"Английские письма или история кавалера Грандисона" - читать интересную книгу автора (Ричардсон Сэмюэл)

ПИСЬМО XXVII.

Изъ Лондона, 28 февраля.

По истиннѣ, дражайшая моя матушка, ваше письмо приводитъ меня въ чрезвычайную печаль. Колико я неблагодарна, что осмѣлилась сіе сказать, когда вы всегда оказывали ко мнѣ снисхожденіе, но естьли я въ самомъ дѣлѣ чувствую наказаніе, хотя можетъ быть и безъ причины; то не должна ли я въ томъ искренно вамъ признаться?

И такъ какое же мое состояніе? Какія суть тѣ обстоятельства, кои лишили меня той власти, которую я должна имѣть надъ собою, и перемѣнили въ состраданіе ту склонность, которую мой дядя завсегда имѣлъ къ насмѣшкамъ. Обьятая сильною страстію! Надежда съ моей стороны; а торжество съ другой! Письма мнѣ измѣняющія; а вамъ изъявляющія мою склонность! Начало воспламененія любви, которую стараются скрывать въ себѣ! Огонь, искры и пламя! благодарность и любовь, такія слова, которыя одно за другимъ слѣдуетъ! Ахъ! любезная моя тетушка, какъ могли вы снести, чтобъ мой дядя писалъ ко мнѣ въ такихъ выраженіяхъ. Какъ могли вы оныя списать и переслать мнѣ подъ своимъ именемъ? Не взирая на то, я усматриваю нѣкія черты нѣжности, которыя не могутъ произойти ни отъ какого мущины, ниже отъ какой ниесть другой женщины, кромѣ любезной моей тетушки.

Но чтожъ вы дѣлаете, сударыня, когда обьявляете мнѣ собственныя ваши предложенія въ пользу такого человѣка, коего вы почитаете имѣющаго надо мною толикую власть? Какая же необходимость понудила васъ дать мнѣ знать, что его возвышенныя качества произвели надъ нами чрезвычайное впечатлѣніе? Да и моя бабушка нимало не щадитъ своей внучки. Она трепещетъ о безнадежной страсти. Увы! пустъ я лучше лишусь жизни, нежели когда ниесть заслужу столь жестокое состраданіе!

Какъ могло ваше перо начертать слова, тлѣющей огонь, отскакивающія искры, и увѣщевать меня заливать пламя. Любезная тетушка! какія изображенія! къ чему же они причтены? и кѣмъ? И такъ неужели я въ безпамятствѣ писала мои письма? Нѣтъ, нѣтъ, все мною писанное впечатлѣно въ моей памяти. Но должны ли вы сказать, что мнѣ простите, естьли я нахожусь въ таковомъ печальномъ состояніи? Должныли вы сказать, что вы всѣ влюблены въ сего превосходнѣейшаго человѣка, также говорятъ о Г. Доссанѣ, и о всѣхъ тѣхъ похвалахъ,кои онъ ему приписывалъ? На противъ того, вамъ долженствовало бы мнѣ обьявить, что естьли моя благодарность обратиться въ любовь; то вы никогда мнѣ онаго не простите. Тогда я бы всячески старалась изтреблять ту страсть, коея успѣхъ, какъ кажется, весьма васъ безпокоитъ.

Такъ теперь мнѣ единое бѣгство остается защищеніемъ: меня увѣщеваютъ въ скоромъ времени возвратиться въ Нортгамптон Ширъ, для того ли, чтобъ тамъ заключить новое обязательство съ Милордомъ… или дай бы подать надежду которому ниесть изъ прежнихъ моихъ докучителей. Бѣдная Генріетта Биронъ! и такъ какая тебѣ необходимость въ столь скоропостижномъ средствѣ? И не ужели подаетъ тебѣ сей совѣтъ тетушка твоя Сельби? Но развѣ ты не надѣешься, чтобъ Сиръ Карлъ равно принялъ тебя въ свое покровительство? Не ужели онъ, увидя тебя обьятою столь сильною страстію, не подастъ тебѣ руку помощи? Нѣтъ, дѣиствительно нѣтъ! будучи толико имъ обязана, можешь ли ты надѣяться получишь еще болѣе? Да и въ самомъ дѣлѣ, можетъ ли онъ сдѣлать что ниесть болѣе того, сколько уже для тебя сдѣлалъ?

Но да будетъ мнѣ позволено по крайней мѣрѣ испытать мои силы: ибо я не почитаю себя толико немощною, какъ то себѣ представляютъ. Завтрешняго дня я отважусь идти къ обѣду, и естьли почувствую въ себѣ толико слабости, что не въ состояніи буду пробыть тамъ долѣе, то послѣдую тому пріятному совѣту, которой мнѣ подаютъ. Я лучше уйду, нежели увеличу число тѣхъ злощастныхъ женщинъ, которыя можетъ быть уже съ давняго времени воздыхаютъ по превосходнѣйшемъ изъ человѣковъ. Но и въ семъ предположеніи, то есть: естьли я приму намѣреніе искать у васъ покровительства, надѣюсь что совершенно не буду имѣть необходимости воспламенять новую страсть, дабы тѣмъ истребитъ другую мысль. Дружба Г. Орма всегда для меня будетъ драгоцѣнна; но я чувствую великое отвращеніе думать о немъ подъ какимъ ниесть другимъ названіемъ.

Чтожъ касается до предложеній Госпожи. Д… то они не требуютъ никакихъ размышленій. Вы знаете, любезнѣйшая моя тетушка, что я ни мало еще не отвергнута тѣмъ человѣкомъ, въ коего вы всѣ влюблены. Но естьли долгъ требуетъ изьясниться мнѣ искреннѣе, то я признаюсь, что не ощущая ничего иннаго кромѣ благодарности, которая, по истиннѣ,составляетъ весьма сильную власть,я чувствую ко всѣмъ людямъ, не токмо равнодушіе, которое я всегда чувствовала, но еще нѣкой родъ отвращеніія; и вникнувъ въ чувствованія моего сердца, мнѣ кажется, что я лучше бы согласилася препровождать по одному часу въ каждую недѣлю съ Сиромъ Карломъ и его сестрою, нежели видѣть себя женою кого ниесть изъ тѣхъ людей, коихъ я видала или знала до сего времени. Естьли сіе предположеніе рано или поздо обратится въ любовь; и естьли я увижу себя обьятою безнадежною страстію; то единый мой предметъ составитъ Сиръ Карлъ. Я увѣрена, что онъ не сочтетъ себѣ за право оскорблять меня за оное, и единое ласковое его слово предпочту я любви всякаго другаго человѣка.

И такъ, сдѣлайте милость, любезнѣйшая моя тетушка, отпишите къ Милади Д… что я остаюсь чувствительно ей обязанною за то хорошее мнѣніе, которое она о мнѣ имѣетъ; что почтеніе, коимъ она меня удостоиваетъ, толико впечатлѣлось въ моей памяти, что заставляетъ меня принимать участіе въ благополучіи ея сына, и что, не щитая совершенно необходимымъ равенство имѣнія къ благополучію брачнаго союза, я думаю, что на сіе обстоятельство не долженствовало бы взирать съ равнодушіемъ. Но вы гораздо лучше знаете, нежели я, сударыня, какимъ образомъ надлежитъ вамъ писать отвѣтъ, по таковому изьясненію моихъ чувствованій. Я васъ увѣряю, что они дѣйствительно таковы, какъ я ихъ изобразила, и что я презирала бы самую себя, естьлибъ стала держать честнаго человѣка въ недоумѣніи, между тѣмъ когда бы сама колебалась въ пользу другаго.

Я опасаюсь, сударыня, чтобъ сіе письмо не показалось вамъ нѣсколько дерзновеннымъ. Но мое сердце и мысли въ ужасномъ находятся волненіи: всѣ сіи люди наносятъ мнѣ токмо печаль, одинъ послѣ другаго. А Сиръ Гарграфъ дѣйствительно усовершилъ оную; и естьлибъ я къ нещастію моему не познала самаго превосходнѣйшаго изъ сего пола; то думаю, что рѣшилась бы препровождать жизнь свою въ дѣвствѣ; по крайней мѣрѣ до того времени, пока бы не истребила предметъ, учинившейся мнѣ несноснымъ по ненависти, которую я за всегда ощущала къ льстивымъ обожаніямъ. Я ласкаюсь что вы съ обыкновеннымъ вашимъ снисхожденіемъ, простите меня въ моихъ погрѣшностяхъ, и испросите таковую же для меня милость у моей бабушки и моего дяди. Пребываю съ обыкновенною моею преданностію.

Генріетта Биронъ.