"Отчаянная" - читать интересную книгу автора (Баяндин Анатолий Денисович)

16

Вот уже двадцать минут Шкалябин со своей обескровленной ротой дерется за кусок земли. Двадцать минут… А может, всего пять, а может, час?

Немцы не ожидали русских — это было ясно. На берегу не оказалось вражеской пехоты, только несколько артиллерийских позиций маскировалось в прибрежных зарослях да два-три пулемета охраняли эти позиции. Вероятно, пехота концентрировалась где-то в другом месте.

Шкалябин знал, что противник с минуты на минуту может перебросить сюда стрелковые подразделения, и тогда будет трудно. Но главное, он сумел высадиться и занять пусть маленький, а все же плацдарм. Сумеет ли комбат переправить батальон до подхода вражеских сил?

Немецкие артиллеристы, побросав пушки, взялись за автоматы и винтовки. Появились первые раненые. Несколько наших солдат погибло. Давлетбаев пока один справляется со всеми ранеными. Рогачев с группой солдат отбил одну из пушек. Теперь солдаты защищаются прямо на позиции, повернув пушку в сторону гитлеровцев.

Вражеских солдат становится все больше и больше. Значит, немцы откуда-то стягивают силы. Лейтенант замечает, что они появляются справа. Они могут блокировать его роту, и тогда батальону не высадиться.

Шкалябин решает, оставив один взвод здесь, двумя другими атаковать, занять полоску вниз по течению, чтобы обезопасить подход остальным лодкам. Другого выхода нет.

Лейтенант подзывает Рогачева и оставляет его за главного. Командир взвода ранен.

— В случае чего отходите в нашу сторону!

— Нет, лейтенант, — твердо говорит комсорг, — мы не имеем права никуда уходить. — Он несколько секунд смотрит на сдвинутые брови командира роты, потом быстро уходит на позицию. — У нас же пушка! — оборачиваясь к Шкалябину, на ходу бросает он. Лейтенант раздвигает брови, складки возле губ разглаживаются. Ведь и он, Костя Шкалябин, был комсомольцем. Когда? Вчера, год назад? Время не играет роли. Важно, что он был комсомольцем.

Раздумывать некогда. Каждая потерянная секунда грозит провалом всей операции. К лейтенанту подбегает Коля Крыжановский. У него перевязана левая рука.

— Товарищ лейтенант! Надо выручать Аню. Она может попасть к фрицам!

Шкалябин давно думает о девушке, но признаться, что ей грозит смертельная опасность или еще хуже — плен, не находит в себе сил. Каждая секунда, каждая секунда… Нет, он не имеет права думать о ней, о себе, о каждом в отдельности. Здесь решается судьба победы, а это важнее, чем… Да что в конце концов этот юнец пристал к нему?! Знает ли он, что такое настоящее чувство… любовь?! И все же хочется обнять этого паренька-огонька, сказать ему по-отечески: «Коля, иди и разыщи ее, спаси!» Но вместо этого из груди лейтенанта вырывается противный сиплый крик:

— Какого черта вы с такими вопросами суетесь ко мне?!

Крыжановский оторопело смотрит на лейтенанта и пятится назад.

— Шли бы вы лучше в тыл!

А где тыл, когда за спиной двадцатиметровая полоска земли!

Коля хлопает глазами, но говорит упрямо:

— Никуда я не пойду!

На этот раз его голос не срывается, как у несовершеннолетнего юнца.

— Но ты же ранен! — переходя на ты, уже мягче говорит командир роты.

Коля кладет раненую руку на автомат и быстро шевелит пальцами, по которым все еще стекают струйки крови.

— Пустяки, царапина.

Откуда в этом пареньке столько упрямой настойчивости, выдержки, отваги? Кто воспитал его? А тебя кто, Костя Шкалябин? Разве ты не носил в кармане серую книжицу комсомольского билета с силуэтом Ильича? Разве не вся жизнь в этом?

Каждая секунда… каждая секунда…

Шкалябин ласково смотрит на Колю, говорит:

— Будем атаковать, товарищ гвардии сержант!

— Слушаюсь!

— Немедленно, слышишь, немедленно!