"Синто. Родное небо. Часть 3. Герои больше не нужны" - читать интересную книгу автора (Пушкарева Любовь)

Глава 3. Университетские острова. Белый остров

Меня явственно ущипнули за попу, я на мгновение замерла, решая, что же делать… решила. Сноровисто вернула кружки с подноса на стол и с разворота врезала тонким металлическим подносом в лоб худосочному смуглому брюнету, раздался звук подобный удару колокола, в баре стало очень тихо, я моментально сгребла кружки и двинулась прочь от столика в спасительную кухню. Я успела отойти на несколько шагов, когда ущипнувший очнулся и кинулся за мной, я не побежала, я шла очень быстро и бежать было нельзя. Краем глаза я увидела как преследователь нелепо взмахнув руками падает на пол, ему поставили подножку, дойдя до дверей кухни я оглянулась.

— Ты что? — на русском взревел худосочный в лицо такому же смуглому и чернявому, только в два раза более широкому парню.

— А ты что? — спокойно ответил тот.

— Она меня ударила!

— А ты ее за зад ущипнул.

— Да эта шлюха мне весь вечер глазки строила!

— Да не звизди — с насмешкой ответил широкий и его друзья засмеялись вместе с ним. Худосочный развернулся и с тихими ругательствами пошел за свой столик. Хозяин бара за локоть втащил меня в кухню.

— Что ты себе позволяешь? — прокричал он.

— Руки.

От моего слова, его рука державшая меня отдернулась, а его запал поорать несколько утих.

— Я ударила в лоб, ему никакого вреда это не принесло, максимум будет небольшая шишка — это раз, — начала я, — я никому не позволю себя лапать и щипать — это два, — продолжила я, не давая себя перебить, — и если вас это не устраивает, я разворачиваюсь и ухожу — это три.

Хозяин сверлил меня взглядом, я спокойно без вызова смотрела на него.

— Если он подаст на тебя жалобу, сама будешь разбираться.

Я пожала плечами.

— Поменяешься с Мейко столами.

Я кивнула и пошла искать Мейко, второго официанта в этом заведении. Не пойму, зачем в баре официанты, почему самому нельзя взять за стойкой пиво и порцию закуски, почему надо звать, заказывать, ждать? Иностранцы… Даже хозяин-синто был мне неприятен, тем что растерял присущую нам вежливость и чувство собственного достоинства, хотя может он такой только с иностранцами, а общаясь с нашими становится нормальным? Нет, вряд ли…

Я нормально доработала до конца смены с удивлением понимая, что зверски устала. Единственное что могло меня оправдать, это бессонная ночь у Грюндеров накануне, как-то не верилось, что еще сегодня утром я выясняла отношения с Даниэлем.

Мейко, милый парнишка, помог мне поставить стулья сиденьями на столы и выпустить уборщиков. Хозяин такой же изможденный, как и мы, еще возился заправляя пивоварню

— Ходите только по центральным аллеям, — буркнул он нам вместо прощания. Мда… То ли заботился, то ли боялся потерять новообретенную официантку, ведь я устроилась на место последней жертвы Шинэ Тхе.

Мы не спеша шли вдвоем с Мейко, я наслаждалась свежим прохладным воздухом.

— На каком ты? — поинтересовался Мейко.

— А ты на каком? — нагло перекинула я вопрос.

— Инженерия транс-перемещений, теоретика, — ответил он.

Я уважительно хмыкнула, теоретика транс-перемещений это то, что так и не уложилось в моей голове.

— Прикладное синтезирование, еда, — кисло отозвалась я.

— Ну что ж, это востребовано, — успокоил меня юный гений.

Мы шли к общежитию Мейко, когда оно уже показалось за очередным поворотом, он спохватился.

— А что ж ты? Ты в нашем общежитии?

Я замялась, это было самое уязвимое место моего плана, и сыграть надо тонко и четко.

— Не переживай за меня, — ответила я.

— Шинэ тоже так говорила.

— Какой она была?

Мейко пожал плечами.

— Сильной, самостоятельной, умной… хорошей она была. Да и ты хорошая.

— Откуда ты знаешь? — удивилась я.

Он улыбнулся и пожал плечами, дите, какое же он еще дите.

— У тебя такой странный акцент, — вдруг сказал он.

Я внутренне напряглась, мы общались на хинском и я думала, что мой хинский безупречен.

— Акцент? — переспросила я.

— Ну не акцент, а такая правильная речь, как будто ты толсин из столицы.

Я шла опустив глаза на носки своих сапожек. Да, речь правильная и это подтверждает мою легенду.

— Так где ты живешь? — вернулся к теме Мейко.

— Рядом, — и я ткнула наугад в двухэтажные домики-соты.

— Ты не можешь жить в сотах, это слишком дорого, — рассудительно парировал он.

— Мейко, не лезь не в свое дело, — мягко и устало попросила я.

Он остановился и повернулся ко мне лицом.

— Я могу провести тебя к себе сказав, что ты моя девушка.

Я отвела взгляд в сторону.

— Я не смогу дать тебе того, что ты хочешь, — чужим голосом ответила я.

— Да, я понимаю, — с горечью ответил он, — и ни на что не рассчитываю.

Я с надеждой посмотрела ему в глаза, он улыбнулся, я тоже улыбнулась и кивнула.

— Только подыграй мне хоть немного, — попросил он.

— Конечно.

Мы вошли в общежитие обнявшись, Мейко открывал все двери своей карточкой, у меня тоже была подобная, только я могла отпереть любую дверь в любом общежитии, естественно я не спешила ею хвастаться, да и нашим университетчикам очень легко отследить меня по ней. Комнатка Мейко оказалась крохотной, как каюта, кровать можно было выдвинуть так, чтобы помещались двое, но тогда закрывался доступ к столу, стоящему у окна, хорошо хоть в душ дверь открывалась вовнутрь, и при разложенной кровати в него все же можно было зайти. Меня поразили чистота и порядок, Мейко не производил впечатления пунктуального и зацикленного на аккуратности парня.

— У тебя так чисто и аккуратно, — заметила я.

Он скривился.

— Мы жили очень бедно в трущобах Шиндзе, в такой вот комнатушке втроем, я, мама и старшая сестра, мать требовала порядка и чистоты, говорила, что все вещи, которые нас окружают должны быть чистыми и рабочими, никакого хлама, никакого мусора, как у соседей.

— Очень правильный и разумный подход, — пробормотала я под нос.

— Да, — согласился Мейко. — Иди в душ первая.

Упрашивать я себя не заставила. В душе была и чистящая машина я забросила туда свои вещи. Потом я смущаясь попросила поделиться майкой и получила от Мейко длиннющую футболку и шорты, вид в них у меня был такой комичный и асексуальный, что я отсмеявшись спокойно улеглась под стеночку и уже задремала, когда мой радушный хозяин примостился на краю кровати.

Что ж внедрение прошло удачно.

Проснулась я оттого, что на меня кто-то смотрел — Мейко. Я недобро взглянула в ответ, но тут же попыталась это сгладить.

— А у тебя проблемы, — задумчиво сказал он.

— Угу, и лучше тебе о них ничего не знать, — достаточно твердо сказала я.

Он молча согласно кивнул, теперь в душ первым пошел он, и к моменту моего выхода кровать уже была собрана.

— Эту ночь будешь ночевать у меня? — не оборачиваясь, спросил он.

— Если ты позволишь, — отозвалась я.

Он покивал головой своим мыслям.

— Хорошо.

Мы вышли опять в обнимку, встретив по пути каких-то наглых девах состроивших презрительные рожи при виде нас, пришлось с ними спускаться в лифте, я демонстративно висла на Мейко, а выйдя на улицу поцеловала при прощании, с меня не убудет, а его авторитет хоть немного поднимется.

Мейко пошел на учебу, а я отправилась вынюхивать и выискивать, побывала во всех трех местах убийств, восстановила путь каждой из жертв, попыталась найти места, где могла быть засада убийцы. Все это конечно проделали до меня, и проделали профессионалы, но иногда все же надо самому «проникнуться духом». Я сидела в месте определенном мною как засада убийцы во втором случае, когда на место преступления подошли двое мужчин. Первый был тот широкий, заступившийся за меня вчера, второй — белолицый, русый, невысокого роста с гибкой пластикой мастера нео-йоги, даже если он не владеет навыками боя, все равно, такого, так просто не взять. Этот русый был мне знаком заочно, его звали Назар Вольнов, он был под подозрением в третьем эпизоде, но пройдя допрос под веритас был отпущен.

— Что ты ищешь? — раздраженно спросил широкий на русском, — Что тут можно найти, тут стада! этих синто потоптались.

— Не канючь, Радж. Не мешай.

Рус расслабился закрыл глаза, а потом осмотрел местность как бы сканируя и медленно направился ко мне. Вот гад, а? Буду отступать — услышит, не настолько я хороший ходок по лесу, пришлось затаиться, превратиться в камень. Мне почти удалось его провести, он прошел в метре от меня, ничего не почуяв, но на его обратном пути я оказалась целиком на виду. Увидев меня, он аж подпрыгнул, я сбросила оцепенение, но не спешила делать резких движений.

— Что? — это Радж принесся на шум, увидев меня, он выпалил.

— О! А поднос где?

— Я и без подноса за себя постоять могу, — процедила я.

— Знаем, видали — врезать и бежать, тоже тактика, — насмешничал широкий.

— Это новая официантка в «Пивной кружке», вместо убитой, — пояснил Радж молча изучавшему меня Вольнову.

— Вы синто? — спросил тот на лингве — ударил в лоб.

Мда… И что ж тебе ответить-то…

Я пожала плечами.

— Думайте что хотите, — ответила я на русском.

— Что хотим? А давайте мы вас, барышня, местным сдадим, пусть вас с веритас допросят, почему в неурочное время в кустах рассиживаете, — не унимался Радж.

— А может это вас надо местным сдать? Почему вы в это самое неурочное время по кустам лазите? — парировала я тоном сварливой жены. Мужчины заулыбались.

— А нам местные не страшны, — вел разговор Радж, — у меня алиби на все три раза, его уже допрашивали и отпустили, — он кивнул на Вольнова, который не сводил с меня цепкого взгляда. Я оценивающе посмотрела то на одного, то на второго.

— Так что же вы все-таки ищете здесь? — спросила я.

Радж собрался было опять ехидно отшучиваться, но Вольнов его прервал.

— То же что и вы.

Я отвернулась оглядывая траву, странно что в отчете не было упомянуто использование киберпоисковиков-нюхачей.

— Это не ответ. Вы не знаете, что ищу я и почему я здесь, — сказала я, продолжая осматривать землю пытаясь найти следы «нюхачей».

— Вот и скажите нам, — потребовал Вольнов.

— Вы первые.

— А вы наглая особа, леди синто, — заметил русый.

Я посмотрела на него и без нажима сказала

— Я не синто.

— Ну да! — было мне ответом. Я лишь пожала плечами.

— Что вы высматриваете? — видно Раджу было тяжело долго молчать.

— Ищу следы «нюхачей»… Господа, давайте так, сначала вы рассказываете, потом я.

— Назар Вольнов, Радж Фатхи, — русый взял инициативу в свои руки, — Мы здесь, потому что нам не нравится, что во всех трех случаях под подозрением оказались мы, русские.

Это было для меня новостью, Осе убить мало за столь перевранный отчет.

— Кто-то распространяет слухи, — продолжил Вольнов, — что мы убиваем хинов, просто чтоб доказать что можем это делать.

— Странная точка зрения, вы не считаете? — спросила я.

— А вы все-таки синто… — было мне ответом. Я скривилась, но не стала опровергать.

— Кто распространяет слухи? — спросила я.

Вольнов пожал плечами.

— Намеки в местных островных СМИ, как в евсовских, так и хинских, да и просто разговоры.

— И что? Вы решили, что сможете обелить свое честное имя? — с легким сарказмом спросила я.

Мужчины досадливо переглянулись.

— Ваш черед, — жестко бросил Вольнов.

Я пожала плечами.

— Я была очень обязана одному из погибших, и посчитала своим долгом сделать хоть что-то.

Они скептически уставились на меня, но я не собиралась, что-либо доказывать и объяснять.

— Что-то нашли? — Вольнов предпочел конструктивный подход.

Я покачала головой.

— Складывается совершенно четкое впечатление, что выбирали место для засады и ждали подходящую жертву.

— Я вот подумал, а как они в темноте определяли кто хин, а кто нет? — встрял Радж.

— По карточкам, — ответила я, — карточки считываются с трех метров, вполне хватит для атаки.

Мужчины удивленно смотрели на меня.

— А мастеров сделать такой сканер здесь не одна сотня, — продолжила я.

— Сканеры… Ну да, не по узким же глазам их определять… — пробормотал Радж.

Да, на островах были представители всех государств и объединений, и хина можно было легко спутать с кханцем или выходцем с Евсовской планеты Эмералд, которая триста с лишним лет назад приняла беженцев из Империи, да и среди руссов попадались не только смуглые, но и раскосые. А хины иногда могли выглядеть так, будто азиатской крови в них вовсе нет, так что на внешность особо обращать внимание не стоило.

— А может это случайность что все три жертвы — хины, — после раздумий произнес Вольнов.

— Может, — согласилась я, — Три случая это еще не статистика. Но надо принимать хоть какие-то исходные данные, хоть какую-то первичную гипотезу.

Вольнов задумчиво кивнул.

— Ладно, господа, я одного не пойму, вы что всерьез решили заняться расследованием?

— Знаете что, девушка так и не назвавшая себя, это не ваше дело, — отрубил Радж.

— Хэйса Феймей, кхан, — представилась я, — Я не могу бросить это дело, пока не сделаю все, что в моих силах, но вам то это зачем? От скуки? — настаивала я.

Вольнов оценивающе посмотрел на меня, о чем-то раздумывая.

— Синто использовали «нюхачей», — сказал он, — у них мягкие подушки на лапах, леди синто, — с сарказмом добавил он. Вот гадство, надо же так спалиться, я привыкла к боевым «нюхачам» которые ищут крысодлаков, у них две передние пары лап острые и оставляют на земле заметный след, а шерифовских «нюхачей» в Тропике я не видела.

— И «нюхачи» привели к нам с Раджем в соту, — продолжил Вольнов, — кто-то подбросил напульсник, пропитанный кровью той хинки.

— Интересно… Значит у него был доступ в ваш дом…

— Вот именно! — зло бросил Вольнов.

— Я еще раз повторю, я не синто. Мне все равно, что вы думаете, только не называйте меня так при свидетелях, — гнула я свое.

— А только у синто есть нюхачи-сороконожки, которые вспахивают все за собой, — опять подключился Радж.

— Я думала, они на «гуляющих» колесах, — брякнула я.

Радж уставился на меня с комичным удивлением, я развела руками, мол «да, сглупила».

А Осе не обмолвился не только о нюхачах, но и о напульснике, я мысленно потирала руки, такое сокрытие информации уже повод для подозрений.

— Итак, убийца имеет доступ к комнатам студентов…

— У нас сота… — встрял Радж.

Я согласно кивнула и продолжила

— И предположительно имеет сканер карточек, — закончила я.

— Угу, у синто есть доступ ко всем помещениям и у них есть сканеры карточек, — мрачно заметил Вольнов.

Да неприятное предположение, но отметать его нельзя.

— Синто платят за каждого погибшего, и приносят кучу извинений, зачем им это?

— Да может одна семья подставляет другую.

Еще более неприятное предположение.

— У нас есть шанс разобраться в политике синтских семей и найти убийцу? — спросила я.

Мужчины переглянулись.

— Шанс стремится к нулю, — честно признал Вольнов.

— Если мы примем версию, что убивают хины или евсы, чтобы бросить тень на русов и тем самым разжечь конфликт между хинами и русами, то у нас есть неплохой шанс вычислить кто же это, при условии что версия верна.

— Я могу понять, если это евсы, но хинам то это зачем? — спросил Радж.

— Убили «выскочек» из третьего сословия талантливых и трудолюбивых, убийцы думали, что никто за них переживать и мстить не будет… Вы ж не думаете что кто-то из «верхних» задумается о цене жизни кого-то из третьесортных? Он не задумываясь пустит в расход тройку-пятерку таких для достижения каких-то политических целей. Из второго сословия, да, может быть задумается, но из третьего — однозначно нет. Так что сбрасывать хинов со счетов нельзя.

Мужчины задумчиво смотрели на меня, им что не приходило это в голову?

— Что ж пожалуй вы правы. Я так понял, что вы предлагаете нам действовать сообща? — спросил Вольнов.

Я пожала плечами, дескать, решайте сами.

— Ладно, подумаем над всем этим… Где вас можно найти?

— В баре «Пивная кружка» — ответила я с легким сарказмом.

На этом мы и разошлись. Что ж, очень удачно подвернулись эти русы… Интересно, успели ли университетчики натыкать камер, и будут ли знать о содержании нашего разговора? Пока примем версию, что «да». Надо связываться с Даниэлем. Памятуя о камерах, я решила, что лучшим местом для доклада послужит верхушка какого-нибудь дерева из кучно стоящих. Даже если на нем окажется камера, то угла зрения будет недостаточно чтоб считать разговор, а звук, они не пишут, хотя я могу ошибаться.

Через пятнадцать минут я ощущала себя кошкой, сдуру залезшей на самый верх, и высматривающей кто бы ее оттуда снял. Наверх залазить было легко и азартно, а вот спускаться вниз было уже как-то страшновато. Но ничего, как-нибудь слезу. Вызвонила Даниэля и пересказала ему разговор с русами, поделилась всеми сомнениями и подозрениями. В моем положении ни в коем случае нельзя быть эксклюзивным носителем информации и держать свои мысли при себе, потому как, если вдруг мне на голову свалится что-то тяжелое то, чем больше будут знать о ходе расследования и моих подозрениях, тем скорее найдут уронившего. Хотя, я очень надеюсь, что до «тяжелого на голову» не дойдет. Даниэль выслушал и пообещал подключить Соболева, то что Осе скрыл ход расследования позволяло копать под него дальше. Я попросила, чтоб так или иначе получили полный отчет о расследовании и всю инфу по-тихому сбросили мне, чтоб хоть было с чем работать, потому что слухи то я соберу, но хотелось бы иметь и проверенную информацию от специалистов. Даниэль задачу понял и пообещал, что раскачает Соболева и к завтрашнему утру хоть что-то скинет. Закончив разговор я любовалась окрестностями, оттягивая момент спуска, когда услышала, что кто-то столь же бодренько как и я, взбирается на мое дерево. Худой, юркий парнишка лет шестнадцати, с синей прядью в волосах — Аоки, хоть бы не уронился с перепугу, когда меня увидит. Когда до меня остался один пролет, в человеческий рост, я тихо покашляла, он медленно поднял голову и посмотрел на меня. Не испугался.

— Ты кто?

— Дриада.

— Да? Я думал у них кожа коричневая на кору похожая. Вот что, дриада, поцепи-ка ты вот это на вон тот сучок — и он протянул мне камеру, я нагнувшись приняла ее и повесила куда он хотел.

— Ага, а теперь разверни ее влево, — я развернула.

— Влево, а не вправо.

— Умник, одноглазый, — буркнула я, на одном глазу у парня был мини-визор.

— Ага, вот так. А теперь закрепи, там такие…

— Вижу, — еще более злобно буркнула я, и нажала на самовстрелы.

— Умная дриада, — сказал этот паршивец с удивлением, очень захотелось его пнуть, чтоб летел и о ветки бился.

— Тупой Аоки, — в присутствии этого мальчишки хотелось дурачиться и говорить гадости.

— Ха, сама дура! Тупой Аоки — оксюморон, как сухая вода.

— Слезу, уши надеру, — пообещала я.

— Смотри, как бы я тебя не отшлепал, у меня вторая ступень, — с заметной гордостью ответил парень, он к этому времени уже устроился на ветке и тоже любовался открывшимся видом.

— У меня тоже вторая, но я тяжелее.

— А я быстрее, — не сдавался нахал.

— Сколько деревьев уже облазил? — сменила я тему.

— Это третье.

— Ладно, мне пора. Доложись обо мне своим, но университетчикам не сдавай.

Он оценивающе глянул на меня.

— Лады.

— Камеры звук пишут? — все же спросила я.

— Какие дриады, однако, любопытные и технически подкованные пошли, — саркастично заметил он.

— Не жадись, я ж могу камеру расколупать и посмотреть, — ответила я.

Он грустно вздохнул признавая, что да, прокололся.

— Пишут.

— Гадство. Никакого права на личную жизнь…

— О! А как дриады размножаются? — он опять принялся дурачиться, чем напомнил мне Грюнда.

— Почкованием!

— А! Так вот почему ты такая нервная.

Я начала спускаться и как раз находилась на его уровне, от таких слов я не удержалась и стукнула его, удар вышел легким, я не смогла нормально до него дотянуться, нас разделяли ветки. Он заливисто засмеялся.

— Злобная, неудовлетворенная дриада!

— Паршивец ты, — ласково сказала я и полезла вниз.

— Как надоест почковаться, найди Аоки-Дерри младшего, это я, — крикнул он мне вслед.

— Лучше кошачий контра-секс выпью, — ответила я так, чтоб он услышал.

— Отравишься, дриада, — смеясь, ответил он.

Я с трудом стерла с лица улыбку, годиков через пять этот Аоки будет редко спать один, надеюсь, к тому времени девушки и секс не перестанут его интересовать, потому что единственный Аоки с которым я общалась до сегодняшнего дня — Синоби-Аоки думал, казалось, только о профессиональных интересах. Вспомнив зеленые глаза и милые ямочки на щеках мальчишки, я подумала, что такому красавчику девушки все же не дадут забыть об их существовании. Паршивец прав в одном, я жутко жалела, что вчера не нашла полчаса чтоб уединиться где-нибудь с Даниэлем, но ничего, это пока нет нормальной работы, вот когда придут списки подозреваемых, тогда будет не до мыслей о сексе.

День пролетел, близился вечер, бар открывался в семь, а наша с Мейко работа начиналась с полседьмого. Я пришла вовремя, и поскольку напарника не было, а хозяин возился на кухне, пришлось самой составить все стулья со столов, разложить салфетки, проверить дымоуловители, в общем, подготовить зал. Было уже полвосьмого и бар наполовину заполнен, когда Мейко влетел, сунул руки в очиститель, повязал фартук и пошел на зов клиента.

— Прости, пожалуйста, — сказал он минут через пять, когда мы смогли пересечься, — если хочешь, уйди сегодня раньше.

— Ладно, там видно будет, — сказала я, — куда я без тебя пойду?

— И правда… Извини.

Весь вечер мы сновали, как заведенные, опять пришел тот худосочный, но Мейко сам подошел к нему, хоть это была и не его половина, а я обнося клиентов старалась не приближаться к этому придурку. Вечер прошел без эксцессов, незадолго до закрытия пришел Радж с Вольновым, оглядели зал, как будто кого-то искали и вышли.

— Подмени меня ненадолго, — попросила я напарника, тот молча кивнул.

— Только быстро, — вместо приветствия сказала я, выйдя к русам.

— Мы слегка влезли в сеть, в торговую, — начал Радж, «хорошее начало» успела подумать я, — и поискали не покупал ли кто КИР-78 и мини-визор или порт-визор.

Я не скрыла своего интереса КИР-78 обязательная деталь любого инфо-сканера, улавливающая излучение, молодцы русы…

— И?

— Визоров куплено не меряно. А вот КИР купили десять человек в течение месяца перед началом убийств, и два человека за последние пятидневки. И все двенадцать — русские.

— Оп-па! — вырвалось у меня, — И со сколькими вы уже успели переговорить?

— Ты хоть соображаешь сколько мы времени потратили? — возмутился Радж.

Я пожала плечами.

— Поговорите завтра с кем сможете, а кто откажется говорить, или поймете, что он врет, скажите мне, — ответила я.

— И что? Будешь бить их подносом, пока не сознаются? — нет, ну какой же он все таки неугомонный, этот индо-рус.

— Да. Именно. А может быть, вы просто не найдете указанного русского, или он скажет что у него сбоила финкарточка или еще что. Я думаю, что если решили вас подставлять, то все будут делать аккуратно и обдуманно.

Вольнов во время разговора изучающе смотрел на меня, и это уже начало раздражать.

— А вы привыкли командовать, леди кхан, — будто сам себе сказал он.

Я демонстративно закатила глаза.

— Вы на кого учитесь? — спросила я.

— Мы аспиранты, — пыжась от гордости сказал Радж, не пойму я его, прикидывается дураком или впрямь такой «загадочный».

— Да ясно, что в двадцать с гаком вы аспиранты, в чем вы разбираетесь, кроме как в сети слегка лазить?

— Безопасность сетей, — ответил Вольнов, — оба.

Я вздохнула.

— Как работают отмычки местных знаете?

— Да просто в замки зашиты разрешительные коды на их карточки.

— А не пробовали как-то разобраться и отследить кто ж именно к вам входил?

— Показывает, что никто кроме нас не входил.

— Может смогли сделать карточку, дубликат твоей или твоей, — кивнула я руссам.

— Технически это очень сложно, — ответил Радж.

— Сканер тоже на коленке не слепишь, — парировала я.

— Сканер вот как раз на коленке слепишь, а новую карточку нет, не понимаешь ты ничего. Сама то где учишься?

— Прикладное синтезирование, — буркнула я зная, что сейчас посыплются насмешки.

Радж состроил самую презрительную рожу какую смог, Вольнов все так же бесстрастно изучал меня.

— Зато востребовано! — оскорблено бросила я в лицо Раджу.

— Ну! А то! Конечно, востребовано! — издевался индо-рус.

— Ладно, когда и где завтра днем пересечемся? — сменила я тему.

Договорились, что встретимся у бара, за полчаса до начала моей смены, и я побежала опять тягать эти тяжеленные кружки, гадкие сосиски и соленую сушеную рыбу, а также не менее гадкие чипсы с орешками.

Таская от стойки к столикам пиво я размышляла, не слишком ли я увлеклась ролью самоуверенной глупышки, не переиграла ли, не насторожила? Или наоборот, не будут ли русы относиться ко мне уж слишком пренебрежительно? Вроде нет… Да, теперь совершенно четко ясно, почему Осе не дал информации о нюхачах и напульснике, то что его подбросили, бросало тень на кого-то из университетчиков — или вступил в сговор, или потерял карточку и смолчал. В любом случае преступление или уголовное, или должностное. Не смотря на то, что я с русами общалась так, будто была на их стороне, подозрения с них не сняты. Вольнов проверен, алиби Раджа тоже, этим двоим можно доверять, а вот остальным — нет. И евсы, и хины, и русы могли организовать эти ужасные в своей непредсказуемости смерти.

Доработали мы с Мейко без эксцессов, я снова очень устала, но уже меньше чем в первый день. Получив опять от хозяина напутствие идти только по освещенным участкам, мы вышли из бара.

Звезды, тишина, свежий прохладный воздух, которым не можешь надышаться…

— Я завтра тоже опоздаю, у меня сейчас сдачи, — виновато сказал Мейко.

— Ладно, — мне было все равно.

— Ты сердишься?

«Когда я сержусь, то бью грушу» — я чуть не брякнула это. Так, надо собраться и вспомнить, что сейчас на задании «под легендой».

— Какой смысл мне на тебя сердиться? Ты все равно раньше не придешь, — ответила я.

— Спасибо… А Шинэ злилась очень, когда ей приходилось работать за двоих, хоть и сама частенько опаздывала, когда у нее был период сдач.

— Все мы люди…

Мы шли через парковый участок, по широкой осветленной аллее, вбок убегала тропка по гипотенузе выводящая к общежитиям, на этой тропке Шинэ Тхе и встретила свою смерть — внезапную и несправедливую.

Что-то мелькнуло в темноте деревьев, вернее кто-то. Кто-то высокий… Толсин? Ноги сами понесли меня к тропинке.

— Хейса, ты куда? Хейса! Не надо! — в голосе Мейко плескалась паника.

— Останься здесь, — бросила я, не оборачиваясь.

Меня вел охотничий инстинкт, я скользнула в боевой транс, все стало очень четким и контрастным. Это был точно толсин, что ему понадобилось здесь?. Я сошла с тропинки, почти бесшумно и быстро скользя между деревьев. Да! Он чего-то ждет. Тайная встреча? Или разборки? Интересно…

Две тени прыгнули к толсину, одна сверху, с ветки, другая из-за дерева, в последний момент жертва увернулась от блеснувших клинков, поднырнув и упав на спину. Первая атака провалилась, но от второй ему не спастись, я была слишком далеко… «Крик баньши» высокий и громкий — леденящий, во всю силу легких, он на пару мгновений остановил нападающих, дав мне возможность приблизиться, а толсину откатиться и достать какие-то короткие клинки-трезубцы. Нападающие увидели меня и, переглянувшись, поделили нас, один пошел ко мне, второй к толсину. Плохо! На врагах кольчужные комбинезоны! Подпустив его поближе, я взметнулась на сосну, враг был раздосадован.

— Манки! — буркнул он.

Лингва? Инглиш?

Постояв пару секунд и решив, что не стоит за мной лезть, он пошел на подмогу напарнику. Толсин тем временем успешно отбивал атаки. Я повторила фокус с криком, но успех был уже не тот, дравшийся с толсином дрогнул, но почти не замедлился, а мой враг лишь обернулся, ища способ меня достать или заткнуть, выиграно секунды три. Мой примерился к драке ища момент, чтобы вступить в нее, как вдруг раздалось

— Хейса!..

— Хейса!!!

На два сильных мужских голоса, приближающихся.

Мой враг, так и не вступив в драку, отошел к тропинке и стал вглядываться.

— Хейса! — мальчишечий…

— Отзовись! — вновь мощный мужской.

— Два врага! с клинками! — крикнула я.

— Парализаторы? — этот же голос.

— Нет!

Враги отступили, переглянулись и скрылись в парке.

Я спустилась с дерева, толсин стоял, держась за руку, которая висела плетью, по тропинке шумно бежали наши спасители, чуть не пробежали мимо.

— Мы здесь! — крикнула я.

Вольнов и Радж… И почему я не удивлена…

Осветив толсина сразу двумя фонариками, они зло уставились на него, тот оскалился в ответ.

— Напали на НЕГО, — быстро сказала я, вышла из боевого транса и без сил плюхнулась, где стояла. Мейко подбежал ко мне, крикнув раненым зверьком

— Хейса…

— Я в порядке! Просто сил нет.

Мейко не верил и пытался ощупать, я вяло отбивалась.

— Кто вы? — вдруг прозвучал голос, вызывающий мурашки по коже, по крайней мере, у меня. Странный голос, не мужской, не женский, но жутко сексуальный, я не могла понять, чего он вызывает больше — желания или раздражения. У русов однозначно — раздражения.

— Предлагаю убраться отсюда, если мы не хотим общаться с местными, — вмешалась я, — Я вот точно не хочу потратить остаток ночи, рассказывая и пересказывая происшедшее.

— Да, поторопимся, — сказал Вольнов, — уважаемый, настоятельно предлагаю вам пойти с нами.

Судя по тону, фразу можно было закончить так — «А не то мы вас поволочем за собой». Хин посмотрел на руса, как на нечто мелкое и гадкое, и пошел в сторону общежитий, это всех устроило. Я встала, и мы в бодром темпе отправились по уже освещаемой фонариками тропинке.

На выходе из лесопарка мы чуть не напоролись на синтский патруль, если учесть, что охрана среагировала на запись с аллеи, то могли бы прибыть и быстрее. Хин, который шел впереди, не издав ни звука метнулся в темноту под деревья, также молча за ним Вольнов, Мейко хотел было что-то спросить, но Радж, зажав ему рот, уволок с тропинки, я метнулась в противоположную сторону — незачем всем прятаться в одном месте. Двое синто быстро шли по тропинке, обшаривая фонариками все вокруг, впереди них семенил нюхач — металлический жук переросток, наверняка, его настроили на кровь. Хин ранен, но нюхач его не нашел, значит рана не открытая, а это в свою очередь означает что неудавшаяся жертва был в кольчуге. Интересно… Одна мысль потянула другую, возникло понимание того, что Вольнов и Радж как-то слишком профессионально себя ведут, учитывая, что они лишь студенты-аспиранты, вот поведение Мейко было обычным и предсказуемым, а парочки русов — нет. Патруль прошел и я, не выходя на тропинку, стала выбираться из зарослей, до открытого пространства оставалось метров двадцать, осторожно осмотрев все из-за деревьев, я увидела лишь пустой пузырь патруля и решилась выйти. Почти одновременно со мной чуть в стороне вышел толсин, не отставая от хина показался Вольнов, а последними вышли Радж и Мейко. Я подошла к ним.

— Мейко, иди домой, — сказала я, положа ему руку на плечо.

— А как же ты…

— Разберусь…

Парнишка неуверенно посмотрел на русов, вроде как спрашивая разрешения, те были не против. Бросив последний взгляд на толсина, который уже молча шагал к сотам, Мейко бегом припустил к себе, а мы с Раджем за Вольновым и хином.

— Уважаемый, — окрикнул Вольнов толсина, по тону это прозвучало как «эй, ты!» — нам надо объясниться!

Тот остановился, его длинные волосы живописно взметнулись, он окинул руса взглядом, потом Раджа, и впился глазами в меня.

— Да. Надо, — проронил он.

— Прошу вас, наш дом недалеко, — предложение не было радушным, но его приняли.

Радж ненавязчиво конвоировал меня, на корню гася все попытки сбежать, да я особо и не пыталась, просто проверяла степень его подготовленности. Все кончилось тем, что он со словами «Да ты еле идешь, малышка» вроде как обнял меня за талию, закинув мою руку себе на шею — зафиксировал, из такого захвата можно было вырваться, но незачем. Мы пришли к двухэтажному дому-цветку, состоящему из шести шестигранных домиков-сот с внутренним двориком — сердцевиной цветка. Вольнов открыл дверь и пропустил хина, следом Радж втащил меня, я из мелкой вредности повесилась на него и почти не шевелила ногами, но мощному индо-русу это не создавало никаких проблем.

Мы оказались в уютной гостиной, немного пустоватой, зато опрятной. Радж сгрузил меня на мягкий диванчик, толсин картинно устроился в кресле, вызывая яркую ассоциацию с орхидеей, причем хин не уделял ни малейшего внимания русам, а все время смотрел на меня, это нервировало.

— Воды? Чего-то покрепче? — поинтересовался Вольнов на лингве, входя в роль хозяина. Лингва всегда использовалась в межнациональном общении несмотря на то, что все знали и русский и хинский и инглиш.

— Еды и побольше, — отозвалась я, чем немного шокировала руса.

Радж за моей спиной хмыкнул и ушел, надеюсь на кухню.

— Итак, давайте знакомиться. Назар Вольнов, Радж Фатхи — он кивнул в сторону кухни, где чем-то шумел Радж, — русские, — закончил он.

Хин молча перевел взгляд с руса на меня.

— Хэйса Феймей, кхан, — представилась я.

— Йинао Тянь, хин, вторая значимость, — произнес толсин своим странным голосом. Хины никогда не говорят «сословие», они говорят «значимость», это уже другие народы, которых коробит эта самая «значимость», стали переводить как «сословие».

— Что ж, начну с нас, мы шли по аллее и встретили парнишку, напарника Хейсы, который в испуге рассказал, что она побежала в лес, а оттуда донесся страшный крик, зная немного эту милую особу, — Вольнов бросил на меня скептический взгляд, да и «милая особа» прозвучало как «кошка-недоросль»*, - мы отправились за ней, и нашли вас.

Я молча сидела, давая понять, что теперь черед хина отчитываться.

Тот не отрывая от меня взгляда, принялся рассказывать.

— Синто начали устанавливать камеры в ранее глухих местах, но на этой тропинке еще не поставили. Я специально вчера и сегодня прогуливался по ней, синто почему-то решили, что раз там уже произошло одно убийство, то повториться оно не может. Я же считал, что убийца воспользуется такой прекрасной возможностью, чем искать что-то новое, учитывая, что местные стараются избавиться от непросматриваемых мест. Так и вышло. Я не учел возможности, что убийц будет двое и что они будут в кольчужных комбинезонах. Я услышал тебя, и ждал нападения с твоей стороны, поэтому чуть не проиграл бой с первого удара… Но ты спасла меня, — это прозвучало несколько удивленно.

Я не знала, куда себя деть под немигающим взглядом этих огромных удлиненных глаз. Вспомнив как он дрался, хоть в темноте мало что было видно, я пришла к выводу, что этот Тянь боец намного выше среднего, в отличие от нападающих, которые чувствовали себя спокойно и вольготно лишь благодаря комбинезонам.

Тут вернулся Радж и поставил передо мной тарелку с умопомрачительно пахнущим рисом с овощами, я наплевав на все, принялась уплетать еду за обе щеки. Мужчины не спускали с меня глаз

— Да что такое? — возмутилась я. — Я подавлюсь под вашими взглядами!

— Кушай, малышка, кушай, — преувеличенно растрогано ответил Радж, — Так редко встретишь девушку с хорошим аппетитом.

Конечно хорошим, первая трапеза за весь день, купить что-либо, значило высветить себя перед университетчиками, да и голод мне до вечера не досаждал, так что я терпела, планируя отправить Мейко за съестным. Пока я ела, русы все же взяли по стакану напитка, хину вручили запечатанную баночку с соком. Вольнов поведал, что их с Раджем заподозрили в третьем убийстве, но у Раджа было алиби, а его допросили с веритас и отпустили. На вопрос зачем понадобилось хину ловить убийц на живца, то есть на себя, тот помолчав ответил что Ли Кван, вторая жертва, был его «персональным подчиненным», а говоря по понятному — слугой или же почти рабом, все зависело о степени подчинения и причин этого самого подчинения. Припомнилось, что Ли Кван был весьма хорош собой и… Ладно, не будем делать скоропалительных выводов, может толсины берут в слуги только красавцев, дабы не оскорбляли внешним видом их эстетический вкус. Я доела и в блаженной сытости погрузилась в свои мысли.

— Ваш черед, наша прелесть, — выдернул меня из раздумий Радж.

— Я прелесть, но не ваша, — беззлобно огрызнулась я. — Что рассказывать… Увидела высокую тень, подумала что толсин, подумала, а что ему ночью там делать, и пошла за ним из любопытства.

— С аллеи увидела? — переспросил Тянь.

— Да.

Толсин удивленно повел бровью.

— А кто научил тебя крику имуги?

Я сделала удивленные глаза.

— Крику баньши, — уточнил Вольнов и с интересом посмотрел на меня.

— Тоже мне эксклюзив, — попыталась я отвертеться, — а то вы в вирты не играли и не слышали, как там кричат.

— Кричат, да не так, — настаивал рус, хин согласно кивнул.

— Дедушка меня научил, — отрезала я.

— А кто у нас дедушка? — радостно поинтересовался Радж.

— У нас? Дедушка у нас коммерсант.

— А папа? — не унимался индо-рус.

Я изобразила сильную злость.

— Еще один вопрос и ты сам никогда не станешь папой, — прошипела я.

Мужчины с опасливым недоумением посмотрели на меня, как на зашипевшего вдруг оцелота, мол можно и прибить, но дешевле просто не трогать.

— И все-таки, милое создание, о чем вы думали, ввязываясь в драку без оружия? — поинтересовался Вольнов. Ну все, нарвался.

— Я, мой сероглазый и пластичный собеседник, — Радж хрюкнул, давясь смехом, — не думала ввязываться в драку, у меня на глазах убивали человека, и я не могла развернуться и уйти.

Вольнов, выслушал все не моргнув и не улыбнувшись, будто в подтверждение только что прозвучавшего эпитета, он стек с подлокотника кресла на котором сидел и приблизился ко мне, я как завороженная смотрела на это, решая, готовиться к защите или нет. Вольнов все так же текуче забрал у меня пустую тарелку и ушел за спину, на кухню. Радж смотрел на меня с насмешкой, а толсин все также пристально и не мигая, вот сдалась я этой ходячей орхидее.

— А что ж ты делала все то время, пока он отбивался? — спросил Радж.

— Отвлекала второго, — ответила я.

— Да, отвлекала, — подтвердил хин, — залезла на сосну, чтоб не достал и отвлекала, — серьезно сказал он.

Радж начал издавать подозрительные звуки «И-и-и», мы с толсином переглянулись.

— Ничего смешного, — заступился хин, — она все сделала расчетливо и четко, поступила единственно правильно в такой ситуации.

Ух ты, меня похвалили… И тут что-то промелькнуло перед моим лицом, я уступила своим инстинктам и рефлексам, но все же не нырнула в полный боевой. Вольнов возвращаясь из кухни, попробовал закинуть удавку, я успела выставить руку и перекувыркнувшись вывалившись за спинку дивана напала на руса. Он не отбил мои удары, а сцепился со мной, мы повалились и катались по полу, когда подоспел Радж, ему удалось взять меня в клещи.

— Проверка, это проверка, — приговаривал он на лингве и хинском.

То что, не смотря на мою обездвиженность, Вольнов не спешил наносить удары, успокоило меня больше чем, слова Раджа.

— Отпусти, — сказала я на хинском.

— Ты не будешь делать глупости?

— Нет! Чтоб вы сдохли!

Радж медленно разжал железные объятия, я сделала шаг от него и глянула на толсина, тот стоял, но не в боевой стойке, а поддерживая поврежденную руку, некстати мелькнуло в голове, что когда он сидел не было заметно, что он травмирован.

— Все нормально. Просто проверка, — успокаивал нас двоих Вольнов.

— Что нормально? Какая проверка? — в бешенстве прокричала я все так же на хинском.

Вольнов обернулся и с улыбкой произнес.

— У вас очень чистая речь, милое создание.

Я выдала самую грязную ругань, какую только знала на хинском, толсин был несколько шокирован, Вольнов удивлен, а Радж восхищен.

— Повторишь потом с переводом, а то я не все понял, — сказал он, и удостоился такого же нецензурного ответа, только покороче. Я чувствовала, что еда, после пережитого, гирей давит на желудок.

— Где ванная? — проорала я.

Мне показали. Освободившись от съеденного, я размышляла, что о том, что это было. Нет сомнений, что сейчас в домике собрались одни разведчики, может быть Тянь и не разведчик, как таковой, но к силовым структурам или безопасности отношение имеет. Радж и Вольнов сто процентов мелкие шпионы, молодняк натасканный лет с пятнадцати-шестнадцати. Научили самому необходимому и отправили учиться основной специальности и применять полученные в спец-школе знания на практике. А что, я ведь таким же образом оказалась на Тропезе, и уехала оттуда с кофром легальных инфокрисов и передав с десяток нелегальных. Наверняка это распространенная практика — дешево и результативно. Вернутся на родину специалисты по безопасности сетей, разведчики, жившие под легендой, имеющие опыт сбора и обработки открытой информации, а может быть вербовки или еще чего, и перед ними откроются блестящие перспективы. Только не перед Вольновым, ему не повезло — допрос под веритас. Хоть ему и отдали запись, где зафиксировано все, начиная с инъекции и заканчивая его приходом в сознание, но есть полчаса или час, где в записи идет, что он спит, а Вольнову теперь надо доказать подлинность записи, что он спал и ему не делали гипновнушений, а доказать такое попросту невозможно, если захотят подделать — подделают. Если бы я была на месте университетчиков, то не упустила такой шикарной возможности — заполучить «слепого агента». А посему, карьера Вольнова, мягко говоря, под угрозой, кто-то его очень сильно подставил. Кто-то, кто знал правду о двух русах, а может быть Радж, все время прикидывающийся дурачком, и не вызвал подозрений и вычислили лишь Вольнова, в любом случае понятно их желание найти того, кто организовал все это. Что они хотели проверить? На каком языке я буду кричать в бешенстве? Но Радж сам напомнил мне о хинском, если бы он говорил только на лингве, может быть я и сорвалась, а так… Мой боевой уровень? Скорей всего и то и другое… Моя легенда была двухслойной, первым слоем было — студентка с Кхана, а вторым — нелегал хинского происхождения, сбежавшая из ХИ дочь кого-то из «золотой сотни», и, похоже, мне очень скоро придется перейти к нему, а учитывая появление такого «затененного игрока» как Йинао Тянь, очень не хотелось объявлять себя хинкой. Ладно, как-то отбрешусь… не впервой. А может быть русы хотели придушить меня до потери сознания и посмотреть, сбегутся ли патрульные на сигнал моего орг-маяка, который будет сообщать, что носитель в отключке. Мда…, только столкнувшись с реальным делом начинаешь понимать, сколько имеешь пробелов в знаниях и навыках, единственное, на что это можно списать — последние мои годы у Синоби были скомканными, а настоящих разведчиков, я надеюсь, обучают тщательнее.

Я прислушалась, еле слышные голоса затихли, мне стало не по себе, чего притихли? Опять гадость готовят? Эх… не будешь же выглядывать вполглаза из ванной… Я бесстрашно открыла дверь, все трое поджидали меня, недолго думая, я захлопнула и заперлась. Не слишком умно, ведь выйти то придется, но может хоть поговорить успеем.

— Что вам надо? — крикнула я.

— Хейсочка, выходи, — издевательски ласково позвал Радж.

— Что вам надо?

— Нет студентки Хейсы Феймей, — раздался спокойный голос Вольнова, — есть хинки Ли Феймей и Хейса Вонг, есть хин Чу Феймей, а кханки Хейсы Феймей нет. И не было. Собственно об этом мы хотели с тобой поговорить, когда наткнулись на того парнишку и хотим поговорить сейчас.

Ай-я-яй, план Б наступил слишком скоро. Ай да специалисты по безопасности сетей… Взломщики гадские! Так, готовность отбрехиваться номер один. Я тщательно заправила одежду в штаны, затянула потуже пояс, если захотят проверять подозрения, то будут раздевать в поисках татуировки, которая имелась в полустертом виде под грудью, а так просто я им не дамся. Эх, не иначе, как Тянь вывалил свои догадки и подозрения…

— Я скажу вам одно, — со злостью начала я, — Я гражданин Кхана.

— А я думаю, что ты все-таки синто, — ответил Вольнов.

Потрясенное молчание, мое молчание.

— Думайте, что хотите, — легкий намек на радость в голосе.

— Хейсочка, а где ты живешь? — Радж.

— Не твое дело.

— Выходи, дура, — мощный удар в дверь, — надоело орать под дверью. Выходи, не тронем.

— Да вы уже не тронули.

— Ты нелегал? — Вольнов.

Молчу.

— Не ваше дело, — все же ответила.

— Сколько ты так живешь?

— Не ваше дело.

Удар в дверь.

— Да задолбала, ты уже! — крикнул Радж, — Или ты выходишь, или мы вызовем патруль.

— Да вызывайте, я ж синто! — крикнула я.

— И вызову!

Полуминутное молчание…

— Здравствуйте, это Радж Фатхи, шестнадцатый участок, пятый цветок, пятая сота, у нас тут гостья… И у нас подозрение, что она нелегал… Нет, она заперлась в ванной.

Так, пора… Я отперла и выскочила, меня никто на выходе не встречал, бросилась к двери, ага! Заперто! К окнам! У… Мультилок! Загнанной крысой я обернулась к мужчинам, сидя наблюдавшим за мной, надеюсь, выражение моего лица было страшным…

— Успокойся. Я блефовал, — сообщил Радж без обычного ерничанья.

— Тебе лучше все нам рассказать, — сказал Вольнов.

— Да! А может это вам лучше все рассказать!? Откуда у аспирантов-заучек такие навыки, а!? Почему второзначный толсин ходит в кольчуге!? А? Вы первые, господа!

— Ты не в том положении, чтобы качать права! — стал брать на горло Радж.

— А вы в том! — съехидничала я, — Сдадите, и я вас сдам! Ясно?

Радж собрался было давить дальше, как раздался голос толсина.

— Давайте не будем ссориться, мы все в одной лодке, — сказал он.

— Я в этом не уверен, — ответил Вольнов и посмотрел на меня.

Я сделала вид что сдалась, подошла и плюхнулась на диван.

— Я должна была учиться, уже сдала экзамены, но дома… В общем не нашлось денег заплатить за первый семестр, а домой возвращаться было уже нельзя. Мои родственники вышли на местных… дельцов и те помогли мне с документами, я вроде бы и есть, но меня вроде бы и нет. Я жила с Шинэ Тхе, она была неплохим человеком, но цеплялась за каждую кредитку… но понятия о чести у нее были, она б никогда меня не сдала.

Я пожала плечами, показывая, что мне больше нечего рассказать.

— Местные дельцы это кто? — спросил Вольнов.

— Не скажу, — отрезала я.

— Да? А может это именно они все это заварили? — со злостью настаивал он.

— Очень удобно обвинять тех, кто поломал ваши планы, вашу карьеру, во всех грехах, — сказала я, — но синто помешаны на своей родине. Человек, помогший мне — преступник-контрабандист, но он обиняками высказал пожелание, что б я осмотрелась и узнала как можно больше об убийствах, собственно, поэтому я пошла на такой риск, как устроится на место Шинэ.

— А может быть он хочет поучаствовать в дележке неизвестного нам пирога? — парировал Вольнов.

— Может. А может, хочет, чтоб убийцу нашли и опять наступили тишь да гладь.

— Так сколько времени ты здесь? — сменил тему Радж.

— Ну, вот уже восемь месяцев…

— А лет тебе сколько?

— А что? — опять окрысилась я.

— Да не поймешь, по уму — семнадцать, по внешности — двадцать пять.

Я смотрела на него открыв рот, глаза наливались слезами.

— Хам, — проронила я и отвернулась, — Пожил бы как я, я б на тебя посмотрела, — тихо произнесла я. — Мне девятнадцать, — сказала я, моргая чтоб затолкать слезы обратно.

Мой спектакль возымел действие, Вольнов бросил на Раджа укоряющий взгляд, и тот немного смутился. Похоже, я вообще молодец, они окончательно поверили, что я не синто. Больше всего меня теперь волновал Тянь, я привыкла к его приклеенному ко мне взгляду, но что у него на уме понять было абсолютно невозможно.

— Йинао Тянь, ваша очередь, — сказала я, — с ними, — я кивнула на русов, — и так все ясно.

Орхидея ожила и молча зашевелилась, он встал, подошел и опустился передо мной на колено, все это под ошарашенными взглядами русов и меня. Здоровой рукой он подобрал волосы и показал метку между ухом и затылком, небольшую, с фалангу моего пальца, это был иероглиф, написанный в старом стиле, с завитушками. Я присмотрелась.

Отрицание воли…отсутствие собственной воли…РАБ???

Сработали вбитые рефлексы, мое лицо вместо того чтобы выразить удивление расслабилось, но Тянь успел уловить переход от обдумывания к расслаблению и все понял. Мы обменялись взглядами «Я знаю, что ты знаешь».

— Я ничего не понимаю в этих завитушках, — произнесла я.

— Я понимаю, — Радж подался к нам, но Тянь встал, готовый обороняться.

— Сядь, Радж, — посоветовал другу Вольнов. — Расскажите нам, уважаемый.

— Мне нечего добавить к тому, что я уже сказал.

Мне вдруг подумалось, что все мы здесь желторотики, и что будь среди нас профессионал, хоть тот же Крутецкий, то каждого бы расколол, как орех, вытащил бы все тайны.

— Господа, уже второй час ночи, — произнесла я, и тут мой пустой желудок взвыл так, что Тянь вздрогнул и обернулся. — Я хочу есть и спать, — тихо закончила я.

Радж, спасибо ему большое, молча пошел на кухню.

— Давайте все же попытаемся разработать план действий, — предложила я. Йинао не вернулся в кресло, а сел рядом со мной на диван, как бы присоединяясь к моим словам.

— Я считаю, что это все творят синто, чтоб подставить своих, — сказал Вольнов.

Я вздохнула.

— Если использовали карточку патрульного, то вариантов два — или это был сам патрульный, у которого ссохлись мозги и он пошел против собственной семьи, или человек, укравший карточку, шантаж патрульного приравняем к краже. Во втором случае у нас два варианта, карточку заполучил либо синто, тоже с ссохшимися мозгами, раз стал действовать против своих, либо не синто. Вольнов, — я наклонилась к нему, — вы ж не думаете, что все здесь, на островах, такие же дилетанты, как мы с вами. Если есть мелочь, значит, может быть и крупная рыба.

— А она права, — донеслось из-за спины, Радж принес какие-то тушеные овощи, не столь аппетитные как рис, но я была готова съесть и их.

— На. Ничего больше нету, — сказал он, давая в руки тарелку, я тут же принялась за еду.

— Почему все вы так уверены, что синто не пойдут друг против друга? — раздраженно спросил Вольнов.

— Их так воспитывают, — отозвался Тянь.

— Я не уверена, — в свою очередь ответила я, прожевав, — просто вариант, что это не синто куда более вероятный.

— Угу, — поддержал меня Радж.

— Ладно, завтра, уже сегодня, проверяем людей из списка. Подозрительных обсудим. Дальше что?

— Может у меня получится что-то нарыть, — неуверенно сказала я, — ничего не могу обещать.

— А где рыть будешь? — деловито спросил Радж.

— Где надо, — огрызнулась я, — и не вздумайте устраивать слежку, иначе всем будет… дерьмово.

— Ладно, — согласился Вольнов, — На вас не рассчитываем пока, — сказал он хину, — Проблем с врачами не возникнет?

— Нет, скажу, что травмировался на спарринге.

Я почти все съела, маленькая порция и несытная. Надо встать пораньше, чтоб успеть застать Мейко, расспросить его и послать за едой. Стоит ли его будить сейчас, вызванивая, чтоб он провел меня в общежитие или остаться здесь? Пожалуй, можно и остаться, русы настроены миролюбиво, а Радж смотрит на меня с неприкрытой жалостью. Метнула на него злой и гордый взгляд — отвернулся. Хорошо хоть толсин, придя к своим каким-то выводам, перестал на меня пялиться, думать о его рабской метке не хотелось совершенно, а придется.

— Ну что, встречаемся завтра вечером, после закрытия «Пивной кружки»? — спросил Вольнов. — Придете? — это уже персонально хину, тот молча кивнул и встал, чтоб уходить, бережно опустив больную руку, он протянул здоровую мне. Я в удивлении посмотрела на него, он что, хотел чтобы я ушла с ним? Тем не менее я приняла руку и поднялась, мой нос оказался четко на уровне подмышки толсина, некомфортно…

— Я останусь, — сказала я, — я думаю, господа предоставят этот диванчик в мое временное пользование.

— Уверена? — переспросил толсин.

Я молча кивнула. И чего он вдруг решил обо мне заботиться, и почему думает, что я буду ему доверять? Тянь бросил строгий предупреждающий взгляд на русов и не прощаясь пошел к двери, Радж отправился за ним, чтобы выпустить.

Я опять села на диванчик и, не смущаясь Вольнова, стянула сапожки, а затем вполне удобно свернулась калачиком. Радж подошел, посмотрел.

— А если приставать начнем? — поинтересовался он.

— Получите по яйцам, — сонно сказала я.

Последнее что я слышала, это хмыканье Рада. Проснулась я в утренних сумерках, от того что кто-то пытался снять мой нательный рюкзачок, он был небольшой и плоский, его было практически незаметно под курткой и я носила его не снимая. Я ударила наугад и промахнулась тут же врезала второй рукой, цель была почти достигнута, но он отшатнулся и я лишь коснулась его.

— Какого? — заорала я на хинском.

— Ну ладно, ладно, должен же был я попытаться, — со смешком ответил Радж.

— Твари! Чтоб вас так в гостях всю жизнь принимали! — в сердцах крикнула я, и увидела голого Вольнова, прибежавшего на мой крик. Тот в досаде сплюнул.

— Иди ты спать! — раздраженно сказал он Раджу. Тот довольный отправился к лестнице, еще и мне подмигнул, тварь редкостная, Вольнов тем временем без лишних слов скрылся. Я была настолько взвинчена, что о досыпании не могло быть и речи. Решив, что нет худа без добра, я пошла в ванную и вдоволь наплескалась там, почистила вещи, еще и корни волос успела подкрасить, два дня уже прошло, а не известно когда будет следующая возможность нормально принять ванну. Примирившись с Судьбой, я вышла из ванной и пошла будить Вольнова, конечно, хотелось растолкать Раджа, но эта месть могла быть себе дороже.

Вольнов уже не спал.

— Выпусти меня, — негромко попросила я.

Он молча кивнул и сполз с кровати, обкрутившись простыней, какие мы стеснительные и воспитанные.

— Не шибко доверяй этому толсину, — вместо прощания сказал он мне.

— Угу, — согласилась я и вышла под красные лучи восходящего солнца.

Красота то какая…

В прелести раннего утра мысли об убийствах и предательстве казались кощунственными и я позволила себе полчаса просто посидеть и полюбоваться на изменчивость красок, лучи в листве, росу на траве… Это помогло мне почувствовать себя отдохнувшей и с новыми силами войти в этот день, который вряд ли окажется спокойнее вчерашнего.

Мейко долго не просыпался и не отвечал на мой вызов, я уже начала переживать, что вот-вот выйдет охранник-консьерж. Наконец мой напарник отозвался сонным голосом, и я злобно прошипела

— Пусти меня.

Через минуту в одних шортах он был внизу, я, ради соблюдения легенды, с радостным писком повисла у него на шее и мы поднялись в его комнатку. Я не дала парнишке расслабиться и опять погнала его вниз, на этот раз за едой. Когда он вернулся, я сытно позавтракала и выспросила у него слухи об убийствах. Да, действительно, больше всего обвиняли русов, мол, убийства происходили в зоне проживания русов и хинов, хины своих не убивали — это даже не обсуждается, значит русы.

— Но ведь первое и второе убийство произошло там, где русов нет… — сама себе сказала я.

— Нет, — возразил Мейко, — на этой половине Белого острова нет евсов, а то что русы живут в паре километров от той же «Хризантемы» возле которой убили первого не означает, что русов ТАМ нет.

— Но ведь и евсам перейти на эту половину острова не проблема, — парировала я.

Мейко отрицательно помотал головой.

— От общежитий евсов до наших километров семь-восемь, на своих ногах идти это больше часа, следовательно, чтоб евс попал на нашу половину ему нужен пузырь, а передвижение пузырей лимитировано и отслеживается, равно как и поездки на монорельсе.

Помолчав, Мейко продолжил

— Я не исключаю полностью возможности, что это евсы, как и не исключаю, что это кто-то из наших, значимых, окончательно умом повредился, но вероятнее всего русы.

— Да ну зачем им это? Если оставить версию о психе…

— А зачем ее оставлять? Я думаю это просто психопат, кончающий от запаха крови, — зло сказал он и отвернулся.

— Мейко, — мягко сказала я, — ты забыл что вчера было?

— Я не забыл! Я не видел и не знаю ничего, — с обидой сказал он.

— Двое в кольчужных комбинезонах напали на толсина, они не были психопатами, действуя взвешенно и слаженно. И они отступили лишь потому, что решили, что у Вольнова и Раджа есть оружие, ну… вопрос о парализаторах подразумевал, что если у нападающих их нет, то они нашим спасателям не страшны.

Мейко усиленно соображая кивнул, дескать, понял.

— Так вот, исходя из вчерашнего, версию о безумном психе, купающемся в крови, можно отбросить.

— Угу, — Мейко задумался так, что у него аж глаза расфокусировались. Я сдерживала улыбку, забавно — этот парнишка младше меня от силы года на четыре, а вызывает у меня чуть ли не материнские чувства.

— А ты не думаешь, — медленно сказал он, — что вчерашнее было для отвода глаз? Чтобы тот второзначный втерся к вам в доверие или полностью отвел от себя все подозрения?

Я сидела и что называется «обтекала», вот тебе и умильный ребенок…

— Да, такую мысль пока нельзя сбрасывать с доски, — выдавила я.

Парнишка молча кивнул и стал собираться.

— Мейко, — позвала я в спину.

— Что?

— Ты «Собственность Императора»? — спросила я.

Он присел на кровать, как-то настороженно глядя на меня.

— Ну а кем же мне еще быть? Я ведь сказал, что мы жили очень бедно, — неожиданно враждебно сказал он.

— Да чего ты так вскинулся? — спросила я.

Он непонимающе на меня посмотрел, мы выглядели как отражение друг друга — на наших лицах застыло недоумение. Мейко вздохнул и опустил глаза.

— Работать там куда пошлют, жить где скажут, женщины не хотят выходить замуж за таких, женщины вообще таких не хотят… Ты ж сама видела тех дур…

Я придвинулась, обняв его, ладошкой подняла ему голову и заставила посмотреть на меня.

— Мейко, ты очень умный, тебе не будет и тридцати, когда ты все отработаешь и будешь сам себе хозяин. Ты найдешь хорошую, неиспорченную девушку, которая будет тебе любящей женой.

Он слабо улыбнулся…

— Я ж говорил, что ты хорошая…

— Да ну тебя, — смутилась я.

— А разве я говорил, что я на четвертом курсе? — вдруг спросил он.

— Ты на четвертом? А лет тебе сколько?

— Девятнадцать… Так откуда ты узнала что я очень умный? — он уже радостно улыбался, как будто никогда не грустил.

— Оттуда же откуда ты узнал, что я хорошая.

Мы рассмеялись и вдруг повисло напряжение, мы сидели обнимая друг друга и поцелуй был бы неизбежным и естественным… Но Мейко боялся сделать первый шаг, а я четко знала, что не хочу этого милого парнишку. Я потянулась и нежно поцеловала его в щеку, почти в уголок рта, он вздохнул, все поняв, и выпустил меня из объятий.

— Я почему завела этот разговор… Можно глянуть на метку? — сказала я.

Он удивился, но повернулся боком и приподнял короткие волосы, которые надежно прятали татуировку-клеймо. Да, я ничего не напутала, так и есть «Собственность Императора», а не «Отрицание Воли».

— Скажи, а Шинэ тоже была…?

— Нет, Шинэ гордилась тем, что она сама себе хозяйка, — подумав, он добавил, — и она жалела меня, как будто я чем-то болен. Но я доволен, Хейса, я счастлив, что я «Собственность Императора», — его прорвало, — ты правильно сказала, мне не будет и тридцати, а я буду свободным и второзначным, я закончу с отличием этот университет, чего бы мне это ни стоило, и меня уже ждет работа. А кто может похвастаться такой уверенностью в своем будущем? И пусть не рассказывают, что меня могут мобилизовать куда угодно и засунуть в какую-нибудь дыру. Мобилизовать и засунуть могут практически любого, а за меня Император заплатил, и заплатил немало, а у нас много чего творится, но высококлассными специалистами и учеными так просто не разбрасываются.

Я согласно кивала, пока он это все выплескивал, бедный мальчик, измученный пренебрежением сверстников и необходимостью карабкаться вверх.

— Ладно, извини, что я… так… — закончил он.

— Не извиняйся. Слушай, можно мне остаться здесь, в комнате, на день? Дашь мне карточку?

— Да, только, извини, я заберу порто-ком.

— Да, конечно. Спасибо.

Он не забрал сам порто-ком, а только вынул «связник» и бросил себе в рюкзачок. Разумная мера предосторожности, ведь я могла полезть в сети, куда не надо, а обвинили бы потом его.

— Ну я побежал… И я опять опоздаю на роботу, — напомнил он.

— Угу, — согласилась со всем я, и по-сестрински чмокнула его в щечку, он и этому был очень рад.

Оставшись одна, я связалась с Даниэлем и больше часа выкладывала события вчерашнего дня и ночи.

— Ну, вроде бы все, — наконец произнесла я, — А как у вас успехи?

— Ха, у нас — успехи! — по голосу было слышно, что он улыбается. — Лорду Соболеву на зуб лучше не попадаться. История с напульсником позволила начать полномасштабное внутреннее расследование, ведь вероятность, что замешан кто-то из университетчиков, очень велика. Соболеву дали карт-бланш, он быстренько сошелся с Аоки, и теперь в нашем распоряжении вся внутренняя информация университетчиков.

— Подожди, я понимаю, что Аоки магические существа, вроде генохранителей, но неужели существовала сама возможность взлома внутренних хранов инфы?

— Нет, ну ты уже совсем плохо об университетчиках думаешь. Аоки обратились ко всем носящим их фамилию, а также к вассальным Дерри и Пресисам, входящим в семьи университетчиков, с ультиматумом — помощь Соболевым или отказ от фамилии. Все двадцать два человека решили, что приемная семья не стоит того, чтобы лишаться изначальной, и изнутри натаскали нам всякого разного.

— Да… — я была в легком шоке, вот и доверяй после этого приемным специалистам. Вдруг подумалось, а проверяли ли на самом деле Фроксы Синоби и Шур наши с Даниэлем разработки, или Криста и Аррен обошлись своими силами, призвав к проверке еще пару-тройку самых доверенных лиц? Даниэль, как это у нас часто бывает, догадался о ходе моих мыслей.

— Ага, и я о том же подумал.

— Знаешь, у кого мысли сходятся? У дураков, — отрезала я. Нечего даже намеками вспоминать о той теме в эфире.

— Это у русов — у дураков, а у нас — у заклятых половинок, — парировал братец.

— Что ты такой радостный?

— Ну так есть в чем покопаться! Заказывай, все исполню!

Я заказала список русов, купивших КИР-78, пусть у меня будет свой, заказала полную инфу по Раджу Фатхи, Вольнову, Йинао Тяню и Мейко за компанию. А также передвижение пузырей вчера ночью, хотя я и не ожидала, что будет что-то зафиксировано, в принципе, вынуть маячок, а потом его обратно вставить, для спеца-технаря труда не составит, но вдруг…

Мы договорились, что Даниэль будет сбрасывать инфу частями, по мере добывания.

Радж, как я и думала нигде не засветился, Вольнов был под легким подозрением, он как-то слишком профессионально повел себя в пьяной драке с евсами уложив запредельное число противников, это натолкнуло на мысли о том, что он, возможно, прошел спецобучение, но в разработку его университетчики не взяли. Зато, подумалось мне, участники или свидетели драки сделали выводы и действовали соответственно им, в результате имеется загубленная карьера разведчика Вольнова. После информации о русах шла приписка от Даниэля «Соболев стонет от восторга, боюсь к нему, такому возбужденному, и подходить…» Ну да, университетчики проворонили двух мелких шпионов, хотя был «звоночек» и можно было их раскрыть, уже одно это позволило бы Соболеву если не «закопать», то «прикопать» Осе и компанию. Потом сбросил список купивших КИР-78, да действительно, только русы. Даниэль расстарался и сбросил не только фамилии, но и место жительства, три человека жило на евсовской половине острова, еще два на условно нашей, но недалеко от евсов. Перезвонила Даниэлю, попросила поднять их контакты, есть ли у этих пятерых друзья-евсы, а также попросила уточнить, была ли проведена слепая вербовка Вольнова после допроса под веритас.

Следующей пришла информация о Тяне… От университетчиков — второе сословие, учится на врача-хирурга по общему профилю без специализации, нелюдим, ни с кем не поддерживает отношений, не является завсегдатаем баров и кафе. Информация от аналитиков семьи Фалько была куда интереснее. Ханьо Тянь был крупным чиновником ведавшим военным строительством и два года назад разразился скандал, нет, не так — произошла трагедия. Подчиненный Тяня за взятку принял какие-то некачественные комплектующие или еще что, но в результате этой мелочи был загублен весь проект и потрачены впустую огромные деньги. Виновного нашли, казнили, но виноватым был и сам Тянь. У хинов старший несет ответственность за действия своих подчиненных, перед старшим над собой. Он может как угодно контролировать подчиненных, потому что в конечном итоге за их ошибки придется расплачиваться ему, и так по всей вертикали власти. Тянь, ответственный за загубленный проект, покончил с собой, но это не спасло его семью, уж очень большим посчитали урон. Младшая дочка оказалась на момент раскрытия преступной халатности за пределами ХИ, двенадцатилетняя девочка обратилась в посольство РФ с просьбой о статусе беженца, ей не отказали, и вся эта история вышла за пределы Хинской империи. Отыгрались на двух оставшихся сыновьях, продав их с торгов в рабство, вырученные деньги, ничтожно малые в сравнении с ущербом, пошли в гашение этого самого ущерба, а чиновники по всей ХИ в который раз дали себе зарок не брать взяток и неусыпно контролировать всех подчиненных. Выкупил сыновей Ханьо Тяня уважаемый Ву Вэйхао, глава следственного отдела департамента внутренней безопасности, а говоря проще — Цепной пес Императора. Йинао на момент смерти отца был студентом второго курса медицинского университета, он смог поступить туда против воли отца, готовившего его к карьере военного. Младшему было пятнадцать, мальчишка был любимчиком отца, который его баловал и не муштровал, как старшего, он хотел быть художником и учился в художественном училище. В конце была приписка от Даниэля «Аккуратнее с Тянем, Вэйхао славится своим умением «ломать и перековывать».

Сколько за этими скупыми строчками инфы стояло боли, унижений и страха, я даже не берусь представить…

Даниэль сообщил, что да, Вольнову все-таки поставили «спящую установку», а контакты русов будут пробиваться еще час-полтора. Не видя смысла дальше сидеть в комнате и ждать, я отправилась к «Пивной кружке», вдруг кто-то из нашей, такой разношерстной, команды захочет со мной пообщаться перед сменой.

Я оказалась права, Тянь притаился в тени деревьев сидя просто на траве, с его позиции прекрасно просматривался служебный вход. Он услышал меня за десять шагов, хоть я старалась идти очень тихо.

— Привет, — улыбнулся он, обернувшись, — ты меня почти поймала.

Я смутилась такому радушному приему, в который раз всплыл вопрос, что ему от меня надо.

— Привет, меня ждешь?…

— Ну не напарника же твоего, мальчишку этого.

Я села рядышком, почти касаясь его плечом.

— О чем ты хотел поговорить? — спросила я.

Он молчал.

— Зачем ты показал? — вырвалось у меня.

— А ты уже узнала… — сам себе сказал он.

— Да, это попало в интер-масс-медиа и порывшись в архивах, можно много чего найти…

— Ты не поняла еще…

— Не поняла что?

Он улыбнулся и взял меня за руку, несмотря на то, что прикосновение было нежным, я напряглась в испуге, его обманчиво тонкие и изящные руки были очень сильны.

— Ты не должна была меня спасать. Это был мой шанс умереть так, чтобы никто не пострадал.

Угу, подумалось мне, никто, кроме синто.

— Но ты спасла меня, — продолжил он, — безоружная маленькая девушка… Кхан, с правильной речью…

Он нежно гладил мои пальцы, а я смотрела и ждала, когда его нежность сменится стальными клещами.

— Если бы я знала то, что знаю сейчас, я б не вмешалась, — сочла нужным сказать я. Значит по поводу Ли Квана он соврал, он просто искал смерти?

— Ты не поняла, я не упрекаю тебя. Я пытаюсь понять, почему судьба послала тебя, почему не дала умереть.

Надо сказать, что хины тоже верят в судьбу, но иначе чем синто. Мы с Судьбой играем, мы знаем, что ее формируют наши поступки и слова, что Судьба это не нечто неотвратимое и непонятное, а результат наших действий, сдобренный фактором икс, некоей неизвестной величиной, которая нам или помогает или противодействует. Мы не фаталисты, даже когда мы отдаемся Судьбе, рисуя ее знак на ладони, это не значит, что мы опускаем руки и ничего не делаем, это означает, что мы надеемся на ее благосклонность, на то, что Судьба не будет играть против нас.

А хины фаталисты и это помогает им примиряться с их, иногда очень страшной и безысходной, действительностью.

— Я тебе противен или ты меня боишься? — прервал молчание Тянь.

— Ты мне не противен, — четко ответила я.

— Не надо меня бояться, я не причиню тебе никакого вреда. Хейса, посмотри на меня…

Я оторвала взгляд он наших рук и посмотрела ему в лицо. Боль и голод, голод полного одиночества.

Прости… я этот голод не утолю… Я опустила глаза.

— Я не умею доверять, Йинао.

— Но ты же доверилась ШинэТхе…

— Это было не доверием, а взаимовыгодным сотрудничеством.

— Хейса…, - невысказанная мольба повисла в воздухе.

Я не могла ему дать даже той малости, что получил Мейко, даже простого дружеского участия. Йинао поцелуем в щеку не удовлетворился бы.

— Я здесь почти свободен, ничто не принудит меня навредить тебе, Хейса, — продолжил он.

Я сменила тему.

— Твои соплеменники знают? — спросила я.

— Знают почти все второзначные, их отцы два года назад захлебывались успокоительным и ночами спать не могли… конечно, знают. А мелкие, вроде твоего мальчишки — нет, эта история их обошла.

— Он не мой мальчишка, — на всякий случай сказала я.

— Замечательно, а кто твой?

— Никто.

— И тот гибкий рус…

— Вольнов? Он то при чем? — по настоящему удивилась я.

— Он на твоей стороне, в отличие от широкого.

— Ты с ума сошел? Вольнов пытался меня придушить, он все время думает, что я синто, — я от удивления даже позволила себе фамильярность.

Йинао лишь насмешливо улыбнулся и покачал головой. Он что, пытается меня дезориентировать?

— Я никому не доверяю, и у меня никого нет, — повторила я.

— Значит ты одна.

Возразить было нечего.

— И я один… Хейса, хоть чуть-чуть доверься мне, хоть самую малость… На твоих условиях.

— Чего ты хочешь? — не выдержала я, — Я не занимаюсь сексом со связанным партнером, а варежки при твоей силе не спасут.

Есть такая практика, партнеру, которому не доверяешь до конца, надевать варежки, которые нельзя снять без посторонней помощи, в таких варежках он уже не сможет впрыснуть психотроп в самый интересный момент.

— Ты такая настоящая, живая, — вдруг сказал он.

Я в удивлении посмотрела не него, опять те же боль и голод.

— Расскажи немного о себе, что-то, что тебе не повредит. Из детства может быть…

Я отрицательно замотала головой.

— Я тоже потеряла почти все и всех, мне тоже больно вспоминать, Йинао.

— Зови меня Йинь, пожалуйста, — при этом он нежно поцеловал мне руку.

Я согласно кивнула, мечтая оказаться в шумном зале и таскать тяжелые кружки. Мы вместе минут десять, а кажется что прошли часы.

— Может я могу что-то сделать или рассказать, чтоб ты начала мне доверять хоть немного.

— Вряд ли. Но если ты хочешь о чем-то поговорить, рассказать, я готова слушать, — ответила я.

— Давай уйдем чуть вглубь, чтоб нас не было видно с дороги.

Нас и так было почти не видно, но я согласилась с его предложением. Оказывается, переход в другое место был нужен, чтоб усадить меня на колени, я уже не сопротивлялась.

— Как твоя сестра? — выбрала я самый позитивный вопрос.

— Нормально… Ее взяли на воспитание неплохие люди, и хоть она не в той роскоши, в какой была с рождения, но вполне довольна жизнью. Я ей ничего не рассказываю… Вру не краснея…

— Врешь… о брате? — вот надо прикусить язык и молчать, так нет же…

Йинао вздрогнул и как-то обиженно на меня посмотрел, я поспешила извиниться.

— Да, о Сяне вру…ни слова правды о нем.

Я уже молчала, реально прикусив язык, но Йинао прорвало… Он стал рассказывать, как старенькая няня Суи, его сестры, надоумила девочку обратиться к русам, а когда Суи оказалась в безопасности, она выбросилась из пузыря. Как на торгах они с братом до последнего надеялись, что мамин брат выкупит их, а он даже не пришел. Что они, глупые, боялись что их разделят и разлучат, лучше б разлучили… Что Вэйхао лично занялся новоприобретениями, он сразу сказал, что Йинао будет врачом-дознавателем, а говоря по-простому пыточником, а он учился на репликатора, хотел «создавать» детей…

Я слушала леденея, больше всего мне хотелось поставить зеркало и не пускать в себя весь этот ужас, но это было бы скотством по отношению к Тяню.

Йинь ответил, что не сможет пытать людей, Вэйхао молча вышел. Почти двое суток его не трогали, он сидел себе в камере, а потом его вызвали и привели в сырой подвал… К стене за шею был прикован Сянь на очень короткой цепи, он не мог ни встать, ни лечь, ни сесть удобно… Йинао его не сразу узнал…

— Вот видишь, ты уже пытаешь собственного брата, — сказал Вэйхао, — он здесь всего полтора суток, не знаю, сколько еще выдержит.

Йинао согласился на все, на коленях умоляя прекратить пытку. Потом несколько месяцев слились в пятно боли и унижений «Я отучился думать, лишь исполнял» — сказал он. «Мое тело в шрамах, а руки по локоть в крови» — тихо сказал он.

— Что тебя держало? — спросила я.

— Мои брат и сестра. За все мои ошибки и малейшее непослушание расплачивался Сянь, и если б я убил себя, его б тоже убили… в лучшем случае, и сестру б из принципа достали… Может, и не показательно убили, чтоб русов не дразнить, а устроили какой-нибудь несчастный случай, но убили точно.

— Ты здесь с начала осеннего семестра?

— Да. Отпустили, чтоб я за год закончил обучение на хирурга и получил диплом.

— А что позволило…, - «остаться человеком», хотела сказать я, но осеклась.

Он понял вопрос.

— Человек такая тварь, что ко всему привыкает… И еще, я надеюсь на чудо.

Какой-то чужой и холодный голос в голове произнес, что если Мейко прав, и вчера был спектакль, то я сижу на коленях у убийцы-психопата.

— Йинь, — я нежно провела по его щеке, у толсинов гладкая кожа и борода не растет, — мне нечего тебе дать. Жалость моя тебе не нужна…

— Ты уже мне дала очень много… Ты выслушала и постаралась понять… Ты себе не представляешь, как это много. И я тебе не противен… Или я ошибаюсь?

— Нет, Йинь. Ты мне не противен… Мне надо было идти своей дорогой и не лазить ночью по лесопарку, — тихо сказала я то, что думала.

Он улыбнулся какой-то умиротворенной улыбкой и поцеловал мою руку, которую держал весь рассказ.

— Тебе пора на работу, — сказал он и поддержал меня, помогая подняться.

Может мне показалось, но боли стало меньше в его глазах.

Я механически выполняла свои обязанности, вспоминая и обдумывая наш разговор. Как это ужасно — не иметь возможности поверить человеку. Да, Йинь после пыток моральных и физических, после восьмимесячного полного одиночества, мог влюбиться, а вернее, вцепиться в меня, лишь на том основании, что Судьба выбрала меня проводником своей воли, не дав ему умереть. Он может на уровне подсознания ожидать, что я дам ему выход из того кошмара, в котором он оказался. Его чувства, странные и нелогичные, могут быть искренними, этого нельзя отрицать.

Но может быть иначе. Он заподозрил, что я дочь кого-то из золотой сотни, моя выучка, мои навыки — такое не получают дети из семей купцов. Если б я действительно была тем за кого себя выдаю, то избегала бы хинов как огня, каждый, кто узнает обо мне, должен доложить и способствовать моей поимке и возвращению в ХИ. Даже если меня вывезли в раннем детстве, это не снимает с меня ответственности, все, кто носит «Золотого дракона», должны ему соответствовать, и служить императору. Отступничество — смерть. Иногда, крайне редко, бывает что мать, родившая и выкармливающая ребенка «золотых», решается на побег, чтобы не разлучаться со своим дитем. Редко решаются на побег, а еще реже побег удается, но те, кто смог бежать и вырастить детей на чужбине, воистину исключительные женщины и их дети такие же. Самые прославленные — Дэй Хинхэ и ее сын Мао Хинхэ, этим двоим Кхан обязан своей независимостью от ХИ.

Так вот, нельзя отрицать вероятности, что Вэйхао крайне преуспел в «ломке и перековке» и теперь Йинао втирается ко мне в доверие, тем временем планируя способ транспортировки меня в ХИ, дабы порадовать своего хозяина. Так же нельзя отрицать вероятности, что «ломка» привела к тяжелому психозу и Йинь может резать своих свободных соплеменников. Я проверила, все трое были сами себе хозяева и вернули бы долг за обучение за семь лет работы, таков стандартный контракт гранта. А может быть, Йинь выполняет волю Вэйхао, убивая случайных жертв.

Может быть… Может быть… Голова пухнет. Задачи Аррена и Кристы — это просто «два плюс два», в сравнении с тем, что предлагает жизнь. Русы… Вольнов… Я чуяла, что, не смотря на нападки, я нравлюсь ему как женщина, а постоянные подозрения и проверки из-за боязни поддаться этой симпатии и потерять объективность. Радж же наоборот, несмотря на внешнюю симпатию, дышал ко мне абсолютно ровно. В одном Йинао прав, если бы мне пришлось выбирать, кому из этих двоих довериться, я б выбрала Вольнова, он порядочнее и честнее. Но выбирать не приходится — русы неразлучны. Да… а нам четверым, помимо того чтобы ужиться друг с другом, еще и надо найти убийцу.

Посетители сегодня собрались рано, буквально через полчаса после открытия зал был полон, я сновала как заведенная и все равно не успевала. Спасало лишь то, что студенты сдали какие-то экзамены, и находились в благодушном настроении, празднуя это событие. Наконец появился Мейко и включился в работу. За час до закрытия бар резко опустел, компания за компанией собирались и уходили. Я впервые присела за вечер, к моему великому удивлению, хозяин молча поставил передо мной травяной настой, при этом зло зыркнув на Мейко. Я выпила такой знакомый и родной напиток почти залпом и с новыми силами отправилась собирать пустые кружки.

И тут в зал вошли двое синто — патруль, они окинули взглядом помещение и направились ко мне.

— Хейса Феймей?

— Да, — удивленно ответила я.

— У нас к вам несколько вопросов.

Я удивленно развела руками, дескать, спрашивайте, хоть я и не понимаю, чем заинтересовала вас.

— На каком факультете и в какой группе вы учитесь?

— Прикладное синтезирование, группа ПСЕ-48-1.

— Сорок восемь?

— Ну да.

— В ваших документах на работу указана сорок шестая группа.

Я развела руками, мол, ничего не понимаю.

— Пойдемте в кухню, поговорим с хозяином, — предложила я и направилась к внутренним дверям, не слишком спеша. Синто пошли за мной, отставая на шаг. Когда до двери оставалось шага три, я резко ускорилась, проскользнула в дверь и закрыла щеколду, саму простую механическую щеколду, синто тут же ударили в дверь, хозяин заведения оторвался от своих дел и непонимающе посмотрел на меня. Я в два прыжка преодолела кухню и выскочила через задний ход. Фора — секунды четыре — пять. Я пробежала через дорогу и влетела в лесок, тут же ушла на несколько шагов вбок и замерла. Вовремя. Синто выскочили из дверей и тоже бросились через дорогу к лесополосе, по еле заметной тропинке они за пару минут пересекут это скопление деревьев и выйдут на оживленную улицу. У нас практикуется разделять улицы лесополосами, иногда дома ставят по обе стороны улицы, а иногда лишь с одной, вот на такую одностороннюю патруль и выйдет. Тем временем я пробиралась между деревьев не выходя на открытое пространство, посчитав, что отошла достаточно далеко от бара я влезла на древо и связалась с Даниэлем.

— Ну наконец-то, — услышала я вместо приветствия.

— Молчи и слушай. На меня сейчас, минут десять назад, вышел патруль. Вышел как на нелегала. Я удрала. Делай что хочешь, но чтоб через четверть часа поиски прекратились. Сам понимаешь, если меня «поймают», я не смогу вернуться к русам и хину.

— Понял. Отзвонюсь. Звонок примешь?

— Да.

Я устроилась поудобнее, насколько это было возможно сидя на ветке, и принялась ждать. Перезвонил Даниэль не через четверть часа, а через двадцать минут.

— Поиски нелегала Хейсы Феймей прекращены, — доложил он.

— Ну, можешь похвастаться, — сказала я.

— Я Соболева с какой-то девицы стащил, — грустно ответил он.

— Вживую?

— Нет, через экстренную связь Грюнда.

Я захихикала.

— Надеюсь, это была одна из жен.

— В доме красоты?

— Ну и отлично, пусть хоть чуть поработает, сибарит холеный.

— В общем, он созвонился с Осе и заявил, что если Хейса Феймей будет арестована как нелегал, то он будет рассматривать это как попытку саботажа решения Совета. И отрубился. А три минуты назад меня набрал сам Осе и сказал, что поиски прекращены.

— Чудненько. Так ты хотел мне еще что-то рассказать?

— Да. Мы проверили всех русов не только тех, которых ты указала, и в близких контактах у некоего Ниязбека Власенко оказался Вик Догерти, определенный университетчиками, как евсовский шпион. Так вот, нужно чтобы ваша команда-икс допросила Догерти под веритас.

— Ха-ха, — невесело произнесла я.

— Да, именно так — частная инициатива, потому что он чист и следов никаких не оставляет. У университетчиков были только умозаключения, на основании которых они и записали его в шпионы, были б доказательства — выслали. Кстати, информацию о Власенко и Догерти я тебе уже скинул.

— Где мы веритас возьмем-то? Вернее как мне легализовать его появление?

— Будем реализовывать подплан «Патронаж».

— Э?

— Тебя что по голове били?

— Даниэль…, - с угрозой произнесла я.

— Ну ты ж сама в разговоре с руссами ввела фигуранта контрабандиста-синто, помогающего тебе. Кстати, я вот уверен, что Осе выкинет какую-нибудь пакость и твои друзья узнают, что поиски прекратили.

— Да ладно… Каким образом?

— Все равно лучше перестраховаться. Когда мы доведем «Патронаж» до ума с тобой свяжутся, поставь браслет на прием звонков.

— Вот так всегда! Мне опять на лету надо будет подхватывать вашу игру.

— Бедная ты и несчастная.

— Даниэль, — излишне ласково произнесла я, — как закончится контракт, я недельку-другую погощу у Аррена.

Он понимающе хмыкнул.

— А я просажу весь гонорар у девчонок Ланы.

— Смотри, чтоб в старости сторожем работать не пришлось, транжира, — ехидно сказала я и отключилась.

Спустившись с дерева я так и не выходя на аллеи отправилась к сотам русов. Система слежения пишет в «близкий каталог» момент если человек сошел с дороги в парк или к дому, а если за этим последовали громкие звуки или вспышка, то такое уже выводится на оператора. Так нас тогда и отследил патруль, я сошла к деревьям, потом был крик, а потом еще трое сошли с аллеи, это выдалось с тревожным кодом на дежурного, и тот послал патруль. Но…, и в этом минус нашей системы, она никак не реагирует, если кто-то идет не по дороге. Хотя так далеко не уйдешь, все равно рано или поздно придется пересекать дорогу или аллею, которых всюду проложено множество. Я добралась до соты русов без приключений, максимально быстро и тихо перескочив через три дорожки. Заглянув в окно, я увидела, что хозяева были дома и принимали гостя. Тихонько стукнув, я принялась ждать, окно осторожно приоткрыли и показалась голова Вольнова, увидев меня он не сдержал радостной улыбки и молча распахнул створки. Я быстро перебралась через подоконник и оказалась в гостиной. Вольнов закрыв окно, внимательно меня осмотрел, вид у меня был злой, расстроенный и уставший.

— Это не мы, — счел нужным сказать он.

— Да, я знаю. Вышли по документам на работу, — ответила я. — Давно ждете?

— Нет, минут пять как пришли, — повел беседу Вольнов, — твой мальчишка нам все рассказал.

— Он не мой мальчишка, — на автомате парировала я.

Йинь опять не сводил с меня взгляда, а Радж насмешливо поинтересовался

— Еды и побольше?

— Да, но сначала воды, — нимало не смущаясь, ответила я и перебралась на диванчик.

Выпив стакан воды, я глянула на хозяев.

— Рассказывайте, вы сегодня добытчики инфы.

Радж молча передал слово Вольнову, скрывшись на кухне, и тот принялся рассказывать. Переговорили не со всеми, а с самыми подозрительными, в число которых попали все, замеченные в контактах с евсами. Как отбирали подозрительных? Ну кто-то завсегдатай «Грин паба», кто-то играет в три-бол и так далее. Все это русы вытянули из отчетов мани-карт, где и на что тратит человек деньги рассказывает о нем ой как много. Из десяти отобранных, семеро полностью развеяли подозрения, показав где и как применили КИР-78, еще двое проявили излишнюю подозрительность и нерадушность не став отвечать на вопросы, а еще одного не нашли. Среди «нерадушных» оказался и Власенко. Вот как, спрашивается, усугубить подозрения на его счет?

Радж принес еду и я отложила все мысли до насыщения, тем временем Вольнов продолжил.

— А еще, дорогие компаньоны, мы, конечно же, попытались собрать информацию на вас. Ты, Хейса, действительно фантом, причем весьма шаткий, удивляюсь, как тебе удалось продержаться восемь месяцев.

— Помогали, — буркнула я.

— Угу, и у тебя такая легкая и беззаботная жизнь, что тебе захотелось приключений — найти убийцу своей подруги, да? Хватит темнить, Хейса!

Я в досаде отвернулась, вот ведь прижимает к стенке.

— Зачем? Зачем это копание, Вольнов? Мы же с Тянем поверили вам, мы приняли как данность то, что вы невиновны…

— О Тяне отдельный разговор, — жестко перебил Вольнов.

— Если не доверяете, зачем рассказали о результатах проверки? — уводила я разговор.

— А не жалко. Все равно ни ты, ни он, ничего сами сделать не сможете. Только, Хейса, зря ты говоришь о Тяне — мы! Чем он тебя купил? Он раб Вэйхао Цепного Пса. Слышала о таком?

Йинь не шевелился, превратившись в воплощение брезгливости и презрения. Мда…, да мы сейчас перегрыземся…

Я посмотрела в глаза Вольнову.

— Да, я знаю кто такой Ву Вэйхао. И я знаю, что не могу никому доверять, тем более хину, тем более… — произнести слово «раб» я не смогла, — Мне надо найти убийцу, очень надо. Поэтому я с вами.

— Почему надо? — давил Вольнов.

Я сдалась.

— Это мой шанс доказать, что я чего-то стою, доказать, что у меня есть голова на плечах и я могу быть полезна.

— Кому доказать?

— Ну хватит уже! — огрызнулась я.

— Да синто доказать, кому ж еще, — вдруг встрял Радж.

Я не спешила опровергать его слова.

— Я не собираюсь делать грязную работу для синто, — жестко сказал Вольнов.

Я закрыла лицо руками.

— Ты предупреждаешь меня против Тяня, который может отправить меня в качестве презента своему…

— Хейса! — в голосе Йинао жгучая обида, но я не обращаю на него внимания и продолжаю.

— И ты отказываешь мне в помощи, толкая к нему же. Где логика, Вольнов?

Русы молчали.

— Ладно, — я убрала ладони от лица и встала.

— Спасибо, что поделились инфой, — сказала я и пошла к двери.

— Стой! И куда ты собралась? Тебя ж ищут, — сказал мне в спину Вольнов.

Я молча открыла дверь и вышла… Не переиграла ли я саму себя? За спиной прошуршала дверь, и на улицу вышел Йинь.

— Хейса, можешь не доверять мне, я все понимаю. Но если я могу чем-то помочь, ты только скажи, — какой у него все же странный и завораживающий голос. — Тебе ведь негде ночевать…

Я стояла и ждала выйдет Вольнов или нет. Нет. Перемудрила. Проиграла.

— Пошли к тебе, — тихо сказала я Тяню и набросила капюшон. Он тут же обнял меня за плечи здоровой рукой, и мы пошли по дорожке как влюбленная парочка.

Может и лучше что русы отпали, они слишком умные и строптивые компаньоны — неудобные. Тем более что все, что я могла с них выжать — выжала, Даниэль может дать мне куда больше информации, чем эти «специалисты по безопасности сетей», мне ведь нужен только Догерти, на которого русов еще надо было б выводить и выводить. Нет, все что случается, случается к лучшему — это знает каждый синто еще с подгузников.

Чем опасен Йинь? Тем что попытается вырубить и вывезти или же попробует «взять под контроль». В первом случае мне нечего бояться, меня не дадут вывезти с планеты, и даже если случится невозможное, и я окажусь в лапах хинских псов, то быстро выяснится что рисунок у меня поддельный, да и свои, синто, не бросят. Да, я оскандалюсь, да на карьере можно будет поставить крест, но жива останусь. А вот во втором случае — при введении психотропа сработает коллапсная защита, которая осталась еще с поездки в РФ, она постарела и скоро ее придется вынимать, но пока что она вполне способна меня убить. Значит…

— Йинь…

— Да…

— Хочу чтоб ты знал — у меня жесткая аллергия на все элкисы. Мама настояла, — тихо закончила я.

Тянь какое-то время молча шел рядом.

— Но при моей силе это не спасет, — как бы сам себе сказал он.

Я тут же впилась в него взглядом — бесполезно, не лицо, а маска.

— Хейса, в который раз повторю, я не причиню тебе вреда.

Я кивнула, соглашаясь с его словами и мы опять пошли, прижавшись друг к другу. Я ждала вопросов, он должен уточнить…

— Сколько тебе было?

— Года три — четыре, я не помню ничего, — ответила я, — Мне запрещали многое есть и пить, а мне страшно хотелось конфет с ликером… Как-то съела штук пять, думала умру, хорошо что догадалась вырвать…

— Твоя мама пошла на это…

— Ну да, я ведь должна была жить нормальной жизнью, ну почти нормальной. Я ж не готовилась стать шпионом или чем-то таким.

— Но все равно, от практики «наведенных аллергий» отказались — слишком много было несчастных случаев и нелепых смертей.

— На Кхане не отказывались никогда, а дельцы имеющие контакты с Депрой, так и вовсе… Я слышала, в тридцать лет «наведение» проводили.

— Вранье. В тридцать поздно, он или загнулся или ничего путного не получил в результате.

Я пожала плечами, мол, не буду спорить.

Йинь поверил, значит, не будет колоть всякую дрянь, как максимум — придушит или вырубит ударом, а с этим я уж как-нибудь разберусь.

Мы как раз подошли к остановке монорельса, никого кроме нас не было. Йинь одной рукой приподнял меня и поставил на лавочку, я тут же оказалась выше его на полголовы, секунду мы смотрели в глаза друг другу, поцелуй, казалось, был неизбежен, но в тишине ночи раздалось тихое жужжание браслета, я вздрогнула и высвободилась.

— Извини, я должна…

Соскочив с лавочки и отойдя на пару шагов, я вставила таблетку наушника.

— Хейси, где ты лазишь? — раздался раздраженный голос Шур.

Нееет! Только не это! Эта мысль слишком явственно отразилась на моем лице, и Тянь попытался подойти, но я отогнала его взглядом и опять отошла.

— Да, Крис, я тебя слушаю.

— Нет, это я тебя слушаю! Ты знаешь, сколько мне пришлось отвалить за прекращения поисков тебя? А? — и так низкий голос Кристы сейчас звучал почти, как мужской. — Где ты, я спрашиваю?

— Я на остановке монорельса, не одна… Собралась ехать в седьмой участок. Мне есть где ночевать, если ты об этом беспокоишься.

— Нет, я не об этом беспокоюсь. Ты мне должна уже намного больше, чем я твоему деду, ныне покойному, напомню.

— Крис, мы ведь договорились, я нахожу убийцу, и мы пересматриваем условия твоего предложения.

— Нет, Хейси, — голос из раздраженного стал издевательски ласковым, — убийцу нахожу я, нет, не так, его находишь ты с моей подсказки, а потом ты прекращаешь бегать по островам, транжиря мои деньги, и отдаешь долги. А потом, может быть, если я поверю, что ты годна на что-то большее, нежели греть мне постель, мы «пересмотрим условия». Ясно?

— Да, — обреченно сказала я.

Эх, какой спектакль пропадает…

— Завтра в десять утра прилетишь на Тонущий остров.

— Крис, я сумела и сама кое-что узнать.

— Неужели, деточка? Ну-ну, расскажешь. Отбой.

Я вынула наушник из уха в непритворном расстройстве. Нет, ну надо же чтобы именно сейчас у Шур возникло «окно» — затишье в делах на день-два, и она решила развлечься за мой счет. Криста иногда, когда у нее было приподнятое и игривое настроение, после очередного удачно выполненного ее людьми задания, доставала меня попытками затащить в постель. Я отбивалась, это превращалось в обмен колкими ехидностями, но один раз я сорвалась и наговорила ей дерзостей, дуэль, казалось, была неминуема, но появился Аррен и разнял нас. Боюсь теперь, моя злопамятная двоюродная тетушка отыграется за все. План «Патронаж» будь он неладен, чувствую, Даниэль у меня еще получит за него.

— Хейса, — Тянь озабочен, — кто это?

— Это человек, помогший мне, прикрывающий…

— Синто?

Я молча кивнула.

— Что он хочет? Какое предложение он сделал?

— Йинь… Не надо тебе влезать во все это, поверь. Мне нужен будет пузырь завтра утром, поможешь?

— Конечно. Но…

От расспросов меня спас подъехавший монорельс. Йинь решил отложить все расспросы и попытался вернуть то промелькнувшее романтическое настроение, но я сделала вид, что в полном расстройстве и раздумьях. Всю дорогу я провела, прижавшись к его груди, и ему ничего не оставалось, как по-братски обнять меня.

Пока мы ехали, я опять прокручивала сложившуюся ситуацию. Я держалась за русов потому что они помогли бы заманить подозреваемого или даже выкрасть его. Теперь же придется справляться со всем самой, Йинь во-первых ранен, во-вторых толсин, ходячая орхидея — яркая и заметная. Плюс плотский интерес Йиня меня совсем не радовал, а отвертеться не получится — не настолько он благороден, чтобы привести девушку, которую жутко хочет, к себе домой и уложить ее в другой комнате.

Почему он мне так не нравится? Да потому что первозначный толсин! И никакие пытки и горести не вытравили из него этого. А мой отказ он воспримет только как результат своей рабской метки и никогда даже мысли не допустит, что мне просто противно быть сто десятой шлюшкой в его постели. Хотя, противно — не противно, а на задании есть только целесообразность, все антипатии и моральные принципы остаются дома.

Уйти от Тяня, как ушла от русов, и внедриться заново? Но тогда надо менять не только легенду, но и лицо, потому что неизбежно наткнусь на этих троих… Нет. Нецелесообразно.

Мы вышли на своей остановке, и уже было пошли прочь, как в спину крикнули

— Тянь!

Вольнов?! Что он тут делает?

Йинь разозлился, и всерьез.

— Что тебе нужно?

Хин пошел навстречу Вольнову, оставив меня за спиной, я в ужасе припомнила, что странные рельефности в плаще толсина могли быть рукоятками от клинков.

— Полегче, толсин, — Вольнов был не из пугливых, — Хейса, иди ко мне.

— Стой, где стоишь! — тут же отозвался Тянь.

Мда, как говорит Ронан — картина маслом. Тянь, этакий хищник, наконец-то загнал дичь, то есть меня, и был уже весь в предвкушении, как появился еще один претендент на добычу, и охотники сейчас передерутся. Дичи бы развернуться и ускакать куда подальше, пока про нее забыли, да нет, не выйдет. Мне эти охотнички нужны оба и целые невредимые.

— Ты ж не собираешься делать грязную работу для синто, Вольнов, так зачем ты пошел за мной? — спокойным вопросом мне удалось чуть сбить накал страстей этих двух самцов. Я встала с краю, между ними, получился такой знаковый равнобедренный треугольник.

— Да потому что я совестливый идиот! И не могу тебя отдать этому!.. — выпалил рус.

— А у меня есть другая версия, — Йинь еле справлялся со своей ненавистью, — Ты хочешь взять ее под контроль, чтобы через нее добраться до синто, которых так ненавидишь.

Вольнов на пару мгновений потерял дар речи. Лучше бы он его не обретал…

— По себе судишь, раб?

Йинь рванул клинок, а я прыгнула в низкой вертушке, ударив по ногам сначала руса, потом хина, не успевшие среагировать мужчины оказались на земле.

— Нет, идиоты! Всем успокоиться, — моему командному голосу позавидовали бы и сержанты с Дезерт.

— Прекрати его оскорблять! — это Вольнову.

— Спрячь клинок! — это Тяню, тот смотрел на меня так, как будто у меня выросла вторая голова. — Ну!

Он встал и все же послушался, Вольнов тоже уже был на ногах.

— Так, — уже спокойно сказала я, — Вольнов, заказчик моей работы, моих поисков — синто, и я буду делать для него всю грязную работу, у меня нет другого выхода. А теперь скажи, что собираешься делать ты и почему ты здесь один?

Рус отряхнулся, выигрывая секунды на обдумывание

— Раджу есть что терять, а для меня уже все кончено, поэтому я могу себе позволить проявить частную инициативу. Да и тебя, дуру, жалко!

— У меня наведенная аллергия на все элкисы! Так что второй пункт можно исключить! — сказала я. — Ты так и не сказал, чего ты хочешь.

— Я хочу найти убийц, потому что это они сдали меня синто.

— А то, что синто воспользуются плодами твоего труда, тебя не смущает?

— Нет! — зло отрезал Вольнов.

Я оглянулась на Тяня и проинформировала

— Он мне нужен.

— Отлично, он в команде! А теперь пусть возвращается к себе домой и приезжает завтра утром! — сказал Тянь, такой эмоциональной фразы я еще от него не слышала, даже его голос стал нормальным.

— Какой ты быстрый, толсин… — Вольнов тут же завелся.

— Хватит! Не начинайте снова! Тянь, пожалуйста, пусти нас обоих переночевать, — попросила я хина. Мы смотрели в глаза друг другу, досада и неутоленный голод читались в его лице как в открытой книге.

— Хорошо, — буркнул он и, взяв меня за руку, повел к дорожке, Вольнов молча пристроился рядом.

Картина маслом два — подраненная дичь, допустим, олениха, конвоируется двумя злобно переглядывающимися волками, один не дает напасть другому. Олениха косит на них глазом и тихо жалеет, что не может смыться.

— Вольнов, я не блефую, — на всякий случай уточнила я, — у меня действительно наведенная жесткая аллергия. Не хочу, чтоб ты мой хладный трупик расчленял, — попыталась пошутить я.

— Ничего, у нас есть спец, — мрачно буркнул рус.

Йинь зыркнул на него, но смолчал.

— Кроме элкисов, можно ведь и банально ударом вырубить, Хейса, или придушить, — не унимался Вольнов.

— Можно, — согласилась я, — но тогда придется возиться со связанной тушкой.

Вольнов вдруг весело хохотнул.

— Нашла тушку. Шкурка да кости. Мышь кханская, — последнее прозвучало как-то нежно. Йинь тут же попытался подтянуть меня к себе подальше от руса, Вольнов в ответ на этот маневр обнял меня за талию, Йинь тут же бросил мою руку и обнял за плечи.

Мне захотелось взвыть. Я генератор проблем! Для себя. Вот если бы не держали с двух сторон, подошла бы к дереву и треснулась лбом!

Мы шли какими-то слабоосвещенными дорожками и вышли, наконец, к маленькому домику, мне вообще показалось, что это какая-то техническая постройка, но Йинь вел нас именно к нему.

— Ты что, живешь здесь? — озвучил мои мысли Вольнов.

— Да.

Йинь отпер дверь и мы вошли… Скромненько. Одна комната, одна кровать, одна дверь, надеюсь, душ здесь есть. Есть. Жить можно. Но плохо и не долго. Я уже присмотрела большое широкое кресло, вот в нем и буду спать, а мужчины пускай устраиваются на кровати, там как раз места только для двоих и хватит. Смущаясь попросила у Тяня футболку, ага, толсины такого не носят. Мне выделили нечто шелковое с рукавами, множеством пуговиц и застежек ложных и настоящих, а… пройдет. Я первой заскочила в душ, с досадой обнаружив, что дверь изнутри не запирается, но ничего, волки друг дружку постерегут. Быстро ополоснувшись и засунув всю свою одежду в чистку, я одела рубаху Тяня, смотрелась она на мне как праздничное летнее платье, длиной почти до колена. Следующим в душ отправился хин, как только послышался звук льющейся воды, Вольнов зашипел.

— Чем ты думаешь вообще? Этот богомол поимеет тебя, как сам хочет, и выбросит в лучшем случае, а в худшем не поленится и доставит хозяину!

— Да? Так какого ж ты выставил меня за дверь, а?

— Не выставлял я! Сама выскочила.

— Да, давай, занимайся самовнушением!

Рус выругался.

— Ты хоть знаешь где спалился? — спросила я, что б сменить тему.

— А ты откуда это можешь знать?

Я цокнула языком и закатила глаза, мол, какой ты тупой.

— Янус-инсайдер,* который прикрывал меня, имеет доступ к личным делам.

— А там нет… — он не договорил, но и так ясно, что спрашивал о гипноустановке.

— Нет конечно, это совсем другой уровень доступа. Так знаешь?

— Драка в «У гоблина»?

— Да, причем подозрения у синто ты вызвал, но в разработку тебя не взяли, ну мало ли человек дерется хорошо, просто поставили на заметку. Но!..

— Что «но»?

— Но кто-то, кто видел как ты дерешься никаких сомнений не испытывал и сразу понял где такому учат. Вот и вспоминай, с кем дрался и у кого на глазах.

Вольнов со стоном потер лоб.

— Я пьян был как скотина, не помню почти ничего.

— А чего ты налакался в евсовском кабаке?

— Да я не там напился, я в «Сдаче» начинал.

— Ладно, потом повспоминаешь. Мне завтра в десять надо быть на Тонущем острове, наймешь пузырь, завезешь, подождешь и доставишь обратно. Согласен? Или Тяня просить?

Вольнов зло глянул.

— Где ты так командовать научилась?

— Дома, — отрезала я. Вода прекратила литься, и почти сразу вышел Тянь. Мда, хорошо хоть каким-то полотенцем обкрутился… Он был красив и даже шрамы не портили удивительно гармоничного и гибкого тела, что ж я могу понять всех тех дурочек, которые мечтали оказаться в постели с таким вот… Я вдавилась в кресло, в которое забралась с ногами и попробовала прикинуться спящей.

Йинь подошел и встал надо мной.

— Хейса, это место руса.

Я что-то промычала как бы через сон, но меня выдернули из кресла и поставили на ноги.

— Я могу тебя перенести в кровать одной рукой, но тебе может быть больно, — проинформировал меня Тянь. Я оглянулась на Вольнова.

— Я думаю, наш радушный хозяин будет держать себя в узде, — сказал рус.

Йинь отвесил русу фунт презрения и лег с краю кровати, мне ничего не оставалось, как лечь с другого. Вольнов очень быстро ополоснулся и забросил свои вещи к моим, в чистку. Когда он устроился в кресле, я забылась чутким сном.

Проснулась я от будильника встроенного в браслет, он несильно пощипывал руку как при беззвучном вызове. Неужели ночь прошла, да еще так тихо, почти не верится. Я выбралась из-под руки Тяня, краем глаза увидев то, что заставило меня передернуться в испуге, молва не врала, модифицируют все, чтоб соблюсти пропорции. Вольнов тоже проснулся от своего браслета и массировал затекшую шею, этот бесстыдник, как и хин, был голым, предпочтя чистую одежду соблюдению приличий. Я вынесла его вещи из ванной и с оскорбленным видом отдала ему. На Кхане сохранилось табу на наготу, а полное оголение подразумевало последующий секс, поэтому-то я и выпрашивала все время какую-то одежку на ночь и негативно среагировала на голых мужчин. Когда я, одевшись в ванной и пристегнув рюкзачок, вышла в комнату, Йинь уже проснулся и сидел на кровати.

Мы договорились о ближайших планах — я с Вольновым слетаю на Тонущий остров, а по возращению мы опять соберемся втроем, чтоб обсудить новую информацию и наши действия. Йинь был недоволен таким раскладом, но ему пришлось согласиться, в отличие от меня и аспиранта руса, ему еще надо было учиться в темпе год за два, поэтому он остался дома — поработает сегодня в кресле*.

Наконец я вырвалась из этого маленького домика, где мой взгляд все время натыкался на извращенное совершенство человека-орхидеи. Вольнов шедший рядом, презрительно хмыкнул

— Что? — тут же завелась я.

— Да что вы, девки, в этих уродах-богомолах находите?

— Да ты… кретин! И хам! — я захлебывалась в чувствах весьма натурально, — Ходите оба голые, извращенцы!

Вольнов рассмеялся и успокоился, поняв что я смущалась во время разговора с Тянем не оттого, что сгорала от страсти.

— Кхан… Вы все там такие ханжи…

— Это вы развратники, понятия не имеющие о красоте и истинной сексуальности! Все подменили похотью! — продолжала разоряться я.

— Девочка, и как ты с такими принципами выживаешь то? — серьезно спросил Вольнов.

Ой, переиграла?

Я скисла, опустила глаза и прибавила темп.

— Нет у меня никаких принципов, — буркнула я. Пусть теряется в женской нелогичности.

Это сработало. Во время поездки на монорельсе и завтрака в пустынном кафе самообслуживания, рус разговоров не заводил. После сытного завтрака мы прошлись до стоянки таксо-пузырей, рус выбрал машину и расплатился со своей мани-карты, введя в кибер-сторожа маршрутный лист.

— Не люблю летать над водой в пузыре, — мрачно сказал он, когда мы поднялись в воздух.

— Я тоже… боюсь, — вздохнула я.

— Мышь кханская, — мое признание подняло ему настроение.

— Я не мышь, — обиженно ответила я.

Он лишь мягко улыбнулся. Весь полет над морем нас жутко болтало и оказавшись наконец на земле, мы тут же вывалились из пузыря, не стесняясь показать слабость друг перед другом, повалились на песок глубоко дыша, стараясь унять тошноту.

— Сволочи синто! Сволочной запрет на флаеры! — выругался Вольнов, первым придя в себя. Меня сильно мутило, и я с грустью вспоминала времена, когда для меня такая прогулка была лишь легким дискомфортом, травма и связанное с ней бездействие до сих пор не давали мне вернуться в прежнюю форму.

— Экая ты, мышка, зеленая, — сказал этот гад, — Хорошо хоть в салоне тебя не стошнило. А я тоже хорош, зачем мы наедались перед полетом?

— Вы, русы, крепки задним умом, — попыталась съехидничать я.

— Давай я промолчу по поводу переднего ума у некоторых, — немного зло парировал он.

Я промолчала, чтоб не злить его и не нарываться на колкости. Через пару минут я пришла в норму.

— Вольнов…

— А?

— Останься в пузыре, — попросила я.

Он подошел и присел на корточки.

— Нет, — отрезал он глядя мне в глаза.

— Ну тогда хоть не встревай в разговор сам, — я разозлилась на такой категоричный отказ, — для тебя это игра, ты развернешься и улетишь домой, а мне…

Я оборвала фразу и продолжила спокойнее.

— Не хами и говори только когда спросят, хорошо?

— Ладно, — нехотя согласился рус.

У нас еще было минут двадцать в запасе, и мы прогулялись по крохотному острову. Я нервничала оттого что Криста вчера в разговоре предложила сценарий жесткого хозяина и жертвы, мне ж не хотелось выглядеть в глазах Вольнова настолько слабой и беспомощной. И теперь нам с Кристой придется экспромтом, на глазах у весьма неглупого руса, разыгрывать спектакль, имея разные сценарии. А спектакль неизбежен, был бы кто другой, а не Шур — выдал бы инфу, без лишних затей показал кто хозяин положения, и улетел бы, все было б по-деловому. Но Кристе захочется поразвлечься, готова спорить на пятикаратный брильянт. Эх, я и так вру сверх необходимого и чересчур вошла в роль, Судьба помоги не завраться и не сфальшивить.

На остров приземлился флаер, из него выпрыгнул некто выше среднего роста, худой, с короткими седыми волосами. Крис… Гибкой и плавной походкой, несвойственной быстрой и порывистой Кристе, Крис направился к нам. Да, перевоплощаться леди Шур любила всегда…

Коротко попросив Вольнова подождать, я пошла навстречу. Вечно насмешливые зеленые глаза Кристы были закрыты черными линзами, как у Грюнда, это делало лицо закрытым и чужим. Я подошла под пренебрежительным взглядом на расстояние в полшага

— Здравствуй, Крис, — мягко сказала я и взяв «его» руку приложила к своей щеке.

«Ну же! Давай убирай свое презрение!» — кричали мои глаза. Вольнов сейчас подойдет и всмотрится, будет уже поздно.

— Хейси, что ж такое? Ты такая ласковая… Кханкати наконец-то повзрослела и у нее началась течка?

— Крис, я пытаюсь не быть «неблагодарной тварью» и «относиться к тебе теплее», и в награду за свои старания получаю оскорбления.

— Мне не нужно притворство, — немного неуверенно отозвался Крис.

«Ну наконец-то! Включилась в игру!»

— Я не притворяюсь.

Вольнов уже был рядом и точно слышал две последние фразы. Крис, рукой которую так и не убрал от моей щеки, потянул меня за шею к себе, чего-то такого я и ожидала, поэтому позволила себя притянуть и поцеловать, даже ответила на властный и страстный поцелуй.

«Вот гадина! Добилась таки своего!» Голос в моей голове оценивал происходящее, но никак не влиял на игру, которую мы повели.

— Ээээ… это рус, о котором я рассказывала, — вырвавшись из поцелуя, произнесла я. Вольнов смотрел на нас, явно сдерживая желание дать Крису в морду.

— А…, - Крис насмешливо глянул на него, — Что у вас с лицом, молодой человек? Смотрите не лопните.

— Что такому frocio понадобилось от девушки? — зло спросил Вольнов.

Я аж подпрыгнула, попросила же гада не хамить, а он нешуточными оскорблениями разбрасывается. Да, Крис выглядел весьма «не маскулинно», но он хозяин положения! Я в гневе уставилась на руса.

Крис, глянув на меня, рассмеялся.

— Ну что мне потребовалось, это ясно. А вот чем тебя привлекла наша маленькая худышка?

Пока Вольнов не ляпнул что-нибудь в ответ, я поспешила сказать.

— Мы довольно много нарыли инфы на убийц.

Крис насмешливо поднял бровь

— Ну рассказывай, Хейси.

Пока я выкладывала все то, что нарыли Радж с Вольновым мы втроем дошли до двух почти упавших пальм и устроились на них как на лавочках, мы с русом напротив Криса. Когда я закончила, Крис хмыкнул.

— Ну, недурственно. Ты заставила поделиться специалистов по защите сетей честно украденной инфой. Похвально, при условии, что тебе не пришлось с ними переспать для этого.

Я вспыхнула.

— Не пришлось.

— Нет, — сказали мы с Вольновым одновременно.

Крис изобразил весьма мерзенькую улыбочку.

— Ладно, дети. Все это хорошо, конечно, но, — тут он полез в карман и достал инфокрис, — Некий Вик Догерти, друг упомянутого вами Ниязбека Власенко, считается университетчиками евсовским шпионом, причем не таким мелким крилем, как вы, молодой человек. И еще… Догерти проходил свидетелем по делу о драке в баре «У гоблина» учиненной тремя русами. Сложите два плюс два или разжевать? — презрительно спросил Крис Вольнова.

— Сложу, — процедил тот.

— Вот досье, — инфокрис полетел в руки Вольнову, — а вот элкисы.

И мне в руки полетел непонятно откуда вынутый футляр с ампулами, я поймала и раскрыла — веритас две штуки, «кувалда» аж три, четыре антидота и один «контроль» для гипноустановок. Щедро.

— Не вздумай присвоить хоть одну, — холодно предупредил Крис.

Я молча кивнула, и так понятно, что неиспользованное добро надо будет вернуть.

— Что делать, если Догерти чист касательно убийств? — спросила я Криса.

— Сделать так чтоб он ничего не вспомнил и не заподозрил.

— Я если он убийца или соучастник?

— Позвонишь мне. Надеюсь, дедушка тебя действительно натаскал на допросы под веритас.

Вольнов при этих словах покосился на меня.

— Не сомневайся, — заверила я.

Крис опять скептично хмыкнул, мол, посмотрим.

— Молодой человек, идите погуляйте, — прозвучало это как «пошел вон». Я думала, что Вольнов все же сорвется и выскажется, но он лишь молча встал, и как-то странно глянул на меня, то ли попросив прощения, то ли с осуждением.

— Хейси, так что ты говорила по поводу не притворства? Я не разобрал.

«Гадюка! Мало ей!»

Я подошла, одними губами спросив

— Зачем? — хотя хотелось проорать «Каких сбоящих врат тебе еще надо?»

— Где второй? — также беззвучно спросила она. Как только Вольнов отошел, Крис в моем сознании превратился в Кристу. Мы не рисковали переговариваться вслух опасаясь, что у Вольнова могло быть «наводное ухо».

— Поссорились. Радж не…, - тут руки Кристы выдернули мою рубашку из штанов…

— Что за…? — почти вслух прошипела я.

В ответ холодно насмешливый взгляд и команда «Продолжай!».

Ну ладно. Я тебе это припомню, будь уверена. Стараясь не обращать внимания на ее руки, я продолжила

— Радж побоялся подставляться.

— А хин, он в команде? — ее забавляло сочетание делового разговора и попыток меня завести.

— Да. У него очень удобный уединенный домик. Только контролируйте мой оргмаяк, от него можно ждать всего чего угодно.

— Хорошо, моя прелесть.

Разговоры кончились. Но поскольку зрителя не было, отвечать на поцелуй я естественно не стала, ожидая, когда ей надоест то, что она делает. Получив подножку, я безвольно упала на песок, Криста оказалась сверху.

Нет, даже если вспомнить что происходящее банальная месть за гадости, правдивые, между прочим, которые я наговорила ей больше месяца назад, она переходит все границы. Да у меня задание, где-то рядом бродит рус и я не могу начать отбиваться, дабы не поломать игру. Но вот так вот пользоваться служебным положением? Хотя чему я удивляюсь, леди Шур свое прозвище «Гадюка» получила заслужено, можно сказать заработала. Тут Криста оторвалась от безуспешных попыток получить от меня хоть какую-то реакцию на происходящее и посмотрела в глаза. Я выразила насмешку, презрение и скептицизм, мол, не надоело еще? В ее глазах отразилось злорадство. Она потянулась к шее. Нет… Я забилась под ней, не имея возможности себя контролировать. Гадкая тетка вспомнила о следах от укусов, которые оставлял Аррен и повторила его маневр. Чтобы противостоять такому мне надо было б «провалиться под лед», но эту пси-технику применяют чтоб вынести пытки, и отдача от нее непредсказуема.

— Прекрати, — тихо шипела я на хинском, извиваясь под ней — Прекрати.

Куда там… Она чуть ли не урчала от удовольствия. Я проклинала все на свете за то, что не могу взять и врезать как следует, хотя возможностей хоть отбавляй. И тут Криста слетела с меня. Вольнов оторвал ее от меня и отбросил, став между нами. Да уж, спасибо ему большое, только что ж теперь делать с нашей игрой и нашими ролями.

— Хейси, — издевательски ласковый голос Криса, — Выбирай.

Я вздохнула и подошла к «нему».

— Умница, кханкати, — «он» притянул меня к себе и шепнул на ухо, — Мы в расчете.

— Нет, — еле слышно ответила я. Месть была неадекватна моему проступку.

Насмешливое хмыканье в ответ

— Ну, как знаешь.

И Крис-Криста не оглядываясь ушла к флаеру.

Вот скотина, изгадила все что могла, как мне теперь с русом общаться? Я не глядя на Вольнова, пошла к морю и села у кромки прибоя.

Сдается мне что подплан «Патронаж» принес больше вреда чем пользы.

Вольнов подошел и сел рядом.

— Ты б могла уехать со мной в РФ, — сказал он.

«Фух, кажется Судьба нас неразумных хранит».

— И что дальше?

— Дальше? Дальше жить нормально! Ходить на работу, завести семью, родить детей! Ради чего, Хейса, вот так унижаться? Скажи!

— На одной чаше весов честь, а на другой жизнь. Лучше умереть стоя, чем жить на коленях. Да?

— Да, — без тени сомнения сказал рус.

— А если против твоей чести жизнь другого? Брата, сестры? Что тогда? Принесешь их в жертву своей чести и принципам?

— Причем тут это?

— Да при том… Братик у меня остался маленький, семь лет только. Крис его пристроил к хорошим людям, но сам понимаешь — мы в руках у него. А Крис, хвала всем богам, не Пес Вэйхао, он извращенец, но не злой, если докажу что полезна, считай все наладилось…

Пока говорила, я застегивала рубашку.

— А дедушка? — вдруг спросил Вольнов.

— Дедушка умер… пищевое отравление, — горько сказала я, — мама и папа не вернулись из рейда.

— Папа? — удивленно переспросил рус, рисунок желтого дракона под грудью был прекрасно виден пока рубашка была расстегнута.

— Воспитал, значит, папа, — отрезала я.

— Извини… Хотя толку в моих извинениях…

— Это точно… Ты один наверное у родителей, да?

— Да.

— Чувствуется.

— Почему?

Я пожала плечами.

— Ни тени сочувствия к Тяню, считаешь, что он должен был убить себя, а раз не сделал этого — значит слизняк. А его тоже держат через брата и сестру. И тогда в лесопарке он искал смерти, такой чтоб в самоубийстве не заподозрили.

— Ты б меньше ему верила и сочувствовала, Хейса. Никто не знает что у него в голове.

— Это точно, даже боги не видят его мыслей. Но я не могу его презирать как ты, понимаешь?

Вольнов вздохнул,

— Да, теперь понимаю. Пошли, — и он помог мне встать, — Ампулы не потеряла?

— Нет, — я хлопнула себя по карману штанов.

Обратный полет на пузыре оказался на удивление легче, даже не пришлось останавливаться у берега, сразу полетели на стоянку. Как только мы приземлились зажужжал браслет руса, он вложил таблетку.

— Да. Да. Все нормально. Радж! Все нормально. Нет, у меня нет времени. Радж… Да что за истерика? Ладно, чтоб тебя!

— Что? — озабоченно спросила я.

— Да этот идиот боится, что вы, с Тянем на пару, взяли меня под контроль. Хочет чтоб я сейчас залетел к нам домой, проверить кровь на элкисы. Полетишь со мной?

— Да как-то не хочется опять с ним встречаться.

— Тогда держи, это старая мани-карта денег там не много, но на монорельс хватит. Слушай, посиди где-нибудь в кафе, подожди меня.

— Не буду я в кафе сидеть, еще на патруль нарвусь, день то учебный. Чего ты дергаешься?

— Да…, - он оборвал себя, — Ладно. Я быстро.

Я кивнула и вышла из пузыря, Вольнов улетел, а я пошла к станции монорельса. Выйдя на нужной станции я побрела по дорожке, подивившись своим плохим предчувствиям. Подойдя к дому Тяня я затаилась и присмотрелась, поблизости никого, в окна заглянуть не удалось, он выставил зеркальность. Немного волнуясь я позвонила. На счет чего, все-таки у меня такие опасения?

Тянь открыл, и я пропустила нужный момент, пытаясь высмотреть из-за его спины нет ли кого-то еще в домике. В лицо ему надо было смотреть.

Его взгляд остановился у меня на шее… Синяк от укусов Кристы. Голод в его глазах сменился гневом. Он втащил меня в дом и впечатал в стену.

— Йинь!

Одним движением рубашка разорвана.

— Йинь!

Бесполезно. Человека подменил злой и голодный зверь.

Кто-то спокойный и холодный внутри меня посмотрев на то, что происходит предложил: «Или убить его или сдаться, третьего не дано». «Убить нельзя, отвечать придется» — ответил спокойный сам себе. «Значит сдаемся».

Хин одной рукой швырнул меня через полкомнаты на кровать. «Сильный» — констатировал спокойный и холодный. «Все. Пошли под лед.». И я погрузилась в темную ледяную воду, перестав чувствовать свое тело и слышать звуки. Сколько времени так прошло — не знаю.

«Можно всплывать» — сообщил холодный.

«Не хочу» мелькнула мысль, наверное, моя собственная.

«Всплывай!»

И меня потащило куда-то вверх.

— Хейса! — чей-то странный голос.

Хейса? «Это ты» — сообщил холодный. «Ну да, точно. А странный это хин. Помню.»

— Хейса, пожалуйста, очнись.

«Да очнулась я давно».

«Нет, не очнулась. Моргни.» — холодный решил взять меня под опеку. Я попыталась моргнуть, удалось. Еще раз. Теперь я стала различать что-то перед собой. Лицо. Глаза. Толсин… Я закрыла глаза и попыталась опять уйти в глубину. «Стой. А ну назад!» — выдернул меня холодный. Я открыла глаза и посмотрела на Тяня. «Что ж ты сделал со мной, раз ты так перепугался?» зло подумалось мне. Тела своего я по-прежнему не ощущала. «Ничего не сделал. Остановился.» — сообщил холодный. «Да ну?» — не поверила я. Холодный промолчал.

— Хейса… Напугала ты меня.

«Какая я плохая».

— Что с тобой было?

Что со мной было??? Этот вопрос меня окончательно взбодрил, я пошевелилась и попыталась сказать… Голос не слушался, как будто я и вправду плавала во льду, а тело начало гореть и дрожать. «Уйми это все!» — скомандовала я холодному, тот честно попытался успокоить дрожь.

— Ты спрашиваешь, — просипела я, — что со мной было? Меня втащили в дом, стукнули о стену, разорвали на мне рубашку и швырнули на кровать. Извини, что я сама не сняла трусы, я думала что животное, которое все это сделало со мной, их порвет и не заметит.

В глазах хина озабоченность сменилась гневом.

— Почему? Почему этот мелкий рус? — прошипел он.

— Рус? Я на остров к русу летала?

И тут то, наконец, до него дошло, в чем он ошибся.

— Хейса, извини… Я не должен был на тебя так набрасываться, я разозлился… Прости.

И он потянулся, чтоб поцеловать меня в плечо.

— Нет! — меня отбросило от него, тело действовало само.

Опять злость в этих огромных глазах.

— Почему? Почему!?

— Да потому что ты эгоцентричный первозначный толсин! У которого в голове не укладывается, что какая-то девка посмела его не захотеть! Ах, это конечно же из-за рабской метки! Да если б ее не было, я б вообще с тобою не общалась. Урод! Выродок! Богомол, жрущий себе подобных! Вы все такие!

«Тихо. Спокойно. Да успокойся же» — холодный пытался меня заткнуть, но был послан в сбоящие врата.

Тянь смотрел на меня, и его лицо ничего не выражало, что творилось в его голове, понять было абсолютно невозможно.

— Какая же я дура, подумала, что ты нормальный. Модификанта крематорий очистит!

Холодный молча переключил меня в боевой транс, я так же молча одобрила его решение. Трусы были лишь приспущены, подтянуть их на место не составило труда, а вот штаны были ниже колен, стреноживая. Рывком я вздернула их и соскочила с кровати, подальше от пугающе застывшего толсина. «Ампулы на месте» проводил инвентаризацию холодный, «Рюкзак подобрать», «Куртку взять, потом оденешь». «К двери, к двери, пока он… А дверь то на его ладонь настроена».

— Выпусти меня.

Ноль реакции. «Все же придется убить» — констатировал холодный, примеряясь куда ударить. Хин пошевелился встав с кровати, я отступила от двери. «Выпустит?». Он подошел и отпер дверь, отступив на шаг, он вдруг опустился на колени. Это было так неожиданно, что я еле сдержала порыв нанести удар. Опустился на колени и сложился в поклоне лицом вниз. Холодный вернул меня в обычный режим выведя из боевого.

«Бежать! Пока открыто». «Стой!» — опять холодный. «Подними его! Он нам нужен!» «Нет! Тварь! Нет!» — заливался какой-то голос в злобной истерике. Гадко было видеть глубочайшее извинение в исполнении чужого, да у нас с хинами конечно есть что-то общее в культурах. Но ГАДКО это было видеть, так же гадко как смотреть на «отбракованных». «Подними его!» — не унимался холодный. «Подними!».

Я уступила, он все же нужен, нужен он и его домик, да и дура я мягкосердечная.

Подошла и коснулась волос, он поднял лицо. Залитое слезами.

«Оно еще и плакать умеет!» — злобный истерик. «Тихо!» цыкнул на него холодный. Я вытерла слезы с его щеки, он закрыл глаза, впитывая мое прикосновение.

«Похоже, теперь тебя поставили на пьедестал» — опять подал голос злобный.

— Давай решим, что последнего получаса не было, и я только что вошла, — тихо сказала я.

Он еле заметно кивнул, не открывая глаз. Я вздохнула собираясь с мыслями.

— Выручи меня, у меня нет рубашки, — сказала я и закрыла приоткрытую входную дверь. Тянь легко поднялся и пошел рыться в шкафу.

«Тебе еще Вольнову рассказывать, куда делась старая рубашка» — не унимался злобный.

«А ну все вон из моей головы!» — разозлилась я. «Уйдем, когда можно будет» — весомо заверил холодный.

Судьба помоги, мне только психоза сейчас и не хватает.

Меня била дрожь, легкая, но неуемная, поэтому жутко раздражающая. Тянь, наконец-то, с сомнением подал мне простую черную рубаху, я приложила к себе отмеряя, сколько отрезать, обрезала рукава и понизу, вышло даже лучше чем я ожидала. Только я успела сделать себе обновку и бросить в утилизатор тряпки, как в дверь позвонил Вольнов. На всякий случай я набросила куртку, и пристроилась в кресле.

Рус зашел строго посмотрел на Тяня и подошел ко мне пристально глядя в лицо.

— Аллергия на элкисы, говоришь? Что с глазами, с лицом? Чего дрожишь? — с каждым вопросом тон становился все злее.

— Лицо, глаза, дрожь… — тихо сказала я, — это от стресса. Мы повздорили с Тянем, но уже помирились. Уже все хорошо. Правда.

Вольнов покачал головой, все понимая. Жалость и презрение явственно проступили на лице. Все же случилось то, чего я так боялась, я потеряла его дружеское и несколько покровительственное расположение.

И тут Йинь заговорил, от звука его голоса руса привычно передернуло.

— Я оскорбил Хейсу, о чем сожалею, и просил прощения. Я не позволю себе впредь ни малейшего непочтения к ней.

Рус выслушал этот краткий спич с некоторым удивлением, задумался… И дал мне второй шанс — вернул из подстилок в соратники.

Хвала Судьбе, которая нас, неразумных, хранит.

— Почему ты так задержался? — спросила я.

— Да на консультации был, забыл про нее совсем, а пропустить было нельзя.

— Ну, доставай инфокрис… — раскомандовалась я, — будем штурмовать.

Вик Догерти, по документам двадцать один год, в реальности никак не меньше двадцати пяти. Выяснилось это случайно, когда он обратился за регенерационным пластырем, получив где-то ожог. Кстати, на этой-то разнице он и погорел, таких как Радж и Вольнов много, а вот тот, кто скрывает свой возраст, автоматически скрывает и жизненный опыт, наверняка весьма интересный. Учился он на экономическом факультете, специальность «Межпланетная торговля и специализации планет».

— Отстойник, — презрительно бросил рус. Я потребовала объяснений.

— Ну это не специальность, понимаешь? Чтоб в этом всем разбираться, надо в этом вариться. А диплом до одного места. Как правило, — добавил он, подумав. — И там пособирались одни брильянтовые детки, накипь, что евсовская, что наша — в общем, отстойник это.

Догерти ничем особо не выделялся, попойки, драки, но не частые, два закрытых обвинения в изнасиловании. Вольнов опять объяснил

— «Хищные жертвы». Сначала сама в штаны лезет, а потом — ах, меня изнасиловали. Зарабатывают на отступных.

Я хоть и знала о таких вещах, но сделала удивленные глаза.

— Да, — продолжил рус, — вот евсы и фиксируют на видео каждый свой секс, как извращенцы какие-то, чтоб предоставлять доказательства, что по согласию все было, в случае чего. А девки камеры ищут, вычисляют и норовят отключить или завесить. Причем лично меня больше всего удивляет то, что вот знают — такая-то промышляет обвинениями, думаешь, ее начинают сторониться? Нет, это становится соревнованием. Азарт! Кто кого!

— Евсы… — протянула я, это все объясняет.

— Ага, — согласился Вольнов.

Учился Догерти опять же, как большинство, какие-то предметы пересдавал, какие-то сразу сдавал с хорошими баллами. Жил он в соте, такой как у русов, только один, что было нам на руку. Играл в три-бол нападающим, был в команде факультета. Брильянтовый мальчик вырисовывался среднестатистический аж до тошноты.

Со стереофото на нас смотрел голубоволосый и желтоглазый смуглый красавец с чересчур правильными, подправленными чертами лица и натренированной белозубой улыбкой.

— Тошнот, — вырвалось у меня.

Вольнов тут же развеселился.

— Что Хейса, считаешь его цвет волос немодным в этом сезоне?

— Угу, и форму губ. В этом сезоне такие пухлые уже не носят, — включилась я в игру.

Только у евсов считалась чем-то обыденным — косметическая модификация лица у мужчин, не исправление уродства или явного дисбаланса, а именно «наведение красоты». Хотя, справедливости ради, надо уточнить, что не у всех евсов, на Истинной Америке и Юте явно «подправленный» мужчина рисковал своим здоровьем, ну да эти две планеты были как пятна на репутации ЕвСа, хотя немало людей считало их «пятнами наоборот». По мне, так мерзко, что агрессивное гомофобство Ютовцев и Истинных, так и пропаганда однополых отношений, которая особенно процветает в столичной Еуроп и Индепендент — это две стороны одной медали, а медаль из… биоудобрения. В ЕвСе нивелирование гендерных различий расцвело еще до «Открытия Врат», и цветет до сих пор, со всеми производными в виде полноправных гомо-семей, parent семей и культурой «доживания»*. Но не на всех планетах ситуация одинакова, иначе Евса как такового давно б уже не было — выродился. Есть гипертрофировано маскулинные Юта и Истинная, а есть и вполне нормальные Франс и Этерно Рома.

Догерти был с Калифорнии. Еще лет восемьдесят назад Калифорния была впереди всех по «евсовским признакам», но в течение двух поколений попытки пропаганды вернуть утраченные ценности все же возымели действие, и теперь Калифорния была намного ближе к той же Франс, чем к Еуроп.

Тем не менее, модификанта крематорий очистит, в файле Догерти гордо стояло «бисексуал».

Я шутливо толкнула плечом Вольнова и спросила

— Берешься соблазнить и заманить?

Он лишь фыркнул.

— Да знаешь, не погнушался бы, уж очень я с ним поговорить хочу. Да только думаю я что эта «би» отметина, это так… обязаловка.

— Что правда, не погнушался бы? — удивилась я, неужто я ошиблась в нашем русе.

— Нет, Хейса, ты что подумала, а? — возмутился Вольнов, — Помигать, поулыбаться, чтоб потом по башке дать — вот чего не погнушался.

— А… Только лучше придушить, а то если по башке — шишка будет, — успокоилась я.

— Все, факты кончились, — вернулся в деловое русло Вольнов, — пошли догадки.

А догадки были интересные, с определенной долей вероятности можно было предположить, что Догерти является патроном для двух, а то и трех девиц «хищных жертв». И что с их помощью он шантажировал и вербовал своих соотечественников, и не только. Например, наш знакомец Власенко был обвинен, а потом «жертва» аннулировала обвинение и после этого руса стали чаще встречать в компании Догерти, они явно сдружились, можно предположить, что евс вошел в доверие, поспособствовав снятию обвинения.

— Да, Власенко могли выслать с Синто без диплома, и при попадании на планету ЕвСа ему грозила тюрьма — не кисло с девкой переспал, — буркнул рус.

— Твари паскудные, — прошипела я.

— Кто? — удивился рус.

— Да «жертвы» эти, кто ж еще! Ты что не понимаешь, что после такого, после них, девушка, которую действительно изнасиловали не добьется ни сочувствия, ни возмездия?

Вольнов на секунду задумался,

— Да, ты права… Но не отвлекайся. Мне не нравится вот что — я не вижу ничего, что б помогло допросить его под веритас.

— Да, — согласилась я, — ничего, а пытаться играть вслепую с профессионалом глупо. Как вы считаете, — я впервые за весь разговор вовлекла в обсуждение Тяня, — Он правительственный шпион или корпоративный.

— Корпоративный, — тут же отозвался рус.

— Я тоже думаю, что не правительственный, — ответил Тянь.

— Да, это конечно было б хорошо… Но я думаю — правительственный, — сказала я.

— Это гадание бессмысленно, вот если б залезть к нему в дом и там порыться, вот тогда б и разузнали, — подвел черту рус.

— Проникновение в его жилье неизбежно, — сказала я, — ведь надо узнать хоть что-то, чтоб провести допрос.

— Неизбежно? У тебя что, есть карточка-отмычка? — насмешливо спросил Вольнов.

Я «прикинулась шлангом».

— Ну-ка ну-ка, Хейса?! — Вольнов понял, что его шутка не удалась, и теперь был готов вытряхивать из меня информацию.

— Да, есть, — отрезала я, — На самый крайний случай. Я ею еще не пользовалась.

— Ну и чего ты молчишь? — зло спросил рус, — я тут мозги ломаю, как его взять, а мы можем просто войти ночью, когда он уснет.

— Нет, — вдруг вмешался Тянь, — он живет один. И шипение двери его гарантировано разбудит, как звук опасности.

— Да, — поддержала я хина, — это вы с Раджем привыкли, что один раньше пришел другой позже, да еще, допустим, не один. Правильней будет устроить засаду у него дома. А вот там ли его допрашивать или оттранспортировать сюда — не знаю. Там могут помешать…

— Нет, Хейса, тащить его через пол острова в домик Тяня глупо. На месте допрашивать надо. Но на счет засады ты права. Только как нам знать, что он придет домой один — вот это проблема. Да и время его прихода домой…

Все задумались.

— Я могу его припугнуть, — сказал Тянь.

— Как? — Вольнов окончательно стал за старшего.

— Ну, сказать что узнал…

— Нет, только не это, — отреагировала я.

— Да. Лучше просто покажись ему на глаза и так многообещающе на него посмотри. Как на Хейсу в первый вечер таращился, — не смог не укусить Вольнов, — только позлобнее.

— А если его припугнуть, не захочет ли он наоборот, прикрыться каким-нибудь свидетелем? — спросила я.

Призадумались.

— Ну, все же пусть лучше Тянь его припугнет, чем пустить ситуацию на самотек, — высказался рус.

— Смотри, — начала я, — сегодня у него тренировка, после нее он сидит с друзьями в «У гоблина». Если Тянь подстережет его на выходе из спорткомплекса, то Догерти или с перепугу засядет в баре и домой пойдет только с кем-то или быстрей рванет домой за оружием и кольчугой и вызвонит напарника, что б все же разобраться с Тянем.

— А мы, пока он играет в три-бол, осмотрим дом, — закончил рус.

— Да, только нам надо будет точно знать, что он на тренировке, поэтому уж не знаю как, тебе Йинь, придется затаиться и проследить его в спорткомплексе.

— Я смогу. Не надо думать, будто я передвигаюсь с сиреной и голоуказателем.

Мы с Вольновым с сомнением посмотрели на него.

— Я смогу, — уже немного раздраженно отозвался толсин.

Ну сможет, так сможет… Будем надеяться. Все равно осмотр дома надо делать нам вдвоем с Вольновым.

— Хейса, вот еще что — сканеры. Пусть их не так много, но мы можем засветиться.

Я уставилась на него, выкатив глаза.

— Вольнов! Очнись! Почему местные еще не поймали убийц? А?

— Потому что они были без карточек, — ответил за руса хин.

— И им приходится обрабатывать и анализировать сотни и сотни часов видеозаписей, чтобы определить, кто имел возможность для убийства. А учитывая что можно проходить немалые расстояния, не выходя на дорожки, то сам понимаешь — легче новые врата искать, — закончила я.

— Но ведь ни пузырь взять, ни на монорельс сесть без карточки нельзя, — отозвался озадаченный Вольнов.

— Вот поэтому давайте разработаем маршруты и определим места, где оставим, а потом подберем карточки. У Тяня проблем нет, он легально добирается до спорткомплекса, а потом на пузыре подберет нас с тобой. А вот мы, вернее ты…

— Я дохожу до «У гоблина» и оставляю карточку там, — сказал рус.

Мы смотрели на карту острова.

— Почти три километра идти… Догерти после сидения в баре на пузыре до дома добирается, — заметила я.

— А чего бы нам не пройти, не так уж и много.

— Немного-то немного, а вдруг на патруль нарвемся? А у них скан срабатывает тревогой, когда натыкается на кого-то «пустого». Давай лучше здесь в «Кошке с девятью хвостами», этот бар ближе всех.

— Да, что-то мне подозрительно его название, — пробубнил рус и запросил справку.

— Хейса! Так и знал! «Сat-o-nine-tails» это не «кошка с девятью хвостами», это плеть! И бар этот место встречи таких как твой Крис!

— Да чтоб у тебя рот почернел! — озлобилась я, — Крис не такой и нечего накликивать беду!

— Угу, «накликивать беду», то есть ты еще не знаешь «такой» он или «не такой».

— Спасибо, господин Вольнов, что напомнили мне в каком дерьмовом я положении.

Ему стало стыдно за свои слова

— Извини. Просто я не могу понять твоей лояльности к нему.

— Моли своего бога, чтоб никогда и не понял, — вдруг вмешался Тянь.

Рус молча посмотрел на него и отвернулся к карте, да, он в нашей тройке самый благополучный и все время забывает об этом.

— Вот смотри, — сказал рус, — «Singsong» ненамного дальше и пройти от него можно по парку.

— Да, согласна, хороший вариант, — согласилась я.

— Меня только смущает, — заметил рус, — что будем вламываться ранним вечером, когда светло еще.

— Вот и отлично! Соседей дома не будет, а если будут, то заняты скорей всего своими делами.

— Ну… не согласен я с тобой, но деваться некуда, — ответил рус, — У нас есть еще почти два часа до того времени как начнем действовать, что делать будем?

— Я спать, — сказала я.

Вольнов в удивлении на меня посмотрел, но на меня откатом после пережитого навалилась усталость, и последние четверть часа я боролась со сном.

— Я, пожалуй, позанимаюсь еще, — сказал Тянь, направляясь к креслу.

— Ну раз у вас такие железные нервы, то и я пойду попрактикую*, - сказал Вольнов, — выпусти меня.

Тянь его выпустил, а я тем временем одетая скрутилась на кровати. Через несколько минут я уснула.

Просыпаться не хотелось страшно, сквозь сон я услышала голоса.

— Она что заболела? — знакомый голос… Ах ну да, Вольнов, Тянь и я, Хейса.

— Нет, не заболела, — ответила я и принюхалась, в комнате пахло вкусной едой.

— Ну точно, мышь, — обрадовался Вольнов, — Давай, чуть поешь, только не наедайся.

— Сама знаю, — буркнула я и отправилась в ванную смыть остатки сна.

Мы все легко перекусили крохотными мясными и фруктовыми пирожками.

— Ну, пусть наши боги нам помогут, — сказала я, когда мы выходили, — Вы хоть кодами браслетов обменялись? — спросила я мужчин.

— Да, — ответил Тянь.

— Спать меньше надо, — незло проворчал рус.

Тянь пошел к парковке пузырей, а мы к станции монорельса. К «Singsong» мы добрались без проблем, до вечера бар был пуст и работал в режиме самообслуживания. Рус купил чашку кофе и после этого мы прикрепили его карточку ко дну одного из барных стульев, если мы вернемся сюда вместе, то заберем ее без проблем, да и один рус как-нибудь изловчится и сможет незаметно ее отодрать. После бара мы отправились через парк к жилью Догерти, естественно, не по дорожкам. Я шла за русом невольно залюбовавшись его гибкой и стремительной походкой. То, что мы шли по подлеску, ему совсем не мешало. В нем была грация кота, не тигра — слишком мало в Вольнове было от хищника — а крупного кота, того же каракала к примеру. Мы чуть промахнулись и вышли немного в стороне от того места где собирались, зайдя обратно в парк, мы подошли к нужному дому-цветку. Рус вызвонил Тяня.

— Что скажешь?

— Мне нужно время минут десять. Я позвоню.

Переглянувшись, мы устроились под деревом ждать.

— Страшно? — спросил Вольнов. — Поймают, в лучшем случае просто вышлют, а то могут и «багажом передать».

— Да думаю, до «багажа» дело не дойдет, мы ж никого не убиваем, — ответила я, — А так… не страшно попасться. Страшно ничего не найти и не расколоть его.

Вольнов кивнул соглашаясь. Наконец Тянь перезвонил.

— Да, есть. Носится по полю. Только у него волосы уже салатовые и глаза зеленые, пришлось постоять, прислушаться к игре. Но это точно он.

— Хорошо. Звони, когда он будет на подходе.

— Да.

Мы вышли из парка и пошли к цветку, пришлось его немного обойти, карточка отмычка уже была наготове. Мы шли расслабленно, держась за руки подойдя к двери, сделали вид что позвонили, Вольнов даже что-то сказал и поулыбался неактивному визору пока я возилась с карточкой, наконец дверь открылась и мы, чуть задержавшись на пороге вошли.

— Фух, — выдохнул рус, когда дверь закрылась, — я до последнего боялся что карточка не сработает или включится сигнализация.

— Считай, что она включилась, — мрачно сказала я, он тут же напрягся.

Я набрала Даниэля.

— Я использовала карточку, что хочешь делай, но если здесь покажется патруль, все пропало.

— Понял.

— Янус? — спросил рус. Я лишь молча кивнула.

Мы взялись за работу. Через час весь дом был уже осмотрен, найден тайник с элкисами, четыре ампулы с «контролем» — уже богатый улов, пара «кувалд» и одна «веритас». В пенале были пустые гнезда, симметрия расстановки ампул подсказывала, что потрачено два «контроля» — интересно… Увы, элкисы стали нашей единственной добычей, личной информации мы не обнаружили. Вернее, мы нашли два лотка с инфокрисами, но это все равно, что наткнуться на кимберлитовую трубку, да, наверняка нужная нам информация в этих лотках есть, как есть алмазы в трубках, но чтоб ее добыть нужно время. Вольнов покопался в персокоме и нашел какие-то интересные остатки, но на сами файлы выйти не смог.

— Мда, то что у него есть, он хранит на крисе, — невесело резюмировал рус, — никаких резервных копий. Мы уставились на лотки, пытаясь просто угадать, какой крис используют чаще других.

— Бесполезно, — зло сказал рус, — можем вставить, пойдет какая-то инфа для отвода глаз, а где-то сидит маленький текстовой или табличный документ, или моно-видео и пойди найди его, особенно если он закрыт под пароль.

Да, это обычная и ненапряжная практика прятать что-то важное в «шуме», в чем-то ненужном, например в каком-нибудь фильме или обучалке — на определенной минуте фильм сменяется нужной записью, а после нее опять фильм. Да, если пересмотреть все от и до, то найдешь, но вот где взять время.

Я отобрала интуитивно подозрительные кристаллы, Вольнов тоже взял несколько «Они на меня смотрят» — усмехнувшись, сказал он. И мы сложили их мне в рюкзачок до лучших времен.

— Что делать-то, Хейса? — спросил Вольнов, не ожидая ответа. Да, а инфы для допроса — ни байта. Я пересмотрела все альбомы, но там была лишь жизнь Догерти в университете и единственное что я вынесла из просмотра, это то, что у него нарциссизм в легкой форме и что он часто меняет цвет волос и глаз.

— А симулятор у него есть? — вдруг стукнуло мне в голову. Рус сощурившись посмотрел на меня, вспоминая, а потом бесшумным диким котом взлетел по лестнице, я рванула за ним.

Симулятор был, под кроватью.

— Как подросток какой-то, — буркнул рус.

— А у тебя его нет? — съехидничала я.

— Нет, — отрезал рус, — И проблем с кем провести ночь тоже нет.

— Противно… — сам себе сказал он. Меня это достало, противно ему видите ли, чему их там в школе учили? Как быть разведчиком и не испачкаться?

— Я сама посмотрю, отдай! — сказала я, — Ты, кстати, в продуктовом шкафу смотрел?

Вольнов мгновение подумал и передал мне щиток-очки.

— Смотри, потом продуктовый гляну.

Я одела и включила выбор партнеров — странная палитра… Виктимные худенькие девушки-эльфы соседствовали с грудасто-попастыми когтистыми красотками и «мохнатиками» милыми секси-кошечками, краем уха я слышала, что на них сейчас мода. Все персонажи были унитарными, ни одного «живого». Я перебрала почти всех и… Вот! Вот оно! Мужское лицо в возрасте, но не старое и… очень похожее на Вика Догерти.

— Вольнов! Мне кажется или похож?

Рус глянул,

— Да похож… Похож как отец, я б сказал, — его похоже сейчас стошнит. Вот что я скажу — из рук вон плохо их готовят в школе, разведчик не имеет права на моральные принципы и сексуальные предпочтения, по крайней мере его не должно так явно тошнить.

— У вас там что? Пансион благородных кадетов что ли?

— Ты о чем, Хейса? — рус действительно удивился.

— Ты такой чистенький, что аж завидно!

— Зато ты что-то не смущаешься совсем! — вскипел рус.

— А чего смущаться? Симулятор на меня сам не набросится! Это не два голых мужика в запертом доме!

Вольнов взял себя в руки.

— Я собирался работать на кабинетной должности, ясно? И учили меня как для кабинетной должности, это тоже ясно?

— Да, — я жалела, что позволила себе лишнее, — Давай я гляну продуктовый, а потом спокойно пересмотрю все.

— Ладно.

И мы вместе порылись в последнем оплоте тайников. Меня особо заинтересовал фруктовый джем, но в банке был лишь джем.

— Пусто.

— Да, — подтвердил рус, — Иди, времени в обрез. Тянь должен был бы уже позвонить.

Я опять поднялась наверх и одела щиток-очки совмещенные с наушниками и запустила сеанс. Это была удача, поражаюсь беспечности Догерти — ни байта личной информации и вдруг такое на симуляторе. Хотя с другой стороны, он мог себя так поставить, что никому и в голову не пришло б, что у него есть симулятор.

Так вот, это была просто видео нарезка, Вольнова зря тошнило, этот мужчина, без сомнения отец, интересовался как дела, высказывал сдержанную похвалу, шутил, предлагал напитки… Поначалу я подумала, что это реальные записи с гаджета типа нашей «души», но потом меня осенило, что Догерти это все сваял сам в симуляторе, ведь нет более простого и доступного интерфейса, для самостоятельного создания видео. Вводится определенный минимум информации — видеоизображение, образцы мимики, звук голоса — и фантом готов, а управлять им легче легкого — все равно что кривляться перед зеркалом, но при этом видеть отражение не свое, а фантома. Ну а потом создание заживет собственной жизнью, выдавая типичные реакции на слова-маячки.

Я почти минуту осмысливала тот факт, что Вик Догерти общается с собственноручно созданным призраком-манекеном. Да… «У всех в шкафу скелеты» — не зря это любимая поговорка моего брата, действительно — у всех.

— Хейса! Он будет минуты через три, Тянь демонстративно шел за ним до пузыря, не думаю, что он свернет куда-то. Ты готова? Помогло это?

— Еще как! Представь, это просто нарезка разговора.

— То есть?

— То есть Догерти беседует с этим… вот только имени нет, да надеюсь, он сам назовет.

— Угу. Пошли. Я выстрелю «кувалдой» как только закроется входная дверь, у тебя наготове антидот и вторая «кувалда» если я промахнусь. Не дергаешься. Не высовываешься. Стреляешь при полной уверенности попадания.

— Ясно.

Мы заняли свои позиции, было еще полностью светло и комнаты хорошо просматривались. Мое место было возле лестницы, от входной двери меня было абсолютно не видно, но и я могла видеть, что происходит в комнате, лишь слегка высунувшись. Вольнов спрятался в кухне и тоже мог ориентироваться лишь на слух, но зато стоило ему чуть высунуться и вся гостиная как на ладони. Мы замерли, окаменев, превратившись в слух. Прошло минуты две…дверь щелкнула запорами и зашипела, открываясь, воцарилась полная тишина. Долго, слишком долго перепуганный Догерти осматривает гостиную, мы очень постарались не наследить, но вдруг… Осторожный шаг, еле слышно обувь соприкоснулась с полом, еще шаг… замер… И зашипела закрываясь дверь, защелкнула замки. Еще почти секунда томительной тишины и… «Пфи!» — выстрел-плевок «кувалдой»… Мгновение… легкий стон и шорох осевшего тела.

— Выходи, — голос Вольнова. Фух. Полдела сделано.

Я показалась из-под лестницы.

— Мышь… — хмыкнул Вольнов на мое осторожное появление.

Наша жертва лежала на полу закрыв глаза, признаков идиосинкразии не было, «кувалда» подействовала, так как должна. Лицо Догерти было совершенно ангельским и беззащитным, как у ребенка.

— Ну что? Потащили на второй этаж? — спросила я.

— Потащили… Сам донесу.

Вольнов ловко забросил безвольное тело себе на плечо, а я побежала вперед, чтоб открыть дверь в спальню.

— Фух… — Вик Догерти сброшен на кровать. — Тяжелый гад. — Рус вытер пот с покрасневшего лица.

— Нападающий в три-боле хлюпиком не будет — ответила я. Евсом можно было залюбоваться — сильное, выносливое тело, каждый мускул в тонусе, ведь три-бол требует как физической силы, так и виртуозного владения своим телом.

— Странно, что ты не играешь в три-бол, — сказала я, стараясь оттянуть момент начала допроса.

— Ненавижу командные игры, — ответил Вольнов.

Я хмыкнула.

— Мастер «Лабиринта»?

— Естественно. А ты?

— А я больше люблю «Сны».

— Не сомневался в этом… Тянешь время? — ехидно спросил рус.

— Да, — призналась я, — Наверное, оставь меня ненадолго, я позову, когда начну его будить.

— Ну ладно, — нехотя согласился рус, и вышел.

Я закрыла глаза, собираясь с мыслями, надо быть предельно собранной и сфокусированной на Догерти, надо ВИДЕТЬ его. Минут через пять я уже была готова — проверила симулятор и выбрала режим моделирования фраз. Теперь я буду говорить за фантом, жаль, мимика не управляема, но, надеюсь, грубых несоответствий не будет. У нас получаются почти идеальные условия для допроса под «веритас».

Позвала Вольнова, он установил камеру и встал за головой евса, готовый остановить его, если тот вдруг поведет себя слишком резво. Ввела антидот, отменяя действие «кувалды», нужно уловить момент, когда антидот отработает свое и кровь уже достаточно очистится, но евс еще не придет окончательно в себя. Я всматривалась в его лицо в движение глаз под веками, держа наготове «веритас». Прерывистый вздох… Все, пора. Жало ампулы отыскало кровоток и элкис пошел в кровь. Несколько секунд Догерти все еще приходил в себя — «веритас» действует не мгновенно. Он открыл глаза.

— Ну и набрался ты, приятель, — сказала я на инглише с калифорнийским акцентом.

— Это точно, — простонал он, — раз связался с такой замухрышкой.

— Скотина, — ласково сказала я, — сейчас очухаешься, я тебе покажу кто из нас замухрышка.

Он улыбнулся и закрыл глаза, «веритас» начал действовать.

— Ну-ну… — промычал он.

Так, сейчас будет «переключатель» — фаза короткого сна.

Я надела на него щиток-очки, и прошептала в самое ухо

— Я вернулся с тренировки и решил поговорить с ним…

И переключилась на фантом.

— Привет, Вик, как дела?

— Привет, па…

— Как прошла тренировка?

— Роббером* выбил Дахеста, напрочь. В регенераторе лежит, а так — как обычно.

— Будут проблемы?

— Нет. Это же спорт. Сам виноват, что не закрылся.

— Я горжусь тобой, мой мальчик.

Вик грустно хмыкает…

— Ты никогда не произнесешь этого в реальности, — и потянулся выключить симулятор.

Мое сердце забилось где-то в горле — все пропало? Я потянулась к Догерти и встряхнула его голову раз, второй…

— Глупый мальчишка! Никогда не понимал по-хорошему. — Зло и пренебрежительно произнесла я.

Переключение удалось, парень испугался.

— Извините, сэр, подобного не повторится, — пролепетал он, как-то съежившись.

С ума сойти, то «па», то «сэр».

— Рассказывай! — приказала я, и взяв за грудки приподняла, посадив на кровати.

Он сделал глубокий вдох, собираясь с мыслями.

— Как вы знаете, три акции проведено успешно… — и замолчал.

— Знаю. Что с четвертой? — язвительно спросила я.

Вик вообще скукожился.

— Я устроил засаду на толсина…

— Я?

Он вздрогнул, но продолжил рассказывать.

— Толсин специально напрашивался на бой, он гулял один в месте где «стерли» третью… Возможность идеальная, загвоздка была в том, что он очень сильный противник даже для меня. И я подключил к операции руса Власенко.

— Вот как? Открыто или под контролем?

— Под контролем, конечно, — пролепетал Вик.

Я молчала. Парень продолжил.

— У толсина против нас двоих не было шансов, но вмешались третьи лица. Какая-то девчонка… Она отвлекла на себя Власенко, преимущество было потеряно, бой затянулся, а потом на выручку девчонке пришли трое мужчин, и я решил, что лучше уйти. Мы оба были в масках и без карточек конечно.

— Итак, толсин жив, девчонка жива и не идентифицирована, плюс всем известно, что убийц двое и они в кольчужных комбинезонах… — констатировала я.

Догерти уже полностью погрузился в навязанную реальность, щиток-очки вполне можно снять, любое лицо сейчас будет им увидено как лицо отца или кто там ему этот фантом. Пока я говорила, его трясло от страха, но я не могла догадаться, чего именно он боится, а это жизненно важно для нашей игры.

— Я все исправлю, — прошептал он опустив голову, не замечая, как комкает простыню.

Я сняла очки — угадала момент, его глаза почти закрыты.

— Да? Ничтожество, если ты не смог удержать ситуацию, то как же ты ее исправишь.

Догерти вдруг успокоился, это было спокойствие смертника «двум смертям не бывать, а одной не миновать». Плохо. Плохо я не понимаю его реакций, слишком мало информации о нем.

— Этот толсин Йинао Тянь вычислил меня, — спокойно и тихо сказал Вик, — он захочет со мной разобраться, но у него есть только клинки. Я применю парализатор, убью и выброшу тело в океан. Его исчезновение может вызвать резонанс подобно убийству.

— Я не ослышался? Толсин вычислил тебя?

— Вы не ослышались, сэр, — сказав это, он готов был понести наказание. Но я то не готова его наказывать, я то не знаю, что сделал бы с ним этот «сэр» за такую ошибку!

Я сделала шумный вдох и выдох, якобы унимая бешенство.

— Напомни мне положение вещей, пожалуйста, — прошипела я.

Вик потупился и совсем сник.

— Ну же!

— Я отродье наркоманки, рожденный наркоманом, — горько и с затаенной злостью произнес он, — вы спасли меня, дали мне возможность жить, ведь я ваш сын, хоть вам и стыдно это признавать. Я всю свою жизнь стараюсь доказать вам, что вы тогда не зря потратились на мое лечение, что я достоин…

— Достоин!? Я доверил тебе такое дело! А ты!? До тебя даже не доходит, что если вычислил какой-то толсин, вычислят и другие.

Я отчаянно искала способ узнать, зачем им эти смерти и не находила.

Догерти осмысливал ситуацию и просчитывал решение.

— Вариант с Власенко отработан полностью, его можно запустить в любой момент. Я убью толсина, инсценирую свою смерть и сдам Власенко. Придется выбрать версию — сумасшедшего психопата-одиночки.

— Вас видели двоих, — устало сказала я, мол, что с дурака взять.

— Это лишь слова девчонки, да и мало ли какие враги могли быть у этого Тяня.

— Ладно. Все равно ничего лучшего из ЭТОЙ ситуации не выжать. Иди и постарайся хоть это не просрать, — презрительно бросила я. Он развернулся, чтобы уходить и я бросила ему в спину.

— И не надейся, что я хоть что-то забуду из сегодняшнего разговора.

Вик вздрогнул, но не обернулся. Он успел сделать пару шагов, когда я его догнала и вырубила точечным ударом. Подоспевший Вольнов не дал ему свалиться на пол, и оттащил его к кровати.

Допрос длился считанные минуты, но субъективно для меня прошли часы. Мы не произнеся ни слова, вышли из спальни и плотно закрыли дверь.

— Можно попытаться его разговорить от имени Власенко, — предложила я.

— Не вижу смысла, — ответил рус, — он взял его под контроль, этим все сказано.

— Мы не нашли оружие и комбинезоны — напомнила я.

— Найдем, а толку? — раздраженно ответил он

— Ты недоволен? — наконец напрямик спросила я.

Он на секунду задумался, а потом отрицательно покачал головой.

— Извини. Ты все сделала четко и хорошо. Хоть мы и не узнали причину по которой начали убивать хинов, но… Я понимаю что ты сделала все возможное. Просто…

— Просто теперь не получается его ненавидеть, — закончила я его мысль.

Вольнов удивленно глянул на меня.

— Нет, просто он пешка, а до настоящего виновника не дотянуться. Мне не дотянуться. А ты, Хейса, я смотрю вообще склонна жалеть подонков, — язвительно добавил он. Я промолчала, этот глупый рус еще не бит жизнью и очень многого еще не понимает. Да, мне жаль Вика Догерти, жаль вдвойне, потому что я понимала, ЧТО мне придется сделать.

Я набрала Шур.

— Крис, это он, и он подчинил своего русского друга.

Двухсекундное молчание.

— Пусть он прилетит этой ночью на Остров Влюбленных и заберите все, что нашли.

— Хорошо.

Ничего не сказав Вольнову я вернулась в спальню. Есть ли способ установить, кто этот фантом, можно ли заставить Догерти озвучить фамилию? Можно попытаться, «веритас» будет действовать еще минимум полчаса.

Я завязала ему глаза и массажем вернула в чувство, когда он достаточно пришел в себя, прошептала на ухо

— Официальный прием, много гостей, стоишь в тени у стенки, отец выступает с речью, что сказал распорядитель, когда объявлял его?

— Наш кандидат Роджер Вудхауз…

Оп-па я угадала. Думала навязать что-то вымышленное и попала на воспоминания.

— Кандидат от партии…

— Нет, кандидат в президенты компании.

Упс…

— Логотип компании висит…

— Как раз над ним «Манна корпорейшн», наляписто и старомодно, давно пора поменять…

Опять отправляю его в обморок. Хоть я и рискую, но надо вытянуть из него фразу контроля над Власенко. Я задумалась, формируя следующий «посыл», в дверь неслышно зашел рус, я сделала ему знак молчать он кивнул и пристроился в уголке.

Опять привела в чувство, опять интимный шепот в ухо

— Толсин назначил встречу девчонке на Острове Влюбленных. Идеальная возможность «стереть» их обоих. Нужен Власенко. Звони ему.

И я дала ему в руки свой неактивный браслет.

— Яз, откисаешь после тренировки? Давай, выбирайся на вечернюю пробежку. Посмотрим мы на звезды и луну, а после весело пойдем ко дну. — нараспев, якобы дурачась произнес Вик. Есть! Это она, — Прихвати одежку и стекляшки. Встретимся как обычно на стоянке «У гоблина».

Ну что за!..

— Лишний раз вас увидят вместе. Пусть сразу летит на остров, — прошептала я.

— Хотя, знаешь, давай лучше встретимся на Острове Влюбленных. Только не строй надежд на романтическое свидание. Все. Жду там через час двадцать. Бай.

Пора сворачиваться.

— Устал. Усни на четверть часа. Отдохни. Как проснешься, не отвлекайся сразу лети на остров. Там надо все осмотреть и подготовить засаду. Спи.

Догерти за два вздоха погрузился в глубокий сон. Я обыскала его, нашла музплеер и портоком, забрала себе, все надо будет пересмотреть.

Прощаясь, всмотрелась в него. Надо сказать, салатовые волосы ему очень шли, подчеркивая его смуглость и правильные черты лица, которые опять приобрели слегка детское и невинное выражение. Пешка. Хотя нет, пешка это Власенко. Догерти — офицер. Фигура повесомее, но не игрок. Даже отец его не игрок, а так… ладья. Ничего. До всех доберемся.

— Прощай красавчик, — мысленно сказала я, и ласково убрала волосы с его лица, — Скоро у тебя уже не будет никаких проблем и ты будешь свободен от всего, несчастный красивый мальчишка.

Я стремительно вышла из спальни и направилась к лоткам с инфокрисами. Я успела их все затолкать себе в рюкзак, когда показался рус.

Увидев пустые лотки, он быстро понял что к чему.

— Вот значит как… — тихо сказал он.

— А ты чего ожидал? — личина Хейсы Феймей слетела с меня и я прятала глаза чтоб не выдать этого. Если он опять начнет «разводить общечеловеческую мораль», я не выдержу.

— Ладно. Все собрала? — спросил он.

Фух. Я о нем слишком плохо думала.

— Камера у тебя? — вместо ответа спросила я.

Он отдал ее, я проверила запись и затолкала камеру в рюкзак. Прошлась вынимая инфокрисы из визоров, мало ли, все пригодится. Вернулась в спальню и вынула крис из симулятора. Вот теперь все.

— Пошли.

Мы, выглянув в окна и не увидев никого, быстро вышли и обнявшись пошли прочь от «цветка». Свернули с тропинки в парк и вызвали Тяня.

— Хейса, да вспомни ты наконец, что это он убил твою подругу, — зло сказал Вольнов, — Или ты наврала все, и та девчонка тебе никто?

Вот значит что, он думает.

— Вольнов, я сделала то, что должна. Все. Файл закрыт. Открыт новый. Ясно?

— Угу.

Мы шли по парку к бару «Сингсонг», там на стоянке нас ждет Тянь. Карточку Вольнова мы забрали без проблем и наконец летели в пузыре к Тяню.

— Как все прошло? — спросил толсин.

— Отлично.

— Лучше не бывает, — ответили мы с русом одновременно.

— Угу, по вам, правда, так не скажешь, — заметил хин.

Я не стала ничего доказывать и принялась еще раз обдумывать ситуацию.

— Хейса, да что ж ты за человек… — вот неймется же Вольнову.

— Отстань! Я думаю совсем о другом! Перестань приписывать мне свои мысли!

Рус был ошарашен отпором, а я наконец сообразила, что мне совсем ни к чему возвращаться в домик Тяня, который, кстати, так и не пригодился. Мне нужно поскорее убираться с островов, пока университетчики не очухались. То, что они так и не помешали мне, наверняка заслуга Кристы и Аррена подсунувших им какую-то отвлекалочку, но искушать Судьбу незачем, обидно будет срезаться в самом конце. Я набрала Даниэля.

— Заберите меня. Срочно, — и я дала координаты остановки монорельса в участке Тяня.

Хин покосился на меня.

— Высадите, где скажу, — ответила я на немой вопрос.

— Высажу. — сказал он. — Это все? Я тебя больше не увижу? — тихо спросил он.

— Я потом приду попрощаться… Если получится — добавила я.

— Не лети к остановке напрямую, — попросила я. Хин все понял. Вольнов что-то подозрительно притих после моей отповеди, что-то обдумывает.

Так и знала! Чутье не подвело. Рядом с остановкой стоял флаер, а на подлете припрятались пузыри университетчиков.

Набрала Даниэля.

— Хозяева пасут.

— Спускайтесь. Я тебя вывезу. Иначе возьмут вас, а я не подоспею.

— Падай к флаеру. Все. Не прощаюсь пока.

Тянь уронил пузырь прямо перед дверью кабины и я выскочив из него тут же запрыгнула в флаер. Пузырь пошел понизу, по пешеходной тропинке, а мы взмыли вверх, тут же показались патрульные с угрожающе налитыми лучевыми «гасилками». Даниэль нехорошо усмехнулся и наш флаер завис.

— Не пускают, — сказал он кому-то по браслету.

Мы проболтались в воздухе минут десять. Потом пузыри патруля все как один улетели.

— Внимательность к мелочам, — довольно сказал братец.

— Они что браслеты прослушивают? — спросила я.

— Нет, на меня жучок поцепили.

Мы летели в поместье Синоби, а я еще раз пыталась разобраться в ситуации, которая так неожиданно и стремительно развязалась. В принципе то, что мы сразу вышли на убийцу — не удивительно. «Если кто-то ходит как утка, крякает как утка, то он и есть утка» — так и Догерти был самым вероятным кандидатом в убийцы и он им оказался. Удивительно, что университетчики не вышли на него раньше нас, ведь с первого убийства прошло больше двадцати дней. Значит не искали первую неделю, пока не произошло второе убийство, вообще наверное не шевелились. Но потом-то должны были забегать, понять, что убийцы без карточек, и искать иные способы расследования кроме как в тупую пересматривать видео материал. Почему-то не сделали этого. Почему? Или и вправду среди университетчиков есть предатель, прикрывавший Догерти? Но тот не дал ни малейшего намека на то, что его прикрывают «местные». Голова пухнет.

А чего собственно я себя извожу этими проблемами? Задача выполнена. Я молодец. Вот когда будет больше информации по этому делу, тогда и буду гадать, почему я за четыре неполных дня смогла найти убийцу, а целый синдикат семей не смог за четыре пятидневки. Хотя это конечно я загнула, насчет того, что убийцу нашла я, точнее — я и мощный синдикат Шур-Синоби-Соболев-Грюндер, который обрабатывал и анализировал ту информацию, что я им подбрасывала и ту, что они сами изъяли у университетчиков.

— Устала? — ласково спросил Даниэль.

— Устала. Как приду в себя, я тебе покажу кладку крысодлака, братец, — ответила я.

— Что случилось? — он перепугался, и не за себя, а за меня. Мой мстительный запал мгновенно утих.

— Криста решила поиграться на задании. Поиграться в сексуальное насилие.

Даниэль бросил штурвал на автопилот и в ужасе ловил каждое слово.

— Короче, рус стащил ее с меня, но она успела поставить мне синяк на шее. Толсина клинило на мне, я ведь говорила.

— Ара-Лин… — на Даниэля больно было смотреть.

— Все обошлось, — зло бросила я, чтоб сразу успокоить его, — Тянь увидел синяк и взбесился, я «ушла под лед», он испугался такой реакции, может, подумал, что ударил меня слишком сильно, в общем — остановился. Когда я пришла в себя, мы объяснились и потом общались вполне мирно.

Даниэль не веря качал головой.

— Как она могла, она же знала, что Тянь неадекватен, что подобное может спровоцировать его.

— Ей плевать, Даниэль! Она думает, что это все игры в песочнице. Что раз это на территории Синто, то никакой угрозы никому нет. А угроза была! Она привыкла, что Шур круче всех, остальные лишь в игры играют. Вот и сама играла.

Братец взял меня за руку, заглядывая в глаза. Ну вот, сорвала злость на нем, сделала ему больно, хоть он-то ни в чем не виноват.

— Прости… — прошептала я и привычно поцеловала в уголок рта. — Все. Не вспоминаем об этом. И с Шур ты ни о чем не говоришь.

— Как скажешь, — нехотя согласился он.

План как отомстить двоюродной тетушке я сложила еще когда она безуспешно пыталась добиться от меня реакции на свои ласки. И хотя эта месть слишком мягка, учитывая, что последовало потом, но ничего, начнем с малого.

Мы прилетели в поместье Синоби, я сдала все, что насобирала у Догерти, и записала два отчета, слегка отличающихся друг от друга. В полночь я завалилась спать в гостевом домике, поставив Даниэля на страже своего сна. Я знала, что именно крепкий, а самое главное длительный сон поможет мне восстановиться после пережитого и не даст вновь вылезти всяким голосам.

Проснулась я уже после полудня, повалявшись в постели, я пришла к выводу что жизнь, в общем-то, хороша, а меня ждут интересные и приятные дела, вроде филигранной мести моим любимым родственничкам.

Даниэль ждал меня с полдником, заменяющим завтрак

— Как ты? — с тревогой спросил он.

— Отлично, — промурлыкала я. Услышав знакомые интонации, мой сводный братец враз успокоился и заулыбался.

— Ну вот и хорошо. Кушай.

Даниэль, как и я, любит смотреть, как едят то, что он приготовил. Пока полдничала, я боролась с искушением послать все во врата и завалиться с Даниэлем в постель на остаток дня. Голос разума победил, и я, взяв крисы с отчетом, пошла в администрацию семьи. СинК и два его помощника были заняты по уши, через минуту ожидания личный секретарь лорда смог уделить мне время.

— Извините, леди некст Викен, лорд Синоби занят и освободится не раньше чем через час.

— Да я, собственно, хотела официально сдать отчеты.

Секретарь кивнул помощнику

— СинРо…

— Леди, — тут же отозвался младший. Я протянула ему инфокрисы. Будет ли секретарь просматривать то, что принимает? Да, он собирался, но его отвлек вызов на мини-визор. Крисы скопировались в архив и им присвоился код. Дело сделано. Мне вернули мои инфокрисы и я не прощаясь ушла.

Вернулась в гостевой домик к Даниэлю.

— Новости уже есть? — спокойно поинтересовалась я.

Братец молча вывел на большой визор список статей.

«Нелепая смерть подающего надежды спортсмена!» «Евс, калифорниец Вик Догерти, спортсмен и ловелас, погиб во цвете лет от укуса марипозы. Когда студенты будут носить медбраслеты? Догерти не надел браслет, даже отправляясь ночью на остров, не признанный окончательно терраформированым». «Студенты не носят медбраслеты, и не одевают их, даже вылетая на полудикие территории». «Еще одна нелепая смерть за последние три года!».

— Я обещала вернуться, чтоб попрощаться, — сказала я.

— Ара-Лин…Ну что за… — договаривать слово «глупости» братец не посмел. А я чувствовала, что должна попрощаться с Тянем, с этим неадекватным толсином.

— Совет собирается на шесть вечера, — выбросил последний козырь Даниэль.

— Если сейчас вылечу — успею, — ответила я. — Ты со мной?

— Конечно!

Мы наняли скоростной таксо и через час уже были на островах. Набрала Тяня на браслет, он оказался дома. Сели прямо на небольшую полянку перед домом.

— Не волнуйся за меня, если что — позвоню, — сказала я Даниэлю.

Он скривился, но промолчал. Конечно же, братец будет волноваться и дергаться, так что сильно задерживаться нельзя.

Тянь открыл как только я подошла к двери. Мы не сказали друг другу ни слова. Я вообще не знала, что буду говорить и что делать, просто пошла на поводу у своих предчувствий и инстинктов. Йинь поначалу боялся ко мне прикоснуться, но взяв мои руки в свои уже не мог остановиться покрывая их поцелуями. Я села к нему на колени, прижавшись к шее, целуя ключицы. Почему-то Судьба выводит на меня глубоко несчастных отчаявшихся парней, сначала Даниэль, теперь Тянь, которому я ничем не могу помочь, разве что дать каплю тепла. Йинь сидел, обняв меня, прижав к себе как самое драгоценное, что у него есть в жизни, и невозможно было поверить что это он вчера бешеным зверем бросал мня через полкомнаты. Время пролетело, я попыталась мягко высвободиться из объятий. Он поцеловал меня, я почти не ответила на поцелуй.

— Будь счастлива за себя и за меня, Хейса. Богов нет, мне некого просить, чтоб помогали тебе.

— Не забывай кто ты, Йинь. Не забывай, что бы ни было, — попросила я.

Его лицо исказила боль.

— Я очень старался забыть, но теперь не смогу. Не смогу быть…

— Ты найдешь выход. Я верю.

Я нежно и мимолетно поцеловала его и пошла к незапертой двери. Не оглядываясь.

Я заскочила в флаер и мы полетели обратно, к нормальной, привычной жизни. Я сделала все, что смогла. Все, что смогла.

Мы пролетели полдороги, когда до меня дошло, что Даниэль очень спокоен и ни о чем не спрашивает, понять причину такого спокойствия не составило труда.

— Гаденыш, не смей такого делать больше! Не смей без спроса! Понял?

— Да хоть подонком назови, Ара-Лин. Я виноват, но я не буду обещать, что подобного не повторится. Ты слишком дорога мне.

Я вдохнула и выдохнула, стараясь успокоиться.

— Даниэль, если ты еще раз, без моего ведома поцепишь на меня жучок, наши отношения могут… безвозвратно испортиться. Я не буду обещать, что прощу тебя, — едко вернула ему его же фразу.

— Я тебя понял, Ара-Лин, и не буду рисковать без жизненной необходимости.

Какое-то время мы летели молча, дуясь друг на друга.

— Если б ты спросил, я б разрешила, — все же сочла нужным сказать я.

— Извини. — Ну наконец-то он это произнес, — Я подумал, что раз ты сама это не предложила, значит будешь категорически против.

— Я просто забыла об этой возможности.

Даниэль не оставляя штурвала потянулся ко мне рукой, я подалась навстречу мы взялись за руки и подержались, все, мир достигнут. Вот так мы и миримся — без лишних слов, на ощупь.

— Ара-Лин, ты ж не собираешься открыто идти против Кристы? — осторожно спросил он.

— А за кого ты волнуешься? — я решила его подразнить.

Он искоса на меня посмотрел, но на провокацию не поддался и молча ждал ответа.

— Успокойся. Конечно же, открыто я против нее не пойду. Я вообще против нее не пойду.

— Мда? В этом случае, остается только посочувствовать ей.

— А ну, объяснись, братец…

— Да ладно, сестричка, уж ты то знаешь, что месть это не всегда поступки направленные «против», достаточно не делать поступки «за». Правда? Ведь ты не мстила мне специально, ты просто не считалась с моими интересами, как я тогда не посчитался с твоими. Только и всего. Ты очень умна и дальновидна… Если у тебя есть время остыть.

— Гладь меня, гладь, чеши за ушком…* — не очень весело сказала я.

Мы успели вернуться за полчаса до начала совета. Я очень удивилась, увидев Эзру возле входа в админздание.

— Что случилось? — обеспокоено спросила я.

Он непонимающе на меня посмотрел, но тут подоспел Даниэль…

— Ах, леди, вы так непохожи на себя, — с осуждением сказал эконом, — да еще в этих обносках… Я привез вам ваш армкамзол.

«Как вы могли подумать, отправиться на Совет в этом тряпье» — эта мысль звучала за его словами.

— Спасибо, Эзра. Вы очень внимательны и предупредительны. У меня действительно не было времени подумать о приличиях.

— Это не удивительно, леди. Жаль, что ваш младший брат не нашел времени побеспокоиться о вас.

Мы шли к флаеру, братец покаянно плелся в хвосте. Даниэль с Эзрой в общем-то ладили, но старый эконом не упускал случая напомнить, кто в семье младший сын* и каковы его права и обязанности. Благо, Даниэль не принимал это близко к сердцу и не обижался на старика.

Я одела армкамзол и выставила его на густо-синий, деловой цвет. Эзра с чувством выполненного долга улетел домой.

— Мда, братец, учитывая как он не любит выбираться из поместья, тебе еще не раз припомнят то, что ты не заботишься обо мне, — ехидно сказала я.

— Угу. Старый ревнивец, — нерадостно отозвался братец.

— К Гифти? — со смехом спросила я.

— И к ней тоже.

Даниэль как обычно остался дожидаться меня в скверике, а я вошла в здание. Возле входа в зал меня поджидал СинК…Ой… Железные все же у него нервы, а лицо и голосовые связки, наверное модифицированы — он обратился, как всегда вежливо и бесстрастно.

— Леди некст Викен, лорд Синоби желает переговорить с вами с глазу на глаз. Это не займет много времени. Прошу.

И он провел меня в комнаты, такие же как у Соболева, крохотная приемная и небольшой кабинет. Заведя меня к своему Первому без доклада СинК вышел и плотно закрыл дверь.

Аррен сидел злой и «замороженный», я села напротив него и не спешила начинать разговор.

— Ты понимаешь, что этим ты подставила не ее, а меня? — наконец спросил он.

— Лорд Синоби, я дала вам небезынтересную информацию на леди Шур, и ваше дело как вы ею распорядитесь.

— Я никогда не пущу ее в ход, — прошипел он, — мы в одной капсуле! Я думал, что ты тоже.

— Я тоже думала! — не сдержавшись я ударила ладонью по столу. — Ты спрашиваешь, почему я подставила тебя, а не ее? А скажи мне Аррен, когда ты просматривал отрывок о Шур, что подумал? А… Криста развлекается, блудливая кошка… Была хоть капля возмущения ее непрофессионализмом, а? Ну хоть чуть? А что было бы со мной, если бы этот модифицированный не остановился? Если бы он оторвался по полной, как хотел? — шипела я, наседая на него. — Меня бы эвакуировали, чтобы положить в регенератор? Или я б истекая кровью ползала, заканчивая операцию? Ответь!

Новые врата открылись где-то, Аррен Синоби отвел взгляд.

Я подождала хоть какого-то ответа, не дождалась и вышла. Увидев в приемной СинКа, я остановилась и буркнула.

— Не держите на меня зла, пожалуйста.

— Не держу, — без эмоций ответил он. Я поймала его взгляд и мы секунду смотрели в глаза друг другу, — Не держу, — уже мягко повторил он.

Я кивнула,

— Спасибо.

Я сделала два варианта отчета об операции — в одном указала поведение Шур и инцидент с Тянем, в другом полностью опустила. Отчет был сделан с пометкой «Совету Безопасности» и по идее Синоби не должны были копировать и регистрировать его у себя. Подобная регистрация не была каким-то нарушением, но и обязательной тоже не была, я могла бы просто привезти инфокрис на Совет. И вот, регистрируется два отчета с минимальным различием, в одном леди Шур проявляет себя как непрофессионал и вообще слегка неадекватная особа, а во втором этого эпизода нет. Если не приведи Судьба, начнут серьезно рыть под Шур, да и Синоби, то такое положение вещей расценят однозначно — Синоби сами отредактировали первый вариант, прикрыв Шур. Не самое грубое нарушение, но в копилку пойдет. Секретари же имели полное право злиться на меня — я воспользовалась их занятостью и тем, что ко мне относятся как к своей, не ожидая подвоха, и их руками провернула всю эту маленькую месть. Им, конечно же, досталось, и отчасти справедливо — они должны были проверить, что принимают, и именно поэтому я не просила у СинКа прощения, а лишь попросила не держать на меня зла.

Моя месть — мелкий, досадный инцидент, который никак не повлияет на отношения семей, но он хоть немного изменит отношения между Кристой и Арреном. Пристыженный лорд Синоби прочистит Кристе мозги так, как этого никогда бы не смогла сделать я. Да и Шур после разборки с Синоби станет с большим уважением относиться ко мне, по крайней мере, я на это надеюсь.

Когда я зашла, в зале уже были Грюндер, Ларин, Фрокс, некст Лодзь, Фаерфокс и Артисан.

— Здравствуйте, лорды. Извините, у меня не было времени вернуть лицо.

— Ну что вы, леди некст Викен, не стоит извиняться, — ласково отозвался лорд Грюндер.

Артисан присмотрелся и с видом ценителя изрек.

— А вам такие губы идут, леди некст Викен, я б даже сказал — больше подходят.

— О, лорд Артисан, когда вы успели узнать меня настолько, чтобы делать такие выводы? — это прозвучало игриво, но с заметной ноткой недовольства — не лезьте не в свое дело.

Артисан в долгу не остался.

— Хм… Вы правы, пожалуй, судить может лишь ваш дядя, лорд Синоби, ведь он знает вас с детства.

«И ваш любовник» — не прозвучало, но повисло в воздухе.

У Ронана есть хорошая архаичная поговорка «Нашла коса на камень».

— Ах, лорд Артисан, вы ж не думаете, что Первый рода будет интересоваться чужим ребенком взятым на воспитание. Если бы я хотела как-то модифицировать лицо, то узнала б мнение отца и во вторую очередь братьев.

Ну просто обожаю эти наши синтские двусмысленные пикировки. Артисан попробовавший «меня на зуб» и понявший — твердовато, с улыбкой отступил и вернулся к беседе с Фаерфоксом. Пока мы с Артисаном пикировались, в зал зашли Хитроу и Соболев, а через пару минут, космо-тройка Бялко, Ташин, Китлинг. Причем Китлинг и Ташин были злыми и уставшими, чувствовалось, что они лучше бы подремали этот час. Но эти двое являлись на совет каждый раз, чтобы присоединить свои голоса к голосам Ларина, Соболева, Синоби и Шур, которые их отстояли в Совете Семей и, не допустив переформирования «хозяев крепостей без крепостей», протолкнули закон «О мобилизации и чрезвычайной финансовой политике», благодаря которому весь Синто сейчас работал на создание крепостей. Университетская пятерка, зайдя, уже не демонстрировала командный дух, Осе и Сенсато настроены были агрессивно и готовы биться до последнего, Лауте погружен в себя, лорды Арженте и Рау отмежевались и держались вместе.

— Итак, лорды и леди, начнем, — наш глава был как всегда собран и деловит.

— Леди некст Викен, прошу, сделайте краткий доклад о выполнении контракта, — продолжил он, сбрасывая мой отчет на планшеты присутствующим.

— В результате следственных действий, проведенных мной, а также благодаря информации, полученной от аналитического центра данной операции, были выявлены два русских «криля», мелких шпионов, работающих с открытой информацией — Радж Фатхи и Назар Вольнов и установлен главный подозреваемый — евс Вик Догерти. После проведения допроса под веритас было получено признание в убийстве и выявлен «слепой» соучастник рус Ниязбек Власенко, а также получена информация на хозяев Вика Догерти.

Помолчав, я добавила.

— Так же мной была дана Догерти установка — вылететь ночью на Остров Влюбленных. Где его и нашли умершим от укуса марипозы.

Пока я говорила, университетчики быстро, но внимательно просматривали мой отчет. Фаерфокс, Артисан и Хитроу решили просто позадавать вопросы, а остальные и так все знали.

— Я вижу, что вы подключили руса для проведения допроса, а как вы объяснили наличие у вас «веритас». И как теперь с ним быть? Он же был свидетелем и соучастником противоправных действий, — спросил Фаерфокс.

— Лорд Фаерфокс, я внедрилась под видом нелегала с Кхана, и начнем с того, что на момент допроса Вольнов был уверен, что я кхан. Позже, сопоставив факты и обдумав, он может начать сомневаться, но четкой уверенности, что я синто, у него не будет никогда. Наличие веритас было объяснено тем, что мне, нелегалу, помогает выживать контрабандист-синто, и этот контрабандист заинтересован в нахождении убийцы, чтобы выгодно обменяться этой информацией с официальными властями.

— Но все равно, этот Вольнов знает, что смерть Догерти организовали мы? — уточнил Хитроу.

— Да. Но поскольку он «криль» это не может его шокировать в принципе. А поскольку Догерти подставил его и по сути загубил карьеру, то каких либо действий направленных против нас ждать, я думаю, не приходится. Тем более что фактов нет — одни умозаключения. Хотя, конечно же, своему руководству он доложит обо всем и присовокупит, что у нас контрабанда срослась с безопасниками островов.

— Мда, — кисло заметил Рау, — а вот этой правды ему было б лучше не знать.

— Лорд Рау, это распространенная практика, госструктуры прикармливают бандитов и наоборот, этим никого не удивишь, — ответила я.

Не секрет, что университетчики держали под контролем поток контрабанды. Студенты не смотря на все запреты и меры провозили и запрещенные вирты, и алкоголь, и химпрепараты, и имплантаты — гораздо легче было поставить своего скупщика, чем каждый раз разбираться действительно ли ввозимая вирта обучалка или это замаскированная «брейнблоу» способная травмировать психически и отчасти физически.

— Как Догерти смог подбросить напульсник? — Артисан все же бегло ознакомился с отчетом.

Начинается самое интересное.

— У меня ответа нет. Я не рискнула узнавать это у Догерти во время допроса. Может быть, у аналитиков этой операции найдется ответ, — ответила я.

— Найдется, — подхватил лорд Соболев. — Как вы понимаете, лорды, сам факт того, что напульсник подбросили, а наши коллеги не сочли нужным указать это в отчете, требовал тщательного расследования, ведь в дом могут войти только хозяева по своим карточкам, и безопасники островов.

— Мы подали на Совет краткий отчет, в более развернутом данный факт был указан, — тут же огрызнулся Сенсато.

— Не буду спорить, лорд Сенсато, лишь замечу, что не считаю информацию о напульснике второстепенной.

— Поддерживаю, — отозвались Фаерфокс и Хитроу, Артисан и Фрокс молча кивнули.

— Итак, мы начали искать, каким именно образом убийца мог подбросить напульсник. Немного странным выглядело то, как нюхач привел к напульснику, он шел очень быстро и уверенно — концентрации вещества хватало для такого темпа, можно было ожидать как минимум окровавленные обувь и костюм, но нашелся только напульсник и то выпачканный в крови, а не пропитанный ею. Лорд Фаерфокс, подтвердит, что все это выглядит как явная подстава. Преступник после убийства прогулялся к соте русов, сел в пузырь возле их двери, запись, кстати, мы нашли, а его сообщник, получив выпачканный напульсник, пронес в его в дом. А вот этого эпизода ни на одной камере зафиксировано не было.

— Лорд Лауте, вы ответственны за систему слежения, как наземную, так и орбитальную, вы можете что-то нам сказать? — обратился Соболев, — А так же объяснить тот факт, что за все эти пятидневки так и не нашлось видео, фиксирующее хоть что-то связанное с убийствами.

Лауте, до этого момента потеряно смотревший в планшет, вздохнул, собрался с силами и твердо произнес.

— Да, я могу дать объяснения. И по поводу того, как убийцы вошли в соту, и почему не было видео.

Оппа! Кажется, мы не Осе сегодня свалим, а молодого, неопытного Лауте.

— Вы знаете, что техобслуживание наземных камер и сканеров осуществляет семья второго ранга Топфер, вассальная Лауте. Топфер-Диркс пять месяцев назад потерял свою карточку доступа и скрыл это, сделав себе новую.

— Стоп! — Фаерфокс лопался от возмущения, — Что значит потерял? Если потерял, то почему скрыл?

— Злостное нарушение инструкций, — ответил Лауте, — завалился в кусты с иностранкой.

— Какой иностранкой? — не отставал глава шерифов.

— Об этом позже, — вмешался Соболев и кивнул Лауте, чтоб тот продолжал, лорд пожал плечами.

— Собственно, все, так у студентов появилась универсальная отмычка. Было несколько краж, вора вычислили по видео-записям — он, как и убийцы, оставлял свою персональную карточку в людном месте, а после кражи забирал. Чувствуя, что его вычислили, вор успел продать отмычку, сделка была анонимной и кому уплыла карточка, мы так и не узнали. А найти Догерти и его подельника по видео-записям мы не смогли потому, что они знали расположение камер и просто завешивали их. Если бы они их отключали или пытались ослепить или еще что-то с ними делали, то срабатывала бы защита, включалась бы тревога, а так — просто заслон.

— Кто-то из ваших сдал план расположения? — спросил Артисан.

— Нет, — оживился Лауте, — Это исключено. После инцидента с Топфер-Дирксом мы перетрусили все семьи, все прошли тщательную проверку.

— Но ведь сканеры и камеры висят на своих местах не год и не два. План мог уйти к иностранцам раньше, чем карточка, — заметил Фрокс.

— А орбитальная система ничем не смогла помочь? — спросил Хитроу.

— Ничем, — ответил Лауте, — отсутствие персональных карточек фактически ослепило ее, мы предприняли попытки просмотреть видео, и нашли момент второго убийства, но выглядел он как «луч света от фонарика хина передвигался, дернулся и завалился наземь» — полезной информации ноль, только точное время убийства.

Тут опять вступил в игру Соболев.

— По поводу плана камер и сканеров, может лорд Сенсато нам что-то скажет.

Сенсато насторожено посмотрел на Соболева.

— Мне нечего вам сказать.

— Тогда может вы объясните нам, почему из вашей семьи и семьи Осе ушли Аоки? Причину их ухода от Лауте мы уже знаем.

Лорд Лауте еле заметно вздрогнул, какой же он еще зеленый, или же у него нервы расшатаны совсем и он с трудом себя контролирует.

— Это никоим образом не касается трех убийств хинов! — повышая тон с каждым словом, ответил Сенсато.

— Касается, — спокойно, почти ласково произнес Соболев, — Догерти сам или наняв кого-то смог подключиться к техсети, и карта которая у него была — это карта инфо-трафика.

— Я не понимаю, причем тут моя семья! Если евс подключился к техсети, значит Лауте и их вассалы зря едят свой хлеб! — Сенсато принялся топить коллегу, но не думаю, что это его спасет. Соболев более чем когда либо напоминал огромного дикого лигра, знающего, что ни одна жертва от него не скроется.

— При том, лорд Сенсато, что на всех островах не нашлось специалиста, способного определить банальную врезку в техсеть.

— Я еще раз повторяю, это вина Лауте! И их низкопробных спецов!

— Так почему же вы отказались от высококлассных? — ударил Соболев.

— Да, нам тоже интересно по какой причине наше самое уязвимое место на Синто оказалось без должного надзора. И почему мои Фроксы еще год назад без объяснений покинули семьи Осе и Сенсато?

— Вот их и спросите! — огрызнулся Осе.

— Я! их спросил, — с угрозой в голосе произнес Соболев, — а также спросил Аоки, ушедших от вас.

— Я думаю, вы услышали много интересного, — ядовито сказал Осе, — от людей из-за собственного непрофессионализма лишившихся выгодной работы.

Фрокс явственно скрипнул зубами, Артисан, друг Аоки, с каменным лицом испепелял взглядом Осе. Вот это уже намного веселее, Фрокс и Артисан теперь поддержат любое решение против Осе и Сенсато. Но раз Осе позволил себе такие выпады, значит уверен что его ухватить не за что, наверняка они все свалили на Лауте.

— Давайте вернемся к убийствам хинов, — прозвучал спокойный голос Ларина, — Итак, мы имеем должностное преступление вассалов Лауте в результате которого у убийц оказалась карточка-отмычка и халатность наших островных коллег, не обнаруживших врезку в техсеть, что дало убийцам план камер и сканеров, — подытожил председатель.

— Лорды, — продолжил Ларин глядя на Осе и Сенсато, — я не могу понять одного, почему вы за двадцать дней не сделали того, что некст Викен за четыре? Почему видя что Лауте, Рау и Арженте не справляются, вы не бросили все силы на решение ЭТОЙ проблемы. Чем была занята ваша агентура?

Ответил Осе, спокойно и размерено.

— Лорд Ларин, вся наша агентура была занята именно этой проблемой. Я могу объяснить столь быстрый успех некст Викен тем, что она подключилась после третьего убийства и, следовательно, имела больше исходных данных. Мы же опираясь на факты по первым двум, и на агентурные данные, искали убийц среди русов.

Фрокс демонстративно фыркнул.

— Да, лорд Фрокс, — тут же ядовито осведомился Осе.

— Лорд Осе, если вы не знали, то сообщаю, что ЕвС сейчас пытается на всех фронтах и позициях столкнуть лбами хинов и русов, в надежде, что это несколько отвлечет хинов от Шарман и позволит вернуть планету.

— Я знаю внешнюю политическую ситуацию, лорд Фрокс, но у меня имелись совершенно четкие агентурные данные, игнорировать которые из-за каких-то умозаключений я не мог.

— Уж не от студентки ли Дилайлы Фингус, — скучающе спросил Соболев.

— Не имеет значения!

— Ответьте! — это был приказ.

— По какому праву вы, лорд Соболев, вмешиваетесь в наши сугубо профессиональные дела? — голосом Осе можно было замораживать.

— По праву профессиональной деятельности моей семьи, лорд Осе, — почти ласково ответил Соболев. — Вы не справляетесь со своими обязанностями. Дилайла Фингус, укравшая карточку у Топфер-Диркса, работала на Догерти. Это он разработал многоходовку с вором, это он подсунул вам двойного агента, пичкавшего вас дезой, а вы даже ни разу не допросили ее как следует под веритас. Вам даже в голову не пришло, что эта модифицированная тупица на самом деле умна, хитра и прекрасная актриса. Но это все полбеды, каждый может допустить ошибку. Но вы намерено избавились от независимых специалистов Фроксов и Аоки, вы в угоду своим личным мотивам ослабили свои семьи, подставили их под удар. А теперь мы все хотим услышать ваш ответ, почему Фроксы-Осе, Фроксы-Сенсато, Аоки-Осе и Аоки-Сенсато сменили свои вторые фамилии.

— Нет единой причины, — спокойно ответил Осе, — в каждом случае что-то свое, конкретное.

— Нет. — припечатал Соболев, — Общая причина есть — независимые специалисты доложили бы в свои семьи или мне о ваших, так сказать личных инициативах.

— Лорд Соболев, — Осе был собран и чуть ехиден, — мы все прекрасно знаем, что обязанность вашей семьи «выбраковывать паршивых овец», но и вы сами должны помнить, что для любого обвинения у вас должны быть совершенно четкие и неопровержимые основания. Вы ведь помните причины, по которым так рано приняли руководство семьей?

— Конечно помню, лорд Осе, — эта фраза прозвучала как обещание уничтожить оппонента, помолчав, Соболев продолжил, — Несколько месяцев назад ко мне обратилась некст Викен, кто-то установил за ней слежку и собрал личную информацию, с помощью которой пытался навредить ей. В результате расследования было установлено, что слежка проводилась со спутников Лауте.

Сенсато всем своим видом выразил «Ну надо же, какая паршивая овца среди нас».

— Да, этот инцидент можно полностью сбросить на Лауте, — обратился к Сенсато Соболев, — разве что у молодого лорда найдется запись, где его просят оказать услугу.

— Не найдется, — тоном приговоренного отозвался Лауте, — не было ни малейшей возможности записать. Только мое слово против слова лорда Осе, попросившего следить за некст Викен.

— Ложь! Не думайте, Лауте, что это вам поможет!

— Сколько времени велась слежка за некст Викен? — начал допрос Соболев.

— Почти два месяца.

— За кем еще следили?

— Некст Лодзь — два месяца, некст Грюндер — три пятидневки, леди Шур — почти три месяца, некст Ларин — три пятидневки, Тоцци и Эдера — месяц. И много по мелочи, по ситуации.

Повисла потрясенная тишина. Я озвучила вопрос, который вертелся у всех на уме.

— Спутники вообще работали по назначению?

Лауте отрицательно покачал головой.

— После того как мы выжили Аоки пять месяцев назад, спутники лишь двадцать процентов от загрузки работали на острова, лишь бы чтоб хватало для отчетности. Некст Викен была первой и Аоки, правда уже после завершения слежки наткнулся на следы, на изменение траекторий, — помолчав, Лауте добавил, — После первого убийства мы вернулись в нормальный режим работы.

— Лорд Лауте, вы понимаете, что все это значит? — мягко спросил Ларин.

Лауте совершенно потеряно на него посмотрел.

— Лишение имени… — тихо произнес он. Лишение имени так называлось расформирование семьи, такого не бывало десятилетиями и вот сначала Хоресы теперь Лауте.

— Я понимаю, что натворил. Единственное что хочу сказать — всю полученную информацию я передавал лорду Осе.

— Ложь! — Осе был бесподобен в своем презрении.

— Что ж, ложь или нет, все согласятся, что мы должны удостовериться, — резюмировал Соболев, — Мои спецы сейчас у вас дома, лорд Осе, не дергайтесь, санкции получены. Дайте доступ в инфо-хранители и заглушенную машину.

Осе прикрыл глаза, он казался совершенно спокойным.

— Нет, вы не имеете права.

— Что ж, лорды, — Ларин был все также спокоен и деловит, — Кто за вынесение вотума недоверия семьям Осе и Сенсато? Вы, Лауте, не голосуете.

Это называется — не захотели по-хорошему будет по-плохому. Если бы Осе был невиновен, то дал бы доступ к личной информации и снял бы с себя подозрения, теперь же при вынесении вотума недоверия их ждет комплексная проверка и переформирование семьи. Именно вотума боялись Синоби и Шур, когда делали предложение мне и Даниэлю — при проверке им бы не удалось скрыть, что в их рядах так долго был предатель сдававший своих.

Мы все без сомнения положили руки на сканеры, Арженте и Рау ни на кого не глядя тоже. Они понимали, что если сейчас не проголосуют, то Ларин просто поставит вопрос о недоверии не только Осе и Сенсато, но и Рау с Арженте.

— Кто за то, чтобы отложить официальное заявление о «Лишении имени» Лауте до окончания проверки семей Осе и Сенсато?

Опять все за.

— В завершении нашего заседания я хотел бы поблагодарить некст Викен за безупречное выполнение контракта, — завершил лорд Ларин, — Встречаемся через десять дней, лорд Соболев сделает предварительный отчет.

Если обычно после совета все разбиваются на группки, кто-то остается и беседует, то в этот раз все молча покинули зал один за другим.

Ну что ж Осе, конечно, матерый интриган и очень умен, но думаю с системой ему не справиться. Ведь Соболев получил карт-бланш, доступ к любой информации, допросы всех членов семей, даже допросы под веритас — скрыть что-либо при таком массированном налете практически не возможно. Плюс обозленные Аоки вывернут все наизнанку и найдут если не сам компромат, то его следы уж точно, а этого будет достаточно.

Мда… Грустно. Кризис за кризисом. Не внешняя угроза так внутренняя. Все понимают, что надо любой ценой удержать Лауте от лишения имени, иначе положение всех безопасников в Совете Семей очень пошатнется — будут смотреть как на вырожденцев грызущихся между собой, ведь лишь два года назад Хоресов расформировали и заменили Ташинами.

Даниэль нервничал и хотел знать, что произошло, но увидев меня, решил отложить вопросы. Я созвонилась с семьей Этани и извинившись, что так поздно, напросилась на восстановление лица, секретарь отреагировала спокойно, сказав, что если я готова платить за работу специалиста в неурочное время, то пожалуйста.

Через час я уже лежала на кушетке, и мне на лицо пристраивали маску-вытяжку, а уставший Даниэль умащивался в кресле, чтобы дремать.

Утром я встала с ощущением, что меня долго били по лицу, причем и выглядела я согласно ощущениям — ускоренные рассасывания моделирующих инъекций всегда болезненны и нормальным лицо становится спустя сутки, а то и двое.

К еле сдерживаемой радости Даниэля мы наконец-то полетели к себе в поместье. Мой братец соскучился по мне настолько, что проявил удивительную для себя настойчивость и напористость, я только диву давалась. Голод выгнал нас из постели во второй половине дня, Даниэль попытался что-то приготовить, но я, похватав первое попавшееся съестное, отвлекла его от этого дурацкого занятия ради куда более приятного процесса. В самый интересный момент показалась Гифти, ошарашено встав на пороге кухни, она принялась изучать нас и то, что мы делали, пришлось метнуть в нее подвернувшейся под руку чашкой, зрители нам не нужны.

Вечером, уже полностью насытившись друг другом, мы сидели на веранде, наблюдая закат.

— Странно, что Синоби никак не дал о себе знать, — с довольной улыбкой произнес Даниэль. Аррен действительно повадился прилетать в выходные или меня выдергивать к себе, не давая нам с Даниэлем провести целый день вместе, мол, хватит ему и того, что будние дни все его.

— Думаю, что еще пару дней в запасе у нас есть, — ответила я и рассказала о мести.

Даниэль выслушал, все обдумал…

— А Криста не обозлится, что ты на нее Синоби натравила.

— Не должна. Не настолько же она невменяемая, должна понимать, что не права. И перестань называть ее Кристой! — и я больно укусила его за плечо.

— Не перестану, — ответил он, потирая место укуса.

— Ну тогда можешь спать здесь, можешь даже Гифти взять чтоб грела тебя.

Утро началось с того, что меня вызванивал Крутецкий.

— Доброе утро, — раздался его жизнерадостный голос.

— Доброе, — «чтоб ты сдох»

— Леди некст Викен, а вы нам очень нужны, — игриво продолжил он.

— Если ваш Васенька опять кого-то сожрал, я его пристрелю, — у меня перед глазами встала наглая, как будто смеющаяся морда сервала.

— Нет, Васенька ведет себя хорошо и ест только купленных кроликов.

Я застонала в голос, маленьких кроликов покупают деткам, которым еще рано иметь кошку.

— Надеюсь, ни один ребенок синто это не видит, — с угрозой сказала я.

— Здесь нет детей-синто, но тропезский посол начинает кричать каждый раз, как видит Васеньку с тушкой в зубах.

— Вы из-за этого звоните, тропезец кричит и будит вас в такую рань?

— Вы что, леди некст Викен, солнце уже два часа как встало.

— Это у вас два часа… — пробурчала я.

— Приезжайте, я вас жду, вот весь день буду сидеть и ждать. А вы знаете, как я не люблю сидеть. И ждать.

— Угу. Буду через три часа. Походите пока немного… по комнате.

Что ему надо-то?… А лицо-то восстановилось???!!!!

Подбежав к зеркалу я увидела себя… ну… терпимо… Как будто три ночи не спала… Эх поиздевается рус по этому поводу, сто процентов.

Наскоро перекусив и по-сестрински чмокнув сонного Даниэля, я полетела в посольский центр. В русском посольстве меня встретил Васенька с понурой тушкой кролика в зубах, причем сервал явно не знал, куда бы спрятать этот излишек.

Высказав Крутецкому за дурацкий перегиб с шутками я узнала, что кролика перед моим приходом скормил Лепехин — этот все никак не успокоится и, не имея возможности навредить, пакостит по мелкому. На этом шутки кончились, Крутецкий при молчаливой, но злобной поддержке Лепехина без обиняков потребовал, чтобы мы выдали формулу подчинения, которую применили к Вольнову. Все мои актерские потуги, все возмущение несправедливыми обвинениями пропали даром.

— Фраза и условия, леди некст Викен, мы вас больше не задерживаем.

Вот скоты! Поднять с утра пораньше, чтобы… и выставить за дверь. Ненавижу. Все наши шуточки и пикировки лишь видимость. Крутецкий, а особенно Лепехин мстили, как могли, за то что не могут вернуться к прежней работе, а могли они многое, мы сейчас очень зависели от РФ и русы были чуть ли не единственным посольством с которым считались безоговорочно. Я потратила полдня сначала согласовывая, а потом добывая нужную инфу. Наконец я появилась у ворот с выстраданным инфокрисом, проклиная Вольнова, который додумался до такого простого и эффективного хода, как обращение с жалобой в посольство. Если покажется Васенька, то получит пинок под тощий зад и пусть Крутецкий потом делает со мной что хочет, но кошки все чуют — сервал мне на глаза не попался и все остались живы.

Крутецкий принял крис без эмоций и по деловому, может быть я когда-нибудь смогу порадоваться за русого руса, текучего мастера нео-йоги, который опять получил возможность сделать карьеру кабинетного разведчика.

Разобравшись с общественными обязанностями, то есть работой, я принялась за обязанности некста. Вызвонила секретариат семьи Аоки и, представившись, попросила связаться со мной куратора Аоки-Дерри младшего. Не прошло и получаса, как пришел вызов на визор. Моим собеседником оказался крепко сложенный мужчина до тридцати, сероглазый, с абсолютно мужским лицом без намека на смазливость. Я с некоторой ревностью присмотрелась к его коротко стриженым волосам — такой же, как у меня редкий, серо-русый оттенок.

Мы несколько секунд изучающе всматривались друг в друга.

«Гадство, с таким не поиграешь» — мелькнула у меня мысль.

— Некст Аоки, — наконец произнес он.

— Очень приятно, — ответила я.

Ну что ж, я не ошиблась, синяя прядка у паршивца означала, что он выиграл какое-то семейное соревнование, то есть он лучший из лучших, а то, что его курирует некст, лишь подтверждает это. Но вот почему гордость и надежду семьи отправили лазить по деревьям? Боюсь, я знаю ответ.

— Что вы хотели от Ао-Дера?

Мда, а с соблюдением приличий у некст Аоки туго.

— Я и сейчас хочу, лорд некст Аоки. Хочу провести выходной в обществе вашего воспитанника.

Некст Аоки скорчил весьма язвительную рожу.

— И зачем вам, леди некст Викен, — обращение он выделил особо, — шестнадцатилетний мальчишка?

Что ж, пожалуй, с этим хамом надо говорить на его языке.

— Не прикидывайтесь шлангом, — тут он удивленно вскинул бровь, — лорд некст Аоки. Я знаю законы и знаю, чего хочу. Не вижу резона вам препятствовать моим планам.

Аоки с секунду соображал, взвешивая ситуацию.

— Гейши? — спросил он.

— Нет, зачем они шестнадцатилетнему?

Некст буркнул себе под нос что-то вроде «логично».

— Никаких «черных масок», — строго сказал он.

— Не сомневайтесь, — заверила я.

Аоки помолчал, подумал.

— Что ж мне, действительно, не с руки препятствовать вам. Но я проявлю порядочность и честность, — тут он отвесил ехидный полупоклон, — и дам вам возможность отказаться от выбрасывания денег в океан.

— Лорд некст Аоки, если вы думаете, что я не знаю какая Аоки-Дерри заноза в заднице, то вы ошибаетесь.

Мои слова произвели на него впечатление.

— Хм… И все же, прилетайте и сами с ним договаривайтесь.

«А я на это посмотрю» — не прозвучало, но явственно читалось на его лице.

Следующим днем, после полудня я входила в поместье Аоки. Всегда интересно бывать в незнакомых семьях, у всех все такое разное, даже в архитектуре. Синоби и Шур предпочитали одноэтажные запрятанные в зелени домики, без провожатого и не найдешь ничего, у Бялко опять же одноэтажные, но длинные многоквартирные дома, но зато ясно где жилье, где админздания, у Грюндеров в основном были двухэтажные дома на двух хозяев, тоже в зелени. У Аоки же… по первому впечатлению — хаос, ландшафт поместья включал и огромные поляны и старый парк, дома же были всех возможных видов, от больших и многоэтажных, наверное, админзданий до крохотных. Я была несколько шокирована, увидев деревянный домик в развилке старого дерева, но как оказалось, это было еще не самое необычное — возле небольшого пруда стоял замок, уменьшенный такой серый замок, один в один из заставки к «Снам». И шли мы к нему.

— Это жилое здание? — спросила я провожатого, мальчишку лет четырнадцати.

— Нет, — меланхолично ответил он, — это вирт-лаборатории.

Ага, значит не все так плохо… «Неадекватные Аоки» — сказал Лауте, я думала, что он их оскорблял, нет — он констатировал факт.

К моему скрываемому восторгу, внутри замок оказался такой же как в «Снах», за каждой дверью была какая-то фантасмагория, так необычно было видеть это в живую, без шлема. Мы прошли холл, с якобы факелами и мальчишка предложил мне подождать в «комнате для гостей», ею оказалась «Прозекторская». Хм… эта комната есть только в «Кровавых снах», интересно, они всех гостей так пугают, или только я удостоилась такой чести. Мне то что, я проходила и «Кровавые сны» и «Темные кошмары», но могу себе представить, какое впечатление производила «комната для гостей» на тех же коммерсантов, знакомых лишь со светлой версией «Снов». Я подошла и присмотрелась к вскрытому «трупу», даже потрогала его за ногу, потрясающая реалистичность — холодный и твердоватый. Только я убрала руку, как «труп» сел и хватанул воздух перед собой, лицо его было оскалено судорогой, а мутные глаза медленно вращались, как бы ища добычу. Это было бы страшно, если б не было смешно. Отстраненно циничная, иногда насмешливая, реакция на кровь и «расчлененку» как раз и вырабатывалась неоднократным прохождением «Кровавых снов», и семьи, использующие эту вирту в профподготовке можно пересчитать по пальцам. Не знала, что и Аоки входят в их число.

— Леди, — раздалось у меня за спиной. Паршивец был сдержан и деловит.

— Прелесть… — я кивнула в сторону трупа, — так реалистично.

— А… это… — Аоки-Дерри подошел и нажал «трупу» на переносицу, тот прекратил движения глазами и вернулся в исходную позицию на стол. — Это Артисаны нам презентовали, давно еще, несколько поколений назад. Чем обязан, леди? — последний вопрос был задан отрепетированным тоном взрослого.

— Мне надоело почковаться, — ответила я.

Парень на секунду замер осмысливая услышанное, вспомнил, сопоставил и премило вспыхнул, глаза его шарили по полу, он не находил слов. Насколько я могу судить, новые врата открылись где-то.

— Эээ… Леди… Уточните все же… чего вы хотите.

— Ну неужели непонятно, — я с удовольствием играла с ним, как кошка с кибермышью, — Ты же сам мне предложил, когда мне надоест почковаться, найти тебя.

Мальчишка уже очухался и смог выдать осмысленную отповедь.

— Я как-то не думал, что делаю предложение перворанговому нексту, да и выглядели вы моложе, — едко закончил он.

— И? — я с легкой насмешкой подняла бровь.

Да, этот не из тех, кто отступает.

— Завтра у меня выходной, и если мой куратор позволит, я в вашем распоряжении, — он отвесил полупоклон, это было бы галантно, но он нервничал, а любые эмоции Аоки, похоже, скрывают за ехидством.

— Твой куратор совсем не против, я уже с ним все решила. Жду тебя завтра в девять утра у ворот.

Я сделала шаг вперед и чуть подалась вперед заглядывая в глаза.

— До свидания…

Вернувшие было нормальный цвет щеки Аоки опять вспыхнули, а взгляд на мгновение расфокусировался. «А я не растеряла умений» с этой веселой мыслью я покинула прозекторскую и пошла к выходу из замка.

Шестнадцать лет… Мальчишкам уже можно заниматься сексом, вернее, женщинам можно заниматься сексом с ними. Но вот кому они нужны, малолетние неумехи? Ну, девчонкам своих лет и чуть младше, первая любовь и все такое… Вот поэтому такой разбитной и прыткий на словцо Аоки-Дерри стушевался, когда понял с кем имеет дело. Но готова поспорить на пятикаратный брильянт, назавтра от его стеснения не останется и следа, возможно, он будет даже чересчур нагловатым.

Так и вышло, на следующее утро, он заскочив в флаер, без лишних слов потянулся ко мне и впился поцелуем. Я не сдержав смех, принялась отбиваться от него.

— Чего вы? — обиженно спросил он отстранившись.

— Как тебя зовут? — спросила я вытирая слезы от смеха.

— Спрай, — буркнул он, совсем надувшись.

— Так вот, милый Спрай, на твое счастье, ты меня совсем не интересуешь в плане секса, — сказала я поднимая флаер в небо.

— Ха! На мое счастье! — мальчишка готов был утопить меня в ехидстве.

— Цыц! — я цыкнула на него вполне командным тоном, это его отрезвило.

— Слушай и запоминай — пригодится, — продолжила я. — Ты сам прекрасно понимаешь, что пока вы, мужчины, не приобретете опыт реальный или хотя бы виртуальный, вы нам не нужны. Но, есть seducer[1], которым нравятся молодые и абсолютно неопытные, их предпочтения в сексе отличаются от предпочтений большинства, а следовательно опыт приобретенный с ними не полезен, а даже вреден. Ясно?

— Угу. И без вас все знал.

Я отвесила ему подзатыльник, мальчишка в полном офигении уставился на меня, да, ударить его даже легко — большая наглость с моей стороны.

— Не хами женщине. Никогда. И трижды подумай прежде чем хамить возможному Первому. Ясно?

— Угу. Это вы что ли возможный Первый?

— Тупой Аоки… — буркнула я под нос, — а почему бы мне не быть ВОЗМОЖНЫМ Первым, а?

Мальчишка засопел, поняв, что прокололся.

— Ваша семья — лишь три человека, вам Аоки ни к чему, — нашелся он.

— Я другого мнения на этот счет, — спокойно ответила я.

Пару минут мы летели молча.

— Ну, так что мы делать то будем целый день? — пробурчал он, глядя в окно.

— Я думаю, мы покатаемся на волнах, недолго, а потом я тебя завезу в Дом Черных Браслетов.

Аоки-Дерри обдумал программу.

— А если я не хочу начинать свою сексуальную жизнь с пр… с черными браслетами?

— Хм… Аоки воспитывают в своих независимость и неординарность, похоже, в твоем случае, в ущерб логике.

— Хватит меня оскорблять, леди, — в бешенстве прорычал мальчишка.

— А ты не заслуживай оскорбления, — в легком удивлении отозвалась я. «Мол, сам виноват, а еще тут рычишь».

— Ты несколько минут назад был готов переспать с seducer, а теперь заявляешь, что черные браслеты тебя не достойны. Где логика?

— А что между ними есть разница?

Я в удивлении посмотрела на него.

— Конечно есть. Браслеты будут исходить из твоих интересов, а seducer только из своих.

— Хм…

— Спрай… — мальчишка перевел взгляд на меня, — Я ведь не пытаюсь тебя купить, то, что я сейчас для тебя делаю, абсолютно ни к чему тебя не обязывает.

На симпатичной мордашке отразился скептицизм.

— Тогда зачем? — спросил он.

— Подрастешь — поймешь, что далеко не все дела и услуги проходят через семейную канцелярию. И тебе надо знать, как ведутся такие дела, это раз, а во вторых, — я насмешливо заглянула ему в глаза и приблизилась, — Ты меня забавляешь.

От последних слов его опять вогнало в краску. Через секунду он разозлился на себя за это, потом успокоился и спросил

— Зачем вы играете со мной?

— Что б ты привык, что б научился защищаться.

Он в удивлении глянул на меня, а потом задумался.

— Скажите еще что-нибудь.

Я отрицательно покачала головой.

— Скажу. Потом.

Мы замечательно провели день на пляже, оба катались на досках и загорали. Причем этот паршивец с обаятельными ямочками на щеках и стройным, но сильным телом собрал богатый урожай из заинтересованных взглядов, но поскольку мы все время держались вместе, к нему так никто и не подошел.

— А все не так уж безнадежно, — пробормотал он себе под нос, играя в гляделки с симпатичной девушкой его лет. Ох, и попьет же он крови девчонкам, как только осознает, что красив и привлекателен, а это произойдет очень скоро.

За часы, проведенные на пляже, я перепробовала на нем несколько приемов гейш. От атаки голосом он научился защищаться, включаясь в игру и стараясь копировать мои интонации, это было забавно.

Когда вечером мы летели в Дом, я рассказывала о порядке найма как Черных браслетов так и гейш, особо упомянула о ловушках в которые можно попасть. Приглашающий может лишь забронировать время и внести небольшую предоплату, поэтому прежде чем увести девушку в домик, всегда надо поинтересоваться оплачено ли ее время. Рассказала и о счетах в магазинах и о заказных подарках, в общем, ознакомила со всем спектром получения «не семейных» благ и мерах предосторожности, которые надо при этом соблюдать. Мальчишка слушал внимательно и задавал вопросы по существу, оставив свое постоянное ехидство.

— А, еще… В Доме будут «черные маски», так вот, не связывайся с ними. Просто не связывайся ни сейчас, ни потом.

— А кто это?

Я вздохнула.

— Развращаю ребенка по всем фронтам… «Черные маски» это женщины, любящие секс, слишком любящие. Они скрывают лицо, потому что днем это специалисты в своих областях, такие же, как и все, а вот ночью… «Черные маски» это в принципе и есть seducer, хотя seducer это не только «черные маски». Ясно?

— Вполне.

Девчонок для Аоки я попросила тех, же что для Каса и Пола, с той лишь разницей, что он должен будет выбрать для себя только одну. Оставив его поболтать с четырьмя девушками, я вышла с хозяйкой уладить финансовые дела.

Спрай выбрал такую же как и он, острую на язык, очень темную негритянку с шикарной фигурой.

— Деньги на таксо есть? — успела спросить я.

Получив невразумительный кивок, я сочла возможным удалиться.

Следующим утром я набрала паршивца по браслету.

— Жив?

— Угу — тон сытого кота.

— Уже у себя?

— Нет, лечу.

— Ну ладно, куратору привет от меня передай.

— Хы…Передам. А ему стоит знать о том, что вы мне рассказали?

— Он же твой куратор, Спрай, я б не рассказала тебе ничего такого, что нельзя сообщать в семью. И на будущее запомни, если думаешь, что на тебя вешают, что-то что надо скрывать от семьи — пресекай сразу или предупреждай, что все выложишь своим. Ясно?

— Вполне.

— Умный Аоки, — с удивлением протянула я.

Он засмеялся, но промолчал. Надо же, что с людьми удачный секс делает. Я думала прощаться, когда он вдруг сказал.

— А знаете, я пожалуй, больше с черными браслетами дела иметь не буду.

Я насторожилась.

— Почему?

— А зачем платить за то, что дадут и так…

Ох, ну кто бы сомневался…

— Угу, только смотри, не слишком увлекайся. Если кровь в нижней голове, значит ее мало в верхней.

— Да, мамочка.

— Паршивец!

— Леди некст Викен…

— Что?!

— Спасибо.

Чуть со злости не брякнула «Будешь должен».

— На благо тебе. Увидимся.

— Увидимся.

Ну что ж, цель достигнута, мои отношения с Аоки-Дерри вполне можно назвать дружескими. На других планетах люди вкладывают деньги в акции, недвижимость, у нас тоже, но еще и в отношения, в услуги друг другу, иногда напрямую обязывая этой услугой, а иногда, как я сейчас, лишь закладывая фундамент для чего-то большего.

В тот же день, разобравшись с небольшими дрязгами в Посольском центре, я забрала Даниэля после работы из Южного офиса Тоцци, и мы вдвоем вылетели в малышатник. Братец не протестовал, но был невесел и напряжен, я не спешила лезть с разговорами. Я тоже нервничала.

Когда мы вышли из флаера, Даниэль обнял меня и прошептал на ухо

— Все будет хорошо…

Только после его слов я поняла, насколько сильно взвинчена и насколько важно для меня то, что произойдет. Я благодарно прижалась к своей заклятой половинке, понимающей меня лучше, чем я сама.

Мда,… планировалось, что этот визит будет психологической растяжкой для Даниэля, может и будет, но и для меня это растяжка тоже.

Мой Дари и чья-то Ия оказались очень активными и веселыми, они с радостью поперетаскивали нам с Даниэлем свои игрушки отдавая их, или предлагая, но не отпуская, лукаво при этом улыбаясь. И я и Даниэль постарались расслабиться и превратиться в маленьких детей. Это было замечательно, я боялась, что буду чувствовать себя виноватой или ревновать к Элен Торсон-Валес, но все было просто замечательно. Мы все повеселились от души. От игры мы перешли к купанию, а потом Элен сама уложила полусонных малышей.

Когда они уснули, Элен вышла к нам, невысокая и какая-то приятно округлая рыжая девушка с веснушками, она лишь на пару лет старше меня, но Дари и Ия у нее уже вторые.

— Хорошо, что вы приехали, а то наши друзья уже подросли совсем и перешли жить в семью, — сказала она.

Мы разговаривали долго и обсудили массу тем. К моему скрытому удовольствию, Дари был слишком живеньким и неусидчивым для Синоби, та же Ия могла сама сидеть и разбираться в игрушках, Дари же нужно было общество и движение. Скорее всего, на тестировании в трехлетнем возрасте он не наберет необходимых для Синоби показателей, зато он вполне годится для Бялко, что очень порадует Дарела или же для дипломатической деятельности, что в свою очередь порадует моего отца. Я обозначила Элен эти две стези, и она теперь будет присматриваться к его склонностям и направлять малыша.

Когда мы уходили, была уже ночь, высокие кедры не загораживали неба, и можно было любоваться ярким светом звезд.

— Почему… Почему нельзя всегда быть такими счастливыми и беззаботными? — сам себя спросил Даниэль. — Почему мы становимся такими… «какими стали» — он не договорил.

— Даниэль, не всех Судьба ломает. Посмотри на Элен, на других воспитателей, посмотри на людей в парках, на пляжах.

— Да… Элен… Воспитатели… Но знаешь, в парке и на пляже мы с тобой тоже не выглядим такими какие мы есть на самом деле.

— Да будет тебе. Не кисни в такой вечер.

Он обнял меня, и мы медленно пошли к флаеру, запрокинув головы, глядя на звезды.

Этот короткий разговор с Даниэлем занозой засел в сердце, заставляя меня вглядываться в людей, которых я встречала на улице. Счастливы ли они, довольны ли жизнью? К моей тихой радости я куда чаще получала ответ «да» чем «нет».

Как-то в торговом центре мне навстречу попалась девчонка лет шестнадцати, с синей прядкой и мини-визором на глазу — Аоки. Гордая собой до невозможности. Не знаю что меня зацепило, может то, что она была такая же худенькая как я, и среднего роста… Я не сводила с нее взгляда те три шага, что мы сделали навстречу друг другу и обернулась вслед.

Судьба, как же я была горда собой в шестнадцать лет! И у меня были основания для этой гордости. Я была лучшей из лучших. Я поступила в Тропезское космолетное… Я встречала каждый новый день, как триумфатор…

Куда же делась эта гордость? Куда делась уверенность, что я могу справиться со всем? Уверенность, что все будет хорошо?

Жизнь забрала и развеяла эти детские иллюзии. По кусочку, а иногда огромными ломтями отламывалась и таяла эта уверенность. Дарел со своей болезнью… Илис с поломанной жизнью… Тукин соглашающийся быть шпионом у пиратов… Даниэль… И хоть Судьба хранит меня и тех кто мне дорог, хоть все, ВСЕ выкарабкались, я точно знаю, что моя заслуга в этом невелика.