

— Наверняка он приходил разведывать местность и торопился обратно, его ждал заказчик! Потому тот сталкер и не пошел на Янтарь хабар сдавать. И даже не обшарил тут все как следует. Он спешил! Выброс только что прошел, все аномалии со своих мест сдвинулись. Вспомни, сколько времени мы через низину тащились, сколько дорогу нащупывали! Вот помяни мое слово, этот тип тоже приходил дорогу искать! А что это значит?! Что скоро он сюда кого-то приведет! — сам себе с торжеством в голосе ответил Еж.

— Ну, и что ты предлагаешь? — проскрипел Юрка, уже догадываясь об ответе.

— Завтра с утра пораньше подойдем сюда и понаблюдаем. Сегодня он уже точно не вернется — посмотри, времени сколько! Сегодня я поищу подходящее местечко, откуда вход видно, и завтра с утра засяду! — Ёж с готовностью потер руки. — Кроме, как в «Вымпел», им сюда ходить незачем. Вход на территорию есть только с одной стороны. Значит, его и берем под наблюдение. Мимо не проскочат!

Завхоз грустно вздохнул и посмотрел на напарника с немым вопросом в глазах — «Ну, и до каких пор мы будем ерундой заниматься?» Но вслух ничего не сказал.

Генка устроил себе наблюдательную площадку в развилке толстого осокоря, с которого прекрасно просматривались ворота, а самого его скрывал кусок маскировочной сетки, и начал ждать. Так прошло два дня.

Генка, целыми днями просиживая в своем «гнезде», хихикал — «Ёж — птица гордая!» Они с Завхозом менялись через каждые полтора-два часа. Изнывающий от скуки Юрка то и дело просил отпустить его побродить по окрестностям — «Ничего мы тут не высмотрим! Лучше уж я пошел бы да артефакты поискал…» Но Ёж был непреклонен, далеко от наблюдательного пункта уходить не разрешал, и, как оказалось позже, поступил совершенно верно.

А потом появились четверо… Когда Еж их заметил, в душе у него запел радостный азарт охотника. Он разглядывал новую группу в бинокль — очень далеко, он не мог различить ни лиц, ни каких-либо характерных признаков этих людей. Бродя по округе они, несомненно, наткнулись на останки своих невезучих предшественников. Потом подтянулись к съехавшей с дороги туше «Камаза». Ну-ка, что они будут делать теперь? Пойдут обратно? Не-ет… После некоторых приготовлений один из команды отправился к воротам. Интересно-интересно…Не боится стать обезумевшим шатуном, или кто-то нашел способ защитить мозги посланника? Никакого приметного оборудования на человеке не наблюдалось. Ну да, шлем был. Кто его знает — может, со встроенной защитой? Ладно, посидим — посмотрим…

Когда посланец скрылся за оградой, во дворе перед зданием загрохотали помповики, затрещали автоматные очереди; потом все стихло. Тридцать минут спустя дважды грохнули сдвоенные выстрелы из пистолета — явно сигнал… Посланник сообщал оставшимся снаружи спутникам, что он добрался до какой-то точки… И все стихло. Генка понятия не имел о внутреннем устройстве здания. Но если бы парень пошел на верхние этажи и продолжал воевать там — звук выстрелов доносился бы через выбитые окна, а все было тихо… О чем это могло говорить? Все монстры собрались на первом этаже, и он успешно перебил их там? Ага, как будто они по лестницам бегать не умеют! Тогда… Тогда остается вариант — под зданием есть подземелье, и посланник туда спустился. Генка завозился в «гнезде», радостно покусывая губу. Ага, что-то наклевывается!

Потом еще сорок минут спустя — Еж засек время — в здание помчались двое; а четвертый торопливо ломанулся по «пути отхода». Он прошел довольно близко от генкиного убежища, направляясь от «Вымпела» в том же направлении, откуда привел группу. В бинокль было неплохо видно его лицо, и Генка опознал знакомого ему проводника дядю Геру. «Эх, и ни хрена же себе!» — подивился тогда Еж. — «Это что же — он их тут бросает?!» У дяди Геры и так репутация среди сталкеров была не фонтан; проводником он считался неплохим, опытным и осторожным; но одним из первых начал сотрудничать с военными — а «ссученных» нигде не любят. А теперь еще и бегство (причин которого Еж, разумеется, не знал), не добавило ему уважения в генкиных глазах. Потом наступила долгая пауза. Трое зашли внутрь здания — и как провалились. Стрельбы ни во дворе, ни на этажах здания слышно не было. И довольно долго…

За это время наблюдатели успели еще раз поменяться местами. Сейчас Юрка бдил наверху, в «гнезде», а Генка бродил внизу, потягиваясь и потирая отсиженную задницу.

Две фигуры показались из дверей здания… Завхоз прилип к окулярам. Один из вернувшихся заметно хромал. Второй тащил большую часть поклажи — это было заметно по его заметно раздувшемуся в размерах рюкзаку и тяжелой походке. Итак, значит, третий таки погиб в здании… Они шли, переговариваясь, причем раненый держался впереди.

По генкиному шлему гулко щелкнул комок керамзита. Ёж задрал голову:

— Двое вышли! — отчаянно жестикулировал Завхоз. — Сюда идут!

Судя по направлению, они собрались на Янтарь. В ту сторону больше идти некуда и незачем.

И что теперь делать? Куда бежать — в здание или следом за этими двумя?! Хоть разорвись, как та самая обезьяна из анекдота! Может быть, что материалы, ради которых Генка не первый месяц околачивал «Вымпел», уцелевшие двое уносят с собой? А может, материалы там как лежали, так и лежат, а эти двое вообще приходили за чем-то другим?

Генка топтался внизу и лихорадочно пытался сообразить, куда податься дальше.

А может, вообще лучше подойти к той парочке, прикинуться прохожими сталкерами, наладить контакт и… И что? Предложить вместе еще разок сгонять в «Вымпел»? Или напросится с ними на Янтарь, или куда там еще они направляются? Ага, а если они без лишних разговоров просто пристрелят двух непрошеных попутчиков? Твою разэтак, лишь бы сразу не пристрелили, а уж уболтать их Генка сумеет, он был уверен в этом на все сто!

Да, наверное, лучше так поступить. Если этих двоих с Янтаря заберет вертолет, то тогда пиши пропало… Тогда все труды коту под хвост! Нет уж, лучше рискнуть и пойти за теми посланниками. Конечно, есть вероятность, что за это время в «Вымпел» кто-то успеет сунуть нос, но все-таки репутация у СКБ очень дурная. Авось побоятся прохожие сталкеры туда лезть…

Ёж, задрав голову, помахал Завхозу рукой — мол, спускайся.

И, занятый общением с напарником, проворонил момент, когда из ближайших кустов с яростным рыком выпрыгнул упругий комок, стремительно распрямляясь на лету.

Генка только и успел, что краем глаза заметить метнувшееся нечто, и вскинуть левую руку, прикрывая ей лицо — не успей он этого, снорочьи когти, как пить дать, вырвали бы ему глаз и щеку. И то по лбу чиркнули — перед лицом мелькнула размазанная полоса. Левое плечо и предплечье вспороло болью, и генкина рука сразу бессильно повисла. Увидев летящего на него монстра, Ёж машинально отскочил назад, и от толчка лапой — пусть не сильного, но все же ощутимого — потерял равновесие и упал на правый бок. Черт побери! Драгоценные секунды для того, чтоб выхватить пистолет, были потеряны — Еж не сразу смог перекатиться и освободить набедренную кобуру, упал ведь прямо на нее. А за автомат хвататься было бесполезно, одной правой его при стрельбе все равно не удержать.

Промахнувшийся снорк отскочил на несколько шагов и прыгнул снова; Еж перекатился на спину и опять еле успел подставить ногу под обрушившееся сверху тело. Пока снорк не успел сгруппироваться для следующего прыжка, Генка наконец-то добрался до пистолета, и теперь палил, стараясь попасть в уродливую морду. Завхоз шумно брякнулся с нижней ветки. Приземлился на корточки, перекинул вперед «калаш». Драка уже откатилась на несколько метров дальше — снорк теперь метался перед Ежом на четвереньках, он не стал отскакивать назад для разбега, видно, решил, что и так добьет жертву. Следующий удар когтистой лапой пришелся по подсумку на поясе; затрещала разорванная ткань, посыпались какие-то вещи… Еж высадил уже пять патронов; пули впивались в тело монстра, но, как назло, не задевали ничего жизненно важного — пистолет плясал в трясущихся пальцах, Генка никак не мог толком прицелиться.

Юрка не рискнул издали стрелять в мечущийся клубок — так и Ежа зацепить недолго! Он в два прыжка преодолел несколько метров, почти что упер ствол монстру в бок и только тогда выпустил очередь. Снорк с хрипом повалился в грязь.

…Юрка стоял, тяжело дыша, с судорожно подрагивающим на спусковом крючке пальцем, и не мог решиться опустить оружие. Вдруг еще одна тварь притаилась в кустах… Еж корчился на земле и никак не мог перевести дух и сесть. До того он держался на одном адреналине, а теперь запасы выгорели, и голова от потери крови «плыла» все сильнее и сильнее. Он еле-еле разжал скрюченные пальцы, уронил уже ненужный пистолет, и стиснул плечо повыше раны:

— Юрка! Юрка, чего стоишь, твою мать! Затягивай скорей!

Завхоз распластал ножом рукав; из разорванной руки кровь лилась ручьем. Вроде бы цветом темная, венозная. Остановится ли без жгута?.. Рана слишком высоко, жгут там не затянешь. Ёж на всякий случай прижимал пальцами место плечевой артерии, пока Юрка разрывал обертку индивидуального пакета. Прижал подушечки к развороченной плоти — Ёж подвывал и поминал тройным загибом всех предков проклятого снорка, — и начал затягивать бинт. Потом еще одним мотком обычного бинта сверху…

— Уф, вроде остановилась, вроде пятно больше не расплывается, — перевел дух Юрка.

Еж от досады и боли заковыристо матерился. Ясен пень, теперь однозначно придется топать на научную станцию. И чем скорее, тем лучше. Завхоз словно угадал его мысли:

— Сейчас я тебе промедолу вколю, и валим скорее на Янтарь!

— Да, теперь уж точно туда… Вариантов нет! Я вот только думаю: нам постараться незаметно сесть им на хвост и держаться в стороне, или подойти и напроситься в попутчики?

— Геныч, ты точно чокнутый, — процедил сквозь зубы Завхоз. — Нашел, о чем думать! Ты что, совсем сбрендил?! Ты видел, сколько кровищи из тебя вылилось?! Какие тебе сейчас нафиг шпионские игры?! Ты же того и гляди, без сознания свалишься! Забей на этих, пошли короткой дорогой на Янтарь. А то, если за ними поползем, ты ведь можешь вырубиться по пути, и тогда не факт, что я тебя дотащу!

— Так вот я тебе о чем и толкую! Надо к ним подойти и скооперироваться, глядишь, они нам и помогут!

— Ну, ты больной… Эй, кто там?!

— Не стреляйте, — раздалось из густой поросли кустарника. — Мужики, не стреляйте! Разговор есть.

Из-за куста поднялся и, держа руки кверху, медленно двинулся к ним навстречу один из тех сталкеров, что вышли из «Вымпела».

— Ну так как, мужики? Помощь нужна? — повторил Роман.

Генка белее полотна сидел, покачиваясь из стороны в сторону, и зажимал пострадавшую руку. Выплеск адреналина уже сошел на нет, тело обмякло, перед глазами все плыло и качалось, а плечо раздирала рвущая боль — промедол еще не успел подействовать. И уже не было сил обрадоваться тому, что проблема «как подкатить к посланцам» решилась сама собой.

— Смотря чем поможешь, — недоверчиво процедил Завхоз.

— Нешуточно его снорк приласкал, — Роман кивнул на Генку. — Теперь как ни крути, а все прежние планы побоку, и вам надо медика искать. И нам, кстати, тоже.

— Кому это — «вам»? — перебил Генка, изображая полное неведение.

— Мой напарник ранен, — поддержал игру Роман.

Ага, сейчас так прямо и поверил, что Валохин и Сокол совершенно не в курсе происходящего и оказались здесь случайно! Да наверняка следили. Роман попутно оглядывал местность вокруг. А вон и маскировочная сеть на дереве… Грамотно устроена засидка, ничего не скажешь. Издали совсем незаметно…

— Кстати, я позову его, если вы не против. Бен! Бе-ен! Иди сюда! — крикнул он.

Ага, если Ромка назвал его «Бен», значит, все нормально. Парень со стоном и скрипом поднялся и заковылял на голос.

— Вариантов два, — тем временем продолжал Роман. — Первый — это идти на ближайшую сталкерскую базу… Где ближайшая база — я примерно представляю, но без понятия, есть ли там более-менее нормальный док. Второй вариант — это идти на Янтарь, на научную станцию. Там медик точно есть… И мы как раз туда и направлялись…

«И совершенно случайно прошли поблизости от вашего наблюдательного пункта», — добавил он про себя. Странная какая-то случайность. Но не более странная, чем вся цепочка событий, связавшая его, Бена и Зону…

Генка и Завхоз смотрели, как сквозь кусты ломится напарник, сильно хромая и подволакивая правую ногу.

— Здрасьте, — растерянно и совершенно по-детски поздоровался подошедший Бен. — Ром, ну как, тут все нормально?

Ром? То есть Роман? Генка насторожился. Неужели это все-таки тот самый капитан Роман Фадеев, побывавший с группой у «Вымпела» в прошлом году? Или нет, и это просто совпадение? Мало ли сталкеров с таким именем… Того самого Фадеева Ёж в лицо не знал — в базе данных фотографий не было, а в социальных сетях капитан службы безопасности не появлялся, как и предписывала служебная инструкция. Черт побери, не фамилию же у него спрашивать! Ладно… Может, по ходу дела еще подвернется случай узнать, тот ли это Роман…

— Я бы сказал — не очень, — отозвался Роман. — Вон, видишь, парню не повезло. Так же, как и тебе.

— Тоже снорк порвал? — спросил Бен.

На его лице отражалось неподдельное сочувствие и беспокойство. Генка рзглядывал Бена во все глаза, пытаясь вспомнить, не видел ли он это лицо среди найденных фотографий из базы. Бен, Бен… Вряд ли это имя. Ну не иностранец же он, в самом деле! По-русски разговаривает совершенно чисто, без какого-либо акцента. Скорее всего, Бен — это кличка. Может, сталкерская. А может, производная от фамилии. Естественно, Ёж не помнил все двести тридцать четыре фамилии из базы, и никак не мог с ходу сказать, была ли среди них какая-то, из которой можно было бы придумать кличку «Бен».

А Завхоз просто рассматривал случайных знакомых оценивающим взглядом.

Парень с «Винторезом» — ну, с ним все понятно, молодой волчара самого подходящего для подобных приключений возраста, среди контрактников и наемников полно таких попадается. А хромой с калашом… Ёлы-палы, да это ж совсем пацан! Птенец желторотый…

Тут надо заметить, что Юрка с высоты своих двадцати семи на всех, кто был моложе его лет на пять и больше, с чисто подростковым апломбом смотрел, как на детишек. И особенно здесь, в Зоне. Молодняк сюда тоже лез, но далеко не пролезал и надолго не задерживался. Кто быстренько сматывался к мамке под крыло от первых же трудностей, кто погибал из глупого мальчишечьего выпендрежа… Каждый новый встреченный «желторотик» вызывал у Юрки смешанное чувство жалости и презрения. Тем более удивился Завхоз, увидев юную наивную физиономию у бойца, который несколько часов назад один вошел в здание с репутацией самого гиблого места в Зоне, и более того — вышел оттуда живым. И даже не слишком сильно пострадавшим. По крайней мере, на ногах он держится.

— Может, познакомимся? — продолжил игру Роман. Он никак не мог понять, знают ли его эти двое. Внимательно следил за их реакцией и ждал, что кто-то из них невольно выдаст себя случайно сорвавшимся словом.

Он сначала протянул ладонь Завхозу:

— Роман.

— А кличут как? — не преминул уточнить Завхоз.

— Да пока никак. Я тут недавно.

— Э, так не годится, — нахмурился тот.

Ишь ты, ревнитель сталкерских традиций!

— Сам придумай, — усмехнулся Роман.

Завхоз замялся:

— Ладно, посмотрим еще на тебя в деле… Тогда видно будет… Юрка Завхоз, — он стиснул Ромкину ладонь крепким и уверенным рукопожатием.

«Спасибо, я знаю!» — Роман очень старался не улыбаться, тем более что улыбка в такой ситуации выглядела бы крайне неуместно.

— Генка Ёж, — Валохин нехотя убрал ладонь с раненого плеча и протянул вперед… И только тогда запоздало спохватился, что перчатка перемазана кровью: — Ой, черт… Извини, что грязная…

— Ничего, — Роман осторожно пожал его руку. Честно говоря, он ожидал слабого, чисто символического рукопожатия, и удивился, когда Генкины пальцы цепко обхватили его кисть. Был в этом какой-то подтекст, словно Ёж вцепился в долгожданную добычу.

«Значит, выследил добычу, борзописец? Ну-ну, посмотрим.»

Бен качнулся вперед.

— Вадим… То есть Бен, — спохватившись, поправился он.

«Вадим, Вадим…» — опять закрутилось в голове у Генки. Нет, никого из базы по имени Вадим он тоже с ходу не мог вспомнить. Надо при первой же возможности включить ноут и проверить. К тому же, одна важная деталь очень облегчит поиски — возраст. Парень тянет лет на двадцать. Ну ладно, сделаем допуск на то, что он выглядит моложе своих лет. Значит, отсотрируем базу по датам рождения и поищем Вадима среди тех, кто не старше двадцати пяти…

— Ну, вот и познакомились, — подвел итог Роман и перехватил инициативу: — Что будем делать дальше? Предлагаю идти на Янтарь. Там медпомощь понадежнее, чем в сталкерском лагере…

— Вас туда не пустят, — вклинился в разговор Ёж, до того практически молчавший. — Там сейчас международная экспедиция. Охрана просто свирепствует, для торговли отвели загончик, а дальше него ни на шаг в лагерь не пропускают…

— Нас не пустят — а вас, стало быть, пустят? — Роман ухватился за первую из сказанных Генкой фраз.

— Меня — тоже не факт, но со мной шансов больше. У меня там знакомые есть, — гордо заявил Ёж.

«Интересно, на самом деле у него там есть связи, или просто цену себе набивает? Пытается убедить в своей полезности, чтоб его тут не оставили?» — подумал Роман, а вслух сказал:

— Ну ладно, значит, идем туда все вместе. Составишь нам протекцию?

— Там дорого берут, — бросил Завхоз, но по его лицу было видно, что он вполне доволен выбором маршрута. Когда Роман твердо заявил о намерении идти на научную базу всем вместе, то Юрка заметно успокоился. Значит, теперь он уверен, что его напарника в случае чего помогут дотащить, если Ёж совсем ослабеет по дороге.

— А «белые звезды» на станции покупают? — вдруг поинтересовался Бен.

— Там все покупают. А что? — насторожился Юрка.

— А то, что вон там, за забором, их еще пять штук осталось. Только мне их достать было нечем, — и он указал на торчащий из Юркиного рюкзака сачок на раздвижной рукоятке. — Они плавают прямо посередине аномалии… Вот если бы ты одолжил свой сачок… Или если бы мы все вместе вернулись к зданию… Ну, тогда бы вопрос с оплатой за лечение решился. И нам, и вам.

Юркины глаза загорелись от предвкушения богатой добычи. Он умоляюще посмотрел на Генку. Теперь Роману было совершенно очевидно, кто в их паре ведущий. Ну, как и следовало ожидать.

— Ёж, давай вернемся, а? Раз Бен предлагает… Теперь же туда, за забор, можно пройти, да?

«Вот и проболтался», — отметил Роман. — «Выдал, что они видели, как мы входили на территорию СКБ и выходили оттуда. Хотя каждый салабон в Зоне знает, что к забору «Вымпела» лучше не приближаться.».

Он сделал вид, что не заметил скривившегося лица Генки. Или принял это за приступ боли.

— Да, теперь можно, — подтвердил Бен. — Идемте.

Теперь настала очередь Романа недовольно скривиться: и этот тоже болтает лишнее!

«Теперь можно!» — мысленно передразнил он Бена. — «Значит, раньше было нельзя, а после того, как он там побывал, стало можно. И ежу будет понятно, почему… Однако, калабмур получается. Ежу, хе-хе…»

— Ладно, вы идите, а я тут посижу, вас подожду, — попытался отмахнуться Генка.

— Э, нет, друган! Да тебя ж сейчас не то что снорк — а и кошка сожрет, — Завхоз поддел его под руку. — Вставай! Давай-давай, вставай, и пошли! Ишь ты, выдумал — одного его тут оставить…

Генка с горестным вздохом и выражением лица «вот заразы, раненому покоя не дают» повис у него на плече.

Бен уже привычно встал впереди группы. Надо же, успел свыкнуться с ролью лоцмана, подумал Роман. С одной стороны — правильно, так всем безопасней, а с другой — не хотелось бы, чтоб парень демонстрировал свой талант перед кем ни попадя. А то некоторые люди могут ведь и силой заставить быть у них проводником…

— Во здорово, — заметил Бен, глядя, как Завхоз во дворе «Вымпела» поддевает очередной артефакт сачком и аккуратно подтягивает к себе. — Ту красную штуковину в подвале тоже, наверное, можно было бы вот так поддеть?

— Какую «красную штуковину»? — насторожился Ёж. Всю дорогу он был вялый и мяклый, еле держался на ногах, а тут вдруг встрепенулся.

— Да там на минус третьем, в углу, артефакт какой-то висит, — охотно пояснил Бен. — Небольшой, размером примерно с грецкий орех. И светится ярко-красным. Как уголек из костра… От него что-то полезное явно чувствуется, только я не очень разобрал — аномалия мешает. Вокруг метра на два сплошная аномалия, не дотянешься и не подойдешь… Но не гравипакет. И сачок на деревянном черенке просунуть можно.

Роман, стоя рядом, пощелкивал пальцем по набедренной кобуре. «Вот и еще лишнего сболтнул — о том, что чувствует «пользу»… Тьфу, блин, если живыми выберемся — надо будет Бену как следует мозги вправлять!»

— Ярко-красная искра?! — голос Ежа вдруг сел до хриплого свистящего шепота. — А ну-ка пошли. Завхоз! Заканчивай свою рыбалку, бери сачок, мы спускаемся в подвал! Если это то, что я думаю…

И, не дожидаясь ответной реакции, Ёж ухватил Бена за лямку рюкзака и потянул за собой. Его жестко перехватила рука Романа.

— Вот сам и спускайся. А мы пойдем, куда собирались. Нам надо успеть на Янтарь до темноты, и по подвалам лазить некогда… А ты — как хочешь. Дело твое. Бен, пошли, — и Роман решительно поддел Вадима под локоть.

Генка с сожалением выпустил лямку рюкзака — играть в перетягивание каната было бы слишком глупо и бессмысленно. Но отчаянно выпалил вслед, надеясь, что хоть капля здравого смысла у Романа найдется:

— Стой! Да стой же ты, послушай! Во-первых, без меня вас туда все равно не пустят! А во-вторых, это же недолго, надо всего лишь спуститься в подвал и посмотреть. Если не хотите таскаться — мы с Юркой сходим, только подождите нас здесь! Если тот красный артефакт — «искра жизни», то половина ваших проблем будет решена!

Роман остановился:

— Я слышал про «искру жизни»… Ты уверен, что это она?

— Да откуда мне знать! — дернулся Ёж. — Я ж ее только на фото видел! Но по описанию и другим признакам — вполне может быть… Кащей говорил, что «искры» чаще появляются в тех же местах, где полно «белых звезд». А здесь «звезд» — просто плантация! Давайте сходим да посмотрим, чего гадать?!

Роман шагнул к нему:

— А тебе-то что за забота?! Если там действительно «искра жизни», почему бы тебе не потратить ее на себя?

Генка и Роман стояли напротив друг друга, и казалось, между их взглядами накаляется и потрескивает электрическая дуга. И разве что искры не проскакивают.

Интересно, с чего бы это Валохину заботиться о незнакомце, которого он видит первый раз в жизни? На какую выгоду для себя он рассчитывает? Да, интересно, какую отмазку он придумает?

А Ёж готов был даже «искру жизни» пацану отдать, лишь бы задержать этих двоих в здании «Вымпела». Потому что тогда одним выстрелом убивались два зайца — у Генки появлялся шанс обыскать сразу и здание, и вещи посланцев.

А то, спрашивается, ради чего положил кучу сил и времени, сколько раз рисковал своей шкурой, в конце концов, кровь проливал — если эти двое сейчас свалят и унесут с собой то, за чем Генка гонялся несколько месяцев?

«Черт с ним, пусть лечится, я как-нибудь потерплю до Янтаря. Да и Завхоз поможет, не бросит.» Плюс к тому, по слухам, после употребления «искры» наступает побочная реакция — лечившийся впадает в многочасовой глубокий сон. Может сутки проспать, и пушкой не разбудишь. Ну, оно понятно — организм начинает восстанавливать силы после штурмового броска всех резервов на «ремонт» поврежденного участка тела. Так что, если Бен уснет, у Ежа появится еще некоторое время в запасе на осуществление своих намерений… Было ради чего сыграть в альтруизм!

— Да потому, что я-то дотяну даже до периметра, а он, — Генка кивнул на Бена, — и до Янтаря не дотянет. И нам придется его тащить. И не факт, что нас не порвут по дороге… Лучше нам хотя бы одного на ноги поставить.

Роман прикусил губу. Да, как ни крути, а Ёж прав — Бен скисал на глазах. Его начал потряхивать озноб, и ногу он еле волочил, морщился при каждом шаге. Точно, свалится по дороге. И Роман уже ругал себя за то, что согласился повернуть обратно к «Вымпелу». Отсюда надо убираться поскорее.

Хотя, с другой стороны… Всплыла же в разговоре эта «искра»… Может, все-таки лучше подлечить напарника артефактом, если «искра» на самом деле настолько сильнодействующая? Только бы Ёж про нее не наврал…

Генка сделал шаг вперед и приблизился к Роману почти вплотную. Чуть наклонился к его уху, и сказал тихо, чтоб не услышали Бен и Завхоз:

— А может, я рассчитываю на то, что парень со мной «искрой» поделится?

Роман быстро оглянулся на Бена — нет, не слышит. Это хорошо…

— Не советую тебе повторять вслух эту идею, — прошипел Роман сквозь зубы. И добавил громче, уже для всех: — Ладно, убедил. Пошли вниз.

Бен все-таки остановился на площадке за «предбанником» охраны, тяжело плюхнул на пол рюкзак и навалился грудью на перила.

— Ром, я лучше здесь подожду, ладно? А то вдруг там совсем не «искра», и нечего зря ходить…

— Нет, спускаемся все вместе! Без вариантов! Иди, иди, рюкзак можешь тут оставить, я за ним потом поднимусь. Геныч, слышь, а эта «искра», она полностью вылечивает за один раз? То есть, употребил ее, и здоров? Или как?

— Нет, конечно. За одну ночь все не заживет, это ж вам не как в сказке… Но если началось воспаление, то оно пройдет за несколько часов. А заживать потом все будет в несколько раз быстрее.

Два пролета вниз… Коридор… Четыре пролета вниз… Ноги у Бена заплетались, и он два раза чуть не навернулся со ступенек. Ладно, Роман вовремя поймал за ремни.

На «минус третьем», в углу, отгороженном аномалией, Завхоз уже вовсю шуровал сачком. Осторожно пятясь спиной, он вытянул сачок из аномалии. Потом махнул через «электру» полутораметровой ширины, как кенгуру.

Генка заглянул в сачок, и разулыбался во всю физиономию, радостно и вымученно:

— Она! Как есть она! Завхоз, только руками ее не хватай, а то тебе начнет энергию отдавать. Бен! Иди сюда!

Принял у Завхоза древко сачка и поднес к Бену.

— Вот, держи… Снимай перчатки и держи.

«Эх, Паша, Паша… Вот она, твоя «искра». Оказывается, она тут тебя дожидалась, а ты до нее так и не добрался… Досталась какому-то желторотику…»

Внутри плотной капроновой сетки пульсировал алый шарик — мягким и теплым светом, словно лампочка с новогодней елки.

— Ух ты… — прошептал Бен. — Какая…

— В смысле? — не понял Ёж.

— Если бы ты мог чувствовать… От нее примерно на полметра такая животворная сила расходится… Как если, например, ты весь задубевший прижимаешься к печке, и чувствуешь, как оживаешь от тепла. Вот такую же жизненную энергию она вливает…

— Ну и замечательно. Присядь где-нибудь здесь и зажми ее в кулаке. Надо держать, пока не погаснет. Наверх не понесем — не надо ее далеко от месторождения уносить. Чем ближе к месторождению — тем она сильнее.

Бен держал «искру» на сложенной лодочкой ладони, все еще не сжимая кулак, и разглядывал артефакт.

— А долго держать?

— Без понятия! Ну, поглядывать надо время от времени, погасла или нет. Да ты зажми кулак-то, зажми!

— Сейчас… — взгляд Бена отчего-то беспокойно забегал.

Явно тянуло опасностью. Слабые толчки этого ощущения он заметил еще наверху, но не мог понять, что за новая струйка вливается в завихрения потоков опасности, исходящих от аномалий. И не придал ей значения. В конце концов, вокруг было полно всего, что могло «фонить» таким образом. Но чем ближе к Ежу — тем сильнее становилось ощущение опасности. Он опасен? Он замыслил что-то нехорошее? Нет, не так… Опасность исходила не от Генки. Опасность чувствовалась рядом с ним, но направлена была на него же самого. Это было нечто, что находилось у Ежа и могло навредить ему же…

— Ген, у тебя какие-нибудь артефакты с собой есть? Ну, в карманах там, в рюкзаке…

— А тебе зачем?!

Бен шумно сглотнул вязкую слюну. Почему-то очень пересыхало горло, прямо першило. Надо бы воды глотнуть, что ли…

— Понимаешь, я чувствую опасность. Сейчас у тебя есть что-то такое, что может тебе очень сильно навредить. Может, ты какой-нибудь артефакт подобрал… И не знаешь, что он вредный…

Насколько можно было разглядеть в неровном изображении ПНВ, лицо у Генки стало очень встревоженным.

— Нет, я ничего радиоактивного в принципе не таскаю! Даже в контейнере!

— Ну, может, оно вовсе не из-за радиации вредное, а из-за чего-то другого… Что у тебя с собой есть? Ты покажи, тогда я пойму.

Генка неловко задергал одной рукой хлястики на подсумках:

— Вот, смотри, у меня только все без побочных эффектов — «бусы», «ракушка», «нитки»… Черт, не расстегну никак… Да на, сам залезь!

Как будто тому было проще! Бен тоже мог расстегнуть застежку только одной рукой — во второй он держал «искру». Генка повернулся к нему левым боком, подставляя висящий на поясе подсумок для досмотра. А Бен замер и прислушался. Точно… Вот оно. Понял…

— Вот оно, — повторил он вслух, указывая на повязку, белеющую среди клочьев рукава. — Отсюда опасность.

— Что? — переспросил Ёж, и его лицо вытянулось.

— Наверное, зараза какая-то. С когтей снорка… Рана ведь сама по себе — царапина, от такого не умирают. А опасность очень большая… Я чувствую.

Конечно, в темноте невозможно было увидеть цвет его лица, но наверняка Ёж побелел от страха — судя по тому, какая гулкая испуганная тишина повисла между ними. Рядом тихо сопели Роман и Завхоз.

— То есть… — севшим голосом выдавил Ёж.

— Не факт, что ты дотянешь до Янтаря. Тем более, что ты говорил — туда могут и не впустить. А до периметра ты точно не дотянешь…

Ёж внутренне содрогнулся. Этот желторотый юнец ничтоже сумняшеся, спокойным тоном, выдает жуткие прогнозы, от которых кровь в жилах стынет и волосы на голове шевелятся… Да с чего он это взял?! Можно ли вообще ему верить?! На какой-то миг Генку охватили страх и паника.

— И что ты предлагаешь?! — стараясь говорить как можно спокойнее и тверже, спросил Ёж.

Вместо ответа Бен ловко сдернул с Генкиной правой руки перчатку, ухватил за запястье и накрыл его ладонью свою — ту, в которой лежала «искра».

— Поделим, — сказал он. — Будем держать вместе — пусть нас обоих лечит. Другого выхода нет.

— Да ты чего, обалдел?! — Генка рванул было руку, но Бен держал его крепко. — А если не подействует ни на тебя, ни на меня?! Задаром же пропадет!

— Не дергайся! — резко оборвал его Бен. — Не пропадет.

— Откуда ты знаешь?!

— Знаю!

— Не дергайся, — теперь Роман тоже перехватил Генкино запястье, не давая тому отдернуть руку. — Бен знает, что говорит. В этом ему точно можно доверять.

— Теперь бесполезно тебе руку отпускать, — сообщил Бен Ежу. Как тому показалось, с некоторой ехидцей и осознанием превосходства. — Потому что «искра» уже потянулась к тебе своей энергией. Если ты сейчас ее выпустишь, то эта часть энергии все равно будет тянуться к тебе… Она будет просто проливаться мимо, и мне все равно не достанется. И тогда точно зря пропадет! Так что не брыкайся. Сядем и будем ждать вместе, пока она погаснет…

Сквозь пальцы сомкнутых, словно в рукопожатии, ладоней просачивался теплый красный свет, а сама «искра» ощущалась твердой и гладкой, как теннисный шарик. Не бесплотный сгусток света…

— Давай хотя бы вон туда отойдем, от аномалий подальше, — хрипло предложил Ёж.

Роман отцепил от рюкзака и раскатал коврик-пенку:

— Вот, садитесь… Пол-то холодный.

Бен и Ёж пристроились под стеной так, чтоб была возможность прислониться к ней хотя бы боком. Бен устало привалился к стене, свободной рукой расстегнул ремешок, стащил шлем, и с удовольствием прижался пылающей щекой к холодному бетону. Ломота уже скручивала тело, и больше всего на свете он сейчас мечтал о теплом одеяле, грелке в ногах и чем-нибудь этаком шипучем от простуды, со вкусом меда и лимона… Хотя не поможет оно ни хрена и ни разу… А «искра» — когда еще поможет… Надо ждать. Черт побери, как ломит ноги… И в голове гудит, словно излучающая установка и не выключалась.

Когда он снял шлем с окуляром ПНВ, то все вокруг погрузилось в почти полную темноту, лишь немного нарушаемую вспышками «электры». Может быть, это даже хорошо. Когда темно, проще заснуть. Наверно, ему надо поспать…

— Ром, прихвати-ка наши руки сверху пластырем, или скотчем, что у вас там есть клеящегося, — раздался голос Генки. — А то смотри, парень-то совсем сомлел, того и гляди — руку разожмет… Да как бы мне самому не уснуть… Слышал я про такие побочные эффекты.

Возня, шуршание и хруст пластиковой ленты. Неприятное прикосновение липкого к коже. Скотч обернулся вокруг кисти дважды, крест-накрест. Брр, волоски прилипли… Ничего, так лучше — а то и в самом деле он того и гляди уснет, и рука разожмется. Загораживая слабый отсвет «электры», мимо бродили туда-сюда два силуэта. Бен как-то отстраненно чувствовал, как ему под спину подсовывают спальник.

— Завхоз, мой коврик тоже отстегни — к стене подложить, холодная она, зараза… Спальник не доставай, не надо, я его на самое дно затолкал, а то еще, чего доброго, что-нибудь нужное в темноте посеешь…

Генка сдвинул ПНВ — глаза от него быстро уставали. И очутился в темноте, только между ним и Беном краснел слабый отсвет «искры». Как будто лампа в домашней фотолаборатории далекой доцифровой эпохи, когда приходилось проявлять фотопленку с помощью химикалий. Генкин дед, пока был жив, баловался этим развлечением — Генка помнил таинственный красный свет в ванной, когда удавалось мельком заглянуть туда во время проявки и печати фотографий. «Искре» еще явно долго до угасания — ишь ты, как светит сквозь пальцы… Ладонь Бена в руке — сухая и горячая; температура у парня уже заметно переползла выше нормы.

«Придурок… Вот ведь придурок… Никто его за язык не тянул, не вынуждал — сам начал со мной делиться «лечилкой»… Ради чего? Просто так? Из принципов? Как же он жить собрался с такими-то принципами… Идиотик добродушный. Наверняка его добротой пользуются все, кому не лень, а он и не подозревает, что его доят. Нет, я тоже воспользуюсь, отказываться не буду, тем более, он мне сам предложил! Я жить хочу, и не скрываю этого!»

Генка поерзал на коврике, стараясь найти позу поудобнее — все-таки вынужденно сцепленные руки мешали усесться по-своему, и спина уже начала затекать и ныть. Да к тому же сегодня пол-дня на дереве просидел, сам как дерево стал… Но сейчас Генка был вынужден подлаживаться под Бена.

«Пашкина «искра»… Вот ведь как получилось — теперь она меня лечит… Но откуда у парня такая уверенность, что мне угрожает опасность? Чувствую-то я себя вроде бы неплохо… Рука болит, конечно, но не сильнее, чем обычно может болеть рваная рана, и пока нет ни жара, ни ломоты… Однако парень явно чует опасные места — я же видел, как он определяет аномалии… И пользу от артефактов он чует — сам сказал… На Пашку похоже, тот так же мог… Неужели и правда я подцепил заразу? Ладно, зато теперь у меня есть шанс опробовать действие «искры» на своей шкуре. Заодно и посмотрим, такая ли она чудодейственная, как о ней болтают. Не знаю уж, как там насчет опасной инфекции, но рана-то все равно есть, рваная и грязная, и ситуация чревата банальным нагноением. Все равно эту проблему надо было как-нибудь решать, вот и попробуем… И самый главный вопрос — зачем все-таки эти двое сюда приходили? — с повестки дня еще не снят. Бена вроде бы попроще на разговор раскрутить, но он почти отключился, да плюс его старшой тут отирается…»

— Да ты тоже присядь, — обратился Генка к Роману. — В ногах правды нет, а кто знает, сколько еще нам ждать окончания сеанса? Местечко, конечно, для дружеских посиделок не располагает, но раз уж мы вынуждены тут торчать, может, знакомство отметим?

— Не советую, — мрачно бросил Роман. — Хотя дело хозяйское… Хочешь — пей.

— А ты не хочешь?

— Нет.

Роман все-таки развернул свой коврик и уселся рядом. Легонько хлопнул Бена по плечу:

— Эй, приятель, ты не спишь?

— Нет, — голос Бена был слабым, но отнюдь не сонным.

— А то поспи, если хочешь. Я разбужу, когда «искра» погаснет, — попутно с нарочито заботливым тоном Роман незаметно для Ежа крепко стиснул руку Бена.

«Надеюсь, парень поймет, что это означает «Притворись спящим и не болтай с Ежом!» — подумал он.

Нечего ему информацию выкладывать. Лучше уж у самого журналиста ее вытрясти — на кого он работает и какого черта сидел у «Вымпела». Может, даже хорошо, что Бен развел благотворительность и предложил Валохину использовать артефакт вместе. Теперь журналист будет им должен… И можно потребовать, чтоб он их или из Зоны их вывел — сам-то ведь как-то проходит сюда, — или под свою «крышу» пристроил. Или, на крайняк, выложить ему всю историю, пусть раззвонит ее как можно шире — он это умеет; конечно, чрезвычайно опасный скандал тут же прихлопнут, но может, шум дойдет и до кого-то наверху, кому по силам взять за жабры Шепелева?

«Ладно, этот вариант оставим на всякий крайний случай. Потому что если Ежу эту кость бросить — он в нее, естественно, вцепится. Но ею же и подавится», — решил Роман.

— Слышь, мужики, а вы тут все осмотрели? — скучающий Завхоз ткнул пальцем в угол коридора, где находился вход в аппаратную.

— Всё, — коротко бросил Роман.

— А там что?

— Да установка какая-то, — Роман решил на всякий случай не показывать своей осведомленности. — Дохлая. Там все разбито. Провода, пульты, шкафы какие-то…

— Пока вы сидите, я пойду хоть установку посмотрю, что ли, — Юрка поднялся на ноги и вопросительно оглянулся на Ежа, словно ожидая от него разрешения.

— Ну, пойди, — вздохнул тот. — Только осторожнее, смотри не влети в темноте в какую-нибудь ловушку.

— Не учи батю трахаться, — буркнул Юрка через плечо.

Завхоз ушел. В тишине подземелья из аппаратного зала доносился стук его берцев по бетонному полу, гулкие шаги по металлическим лестницам и настилам, грохот, лязг и громкая брань — видимо, налетел на что-то в темноте… Потом звук шагов постепенно удалялся и совсем затих. Генка еще несколько раз пытался завести разговор, но Бен молчал, а Роман обрывал общительного собеседника короткими и весьма нелюбезными ответами.

Тем временем прошло около получаса. По коридору затопали увесистые торопливые шаги — Завхоз возвращался с «осмотра достопримечательности». Он перескочил жилу аномалии — эхо гулом покатилось между стенами — и остановился, шумно дыша, возле сидящей компании.

— Эй, народ, а там какая-то дверь, — он указал на вход в аппаратную, и голос его был неожиданно встревожен.

«Народ» не отреагировал. Ну, подумаешь, дверь… Тут этих дверей…

— И что «дверь»? — вяло переспросил Роман.

— За ней коридор, — многозначительно добавил Завхоз.

— Ну и что?

— Так он длинный. И куда ведет — непонятно.

Роман настороженно поднял голову.

— Насколько длинный?

— Я прошел пятьдесят шагов, дошел до развилки. И от нее дальше в одиночку идти побоялся. Вдруг, думаю, там запутанная подземная система? Но коридор еще дальше тянется! Я туда болты побросал — судя по звуку, там еще десятки метров впереди.

— Погоди, Завхоз… Ты ничего не путаешь? Коридор выходит из аппаратной?

— Ну да, дверь в самом дальнем от входа углу! В правом, если точнее.

— Хм… — Роман задумался.

Это что еще за сюрпризы? Не было в углу аппаратной никакой двери, он прекрасно помнил карту нижнего этажа. Точно не было! В аппаратной был обозначен один-единственный вход, а все остальное — сплошные стены.

— Что за ерунда… — Роман поскреб подбородок. Кстати, он стал замечать, что пятерня все чаще сама собой тянется скрести двухдневную щетину, словно ее можно было бы соскоблить ногтями. Однако… Дурная привычка — бриться каждый день. — Я же туда заходил, смотрел… Как я умудрился не заметить еще одной двери?

Почти задремавший Бен встревожено открыл глаза:

— Да, я тоже ходил, и никакой второй двери не помню…

«Неужели существует еще один вход в «Вымпел»? — подумал Роман. — И что же получается, Шепелев о нем тоже не знал? Но раз запасной вход есть — то какие-то сведения о нем должны же быть в каких-то документах? И даже ради нашей операции Шепелеву об этом не сообщили?! Бред какой-то… Или бред, или колоссальная подстава. Или вход заблокирован дальше того места, до которого дошел Юрка, и снаружи через него в подземелье все равно не попасть?»

— Пошли-ка, покажешь мне эту дверь, — Роман поднялся на ноги.

Да, дверь мощная… Такую, пожалуй, только небольшой атомной бомбой можно было бы разнести… В ней был механический замок, типа «краб», и колесо, чтоб его закрывать. Роман с трудом отодвинул слой бронированного металла и посветил в темноту фонарем. Ничего… Бетонные стены узкого коридора. Тянется он куда-то далеко, луч света не добивает даже до развилки, про которую говорил Завхоз. С обратной стороны двери запирающего механизма не было. Вероятно, эта дверь предназначалась как запасной выход для эвакуации людей, находящихся в аппаратной. Значит, коридор, по логике, должен выводить на поверхность…

Роман осторожно перешагнул за высокий порожек. Замер и прислушался…

Честно говоря, он очень боялся услышать звуки, похожие на шаги. Но к счастью, в коридоре было совершенно тихо — не доносилось ни единого шороха, ни даже звука капающей воды.

— Может, пройдем дальше? — предложил Завхоз.

— Не сейчас, — тихо ответил Роман и шагнул обратно в аппаратную.

— Что, мандражишь?

— Не в этом дело. Мало ли что может оказаться в том коридоре — аномалии, монстры, радиация… Если мы погибнем, то у них, — Роман ткнул пальцем в сторону, где остались Генка и Бен, — практически никаких шансов отсюда выбраться. Исследовательская экспедиция в коридор может и подождать. Прямо сейчас в ней нет никакой необходимости.

— Да, верно, — согласился Юрка.

— Ну что, тогда закроем ее на замок?

«Колесо» они еле-еле провернули вдвоем. Мощные штыри лязгнули, входя в пазы. Ну, все… «Теперь по крайней мере с одной стороны мы в безопасности», — подумал Роман.

Тусклый красный свет между сомкнутыми ладонями Генки и Бена стал почти незаметен.

— Искра гаснет, — сказал Ёж и зевнул во весь рот. — Я смотрел… Гаснет она. Еще, наверно, минут пятнадцать-двадцать — и все… Оу, до чего же спать хочется… Бен, кажется, уже дрыхнет.

— Я не сплю, — промямлил Бен заплетающимся языком.

— Ага, не спит он! — Генка слегка пихнул его ботинком. — Стены от храпа трясутся!

— Иди ты…

— Ладно, мужики, хватит! — оборвал обоих Роман. — Пусть спит, если хочет. Ты же сам говорил про побочный эффект… И вообще, коли так — нам придется устраиваться на ночлег здесь.

— Что, прямо вот здесь?! — Ёж даже испугался. — Среди аномалий?!

— Что ж ты как буквально все понимаешь! Поднимемся на минус первый. Там аномалий нет. Найдем какой-нибудь кабинет почище, с целой дверью…

Стоящий рядом Завхоз заметно передернулся:

— Может, лучше на верхние этажи здания пойдем?! Этот подвал — место больно уж такое… Нехорошее… Аж оторопь пробирает!

— А наверху все стекла выбиты, — возразил Роман. — А у ребят комбезы рваные. Прикинь, если облако радиоактивной пыли принесет? Или газ какой-нибудь ядовитый…

Он вспомнил прошлогодний поход в Зону и внутренне содрогнулся. Нет, только не это…

— Пошли пока на минус первый, — Роман тронул Юрку за рукав. — Присмотрим место подходящее, пока «искра» до конца доходит.

«Искра» в ладонях уже еле-еле тлела. Генка зевал все чаще и шире, а Бену все вокруг казалось зыбким и нереальным. Словно сквозь толщу воды, дрожал и расплывался свет фонаря, дрожали и плыли голоса… Он чувствовал, как отрывают скотч от ладони, как его самого переворачивают и поднимают… Последнее, что отметил и запомнил Бен до того, как отключиться, был широкий, мощный, пропахший потом загривок Завхоза.

…Бен шел по коридору института. Перемазанные в грязи берцы чавкали по линолеуму и оставляли за собой мокрые следы; встречные студенты и преподы настороженно косились на грязный камуфляж, многодневную щетину, а особенно — на автомат. Да-да, Бен пришел в альма матер прямо в том и тем, в чем и с чем обычно ходил по Зоне. Плечи оттягивал увесистый рюкзак, а правое — еще и верный калаш. Перед Беном опасливо расступались и провожали удивленными взглядами… А он искал в толпе Светку.

Он пытался читать расписание занятий, чтобы поймать ее возле аудитории, но, глядя на разграфленный лист, очень быстро понял, что не осознает смысла написанного. И пошел наугад. А коридоры вуза почему-то повторяли конфигурацию подземных помещений «Вымпела», только были залиты мягким естественным светом — он лился из распахнутых дверей, за каждой дверью был кабинет с окном во всю стену, а за окнами… За окнами — ничего. Только молочный туман.

Светка вынырнула из толпы; вернее, толпа расступилась вокруг нее. Девушка попыталась повиснуть у него на шее, но тут же отпрянула; а Бена кольнула иголочка обиды — ну как же, грязь, пороховая гарь и горький запах дыма, — все это слишком грубо для изнеженной городской жительницы… Но все-таки он отдаст то, ради чего шел.

Бен вжихнул молнией кармана.

— Свет… Смотри, что я тебе принес!

Две самых крупных «звездочки» в ярко освещенном коридоре казались тускловатыми. Но толпа все равно удивленно ахнула и подтянулась на шажок ближе, вытягивая шеи. А «звездочки» сразу прильнули к Светкиным ладоням, как ласковые котята.

— Ой, какая прелесть! — радостно воскликнула она.

Отбежала на несколько шагов, на свободное пространство, и закружилась, размахивая руками.

— Ой, как здорово! — звонкий голос эхом отразился от стен коридора, вдруг ставшего очень гулким.

Она побежала, подпрыгивая, куда-то вдаль — легко, только самую малость касаясь пола. Ей очень хотелось попробовать, можно ли будет со «звездочками» летать, но для этого нужно больше места.

— Света! Свет, подожди, я с тобой…

Она бежала легкими прыжками. А ему поклажа словно рухнула на плечи, когда он выпустил из рук артефакты. Бен пытался бежать, и с трудом передвигал ноги; словно он шел сквозь воду. А Светка уже почти скрылась из виду. Коридор невероятно длинный, его дальняя оконечность совсем неразличима, она теряется в белом тумане…

Коридор вывел его на поляну посреди Зоны — удивительно зеленую среди сплошной осени, скрюченных бурых листьев и корявых деревьев-уродцев. Впрочем, вокруг поляны все та же осенняя Зона, а ближе к пятачку постепенно набирает силу зелень, становится гуще и ярче. Посреди поляны кружится Светка, уже не в джинсах и вязаной кофточке, а в длинном платье «под старину». Серебристый шелк невесом, длинный шлейф вьется следом за танцовщицей и парит над землей. Бен вдруг понял, что ему напоминает эта сцена — картинку с обложки диска «Blackmors Night». А вот и музыка Ричи Блэкмора обозначилась — вдруг прорезались и усилились гитарные переборы, как будто некто постепенно выворачивает громкость стереосистемы. Светка кружится под музыку, «звездочки» перелетают с одной ее ладони на другую, как ручные голуби; а Бен ловит себя на мысли, что с улыбкой наблюдает из зарослей, а выйти не решается, чтоб не спугнуть эльфийскую принцессу, которую невесть как занесло в чернобыльские леса.

Вдруг поляна начинает отдаляться, нет — она остается на том же месте, просто уменьшается в размерах. Ошалелый Бен с ужасом видит, как поляна становится размером с ладонь и оказывается красивенькой пластмассовой декорацией, какие вставляют внутрь прозрачного шара — в последние годы появилась мода на эти западные рождественские сувениры. Музыкальная шкатулка пиликает простенькую мелодию, а куколка Светка вместе с декоративной полянкой — внутри шара, который стоит на обыкновенном письменном столе посреди кабинета.

Бен оглядывается по сторонам — под ногами затертый линолеум, а стен-то и не видно… Такой громадный кабинет, что стен не видно… Полукружием впереди — письменные столы, за которыми восседают какие-то незнакомые люди. Некоторые — в военных мундирах, но разглядеть погоны, величину и количество звезд на них Бен не может, как ни старается. Кое-кто в обычных костюмах. Кое-кто — во врачебных халатах. Поцарапанный сейф чуть позади одного из столов. Обычный такой сейф, прямо как в районном военкомате. Он еще шатался на одну ножку; то ли ножка оказалась короче остальных, то ли пол корявый — сейф тогда еще подперли картонной папкой с личным делом Коляна Завгороднего, а потом дело никак найти не могли. Колян, помнится, носился, как ошпаренный, дело искал…

Да это же и есть родной районный военкомат, с ужасом понимает Бен. А его опять повесткой вызвали. И стоит он… Ох ты! До Бена только что дошло, отчего леденеет спина и бегают по всему телу мурашки. Он же стоит перед комиссией в одних трусах! Спасибо, что не без них… В трусах, расшнурованных берцах, и с медкартой в зубах. Ну не в прямом смысле слова в зубах, конечно, это так фигурально выражаясь; Бен свою медкарту тискает вспотевшей ладонью; но если сейчас скомандуют что-то вроде: «Закрыть глаза, руки перед собой, пальцем правой руки дотянуться до кончика носа», — то карту действительно хоть в зубы бери.

— Ну, здравствуй, призывник Беневицкий, — обращается к нему один из сидящих за столами, пожилой дядька с высокими залысинами, а на погонах у него тусклым золотом отсвечивают большие звезды.

Если долго находишься в полной темноте, ощущение времени дает сбои. Когда Роман проснулся, ему показалось, что он продрых невероятно много, и что его вахта давным-давно должна была начаться, но Завхоз то ли забыл его разбудить, то ли по какой-то причине решил сам подежурить сверх оговоренного времени и дать Роману выспаться. Но нет — взгляд на часы подсказал, что Завхоз отнюдь не страдает благотворительностью, просто до конца его вахты остается еще минут сорок. Юркина коренастая фигура маячила возле прикрытой двери, в тусклом свете «белых звездочек» — накануне Роман нашел в лаборатории какой-то прозрачный цилиндр, размером немного побольше трехлитровой банки, все «звезды» сложили в него, и получился неплохой светильник. Конечно, светит не ярче ночника, но главное, батарейки можно поэкономить. Завхоз сидел со стволом поперек колен, прислоняясь к боковой стенке письменного стола. Он обернулся на звук:

— Генка? А, Роман, это ты… Да спи дальше. Время еще есть.

Роман тихо встал, отыскал в куче берцев свои, и, стараясь не греметь подошвами, осторожно подошел к двери. Завхоз убрал ноги, видимо, догадавшись, какая суровая жизненная необходимость подняла Романа и вынудила идти в жутковатый темный коридор.

Всю ночь Юрка спал кое-как, урывками. Накануне вечером, когда Генка и Бен уснули без задних лап, Юрка вместе с Романом немного привели в порядок место, в котором обстоятельства вынудили зависнуть. Трупы снорков и шатунов перетащили в самую дальнюю комнату от той, где группа расположилась на ночлег. По поводу тела Грищука Роман счел за лучшее пояснить, не дожидаясь вопросов:

— Этот был наш третий… Угодил тут под пулю недобитого шатуна…

— А-а, понятно…

Завхоз объяснением вполне удовлетворился и никаких вопросов задавать не стал.

Потом они вытащили в коридор столы и устроили на полу лежанку из ковриков-пенок и спальников, которые нашлись во всех пяти рюкзаках — Роман забрал и вещи Грищука тоже. Потом стащил с трупа почти целый комбинезон — надо будет заставить Бена надеть его вместо изорванного. Или, если парень вдруг начнет брыкаться, можно комбез хотя бы Ежу отдать, у него рукав в клочья… Но это все потом. Когда ребята проснутся.

Генка и Бен спали глубоким сном. Причем Генка ворочался, постанывал, сопел и шумно дышал — то есть не было никаких сомнений, что человек жив и просто спит. А Бен лежал настолько тихо, что Роман временами тревожно спохватывался, начинал прислушиваться к дыханию и нащупывать у него пульс. Нет, это просто глубокий сон. Но слишком уж глубокий…

А Юрка спал плохо. Причиной тому было не соседство с трупами — оно немного напрягало, но особенно не пугало, за полгода в Зоне Завхоз уже привык то и дело натыкаться на мертвые тела и людей, и монстров; причиной была атмосфера здания — она давила на психику невероятно. Все свои часы отдыха он ворочался и никак не мог забыться, а Роман отключился почти сразу, едва ему стоило лечь.

Тишина в подземном коридоре была настолько гнетущей, что здание казалось Юрке склепом. Он вслушивался в тишину и временами невольно ловил себя на мысли, что до дрожи боится услышать какой-нибудь шорох или стук шагов. Хотя это мог бы быть совершенно обыкновенный снорк, или недобитый шатун, или даже случайный прохожий сталкер, которого каким-то ветром занесло в эти края на ночь глядя, и который рискнул сунуться внутрь, несмотря на репутацию «Вымпела» как гиблого места. Странно, думал Юрка. Никогда настолько сильно не мандражил, даже в первые недели в Зоне. Другие новички, бывало, от взлетевшей вороны шарахались, а он спокойно осматривался, спокойно оценивал источник шума на предмет опасности, и так же спокойно его расстреливал, если была необходимость. И нервы сроду не подводили. А теперь они взведены не хуже пружины в автомате. Странное все-таки это место…

Кабинет слабо освещали «белые звезды», плавали в банке, словно серебристые рыбки в темноте.

Когда Роман вдруг проснулся до начала своей вахты, Юрка с немалым облегчением перевел дух — если есть с кем перекинуться словом, то все-таки не так страшно. А сам он вряд ли уже уснет, даже если ляжет сейчас. Может, лучше посидеть вместе?

Роман вернулся с прогулки в коридор, и присел на край подстилки.

Он пощупал лоб Бена, потом, вдруг о чем-то догадавшись, сунул руку ему сначала под ворот, потом под подол свитера. Майка на спине парня была мокрая насквозь. Видимо, лечащий артефакт подействовал — за ночь температура упала, и Бена прошиб проливной пот. А кстати… Роман размотал бинт на ноге Бена, и, подсвечивая фонарем, осмотрел рану. Никаких признаков воспаления и нагноения, насколько он понимал. Уф… Замечательно! Значит, не врут про «искру жизни»… Конечно, одной ночи для заживления мало, но главное, что не начался сепсис. Теперь уже не страшно…

Он достал упаковку бинта, еще раз на всякий случай обработал рану антисептиком, перевязал заново. Потом выкопал из рюкзака свою смену белья — не очень чистая, ну да черт с ним, сухая — и ладно. А то валяться в мокром белье, да в холодном подвале — не дело, а Вадимову-то смену, всю изорванную, выкинули еще вчера. Роман потряс Бена за плечо:

— Эй, приятель, просыпайся. Переодеться надо. Бен?! Бен, мать твою… Просыпайся! — и затряс настойчивей.

Никакой реакции. Бен даже не замычал в ответ сквозь сон.

Он был тяжелый и вялый, как манекен для отработки бросков. Безвольный и бесчувственный. Роман перепробовал все — тряс его, как грушу, хлопал по щекам, дергал за уши. Ноль реакции. Вообще-то, отметил Роман, он и во время перевязки не проснулся, а процесс был далеко не безболезненный, присохший бинт пришлось отрывать.

«И как только меня не насторожило это сразу?»

— Бен?!

— Что у вас там? — встревожился Завхоз.

— Да Бена разбудить не могу…

— А зачем его будить?!

— Чтоб он переоделся. Он же весь пропотел. А здесь, мягко говоря, нежарко… Еще только какого-нибудь воспаления легких не хватало…

— Так ты его потряси получше.

— Тряс! Толкал! Он не просыпается! — теперь уже в голосе Романа послышались испуганные нотки.

— Да ладно тебе… Ну, устал. Оттого и спит, как суслик… Дышит ведь?

Завхоз подошел, нагнулся и прислушался — Бен спокойно посапывал.

— Юрий, меня это настораживает… Что же это за сон такой, что мы Бена уже несколько минут растолкать не можем? Мертвый бы уже проснулся — как я его тряс…

— Ну ладно… Давай сами переоденем. Я помогу. Я его приподниму, а ты свитер и майку стащишь. Есть что сухое надеть?

— Есть…

Когда переодетый Бен — кстати, так и не подавший никаких признаков пробуждения — был снова уложен и накрыт спальником, у Юрки всякий сон исчез окончательно. Он только было собрался поделиться с Романом своими соображениями по поводу давящей атмосферы этого подземелья, как рядом на лежанке заворочались, завозились, зашуршали спальником. Потом рядом приподнялась на локте и села длинная фигура. Потом охрипший после сна Генкин голос разразился невнятными матюками вперемежку с постаныванием.

— Геныч, проснулся, что ли? — хотя этот вопрос был явно излишним. — Ну, ты как?

Ответом было долгое и протяжное «мммм». Судя по интонации, это означало примерно «хреновато, но могло быть и хуже».

Генка потянулся к рюкзаку, но не удержал равновесие, и повалился на Завхоза.

— А-а, твою через колено, осторожней! — взвыл Юрка. — По морде же съездил! Скажи лучше, чего тебе надо, я достану!

— Воды дай, — промямлил Генка.

Судя по звуку и интонации, язык у него буквально прилипал ко рту. Получив в руку бутылку, он гулко забулькал, и не отрывался, пока не выхлебал почти половину.

— Стоп! Остановись же, хватит! — Завхоз подергал его за рукав. — Это вся вода!

— Как — вся?! — не понял Ёж.

— Вся, что осталась. Последняя.

— Ни хрена себе! — Генка, кажется, даже испугался. И опустил бутылку: — Тогда держи… Крышка где?

Завинченную бутылку поставили на стол; Генка уселся, скрестив перед собой ноги калачиком, и ладонью растер лицо:

— Уф, вроде немного проснулся… Что у вас тут за шум был, а?

— Мы Бена разбудить никак не можем…

— А надо?! — последовал моментальный ответ. — Проснется — тоже пить запросит, а воды осталось — кот наплакал.

— Ну и жлоб же ты, — не удержался Завхоз.

— Не в воде дело, — спокойным тоном сообщил Роман. — А в его состоянии. С Беном что-то странное происходит… Вот как по-твоему, что это за сон такой глубокий, что человек не просыпается ни от тряски, ни от окриков?

— А ну-ка, сейчас попробую, — и Генка без лишних слов ущипнул Бена за мочку уха. Со всей силы, ногтями.

Он был уверен, что парень сейчас с воплем подскочит, и чрезвычайно удивился, когда этого не произошло.

— Вот, я же тебе говорил, — сказал Роман. И продолжил: — Может, это вовсе не сон, а Бен впал в кому? Он в таком состоянии уже часов двенадцать…

— Это я столько продрых?! — ужаснулся Генка.

— Да. И проснулся, помирая от жажды. А ведь Бен точно так же вчера и кровь терял, и потел… Напоить его в бессознательном состоянии мы не сможем. Насколько чревато боком обезвоживание, думаю, ты сам сообразишь. Потом, сутки-двое без пищи особо не повредят, но если Бен и дальше не очнется — встает проблема питания. И лично я не уверен, что ему даже двое суток голодания не повредят. Если уже пошел процесс восстановления, то организм очень быстро исчерпает внутренние резервы, и начнется истощение… Потом, уж пардон за подробности, но если у него выделительная система не сработает в автоматическом режиме и не выбросит все, что успело накопиться внутри, то тут присоединится еще и отравление организма продуктами распада…

— Короче, я понял. Если Бен за сегодняшний день не проснется, то нам придется хоть на себе его тащить, но все равно сваливать отсюда, — подвел итог Ёж.

— А дожить до завтра с пол-литром воды на троих нереально. И как ни крути, но нам с Завхозом придется сегодня сходить к ближайшему водопою… Кстати, где этот водопой?

— На Янтаре.

На самом деле, Роман немного покривил душой. У них оставалась еще полтора литра воды, но эту бутылку он приберег на самый крайний случай, и запрятал на дно вадимова рюкзака. Кто знает, что может случиться с ним и Завхозом по дороге? Нельзя оставлять Генку и Бена совсем без неприкосновенного запаса.

А еще он задумался — не стоит ли прямо сейчас взваливать спящего Бена на загривок и тащить на Янтарь? Не хочется… Нести его на носилках — это самый гнилой вариант, руки будут заняты у обоих здоровых, а Генка разве что из пистолета сможет воевать. И даже если Бена потащит кто-то один на спине, то все равно на другом будет висеть двойная поклажа, с которой не особо пошевелишься…

— Дай бог, чтоб Бен проснулся… — задумчиво сказал Роман. — Это для всех было бы лучше… Идти самостоятельно он вполне сможет, я думаю. Он сразу после ранения уже ходил. Конечно, придется его поклажу разделить между нами, и двигаться медленно, с частыми привалами, но зато у двоих бойцов будут развязаны руки… Только бы он проснулся! Но на эту ситуацию мы никак повлиять не можем. Остается только ждать. Так что, Геныч, ты очнулся вовремя, я уже собирался тебя растолкать… Ты остаешься, а мы выходим прямо сейчас, чтоб весь день был в запасе.

Роман и Завхоз выкладывали на стол из своих рюкзаков все лишнее, собирали все пустые бутылки и фляги, имевшиеся у компании, а Генка, глядя на их сборы, внутренне возликовал: ну, теперь-то у него будет вагон и маленькая тележка времени, чтоб обыскать и вещи Бена и Ромки, и здание! Роман сам — сам! — выбрал себе в попутчики Завхоза, а насчет Ежа даже и не заикнулся! Хотя оно вроде бы логично — зачем тащить с собой раненого, боец из него никакой, и по пути быстро устанет… Нет, ну надо же, до чего удачно все складывается!

Он проводил товарищей до выхода из здания; а когда Роман «на всякий случай» еще и натянул поперек двери растяжку, Генка обрадовался еще больше. Теперь со спокойной душой можно не сидеть неотлучно на посту, все равно никто чужой незамеченным в здание не проскочит.

— Только вы сами про нее не забудьте, — напутствовал он Ромку и Завхоза перед уходом, тоже на всякий случай. — И это, Юрик… Ты КПК включай, только когда к ограде подойдете. Вызовешь ее, и сразу выключай.

— Да помню я, — пробурчал Завхоз.

— И это, еще — смотри не брякни ей, почему я не пришел! Будет спрашивать — скажи, мол, работы много, занят по уши.

Это вскользь оброненное «ей» от Ромкиного слуха не ускользнуло… Интересно, и кто же эта «она», которая есть у Ежа на станции? Ну ладно, это не самое важное, подойдем — узнаем… Куда важнее была другая информация, царапнувшая слух одновременно со фразой про некую знакомую Генки. «Не включай КПК»…

— Ладно, все, пошли, — поторопил Завхоз.

— Стоп! — Роман тормознул его жестом. — Ёж, ты что-то сказал насчет КПК? Я не ослышался? Вы держите их выключенными?

— Ага, и мало того, что выключенными. Аккумулятор совсем вынимаем.

— Почему?

— Да конкретное палево вышло в прошлом году, когда Завхоз однажды включил это опознавательное устройство…

— Стоп! То есть, сейчас ты тоже не собираешься быть на связи? А если с нами по дороге что-то случится, как ты об этом узнаешь? Если нас собаки разорвут, или кровосос сожрет, или какие-нибудь типы подстрелят — вы с Беном так и будете дожидаться нас здесь и медленно подыхать?!

Генка вдруг помрачнел и стал непривычно серьезным:

— Нельзя включать КПК! Ром, ты просто не знаешь, что тут, в Зоне, творится! Это слишком долгая история, чтоб рассказывать ее на пороге. И если начать ее сейчас рассказывать, то вы точно не успеете туда и обратно за световой день… Просто поверь мне на слово, ладно? Потом расскажу. А мы лучше договоримся так… Если вы не вернетесь до двенадцати ноль-ноль завтрашнего дня, то я вас дальше не жду, а буду выбираться и вытаскивать Бена самостоятельно. Ну, всё… Давайте, валите! Удачи…

Они шли к воротам, не оглядываясь. Спокойно так шли — ничего особенного, обычная недолгая ходка за припасами. Завхоз впереди, Роман за ним. Правда, внутри зудело желание оглянуться… Он придавил это желание со всей силой. Чтобы примета сработала, и эта ходка по завершении так и осталась обыденной недолгой ходкой.

Генка едва дождался, когда фигуры Ромки и Завхоза скроются из виду, и тут же побежал вниз — обшаривать вещи новых знакомых. Надо торопиться. Здание такое большое, а у него совсем немного времени… Иначе, спрашивается, зачем все это было нужно, если он так и не успеет обыскать СКБ «Вымпел»?

Голова у Генки слегка «плыла», ноги подрагивали от слабости, и ужасно хотелось есть — организм после повышенного расхода внутренних резервов настойчиво требовал подпитки. Но разогревать еду — столько возни! Да еще попробуй-ка вскрой банку консервов одной рукой! Не догадался попросить Юрку помочь с банкой, пока тот еще не ушел… Генка, разозлившись на этот подкативший невовремя голод, рванул зубами обертку шоколадного батончика. Только откусив половину, сообразил, что от сладкого захочется пить, а воды — кот наплакал. «Ну да черт с ним, поздняк метаться, сожрал уже шоколадку!» Ёж на всякий случай сунул в карман еще упаковку «сухогрыза».

Раненая рука слушалась плохо, пальцы шевелились с трудом. Правда, сильной боли, характерной для воспалений, не было — Ёж осторожно ощупал поврежденное место через повязку. Что ж, хоть что-то хорошо. Но, похоже, сухожилия сильно пострадали. Наверняка потом придется сдаваться медикам на операцию, штопать заново все кое-как сросшееся… Да ладно, еще легко отделался. Он соорудил из какого-то ремня перевязь, пристроил на ней руку, прихватил фонарь и видеокамеру, и отправился осматривать здание. Уже на выходе из комнаты он оглянулся на спящего Бена. Кольнуло беспокойство — а вдруг что-нибудь случится с мальчишкой, пока Генка шарит по закоулкам СКБ? Да нет, ерунда, ничего тут не может случиться. Во всем здании, кроме их двоих, нет ни души, а репутация у этого места очень плохая, вряд ли какой-то прохожий сталкер рискнет сюда завернуть.

И все-таки Генка вернулся на пару шагов назад, присел рядом с подстилкой и посветил фонарем на лицо Бена. Вдруг он прямо сейчас от яркого света очнется, поморщится и прикроет глаза ладонью? Нет, глухо, парень спит непробудным сном…

…- Ну, здравствуйте, призывник Беневицкий…

Бен попытался сфокусировать взгляд на погонах говорившего — и с удивлением понял, что обычные латунные звезды тают и расплываются, а на их месте проступают другие — артефакты-«звездочки». Те самые, которые он нашел возле «Вымпела».

— Здравствуйте…

«Так вот какие вы, Хозяева…» — мелькнула догадка. Хотя наверняка все, что ему показывают — маски… Маски и декорации. Не зря же выбрали именно военкомат. Не сидят же они на самом деле в помещении военкомата Октябрьского района, к тому же находящегося за сотни километров от Зоны. Знали, заразы, самую большую страшилку призывника Беневицкого. Знали, чем нанести ощутимый удар по его самообладанию и чем парализовать волю.

— Представляться есть смысл? Или сам уже догадался? — неприкрыто грубо осведомился один из военных за столом слева.

— Догадался, не дурак, — в тон ему буркнул Бен. — Намекаете на то, что я теперь — мобилизованный и призванный? Родина зовет?

— Напрасно хамите, молодой человек, — спокойно, и даже с дружелюбной интонацией отозвался один из штатских. — Хотя мы не обижаемся, мы понимаем, что ваша грубость — это вполне объяснимая защитная реакция на испуг.

Да, он действительно испугался, чего греха таить. До холодного комка в подвздошье и до предательского подрагивания в голосе. Потому что понял — зачем его вызвали в этот «военкомат».

Мягким, обволакивающим голосом заговорил другой штатский:

— Мы понимаем ваш страх перед неизвестностью, и не осуждаем… Но поверьте, он пройдет, когда вы подробнее узнаете о раскрывающихся перед вами возможностях…

У Бена в голове словно поплыл нудный гул. Наверняка — тоже защитная реакция. Только не на испуг, а на развешивание на ушах килограмма лапши. Точно так же было полгода назад, когда Шепелев вещал, ради чего Бен должен рвать жилы на тренировках, а потом ломиться в «Вымпел».

— Вот только лапши не надо, ладно? — Бен, встряхнув головой, резко перебил говорившего. — Всяких там макаронных изделий на уши про возможности… И про то, что я стану круче всех на свете… И про то, какие великие блага я смогу причинить человечеству… Просто я вам нужен. Так? Если я к вам присоединюсь, то вы станете сильнее. Так? И возможностей станет больше не у меня, а у вас. Вот только на хрена? Зоной править? Или сразу всем миром?

— Напрасно хамите, молодой человек, — усмехнулся штатский.

Бен невольно втянул голову в плечи. Кто их знает — сейчас обидятся всерьез и устроят что-нибудь нехорошее… Например, не выпустят отсюда.

«Да ни фига!» — яркой вспышкой озарила радостная догадка. — «Не могут они! Иначе не вели бы долгих разговоров… Потому что если бы могли, то давно бы уже затащили меня к себе! Потому и пугают, и уговаривают… Когда по какой-нибудь причине не могут заставить силой, то начинают пугать и уговаривать, чтоб человек как бы сам добровольно согласился! А только фиг вам… Не соглашусь я. Не хочу с ними сотрудничать. Вот только… Нельзя же прямо так это сказать! Как же отвертеться-то?!»

— Вадим, если вы думаете, что мы не догадываемся о ваших чувствах и намерениях — то вы сильно ошибаетесь! Вы что же, до сих пор полагаете, что мы беседуем в голосовом режиме, и что ваши мысли от нас закрыты?! — медовым голоском пропел штатский.

И пересказал Бену все, о чем тот подумал парой минут раньше.

Вот тут Бена приложил настоящий страх. Сердце ухнуло куда-то вниз, и несколько минут Бен не слышал ничего, кроме гулких толчков крови в ушах. Он очень удивился, когда обнаружил себя все еще стоящим на ногах — в какой-то момент стены перед глазами закачались, а люди за столами начали дрожать и двоиться.

— Как вы думаете, откуда мы узнали про Вадима Беневицкого? Ваш друг Роман в августе прошлого года побывал поблизости от «Вымпела». На самой границе рассеивания психотронного излучения. А в поле действия излучателя особенно легко заглядывать в чужие мысли…

— А… А почему же тогда вы еще прошлой осенью не внушили мне простую мысль — собрать рюкзак, купить билет, приехать к границам Зоны, добраться до периметра, нанять проводника, и так далее? Да еще чтоб он привел меня прямо к вам?! Всем было бы проще! На кой понадобилась такая сложная комбинация?! Сначала подсовывать меня безопасникам, чтоб они меня в Зону за шкирку приволокли?! Или это… Вам надо было меня прокачать до определенного уровня, что ли?! — Бен почувствовал, как его распирает истерический и совсем неуместный смех.

— Вадим, хватит ёрничать, давайте поговорим спокойно и открыто, — с примирительными интонациями, но довольно твердо сказал военный с погонами-«звездочками». Надо же, на «вы» перешел! Уважение демонстрирует! — Мы предлагаем вам сотрудничество. Поверьте, выбор у вас небольшой. Да, мы можем сейчас спокойно вас отпустить, вы очнетесь, и… И что дальше? Какое-то время побегаете по Зоне. А потом господин Шепелев захочет убедиться, действительно ли вы погибли, и пошлет к «Вымпелу» поисковую группу. Сколько времени понадобиться опытным разведчикам, чтобы выследить вашу компанию и зажать в угол? И не тешьте себя надеждой, убивать вас не станут. Им не нужны ваши трупы, им нужны материалы из СКБ. Даже если вы их загодя уничтожите, вам не поверят. Вам изобразить то, что с большой вероятностью ожидает вас на допросах, или включите фантазию? Но мы не хотим, чтобы с вами это случилось. Действительно не хотим… Да, в том числе и потому, что вы имеете для нас определенную ценность.

«Раз боятся, что сотрудники Конторы могут меня достать и уничтожить — значит, контролировать их действия Хозяевам не под силу!» — Бен хоть и понимал, что его мысли оказываются открыты для сидящих перед ним собеседников, но не думать не мог.

— Вадим, зря вы испытываете такое предубеждение против нас, — продолжал военный. — Не знаю, чем оно вызвано? И как мне убедить вас в наших добрых намерениях?

«Не слушать. Не верить. Не слушать. Не верить.» — твердил Бен про себя как дятел, постепенно прибавляя громкость звучащих в голове фраз. Как там в фантастических романах персонажи защищались от чтения мыслей? Кажется, мысленно прокручивали музыку. Как назло, все мелодии словно выдуло из головы ветром…

Зачем же сюда пришли эти двое? Для начала Генка заглянул во все кабинеты минус первого и минус второго этажа. Разумеется, от его внимания не ускользнули чистые прямоугольники на покрытых пылью столах — там, где раньше стояли системные блоки компьютеров. И размазанные полосы вокруг… Компы отсюда куда-то утащили.

Ёж спустился на минус третий этаж. Надо самому на установку взглянуть, что ли. А то даже Завхоз ее вчера видел, а он сам — нет. Стыдобища. Охотник за сенсациями, называется!

Расположение аномалии он приметил накануне, когда Завхоз несколько раз ее перепрыгивал, но сейчас на всякий случай еще раз обкидал ее керамзитом. Потом примерился и прыгнул — от толчка и встряски раненая рука отозвалась резкой вспышкой боли; Ёж зашипел, часто-часто задышал, и, тихо бормоча под нос ругательства, двинулся в аппаратную.

Вот и оно… Ничего, подобного этому агрегату, Генка в Зоне еще не видел. Головной фонарь не добивал до дальних концов и потолка аппаратного зала; отовсюду свисали жилы проводов и змеились силовые кабели, а уж один только рубильник, сросшийся в кусок сплошного металла, чего стоил! Ёж, выключив фонарь, снимал установку через объектив ночной съемки и прикидывал, что надо бы потом спустится сюда еще разок, вместе с Завхозом и парой мощных фонарей. Ну, если получится, конечно. Если Завхоз и Ромка благополучно вернутся с «водопоя».

Он не раз пожалел, что пришел сюда один, — по двум причинам. Первая — снимать в полной темноте без помощника, держащего фонари, было очень неудобно. Сквозь специальный объектив для ночной съемки получалось монохромное изображение в грязно-зеленых тонах, которое мало на что может сгодиться — для телепрограммы или фильма его вряд ли купят. Но, хотя Фокс давно уже не заказывал видеосъемок на объектах в Зоне, и даже упорно молчал о судьбе ранее отстнятого материала, в Генке все еще не перегорело стремление запечатлевать разные секретные и загадочные места, в каждом из которых может до поры до времени скрываться сенсация.

А второй причиной сожалений о том, что Ёж рискнул сунутся сюда в одиночку, была атмосфера этого мрачного места. Она давила так, что даже крепкие Генкины нервы разыгрались не на шутку. Ему постоянно чудилось в темноте чье-то шевеление и дыхание. Он резко поворачивался, включал головной фонарь и направлял его свет в ту сторону, откуда мерещились звуки, вздрагивал и шарахался от метнувшихся черных теней, замирал, прислушивался — и с ужасом слышал какие-то подозрительные звуки с другой стороны. Несколько раз Генка отчетливо ощущал, как шевелятся у него на макушке волосы. Но все-таки, буквально силой скрутив страх и для храбрости напевая вполголоса, он обошел весь аппаратный зал. И подбадривал себя мыслью о том, что желторотый птенец Бен вчера спускался сюда в одиночку. Уж если он справился — то я-то точно справлюсь, дрожащим голосом шептал себе Ёж.

Теперь Генка был полностью уверен в своей догадке. Вывод напрашивался логически: непроходимое поле вокруг «Вымпела» создавала эта установка, а Бен ее выключил. Вернее, разрушил. И тем самым открыл дорогу спутникам — наверное, те потом выковыривали монстров из всех закоулков здания.

Ничего, кроме металлических шкафов, набитых проводами, здесь не нашлось. Ни единого клочка бумаги с чем-нибудь написанным на ней… Ладно, отстутствие результата — тоже результат. Значит, если какие-то материалы в «Вымпеле» и сохранились, то они наверху. Пойдем наверх.

В одном из кабинетов первого этажа Генка наткнулся на кучу раскуроченных компьютеров. А ведь пыль на корпусах стерта, местами размазана и не успела накопиться снова. Их притащили сюда и разобрали совсем недавно… А недавно здесь побывали только Бен и Роман…

Понятно, зачем они сюда пришли. За начинкой этих компов. И тем, что на винтах могло уцелеть. Винты они, скорее всего, припрятали — Генка наскоро пересмотрел вещи, которые Роман вывалил из рюкзака перед уходом. Ничего похожего там нету, значит — их спрятали где-то здесь, в здании.

Ну, тратить время и силы на их поиски не стоит, решил Генка. Соберемся уходить — Роман сам же и заберет свои сокровища. Надо только приглядывать за ним повнимательней.

Он не знал, когда Роман прятал находки. Еж ошибочно предположил, что это могло быть сделано, пока он спал. А почему бы и нет? Вполне возможно… Когда Роман понял, что придется идти за водой и оставлять спящего беспробудным сном напарника, то решил перед уходом припрятать добычу. Но что-то Генку смущало, какая-то нелогичность, неувязка… Догадка зудела в голове, как назойливый комар, и ловко уворачивалась от попыток сцапать ее в кулак.

Тем временем Еж обошел кабинеты первого этажа. Поддел замки нескольких запертых дверей — за ними ничего, только грязь и хлам, выбитые стекла, слой слежавшихся листьев на полу. И никаких документов — распахнутые шкафы и вывороченные ящики столов зияли пустым нутром. Ладно, двигаемся дальше, на второй этаж.

Подошвы берцев гулко щелкали в тишине по бетонным ступеням.

Если Роман и Бен кем-то посланы, чтоб вынести из «Вымпела» ценную информацию, то почему они просто не пристрелили каких-то двух случайных бродяг, встреченных на пути? Мысль оформилась внезапно. Словно устала кружить под потолком, и уселась на оконной раме прямо перед носом. По логике, посланцы должны были соблюдать режим секретности. А в него входит и устранение свидетелей. Но они сначала отпустили проводника, потом подошли и заговорили с двумя незнакомцами, ну ладно — заговорили, пристрелить-то незнакомцев можно было и после разговора, но вместо этого посланцы почему-то навязываются вместе с ними на один маршрут, потом идут собирать артефакты, а потом так и вовсе в подземелье с незнакомцами лезут. Неужели Роман и Бен не понимали, что при этом они рискуют стать жертвами банальных грабителей?

«Вот откуда они знали, что мы с Завхозом не грабители?» — саркастично усмехнулся Генка и вдруг осекся.

А если знали? То есть, Роман знал? Если он — тот самый капитан Фадеев, тогда все складывается.

«Он с большой вероятностью мог знать меня в лицо», — подумал Ёж, — «Ведь после ходки на «Луч» наши портреты и досье точно дошли до безопасников, это к гадалке не ходи! Ох, темнит капитан… Наверное, решил втереться в доверие, подговорить меня идти куда-то с ними вместе, и привести прямо в лапы своих… Или в лапы погонников… Да хрен редьки не слаще! Иначе с чего бы им еще не валить с ценным грузом поскорее отсюда, а корефаниться с незнакомыми сталкерами?»

Другая мысль — о том, что у капитана Фадеева и юного Бена тоже могут быть серьезные проблемы со службой безопасности, Генке в голову пока еще не пришла.

…Да, разумеется, Роман понимал, что если оставить Ежа в «Вымпеле» одного — спящий Бен не в счет — то Генка сразу же сунет любопытный нос в чужие вещи, а потом полезет осматривать здание. Ну и пусть, черт с ним. Все равно ничего «такого» не найдет. Подробная поэтажная схема здания у Романа с собой. В рюкзаке Бена — стандартный набор вещей обыкновенного сталкера. А «винты» в контейнере Генке сроду не найти. Даже если и догадается, где следовало бы пошарить, то с одной действующей рукой он туда все равно не залезет. Так что брать его с собой в поход за водой не было совершенно никакого смысла — наоборот, лишний риск для него самого. Пусть уж лучше за спящим Беном присмотрит. Даже если не будет рядом сидеть — все-таки спокойнее, когда кто-то остался поблизости.

Шли они молча. Хотя Роману и было о чем расспросить Юрку, но это не срочно, оно и подождать может. А отвлекаться в таком месте или, хуже того, звуками голоса привлекать к себе внимание — ненужный риск. Юрка шагал уверенно, после последнего выброса эта тропа была пройдена и им, и Ежом несколько раз, все отметки аномалий оставались на своих местах. Только изредка Завхоз прокидывал перед собой какие-то участки пути, вызывавшие сомнение.

Осторожность не подвела. Когда ветер донес несколько отрывочных звуков явно человеческой речи, Роман и Юрка нырнули в ближайшие заросли и залегли. Умудрились даже немного замаскироваться перепрелой и мокрой прошлогодней листвой. И вовремя. Мимо прошли четверо — без знаков принадлежности к какому-либо клану, одетые и экипированные весьма разнообразно. Роман проводил их крайне недобрым взглядом, прикидывая, а не лучше ли превентивно ликвидировать этих сталкеров, если четверка пойдет явно по направлению к «Вымпелу». Но трое из них против одного после недолгой перебранки на тему «не полезем в это гиблое место» свернули направо, с намерением обойти «Вымпел» по широкой дуге, и четвертому осталось только подчиниться мнению большинства. Знали бы они, что тем самым сохранили себе жизнь… Честно говоря, Роман и сам был не в восторге от перспективы развязать бой. Пока эти бродяги шли мимо, он жестом приказал Завхозу: «бери вон тех двух», и натолкнулся на ошалелый Юркин взгляд. «А ведь он не сможет первым хладнокровно выстрелить в человека», — только что дошло до Романа. Неизвестно, как этот добродушный тюфяк до сих пор умудрялся выживать в Зоне, но факт… На Завхоза в бою с людьми рассчитывать нечего. А четверо против одного — многовато будет.

Ну да ладно. Проблема сама ушла в сторону… По крайней мере, до следующего раза… А пока можно вылезать и продолжать путь.

Дошли вполне спокойно, люди больше не встречались, снорки не приближались — Роман вовремя заметил двух и пристрелил издали; только псевдопсы временами действовали на нервы визгом и воем, но приблизиться не рискнули.

Наконец холмы расступились; на дне естественной котловины темнел глухой забор с «колючкой» поверху — территорию научного лагеря обустроили всерьез, основательно. И охрана у ворот, разумеется…

— Завхоз, а они по нам не стрельнут?

Завхоз достал фонарь, и, держа его в вытянутой руке, чертил им в воздухе горизонтальные восьмерки.

— Это сигнал, что мирные сталкеры идут поторговаться…

— И что, они поверят? — усомнился Роман.

— Главное — поймут, что идут нормальные люди, а не зомби. И не обстреляют, по крайней мере, сразу. Потому что господа ученые сами за артефактами не побегут. И вояки за ними тоже не очень-то охотно ходят — гораздо проще нашими руками жар загребать. А если вояки будут не глядя мочить всех, кто к лагерю приближается, то кто, спрашивается, им артефакты на блюдечке принесет? Потому и подпускают всех. Хотя рискованно это, конечно… В смысле — для нас, сталкеров, рискованно. Могут ведь все отобрать, и выпиннуть с пустыми руками. Хотя… Пока тут иностранная экспедиция работает — опасаются вот так беспредельничать. Чтоб репутацию не портить перед международным сообществом, значит. Эх, хоть бы иностранцы подольше не уезжали… — вздохнул Завхоз. — Ладно, пошли вниз.

Ноги вязли в раскисшем от дождей иле. По мере спуска приближались звуки обитаемого, обжитого людьми места: лязг металла, рокот мотора, возгласы… Потянуло дымком и запахами кухни. В научном лагере вовсю бурлила жизнь.

Роман, еще стоя на берегу, на всякий случай надел респираторную маску. Мало ли… Вдруг его портрет срисуют… Лучше уж поостеречься, тем более что ходить в Зоне в маске — совершенно естественно и никаких подозрений не вызывает.

Они с Юркой остановились в стороне от ворот; причем сам Завхоз не стал подходить слишком близко. Он оживил КПК и вызвал из памяти заранее подготовленное сообщение. На английском, заметил Роман, украдкой взглянув на экранчик через Юркино плечо. «Hello, Asuka» и что-то там еще, Роман не успел прочитать, но похоже — какая-то условная фраза. Да, наверняка Ёж заготовил… Асука? Забавно… И на каком же языке Завхоз собирается с ней общаться?!

— Сейчас прибежит, — прокомментировал Юрка, отправив сообщение.

Не прошло и пяти минут, как дверь небольшого помещения сбоку от ворот — что-то вроде проходной, — приоткрылась, оттуда высунулась тонкая темноволосая фигурка и замахала рукой, явно подзывая Завхоза к себе.

— Ром, пошли? — вопросительно обернулся к нему Завхоз.

— Я-то что? — Роман опустился на корточки, подсунул под себя кусок «пенки» и уселся, вытянув ноги. — Я-то тут при чем? Это ваши дела, тебя звали — ты и иди.

Светиться лишний раз он совершенно не собирался. Тем более, если этого можно было избежать.

— Ну, тогда давай твой рюкзак с бутылками.

— Да пожалуйста!

— А «звезды»? Ты же хотел две ваших продать…

— Передумал я, — мрачно процедил Роман. — Во-первых, ты своих четыре притащил, тебе и так меньше дадут… Цену собьешь на фиг… Во-вторых, они нам самим пригодятся, чтоб воду обратно тащить легче было.

— Ну, как хочешь, — пожал плечами Завхоз и направился к проходной.

Охранник пропустил его внутрь с таким настороженным и недоверчивым видом, словно собирался в самый последний момент развернуть настырного сталкерюгу. А то ходят тут всякие…

Завхоза не было примерно минут сорок, и Роман уже слегка встревожился — неужели столько времени может уйти на набор воды и продажу нескольких артефактов? Разве что пришлось ждать, пока отфильтруется очередная порция воды, а артефакты проверяют на подлинность? Наконец Юрка появился из двери проходной, с навьюченным на плечи рюкзаком, а Ромкин он тащил в руках.

— Всё, теперь пошли! — он брякнул рядом с Романом увесистый баул.

Роман бросил взгляд на проходную — темноволосая девушка высовывалась из-за двери, порываясь выйти и подбежать к ним, но ее удерживал непреклонный охранник.

— Это Генкина подруга, что ли? — спросил Роман безразличным тоном, взгромождая на спину заметно потяжелевший рюкзак.

— Ну, типа того… Знакомая. Свой человек на станции, так сказать. Он с ней знакомство завел, когда сюда после зимы опять ученых завезли.

— Имя какое-то стремное у нее… Она иностранка, что ли? Я слышал, что сейчас здесь международная партия работает…

— Ага. Аська из Америки, а вообще по национальности японка. Ее на самом деле Асука зовут, это уже Геныч ее на русский лад обозвал Аськой. Ее родители в Штаты перебрались, когда там мода началась на все восточное, у них сеть кафешек с японской кухней… А сама Аська в общепите возиться не захотела, институт закончила. Этот, как его, Массачусский технологический…

— Массачусетсский, — машинально поправил Роман.

— Сюда приехала помощницей и переводчицей с каким-то ихним светилом физических наук. Прикинь, русский специально выучила, чтоб в Зону поехать! За несколько месяцев — до уровня разговорного! Она вместе со своим профессором всегда приходит, когда тот у сталкеров артефакты покупает. Ну, оценивают там, свойства выспрашивают, где нашли, и все такое. Профессор-то по-русски — ни бум-бум, но он светило, его и так в экспедицию взяли. А ассистентов — только со знанием русского! Генка с Аськой и познакомился, когда мы приперлись артефакты сдавать. Уболтал! Тут многие бы не против завести своего человечка на станции, тем более, когда сюда иностранцев завезли, и нашего брата дальше проходной не пускают, да только фиг вам! А Геныч сумел, у него язык хорошо подвешен. Благодаря этому нас и пускают на водопой… У других только артефакты купят — и гуляй, Вася…

— Ну ладно, пойдем, — Роман перебил поток безусловно очень интересной информации о взаимоотношениях Ежа и американки японского происхождения. — Ребята ждут.

Пока они вскарабкались на берег бывшего озера, Завхоз начал понемногу забирать правее от маршрута, которым они сюда пришли. Роман заметил это, но сразу предпочел не вмешиваться — кто его знает, может, это сталкерская примета такая: «не возвращаться по своим следам». Сам в прошлом году слышал. Хотя порой эта примета до добра не доводит… Но и позже, когда озеро и станция остались позади. Завхоз не лег на прежний курс, а продолжал забирать вправо, в сторону леса. Выходить этим путем к «Вымпелу» было очевидно неудобно, пришлось бы делать большой крюк, и Роман решительно остановил спутника, уже решив про себя, что пора забивать на все сталкерские приметы:

— Завхоз, ты куда? Нам левее!

— Да я знаю! Просто надо кое-куда зайти по дороге.

— Это куда еще? — насторожился Роман.

— Нуу… В лес, — замялся Юрка.

— Зачем?! Зачем нам в какой-то лес, нас ребята с водой ждут!

— Ну, надо! Занести кое-что. Я обещал… — по тому, как Юрка юлил, уворачиваясь от ответа, и старательно отводил в сторону глаза, Роман заподозрил неладное.

— Так, приятель, давай-ка выкладывай, что занести и куда, — рубанул Роман. — А иначе я беру воду и иду к «Вымпелу», а ты можешь гулять по лесам в одиночестве. Я не подписываюсь на дела, о которых ничего не знаю.

Завхоз насупился и замолчал, покусывая губу. Очевидно, и расставаться со спутником было страшновато, и выкладывать ему суть поручения не хотелось. Вот он и колебался, выбирая из двух зол меньшее.

— Ну, отнести одну вещь, и передать ее… Вернее, в тайник положить, а оттуда ее заберут, — наконец выдавил он. Опасение потерять попутчика пересилило.

— Показывай, что за вещь, — приказным тоном скомандовал Роман. Дело начинало нехорошо попахивать…

Юрка скинул рюкзак и вытащил нечто, завернутое в желтый полиэтиленовый пакет:

— Вот…

В пакете оказался средних размеров термос. Вернее, цилиндр, похожий на термос. Роман взял его в руки — увесистый…

— Что в нем?

— Не знаю, — пожал плечами Завхоз. — Ты только не открывай. Полина предупредила, что нельзя открывать.

— Полина? Что за Полина?!

Несомненно, женская половина обитателей станции одной Аськой не ограничивалась…

— Это тетка со станции, она у них вроде доктор, что ли, или биолог, — признался Завхоз.

— Тоже иностранка?

— Ага, она то ли из Франции, то ли из Швейцарии. По-русски говорит, но похуже Аськи.

— И она дала тебе эту штуковину… Хоть не задарма взялся курьером-то работать?

— Ну, разумеется! — уверенно ответил Юрка и отобрал контейнер обратно.

Но Роман был настроен скептически:

— А потом, небось, обманет…

— Да не, она не обманет! В прошлый раз не обманула.

— В прошлый?! Так ты не в первый раз от нее посылки носишь?!

— Не в первый… — растерянно повторил Завхоз.

— И сколько раз уже носил?

— Ром, я не понимаю — тебе-то что до этого?! — Юрка, на что уж был покладистый, и то не вытерпел и начал заводиться.

— Ничего, — устало вздохнул Роман. Брякнул рюкзак на землю, присел на кочку, подпер щеку ладонью и уставился на Завхоза снизу вверх.

— Ты это… Ты чего так смотришь? — насторожился Завхоз.

Роман снова вздохнул.

— Юрка… Ты сам-то хоть понимаешь, в какую кучу дерьма ты влез? Или до сих пор не дошло?

Завхоз стоял, набычившись, и на его лице явно отражалась работа мысли — он с немалым усилием переваривал услышанное. А Роман грустно глядел на него снизу:

— Вот как ты сам думаешь, что может быть в закрытом контейнере, предназначенном для поддержания внутри него стабильной температуры, если дала тебе этот контейнер «тетя-биолог» с научной станции, и особенно если запретила этот контейнер открывать?! Юрка, ну ты хоть когда-нибудь по телеку кино смотрел? Ужастики про то, как из секретной лаборатории упустили вирус, и разразилась офигенная эпидемия?

— Ты думаешь, там зараза какая-то? — спросил Завхоз внезапно охрипшим голосом.

Надо же, дошло наконец-то.

— А тебе ничего в голову не стукнуло, когда ты в первый раз у этой биологички контейнер брал? — так же тихо, но со все более усиливающимся нажимом сказал Роман. — Кстати, ты так и не ответил, сколько раз работал для нее курьером.

— Ну, два… То есть вот этот раз — второй, — Завхоз прекратил ломаться. Видимо, осознал, куда дело зашло.

— А первый когда был?

— Пару недель назад.

Роман мысленно прикинул события двухнедельной давности. Конечно, он в последнее время почти постоянно пропадал на тренировочном полигоне, и Шепелев не грузил его не относящейся к делу информацией, но все-таки кое-какие сведения, особенно если они касались Зоны, ему сообщал. Нет, вроде бы в то время не всплывало ничего, относящегося к биологическим разработкам… Интересно, с чего эта дамочка вдруг решила использовать случайного сталкера в качестве курьера? Напрашивалась одна версия: ученых не выпускают за ворота станции без охраны, а связной Полины почему-то не появился в назначенное время; оговоренные сроки передачи биологического материала уже горели, и она рискнула. Из сталкеров, приходящих на станцию сбывать артефакты, решила выбрать самого подходящего — у которого на лбу крупными светящимися буквами написано «лох». И им оказался Завхоз. Да так оно и есть. Скажи ему — ведь обидится, и может, даже кинется морду бить, но куда ж от правды-то деваться? Ни в первый раз, ни во второй ничего ему в башку не торкнуло. Небось еще тетенька улыбнулась ласково-приветливо, и пообещала сверх вознаграждения еще и дать ему… Вот Юрик и растаял… А может, за прошлый раз уже «расплатилась», потому он такой уверенный в доброте ученой тети…

— А Ёж-то куда смотрел?!

— Да его в тот раз со мной не было, я один ходил, — набычился Завхоз.

Роман решительно встал:

— Так, ладно. Давай мне Полинину «посылочку», и пошли обратно.

— Зачем?!

— Там увидишь, — Роман быстро перехватил у Юрки контейнер.

— Ты ей обратно его отдать хочешь, что ли?!

— Поздно пить «боржоми»! Нет, отдавать его я не собираюсь… Но одна идейка у меня есть…

Бен стоял перед «призывной комиссией», и чувствовал, как по голой спине тянет холодным сквознячком.

— Вадим, зря вы испытываете такое предубеждение против нас, — продолжал военный. — Не знаю, чем оно вызвано? И как мне убедить вас в наших добрых намерениях?

«Не слушать. Не верить. Не слушать. Не верить.» — твердил Бен про себя как дятел, постепенно прибавляя громкость звучащих в голове фраз. Как там в фантастических романах персонажи защищались от чтения мыслей? Кажется, мысленно прокручивали музыку. Как назло, все мелодии словно выдуло из головы ветром…

Какие у Хозяев могут быть «добрые намерения», черт побери?!

— Может быть, вас убедила бы какая-нибудь небольшая услуга с нашей стороны? Исполнения желаний не предлагаю, но, может, вас интересует какая-то информация?

— А чего уж не предлагаете желание-то выполнить?! Разве ваш Монолит этого не может?

Со всех сторон раздались тихие смешки и сдавленное покашливание.

— Монолит, исполняющий желания — это сталкерская легенда, вымысел…

— Но ведь он существует? — выпалил Бен, сам не понимая, с чего это ему приспичило именно сейчас выяснять этот вопрос.

— Да, — кивнул военный, — сам по себе Монолит существует. Стоит в четвертом энергоблоке. И вы сможете увидеть его своими глазами. И даже подойти и потрогать.

«А зачем тогда он нужен, если желания не исполняет?» — машинально подумал Бен, в очередной раз забыв, что его мысли «комиссия» слышит точно так же, как сказанные вслух слова.

— Вы действительно хотите это узнать? — спросил военный и переглянулся с коллегами, словно хотел заручиться их согласием: «Не возражаете, если мы поделимся именно этой информацией?»

«Да, да, не возражаем», — пронесся тихий гул со всех сторон.

Ой, кажется, влип… Сейчас ответят на этот невольно вырвавшийся вопрос, а потом в качестве расплаты захапают к себе…

Бен дернулся и с ужасом понял, что не может пошевелиться. Только взгляд мечется с одного «члена комиссии» на другого, а ноги словно приросли к полу. И язык присох ко рту.

А это еще кто? Вроде его сначала здесь не было? Или Бен его не заметил?

Возле свободного стола, последнего в ряду, стоял вальяжный мужик лет сорока-сорока пяти, с немного грузноватой фигурой и холеным лицом. Он был похож на какого-то артиста из старого фильма, но Бен никак не мог вспомнить — на кого… Он смотрел на Бена и отрицательно покачивал головой — «нет… не соглашайся…» Слегка так покачивал, еле-еле — чтобы свои не заметили.

«Свои» не заметили, а до Бена дошло.

Нельзя соглашаться, ни в коем случае нельзя.

Он осторожно переступил с ноги на ногу. Ура, ноги слушаются… Еще несколькими минутами раньше казалось, что они приросли к полу… Бен медленно сделал шаг вперед. Потом еще. Все ближе и ближе к столу, за которым вещал военный со «звездочками»-артефактами на погонах.

«Потому что это мои «звездочки»… Я их нашел! И я привезу их Светке…» Бен, словно преодолевая сопротивление воды, поволок собственную руку вперед и вверх.

Он уже слушал очередной реплики — так, шум в ушах какой-то не более. Он наконец-то добрался до военного, подошел вплотную. Осталось протянуть руки и вцепиться скрюченными пальцами в сияющие на погонах «звездочки», выдирая их из золотого шитья.

— Это мое! Я нашел! Не отдам! — отчаянно рявкнул Бен, больше всего опасаясь, что голос подведет и сорвется в самый неподходящий момент.

Но этого не произошло. «Звездочки» неожиданно легко отделились от погон, Бена даже отбросило назад инерцией; они в его ладонях стремительно набухали и увеличивались в размерах, пока не стали величиной со среднее яблоко — такими он подобрал их во дворе «Вымпела».

«Кабинет военкомата» расплылся, словно на картинку наложили фильтр «размытие», поплыл вокруг Бена — или это у него закружилась голова? «Звездочки» ослепили Бена вспышкой белого света. И все резко нырнуло в белый туман, который начал стремительно чернеть.

«Уыыыыы…» Все разламывалось, а вокруг была сплошная, кромешная темнота.

— Ыыыыы… — он не сразу понял, что стонет вслух и отчаянно пытается перевернуться на бок.

Бен распахнул глаза — а темнота не исчезала. Что такое, почему?! Неужели что-то случилось с его глазами? Страх окатил душащей волной, и Бен не сразу сообразил, что откуда-то слева и сзади льется слабый свет. А когда заметил это свечение — с трудом повернул затекшую шею. «Белые звездочки»… Вон они, в банке на столе. Плавают, словно рыбки в аквариуме. Ничего, ничего, все нормально с глазами… Это просто в комнате темно… А он-то перепугался спросонья… Ромка позаботился, светильник-ночник ему оставил. Но почему никого нет? Все разбрелись по зданию и по территории — пошарить на предмет «чего-нибудь полезного или интересного»?

Бен с усилием приподнялся и сел. Затекшее тело плохо слушалось, голова кружилась, его мотало из стороны в сторону, и он снова упал на лежанку. Некоторое время полежал, свернувшись калачиком. Во рту стояла сушь и отвратительный привкус; а изнутри жег такой сушняк, словно накануне Бен нажрался до поросячьего визга. Сверху тело требовало влить в него воды, а снизу… хм… наоборот. Вот так-то долго дрыхнуть! Придется вставать… По-любому придется. «Полторашку» с водой найти — на блюдечке никто не принесет. И до какого-нибудь укромного уголка добрести…

Бен кое-как подтянул под себя здоровую ногу, на колене передвинулся вперед, к стоящему в изголовье рюкзаку. Что за черт?! Ни одной полторашки нет! Ни полных бутылок нету, ни пустых. Парни за водой пошли, что ли? Куда? Как далеко и надолго? Нет, не мог Ромка одного его здесь оставить — значит, кто-то да остался, надо только его найти. Ромкиного рюкзака тоже нет, а все вещи выложены на стол. Зато в углу приткнулся чей-то здоровенный «сидор». Наверняка кого-то из новых знакомых; но Бен не запомнил, чей именно — Генки или Завхоза. Значит, кто-то из них здесь… И еще вещи вывалены на стол — запасная одежда, котелок, какие-то походные мелочи, коробка с патронами… Кто-то выложил все лишнее? И даже все боеприпасы решил не тащить с собой?

Бен оглядел кабинет в тусклом свете артефактов и только теперь заметил на столе пластиковую бутылку, к которой была прислонена какая-то картонка, исписанная размашистыми буквами.

Он впихнул ноги в берцы и осторожно встал. На первом же шаге тихо завыл от боли. Но деваться некуда…

Надпись на картонке сообщала: «Бен, если ты проснулся, то не суйся в дверь, ведущую наружу из здания — там растяжка. Чтоб чужие не влезли. Воду пей, тебе оставили. Я наверху. Ёж.»

Ну и ну… Генка, значит, наверху. А остальные где? Надо пойти посмотреть, что ли. Но сначала — пить… Бен с наслаждением присосался к бутылке, и оторвался, только когда воды в ней осталось буквально на три глотка.

Взял со стола свой шлем с монокуляром ночного видения, «калаш» тоже на всякий случай взял, хотя сильно сомневался, что при необходимости сумеет вовремя отреагировать, а главное — попасть в цель. Но Зона уже кое-чему научила… Бен включил прибор, дождался, когда изображение прояснится, и поковылял по коридору.

Тишина вокруг висела просто оглушающая. Раз Ромка взял пустой рюкзак — значит, пошел куда-то недалеко. С одинаковым успехом он мог пойти хоть на «минус второй», хоть наверх — в кабинетах пошарить. А пустой рюкзак взял, чтоб находки складывать. Бен растерянно оглянулся, словно ища в кромешной тьме какую-нибудь подсказку. Он почти добрел до лестницы на надземные этажи. Ладно, значит, сначала наверх.

Тусклый серый свет после полной темноты показался ослепительно ярким. Бен немного постоял на выходе в коридор, глядя из-под полуопущенных век. Коридор молчал гулкой тишиной, которую нарушал только шелест мелкого дождика снаружи. Если бы в кабинетах первого этажа кто-то был, то звуки шагов и разговора разносились бы далеко. Бен несколько минут напряженно прислушивался, потом, так ничего и не уловив, решил рискнуть. Хромать по всем кабинетам не было ни малейшего желания, и он набрал воздуха и позвал, сначала вполголоса, потом погромче:

— Ро-ом?! Роман?! Ты здесь? Рома-а-ан!

Короткое эхо оттолкнулось от дальнего торца. А ответа не последовало, и ни из какого кабинета никто не вышел. Значит, они не на первом этаже. По крайней мере, хоть это выяснили. Похоже, придется-таки лезть на второй.

Подъем дался тяжело. Ту лестницу, по которой Бен полез вначале, на следующей же площадке перегораживала аномалия. Тьфу ты! Пришлось спускаться и ковылять к другой лестнице. «Только бы никто из ребят сюда не влетел…»

На втором этаже ветер гонял по коридору мятый лист бумаги.

— Рома-а-ан!

Никого. Бен уперся ладонями в подоконник и выглянул наружу. И обругал себя балдой, за то, что не догадался взять бинокль. Во дворе СКБ никого не наблюдалось. Дальше, за оградой — тоже, во всяком случае, в этой стороне и в пределах видимости. Да что же это такое? Куда их всех разом унесло?! Бена вдруг пробрала дрожь. Сперва он попытался оправдаться перед собой мыслью, что это — озноб от холодного ветра, хотя прекрасно понимал, что его скручивает страх. А вдруг все пошли куда-то совсем недалеко и ненадолго, например — обшарить помещения во дворе, и там с ними что-то случилось? Влетели в аномалию. Например. Они же без проводника, а от детектора толку — кот наплакал. Или монстр какой-нибудь выскочил. Или шатун недобитый… И… И как же тогда? Неужели он, Бен, остался тут один?!

Парень чувствовал, что уже близок к панике. «Спокойно, спокойно, я же еще на третий не поднимался, в подземелье к установке не спускался — вдруг они там?» Он отчаянно похромал опять по лестнице вверх.

— Роман! Юрка! Геныч, э-эй! Вы здесь?! — эхо снова разнесло его голос по пустому коридору, точно так же зиявшему выбитыми стеклами, как и два предыдущих.

Шаги. Точно шаги! Они доносились из кабинета с распахнутой дверью. Бен запоздало опомнился, что мало ли кто там может оказаться, и выставил ствол перед собой.

— Ну, чего ты орешь?! Все кровососы на твои вопли сбегутся… — высунулся из-за двери Генка, недовольный и, как показалось Бену, почему-то слегка смущенный.

Парень перевел дух. Уф, хоть кто-то нашелся!

— Геныч, а где Роман и Завхоз?

— На Янтарь пошли. За водой.

— За водой?!

— Ну да. У нас осталось всего пол-бутылки. Кстати, там, внизу, на столе… Ты не выпил?

— Выпил. Спасибо…

— А ты чего здесь?!

Генка слегка куснул губу:

— Да полез посмотреть, нету ли здесь чего-нибудь интересненького… Ну, и немного увлекся… Не думал, что ты вдруг проснешься именно сейчас. Ты часов… э-э — тут Генка посмотрел на часы, — часов семнадцать проспал.

— Семнадцать?! — изумился Бен.

— Ага, и тебя еще никак разбудить не могли. Ромка уже начал беспокоиться. Решили — если ты и завтра не проснешься, то на горбу потащим. Кстати, как себя чувствуешь? Вроде бы «искра» помогла. Роман тебе повязку менял, говорил, что рана чистая.

— Да ничего, — пожал плечами Бен. — То есть, на ногу наступать больно, но так, не очень… Вполне терпимо, и не знобит, как вчера.

— А у меня как? — в голосе Ежа дрогнула тревога. — Ты же говорил — зараза, опасность…

Бен замолчал и прислушался:

— Да сейчас я вроде бы никакой опасности не чувствую… Значит, и тебе «искра» тоже помогла, всю заразу уничтожила.

Генка чуть улыбнулся, успокоенный и довольный:

— Ну, ты прямо экстрасенс… И давно так можешь?

— Не очень. С конца зимы где-то, — сказал Бен, и тут же спохватился, что сболтнул лишнего. Но, с другой стороны, чего тут скрывать-то? Или если соврать — мол, всю жизнь я экстрасенс, с раннего детства, то чем это лучше? Не понимал он этих игр в тайны. Ну решительно не понимал! Но на всякий случай Бен резко перевел разговор на другую тему:

— Геныч, а ребята давно ушли?!

— Достаточно. По моим прикидкам, они сейчас уже должны идти обратно, если их по дороге ничего не задержало.

Бен призадумался:

— Должны? То есть, ты точно не знаешь? А разве вы с Завхозом связь по КПК не держите?!

— Нет. КПК у нас обесточены, — процедил Генка. Черт побери, как бы парень не начал орать и возмущаться, подумал он. Слишком уж привыкли люди доверяться технике, и наверняка придется в очередной раз объяснять, каким боком это чревато… Но Бен, к удивление Генки, отреагировал совсем иначе.

— А-а, да… Я не подумал, честно говоря… Здесь же все ходят с этими опознавалками… Значит, вы тоже ими не пользуетесь… И мы сюда с выключенными шли — Ромка говорил, режим секретности…

— Ну, и как добрались? Благополучно, никто не досаждал?

Бен кивнул:

— Только собаки да снорки. И то не очень. А из людей никого не встретили.

Да, теория подтверждается, подумал Генка.

— Но все-таки… Может, надо было и нам, и им КПК включить, раз уж пришлось разделиться? — встревожился Бен. — А то мало ли что… Если их ждать уже не будет смысла, то как мы узнаем?

На последней фразе голос парня заметно дрогнул.

— Мы договорились ждать до завтрашнего полудня. Если они к тому времени не вернутся — то мы собираемся и идем к периметру.

Бен ничего не ответил, хотя заметно сник; он отвернулся и сделал вид, что очень заинтересован вытряхнутыми из шкафов грязными и обгорелыми бумагами:

— Геныч, ну и как — нашел ты что-нибудь интересное?

— Кое-что нашел… — Ёж тоже отвернулся и выглянул в окно, голос его звучал рассеянно и неуверенно.

Повисло натянутое молчание. Ему же совершенно наплевать на все мои раскопки, догадался Ёж, парень сейчас как на иголках из-за того, что ребята ушли, и связи с ними нет. А ведь какой хороший был бы шанс разговорить Бена, пока его старшой над душой не стоит… Может, все-таки попробовать?

— Бен, ты посиди пока здесь, я вниз сбегаю. Надо кое-что принести. Вернусь, а потом расскажу, чего нашел… Поесть бы уже надо, кстати.

Бен отрицательно помотал головой.

— А зря! Ну, как хочешь… Ладно, тогда сиди и жди здесь. Я быстро.

К тому моменту, когда проснувшийся Бен влез на третий этаж, Генку начали одолевать разочарование и отчаяние.

Во всем здании не нашлось решительно ничего, что давало бы какие-то сведения о контактах между «Колосом» и «Вымпелом». По зданию, похоже, прокатился сильный пожар, но какой-то странный — выгорели кабинеты, расположенные друг над другом. Как будто бы пламя распространялось только снизу вверх, и совсем не захватывало пространство влево и вправо от очага возгорания. Может, здесь поработала какая-то особо мощная «жарка»? Выплюнула язык пламени высотой в три этажа… Но огонь почему-то угас, не разошелся по соседним помещениям, хотя и там было, чему гореть. Все бумаги в этих кабинетах превратились в пепел — когда Генка открывал дверцу очередного обугленного письменного стола, оттуда вываливалось серое крошево. Да что же это такое… Неужели Зона издевается над ним? Столько сил потрачено — и все впустую? Что он нашел в этом «Вымпеле» — разрушенную установку? И толку-то от нее…

И что теперь делать?! Предложить Роману и Бену пойти в Темную долину, к двери к кодовым замком, и приложить свои пальцы к окошку индикатора? Да, пойдут они! Вот прямо вперед Генки побегут!

У ворот станции Роман попросил Завхоза снова вызвать по КПК Аську. А когда та выглянула из-за двери пропускного пункта, он подошел к ней вплотную и тихо попросил пригласить сюда Полину по срочному делу. «Скажи — Юрий ее просит выйти», — добавил он настойчиво.

Девушка с озадаченным видом проводила их внутрь, на специально отведенную для торгов площадку — стол и скамейки под натянутым тентом, — и быстрым шагом скрылась между кунгами. Роман, не снимая рюкзака, присел на край скамейки. Вышагивающий неподалеку охранник то и дело охаживал их недоверчивым взглядом. Вскоре из глубины лагеря вместе с Аской показалась еще одна невысокая фигура в защитном костюме — хотя погода сейчас стояла «чистая», видимо, персонал станции соблюдал все предосторожности. А может, здесь строго блюли правила техники безопасности, и работникам запрещалось выходить из помещений без комбинезонов.

Аска подвела спутницу поближе, но сама подходить не стала, просто указала рукой на ожидающих, и, несколько раз оглянувшись, все-таки отправилась вглубь лагеря по своим делам. Видимо, догадалась, что ее не приглашают поучаствовать в беседе.

Полина торопливо подошла и поздоровалась на ломаном русском, с сильным акцентом. Дамочка не первой молодости и не первой свежести, отметил про себя Роман, и довольно-таки потрепанная жизнью — под глазами набрякли «мешки», на лбу и возле губ наметились морщины… Да и вся какая-то блеклая и невзрачная, наверняка даже в юности красавицей не считалась. Вся с головой в науке… И сюда приехала карьеру делать… А другой причины быть и не может. Какая нормальная женщина согласилась бы ехать в такое место, где на улицу без комбеза лучше не выскакивать?

— Юрий, что случилось? Есть проблема? — спросила Полина. Взгляд ее тревожно заметался, когда она увидела рядом с Завхозом незнакомца.

Видимо, она была неплохим физиогномистом, если в прошлый раз безошибочно распознала в Юрке простака и решила припрячь его для своих темных делишек. И коли так, значит, сейчас она должна была понять, что с его спутником этот номер не пройдет. Уже не прошел. И видимо, поняла, раз испугалась, увидев Романа.

А он соскользнул со скамейки, ловко поддел даму под локоть и высунул из полурасстегнутого подсумка краешек ее контейнера.

— Есть, есть, — кивком подтвердил Роман. — Только проблема — у вас. Понимаете? И не советую вам звать охрану. Потому что тогда я назову охраннику номер телефона, по которому надо позвонить, и номер моего служебного удостоверения… Понимаете?

Полина ошалело кивнула.

— И у вас будут неприятности гораздо больше, чем теперь. Вы мне верите? Или мне все-таки позвонить «куда следует»?

— Я верю, — пролепетала женщина.

«Надо же, как ни плоховато она знает русский, а идиому «куда следует» успела выучить», — усмехнулся про себя Роман.

Она даже не пыталась отпираться — мол, «контейнер не мой и я его в первый раз вижу».

— Что вы хотите? — до Полины суть вопроса дошла быстро.

«Ага, ученая как-никак, соображалка работает.»

— Два защитных костюма типа «Сева», один — на рост сто девяносто, и один — на сто семьдесят. Или «Бериллы» на крайний случай. «Экологов» не надо, они непрочные… И «Скаты» не годятся, они слишком тяжелые. Ребята их таскать замучаются, — последнее пояснение адресовалось уже Завхозу.

— «Сева» у нас нет, это мы не получаем. Запасной «Берилл» тоже нет, недавно была вынужденная замена… Костюмы были поврежден, все целые раздали… Есть только «Эколог».

— Ладно, пусть будет «Эколог», — согласился Роман. Все ж лучше, чем совсем ничего. Да, для боя они слабоваты, и снорки их рвут на раз, зато от радиации и аномалий «Эколог» защищает лучше, чем все остальные модели комбезов.

— Но, но… Это дорогой инвентарь, пропажа станет замечена! — попыталась возмутиться Полина.

— Мне позвонить? — улыбнулся Роман.

Очень похоже улыбается сторожевой пес, когда молча, без лая и даже без рычания оттесняет к забору воришку, влезшего на чужую дачу.

— Костюмы — это всё? Потом вы отдадите мне контейнер? — со слабой надеждой в голосе спросила Полина.

— Нет, еще не всё! Еще нам надо… — он задумался, подсчитывая что-то в уме, — Завхоз, у вас еды достаточно?

— Да вроде есть еще на два дня.

— Тогда, мадам, тащите еще шесть стандартных рационов питания, две смены белья, батареи для приборов ночного видения и упаковку антибиотика, наиболее подходящего для лечения раневой инфекции.

Антибиотик он решил попросить на всякий случай — кто его знает, вылечила ли «искра жизни» Бена и Ежа полностью? Вдруг опять воспаление начнется…

— Э, нет, — он удержал собравшуюся было высвободиться Полину. — Идемте вместе. Сейчас вы попросите охранника, чтоб он пропустил нас внутрь. Скажете, что у нас надо взять пробы крови, например… Ну, придумайте что-нибудь, вы же ученая…

Когда они уже собирались выходить из ворот, Полина, до того семенившая сзади, осторожно тронула Романа за рукав:

— Контейнер… — напомнила она.

Роман в ответ снова улыбнулся фирменной улыбочкой. И на всякий случай еще отрицательно помотал головой — а то вдруг Полина его улыбку неправильно поймет.

«Ага, как же — отдам! Щас! Есть такое слово — «щас».

Но она поняла все правильно. Потому что сразу скисла, а заискивающее выражение лица сменилось бессильной злобой.

— А вот не надо было замахиваться на безопасность нашей родины, — напоследок добавил Роман тихо и даже ласково, наклонившись к уху неудачливой шпионки.

Бен присел бочком на подоконник. Высунулся в пустой оконный проем. По лбу мазнул порыв холодного сырого ветра. Равнина пуста. Никого не видно. Может, взять бинокль? Надо было Генке сказать, чтоб принес снизу… На лестнице затопали тяжелые шаги.

Генка тащил на плече увесистый рюкзак.

— Бери свой ствол и пошли-ка в тот кабинет.

Там он брякнул на пол рюкзак, выудил из него набор для чистки оружия, и указал на лежавшие на столе свои пистолет и «калаш»:

— Вот. Займись-ка делом.

— Каким?!

— Ну, ясно каким! — передразнил Ёж. — В стволах нагара полно! Вчера стрелять стреляли, а оружие никто не почистил!

— Да мой же чистый, — заупрямился Бен. — Я его чистил аккурат перед тем, как мы отсюда уходить собрались, и больше не стрелял!

— Ничего, еще разок почистишь, ему от этого хуже не будет! А в моем точно нагар. Я вырубился, а Завхоз не позаботился…

— А твое-то я с какой радости должен чистить?!

Генка понял, что теперь главное — не пережать. Иначе еле наметившийся контакт будет потерян, и уже всерьез и надолго.

— Ну послушай, приятель… Не в службу, а в дружбу — тебе же все равно делать нечего, а я одной рукой не справлюсь, — взмолился он. — Оружие надо в порядке содержать, сам же понимаешь!

Бен отвернулся, еще раз выглянул в окно, на пустую равнину за оградой «Вымпела». Может, оно и верно — лучше делом заняться, пусть хоть чужое оружие почистить? Все равно просто так сидеть и высматривать, не покажутся ли там две фигурки, — слишком тоскливо…

— Значит, как говорили классики, «каждый раз, как только тебя скрутит — садись и чисти автомат»? — с легкой усмешкой сказал он.

— Верно! — Генка задрал вверх указательный палец. — Классики правы. Они зря не скажут. Так что садись и чисти! А еще я все пустые магазины собрал, они в рюкзаке. И коробки с патронами там же. Садись и набивай. Тоже, знаешь ли, хорошо помогает…

Бен улыбнулся в ответ — еле заметно дрогнув уголками губ.

Он перетирал разложенные на столе части оружия, временами поднимая голову и поглядывая на копающегося в бумагах Ежа. В одном кабинете нашелся шкаф, набитый скоросшивателями, полными бумаг. Вот Генка и полез их перетряхивать. И попутно вдохновенно рассказывал единственному слушателю:

— Понимаешь, я давно еще кое-что интересное нарыл. Эта шарашка — он указал вокруг себя, явно имея в виду «Вымпел», — получала некие изделия и комплектующие с завода «Луч», и некие «образцы» из НИИ «Колос». Который в Темной долине. Не бывал там?

Бен отрицательно помотал головой:

— Да я всего два дня в Зоне… То есть, теперь, наверно, уже три… Ну, и что? В смысле, здесь-то ты что ищешь?

— Кое-каких деталей мозаики не хватает. Картина полностью не складывается. А все намеки указывают на то, что недостающая информация может быть здесь…

— Да какая картина? — перебил его Бен. — Что тут неясного? Неужели ты все еще не понял — здесь мудрили с психотронным излучателем. Вон он, на минус третьем… Стоит, молчит. Я вчера его выключил. А из тех мест, которые ты назвал, получали детали приборов, собирали их тут. Ну, и животных подопытных. Вон, скелетики по кабинетам валяются — снорки растащили… И чего еще тебе надо?

Бен с недоумением пожал плечами. Вид у парня был усталый и безразличный. Вот уж кому совершенно до фонаря все тайны и загадки…

— Или ты хотел узнать, куда все это за пределы Зоны шло?

— В общем-то, и это тоже, — промямлил Генка. И понял, что к разговору совершенно не готов.

Он так и не решил, стоит ли упоминать про запертую дверь под «Колосом».

— И про человека, который за пределами Зоны с этим связан? И зачем мы сюда приходили? Про все это ты лучше у Романа спроси, когда он вернется. Может, скажет, — невесело усмехнулся Бен и начал загонять патроны в автоматный рожок, всем видом показывая, что разговаривать не хочет.

Генка разочарованно дернул уголком рта. Ясен пень, парень получил инструкцию от старшого: «не болтай!» Вот и не болтает.

— Знаешь, Геныч, мне вот что еще интересно… — неожиданно сказал Бен.

Генка уставился на собеседника:

— И что же?

— А то, как вчера я вдруг почувствовал, что тебе что-то угрожает… Ну, когда я предположил, что в рану могла попасть зараза… Чутье сработало. Штука в том, что мое чутье на опасность срабатывает только с теми, кто как-то завязан на меня. Уловил?

— В смысле, если тебе или твоим друзьям что-то угрожает, то ты это чувствуешь?

— Ага, — кивнул Бен, со щелчком загнал в магазин очередной патрон и добавил: — но не только друзьям. Хм, как бы это объяснить… Вот если я с кем-то вместе работаю, или чем-нибудь вместе занимаюсь… Эти люди могут не быть моими друзьями. Наоборот — они могут быть врагами… Или даже могут быть мне вообще по барабану… Но достаточно, если мы будем работать в одной команде. В общем, я чувствую тех, с кем как-то взаимодействую, и кто взаимодействует со мной.

И получается такая штука: угрозу от чего-то — необязательно от человека, это может быть угроза от той же заразы, например, или от аномалии, — я почувствую, только если это угроза мне, или тем, кто со мной в одной команде. Вот… А с тобой мы вместе не работаем, и вообще я тебя вчера впервые увидел… Поэтому и странно.

— В прошлой жизни пересекались! — неуклюже пошутил Ёж и тут же поперхнулся, словно подавился неуместной шуткой.

Бен не отреагировал. Никак. Даже не огрызнулся. Сосредоточенно морща лоб, продолжал набивать рожок патронами, как будто важнее занятия на свете не было.

Генка опять зашуршал страницами. Бухгалтерская отчетность, в которой он ровным счетом ничего не понимал. Счета-фактуры… Конечно, знающий человек может немало выудить из этих документов; может быть, даже смог бы составить по ним картину, как директор СКБ греб под себя бюджетные денежки… Вот только Ежу это не нужно. Совсем. Ни организации, ни директора давно нет, и его финансовые махинации уже не имеют никакого смысла…

— А может ли между нами быть какое-то взаимодействие? — опять внезапно спросил Бен.

Генка обернулся. Парень положил на стол последний наполненный магазин и задумчиво смотрел на собеседника.

— Может быть, наши пути раньше где-то пересекались? Не в прошлой жизни, конечно, но… Или и ты, и я идем к одной и той же цели, только сами пока об этом не знаем?

Неожиданно пафосный тон Бена смутил Генку; на какое-то мгновение ему показалось, что Бен притворяется и разыгрывает собеседника, но присмотревшись, понял — нет, шутками тут и не пахнет. Парень говорит совершенно серьезно. У Генки уже рвались с языка фраза о загадочной двери, к которой идет лично он, и вопрос — а куда, собственно идут Бен и его напарник, но Генка вовремя прикусил язык. А вместо этого спросил прямо:

— Вадим, как у тебя фамилия?

Ответит — так ответит; нет — так нет. Хватит ходить вокруг да около. Надо проверить, нет ли парня в базе.

— Беневицкий… А тебе зачем?

— Сейчас я кое-что проверю, и возможно, отвечу на твой вопрос.

За ноутбуком пришлось опять спускаться вниз. Правда, теперь Бен решил составить Ежу компанию — имело смысл отнести набитые магазины туда, где лежали остальные вещи. Да и желудки обоих настойчиво бурчали и требовали еды, несмотря на взвинченные нервы.

Генка откинул крышку-экран, и в кабинете стало чуть светлее.

— Бен, ты займись пока едой, что ли…

Пока спутник доставал и распаковывал коробки со стандартным рационом, Еж рукавом смахнул пыль со столешницы и воткнул в разъем «мышь».

…Число позиций в базе данных он прекрасно помнил — двести тридцать четыре. Так легко запоминающиеся три цифры, подряд друг за другом — двойка, тройка, четверка. И поэтому за число «двести тридцать пять» сразу зацепился взгляд.

Генка встряхнул головой. Потер глаза. Промотал весь список до конца — нет, это не его ошибка и не глюк программы. В базе непонятно каким образом прибавилась одна позиция.

«Может, я случайно вбил пустую строку?» Генка потянул полосу прокрутки вниз. «Или… Или это все-таки Беневицкий?»

Так и есть. Вот он, Беневицкий Вадим Семенович, 1991 года рождения…

Но ведь не было его здесь! Еж, не имея перед глазами списка, не мог бы с уверенностью сказать, есть ли в нем человек с конкретной фамилией, но чисто зрительно сочетание расположенных рядом фамилий как-то уже примелькалось за многие недели, пока Генка над этим списком размышлял. И он хорошо помнил, что между Беловым и Богдановым раньше не было никакого Беневицкого. А сейчас — есть. Вообще-то фамилия редкая… Такую легко запомнить…

Генка перестроил список по годам рождения. И опять — среди восьмерых человек «молодняка», родившегося в 1990-93 годах, Беневицкого раньше не было. За это утверждение Еж мог поставить на кон что угодно — всех списочных юнцов он помнил наизусть.

И что же это получается?!

Никакого Беневицкого в базе не было еще в начале марта, когда Генка приехал на похороны Кащея, да так и остался в поселке. Генка это помнил совершенно точно — тогда же он наконец-то получил по электронной почте несколько ответов на запросы, и копался в базе, сверяя данные.

Вряд ли кто-то мог добраться до ноутбука и вбить в список дополнительную строку. Во-первых, вход в систему на ноутбуке запаролен. Во-вторых, в то время никто посторонний не заходил надолго к ним в дом, и тем более не оставался там наедине с ноутбуком. А когда они с Завхозом начали вылазки в Зону, Генка всегда брал ноутбук с собой. Нет, подобраться незаметно к ноуту, да еще успеть влезть в него — мало реально. Даже ночью. Старый Пашкин дом скрипит каждой доской в ответ на каждый шаг по половице. Не мог бы никто пробраться в дом, не разбудив обитателей.

Мистика какая-то, черт побери…

Генка в растерянности уставился на экран, совсем забыв, что понапрасну съедает запас энергии в аккумуляторе ноута. Вон он, загадочным образом появившийся из ниоткуда элемент списка — при слабом свете экрана и «белых звезд» разжигает таблетку сухого спирта, ставит над ней контейнер с консервированной кашей…

— Геныч, ну ты это… Нашел ответ на вопрос? — Бен, попутно надрывая обертку на упаковке галет, заглянул через плечо Ежа.

Генка торопливо захлопнул «окно» — привычка сработала. Пока он еще не был уверен, стоит ли показывать Бену базу данных и вообще упоминать про нее.

А Бен, который по логике вещей должен был обиженно отвернуться, почему-то наоборот уставился на экран во все глаза. И замер с надорванной упаковкой в руках. Генка перевел взгляд с Бена на экран ноута — на нем в качестве заставки была прошлогодняя фотография: Кащей в надвинутом на нос капюшоне так, что лица совсем не видно, держит в руках «перо жар-птицы», а рядом Завхоз — в дыхательной маске, тоже надетой ради сокрытия лица, — разглядывает артефакт. Сам Генка за кадром, он и запечатлевал сцену…

Палец Бена указывал на Пашу:

— Геныч, а это кто?

— Наш проводник… И мой друг… Паша Кащей, — вздохнул Генка. — А что?

— Да я его во сне видел. Только там он был в старой штормовке. И лица я не разглядел. Но капюшон прямо в точности так же натянут до носа, и фигура та же, и ракурс тот же, потому я и узнал…

Теперь Генкины глаза стали по ложке:

— Когда?! Сегодня, пока спал?

— Нет, давно. Зимой еще.

— А поточнее?!

— Примерно в конце февраля…

— Двадцать шестого?! — выпалил Генка.

— Число я уже не вспомню… Но где-то в самом конце месяца… А разве это важно?

— Паша умер двадцать шестого февраля, — сухо прошелестел Генкин голос. — Ты помнишь тот сон? Расскажи…

Еж рассеянно ковырял ложкой остывающую кашу в контейнере. Бен уже успел слопать свою порцию, рассказать свою историю, а Генка так и сидел над почти нетронутой коробкой.

Так вот, значит, как оно все вышло… Паша… И вот почему Бен, умеющий чувствовать опасность только для связанных с ним людей, «сосканировал» вчера Ежа… И вот, значит, что он, Генка, должен был найти в «Вымпеле» — и нашел. Да, он догадывался, что сюда должны прийти третий и четвертый, на чьи отпечатки закодирован замок в НИИ «Колос» — но раньше это были только невнятные догадки, а теперь все встало на свои места.

Дверь смогут вместе с ним открыть те трое, между кем и Ежом протянутся незримые нити привязанности. Пашка передал Бену не только свой дар, но и свою нить. И вот таким замысловатым образом она протянулась между желторотым юнцом, которого кто-то бросил выключать адскую установку, и охотником за сенсациями, который так ничем и не успел, не сумел помочь своему другу…

Черт побери, голова начала болеть. От тяжелых мыслей, что ли, раздраженно подумал Генка. Как котел чугунный… И подпорченный зуб заныл. Вроде потихоньку начал, и вот все сильнее и сильнее… Только этого еще не хватало! С рукой — проблем не оберешься, а тут еще зуб. Кстати, рука… Тоже разнылась. Неужели все-таки рана воспалилась? Э, нет… Ноет не там, где порвал снорк, а ниже — там, куда десять лет назад попадал осколок. И в боку тоже ноет, и в бедре — везде, где осколки побывали. Твою мать!

Генка замысловато выругался.

— Ёж, ты чего? — не понял причины этой внезапной брани Бен.

— Выброс надвигается, — скривился Генка. — Раньше времени… На полутора суток раньше, чем должен быть…

Даже при слабом свете было видно, как расширились глаза Бена, и налились страхом и отчаянием:

— А Ромка и Завхоз до сих пор не вернулись… Вот где они сейчас?!

Обратно они плелись нагруженные, как ишаки. Кроме воды, волокли два новых комбинезона, и запас продуктов. Все еще подавленный и смущенный Завхоз пыхтел впереди, а Ромку распирал нелепый и неуместный в этой ситуации хохот:

— Завхоз, слышь, а Завхоз? Ты больше никому ни от кого таких посылочек не носил? А то, может, еще чем-нибудь полезным разжились бы… Случай — прямо иллюстрация к поговорке «нет худа без добра»! Ну откуда бы мы еще взяли комбезы для наших? Не знаю, куда вы с Ежом собирались, а нам с Беном еще до периметра топать. В рванье — оно как-то невесело…

— Ничего я больше не носил, — вяло огрызнулся в ответ Юрка.

«Шпионский» контейнер Роман прикопал в лесу и запомнил место, на всякий случай не стал отмечать его даже на бумажной карте. Таскать с собой эту штуку опасно — компромат просто убийственный. Застукают с ним — ведь не докажешь, что не работали ни на кого курьерами…

Понемногу Ромкино веселье поутихло, а Завхоз перестал дуться; пустые желудки начали требовательно бурчать, груз давил на плечи, натруженные ноги заныли, а дорога все тянулась и тянулась. Казалось, что с каждой пройденной сотней метров она растягивается еще на триста.

«Как будто мы к «Вымпелу» совсем не приближаемся, а то ли по кругу бродим, то ли на месте топчемся…» — думал Роман, разглядывая ничуть не меняющуюся местность вокруг. — «А вдруг это очередной выкрутас Зоны? И мы так и будем идти, идти, перебирать ногами, пока не свалимся, и никуда не придем?»

А в атмосфере тем временем что-то явно менялось. Тишина стала давящей и звенящей. Голова отяжелела, а каждый вдох стал отдаваться резкой болью в ребрах — в том месте, где их прошлой зимой пилили, чтоб добраться до порванного сосуда. Хотя Роман изо всех сил старался не сбавлять хода, но все-таки начал отставать.

— Эй, Ромыч, ты чего еле плетешься? — оглянулся Завхоз.

— Бок болит, — нехотя буркнул тот. — Вздохнуть не дает. Черт возьми, продуло где-то, что ли… Или в подземке простудился…

Завхоз замедлил шаг и со знанием дела поинтересовался:

— У тебя там старая рана, что ли?

— Ну да, — Роман даже немного растерялся от внезапной догадливости Юрки.

— И насколько старая?

— Да с полгода.

— Ага, свежачок еще, — согласился Завхоз. — И давно заболело?

— Когда от Янтаря отошли, понемногу стало ныть… А что?

— Хреново, вот что, — резюмировал Завхоз. — Выброс надвигается. Народ всегда жалуется — у кого башка начинает трещать, у кого старые раны ноют. Геныч вон тоже каждый раз выброс нутром чует… Но чего ж так рано-то?! Он же должен быть послезавтра днем! Если по графику…

— Чихала Зона на наши графики, — мрачно выдохнул Роман.

Юрка остановился и брякнул рюкзак на землю:

— Ну-ка, стоп. Выгружай пару бутылей.

— Не надо, я сам справлюсь.

— Выгружай, говорю! — решительно насел Завхоз. — Нам сейчас надо чесать шустрее, тут до самого «Вымпела» ни одного укрытия нету! Ромыч, не ломайся, быстрее!

Действительно, ломаться — только время зря тянуть. Юрка прав. Роман достал две бутылки воды, Завхоз сам выхватил из его рюкзака третью. Потом сунул туда свою «белую звезду». Она хоть ненамного, но уменьшит ощущение веса.

— Все, погнали!

И они погнали. Вдвое ускоренным против прежнего шагом, то и дело переходя на рысцу, а обратно на шаг — только чтоб отдышаться. Оба взмокли настолько, что расстегни комбез — и пар повалит, как от загнанных лошадей. Завхоз высматривал тропу, а Роман, ловя краем глаза его широкую спину и покачивающийся на ней рюкзак, отслеживал обстановку по сторонам. В глазах темнело и мутилось от напряжения, и он скорее машинально, чем осознанно, заметил мелькнувшую среди зарослей кустарника чью-то голову. Раздался грохот, мимо цвиркнули пули, и Роман на одном рефлексе, еще не осознавая, что делает, успел поймать Завхоза за рюкзак и резко опрокинуть на землю, а сам перекатился и дал очередь по кустам.

— Ты чё, сдурел? — запоздало крикнул было Юрка и осекся. Дошло.

Больше выстрелов не последовало — видимо, Роману повезло одной очередью уложить тех, кто там сидел. А уж кто это был — отмороженный бандюга, которому и на выброс наплевать, или шатун-безумец — смотреть было некогда.

— Погнали!

Небо наливалось багровым, а в ушах нарастал давящий гул.

«Вот будет номер, если мы не успеем… И поджаримся в чистом поле…» — крутилось в голове фоном, даже не как страх, а просто как нудная мельтешащая мысль.

— Забор уже видно! — прохрипел спереди Завхоз.

И правда — видно. А вон и Камаз возле дороги. Нет, если теперь не успеть — это уже просто глупо! Тем более что от ворот отчаянно размахивает рукой Ёж, и отпихивает назад Бена, рвущегося похромать навстречу друзьям. Отпихивает и даже, кажется, отвешивает ему пинка, отправляя обратно в здание — «топай туда, дурень! Пока дохромаешь, как раз наши подбегут, а ждать тебя не будем!»

Когда они влетели в здание, свет вокруг стал неестественно-красным — Роман успел мельком взглянуть в оконный проем, пробегая мимо него перед спуском в подвал.

— Быстрее! — подгонял Завхоз, хотя все уже и так с грохотом неслись в «предбанник» подземелья.

Ёж, стоя возле входа, подсвечивал сверху фонарем; влетевший последним Завхоз со всей силы потянул вбок тяжелую дверь, но она доехала только до половины и застряла.

— Юрка, оставь ее! Давайте лучше все вниз, следующая дверь хорошо закрывается! — окликнул его Роман.

Бен уже поджидал их, стоя на площадке между лестничными пролетами.

Ввалились. Задвинули дверь — мощная плита с шелестом вошла в пазы.

— Всё-е-е… — выдохнул Роман и съехал по стенке на пол. Плечи ломило, но выпутываться из рюкзака еще рано.

— Где пережидать будем? — спросил Завхоз. — Засядем на минус первом, где ночевали, или пойдем в самый низ?

— Идемте лучше пониже, — предложил Ёж. — Там немного меньше достают эти электромагнитные выкрутасы.

— Да ни хрена, ты хоть на какой глубине засядешь, но все так же ноешь, — укоризненно бросил Завхоз, и потопал вниз. Похоже, ему одному из всех пристуствующих выброс по барабану, подумал Роман. В укрытие нырнул — и все, доволен жизнью. И перед выбросом Юрка ни на что не жаловался и оставался, как и раньше, бодрым и спокойным. Ведь везет же некоторым уродиться таким здоровяком…

— Кто ноет?! Я вообще молчу! — огрызнулся вслед Генка. Он шел последним, с высоты своего роста, освещая дорогу всем остальным.

Роман кое-как поднял себя на ноги. Еще немного, и рюкзак можно будет скинуть. Бок по-прежнему отдавал ломящей болью, но дышать при небыстром шаге стало заметно легче. Тут же к нему сбоку пристроился Бен.

— Да вижу, вижу, что очнулся… Давно, что ли?

Тот пожал плечами:

— Часа два, может, три… Но я точно не заметил, сколько времени было.

— Ну, ты как?

— Да ничего! — бодро отозвался парень. — Ходить немного больно, а так вообще ничего. Ром, давай рюкзак, помогу…

— Тоже мне, выдумал! Вон лучше шлем возьми, — Роман дернул застежку, с удовольствием стащил с головы шлем и растрепал пятерней взмокшие волосы.

По коридору минус первого этажа загрохотали четыре пары берцев, мрак прочертили лучи головных фонариков. Если приглядеться в их свете, то было видно, как в холодном сыром воздухе от дыхания поднимаются облачка пара.

— Ром, мы так перепугались, что вы под выброс попадете…

— И вообще, где вас столько времени носило?! — выкатил претензию Ёж. — Мы чуть не собрались на розыски бежать!

Эх, и ничего себе замахнулся! Сам еле ноги таскает, а туда же — на розыски!

— Мы вам с Беном по подарочку надыбали, — сказал Роман. — Пришлось за ними лишний рейс сделать. Потому и получилось долго…

— Вы же чуть под выброс не попали! — крикнул снизу Бен.

— Да кто же знал, что он сегодня будет! По графику-то должен быть послезавтра!

— Непросты же вы, ребята, если Зона ради вас свои планы изменила, — негромко заметил Генка.

Негромко так сказал, но Роман услышал. Оглянулся на Ежа… Журналюга, видать, много знает. Что же… Пора обменяться друг с другом знаниями.

Все-таки они не стали спускаться на минус третий. Взмыленные и замученные Ромка и Завхоз первым делом направились в обжитой кабинет, где накануне ночевала вся компания. Эту темную каморку все они невольно уже стали ощущать своей укромной норой, своим — пусть даже временным — пристанищем. Там уже стало обустраиваться какое-то подобие быта. Да и вещи все были вывалены из рюкзаков и оставались там… «Водоносы», пробегавшие весь день, вернулись жутко голодными, а собирать и тащить вниз упаковки с едой и все необходимое для обеда было слишком хлопотно. И без того устали. Потому Ежу в ответ на его нытье «чем ниже, тем меньше чувствуется выброс» посоветовали идти на минус третий самому и там сидеть; на что Ёж, естественно, ответил возмущенным отказом.

Роман выгрузил на стол всю добычу — упаковки с рационами, бутыли с водой, а потом гордо развернул два комбинезона:

— Вот! Геныч, Бен, скидывайте ваше рванье и переодевайтесь.

— Это откуда такая роскошь?! — Генка пощупал рукав не очень нового, зато целого «Эколога».

— Добрые ученые поделились.

— Небось все доходы от хабара на это дело вальнули?! — не поверил Еж.

— Нет, говорю же — добрые ученые поделились. Вернее, одна ученая тетя.

— Полина, что ли?

— Ага, она.

— С чего это вдруг?!

— Ей пришлось выплачивать компенсацию за одну свою ошибку, — усмехнулся Роман. — Да ладно, надевай давай. Я тоже сейчас переоденусь — взмок, как беговая лошадь! Бельишка чистого тоже надыбал… А то чувствую себя бомжом…

Генка недовольно отметил про себя, что Завхоз, в отличие от некоторых, о чистом белье для них не позаботился… Но ладно, чего уж тут.

— Это вы из-за комбезов так долго проболтались? — подал голос Бен, занятый разогревом еды.

— Да… Откуда же мы знали, что выброс случится не как обычно, — ответил Завхоз. — Да вообще могли бы поджариться, если бы ходу не прибавили… Если бы Ромка не стал жаловаться, что бок болит, а терпел бы молча — как пить дать, поджарились бы! Просто могли не успеть добежать сюда! Я ж сроду не чувствую, когда выброс приближается…

— Вот ведь когда избыток здоровья вреден, — съязвил Ёж. — Лось здоровый… Конь ломовой… Трактор «Беларусь»! Меня упрекаешь за нытье, а сами сколько раз могли уже под выброс попасть, если бы у меня ничего не болело! И Ромыча чуть не подвел…

— Бен, а ты как? Тебе твое самочувствие ничего не подсказало?

Парень пожал плечами:

— Вроде нет… Так, немного голова потяжелела, но я как-то не обратил внимания. Думал — это от того, что долго спал.

— Да что ему какой-то маленький несчастненький выброс, если целая психотронная установка не свалила! — продолжал разливаться Ёж. — Голова у нашего Бена крепкая, прочная, двадцать пять сантиметров лобовой брони, остальное — затылок!

Роман машинально отметил слова «психотронная установка» из уст Валохина. Так, значит, в его отсутствие кое о чем они тут уже потолковали… Интересно, и как много друг другу выболтали? Ладно, потом выясним. А пока он стянул с себя насквозь мокрую майку и с удовольствием переоделся в сухое и чистое. Еще бы помыться для полного счастья…

— А ведь по логике вещей, детектор аномалий должен показывать приближение выброса… — заметил Завхоз.

— Много чего в этом мире должно делаться, но ни хрена не делается, — бросил Роман. — Тем более, что наши КПК были выключены… Кстати, Геныч, кто-то обещал рассказать про заморочки с наладонниками и сталкерской сетью, если мне не изменяет память?

— Да вы поешьте сначала, — Бен, натянув перчатки, вскрывал крышки на горячих жестяных контейнерах, — я тоже, кстати, еще наверну. Вроде недавно ел, а опять голодный, как бобик.

— А я ведь так толком и не поел… За разговорами-то… — вполголоса пробормотал себе под нос Ёж.

«Ага, значит, они тут много и активно разговаривали», — опять мысленно поставил галочку Роман. — «Вот и оставляй этого болтуна вдвоем с ловцом сенсаций!»

Снова натягивать комбез ему не хотелось, несмотря на то, что в подземелье было зябко. За двое суток плотный недышаший материал успел надоесть до невозможности, а ведь скоро придется опять идти в нем по Зоне… Пока есть возможность обойтись без комбеза — лучше посидеть без него. Роман накинул на спину спальник и подсел к столу, где уже дымилась разогретая еда.

— А чего это мы в темноте? — вдруг спохватился Завхоз. Четыре «Белые звезды» в банке давали света ровно столько, чтоб различать очертания предметов. — У нас же две свечки есть! Специально держу, чтоб лишний раз не тратить батареи фонариков. Если огонь не задувает, уж лучше свечки…

На столе вспыхнули два ярких язычка, оранжевый отсвет пробежал по лицам, и обстановка в кабинете преобразилась. Живой огонь даже для человека техногенной эпохи остается символом уюта и защиты от бродящей в темноте опасности… И, может быть, благодаря свечкам бушующие снаружи электромагнитные возмущения показались не страшнее метели, которой не пробиться за прочные стены дома и не проморозить его, пока в печке потрескивают дрова.

Какое-то время было не до разговоров — все занялись едой; не помешали даже ноющая боль то здесь, то там, и тяжесть в головах.

— А как мы узнаем, что выброс кончился? — поинтересовался Бен, только когда уже закончил выскребать остатки каши из своей коробки.

— Когда все болеть перестанет, тогда и узнаем, — ответил Ёж. — Мы с Завхозом обычно так и определяли…

— Интересно, как же тогда обходятся те, кто не чувствует?

— Да таких мало… Завхоз в этом плане — уникум!

Роман, разжевывая волокна тушенки, прислушивался к ощущениям в боку. Вроде боль немного затихла — но это, наверно, просто потому, что сейчас он спокойно сидит, а не двигается. Когда они с Юркой бежали по Зоне, при каждом вздохе резало, как ножом; но еще больше резал страх, что это — всерьез и надолго, что он на какое-то время потеряет силу и подвижность, станет уязвимее сам и подведет остальных… А сейчас этот страх прошел, и стало хорошо и спокойно.

«Ничего, эта боль — всего лишь реакция на выброс, это скоро пройдет. Даже хорошо, что она есть — индикатором работает. Без нее не поймешь, когда закончится выброс…»

А после обеда навалилась сонная истома, и разговаривать о делах уже совсем не хотелось. На тех же таблетках сухого спирта вскипятили чай; Завхоз наладился было вскипятить воду в кружке над свечкой, чтоб не тратить зря сухое топливо, но замучился держать кружку над огнем, а попутно огреб немало насмешек за прижимистость. Разморенный от сытной еды Роман сидел с полуприкрытыми глазами, и мысли в его голове вертелись совершенно неуместные и недостойные офицера госбезопасности. «Может, сегодня никуда и не ходить? Заночуем здесь, и пойдем завтра с утра… Нет, нет, так нельзя! Вдруг группа уже сидит наготове, и сразу после выброса ломанется сюда?! Надо уносить ноги. По-любому надо уносить их как можно скорее. В тот поселок, где мы ночевали перед броском на «Вымпел» — нельзя. Самое подходящее место; прямо-таки напрашивается идея, что мы пойдем от «Вымпела» через поселок. На Янтарь теперь — тоже нельзя. Значит, остается какая-то сталкерская база? Вот тут уж мы без Ежа и Завхоза не обойдемся — они все ходы-выходы знают, да еще и знакомые в разных сталкерских норах у них наверняка имеются.»

Несмотря на тревожные мысли, глаза у Романа начали слипаться.

«Нет, спать нельзя! Усну, а эти гаврики даже не почешутся, и всех нас тут разом накроют… Но шрам все еще болит — значит, выброс не закончился. Черт побери, когда же он кончится…»

— Бен, а ты что скажешь? Как там с выбросом? — Роман на всякий случай встряхнул напарника.

— Не прошел еще, — тихо ответил парень, уткнувшись носом в кружку. — Да ты не дергайся, я скажу, когда он на убыль пойдет.

— Что-то долго сегодня… — задумчиво заметил Ёж. — Час-то уже точно сидим…

— Геныч, ты обещал рассказать про то, почему вы с Юркой не пользуетесь сталкерской сетью, — напомнил Роман.

Он усилием воли стряхнул с себя сонную одурь. В несколько глотков допил крепкий чай, прикинул — а не заварить ли еще? Пожалуй, надо. Влить в себя стимулятор и включить мозги. Тем более, что скоро опять надо запрягаться и тащить эту команду к периметру…

…О сталкерской сети рассказывал в основном Ёж. Юрка только время от времени вворачивал словечко; да оно и немудрено — он всегда старался переложить решение всех сложных вопросов на лидера группы, а сам спокойно следовал в кильватер за ведущим. Сказали ему — обесточить КПК, он и обесточил. Немного поломался для виду, но потом подчинился и больше не задавал вопросов. Да и не заморачивался размышлениями о том, как эта сеть работает и где находится операторский центр.

История Генки о встрече с бывшим командиром Ветряковым и бравым украинским безопасником Краюхой Романа особенно заинтересовала.

«Значит, вот оно как получается… Мы думаем, что хохлы раскопали доступ к сталкерской сети, и время от времени влезают в наши операции со своими «палками в колеса», а оказывается — у них тоже доступа нет… И они наверняка думают то же самое про нас… Однако, как интересно…»

Когда Генка дошел до происшествия на заводе «Луч» и столкновении их троицы с военными, Бен не утерпел.

— А с нами ведь точно так же было! — выпалил он. — Монолитовцы прошли мимо нас в двух шагах! Мне даже показалось, что один смотрел прямо на меня… И нарочно сделал вид, что нас не замечает…

— Это все потому, что у вас КПК были обесточены, — совершенно серьезно сказал Ёж. — Я сколько раз уже замечал, с разными сталкерами такие случаи бывали. Если у тебя прибор не включен — то ты как бы не участвуешь во всем, что тут происходит. Как бы «не играешь»…

— Ничего себе игра, где убивают всерьез, — хмыкнул Роман. Нарочно, чтоб посмотреть на реакцию собеседника. Как раз он-то в реальность подобных игр очень легко мог поверить.

Но Генка на подначку не отреагировал и по-прежнему оставался серьезным:

— А почему бы нет? Игра на выживание…

— Ага, реалити-шоу «Остаться в живых»! Только я почему-то не вижу телеведущей в купальнике и операторов за каждой кочкой! — съязвил Роман.

— А может, видеокамеры на каждом дереве висят? — Бен не остался равнодушным и подключился к увлекательной дискуссии.

Дальше Роману оставалось только скептически покачивать головой и молча наблюдать за фонтаном креатива, который начали выдавать попеременно Генка и Бен:

— Нет, не могут там висеть скрытые видеокамеры, от них толку мало — они же около многих аномалий не работают, дохнут… Моя сколько раз дохла в самый неподходящий момент — ладно еще, не насовсем, потом оживала…

— И по телеку шоу про Зону не показывали, а какой смысл это все снимать, если потом не показывать?

— А может, это только у нас не показывают…

— А тогда где показывают — в Америке?!

— Еще скажи — в Австралии… Если бы шоу показывали где-нибудь за рубежом, а по нашему ТВ об этом ни слова — то мы бы все равно узнали, Интернет же есть…

— Ну, если не за рубежом — тогда где могут это показывать? На другой планете?!

— А почему бы нет?

— Ёж, ну, ты договорился, блин! До инопланетян!

Однако Генка ничуть не смутился:

— А может, они всю эту Зону и устроили?

— Баян! Про «посещение» еще классики говорили!

— Да, про посещение говорили, а зачем оно было, и зачем осталась Зона — так и не ответили!

— Ага, классики должны перед тобой за базар ответить, — забулькал от хохота Бен.

— У классиков Зона была другая, — Генка опять-таки был убийственно серьезен. — У них там не бродили вооруженные отряды и не воевали между собой. И те, кто у классиков Зону устроил, побросали все и свалили куда-то там по своим инопланетным делам, а не сидели и не наблюдали, как взрослые люди в войнушку играют.

— Где они, по-твоему, сидят?! — взвился Бен, уязвленный тем, что все его попытки подколоть Генку раз за разом проваливаются.

— Да в операторском центре сталкерской сети! Приборчики нам раздали, плата за подключение — смехотворная, вот вам и передатчики, транслирующие шоу «Остаться в живых» на всю галактику! Прямо из рук каждого участника!

На этом месте Роман не выдержал:

— Мужики! Эй, мужики, вы чего тут курили, пока нас с Завхозом не было?!

Генка и Бен разом осеклись и оглянулись. Ага, наконец-то обратили внимание на остальных присутствующих. Юрка давно уже крутил пальцем у виска, да и Роман, несмотря на свою обычную угрюмость, развеселился:

— На какой стене растут эти забористые грибочки, которые вы потребляли? Покажите-ка мне, я тоже хочу! Может, у меня глюки еще покруче будут, и я наконец-то во время прихода получу ответ на вопрос «Кто и зачем создал Зону?»

Ёж от души расхохотался, а Бен неожиданно помрачнел:

«Неужели он все это время прикидывался, зараза такая?! Еще небось и смеялся надо мной… А я-то нафантазировал…»

— Идите вы с вашей сетью, — бросил Бен и стал выбираться из-за стола. — Чушь какую-то тут гоните…

— Да ты чего, я же пошутил, — извиняющимся тоном сказал вслед ему Генка.

Бен не оглянулся и похромал к двери. Там он остановился, все-таки не решаясь идти дальше в коридор, прочь от источника света и живых людей. Хоть и проходил там уже столько раз, а все-таки страшновато.

— Ёж, а если серьезно, то что ты думаешь по поводу сталкерской сети? — послышался сзади тихий голос Романа.

Но ответить Генка не успел.

— Тс-с-с-с! Тише вы! — вдруг зашипел от двери Бен. Несколько секунд помедлил, словно прислушиваясь к чему-то, и добавил: — Выброс закончился. Да-да. Точно. Теперь я точно чувствую.

По кабинету прокатился негромкий обрадованный рокот.

— Ну, вот и отлично, — Роман встал из-за стола.

Он украдкой опять ощупал левый бок и вздохнул поглубже. Немного поламывает все-таки… Ну ясен пень, в один момент боль не пройдет, она же не лампочка — включилась-выключилась одним щелчком. Но чувствуется, что проходит. Наконец-то… Теперь можно отчаливать. Но вот как отнесутся к этому предложению остальные…

— Народ, нам надо быстро собираться и уходить отсюда.

— Почему?! Куда?!

Ну вот, как и предполагал… Роман оказался под перекрестными непонимающими и осуждающими взглядами. Особенно был недоволен Юрка.

— Иди ты сам… Лесом до Монолита! — Завхоз сердито буркнул традиционный сталкерский посыл. — За день не набегался, что ли?

— Не меньше твоего набегался! Но здесь оставаться нельзя!

— Почему?!

А вот Ёж, кажется, догадался, почему нельзя. Он поднял взгляд и загадочно усмехнулся:

— Если останемся здесь, нам могут наступить на хвост?

Роман кивнул. Несмотря на всю свою безбашенность, журналист далеко не дурак, и лишних вопросов не задает…

Зато лишний вопрос опять возник у Юрки:

— Кто? Кто куда нам наступит? Народ этого места боится, за три километра обходит! Никто сюда не сунется!

— Завхоз, ты в меньшинстве, — жестко оборвал его возмущенные вопли Генка. — Все согласны, что надо уходить.

Но Юрке проигрывать в споре было обидно, и он задействовал последний аргумент:

— Чего все-то?! Бен вон молчит… Бен, скажи ты им!

— Валить надо, — тихо ответил Бен, глядя куда-то в сторону. — Ромка правильно говорит.

— А ты идти-то сможешь?

— Как будто бы есть выбор, — пожал плечами Бен.

— Слышал?! Убедился?! Все, вопрос решен, собираемся и сваливаем, — в голосе Романа звякнули железные нотки. — Народ, шустро, в темпе вальса! Бен, Завхоз, начинайте упаковывать свои вещи! Потом Генке поможете.

Но Завхоз уперся рогом:

— Ром, можешь ты толком объяснить, какого хрена ты собрался куда-то переться на ночь глядя?

— Юрка, ну чего ты заладил — «на ночь глядя», «на ночь глядя»… Еще только полседьмого! Темнеть начнет в девять… За два с половиной часа успеем большую часть пути одолеть.

Завхоз вытращил глаза:

— Какое «полседьмого»?! Сейчас полдесятого!

— Чего-о-о? — не поверил Роман.

— Полдесятого вечера! Вот, смотри! — Завхоз включил подсветку на своих наручных часах и поднес запястье к лицу Романа.

И в самом деле — стрелки на циферблате показывали полдесятого.

— Народ, а у меня вообще-то двенадцать доходит, — подал голос Бен. — Это что же за ерунда такая творится?

Все растерянно оглядывались друг на друга. Наконец Ёж, до того меланхолично отгрызавший кусочки от галеты, встал из-за стола:

— По-моему, самый простой способ выяснить, сколько сейчас времени, — это подняться наверх и посмотреть. Вероятно, из-за выброса что-то произошло с нашими часами. Хотя странно, что так свихнулись механические… Если бы электронные — я бы не удивился, сам сколько раз видел, как электронные часы шли вразнос поблизости от аномалий… Чисто по ощущениям мы просидели здесь часа полтора, максимум два. А меня чувство времени редко подводит.

— Чувство времени… — бурча, передразнил Завхоз.

Очевидно, что ему, уставшему за день, больше всех не хотелось никуда идти. И он с радостью бы отдал недельную добычу за то, чтоб сейчас снаружи на самом деле оказалось полдесятого вечера, и уже стемнело, и тогда они остались бы ночевать здесь. Подсвечивая под ноги фонариком, Юрка пошел к лестнице. Ёж — за ним. Роман, занятый укладыванием рюкзака, не сразу оставил свое занятие и вышел следом. И спохватился, только когда по коридору разнесся истошный вопль Бена:

— Стой! Сто-о-о-ой!

Роман отшвырнул спальник, который как раз заталкивал в рюкзак, и ринулся наружу.

В конце коридора, возле лестницы, грохнуло и вспыхнуло, резкий щелчок и треск — словно рвалась ткань, — резанули слух, белый сполох на мгновение выхватил из темноты два резко отшатнувшихся силуэта на фоне дверного проема, и третий — чуть поодаль.

— Сто-о-ой! — еще раз хрипло рявкнул Бен сорванным голосом.

Он обернулся навстречу Ромке, услышав шаги сзади, и пояснил:

— Они чуть в аномалию не влетели… Там, в дверях…

Ёж со стонами и матюками корчился на полу — неудачно упал, прямо на раненую руку. Рядом сыпал бранью Завхоз — как показалось Роману, ругался тот как-то вяло и виновато.

— Генка еле успел его обратно рвануть, — снова пояснил Бен, — Юрка уже ногу занес, еще чуть-чуть — и шагнул бы прямо туда! Ну, оба равновесие потеряли и на пол навернулись… Завхоз на него сверху ка-ак грохнется!

Бен, подволакивая ногу, подошел ближе:

— Ром, вот, смотри, — вытащил из кармана клок бумажного листа, скомкал и запустил его в черный провал выхода на лестничную площадку.

Аномалия взвилась треском и россыпью вспышек. Это было похоже на старую знакомую «электру», но по полу проскакивали не голубоватые змеи разрядов, а мельтешили белые искры.

— Это такая же, как на минус третьем была, по всему коридору. Мы через нее еще прыгали… — сказал Бен.

Более он ничего не добавил, но в душе Романа шевельнулась очень нехорошая догадка. Ёж тем временем кое-как поднялся на ноги, вцепившись в поясной ремень Завхоза, но по-прежнему морщился и сдавленно постанывал сквозь зубы. Роман на шаг приблизился к дверному проему.

— Ром, она весь выход перекрывает, — срывающимся шепотом сказал над ухом Бен, и этот шепот, как показалось Роману, разнесся по подземелью грохотом. — Понимаешь, на всю высоту, до потолка… А может, и на первый наземный добивает… Ее не перепрыгнешь, как на минус третьем…

— То есть, ты хочешь сказать, что…

— Мы выйти не сможем, — прошептал Бен. — Это единственный выход наверх… Мы здесь заперты.

— Ты уверен? — переспросил Роман. Он тупо смотрел в черноту проема, и весь ужас сложившегося положения еще не дошел до него сразу.

— Ага. Мы здесь заперты, — повторил Бен. И отвел глаза, как будто был виноват в этом.

— Надо ребятам сказать… — прошептал Роман

«Н-да. Вот скажу — и что будет?»

— Бен… — он слегка дернул парня за рукав. — Посмотри карту. Точно нет другого выхода?

— Я ее наизусть помню…

— Бен, спокойно… Спокойно, не паникуй, — с нажимом повторил Роман, услышав нехорошие срывающиеся нотки в голосе напарника.

Поодаль немного очухавшийся Генка отчаянно костерил Завхоза:

— Дятел чернобыльский, ты сколько уже Зону топчешь? Почти год? Так какого же хрена ты прешься куда попало, не глядя?! Выброс же прошел! У тебя что, крышу совсем набок свернуло?!

Роман оглянулся на них. До Ежа, кажется, случившееся еще не дошло. Вон, он стоит, зажимая ладонью пострадавшую руку повыше локтя, а рядом топчется и виновато оправдывается Юрка. И в самом деле, какой-то перекос мозгов с ним случился — ну надо же было помчаться вперед, не прощупав дорогу, и это после выброса… Генка вдруг осекся на полуслове — только сейчас заметил застывших Романа и Бена, и повисшее между ними напряженное молчание.

— Эй, народ, а вы чего там шепчетесь? — крикнул он, хотя никто уже не шептался. — Мужики, да вы чего? Смотрите как-то странно…

Бен поморщился от направленного в лицо фонарика.

— Аномалия перекрыла выход на лестницу, — сказал Роман.

— Аномалия, говорите? Хм… — Ёж несколько минут переваривал информацию. — Прямо весь проход? А другой где? Ну, в смысле, выход наверх … Мужики, вы чего так странно смотрите?! Или это… То есть… Я не понял — здесь что, нету другой лестницы?!

Ну вот, дошло наконец-то.

— Мы здесь заперты, — слова Романа падали глухо и тяжело, как кирпичи. — Из подземелья только один выход. И его закупорила аномалия. Похожая на «электру». Названия у нее пока нет, раньше таких еще не регистрировали и не описывали…

«О господи, что он несет? Какая разница, что за аномалия перекрыла выход?! Какое все это теперь имеет значение?» — запульсировало в мозгу Бена.

Генка захлопал глазами и нервно захихикал. До его разума Ромкины слова дошли, а вот прочувствовать их Ёж еще не успел. Пока еще они были для него просто информацией, гласившей: один выход из подземелья заблокирован, надо искать другой. И вообще, надо искать какой-то выход из ситуации. А то, что эта ситуация чревата смертельной опасностью для них всех, пока еще оставалось где-то «за скобками». Просто как условие задачи. И страх от осознания происшедшего еще не завладел чувствами и не сковал рассудок.

— А вентиляция? — выдвинул предположение Генка.

— Шахты узкие, — Роман помотал головой. — Нарочно строили так, чтоб не пролез взрослый… Ширина такая, что ребенок лет десяти пролезет, но не более…

— А если…

— Над нами несколько метров бетона, — Роман перебил недосказанное Генкино предложение. Потому что и так было ясно, что тот хотел предложить. — Прокопаться нереально. Это подземелье способно выдержать атомную бомбардировку.

Повисло молчание. Роман напряженно прислушивался, стараясь не упустить момент, когда эта тишина станет взрывоопасной. А взрыв мог последовать в любую секунду — как реакция на психологический шок. Хорошо, что выскочили в коридор без оружия… Набычившийся Завхоз, до того молча и неподвижно стоявший, поднял голову с заметным усилием, словно она была очень тяжелой и клонила шею вниз, и сделал два шага вперед.

— И что нам теперь делать? — с нажимом спросил он.

Теперь достаточно малейшей искры, чтоб вспыхнул неконтролируемый выброс эмоций… О черт, и тут выброс, думал Роман, буквально кожей ощущая нарастающее напряжение.

— Можем дождаться следующего выброса, — поспешил перехватить инициативу Ёж. — У нас же воды полно… Жрачки — не так, чтоб очень, но можно поэкономить… А после него аномалия сдвинется на другое место!

— Ты уверен? — огрызнулся Завхоз. — А если она не передвинется?!

Видимо, Ёж слишком поторопился. И сделал это напрасно. Юрка ничуть не успокоился, напротив — перспектива провести неделю в подземелье, да еще и с непредсказуемым результатом, испугала и разозлила его еще больше.

— Мы же здесь подохнем! В кабинетах полно трупов, а вентиляция не работает. Да, тут холодно, и поэтому пока еще ничего… Хотя уже начинает попахивать… Не замечал?! А через два-три дня мы маски снять не сможем из-за вони! А запас дыхательных фильтров у нас не ахти какой…

«И ведь он прав», подумал Роман. — «Наш хозяйственный товарищ совершенно прав… Ресурсов, чтоб прожить здесь неделю, у нас в обрез, даже при самой жесткой экономии. Но что же тогда делать…»

— И что ты предлагаешь? — жестко оборвал его Ёж.

Юрка решительно упёрся кулаками в бока, заткнул большие пальцы за пояс:

— Помните, в аппаратном зале есть дверь, и за ней коридор?! Ром, ну я же тебе ее показывал… Еще предлагал пойти посмотреть, куда он выводит, а ты сказал — «не сейчас, не время». Ну, а сейчас, по-моему, как раз время подходящее! Давайте пойдем туда и обследуем тот коридор. Может, он на поверхность выведет?!

Роман немного перевел дух. Более всего он опасался паники и какой-нибудь последующей нехорошей выходки со стороны Завхоза, но, как теперь оказалось — Роман ошибался. Юрка умудрился сохранить спокойствие и не потерять голову, и даже хорошую идею подкинул. Лучше уж идти и обшарить какой-нибудь коридор, чем сидеть тут и смотреть, как у парней медленно, но верно съезжают крыши…

— Бен?.. Эй, ты слышишь? Алё, гараж! — Юрка встряхнул за плечо внезапно замершего Бена и посветил на него фонариком.

Бен поднял лицо — взгляд у него был остекленевший.

— Я… А, да…

— Эй, ну ты чего?! Пошли вниз! Пошарим в коридоре за аппаратным залом. Проводником будешь!

— Юрка, погоди… Я не…

— Да чего ты?!

— Я боюсь идти…

— Ты чего — темноты испугался, что ли?! Как маленький?! Или того, что трупаки зомбями встанут? Так вот, это все чушь и брехня! Сказки! Я уже почти год в Зоне, и никто ни разу не вставал! Пошли…

— Юр, я не трупов боюсь, — тяжело, с трудом выдохнул Бен. — А того, что… Вдруг и выход на лестницу вниз тоже аномалия перекрыла… И мы вообще здесь со всех сторон заперты…

У него вибрировал подбородок и чуть подрагивал голос. Ромка посветил на напарника — его пальцы судорожно крутили крепежный ремень головного фонаря, который Бен держал в руке, а сам он мелко вибрировал и переминался с ноги на ногу.

— Так посмотреть надо, а не гадать! — твердо сказал Завхоз и потянул Бена за рукав. — Чего тут стоять да языком молотить! Пошли, кому говорят!

Бен резко выдернул руку из его захвата:

— Да чего ты до меня доколебался!

Он шарахнулся в сторону, но не рассчитал — в какую, и оказался прижатым к стене. Больше всего Бен сейчас напоминал перепуганного кота, готового сорваться с места и бежать, куда глаза глядят.

Вот еще этого не хватало! Нет, истерику и панику надо гасить на корню. Роман шагнул к нему и влепил резкую и хлесткую оплеуху.

— Все?! Очухался?! Или еще нет?! А теперь веди нас вниз. Проверим, свободен путь или нет. А тогда уже и думать будем.

Бен перевел дух и кивнул. Послушно надел на голову фонарь и, скользя ладонью по стене, похромал вдоль по коридору.

Пока они медленно, примериваясь к темпу Бена, шли сначала по коридору, потом на два этажа вниз, Романа самого стискивал страх. А что, если слова Бена окажутся правдой? Что тогда делать? Решение-то принимать ему… От перепуганных, запаниковавших людей можно ожидать какой угодно выходки, и обрывать панику придется уже не оплеухой, как в случае с Беном, а куда более ощутимыми ударами, да как бы не нокаутом.

Прошли два пролета лестницы — все чисто. Остаются коридор минус третьего и аппаратный зал. Бен остановился и прислушался:

— Надо же, а аномалии тут больше нет… Совсем… Она отсюда ушла. И прыгать больше не надо!

— Ну и хорошо, — выдохнул сзади Роман. — Пошли дальше.

Аппаратный зал… Чисто. Дверь…

— Ром, откроем?

— Нет. Мы же без оружия приперлись… Ты лучше скажи, сам что чувствуешь — есть с той стороны опасность или нет?

Бен задумался.

— Кажется, нет… По крайней мере, поблизости нет.

— А стальная плита на восприятие не влияет?

— Ну-у… Железобетонные стены обычно не мешали. А у них тоже толщина ого-го, да и решетка стальная внутри…

— Ладно, — решил Роман. — Теперь возвращаемся, собираем вещи, экипируемся как полагается, и… И выходим в эту дверь.

Не только он — все облегченно перевели дух. Конечно, с той стороны еще неизвестно что… И там через несколько десятков метров путь может быть перекрыт аномалией… Но появился хотя бы намек на выход — в прямом и переносном смысле.

Роман и Юрка налегли на рукоятки «штурвального колеса», выдвигающего замок двери. Оно провернулось гораздо легче, чем в прошлый раз. Металлический лязг и скрип прокатились по залу. Бен перешагнул порог:

— Чисто! По крайней мере, шагов на десять вперед никаких аномалий нет. Ром, дальше проверим?

— Дальше проверять уже нечего. Дальше надо только идти.

Черт побери, хотелось бы поэкономить источники электропитания — включить прибор только первому в цепочке, но… Но очкам ночного видения требуется время, чтоб прогреться, и даже на включение фонаря потребуется несколько мгновений, которые могут стоить жизни… Придется выбирать из двух зол меньшее. В конце концов, насколько далеко может тянуться этот тоннель? Не настолько же, чтоб сутки по нему идти. Запаса батарей, по прикидкам Романа, у них имелось примерно на сутки непрерывной работы.

— Фонари выключить, все надеваем ПНВ. Бен идет первым, Завхоз — за ним, потом Ёж, я замыкаю.

— Дверь-то прикроем? — предложил Завхоз.

— Прикроем, а толку… Она с этой стороны не запирается…

— Еще один довод за то, что коридор должен выходить на поверхность, — тихо заметил Бен. — Замок только для того, чтоб запираться изнутри. Это явно запасной выход для тех, кто тут работал…

«Только почему же его не было на планах здания и прилегающих территорий», — в который раз подумал Роман.

— Да, народ, часы! — вспомнив, вдруг спохватился он. — Выставим приблизительно, просто чтоб у всех показывали одинаковое время…

— Если отталкиваться от того, когда вы вернулись, да сколько шел выброс, да сколько мы проваландались со сборами, то сейчас может быть примерно восемь-полдевятого, — сказал Ёж.

— Ладно, все ставим на восемь часов. И заметим, сколько будем идти. Всё, пошли.

Тихо… Очень тихо, ни шороха, ни звука капающей воды. И никаких запахов, кроме сырости. И пол чистый — никаких останков кого бы то ни было, в отличие от других помещений «Вымпела», напоминавших анатомичку, плохо убранную после налета оравы пьяных гопников.

Где-то здесь должна быть развилка, вспомнил Роман. Ага, вот — тоннель раздвоился на два черных провала. Цепочка остановилась.

— Народ, пора определяться, куда дальше идти. Бен, ты что скажешь? Твое чутье тебе что-нибудь подсказывает?

Бен с минуту помолчал, зачем-то потрогал стену сначала одного, потом другого коридора…

— В правый надо идти, — уверенно сказал он.

— В левом какая-то опасность?

— Нет…

— А тогда почему правый?

— Не знаю, не могу объяснить, — пожал плечами Бен, — Просто он мне как-то больше нравится… Интуиция подсказывает, что надо сюда.

— Х-хорошо, — протянул Роман. — В принципе, я не возражаю, но давайте-ка для очистки совести проверим левый. Тем более, раз ты говоришь, что опасности там нет.

Через тридцать пять шагов (Роман на всякий случай считал их про себя) коридор уперся в запертую дверь. Такую же громоздкую, как и дверь в аппаратной, только запертую, с мертвым кодовым замком, и без каких-либо признаков наружного запирающего механизма. По сути, это был тупик. Н-да, Бен оказался прав. Что бы ни находилось за этой запертой дверью, но проникнуть туда невозможно.

— Ладно, народ, возвращаемся…

На развилке он остановил группу и на всякий случай зарисовал схему подземных ходов; хотел было отметить стороны света — но стрелка компаса металась, как ненормальная, и не желала останавливаться.

— Бесполезно, — прошептал рядом Бен. — Наверно, какая-то аномалия ее сбивает…

Ладно, ничего не поделаешь — придется ограничиться приблизительным расположением коридора относительно аппаратного зала.

Правый коридор тянулся гораздо дальше. Роман сначала начал считать шаги, но потом сбился и бросил. Они шли уже почти час, миновали два поворота, но коридор до сих пор нигде не разветвлялся и не думал заканчиваться. Причем не наблюдалось ни малейшего уклона — тоннель не поднимался вверх. Получалось, что они ни на метр не приближаются к поверхности.

И это внушало опасения…

«А ведь может получиться и так — проблуждаем здесь энное количество времени, и упремся в тупик. И что тогда?»

Роман поморщился. О перспективах думать не хотелось. Остается только идти и надеяться…

Впереди покачивались плечи и затылки спутников, и рюкзаки на их спинах.

Его собственный рюкзак теперь давил на плечи увеличившимся грузом — громоздкий контейнер с жесткими дисками Роман перед уходом забрал из тайника. Может, и не следовало этого делать… А может, наоборот…

«Если нас зажмут, — решил Роман, — пригрожу уничтожить контейнер. Если им нужны материалы — то это наш последний шанс вырваться… Скорее всего, Генка догадался, зачем я уходил с рюкзаком. Да, я не паковал контейнер у него на глазах, но надо быть полным идиотом, чтоб не понять — без контейнера я не ушел бы… А наш журналист — та еще хитрая задница. Ну и пусть… Подумаешь, догадался… И что он теперь сделает? Попытается при первой же возможности хапнуть контейнер и тащить его своему нанимателю? Ага, пусть. Заодно посмотрим, на кого же это Валохин работает, и кто это такой крутой, раз вся Контора его отследить не смогла?!»

Еще поворот, и за ним коридор неожиданно раздвоился. Хотя почему неожиданно? Просто от долгой и однообразной ходьбы в темноте, да от накопившейся за день усталости притупилось восприятие. Роман даже несколько раз ловил себя на том, что задремывает буквально на ходу. Ныли натруженные за день ноги, ныли плечи. Может, зря они сорвались в поход сегодня? Может, разумней было бы остаться на ночлег в обжитом подземелье? Ведь опасность в виде преследователей могла прийти только снаружи… «Может, стоило бы уговорить ребят заночевать в «Вымпеле»? Нет, они бы не согласились. И так все психанули от страха, когда поняли, что заперты в подземелье… И в единственный выход рванули сразу же, как только вспомнили про него, словно боялись, что и его аномалия закупорит…»

Однако же впереди — развилка. И надо выбирать направление.

— Бен, что скажешь? — уже стандартный вопрос.

— Ром, я не знаю! Опасности нет ни там, ни там. По крайней мере, поблизости.

— В какой лучше идти?

— Да не знаю! Ром, ну я же тебе не гадалка! Если не можешь выбрать — монетку подбрось!

— Ладно, ладно, угомонись, — отмахнулся Роман. Отметил на схеме очередной поворот и развилку, записал время. — Последуем известному правилу прохождения лабиринта — сворачивать всегда в одну и ту же сторону. Идем в правый коридор.

Опять потянулись однообразные бетонные стены, мерный топот берцев и отупляющая усталость. Роман очнулся от внезапного толчка, когда уткнулся носом в рюкзак остановившегося Генки — вся группа уже встала, а его ноги по инерции еще несли вперед.

— Что такое?

— Ром, здесь тупик, — сообщил Бен.

— То есть как это? — Роман встряхнул головой, пытаясь прогнать сонливость, но без особого успеха.

— Да так! Каморка тут какая-то. Похоже на бывший склад. Вход один, другого нету.

Дверь с косяка была сорвана. В помещении размером примерно три на пять метров вдоль стен стояли пустые металлические стеллажи. Несколько изорванных картонных коробок, пластиковый чемоданчик с ячейками внутри, тоже пустой — вот и все. Однако странный какой-то склад… Вернее, место для него выбрали странное. Это что же получается — сюда из аппаратного зала за какими-то необходимыми материалами приходилось топать почти полтора часа в одну сторону? Или тут хранили что-то редко используемое, и очень секретное — или очень опасное?

— Бен, ты здесь опасности не чувствуешь?

— Совершенно никакой!

Роман тяжело брякнул на пол рюкзак:

— Все, народ, останавливаемся на ночлег здесь. Не самое плохое место. Возвращаться и обследовать левый коридор будем уже завтра.

«Народ» недовольно забурчал, но резких возражений не последовало. С одной стороны, парням хотелось как можно скорее добраться до выхода на поверхность, или хотя бы найти признаки того, что этот выход есть. С другой — устали все. Конечно, больше всех утомился Юрка, бегавший вместе с Романом целый день, но и Бен уже ковыляет все медленнее и все сильнее хромает; Генка скуксился и поник…

— Бен и Ёж, дежурите первыми, мы с Завхозом отрубаемся. Лично я могу отрубиться еще до того, как успею коврик расстелить… Часа четыре продержитесь?

— Больше продержимся, — пообещал Бен. — Лично я вообще ничуть спать не хочу!

— Ну еще бы, три четверти суток продрыхнуть, — все-таки поддел Генка. — Ладно, вы падайте, мы посидим.

— Только страшилки не травите, если вдруг скучно станет, — то в шутку, то ли всерьез попросил Юрка. — А то если кто-то разбудит меня испуганным истеричным воплем, то я сначала врежу, а потом буду смотреть, кому и по чем попало…

Все натянуто захихикали, показывая друг другу, как им всем весело, ничуть не страшно, и как хорошо они держатся.

Едва Роман натянул на плечи спальник и пристроил голову на рюкзаке, как железобетонной плитой навалился тягостный сон. Он слепил глаза резкими контрастами: в нем был офис со светлыми стенами и темной мебелью, из-за опущенных белых жалюзи снаружи пробивался настырный солнечный свет; воротник сорочки — жесткий, словно оторванная от жалюзи планка, — натирал Роману шею, а до конца рабочего дня оставалось еще невероятно долго. Рядом с Романом в офисе топтался непривычно выглядящий Генка — с длинными волосами, как на фото из личного дела, в костюме и галстуке; из-за его спины высовывался оператор с камерой на плече. Генка весело и шумно болтал, изображал радость от неожиданной встречи — и ему это вполне успешно удавалось; а Роман изводился от неловкости. Он понимал, что совершенно ничего не помнит о событиях, о которых сейчас трещит Генка, но никак не мог улучить момент, остановить поток фраз и ввернуть словечко. Да еще и не пойми почему было стыдно признаваться при операторе о своих провалах в памяти. Роману казалось, что за подобную «забывчивость» его осудят все — даже этот совершенно посторонний человек. Это чувство было до того странное, непонятное и неприятное, что Роман во сне растерялся, и никак не мог решить, что лучше — промолчать или признаться. Там, в «сонном» офисе он хорошо помнил, как они вчетвером уходили из «Вымпела». А дальше следовал провал, после которого Роман увидел их троих — себя, Генку и Завхоза — уже за периметром. Бена не было. И Ромка совершенно не помнил — куда тот подевался? А Генка все болтал и болтал о последних новостях от Завхоза, о том, как тот живет на Севере, «оленям рога отшибает», и даже женился на местной девушке… «Они же там про Зону ничего не знают, вот она и не побоялась», — заговорщицки подмигивал Генка, — «Наши-то за бывшего сталкера ни за что не пойдут!» «А Бен?» — наконец-то ввернул Роман. Пусть и не к месту, но наконец-то решился спросить… Лицо Генки вытянулось; он запнулся на полуслове и замялся: «Ты что, ничего не помнишь?» «Не помню. Ген, скажи, чего я не помню?!» Вопрос был дурацкий, Роман сам прекрасно это понимал. Но кто бы искал логики во сне… Разговор каким-то кривым зигзагом ушел в сторону, и Романа вдруг перестал интересовать этот еще минуту назад очень важный вопрос. Ромка тонул в этом бесконечном и бессмысленном разговоре, как в киселе, а поток фраз становился все быстрее и невыносимее, свет резал глаза все больше и больше…

…Он еле очнулся и кое-как приоткрыл тяжелые слипающиеся веки. Так вот откуда этот свет во сне — на пустом пластиковом контейнере, в низкой консервной банке колыхалось пламя свечи. Генка и Бен решили скоротать при огоньке ночь в подземелье.

Вот разгильдяи-то! Ромка обругал их про себя, еще не успев толком проснуться. Устроили тут посиделки при свечах, и это вместо того, чтоб бдить, глядя сквозь включенные очки ночного видения! Во-первых, демаскируют стоянку. Во-вторых, сами себя подводят: после взгляда на огонь несколько секунд вокруг не увидишь ничего, кроме желтых пятен в глазах. Да и вообще расслабились: оружие у обоих лежит рядом на полу, Генка сидит в расстегнутом и спущенном с левого плеча комбинезоне, а Бен обеими руками ощупывает и оглаживает его раненую руку выше и ниже повязки. У Ежа, правда, палец на спусковом крючке пистолета, да только сидит Генка так, что все равно не успеет вкинуть ствол, если вдруг в дверной проем кто-то ворвется.

— Вы чего, совсем сдурели? — просипел охрипшим от сна голосом Роман. Сел, закашлялся и подумал, что надо бы хлебнуть воды. — Кто же так караул несет?

— Ром, да нету тут никакой опасности, можно было бы вообще не дежурить. Никого абсолютно тут нет, кроме нас, и ничего с нами не случится, — ответил Бен неожиданно беззаботным тоном.

— Тебе это Хозяева Зоны сообщили? Смс-ку сбросили?! — Роман кое-как прочистил горло.

Бен тихонько засмеялся:

— Я же сенс! Я чувствую, что опасности нет! Не прибежит сюда ни стая снорков, ни взвод монолитовцев, ни даже крыса завалящая…

— А чего это ты вообще делаешь?!

— Да вот решил Генку малость полечить. Ну, как тебя тогда, зимой… Все равно делать нечего, а вдруг поможет…

— Устроили тут экстрасенсорный сеанс, — ругнулся под нос Роман.

— Расслабься, капитан, — поддержал его Генка. — Или другу своему перестал доверять? До сих пор его чутье не подводило.

Рука Романа замерла на пол-пути к карману рюкзака, куда он потянулся за бутылкой воды.

— Капитан? С чего ты это взял?!

— Да брось, Ромыч, — небрежно отмахнулся Ёж. — Хватит в прятки играть. Не в той мы ситуации… Мы же все друг про друга знаем, только все какого-то хрена притворяемся… И на Бена можешь не зыркать так укоризненно. Это не он мне разболтал. Я давно уже знаю…

— «Давно» — это сколько? — машинально спросил Роман. Несмотря на то, что он проснулся, сонная одурь по-прежнему туманила рассудок, и вялые мысли еле-еле шевелились, как снулые рыбины.

Ну, еще бы не быть сонным, всего каких-то два часа проспал, — понял Роман, поднеся к лицу циферблат наручных часов.

— Да с октября прошлого года еще, — ответил Ёж. — Я ж тогда раскопал, что за группа приходила к «Вымпелу», и кто сумел уйти оттуда живым и невредимым. Фадеев Роман Андреевич, капитан федеральной службы безопасности…

— Что-то не припомню, чтоб я представлялся тебе по отчеству или называл фамилию, — нахмурился Роман. — Бен, все-таки ты проболтался, что ли?!

— Ты сам только что проболтался! — хихикнул Ёж. — Я тебя на понт взял. Бен твой молодец… Как я его ни крутил, а он молчит, как партизан… Про себя рассказывал, да, а про тебя — ни слова! Когда мы с Завхозом встретили вас неподалеку от «Вымпела», и ты назвался по имени, то я тогда еще заподозрил, что Роман — это тот самый капитан Фадеев!

За время Генкиной реплики Роман все-таки вытащил бутылку с водой, свинтил крышку и жадно присосался к горлышку. Уф… Теперь говорить легче будет.

— …Только проверить все случая не выпадало, — продолжал Генка.

— Ну, проверил, — Роман кое-как сумел взять себя в руки, — доволен? Вот ты еще в прошлом октябре узнал, кто побывал у «Вымпела»… И что тебе с того?

Генка несколько мгновений помолчал, выдерживая паузу. Роман сидел, растирая ладонями лоб и виски. Он уже не был уверен, что проснулся — слишком уж бредовым казалось все происходящее. А может, этот нелепый разговор — на самом деле продолжение сна? Вот он проснется и поймет, что ни о чем они с Генкой не говорили…

— Да любопытство, капитан, банальное любопытство… — ответ Ежа, тем не менее, был слишком логичен для сна. — Кто-то интересовался тем же, что и я. Ну, и захотелось узнать — кто и зачем…

— Объект твоего интереса — это СКБ «Вымпел»?

— Ага, — кивнул Генка.

— Ну, как я понимаю, ты свое любопытство удовлетворил.

Ёж тяжело вздохнул и поморщился, словно размышлял — раскалываться или не надо. Роман ущипнул себя украдкой. Нет, это все-таки не сон. Они с Ежом сидят в темном подземелье и вываливают друг на друга секреты, а рядом Бен развесил уши. Хотя часть этих секретов он и так знает… Роман молчал — теперь настала его очередь выдерживать паузу. Ничего, это только лучше развяжет язык Генке. Он у него и так чешется.

— Да вообще-то я хотел с тобой связаться… — как Генка ни ждал встречного вопроса от Романа, а все-таки сдался первым. — Еще в прошлом году, в ноябре, когда вернулся из Зоны. Думал — может, мы бы информацией обменялись…

— Чего ж не связался-то? — с сарказмом усмехнулся Роман.

— Да того… Я ведь не вольный стрелок, я по заказу работаю… Мне заказчик запретил устанавливать какие-либо контакты с тобой. Пригрозил расторгнуть договор, если я не послушаюсь. Жалко было терять заказ из-за праздного любопытства.

О! Заказчик. На это ключевое слово у Романа в голове моментально сработал переключатель. «Ведь это то, о чем я хотел спросить у Генки! Я всю дорогу думал, как бы подкатить к нему с этим вопросом, чтоб не спугнуть. Ничего не придумал, а потом повалился и уснул мертвым сном. И вот теперь Генка сам завел разговор о заказчике! Вот это удача… Только опять не вовремя! Башка как чугун…»

— А твой заказчик узнал бы об этом? В смысле, если бы ты ослушался и связался со мной… — Роман изобразил неведение.

— Ага, — с непритворным сожалением вздохнул Генка. — Я на тот момент уже убедился, что у него возможности — ого-го!

— И кто же он?

— А я не знаю! — огорошил его Генка. — То есть, имя и фамилию знаю. Александр Фокс. И все. Но кого он представляет, откуда — без понятия! Я так понял, что этот чувак из какой-то структуры, вроде вашей Конторы. Ну, или из «Аквариума». Но уж никак не ниже!

«Да», — мысленно подтвердил Роман. — «Чего стоит только его аппаратура, сводившая на нет все усилия наших айтишников… Да, и вполне возможно, что этот таинственный заказчик — выход из сложившейся ситуации…»

Он задумывался над этим вариантом еще с момента знакомства с Валохиным. Он обдумывал его, когда они пережидали выброс, и когда шли по подземелью.

А что, если попроситься под «крышу» Генкиного работодателя? Судя по его возможностям, ему вполне по силам прикрыть от Конторы двух беглецов. Разумеется, не задаром. Материалы, добытые в «Вымпеле», придется отдать ему. Конечно, есть вероятность, что жесткие диски повреждены, и ничего извлечь с них просто не удастся. Или что эти материалы не представляют ценности для загадочного господина… как его там… Фокса? И то, и другое — очень нехорошая перспектива, ибо больше расплачиваться за покровительство нечем. Если только своими услугами… Но если сенс-проводник Беневицкий еще вполне может быть полезен Фоксу — раз уж он работает по Зоне, — то услуги обычного опера Фадеева могут оказаться совсем без надобности…

— Но ведь как-то ты с ним связывался? — подтолкнул разговор Роман.

— По мылу. Ну то есть, по электронной почте, — пояснил Генка, словно для обитателя глухой деревни, всю жизнь употреблявшего слово «мыло» только в одном значении.

— Постой, — поморщился Роман, вдруг вспомнив что-то важное. — Как же это он рискнул по «мылу»? У нас же все твои ящики на контроле! Он не мог не знать. И вообще, это дилетантизм чистой воды. Электронная почта — самый неподходящий способ связи для секретных дел.

На самом деле Роман не припоминал среди генкиных адресатов никого с таким именем. Ну не было там никакого Александра Фокса! Иначе за имя давно бы уже уцепились и начали копать. Это имя он услышал от Генки только что…

— Ну, не знаю! — Генка махнул правой рукой в сторону. Левая все еще находилась в ладонях Бена. — Он сам мне дал адрес для контакта и велел письма писать! Ему виднее, значит!

— Постой, а на каком сервере его ящик? — вдруг спохватился Роман.

— Не из всеобщих бесплатных почтовых серверов. Точно какой-то частный сервер. Черт возьми, я название все время забываю… Бен, ну-ка пусти, сейчас я достану ноут, там же аккумулятора еще хватает. Покажу капитану, что за адрес у господина Фокса. Могу сразу письмецо отбить, чтоб энергию зря не тратить! Мол, капитан с другом-экстрасенсом под крышу просятся! Ну что, капитан, отписать?!

И наглый Генка заговорщицки подмигнул.

Роман встряхнулся. Да, это было бы просто замечательно. И надо не зевая, ловить момент за хвост, если бы не одно «но»… Чисто техническое и поэтому непреодолимое «но».

— Ген, отсюда же сигнал не добьет… Ты прикинь, сколько метров грунта над нами…

— Черт, а ведь и правда!

— Хочешь — не хочешь, а письмо придется отложить до того, как найдем выход… И не стоит тратить аккумулятор на то, чтоб показать мне адрес сервера заказчика. Это подождет.

— Завтра вернемся к развилке и пойдем в левый коридор, — вклинился Бен.

Все замолчали. Да, есть еще один необследованный коридор, и есть надежда на успех, но… Говорить о перспективах этого «но» никому не хотелось. И хорошо, что Завхоз сейчас дрыхнет сном младенца.

— Ром, да ты ложись, поспи еще, — сказал Бен. — Всего-то два часа прошло, мы свою вахту еще не отсидели. Спи, а то завтра будешь тормозить…

«Как же, уснешь тут», — подумал Роман, но послушно улегся и натянул на плечи спальник… Парень прав — надо постараться уснуть, иначе завтра быстро слетишь с катушек, а ведь эти трое теперь висят у Романа на хребте. И если он не сможет их тащить и пинками гнать хоть в какую-нибудь сторону, чтоб не сбрендили от страха и не перестреляли друг друга, то больше никто не сможет. Генка — еле-еле на ногах держится, да и лидер из него так себе. С одним Завхозом он еще кое-как управлялся, и то когда тот был вменяемый. А теперь Юрка — самое слабое, но и одновременно самое опасное звено. Бен-то в любом случае буйствовать не станет, даже если и психанет — то может заплакать, сесть и отказаться идти, но однозначно не бросится на спутников. А Юрка, как он сам о себе думает, «настоящий пацан». У таких истерики часто выливаются в опасные для окружающих формы. Это сейчас он тихо-мирно посапывает под боком, большой, сильный и спокойный. А если заведется и упрется рогом в землю…

За этими беспокойными мыслями Роман сам не заметил, как провалился в сон.

Очнулся он от настойчивой тряски за плечо.

— Ром, просыпайся! Да просыпайся же! — тряс его Бен. — Наша вахта давно кончилась! Вон, Генка уже дрыхнет. Я тоже хочу хоть немного поспать, знаешь ли.

Роман сел, огляделся в еле различимом свете огарка — уже и вторая свеча оплавилась до того, что огонек еле-еле выглядывал из консервной банки. Рядом сидел и протирал глаза Завхоз. Генка дрых поодаль, подстелив свой коврик. Значит, Бен отпустил его спать, а сам досиживал вахту в одиночку…

— Ладно, ложись давай, — Роман встал, освобождая свое нагретое место.

Ничего, Завхоза он сейчас позовет в коридор и там «построит», чтоб нес караул, как полагается. На всякий случай, для профилактики беспорядков. И никаких вольных посиделок при свечах.

Роману казалось, что время тянется, как липкий густой кисель. Четыре часа, отведенные на сон второй половине их команды, никак не желали заканчиваться — словно стрелки замедлили скорость вдвое. И он, и тем более Юрка успели известись от скуки на вахте, а будить Генку и Бена было все еще рано. Конечно, можно бы и сделать это раньше намеченного времени, но… Во-первых, ребятам надо дать отдохнуть — как-никак, эти двое наиболее слабая физически часть команды. А во-вторых, просто нечестно, в конце концов, будить их только потому, что двоим более-менее выспавшимся стало скучно.

Наконец-то стрелки доползли до цифры «семь». Если не врут, конечно — вон чего творилось с часами вчера… Можно растолкать Генку и Бена, отдать распоряжение Юрке готовить завтрак, и собираться в путь.

Левый коридор через каких-то пятнадцать минут ходу резко свернул влево же, и вывел в круглое помещение с высоким потолком. Три четверти помещения занимал огороженный решетчатыми перилами провал с выходящими оттуда и поднимающимися куда-то вверх трубами разных диаметров.

Бен шустрее всех похромал вперед — под ногами загудел металлический пол. Он посветил фонариком вниз, за край провала, потом, порывшись в кармане, бросил туда какую-то мелочь — внизу тихо булькнуло.

— Вода там, — доложил «результаты исследования» Бен. — Коллектор, что ли…

В левой стороне зала уходила вертикально вверх узкая металлическая лестница.

— Ого, а вот и подъем! — обрадовался Генка.

По лестнице заметались белые круги света от фонариков. На самом ее верху чернел уходящий вглубь прямоугольник коридора. Парни радостно загудели — еще бы, впереди забрезжила надежда. Вскарабкавшись по лестнице, они станут примерно на шесть-семь метров ближе к поверхности.

— Вот чего, спрашивается, вчера сразу сюда не пошли?! — посетовал Завхоз.

А может и хорошо, что не пошли, подумал Роман. Хоть выспались в безопасном месте. Иначе пришлось бы еще долго искать, где остановиться на ночлег. Зал с коллектором не внушал ему ни капли доверия.

— И как же я здесь влезу-то?.. — Генка задумчиво потрогал нижнюю перекладину.

Да, с одной работающей рукой по вертикальной лестнице — это проблема. Бену и то проще, он-то хоть на руках подтянется.

— У нас же есть лямки для переноски, — вспомнил Юрка. — И веревка. Мы с Ромычем лезем первыми, спускаем веревку. Ты надеваешь лямки, Бен привяжет к ним веревку, тогда ты полезешь, а мы будем сверху тебя придерживать. Вдвоем-то удержим, если что.

— Годится, — кивнул Роман. — Только сначала мы все рюкзаки наверх поднимем, и заодно оглядимся — что там и как.

Опять тихо булькнуло. Роман быстро обернулся на звук и рукой сделал остальным знак замолчать.

— Ром, да не дергайся ты, это я подушечку жвачки в воду бросил, — вдруг улыбнулся Бен.

— Да ты что, сбрендил?! На фига?! Пугает тут…

— А ты что подумал — оттуда чудовище выныривает? Акула-мутант?

— Типун тебе на язык! Ну откуда ты знаешь, что это за вода и кто может в ней водиться?!

— Да обычная грязная вода, — пожал плечами Бен. — И никто там не водится.

«Да, сенс-проводник в наших рядах команду совсем разбалует», — раздраженно подумал Роман. — «Привыкнут парни во всем на него полагаться, а без Бена и шагу ступить не смогут, или наоборот — забудут об осторожности и влетят совершенно по-глупому! А что с этим делать?! Приказать Бену идти вторым, чтоб дорогу прощупывал Юрка, а Бен только контролировал на всякий случай? Бесполезно. Все равно Юрка догадается о подстраховке, и о том, кто тут все решает. Ничего не сделаешь.»

— Ладно, всё, закончили разговоры и начинаем подъем!

На втором уровне опять потянулся вперед длинный темный коридор. С одной стороны — хорошо; парни всерьез опасались, что путь преградит толстенная дверь, которую не возьмешь гранатой. А с другой стороны — конца пути видно не было… Они шли уже три с половиной часа, уже несколько раз останавливалась на привалы, а коридор сделал всего два поворота, причем сначала влево, а потом вправо — похоже, тоннель огибал участок какой-то твердой породы и возвращался к первоначальному направлению. И до сих пор не попалось ни одного разветвления. По прикидкам Романа, хотя они и двигались с черепашьей скоростью, но около десяти километров за сегодняшние пол-дня успели сделать. С учетом поворотов коридора — если, конечно, Роман не ошибся, зарисовывая на схеме ломаную линию пройденного маршрута, — они уже удалились от «Вымпела» примерно километров на восемь. Это кому же взбрело в голову прорыть такое метро, и главное — для чего?! Бесконечный коридор все меньше и меньше становился похож на запасной выход для эвакуации сотрудников. Или его строили для скрытного сообщения с каким-то другим объектом? Если так, то почему в тоннеле нет рельсов? Как будто господа ученые согласились бы топать друг к другу по секретным делам такие километры на своих-двоих… Да они давно бы забастовку устроили! Нет, все это ерунда какая-то, и одно с другим не вяжется.

«Чушь, бред!» — думал Роман, машинально перебирая ногами. — «В Конторе не могли не знать про существование тоннеля. И уж тем более скрывать какие-то особенности планировки здания и окрестностей от людей, которые идут туда на задание — просто глупо! В голове не укладывается…Конца тоннелю не видно, и света в его конце — тоже… Ладно еще, раненые неплохо держатся. Но Бен хромает все сильнее, скоро придется его разгружать. Или лучше всем пересмотреть свои рюкзаки и бросить здесь все лишнее? Пора устраивать длительный привал и обед. Да как бы не пришлось провести еще одну ночь в этом подземелье…»

По команде «привал» Генка и Бен просто сложились. Последний так и вовсе упал на сброшенный рюкзак, уткнулся в него лбом, и проигнорировал даже придвинутую жестянку с разогретой едой. Ёж просто вытянул поперек прохода длинные ноги и закрыл глаза; и только после нескольких тычков и пинков Завхоза переполз на раскатанный коврик.

Так, похоже, пора делить между ними запасную дозу боевой химии, подумал Роман. Запасная доза у него с собой, естественно, была — припрятанная отдельно от аптечки. На тот случай, если другой шприц-тюбик вдруг будет поврежден. Потому что без этого допинга Бен имел гораздо меньше шансов пройти бой в подземелье… Вот только как использовать вторую дозу — обоих колоть из одного и того же шприц-тюбика, или взять другой шприц-тюбик, вылить содержимое, сполоснуть, набрать туда половину «коктейля берсерка»?.. Жалко промедол-то выливать, вдруг еще пригодиться… Вообще лучше сначала Бену вколоть, он-то точно не болел никакими инфекциями, передающимися через кровь, от него Ежу никакой заразы не занесешь. А вдруг у Генки аллергия на компоненты боевой химии?! Его же не проверяли… Не хватало тут еще аллергического шока для полного счастья! Да, придется Ежу на своих внутренних ресурсах выползать, решил Роман, вколю только Бену.

Но сейчас надо дать ребятам просто отдохнуть. Может, даже пусть подремлют…

— Все, народ, разворачиваем коврики, и в детском саду «тихий час». Никуда этот коридор не денется… Все равно он кончится еще нескоро…

— А он не кончится, пока мы не поймем… — вдруг неожиданно выдал Бен.

— Чего не поймем? — переспросил Роман.

Парень несет какой-то бред. От усталости и нервного перенапряжения, что ли?!

— Ром, мы должны понять что-то очень важное. Или что-то сделать. Тогда коридор кончится, — Бен уставился на него мутными глазами, в которых метался какой-то нездоровый блеск. — Вспомни, когда мы заночевали в тупике… Если бы мы сразу пошли в левый коридор, то… Вот честно скажи, если бы мы не остановились на ночлег, ты бы поговорил с Генкой насчет его нанимателя? И попросился бы к нему под «крышу»?

— Сомневаюсь. Да просто некогда было бы разводить разговоры…

— Вот видишь! Ночевка нужна была для этого! Чтоб ты наконец-то решился! Если бы мы сразу пошли в левый коридор, то тупик оказался бы там!

— Бен, мне кажется, ты бредишь. От переутомления.

— Нет. Ты сам убедишься, — тихо ответил Бен и повернулся на бок, пристроив голову на сгибе локтя.

Н-да, сенс в команде — та еще напасть. Особенно когда он вообразил себя пророком, оракулом и черт знает кем еще. Ну да ладно. Чем бы дитя не тешилось, лишь бы за ствол не хваталось.

— Гм… Ну, пожалуй, да. В этой истории нам еще много чего неизвестно… Геныч, ты там жив?

— Угу…

— Давай рассказывай все с самого начала.

…Зажгли последнюю свечу. Две другие уже застыли бесформенными наплывами внутри консервных банок. Юрка занялся скручиванием фитиля из обычных швейных ниток, и растапливанием над огоньком стеарина, надеясь вылепить из него новую годную к употреблению свечку. Очки ночного видения Роман распорядился выключить — раз никакой опасности поблизости нет, то и нет нужды зря сажать батареи. Тем более что они и так уже подсаженные — что в очках, что в фонариках…

Генкину историю про закодированную дверь Роман выслушал довольно скептически:

— По-моему, Геныч, тебе кто-то мозги пудрит. Поймал тебя на интерес, и аккуратно так подталкивает в нужном направлении, чтоб ты для него эту дверь открыл…

Ёж наморщил нос:

— Да и мне временами тоже так казалось… Но с другой стороны — этот некто заинтересованный ведь не подсовывал мне остальных троих… Ну вот Юрку разве что? Кащей его нанял — может, знал, кого именно надо нанимать… Но насчет тебя, Ром, я сам начал копать — меня никто не подталкивал! Наоборот, Пашка отговаривал и к «Вымпелу» ходить, и поисками выживших из вашей группы заниматься! А уж про Бена я вообще ничего не знал… Если дверь закодирована на конкретных людей, то этот «некто» и должен был подтолкнуть меня именно к этим людям! А иначе зачем вся эта затея-то?

— Почему ты вообще решил, что я и Бен — это недостающие двое для отпирания кодового замка? — задумчиво протянул Роман.

— Ну, я же объяснил, — Генкин голос стал совсем растерянным и беспомощным.

— Мистика какая… Причем нездравая, — подвел итог Роман. — Мало ли кого и откуда Зона «выпустила», как ты выразился, живым и невредимым одного из всей группы… Ты почему-то за теми-то не стал гоняться…

А Бен, до того лежавший, как снулая рыбина, вдруг оживился:

— Ром, а неужели ты не попробовал бы — среагирует ли на тебя замок, если бы оказался рядом с той дверью?

Надо же, как его эта история увлекла, отметил про себя Роман, — приподнялся, глаза заблестели, в голосе азарт появился.

— Не знаю, — пожал плечами Роман. — Во-первых, я ужасно не люблю, когда меня используют втемную…

Он выразительно посмотрел на спутника. Да, уж Бену-то не надо было объяснять, почему!

— …Во-вторых, даже если нас никто и не собирался использовать, а все это происходит само собой — то все равно это неоправданный риск. Мало ли, что за дверью…

— Ром, ну, а если я бы сказал, что опасности нет — ты согласился бы ее открыть?! Ну, хотя бы попробовать?

— Тебе доверять можно, — согласился Роман.

Да в самом деле, пусть хоть к загадочной двери стремится, лишь бы не скисал!

А Бен размечтался:

— Правда, а вдруг именно у нас получится ее открыть? Мне вот тоже интересно, что там… Сходить бы в эту долину… Ёж, как ты сказал, называется это место, где дверь?

Генка, глядя в темноту, задумчиво покусывал губу. Он вытряхнул перед капитаном далеко не всю подноготную. И решил пока что умолчать о найденном на заводе «Луч» ноутбуке и загадочной базе данных. Так, на всякий случай.

И еще потому, что рассчитывал получить от капитана в обмен за информацию что-то равнозначное, но этим пока не пахло. Роман все услышанное мотал на ус, но в ответ не сообщил ничего такого, что оказалось бы для Генки новостью.

— Значит, ты своим вбросом информации нас выманил, — хмыкнул Роман. — Хитро… Но вот в чем фишка — мой шеф сведения проверил, прежде чем нас засылать-то. Другой источник подтвердил, что вокруг «Вымпела» действительно какая-то группа отиралась…

Генка захлопал глазами, совершенно искренне недоумевая:

— Что, правда?! Эх, и ни хрена же себе…

— Да, товарищ Свирепый Ёжик! Ты думаешь, что сам ходишь — а тебя кто-то на ниточке водит. Потом, как выяснилось, твой наниматель и про меня знал.

Роман исподтишка наблюдал за реакцией собеседника — Ёж беспокойно заерзал на месте, словно уколола мысль о том, что такой замечательный заказчик дергает его за ниточки и использует втемную. Наверняка он этому Фоксу доверяет и расположение к нему испытывает, и гораздо больше, чем следовало бы из соображений здравого смысла, подумал Роман. Хитер и ловок этот господин, вон как сумел Генкины чувства подкупить, раз тот теперь даже и не сомневается в честности заказчика.

— Да, Ген, твои публикации и в прессе, и в Интернете я читал. Очень озадачило, честно говоря… Кстати — ты сам-то задумывался, для чего Фокс тебе заказал писать именно на ту тему? На кой черт ему надо заманивать в Зону авантюристов?

Над Генкиной версией о «снятии социальной напряженности» и устранении из общества взрывоопасных элементов — больших любителей пострелять и готовых в любой момент схватиться за оружие, — Роман откровенно посмеялся.

— Геныч, ты вроде бы уже большой мальчик… Должен бы понимать, что никто не будет ничего делать, если в этом нет выгоды. Выгоду можно мерить каким угодно аршином, но она всегда должна наличествовать. Сам подумай — если бы обществу было выгодно отсутствие криминальных элементов, то оно давно бы уже породило некий механизм, дающий возможность если не уничтожить их, то хотя бы свести к минимуму. Безо всякой Зоны. И не стало бы ждать, пока она появится.

Разобиженный Генка буркнул:

— Вообще-то у меня и другая версия была, но ты же посмеялся над глупой ненаучной фантастикой! А вот эту — ну, о том, чтоб потенциальных убийц переманить на ограниченную территорию, — я и сам считал побочной.

— А основная — это про организацию телешоу, что ли? — переспросил Роман.

— Да! Ты еще долго допытывался, чего мы с Беном накурились и где такие крутые грибочки растут! Хотя насчет телешоу — версия уж куда более здравая! Потому что это — проект коммерческий, и его стали бы делать только ради выгоды! Хотя… Это сколько же средств надо вбухать, чтоб подготовить такой проект! Если на минуточку допустить, что все эти приключения в Зоне кем-то устроены намеренно и только ради трансляции шоу… Где идет эта трансляция — вопрос второй, мы его пока не рассматриваем… Берем за отправную точку, что где-то она идет… Неужели настолько большой доход от этого проекта, раз окупает затраты на его создание?

Роман, как ни странно, вдруг отнесся к этой версии серьезно:

— Ну почему только шоу? У проекта может быть целый комплекс целей. В том числе чисто прикладные аспекты.

— Например?

— Например, полевые испытания принципиально новых видов оружия. — предположил Роман. — Ну, установок по созданию ограниченных участков местности с аномальными физическими свойствами.

До того слушавшие молча Юрка и Бен недоверчиво загудели, а Генка спросил:

— Думаешь, аномалии создают искусственно?!

— Ген, ты же просил гипотезы… Вот тебе одна. Вторая: опять же обкатка в полевых условиях приборов по обнаружению этих самых аномалий, для последующего оснащения ими регулярной армии…

Генка фыркнул.

— …А также поиск и отбор людей с особыми свойствами, которые могут распознавать аномалии безо всяких приборов… — Роман выразительно посмотрел на Бена.

— Тогда как-то странно, что решили приманивать в Зону толпы вояк… Ну, в смысле — не кадровых военных, а всяких любителей пострелять и побегать… Вряд ли среди них и ищут сенсов-проводников. Не тот контингент… А если даже сенсы среди вояк и попадутся — то слишком много пустой породы в отвал, знаешь ли.

— А ты уверен, что в отвал?! — Роман приподнялся. — Тут наблюдается очень любопытная статистика… Конечно, собирать данные в таких условиях очень сложно, и цифры во многом приблизительны, но все-таки они не с потолка взяты… Мы довольно точно знаем, сколько народу в Зону приходит. Если уж не можем остановить входящий поток — то хотя бы подсчитываем их скрупулезно. Погрешность в числе приходящих в Зону может быть, ну… Ну, с десяток человек в месяц. Потом, мы получаем данные от агентов, сколько человек обитают в Зоне постоянно. Точно знаем, сколько арестовано сталкеров и сколько военных уволилось по истечении срока контракта. Сведения о погибших мы имеем из сталкерской сети. То, что мы не обнаружили ее операторский центр — не значит, что мы не можем получать данные на уровне пользователей. Нужно только уметь их анализировать… Всю самую важную информацию берут из открытого доступа, если помнишь.

— Ну да, постоянно же сообщают, кто и где погиб, — ввернул слово Генка.

— Так вот, и в результате подсчетов миграции народа в Зоне получается расхождение примерно в сотню-полторы человек за один месяц. Понимаешь, по цифрам выходит, что такая прорва народу — а для относительно небольшой территории Зоны это действительно прорва! — куда-то девается. Их нет ни среди живых, ни среди мертвых.

— Пропали без вести, — предположил Генка. Правда, несколько растерянно.

— Пропажа без вести подразумевает два исхода, — едко возразил Роман. — Либо человек погиб, и его труп не нашли, либо он где-то скрывается, и никто из знакомых не знает — где. Какие, к чертям, неопознанные трупы могут быть при нынешней системе функционирования сталкерской сети?! Если всем участникам игры постоянно сыпятся сведения — кто, где, и когда погиб? Без КПК обходится очень малое количество сталкеров. Уж точно не сотня одновременно! Значит, в нашем случае пропажа без вести — это уход куда-то. За пределы Зоны столько народу незамеченными и неподсчитанными не выйдет! Ну, сам посуди… Если стукачи их скрупулезно подсчитали при входе, то подсчитают и при выходе. Значит, эти люди все куда-то исчезают внутри Зоны…

И тут вдруг вклинился Завхоз, на всем продолжении разговора молчавший с видом: «Ну, опять понеслись бредовые фантазии, вот людям делать-то нечего!».

— Да ясен пень, они уходят к Монолиту и не возвращаются, — сказал Юрка как нечто само собой разумеющееся. Еще и плечами пожал — мол, даже глупо не понимать очевидных вещей.

Остальные трое разом уставились на него.

— Вы как будто не знаете про Монолит, — добавил Юрка.

Он тем временем аккуратно зажег вылепленную свечу, прилепил ее ко дну консервной банки. Фитилек вытянулся, оранжевые отсветы заметались по лицам.

Разумеется, сталкерскую легенду про Исполнитель желаний знали все.

— Да, — задумчиво протянул Роман, — это мы не воспринимаем ее всерьез. А сколько народу воспринимает? И тянутся к Монолиту, как ослы за морковкой…

Юрка встал и потянулся, надел свои очки ночного видения.

— Пройдусь-ка маленько… — сообщил он. — Надо мне, ну и вообще… Засиделся я чего-то.

— Далеко не уходи, — на всякий случай предупредил Роман.

Шаги Завхоза отдалялись и затихали; а Генка, глядя ему вслед, призадумался. Но по мере размышлений выражение его лица становилось все более ехидным.

— Ром, то есть, ты хочешь сказать, что ваша Контора на это, — Ёж сделал круговой жест рукой, — на всё смотрит, всё видит, делает выводы, но кроме выводов ни черта не делает? Подсчитали, сколько народу пропадает, но не ищут, куда конкретно они деваются?

А вот эта фраза Романа заметно смутила.

— Ну, ты понимаешь… Во-первых, ситуация начала развиваться в этом направлении относительно недавно… Во-вторых, требовалось время, чтоб набрать данные для анализа… А в-третьих, я не знаю — может, какие-то меры и принимаются… Может, другие наши сотрудники и разрабатывают это направление, ищут, куда исчезают сталкеры? Это ведь не моя тема. Меня не посвящали в подробности. Да, статистику мне показали, хотя для моего задания это отнюдь не самая важная информация. Скорее уж, даже излишняя… Моей задачей было — вынести отсюда результаты научных разработок, и все…

— Уволочь их из-под носа у хохлов, — опять съязвил Генка. — Чьи институты все это разрабатывали-то? Сомневаюсь, что чисто российские — территория-то не наша!

— А вот это уже не мое дело, — отрезал Роман. — Мое дело — вынести, а там уж пусть потом делят, как хотят.

— Значит, ты практически не в теме… Ну, в той, которая меня интересует… — задумчиво протянул Ёж. — А жалко! Получается, что запрет на наше общение был излишним. Но тогда какого черта Фокс…

Роман вдруг отвлекся от разговора, пригасил свечку и торопливо включил очки ночного видения. Приподнялся, вглядываясь в темноту:

— Юрка! Эй, Юрка, ты где? Я же сказал — далеко не отходить! Что, такой стеснительный, что ли?

— Да я недалеко, я только за угол завернул, — спереди раздался голос Завхоза. Он действительно был совсем рядом — метрах в пятнадцати от силы.

— Юр, ты где там?! — вскочил Роман.

— Да говорю же, за углом! Тут коридор поворачивает! — крикнул Юрка, высунувшись из-за поворота, и по коридору прокатилось гулкое эхо.

— Как поворачивает?! Мы же осматривали его вперед от места стоянки!

— Ага, а поворота под самым носом не заметили, — Завхоз уже топал обратно. — Между прочим, там лестница наверх есть.

— Лестница?! Наверх?!

— Ну, небольшая такая, ступенек на пять… Но ведет вверх. И за ней коридор еще раз поворачивает.

Тут уже вскочил и Генка:

— Пойдем посмотрим!

Но Бен даже не сделал попытки подняться, только чуть повернул голову:

— Ребята, ну вы сходите пока… А я здесь подожду…

Что-то парня совсем развезло… Только что вроде бы немного оживился, и вот опять скис. Собравшийся было бежать Роман опять остановился:

— Геныч, Завхоз, вы идите, посмотрите там сами… Не годится Бена тут одного оставлять. Далеко не забирайтесь. Разведаете обстановку — дальше все вместе пойдем.

Когда две фигуры растворились в темноте, Роман снова присел рядом с Беном:

— Ну ты что, мелкий? Совсем плохо?

— Не, я просто устал…

— Бен, ну еще немного… Ты же слышал — лестница вверх… Мы скоро выберемся. Надо еще совсем чуть-чуть поднажать.

Парень уткнулся лицом в сгиб локтя, в пропахшую дымом и порохом ткань. Он хотел было сказать, что не надо успокаивать его пустыми словами, но спохватившись, проглотил уже вертевшуюся на языке фразу. Потому что вдруг понял — а ведь Ромка все-таки верит, что они выберутся… Искренне верит. Ну зачем его заранее огорчать? Да и не докажешь ничего. Потому что Бен и сам не знает, почему он так думает. Просто знает, и всё — скоро их путь закончится. Нет, они не нарвутся на монстров или на вражеские стволы. Это будет как-то по-другому… Но как — Бен и сам толком не понимает и объяснить не может. А Ромка ведь первым делом подумает, что все они тупо погибнут…

— Ну, ты чего?

— Я тут подумал… Ты знаешь, Ром, когда Юрка сказал про Монолит… Меня как будто что-то клюнуло. Вояки ломятся к Монолиту, доходят не все… Кто дошел — те куда-то пропадают. А для чего нужны вояки?

Он очень серьезно посмотрел Роману в лицо.

— Правильно… — тихо и хрипло выдохнул тот. — Неизвестно только, где нужны… Но для чего — тут без комментариев… Зона — это же большой испытательный полигон. Наемников отбирают, испытывают и одновременно прокачивают. Монолит — верхний уровень игры, дойдут только самые крутые.

— Ром, и ты что думаешь — если мы до этого доперлись, то нас с этой информацией отсюда выпустят?

— Да какая это, к чертям, информация?! Это одни предположения, фантазии! Никаких доказательств у нас нет! — выпалил Роман и вдруг осекся.

— А если открыть дверь — то доказательства будут, — веско добавил Бен.

Он все-таки поднялся, сел, и уставился на спутника серьезным и грустным взглядом.

— Бен, ты думаешь, что за дверью — операторский центр сталкерской сети? Или, по крайней мере, резервный пульт?

— Н-не знаю… Но точно что-то такое.

Роман встал и потянулся к своему рюкзаку.

— Ладушки… Но добыча доказательств — это у нас не первоочередная задача. Первоочередная — это выйти отсюда, а вторая по значимости — это связаться с генкиным заказчиком и проситься к нему под «крышу». Иначе нам будет не до сбора каких-то доказательств… И в свете первой задачи давай-ка я тебя еще раз уколю, — Роман достал шприц-тюбик с «коктейлем берсерка».

— Ром, не надо! — Бен даже чуть отодвинулся на подстилке. — Не надо!

— Да ты чего?! Хватит уже, в конце концов, детсад тут изображать! Укола он боится…

— Не самого укола, а… Ром, ну не надо этой химии! Мне от нее вред будет, честное слово, я чувствую!

Роман остановился. Да, уж в чем-чем, а в правдивости предчувствий Бена он не раз убедился.

— Ладно, — недовольно бурча, он спрятал шприц-тюбик обратно. — Но только если сейчас встанешь и сам пойдешь…

По коридору раскатилась дробь торопливых шагов — возвращались Генка и Юрка.

— Народ, там… Там воздуховод! Ну, или что-то вроде — он как колодец! Примерно метров пять высотой, он на поверхность выходит, небо видно! Вылезти вряд ли удасться, стены гладкие, но сигнал точно пойдет! — радостно завопил Ёж. — Юр, помоги-ка ноут достать, я счас письмо отобью! Вы пока собирайте вещи, а я туда!

…Интернет «подрубился», письмо улетело. Генка смотрел вверх, словно провожал его взглядом; Юрка держал перед ним на руках ноутбук. Роман и Бен тоже уставились вверх, в серый квадрат неба, после двух суток полной темноты казавшийся ослепительно ярким. Все замерли молча, словно ждали, что вот-вот прямо сейчас звякнет сообщение о пришедшей почте, и в углу экрана замигает конвертик. Нет, конечно же, так скоро ответ прийти не может… «Вряд ли Фокс сидит возле своего компа и ждет от меня сообщения», — подумал Генка. — «Хотя… Кто его знает… Может, и сидит…»

— А ведь до края колодца не пять метров, а меньше, — нарушил тишину Роман. — Хреновато у тебя с глазомером, Ёж! Мне кажется, даже четырех не будет…

— Я тебе клянусь — было выше, когда мы с Завхозом подходили!

Роман молча отмахнулся от этого заявления. Верить в мистику, когда становятся возможными удлинения и укорачивания железобетонных ограждений, он упорно отказывался.

— Можно попробовать достать до края, — предположил он. — Генка, если бы я встал тебе на плечи, то мог бы дотянуться… Выдержишь?

Генку, похоже, эта перспектива не обрадовала. Он недовольно наморщил нос, но возражать не стал.

— Да выдержу… Только «разгрузку» сними.

— Ром, не надо здесь вылезать! — вмешался Бен. — Там наверху точно какая-то опасность!

— Радиация?! Эх, черт, счетчик-то! — спохватился Роман. Отвыкли, расслабились под крылышком у сенса…

Но счетчик молчал.

— Нет, не радиация…

— И не аномалия — связь же нормально сработала, — сказал Генка.

— Скорее всего, какие-то опасные растения, а может — монстры, — предположил Бен. — Хотя… Может быть, это какая-то аномалия, которая на людей влияет, а на передачу сигналов — нет…

Но на Романа вдруг напал исследовательский зуд. Да к тому же до чертиков хотелось выбраться из темного холодного подземелья, которое еще неизвестно где и чем закончится.

— Я маску надену, — возразил он. — Если в маске, даже «ржавый волос» не страшен. Посмотрю все-таки, что там наверху. Геныч, упрись-ка в стенку. Юрка, а ты подстраховывай.

Стоя у Генки на плечах — тот морщился и покряхтывал, но держался твердо, — Роман действительно легко достал до края бетонного колодца. Странно, снизу казалось, что он еле-еле дотянется. То ли обман зрения, то ли колодец уменьшился в высоту, пока Роман карабкался на спину товарища?

Он ухватился за край и подтянулся, одновременно упираясь носом ботинка в стену. Навалился грудью на бортик — а кстати, край бетонной трубы оказался толстый и гладкий, якорю-кошке тут зацепиться было бы совсем не за что, — и огляделся по сторонам, насколько хватило угла обзора.

И тут же стремительно нырнул обратно в колодец. Еле-еле удержался, чтоб не полететь вниз, повис на руках — и почувствовал, что долго не продержится, слишком уж широким и неудобным для захвата ладонями был бортик колодца. Вися на вытянутых руках, Роман рявкнул: «Ген, отойди!» — он уже понял, что не сумеет аккуратно нащупать ногами Генкины плечи и опереться на них. Генка качнулся в сторону, Завхоз и Бен еле успели подстраховать Ромку с боков и немного ослабить удар при падении с почти двухметровой высоты. «Посадка» оказалась жестковатой, но довольно удачной. Роман приземлился на четвереньки и упал на бок.

— Ты как, цел? — раздались испуганные голоса спутников.

— Вроде да, — выдохнул Роман, сидя на полу, и растирая ушибленную ногу и бок. — Там, наверху, два кровососа!

— Чего, правда?!

— Два, — повторил он. — Здоровые, твари… Сидят в паре десятков метров от колодца. Ладно еще, меня не заметили. Народ, ну-ка, чешем отсюда быстро! А то вдруг они сюда спрыгнут!

— Никогда не слышал, чтоб кровососы в колодцы сигали, — пробурчал Завхоз.

— Хочешь проверить?! Если проверишь — отчет об этом ты вряд ли уже напишешь. Быстро!

Опять вязкая чернота вокруг да гулкие удары четырех пар берцев о бетонный пол. Парни подчинились с явной неохотой — всем до чертиков не хотелось возвращаться в подземелье, когда поверхность была так близко. Но вылезать там, где разгуливают самые быстрые и сильные хищники Зоны… «И Генку мы вряд ли смогли бы поднять», — на ходу убеждал Роман товарищей. Никто не возражал, но все заметно скисли. Раненые еле-еле волоклись, особенно Бен — да, после использования «искры жизни» признаки воспаления исчезли за считанные часы, но для полного заживления все равно требовались время и покой. И многочасовая ходьба второй день подряд этому процессу отнюдь не способствовала. Он шел все медленнее, с трудом подволакивая ногу, из-за него команда ползла с черепашьей скоростью. И теперь даже не извинялся виноватым тоном, что связывает всю команду. У него уже просто язык не ворочался. Еще немного — и парень свалится…

…Сколько они брели по коридору после воздуховода — никто из них не смог бы сказать с точностью. Часы у всех опять пошли вразнос, у кого-то стрелки пробежали два часа, у кого-то — пять. Чувство времени и у Романа, и у Генки тоже засбоило — оно же не работает совершенно автономно, без опоры на какие-то наблюдаемые вокруг изменения в окружающем мире, а на что ему опираться в кромешной тьме? Элементы питания дохли; все совместимые батарейки уже давно были переставлены из фонарей в очки ночного видения; потом обратно — потому что с двумя фонарями на четверых группа может продвигаться увереннее, чем с двумя ПНВ на четверых же.

«Мы не выберемся…» — все чаще и чаще хватал за горло страх. Роман гнал и давил его, как мог, понимая — если он сейчас сядет и от отчаяния решит умереть здесь, то уж остальные — тем более. Юрка не поднимет группу. Его просто не послушаются.

«Как хорошо, что меня все-таки слушаются… Подчинились, не полезли в пасти к кровососам. А ведь могли устроить «бунт на корабле» и рвануть наверх, надеясь на то, что успеют пристрелить монстров… Сколько же мы плетемся? А, теперь неважно. Сегодня уже точно никуда не дойдем — Генка и Бен скоро упадут. Надо объявлять ночлег.»

— Эх, и ни фига же себе! — удивленный возглас Генки нарушил уже ставшую привычной монотонность похода.

Ёж тормознул за рукав Завхоза, и сейчас его длинный перст указывал на что-то в направлении луча света Юркиного фонарика.

Роман крутанул по сторонам фонарем. Оказывается, пока он размышлял о текущих проблемах, то не заметил, что коридор расширился, а по обеим его сторонам зияют черные провалы входов в отдельные помещения. Кое-где болтаются уцелевшие приоткрытые двери, кое-где они сорваны и валяются на полу. И главное, непонятно — где граница этого помещения? Когда они пересекли вход в более широкий коридор? Роман обернулся, зашарил лучом позади себя — бесполезно, ничего не понять…

Он посветил в ближайший провал — луч света выхватил письменный стол, грязные и затоптанные листы бумаг, вывороченные потроха компьютера, разбитую настольную лампу… Рабочий кабинет. Обычный рабочий кабинет.

Генка перехватил фонарь у Завхоза и прошел вперед по коридору — по стенам заметалось белое пятно света.

— Юр, узнаешь?! — обратился он к спутнику. — Не, ты понял, где мы сейчас?!

— Подземелье под «Колосом»?! — Юрка, судя по его тону, не верил своим глазам. — Да ты чё… Не может быть…

— Может, как видишь.

— Не, Ген, это глюк какой-то! Мы же с месяц назад, когда тут были, все помещение осмотрели — и никакого подземного хода не было! Ну откуда мы могли бы сюда выйти?! — от волнения Завхоз запутался в словах. — И даже ни одной запертой двери в «Колосе» не было, кроме той самой…

— Кстати, насчет «той самой». Давай проверим. Если она здесь — значит, это точно подземелье под «Колосом».

Генка не стал голословно настаивать на своем. Да и спорить сил у него уже не было. Здоровая половина команды и то устала от долгого перехода, а они с Беном и вовсе держались, как говорится, «на честном слове».

— Народ, вы о чем это?! — вмешался Роман.

— Геныч утверждает, что мы под землей пришли в то самое место, где находится дверь с кодовым замком, — пояснил Завхоз.

Роман остановился и замер, с озадаченным видом чуть наклонив голову. Бредятина какая-то… Хотя сколько бредятины он повидал в Зоне за каких-то трое суток… Здесь бесполезно рассуждать, может так быть или не может. Надо просто проверять — есть или нет, работает или не работает.

— Хм… Ёж, давай показывай, где эта дверь.

— Вон, видишь выход в другой зал? — повел фонарем Генка. — Должна быть там.

— Ну, пошли… Бен?!

Парень молча качнулся вперед.

— Погодите! — вдруг Юрка схватил Романа и Генку за рукава. — Погодите! Давайте сначала наверх поднимемся! Вон там же выход на лестницу, наверх!

Роман повел фонарем вслед за его рукой — луч света выхватил из мрака решетчатую дверь и провалился дальше, за нее, в темноту лестничной площадки:

— Вон там?

Завхоз в три прыжка подбежал к решетке. Вцепился в нее и затряс:

— Да что такое, черт побери! Не открывается! И… И вообще, не помню я тут никакой решетки! В прошлый раз был просто открытый проход!

— Много чего «не так» тут было в прошлый раз, — нехотя протянул Генка.

Роман, подойдя к выходу на лестницу, обследовал решетчатую дверь, проржавевшие петли, потрогал массивную коробку выдвижного замка…

— Заперто, но его можно грохнуть. Юрка, тихо! Успокойся. Тут делов-то — одну гранату потратить… Или можно перепилить, вот тут и тут. Мини-ножовка по металлу у нас есть… Но на более тихий вариант потребуется время, да и ножовка слишком уж «мини». Во-первых, ты и я сначала все тут осмотрим. Генка и Бен — пока отдыхайте. Потом покажете, где «та самая» дверь. Надо же убедиться, что мы находимся именно в том месте, про которое вы думаете! А уж тогда будем наверх ломиться. Юрка, пошли!

Осмотр развороченных кабинетов оказался чистой формальностью — тихо, глухо, ничего и никого.

В соседний зал они шли притихшие — медленно, осторожно, даже топать старались меньше. Словно боялись спугнуть свою робкую надежду на то, что и место знакомое, и выход — совсем рядом, и вообще Зоне наконец-то надоело играться с измученными авантюристами…

Завернув за угол, Роман невольно вздрогнул — в кромешной тьме призывно мигал зеленый огонек размером с «глазок» на панели лифта. Сложно было поверить, что в этом давно заброшенном и мертвом месте до сих пор теплится какая-то жизнь — но вон ток пробегает по проводам, оживляя маленькую сигнальную лампочку.

— Да вот она, та дверь, — луч фонаря в руке Юрки скользнул по тяжелой железной плите сверху вниз. Потом обежал ее по контуру, захватывая часть стены вокруг.

Вон и панель индикатора, заметил Роман. И зеленый огонек мигает над ней. Панель с четырьмя окошками…

— Фух, ну значит, мы действительно под «Колосом», — выдохнул с заметной радостью Юрка. — Все… Сейчас здесь все комнатушки осмотрим, и пошли взламывать решетку! Сегодня мы отсюда далеко не уковыляем, но может, даже лучше будет здесь заночевать, в здании. Но только не в подземелье! Лично я не успокоюсь и спать не смогу, пока мы выход не освободим! Хватит с меня подвалов!

А Бен молча похромал вперед. Остановился перед дверью и затих, потом сделал два шага влево, потом обратно, низко наклонив голову и чуть подавшись вперед. Со стороны казалось, что он принюхивается и прислушивается.

— Ничего опасного я тут не нахожу, — наконец сказал он.

«Он что, всерьез собрался эту дверь открывать?!» — мелькнуло в голове у Романа. И честное слово, эта мысль там не укладывалась. Ее квадратные углы топорщились и выпирали во все стороны.

— Ген, Юр, идите сюда, — позвал Бен. — Вы к каким окошкам пальцы прикладывали?

— Я к первому, а он ко второму, — Генка прикоснулся большим пальцем к ячейке индикатора.

Щелчок сдвинувшегося на одно деление замка прозвучал даже как-то не слишком громко. Не так громко, как казалось Генке в прошлый раз…

Следом прижал палец к индикатору Юрка.

Второй щелчок.

Господи, что происходит, подумал Роман, а я стою тут как столб, смотрю и ничего не делаю, чтоб их остановить. Словно ступор какой-то напал.

— Ага, значит, вот как надо, — выдохнул Бен и дотронулся до третьей ячейки.

Роман втянул воздуха в приоткрытый на вдохе рот да так и замер — он только-только собирался гаркнуть, чтоб Бен не маялся дурью, как замок отчетливо щелкнул в третий раз.

И щелчок разом обрубил необходимость этого окрика. Чего толку орать-то, когда дело уже сделано?!

Роман с вытращенными глазами приблизился на шаг. Его мысли сейчас неслись такой же каруселью, как и у Генки восемь месяцев назад.

— Ром, ну давай же, только ты остался, — оглядываясь через плечо, позвал Бен.

— Капитан, тебя ждем! — крикнул Ёж. И добавил, улыбаясь: — Целый коллектив умирает от любопытства, а ты резину тянешь! Давай, подходи, а то придется, знаешь ли, слегка тебя стукнуть, чтоб отключился, и в бессознательном состоянии палец к окошку прижать. Я думаю, втроем-то мы справимся!

Черт его знает, этого Ежа, где у него заканчиваются шутки и начинаются реальные планы действий…

Роман покачал головой. Три физиономии друзей, грязные и заморенные, несмотря на усталость, светились интересом и надеждой. Надо же… Даже у практичного и приземленного Юрки. Даже в такой ситуации… И ждут они только одного Романа. И было бы полным свинством обломать их только из-за своего неверия и упрямства. Лучше уж нажать на этот проклятый индикатор. Пусть сами убедятся, что ничего не произойдет. Потому что не может произойти. Потому что Ёж все навыдумывал, настроил бредовых версий, а никому и в голову бы не пришло закодировать какую-то непонятную дверь в глухом углу Зоны отчуждения на отпечаток пальца капитана Фадеева.

Роман подошел к индикатору.

И ткнул пальцем в последнюю оставшуюся пустой ячейку. Просто… Просто так.

Четвертый щелчок грянул по нервам с такой же силой, как если бы у Романа над ухом внезапно пальнули из пистолета.

Дверь мягко вышла из пазов, повернулась на петлях и качнулась в коридор, словно предлагая войти. Генка с силой потянул ее за ручку — тяжелая все-таки, зараза! И осторожно заглянул внутрь.

А внутри был обыкновенный на первый взгляд жилой бункер. Крошечная прихожая с вешалкой. Комната с казенными койками, застеленными казенным же постельным бельем. Четыре койки, тонкая стенка-перегородка, за ней, кажется, есть маленькая кухонька… Во всяком случае, отсюда видно край стола…

Вот так просто и буднично… И никаких пультов управления, экранов, приборных досок и перепуганных операторов.

Ёж оглядывал помещение, не переступая порога.

— Бен, там ничего «такого» нет?! — на всякий случай еще раз спросил он.

— Да ничего, — помотал головой Бен. — Вы погодите, я зайду, проверю еще раз, на всякий случай…

— Эй, погоди! — Роман еле успел поймать его за стропу «разгрузки». — Дверь надо чем-то заблокировать, чтоб не закрылась. Юрка, поищи-ка чего-нибудь подходящее.

Завхоз шмыгнул в один из кабинетов, оттуда послышался грохот и треск, а потом Юрка выволок наружу отломанную боковину от письменного стола.

— Эту дуру даже такая дверь не передавит, — сказал он, подсунув толстую ДСП-плиту между дверью и порогом.

Роман первым делом осмотрел дверь. Так, запирается она на выдвижной замок типа «краб». Вот на внутренней части двери рукоятка механизма, выдвигающего штыри. Роман сдвинул ее туда-сюда, оставив дверь открытой в коридор — штыри вышли наружу, потом мягко задвинулись обратно. Чистая механика, все нормально работает. Интересно… Значит, электроника только снаружи?

— Ну, я пошел? — Бен оглянулся на спутников.

И переступил порог, на миг задержав дыхание, словно собирался войти в холодную воду.

Перешагнул. Выдохнул. Огляделся. Заглянул за перегородку, потом прохромал к дальней дверце, приоткрыл ее:

— Ребята, да все чисто! И вообще, тут душ есть! Вода капает! — радостно воскликнул Бен.

— Да, прямо как в сказке, — пробурчал Роман, но все-таки перешагнул порог следом. — Только где тут аленький цветочек, который срывать нельзя, чтоб хозяин не нагрянул…

— Дверь закрывать не будем, — решил он. — На всякий случай, от греха подальше. Пусть так и остается припертой… Ну все, заходим.

Генка и Юрка ввалились, затаскивая рюкзаки.

Довольно тесное помещение — между койками расстояние было только чтоб протиснуться, а если сесть напротив друг друга, то коленками упрешься в соседа, — сразу наполнилось шумом и суетой. Помывочная кабинка в дальнем углу… Вода капала из рожка бальзамом на душу. А может, и хорошо, что открыли этот бункер?! Наконец-то смыть многодневный перепрелый пот…

— Вход караулим по очереди. Завхоз — первый, — громко объявил Роман. — Мыться — тоже по очереди. И я первый!

— Да в этот шкаф, именуемый душевой, все равно больше одного человека враз не поместится, — ответил Бен, тяжело брякнувшись на койку.

Генка уронил на пол рюкзак и повалился на соседнюю. И закрыл глаза. А на предложение «идти мыться следующим» только невнятно промычал в ответ.

Что вариться сейчас у Ежа в голове — кто ж знает, мелькнуло у Романа. По логике вещей, он должен бы локти кусать и по стенам бегать от обиды и разочарования, потому что вместо операторского центра сталкерской сети, или чего-нибудь еще жутко секретного, за дверью оказался всего-навсего жилой бункер. Но Ёж не кусает и не бегает. И даже не бросился обшаривать закоулки в поисках хоть чего-нибудь — набитых секретами бумаг или чужого КПК… То ли крайняя усталость приглушила эмоции и придавила его неуемное любопытство, то ли Генка разом, моментально выгорел, и даже не скатился — а рухнул в тяжелую депрессию? Из которой его потом замучаешься вытаскивать…

Ладно. Сначала раздеваться, мыться и отдыхать, потом взламывать решетку и освобождать выход наверх, а уж в третью очередь займемся психологическими проблемами, решил Роман.

Шорох снаружи. В коридоре явно кто-то был — но это заметили слишком поздно. Но, черт возьми, как же его проглядели?! Ведь осмотрели все, все помещения!

Тихий звук движения — острожные, хотя и не крадущиеся, а просто спокойные, неторопливые шаги, шорох одежды, дыхание…

В то мгновение Роман сидел нагнувшись, расшнуровывал свои берцы, и смотрел, естественно, вниз. В этом положении он и уловил звук движения.

Прежде чем поднять голову, Роман непроизвольно скользнул взглядом вперед, и уперся в чьи-то ботинки. В фирменные и дорогие туристические ботинки. Это кем же надо быть, чтоб топтать Зону в таких ботинках?

Сердце ёкнуло — а где, спрашивается, часовой Завхоз?! Он-то куда смотрит?! Облажался, проворонил гостя… Или этот гость Юрку сумел отключить — мгновенно и беззвучно? Что это за гость?! Друзей тут ожидать не приходится…

В проеме приоткрытой двери стоял человек.

Владелец ботинок переступил с ноги на ногу. Держался при этом он до того по-хозяйски, основательно и уверенно, без каких бы то ни было резких движений, так что всякие мысли о том, что этот гость может напасть, увяли сами собой.

Ну не будет он нападать. Хотя бы потому, что если бы собирался — то напал бы уже давно. А не стоял бы и не ждал, пока его заметят. И никакой он не гость, вдруг озарило Романа, это мы у него гости. А он — он здесь хозяин.

А с Завхозом, кстати, ничего не случилось. Вон он — возле кухонной перегородки стоит с «калашом» наперевес. И вид у него такой, словно этот гость здесь — начальник караула, и именно его следует везде пропускать беспрекословно.

Роман придирчиво смерил взглядом владельца шикарных туристических ботинок. Правда, повыше обуви на нем был обычный камуфляж. Но чистенький и поскрипывающий новизной — «прямо с прилавка». Его владелец словно демонстрировал всем свою демократичность и готовность соответствовать здешним условиям, но настолько высокомерно и напоказ, что даже в камуфляже он выглядел так, как если бы стоял посреди Зоны в деловом костюме и при галстуке. Да и сам он ничуть не напоминал завсегдатая здешних мест. Ухоженный и холеный мужик лет сорока-сорока пяти, гладко выбритый, с зачесанной назад и прилизанной гелем аккуратной прической. Его как будто только что из коробки вынули, подумал Роман. Даже если бы этого щеголя прямо сейчас и прямо сюда доставили вертолетом, он все равно не был бы такой чистенький и гладенький. Но тем не менее он стоит здесь, в подземелье на глухой окраине Зоны, куда редкий сталкер забредает и вертолеты не летают, в чистеньком камуфляже и аккуратно причесанный.

— Ну что ж, друзья, здравствуйте, — с легкой улыбкой поздоровался владелец дорогих туристических ботинок.

Тут Генка наконец сообразил, что в бункере что-то происходит, и открыл глаза. Несколько секунд поморгал… И растянул в улыбке рот:

— Господин Фокс… Здрасьте… А вы тут как?.. То есть откуда?..

Генка растерянно улыбался, и вид у него был донельзя глупый. Словно внезапно вернувшаяся теща застукала его с любовницей.

Все, кроме Генки, не менее растерянно уставились на гостя. Этот тип — заказчик Ежа? И почему Ёж молчит — объяснил бы, что ли, как он мог здесь оказаться, а главное — зачем?

И никто не схватился за ствол. Может, в глубине души каждый из парней придумал какую-то свою причину, почему он этого не сделал — в качестве оправдания, но на самом деле просто никому не пришло в голову хвататься за оружие. Заблокировало, отшибло эту мысль, и всё. Даже Юрка, хоть и стоял с калашом наготове, не потянулся пальцем к спусковому крючку. Все замерли в тех позах, в которых застал их неожиданный гость, и смотрели на него.

А господин Фокс перешагнул порог, выбил из-под двери подпорку со словами «Не бойтесь, она не заблокируется», прошел на три шага вперед, отодвинул стул, уселся и закинул ногу на ногу.

— Я, конечно, понимаю, что время для разговора сейчас не очень подходящее, — начал он. — Вы все устали, Геннадий и Вадим особенно вымотались…

«И ты, разумеется, подгадал подходящий для тебя момент и решил этим воспользоваться», — подумал Роман. Но вслух своими соображениями предпочел не делиться.

— Вы больше всего настроены помыться и отдохнуть, — продолжал Фокс, — но, к сожалению, время поджимает. Отдых придется отодвинуть «на потом», — сказал он вроде бы понимающе и мягко, но под этой мягкой оболочкой проступали жесткие ребра непреклонности.

Хочешь — не хочешь, а придется подчиняться. Выбора хозяин не дает.

Дверь вдруг сама собой с тихим шипением чуть вдавилась в пазы, словно ее приподнял и втянул внутрь сервомотор. И тут же табло электронных часов над входом ожило и начало отсчитывать секунды.

Роман смотрел, как в крайнем правом окошке числа добежали до пятидесяти девяти, и в среднем один из нулей сменился единицей. Таймер включен…

Кажется, он сказал это вслух.

— Да, таймер включен, — подтвердил Фокс, — и у нас в запасе остается еще пятьдесят девять минут. И за это время вы должны будете принять решение… выбор за вами, но время ограничено. Так что давайте не будем тянуть, и перейдем к делу.

Бен рывком сел на койке.

А тем временем Завхоз перекинул калаш за спину, шагнул к двери и навалился на нее со всей силой, пытаясь сдвинуть запирающий механизм. Тот ни подавался ни на миллиметр. Юрка оглянулся на товарищей:

— Ром… Она не открывается…

— Конечно, нет, — ответил Фокс. — И не откроется, пока не закончим разговор. Извините за вынужденную меру, но мне было необходимо с вами побеседовать. А скажите честно — вот разве вы стали бы сейчас со мной говорить, если бы у вас была возможность отсюда выйти?

Вот теперь Юрка перекинул вперед калаш и навел на Фокса.

— Молодой человек, вот только этого не надо, — поморщился Фокс, устало и даже как-то презрительно. — Не щелкайте затвором. Мне вы этим не помешаете, только, не дай бог, рикошет попадет в кого-то из ваших друзей…

Завхоз все еще тискал в руках цевье; но и пустить автомат в ход не решался тоже. Да, Фокс прав — пули могут срикошетить от стен бункера. Но калаш практически упирается Фоксу в голову — не промажешь. А тот даже не пытается отодвинуться… Такое впечатление, что он действительно ничуть не боится выстрела в упор… Да кто же такой этот Фокс, в самом деле?!

Юрка с усилием отцепил плохо гнущиеся от волнения пальцы от скобы, закрывающей спусковой крючок. И неуклюже дернул крест-накрест кистью.

— И-и… Изыди! — выпалил он отчаянно.

Фокс рассмеялся — тихо, будто закашлялся.

— Молодые люди, а осиновый кол и серебряные пули у вас имеются? Давайте уж сразу вы опробуете их действие на мне, чтоб ваша совесть была чиста — дескать, «мы сделали все возможное, чтоб изгнать нечисть». И потом наконец поговорим о серьезных вещах. Времени остается все меньше.

— Юрий, положи ствол, — Роман встал с койки и на всякий случай, от греха подальше, перехватил калаш Завхоза. Тот послушно выпустил его из рук — раз старшой взял инициативу на себя, то тем лучше. Юрке так было проще.

— Что вы от нас хотите? — этот вопрос адресовался уже Фоксу.

— Хм, ваш вопрос несколько странно звучит. Особенно странно в свете того, что несколькими часами раньше вы через Геннадия сами обратились ко мне с просьбой о сотрудничестве. И я, собственно, пришел с ответом. Ваше предложение меня заинтересовало, — бодро начал Фокс. — Я и сам собирался с вами связаться, но вы меня опередили.

— А кого вы представляете? — поинтересовался Роман.

— Организацию, курирующую Зону. Я возглавляю там, образно говоря, отдел кадров.

— Что, и такая есть?

— Конечно. Если есть какая-то сфера деятельности, то она не может существовать сама по себе, она всегда находится в чьем-то ведении.

Роман задумался. Спрашивать, чья это организация, и удивляться тому, что он о ней не знает — бессмысленно. Ясен пень, это не его уровень допуска, потому и не знает.

А Генка тем временем, крякнув, приподнялся и окликнул Завхоза:

— Юр, глянь-ка — это не тот мужик, который тебя в аэропорту уговорил в Зону пойти?

Он указывал на Фокса.

До Романа кое-что стало доходить.

— Не-е, это не тот! — замотал головой Юрка. — Тот совсем другой был. Мощный такой и ростом выше. И еще с залысинами.

— А вы его раньше не встречали? — обратился Ёж к Бену и Роману.

— Нет, ни разу… — сказал Роман, а Бен задумался:

— А вот я его где-то видел… Причем недавно…

— Может, на военной базе? — насторожился Роман. — Или до зоны, еще дома?

— Нет, Ром, где-то здесь! Точно лицо знакомое!

Разволновавшийся Бен сидел на койке и отчаянно жестикулировал, а Роман никак не мог ухватить за хвост смутную догадку.

— Но почему именно мы, и что мы должны будем делать? — этот вопрос он задал что называется, «на автопилоте», а в голове тем временем варилось совершенно другое.

Фокс кивнул, с явно обрадованным видом — толковые попались собеседники, не стали метаться и брыкаться, сразу заговорили по-деловому.

— Хочу предложить вам функции посредников между высшим руководством и рядовыми участниками.

Роман почесал переносицу. Звучит вполне нормально. Конечно, пока ни черта не понятно — чем руководит высшее руководство и кто в чем участвует…

— Я не собирал намеренно вас четверых в Зоне, — не дожидаясь дальнейших вопросов, начал объяснять Фокс. — Вернее, не ставил целью найти именно вас…Нам действительно были нужны четверо сотрудников. Но конкретно выбранной для этого кандидатурой был только Геннадий… Подбор остальных троих мы решили отдать ему на откуп.

— Ребята, я не знал! Честно, я ничего не знал! — поспешно выпалил Ёж.

— Он не знал, — подтвердил Фокс. — Мы просто решили посмотреть, с кем Геннадий сдружится и сработается в Зоне. Нам нужна слаженная команда, чтоб ее участники могли успешно действовать сообща, и не тянули каждый в свою сторону, как лебедь, рак и щука… С такими мы уже замучались. Никакого командного дела поручить нельзя, обязательно сорвут или напортачат! Одиночек у нас и без того достаточно, а команды нет.

— А… А как же тогда их имена в базе данных? — Генка кивнул на спутников.

— В какой еще базе? — насторожился Роман.

Сколько еще тайн мадридского двора у журналиста за душой, оказывается… И вот с таким они — слаженная команда?!

— Ром, я потом расскажу, — поспешно бросил Ёж.

— Их имена там — подделка, — признался Фокс. — Добавить три фамилии — не проблема. Фадеева и Сокола добавили уже после того, когда стало очевидно, что ваши пути пересекаются; ну и Беневицкого — совсем недавно. Все остальные люди в базе — настоящие, мы рассматривали их кандидатуры, потом многие из них действительно отправились в Зону…

— …И погибли здесь…

— А никто и не собирался водить их тут за ручку и оберегать от опасностей.

«А как же тогда Заплаточник? И Кащея он сразу ко мне приставил… Или те, другие кандидаты даже при такой же помощи не сумели выжить в Зоне?»

— Вспомнил! — вдруг перебил разговор возглас Бена. — Я его во сне видел! Это он мне сигналил, чтоб я не соглашался!

— В каком сне?! — в один голос спросили все трое.

— Да когда я после «искры жизни» уснул… Во сне был как бы военкомат, и в нем сидели Хозяева Зоны… И они меня вербовали. К ним присоединиться, значит… А этот, — Бен ткнул пальцем в Фокса, — тоже там был, и мне знаки подавал, чтоб я не соглашался!

Фокс поерзал на стуле и переложил ноги с одной на другую. Вид у него был чрезвычайно довольный.

— Да, парень, ты силен! От «призывной комиссии» вырвался… Сам! Тогда я тебе немного подсказал… Но удрал от них ты все-таки сам. И в этом я тебе не помогал, ничуть. И даже не собирался.

— А если бы я не вырвался? — насупился Бен.

— Ну, тогда последующие события сложились бы как-то иначе, сейчас сложно прогнозировать — как. Но однозначно твое сознание не вернулось бы в тело. А твои товарищи, возможно, донесли бы тебя до лагеря на Янтаре…

— И, как я понимаю, это было бы бесполезно? — грустно спросил Бен.

— Конечно. Стоило тебе согласиться на предложение комиссии — и ты остался бы там…

— А… А тело?

Фокс развел руками — мол, не знаю, что стало бы с ним дальше.

Бен задумчиво почесал за ухом:

— Мне и на минуту в голову не пришло, что все это по правде… Я думал — ну, сон и сон… Значит, та комиссия в военкомате — это Хозяева Зоны?

Фокс согласно качнул головой.

— И вы, значит, один из них, раз там были?

— Я же сказал, что состою в организации, которая курирует Зону, и занимаюсь в ней подбором кадров, — коротко сказал Фокс и замолчал, словно оценивал ситуацию — стоит ли ему продолжать объяснения или дать слово собеседникам.

Роман подобрался. Впрочем, подобрался он уже давно, в самом начале разговора, когда стало понятно, что отдых откладывается на неопределенное время. Ах да, как раз на определенное — на один час. Теперь уже на сорок две минуты.

Роман сел на провисающей койке насколько возможно прямо. Фоном в голове вертелась какая-то мелкая, несущественная мыслишка — а он ведь так и бросил на пол-пути шнуровку на ботинке. Наполовину распустил, и бросил. Снимать ботинок было уже явно неуместно, а обратно он шнурок так и не завязал…

— Занимаетесь подбором кадров для большой полигонной игры? — тихо и очень отчетливо сказал Роман, обращаясь к Фоксу. — В которой, правда, участников убивают по-настоящему?

В повисшей тишине гулко плюхали о кафельный пол капли воды в душевой.

— Для нее вы вербуете игроков… То есть заманиваете желающих в Зону… Своими силами, и… И руками вот таких исполнителей, — он кивнул на Генку. — Которые по вашему заказу строчат статейки, живописуют в них сталкерскую романтику и жизнь, достойную настоящего мужчины… Для участников вы придумали очень хороший стимул — запустили байку об Исполнителе желаний… И народ на эту байку ведется и ломится к центру Зоны… До Монолита добираются самые лучшие — сильные, выносливые, с крепкой устойчивой психикой, умеющие воевать. В процессе игры происходит отбор и одновременно прокачка бойцов… Дошедший до Монолита — уже, считай, элитный солдат… Кстати, господин Фокс, а Монолит реально существует?

— Конечно, — живо отозвался собеседник. — Черная глыба действительно стоит в четвертом энергоблоке. Если захотите — сможете на нее взглянуть. Естественно, это просто каменюка, и никаких желаний она не исполняет. Мало того — мы подготовили и другой «конечный пункт» игры. Надо же дать кандидатам возможность проявить и свои умственные способности! Наиболее догадливые, хитрые, склонные к поиску и анализу информации в конце концов находят «секретную лабораторию», — Фокс произнес эти два слова с едкой иронией, — в которой лежат в капсулах Хозяева Зоны. Кстати, это еще и последнее испытание кандидатов на психологическую устойчивость. Когда у кандидата после расстрела этих капсул начинается катарсис, а по простому говоря — отходняк, ты выходишь к нему и объясняешь, что к чему. И вот тут начинается самое интересное! Такое, что просто держись! У некоторых даже «крышу» срывало. Но тех, кто и после этого не потерял присутствия духа — тех уже ничем не прошибешь, да.

— И господин Фокс предлагает нам участвовать в игре в качестве среднего управленческого персонала. — Роман обвел взглядом всех своих спутников. — Правильно я вас понял? Мы должны быть посредниками между организаторами и игроками… Проводить и осуществлять на местах решения высшего руководства… Так?

Фокс с чрезвычайно довольным видом переплел пальцы скрещенных рук:

— Роман, я поражен! У вас талант. Честное слово. Вы могли бы сделать карьеру аналитика… Не сочтите это за грубую лесть. У вас был минимум информации… А вывод из нее — совершенно верный.

— Не зря, значит, господин Фокс запретил мне наводить с тобой контакты, — вклинился в разговор Генка. — Мы же сложили наши сведения: то, что знал ты, плюс то, что знал я… Так и родился этот вывод. А то ведь мы могли бы сделать его еще зимой, если бы тогда сконнектились!

— Да, два дебила — это сила, — самокритично подтвердил Роман.

Генка коротко хохотнул. А Фокс продолжил:

— Очень мало кто смог посмотреть на события под другим углом; вернее даже — посмотреть на них сверху. Подняться над той плоскостью, где разворачивается действие игры, встать на уровень выше и оценить то, что происходит внизу. На полигоне… В первую очередь — не оказаться втянутым в игру, во вторую — выдвинуть свою версию происходящего, и в третью — искать доказательства этой версии… Геннадий тоже был близок к разгадке; по сути, он раскопал все необходимые данные, из которых вы, Роман, и сделали верный вывод. Он тоже почти поднялся над плоскостью… Первым шагом был отказ от пользования сталкерской сетью.

— Да меня же Пашка предупредил, чтоб я ей не пользовался! — выкрикнул Ёж.

— Многих предупреждали, но многие к советам не прислушались… — тихо заметил Фокс.

— Дешевая и доступная сталкерская сеть — это ваших рук дело? Средство управления и контроля над игроками? — на всякий случай уточнил Роман.

Фокс утвердительно кивнул и вернулся к прерванной теме разговора:

— В последнее время мы расширяем наш полигон, и потому требуются дополнительные игротехники, или так называемые «полигонные мастера» — если пользоваться жаргоном неформальной молодежи, увлекающейся ролевыми играми…

Генка перебил его на середине фразы:

— Поэтому в списке из ноутбука добрая половина кандидатов — бывшие ролевики?

— Да, — подтвердил его догадку Фокс и продолжил:

— Игра требует управления. Точечными вмешательствами. Где-то подтолкнуть, где-то замедлить, где-то подсунуть нужную информацию, какого-то игрока вывести из опасной ситуации, если его участие в игре еще понадобится…

— Как нас троих с завода «Луч»? — недобро прищурившись, спросил Генка.

— Да, совершенно верно.

— Но ведь Заплаточник… То, что он сделал, невозможно сделать силами обыкновенного человека… — начал Ёж и осекся.

До него дошло. Еще один элемент паззла встал на место. Генка вытращенными глазами оглядел товарищей. Но озвучить то, что он мгновение назад понял, ему не хватило духа.

Зато хватило Бену.

— Значит… Если мы согласимся… — сказал он хриплым шепотом, — то будем уже не люди?

После его слов тишина в бункере повисла такая, что буквально давила на уши, словно в набирающем высоту самолете.

Фокс с довольным видом молчал. Еще бы ему не быть довольным — самое трудное вместо него озвучил Бен. А Фокс теперь просто дает парням время переварить услышанное.

— Это как? — переспросил Завхоз. Возможно, он действительно не понял. А может быть, понял — но боялся поверить, и всячески оттягивал тот момент, когда поверить — придется.

Генка шумно вздохнул.

— А так, друган… Помнишь, как было с Заплаточником? Мы сможем спокойно переть прямо по аномалиям… И нам не причинят вреда пули… И мы сможем притормозить время… Создавать фантомы… Так ведь, господин Фокс — все эти способности нам выдадут? Но взамен… Да, вот тут уточните, пожалуйста — чего мы лишимся взамен?

— Геннадий, да вы и сами уже ответили на этот вопрос. Да, и еще сверх того — покидать пределы Зоны вы не сможете.

— А как же вы, господин Фокс?! Вы же покидаете?!

В ответ Фокс церемонно развел руками:

— Ну, так я — не из среднего звена, а из числа топ-менеджеров нашего предприятия! До привилегии выходить за периметр еще надо дослужиться!

— Да, вазелин еще надо заслужить, — пробормотал себе под нос Роман.

«Кадровик» обернулся к нему. Парни невольно замерли, ожидая, что на Романа обрушится превентивный начальственный втык без упомянутого смягчающего средства, но Фокс вдруг расхохотался:

— Роман, а вы знаете — я в вас не ошибся! Мне нравится ваше чувство юмора!

Тут неуверенно кашлянул Бен, обращая на себя внимание:

— Господин Фокс, вот вы все повторяли — кандидаты, кандидаты… А куда? Ну, понятно, что вы отбираете бойцов, а куда они потом воевать-то идут?

Бен и сам понимал, что вопрос звучит по-детски наивно. Но это был, пожалуй, единственный вопрос, найти ответ на который он и его друзья не смогли самостоятельно. Но и Фокс тоже в ответ только загадочно улыбнулся:

— А вот эта информация, молодой человек, с грифом «ДСП»! То есть для служебного пользования. Если вступите в число наших сотрудников — узнаете.

Вот, однако, и еще один очень цепкий крючок, которым Фокс наверняка подцепит по крайней мере Генку, подумал Роман. У него же любопытство — основной двигатель по жизни. Небось, уже прикидывает, какую сенсацию он потом выкинет в сеть…

— А если откажемся? — спросил Генка.

— Если откажетесь — с моей стороны никаких репрессий не последует, не бойтесь. Выйдете на поверхность, благополучно забудете весь наш сегодняшний разговор и это место.

— Так же, как Пашка забыл? — Ёж пристально и жестко уставился на Фокса.

— Да, ему мы тоже предлагали эту работу… Он отказался. А кстати, зря. Если бы согласился — сейчас был бы жив…

— Но не был бы человеком… — сухо прошелестел Генка.

— Зато по-прежнему был бы проводником и продолжал бы выводить людей из опасных мест.

— …И заводить их в другие места! Типа как Заплаточник нас завел в сборочный цех! — голос Генки вдруг стал очень злым.

— Геннадий, не вините так называемого Заплаточника, — примирительным тоном сказал Фокс. — Во-первых, вы ведь собирались лезть в тот цех и без его помощи, так? Тогда вы имели гораздо больше шансов влететь в аномалию, а он, по сути, провел вас безопасным маршрутом. Во-вторых, у него не было цели причинить вам какой-то вред. Мы не ставим перед полигонными мастерами задачу уничтожать игроков, или устраивать им какие-то неприятности; с этим люди успешно справляются сами. Наоборот, игротехники гораздо чаще вытаскивают авантюристов из опасных мест… Разумеется, не всех…

— А только тех, на кого укажут руководители… — Генка все не унимался и продолжал разливать вокруг себя сарказм.

Кажется, Фокса это уже начинает доставать, отметил про себя Роман. Он уже начинает понемногу нервничать. Как интересно, однако — человеческие эмоции не чужды тому, кто человеком по сути не является…

«Кадровик» перевел дух, снова переложил ногу на ногу, и продолжил объяснение, словно читал заранее заготовленный доклад на презентации:

— Требования к кандидатам в полигонные мастера в принципе не особо отличаются от обычных требований, предъявляемых к менеджерам среднего звена. Инициатива не должна перерастать в самодеятельность, не согласованную с руководством. Если каждый отдельный сотрудник захочет использовать свои новые возможности для удовлетворения личных амбиций и сведения счетов вместо выполнения поставленной задачи, то начнется большой кавардак… И нам придется принимать жесткие меры… Да собственно, уже приходилось. Из-за чего новые сотрудники-то и понадобились…

Фокс не распространялся о том, что стало с проштрафившимися сотрудниками, но и так можно было догадаться — те не отделались выговором или штрафом.

— Но наказывать уже после того, как дело провалено… — Фокс покачал головой и грустно поцокал языком. — Лучше уж по возможности избежать подобных ситуаций. Поэтому, натерпевшись хлопот с предыдущими сотрудниками, мы решили изначально подбирать такого кандидата в мастера, кто сумеет наступить на горло личным амбициям, если этого требуют интересы группы или поставленная задача.

— Так значит, моя встреча с Ветряковым — это был, образно говоря, основной вопрос билета? — догадался Генка.

— Совершенно верно.

— Хм… А если бы я все-таки не удержался от соблазна безнаказанной мести, и всадил ему пулю в башку, то что же…

— Тогда мы просто начали бы разработку другой кандидатуры, — перебил Фокс. — Список, как вы помните, не маленький.

«Опять список», — мелькнуло у Романа. — «Опять всплывает этот список, про который я так и не успел ничего вытрясти из Ежа!»

— Долго же вы возились, — фыркнул Генка.

Фокс развел руками:

— Зима спутала все планы! Лично я собирался завершить подбор кадров после вашего похода на завод «Луч», но все обернулось иначе… Я не собирался запрещать вам общение с Фадеевым, даже наоборот — было видно, какие между вами потянулись нити, и однозначно вы, Геннадий, привели бы его в Зону еще в ноябре. Но это решал не я… От меня потребовали, и я был вынужден подчиниться… Роман потребовался моим коллегам для другой цели — как выяснилось чуть позже, он должен был привести в Зону Бена.

«Значит, неслучайно я один уцелел из всей группы… Просто меня выпустили… Да, а ведь так я и предполагал… О чем-то таком я догадывался еще тогда…» — Роман устало растирал ладонями лицо. Уже не было ни удивления, ни обиды, ни злости. Только усталость. Когда тебе в черт-те-который раз напоминают о том, что ты — всего лишь марионетка на ниточках, это в конце концов перестает злить и обижать.

А Бен с недоверием усомнился:

— Из-за одного меня устроить зиму в целой Зоне?! А не слишком ли круто?!

— Люди, устойчивые к воздействию пси-излучения, попадаются очень редко, — ответил Фокс. — Поэтому Хозяева ничуть не сомневались, что игра стоит свеч. Нужно было подождать, когда вы, Вадим, будете готовы прийти в Зону…

— Вы же говорите, что такие, как я, редко попадаются, — перебил Бен. — Разве кто-то еще нашелся бы за зиму?!

— Был небольшой риск, что остальные лица, заинтересованные в проникновении в «Вымпел», смогут решить проблему чисто техническими средствами. Переносная защитная установка, например… Потому Хозяева и решили подстраховаться. На время заморозить жизнь в Зоне… Да и особых усилий прилагать не пришлось — ведь отстутствие на этой территории зимы и есть искажение климата. Тогда они всего лишь на время вернули его в нормальный режим.

Фокс замолчал, а Бен с недоверчивым видом переваривал услышанное.

— Чего-то я не понимаю… А почему вы во сне мне сигналили, чтоб я не соглашался на предложение комиссии… То есть Хозяев?! Разве они и вы хотите от меня не одного и того же?

— Нет, Вадим, — сказал Фокс. — У них были на вас свои виды… И другие задачи… Да я до определенного момента и не собирался приглашать вас в полигонные мастера. Устойчивость игротехника к пси-излучению мне совершенно неважна. Но вот способность чувствовать опасность, находить и обходить аномалии… Когда у вас вдруг проявилась эта способность — а вы помните, как и когда это случилось? — то тут и началось, образно говоря, перетягивание каната. Между мной и остальным руководством проекта. Вадим Беневицкий понадобился сразу и им, и мне!

На этом месте Генка отчетливо выругался.

— Да, Геннадий, за это стоит «поблагодарить» вашего друга Кащея! За то, что он передал свой дар этому парню… Как уж Паша его нащупал — мне самому непонятно, но факт! А проводник был мне очень нужен, да… Я надеялся, что дар Паши не уйдет вместе с ним, что он его кому-то отдаст, как делали сенсы в старину… В любом случае я стал бы разыскивать преемника Кащея и заманивать его в Зону. Но когда этим преемником вдруг оказался человек, уже намеченный остальными нашими руководителями для других целей, то мне пришлось сцепиться с ними не на шутку. Хотя не берите в голову, это все наши внутренние организационные моменты… Просто поверьте, Вадим — работа полигонного мастера намного лучше того, что прочили вам Хозяева.

— А что они мне прочили — это тоже информация «для служебного пользования»? — уныло спросил Бен, заранее предвидя ответ.

— Ну, разумеется! Конечно, ваше решение должно быть добровольным… Я не собираюсь принуждать вас силой. Но для того, чтоб сделать выбор — надо знать, какой другой выход из ситуации возможен, так?

Фокс встал и попытался пройти туда-сюда по комнате, но в результате запнулся сначала за рюкзак Бена, потом за ноги Юрки. Недовольно хмыкнул, но все же не сел, а прислонился к перегородке между комнатой и кухней. Роман еще раз взглянул на часы — впереди еще восемнадцать минут.

— Бена, естественно, никто не тронет. Расшвыриваться живыми детекторами — непростительная роскошь. Поэтому Вадиму однозначно сохранят жизнь, но, сами понимаете — под конвоем и при Зоне… Работать проводником…

— Я не соглашусь, — булькающим шепотом возразил парень. Он не отважился говорить в полный голос, словно боялся, что совершенно по-детски сорвется на плач.

— А кто вас спросит? — сухо и коротко, без тени злорадства возразил Фокс. — Рычагов для давления — полно…

— Я потребую, чтоб их отпустили, — Бен кивнул подборобком на друзей.

— Возможно конвоиры даже сделают вид, что выполнили условие Вадима, — продолжал Фокс. — Чтоб его не огорчать и не расстраивать. Но Вадим же не узнает, что станет с его друзьями после того, как они покинут военную базу… Всех их вместе там не оставят, это однозначно… Да полагаю, Вадим и сам бы не захотел, чтоб они жили как арестанты, верно?

— Верно…

— Романа еще могут оставить для работы в Зоне. Но его при первом же удобном случае ждет пуля в затылок или случайный толчок в аномалию… Обычный опер, каковых у Конторы — тысячи, не представляет никакой ценности, а знает слишком много лишнего.

Бен украдкой бросил взгляд на Романа — тот сидел неподвижно, опершись руками о край койки и свесив голову. И внешне вроде бы никак не отреагировал на нелестный отзыв Фокса о своей бесполезности.

— Для Геннадия перспектива немного шире — либо та же пуля, либо закрытая психиатрическая клиника. Сами понимаете, после пережитых в Зоне ужасов рассудок помутился… И вряд ли когда-нибудь восстановится…

Генка передернулся. Да, он явно предпочел бы пулю — это, по крайней мере, быстрая смерть. Но кто же его спросит?

— Пожалуй, больше всего шансов быть отпущенным на свободу после порции изрядной нервотрепки есть только у Юрия. Но за ним все равно будут постоянно приглядывать, и при малейшем шевелении «против ветра» или неосторожной фразе на запрещенную тему последует банальная дорожная авария, или хулиганское нападение в темном переулке…

Фокс замолчал.

— Н-да, нетрудно догадаться, что мы выберем в качестве альтернативы такому вот «будущему»… — медленно сказал Генка. — Хотя… Может, найдутся желающие пусть даже умереть — но человеком, лишь бы не жить неизвестно кем?

— Я остаюсь, — быстро, словно опасаясь, что ему помешают, выпалил Бен. — Я не хочу остаток жизни провести на коротком поводке!

— Я остаюсь, но с одним условием, — Роман поднял голову. — Не просто потому, что не хочу пулю в затылок… А потому, что… Обидно, знаете ли, когда тебя вот так кидают в обмен на честную службу. И «спускать им сквозь пальцы» это дело тоже неохота. Короче, я хочу поквитаться с родимой Конторой. Хоть как-нибудь. В Зоне у них много своих интересов — обломаются они тут об меня; ох, обломаются! Конечно, если господин Фокс не передумает насчет моей кандидатуры. Но имейте в виду: пока я буду в Зоне — неважно, кем и в каком виде, — ни одна «конторская» сволочь по ней спокойно не пройдет.

Его голос лязгнул, как затвор. Роман уставился на Фокса пристально и требовательно:

— Можете считать это основным моим условием для вступления в ряды ваших сотрудников. Если оно вас не устраивает — тогда лучше мне отказаться сразу.

— Ну, почему же — не устраивает? Это небольшое условие — вполне реально. Но сразу хочу уточнить — ваше требование мы сможем позволить вам осуществить только именно так, как оно сформулировано. Возможно, Роман, вы пока еще сами не поняли, что пожелали, но… Ничего, потом поймете. Детали мы обсудим отдельно. Как все-таки мне нравится ваше чувство юмора!

— А я смогу по-прежнему выходить в сеть? — спросил Генка, и тут же, спохватившись, уточнил: — Ну, в смысле, в интернет, а не в сталкерскую?

— И даже публиковать там материалы, — пообещал Фокс. — Только, разумеется, не раскрывая всех тайн Зоны. За этим мы проследим…

— Тогда я тоже остаюсь, — решил Ёж.

Да никто даже и не сомневался в том, что Генка выберет. Никому и на мгновение в голову не пришло, что он согласился бы на растительную жизнь в психушке.

Оставался один кандидат… Все обернулись в сторону Завхоза.

«Пожалуй, только у одного Юрки из нас всех есть шанс выбраться, жить более-менее нормальной жизнью, и нет совершенно никаких мотивов оставаться в Зоне», — подумал Роман. Признаться, с некоторой тоской подумал. За несколько дней совместных приключений он успел привыкнуть к хорошему товарищу, к крепкой и надежной опоре. Конечно, это чистой воды эгоизм, но не хотелось бы, чтоб Завхоза в команде сменил кто-то другой.

— Юрий, смелее, — подтолкнул Фокс. — Вы вправе решать только за себя. Никто вас не осудит. Если вы откажетесь — ребята какое-то время поработают втроем, а потом подберем четвертого, вот и все.

Завхоз низко свесил голову. Со стороны казалось, что он готов объявить о своем отказе, и прячет лицо от стыда — хотя вроде бы чего стыдиться-то? Желания прожить обычную человеческую жизнь? К тому же совершенно никого не предавая…

— А чего мне там… — вдруг медленно выдавил Юрка. — Ну, вернусь… Долг я полностью выплатил, кстати… Недавно последний взнос перечислил… Вернусь на Север — родители будут на мозги капать, чтоб я к ним переезжал, раз с долгом уже расквитался, и на буровой корячиться не обязательно. А перееду — начнут мозги долбить, чтоб я опять стал чем-нибудь торговать. И продолбят в конце концов. И все сначала… Нет, не хочу. Лучше я с вами останусь. А им сообщите, как будто я погиб. Что без вести пропал — не надо, а то так и не успокоятся, мать особенно… Лучше уж пусть мертвым считают.

— Юр, ты точно в этом уверен? — опасливо переспросил Роман. — Обратного хода не будет.

— И не надо. Я остаюсь.

На минутном табло светилась цифра «пятьдесят восемь», а в двух соседних окошках бежали секунды.

Черт побери, зачем только Юрка сказал о родителях?! Да, родители… Разве что Ромки эта тема никак не касается, завертелось в голове у Генки. Ничего, у матери новый мужик есть — все-таки не одна. Придется ей погоревать, конечно… А если бы сына заперли в психушку, то можно подумать, ей сообщили бы об этом?! Устроили бы ту же самую «пропажу без вести», и все. У Бена тоже мать-отец имеются… И ему небось чувство вины — как ножом… Хотя он сам выбрал. Ведь мог бы не согласиться на предложение Фокса, остаться проводником при Зоне. Мамаша бы к нему наезжала пару раз в год с чемоданом пирожков… Глядишь, и подружка бы сюда переехала… Но он решил по-другому.

— Скажите, а как это будет? — хриплым шепотом спросил Бен, несомненно, имея в виду превращение.

— Да никак, — небрежно бросил Фокс. — Вы даже ничего и не заметите. Просто потом поймете, что стало по-другому, и все.

Пятьдесят девять минут. Четыре пары глаз ловили каждую цифру, мелькающую на секундном табло.

«А ведь он смеется», — вдруг не к месту ужаснулся Бен, поймав взгляд Фокса. — «Смотрит на нас, как мы… И смеется…»

Хотя, может быть, Бен и ошибался. По выражению лица Хозяина трудно было понять — смеется ли он, глядя на сцепленные руки парней. Сведенные пальцы вцепились друг в друга с такой силой, словно сейчас в бункер должна была ворваться мощная волна и раскидать их в разные стороны, как щепки.

Пятьдесят семь секунд, пятьдесят восемь, пятьдесят девять…

Бен шумно вдохнул, как будто и впрямь собирался задержать дыхание перед накатом волны. Ему показалось, что все сделали то же самое.

Ноль-ноль. Ноль-ноль. А в двух самых первых ячейках табло, обозначающих часы, лампочки выстроились в линию с маленьким хвостиком вверху. Единица.

— Всё, — одними губами сказал Бен.

Роман неподвижно глядел перед собой, у Генки по горлу прокатывался кадык, Юрка прятал набрякшие влагой глаза и украдкой шмыгал носом.

А ничего не произошло. Ни вспышки света, ни сотрясения воздуха, ни толчка боли, ни даже мгновенного головокружения… Ничего.

Он чувствовал себя вроде бы совершенно так же, как и раньше. Зудела и чесалась от многодневного пота кожа. Вот только… Все-таки что-то не так… Бен не сразу понял, что именно. Потребовалось несколько минут, чтоб осознать — исчезла отупляющая, ноющая усталость. И не было нудной боли в подживающей ране. Он недоверчиво ощупал бедро — нигде не больно… Встал, сделал несколько шагов — никакой хромоты…

— Да все восстановилось до нормы, — снисходительно пояснил Фокс. — Кстати, Геннадий, у вас тоже. Попробуйте подвигать левой рукой. И вообще… Коллеги, время поджимает. Идите-ка в душ, брейтесь, переодевайтесь, и будем понемногу приступать к делу. Я понимаю, вы все сейчас несколько шокированы от всего произошедшего, от своего нового состояния… Но я не зря вас торопил и не дал времени подумать до завтра. Пора… Кстати, вот, — он извлек из внутреннего кармана плоскую жестяную флягу и поставил ее на стол. — Коньяк. Глотните немного для снятия стресса. Стаканчики есть на кухне.

— А подействует? — усомнился Роман. — Мы же теперь вроде как нелюди…

— Попробуйте, и узнаете! — хохотнул Фокс. И добавил с широкой улыбкой: — Нелюди…