"Влюбленная пленница" - читать интересную книгу автора (Малек Дорин Оуэнс)

ГЛАВА 9

– Пойдем в комнату, – Эми потянула Малика за руку. – Здесь нас могут увидеть.

Они вошли в комнату, и девушка плотно закрыла стеклянные двери и задернула шторы. И снова обняла Малика.

– Не могу поверить, что ты со мной, – прошептала она. – Может быть, я сплю, и это просто сон?

– Нет, это не сон. Я должен был тебя увидеть, – проговорил Малик. – Мне так тебя не хватало!

Эми подняла голову и взглянула на него в мягком свете газовой лампы. Лицо его сейчас казалось открытым и искренним – таким она его еще не видела.

– Амелия, я должен объяснить… – начал было Малик, но она тут же его остановила, приложив палец к губам.

– Ничто не имеет значения. Ты здесь, и это главное! Давай не будем тратить время на объяснения! У меня было вполне достаточно времени, чтобы подумать обо всем, и я прекрасно знаю, чего хочу! А ты?

Он кивнул, не отводя взгляда от ее глаз. Эми взяла его за руку и подвела к кровати.

– Люби меня! – попросила она, садясь и протянув к нему руки. – Все равно, что случится потом – по крайней мере нам будет что вспомнить!

Малику не потребовалось повторного приглашения. Он обнял ее и начал гладить шелковую кожу обнаженных рук, напоминая себе, что спешить нельзя, что при всем ее пыле Амелия – девственница; ей может быть больно, она может испугаться. Малик еще не попадал в подобную ситуацию. Его опыт с обитательницами лагеря вовсе не подготовил его к этой искренней невинной пылкости и отчаянной преданности. Но судьба позволила им вновь соединиться, и он не мог больше отказывать ни Эми, ни себе в том, чего они оба так страстно желали.

Малик присел рядом и нежно поцеловал Амелию, сначала едва касаясь губами ее губ, потом с большей страстью – пока девушка не ответила на его ласку со всей пылкостью юной души. Она ощущала прохладу его зубов, дерзость языка, а Малик испытывал роскошь глубоких, медленных поцелуев, радость ощущения ее тела под своим. Когда же одних поцелуев стало мало, Малик прошелся губами по обнаженной шее, впитывая свежесть и аромат кожи, а потом провел языком по ключицам. Девушка вздохнула и откинула голову, тем самым сильнее обнажая и шею, и грудь. Он целовал ее страстно и нежно, дразня губами до тех пор, пока она не зашевелилась беспокойно и нетерпеливо.

– Кажется, что прошло уже сто лет с тех пор, как я прикасался к тебе, – прошептал Малик.

Эми запустила пальцы в его волосы и притянула к себе его голову, а он жадно ласкал ее грудь. Она нежно смотрела на своего любовника: лицо его сейчас казалось раскаленным страстью, длинные ресницы вздрагивали, дыхание стало неровным. Девушка никогда еще не испытывала настолько необоримого желания раствориться в любимом, полностью отдаться ему, исполнить любое желание мужчины. Малик резким движением снял с нее рубашку и снова склонился к ней; и Эми с радостью вздохнула при этой новой близости. Рот Малика был горяч, волосы мягки – они щекотали нежную кожу груди, руки же гладили спину. Он прижался щекой к ее животу с выражением счастья и блаженства на лице.

– Ты так нужна мне! – пробормотал он. – Я никогда не думал, что смогу почувствовать нечто подобное.

Об этой минуте я мечтал постоянно – с того самого мгновения, как ты уехала от меня.

– И я тоже, – ответила Эми, гладя плечи и руки Малика, ощущая его крепкие мускулы под тонкой тканью рубашки.

– Сними, – прошептала она, потянув за воротник. Он сел, одним движением скинул рубашку, обнажив красивое, сильное тело. Эми смотрела на широкие плечи, мощную шею – простую красоту молодого мужского тела, и неожиданно на глаза ее навернулись слезы. Раздеваясь, Малик растрепал волосы, и Эми нежно их пригладила.

– У тебя такие красивые волосы, – прошептала она, – это первое, что я заметила!

Он снова поцеловал ее, прошептав ей в губы:

– А я первым делом заметил вовсе не волосы!

– А что? – спросила она, прикрывая глаза, потому что в этот момент он губами провел по ее лицу и добрался до рта, остановившись на мгновение.

– Твою кожу, твои глаза, твое тело, твой запах, – тихо перечислил Малик, ладонью гладя темные ягодки на ее груди, до тех пор пока они не стали твердыми от прикосновений.

– Мой запах? – переспросила девушка; от его ласки она то и дело теряла нить разговора.

– Он со мной с тех самых пор, как я взял тебя на руки, снимая с дилижанса. А сейчас я просто пьян от него.

Малик склонил голову на плечо Эми и обнял ее. Девушка глубоко вздохнула: вдруг она ощутила на себе его тело – тяжелое, готовое к любви. Она пошевелилась, инстинктивно отвечая на призыв, а Малик уже почти потерял контроль над собой, резко прижав ее. Он водил рукой по ее бедру, и ноги ее раздвинулись словно сами собой.

Малик неожиданно заскрипел зубами и лег рядом с Эми, закрыв рукой глаза.

– В чем дело? – взволнованно спросила девушка. – Я сделала что-то не так?

Он поднял руку, словно прося подождать. Потом снова взглянул на нее, снял ее пальцы со своего плеча и по одному начал их целовать.

– Ты все делала прекрасно, – заговорил он голосом, полным чувства. – Дело лишь в том, что я не должен… торопить тебя.

– И?..

Малик зарыл глаза.

– Трудно не спешить, когда ждал так долго, – с трудом договорил он.

– Мне тоже, – прошептала Эми, снова прижимаясь к нему. Какое-то мгновение он просто держал ее, но когда она крепче обняла его, он начал пылко гладить ее грудь, живот, ноги, покрывая все тело страстными поцелуями. Эми спрятала лицо на его плече, потом внезапно напряглась, впервые ощутив в полной мере его мужественность.

– Тебе хорошо? – спросил Малик.

– Да, – ответила Эми, расслабившись от нежных поглаживаний, спускавшихся все ниже, – до тех пор пока девушка не прижалась к мужчине всем телом, словно прося большего. Он целовал и целовал ее – со страстью, сметавшей на нет его прошлую осторожность, и ее возбуждение росло, по мере того как она все больше забывала о себе, покоряясь силе чувства.

Малик слегка повернул Эми и погладил ее ноги с внутренней стороны. Остановился и подождал, ожидая ответной реакции. Но Эми, казалось, была сейчас где-то в ином мире; глаза ее почти закрылись, кожа порозовела и, словно росой, покрылась капельками пота.

– Тебе нравится? – прошептал Малик, вглядываясь в ее лицо.

Девушка застонала, ресницы ее задрожали. Когда Малик пошевелился, слегка отодвинувшись, Эми приподнялась, чтобы снова оказаться как можно ближе к нему. Ее тело говорило за нее: сейчас ей было хорошо, и она мечтала о большем; поэтому, когда ее рука потянулась к его ремню, он лишь на мгновение покинул свою возлюбленную – только чтобы раздеться – и снова пришел к ней.

Когда он притянул ее к себе и она почувствовала его обнаженное тело, Эми ни на секунду не усомнилась в истинности своих действий. Она слилась с ним воедино, переплетя ноги с его ногами. Он не смог сдержать стон: Эми ласкала его пылко, гладя мускулистую спину, горячие бедра. Скоро она осмелела, подталкиваемая любопытством и страстью: слегка отодвинув его от себя, принялась гладить грудь и живот ласковыми и в то же время пытливыми ладонями. Он прикрыл глаза, когда девушка погладила его грудь; затаил дыхание, когда она провела пальцем от сердца вниз, к животу, а потом ниже – вдоль линии волос на его теле. Когда она спустилась еще ниже, он затаил дыхание и замер с гулко бьющимся сердцем.

Эми забылась полностью, погрузившись в изучение любимого тела – шелковой кожи и волос, контрастов мягкого и жесткого; поэтому, когда его рука неожиданно остановила ее руку, она удивленно взглянула на него, не понимая, что произошло.

– Не надо, – коротко произнес он. Его рука дрожала.

Вся уверенность Эми мгновенно куда-то улетучилась. Она отодвинулась, но он тут же сел, схватил ее и, покрыв поцелуями, снова увлек за собой на кровать.

– Не думай плохого. Я люблю тебя, – хрипло прошептал он, обвивая руками ее шею. – Люблю, люблю! Ты просто не понимаешь, что делаешь со мной. Я хочу быть нежным, боюсь причинить тебе боль, а ты сводишь меня с ума, лишаешь рассудка!

Трудно было не доверять его словам: он держал ее крепко, и лихорадочное биение сердца и напряженность всего его тела не позволяли сомневаться в сказанном.

– Я и хочу свести тебя с ума, – прошептала Эми. дотрагиваясь до его щеки. – Хочу. Чтобы ты желал меня так же безумно, как я желаю тебя!

Малик застонал беспомощно:

– Неужели ты еще сомневаешься в чем-то?

– Поцелуй меня снова, – попросила Эми, и он послушался, снова увлекая ее в пучину страсти. Его губы, казалось, готовы полностью поглотить ее тело; Эми же утратила всякую робость и отвечала ему с равной горячностью. Она прижималась к нему, когда он целовал ее живот и бедра, вместе с ним сгорая в вечном огне.

Эми попыталась немного отодвинуться, но Малик крепко держал ее, пока она не ощутила блаженство покорности и полной утраты воли. Она негромко застонала, кусая губы от удивительного, не испытанного ранее чувства, наполнившего все ее тело. Запустила пальцы в волосы мужчины и бессильно откинулась на подушку.

Малик смотрел на нее в неярком свете, а она ощущала его горячее тело, видела блестящую от пота кожу, напряженные мускулы. Когда Эми не могла уже больше выносить этого напряжения, она обвила его шею руками и прошептала:

– Пожалуйста! Пожалуйста!

– Что? – спросил Малик, губами касаясь ее уха. – Скажи, чего ты хочешь?

Она вздрогнула, словно не ожидала этого прикосновения.

– Скажи же, – хрипло повторил Малик, наслаждаясь глубиной ее желания, не уступавшего его собственному. – Скажи?

– Тебя. Сейчас.

Малик тоже не мог больше ждать. Он положил ее на спину, приподнял ее бедра, а она сомкнула ноги у него за спиной. – Это… может быть больно, – пробормотал он, почти не в состоянии произнести слово.

Эми поцеловала его, и он вошел в нее так, как она просила этого. Руки, обнимавшие его, дрожали от напряжения.

– Да? – спросил Малик, кусая губы, сдерживая себя.

– Да, – ответила она. Он двинулся снова, и ее легкий вздох успокоил его. Малик расслабился и вовлек ее в свой ритм, застонав от счастья, когда ее ответ лишь усилил его наслаждение.

– Я люблю тебя, – прошептала она со слезами на глазах.

– Я люблю тебя, Амелия, – ответил Малик.

Стук дождя по крыше разбудил Эми. Она пошевелилась и обнаружила, что Малик лежит рядом с ней: голова его покоится на ее плече, а рука обнимает ее за талию. Она чувствовала себя счастливой и полной сил, а легкая боль напоминала о том опыте, который она приобрела с любимым человеком.

Сон стер с лица Малика следы былых забот, и сейчас он казался ей ровесником, тем более, что и стройная худая фигура, и блестяще растрепанные волосы лишь усиливали впечатление юности. Простыня под ним сбилась, покрывало сползло на ноги, а сама поза говорила о полной расслабленности. Эми очень не хотела будить его, но ей потребовалось воспользоваться умывальником, стоящим в углу комнаты. Поэтому она осторожно убрала с себя руку и голову Малика. Он не проснулся. На цыпочках подошла она к умывальнику, взяла мыло и полотенце и начала мыться; однако скоро почувствовала на себе взгляд Малика.

– Однажды я уже видел, как ты моешься, – лениво заметил он.

– Когда?

– В то утро, когда ты проснулась рядом с мной – после того как убежала. Я нашел тебя у ручья.

– И что, ты подглядывал? – поддразнила Эми, вновь залезая в кровать.

Он обнял ее.

– Разумеется. Л потом отошел подальше и начал шуметь, чтобы ты могла услышать мое приближение – уже второе.

– Так ты, оказывается, умеешь шпионить! – Эми поцеловала его в шею.

– Мне кажется, я уже тогда знал, что ты будешь моей, – задумчиво признался Малик, снова ложась, но крепко держа Эми в объятьях.

– Однако тебе пришлось изрядно побороться! – заметила девушка.

– С того самого утра я понимал, что судьба моя решена.

Малик помолчал немного, а потом спросил:

– Ты хорошо себя чувствуешь?

– Прекрасно! Лучше не бывает! – ответила Эми, кладя голову ему на плечо.

– Я имею в виду, как насчет крови?

– Немного была, но это пустяки.

– Ты уверена?

– Абсолютно уверена.

Эми повернулась, чтобы взглянуть на него, и спросила:

– Малик, что мы будем делать?

– Мне казалось, что ты не захочешь об этом говорить, – ответил он.

– Когда впервые тебя увидела, действительно не хотела.

– Ну да, ты просто стремилась затащить меня в постель, словно гулящая женщина.

– Словно кто?

– Бесстыдная женщина, – повторил Малик.

– Это называется «проститутка», друг мой. Знаешь ли ты английский?

– Мой английский гораздо лучше твоего турецкого, – обиделся Малик.

– Ну, превзойти мой турецкий совсем нетрудно! Не меняй тему! Мы не можем провести остаток жизни в этой постели. Как мы будем встречаться?

– Я придумаю что-нибудь.

– Ты так рисковал, пробираясь сюда. Почему же так долго ждал?

– До тех пор пока я не поговорил с женой Калид-шаха, я совсем не был уверен, что ты хочешь меня видеть.

– Так ты был во Дворце Орхидей?

Малик кивнул.

– Я же не знал, где ты.

– Ну разумеется! Когда я покидала лагерь, ты почему-то не поинтересовался, куда посылать письма!

– Я изо всех сил старался забыть тебя, Амелия. Думал, что так будет лучше.

– Для меня?

– Да, для тебя. Естественно, не для меня. Когда ты уехала, я чувствовал себя так, словно лишился сердца.

– Но почему, почему ты отпустил меня так спокойно и безразлично? Я думала, что умру с горя!

– Я преступник в этой стране, Амелия, меня разыскивают. У меня нет абсолютно ничего, и долго еще ничего не будет. Мое дело правое, но я даже не знаю, увижу ли его победу. А пока живу одним днем. Ты и сама это видела, сама почувствовала. У меня нет средств, чтобы достойно обеспечить жену.

– Жену? – выдохнула Эми.

– А ты разве не хочешь выйти за меня замуж? – спросил Малик, пристально взглянув на нее.

Эми обняла его.

– Конечно, хочу!

– Ты должна понимать, чем станет для тебя это замужество. Ты тоже окажешься вне закона – просто потому, что не выдаешь меня. Твоя жизнь окажется под угрозой, как и моя. У тебя не будет постоянного дома – все время придется переезжать с места на место.

– Это не имеет никакого значения. Я готова жить с тобой и в палатке, – Эми засмеялась. – Я и жила уже с тобой в палатке.

Малик тоже улыбнулся.

– Надо сказать, что ты выдержала испытание неплохо, – он притянул ее к себе, и Эми принялась шутливо бороться, но внезапно услышала какое-то тихое урчание.

– Что это? – спросила она, замерев.

– Что?

– Этот звук. Это у тебя в желудке урчит?

Малик пожал плечами.

– Возможно.

– Когда ты последний раз ел? Он задумался.

– Может быть, вчера?

– Малик, ради бога! Ты, наверное, голодаешь!

– Но не от недостатка пищи, – ответил он, ловя губами выбившийся локон.

– Я схожу на кухню, принесу тебе чего-нибудь, – увернулась Эми от ласки.

– Нельзя бегать по дому среди ночи, – попытался отговорить ее Малик.

Эми встала, накинула пеньюар и сунула ноги в тапочки.

– Почему бы и нет? Мне не спалось, и я решила перекусить. Если даже кто-то и не спит в этот час, то предлог вполне правдоподобный. А ты оставайся здесь и запри за мной дверь.

Малик поднялся и обнял Эми сзади, прижав ее к себе.

– Возвращайся скорее, – попросил он. Девушка отвернулась и быстро поцеловала его.

– Малик, пусти. Уже через пару часов встанет Листак, и до этого тебе нужно будет уйти.

Очевидно, Малик на самом деле очень хотел есть, потому что тут же отпустил Эми. Она подошла к двери и показала на замок. Вышла в коридор и остановилась, дожидаясь, пока ключ снова повернется. Потом побежала вниз по устеленной ковром лестнице.

Газовый рожок в комнате Джеймса еле горел, но все равно этого света было достаточно, чтобы увидеть, как Эми идет по коридору первого этажа к кухне. Сразу за ней находилась комната прислуги, поэтому девушка как можно осторожнее вошла в холодную кладовую. Там она быстро схватила оставшуюся от обеда куриную грудку, кусок сыра и два яблока, потом подумала и достала с верхней полки бутылку любимого пива Джеймса. Уже выходя, прихватила три вчерашних кекса, которые Листак оставила для приготовления хлебного пудинга. Завернула припасы в полу своего пеньюара и бесшумно пошла обратно по тихому дому, на цыпочках пробираясь мимо дверей. Наконец добралась до своей комнаты и едва слышно постучала. Дверь мгновенно открылась.

– Да? – вопросительно произнес Малик, словно увидел одну из разносчиц, предлагающих свой товар.

– Перестань паясничать! – прошипела Эми, отталкивая его и влетая в комнату, – она боялась, что в коридоре в любую минуту может появиться Джеймс.

– Что значит «паясничать»? – поинтересовался Малик, внимательно наблюдая, как его возлюбленная вываливает на кровать принесенную снедь. Затем схватил яблоко и принялся жадно его грызть.

– Ну, как тебе объяснить… Представлять из себя дурачка, словно клоун в цирке, – ответила Эми, подойдя к двери и снова запирая ее на ключ.

Недоуменный взгляд Малика немедленно показал ту огромную культурную пропасть, которая пролегала между влюбленными: он и понятия не имел, что такое цирк. Молодой человек настолько бегло говорил по-английски, а взаимное влечение оказалось настолько сильным, что Эми совсем забыла, что они принадлежат совсем разным мирам.

– Это ерунда, – попыталась успокоить она друга, подходя к окну и отдергивая штору; Малик в это время с жадностью поглощал кусок жареного цыпленка.

– Дождь не кончается, – печально заметила девушка, – ты промокнешь до костей…

– Мне не привыкать, – успокоил он ее. – Спасибо за еду.

– Считай это платой за услуги, – лукаво сказала Эми.

Малик засмеялся и глотнул пива.

– Ох? – он взглянул на бутылку так, словно она его укусила.

– Прости. Это все, что я смогла найти в кладовке. Мне показалось, что это английское пиво.

– Я раньше пробовал английское пиво, это не оно, – ответил Малик, ставя бутылку на ночной столик.

– Может быть, принести воды?

Малик взял кекс и в три приема расправился с ним.

– Нет. Лучше иди сюда и давай поговорим, – он взял Эми за руку и подвел к кровати.

– Поговорим? Разве здесь можно разговаривать?

– Можно. Я хочу, чтобы ты рассказала мне, как жила весь этот последний месяц.

– Я просто-напросто выполняла тот план, который составила для меня Беатрис: исправно посещала скучные светские рауты и кокетничала со скучными поклонниками.

– Поклонники? – Малик подозрительно прищурился. – Мужчины?

– Ну разумеется, мужчины. Тетушка твердо намерена выдать меня замуж при первой же возможности.

Малик молчал, словно громом пораженный. Эми поняла его чувства:

– Малик! Не вздумай ревновать!

– Как ты думаешь, меня может обрадовать мысль о том, что за тобой ухаживает толпа очень приличных и очень выгодных женихов?

– Ты имеешь в виду, как полная противоположность тебе – совсем не подходящему? – продолжила Эми.

Малик молчал.

– Милый, не будь наивным, – нежно попросила она, удивившись, что он мог принять ее слова всерьез. – Я каждую ночь заливала подушку слезами, тоскуя по тебе!

– И тебе никогда не приходило в голову забыть меня и поступить так, как считают нужным твои родственники?

– Я пыталась. Действительно пыталась прогнать твой образ и начать жить заново, но у меня ничего не получалось. Какая-то часть моей души все равно ждала тебя – только тебя.

– Ты верила, что я приду? – нежно прошептал Малик, гладя золотые волосы возлюбленной.

– Я надеялась и молилась.

Малик привлек девушку к себе и оглянулся вокруг, словно впервые увидев уютную богато убранную комнату.

– Прекрасный дом, жизнь в полном комфорте и довольстве – разве имею я право просить тебя бросить все это ради меня? – печально и задумчиво произнес он. В голосе его звучало сомнение и неуверенность – он так и не поверил в жаркие оправдания Эми.

– Не начинай заново. Просто поверь мне. Поверь, – она поцеловала его, надеясь, что ее нежность убедит любимого в безосновательности его тревоги.

Малик зажегся моментально: он тут же уложил Эми на кровать и начал развязывать пеньюар.

– Малик, нельзя! – слабо и неубедительно протестовала Эми. – Нет времени!

– Мы сотворим время! – уверенно возразил мужчина.

Когда Эми проснулась, звука дождя уже не было слышно, а сквозь щель в шторах пробивался солнечный луч. Еще сквозь дрему девушка различила далекий, но явственный звук экипажей на улице и ощутила аромат жареного бекона.

Она резко села и посмотрела на часы, безмятежно тикавшие на Каминной полке.

Стрелки показывали семь сорок. Через двадцать минут ее будут ждать внизу – к завтраку.

Джеймс и Беатрис уже наверняка встали, а Малик все еще в доме.

Девушка принялась одной рукой изо всех сил трясти его за плечо, другой в то же время шаря в кровати в поисках своей ночной сорочки.

– Вставай, вставай! Мы проспали все на свете! – шептала она. Натянула рубашку и вылезла из постели. Собрала одежду возлюбленного и сунула ее ему в руки. Малик беспомощно моргал, не понимая, что к чему.

– Посмотри на часы! – пыталась разбудить его Эми.

Он наконец сделал это, а потом взглянул на девушку – уже совсем проснувшись. Вскочил и начал одеваться. Натянул брюки и лихорадочно застегивал рубашку. И в этот момент в дверь постучали.

Влюбленные в ужасе застыли.

Эми первой пришла в себя. Прижав палец к губам, взглянула на Малика, а потом спросила:

– Да-да, кто там?

– Миссис Беатрис поспала меня узнать, проснулись ли Вы, мисс, – раздался из-за двери голос Листак.

– Конечно, проснулась, – как можно жизнерадостнее ответила Эми.

– Я принесла Вам кофе, – не унималась служанка. Эми едва слышно застонала и прикрыла глаза. А когда снова открыла их, то показала на пол:

– Залезай под кровать, – приказала она Малику. Он послушно и ловко упал на ковер и закатился под любовное ложе. Эми одернула покрывало – так, чтобы оно доставало до самого пола.

– Иду, – ответила она, направляясь к двери. Но проходя мимо зеркала, случайно глянула в него. Боже! Что за вид! Волосы в диком беспорядке, рот весь распух, под глазами темные круги, а на шее две отлично заметных отметины страсти.

Она выглядела именно так, как должна выглядеть женщина после ночи любви. Эми поправила волосы, постаравшись прикрыть шею, повернула ключ и открыла дверь.

– Доброе утро, Листак! – поздоровалась она, сама ощущая неестественность своей улыбки.

– Доброе утро, мисс, – Листак сделала шаг вперед, намереваясь войти в комнату.

– Давай! – Эми торопливо взяла у нее из рук поднос, пытаясь преградить дорогу.

– Больше Вам ничего не угодно, мисс? – поинтересовалась служанка.

– Нет-нет, все прекрасно! Я просто сегодня неважно спала и не хочу завтракать. Не передашь ли ты тетушке, что сегодня утром я не спущусь в столовую? Листак поклонилась.

– Спасибо, – Эми едва сдержалась, чтобы не вытолкать ее из комнаты. Вместо этого она стояла с подносом в руках и, улыбаясь, смотрела, как служанка уходит. Потом поставила поднос на стол и бросилась к двери, чтобы запереть ее на ключ. Потом подняла покрывало.

– Она ушла, – прошептала Эми.

Малик вылез из-под кровати, стряхивая с одежды пыль и снимая с волос паутину.

– Видел бы меня сейчас султан, – мрачно заметил он. – Сразу бы понял, что бояться нечего!

Эми, не удержавшись, хихикнула.

– Можно мне попробовать? – спросил Малик, показывая на кофейник.

Эми налила чашку кофе, и он моментально опустошил ее.

– Слишком слабо, – заметил он. – Европейский кофе всегда слишком слабый.

– Это американский кофе. Но тем не менее все мы в будущем постараемся исправиться, – съязвила Эми. – А сейчас не угодно ли будет Вам рассмотреть более насущную проблему – а именно, как покинуть этот дом? Уже почти восемь, все вокруг бегают взад-вперед.

Малик молча думал.

– Например, я мог бы соорудить веревку из твоей одежды – лучше из шелка, например, из чулок – и спуститься по ней.

Эми покачала головой.

– Беатрис всегда по утрам, сразу после завтрака, когда еще не жарко, копается в саду. Пока мы смастерим что-нибудь достаточно прочное, она уже будет там. И обязательно увидит тебя.

– Она увидит и веревку, которую я оставил на тополе, – мрачно добавил Малик.

Эми потерла лоб.

– Я совсем забыла об этом! Придется мне выйти снять ее!

– Лучше поспешить, пока она еще жует свою яичницу и достает ножницы и садовую корзинку! – он подошел к окну и немного отодвинул штору, выглядывая на улицу.

Эми быстро накинула юбку и блузку и даже не позаботившись расчесать волосы, подошла к туалетному столику, где принялась усердно запудривать синяки на шее.

– Это моя работа? – поинтересовался Малик.

– Больше вроде некому, – ответила Эми, пытаясь с помощью вазелина и помады привести в порядок губы.

– Похоже, я чересчур увлекся, – озадаченно протянул мужчина.

– Это относится к нам обоим, иначе тебя бы здесь уже давно не было, – нежно улыбнулась ему Эми.

– Ну иди, – Малик кивнул в сторону двери.

– Листак придет убирать постель только после того, как закончит дела в кухне, поэтому немного времени у нас все-таки есть, – успокоила его Эми. – Запри за мной дверь!

Малик кивнул.

Она послала ему воздушный поцелуй и скрылась.

Эми стояла и прислушивалась. В столовой раздавался звон посуды и слышались голоса. К счастью, и Беатрис, и Джеймс были именно там, где и должны находиться в эту минуту. Она на цыпочках спустилась по лестнице и осторожно заглянула в столовую. Дождалась момента, когда глаза тетушки и дядюшки дружно обратились к тарелкам, и прошмыгнула мимо стеклянной двери через холл в сад.

Трава оказалась сырой после ночного дождя. Юбка Эми сразу намокла. Не обращая ни на что внимания, девушка обогнула дом и побежала к тополям. Взглянула на окно своей комнаты и увидела Малика – он стоял за шторой. Ей, конечно, не хватило сил вытащить клин, загнанный им в ствол дерева – было слишком высоко; но она сумела закинуть веревку на одну из нижних веток – туда, где листва казалась особенно густой. Нельзя сказать, что она совсем спрятала ее, но, во всяком случае, как-то замаскировала. Довольная своими успехами, девушка изо всех сил побежала обратно в дом и в холле сразу наткнулась на Беатрис.

– Дорогая, что ты делала в саду в такую сырость? – приветствовала тетушка любимую племянницу. – Твои туфли все в грязи!

– Ах, мне так захотелось немного прогуляться, – весело рассмеявшись, объяснила Эми. Она очень надеялась, что Беатрис не заметит в ее голосе истерической нотки. – После дождя все такое свежее!

– Дождь льет уже три недели, – заметила Беатрис, странно взглянув на девушку.

– Да, мне очень нравится сырая погода, – пролепетала Эми, направляясь к лестнице.

– Ты уверена, что хорошо себя чувствуешь? Листак сказала, что ты отказалась завтракать.

– Ах, конечно! Прекрасно! Просто я совсем не голодна! Я возьму в свою комнату фруктов.

Она изменила направление и завернула в столовую, чтобы захватить с серебряного блюда пару апельсинов и грушу. Дождавшись, пока Беатрис отправилась в утреннюю комнату писать свои бесконечные письма, стремглав бросилась вверх по лестнице.

Малик ждал и, услышав ее шаги, впустил ее в комнату. Она протянула ему добычу:

– Положи это к остаткам еды и возьми с собой.

– Убрала веревку?

– Убрать ее я не смогла, но хорошо спрятала. Если ее специально не искать, то думаю, и не заметишь.

– Ты придумала что-нибудь?

– Кажется, да, – ответила Эми, снимая мокрые туфли. – Через несколько минут подадут карету и Джеймс отправится в офис, а Беатрис некоторое время будет занята письмами.

– Насколько я помню, ты сказала, что в это время она обычно бывает в саду.

– Очевидно, она решила, что сегодня слишком сыро; но утренняя комната, в которой она работает, выходит окнами в сад. Так что ты все равно не сможешь выйти тем же путем, по которому пришел сюда. Но при первой же возможности я постараюсь вывести тебя через цветочную комнату – лишь бы нам не наткнуться в ней на слуг.

– Что такое «цветочная комната»?

– Теплица, пристроенная к дому. Войти туда можно из холла, а выйти – в дальнюю аллею, куда сваливают мусор, – Эми надела тапочки и поставила в сторону испачканные грязью туфли.

– Это звучит неплохо. Эми взглянула на Малика.

– Понятия не имею, как ты будешь возвращаться к себе. И не понимаю, как ты добрался сюда.

– Оставил Мехмета у брата своего друга, Юрия. Он живет недалеко от базара. Заберу коня и поеду – все очень просто.

– А как ты доберешься до этого дома?

Малик молча показал на ноги.

Эми неожиданно бросилась к нему на шею.

– Не хочу, чтобы ты уходил!

– Я должен, – коротко ответил Малик, крепко обнимая возлюбленную и прижимаясь щекой к ее волосам. – Но я обязательно вернусь.

Девушка заглянула снизу вверх ему в лицо.

– Когда? Когда ты вернешься?

– Не могу сказать. Не знаю. Но скоро. При первой же возможности я приду к тебе.

– Я не смогу жить в неизвестности, – прошептала Эми дрожащим голосом. – Я не выдержу.

– Выдержишь, – уверенно произнес Малик. – Мы оба выдержим.

– Я буду ждать тебя каждый день!

– И однажды я приду.

Эми снова положила голову на плечо возлюбленного.

Она почувствовала, как он глубоко вздохнул:

– Конечно, если…

Эми крепко прижалась к нему:

– Не продолжай!

– Я должен сказать это. Если что-нибудь со мной случится, знай, что после сегодняшней ночи я могу прожить всю оставшуюся жизнь, не прося у судьбы ровным счетом ничего. То, что ты дала мне, будет меня поддерживать во всех испытаниях.

– Не говори так, – Эми рукой прикрыла ему рот. – У нас еще многое впереди, и нам будет, что вспомнить вместе, – она заплакала.

– Ну-ну, пожалуйста, успокойся. Я вовсе не хотел тебя расстраивать.

– Но ты именно расстраиваешь меня, – ответила девушка, по-детски всхлипывая.

– Амелия, нельзя закрывать глаза на реальные обстоятельства. И я не хочу оставлять тебя сейчас одну, не сказав о своих истинных чувствах.

Эми молчала.

– Я люблю тебя; знай это и помни всегда – что бы ни случилось.

– Обязательно, – заверила Эми, встав на цыпочки и целуя его. Малик тоже поцеловал ее, но постарался избежать объятий и нежно отстранил девушку:

– Пойдем. Вряд ли у твоей тетушки очень много корреспондентов; она не может писать письма вечно, – Малик завернул в наволочку остатки еды и направился к двери.

Эми медленно пошла за ним, вытирая заплаканные глаза. Открыла дверь и вышла в коридор, осмотрев лестницу и заглянув вниз, в холл. Сквозь стеклянную парадную дверь были видны колеса экипажа и передние ноги лошадей.

Девушка повернулась и сделала Малику знак снова спрятаться:

– Карета Джеймса еще здесь, – прошептала она. Малик скрылся за дверью.

Эми дождалась, пока Джеймс вышел из дома – как обычно, в мягкой фетровой шляпе и с тростью в руке. Потом махнула Малику, чтобы тот шел за ней.

Молодые люди как можно тихо и быстро спустились по лестнице и пошли по коридорам. Эми согнула указательный палец, показывая поворот в узкий темный закуток, из которого можно было выйти в теплицу. Открыла дверь, и в лицо пахнуло духотой нагретой влажной земли, запахом цветов и удобрений. Пришлось пробираться между стопками глиняных горшков, резиновыми сапогами, садовыми инструментами, загромождающими цементный пол. Наконец влюбленные подошли к двери.

– Ну, вот и все, – проговорила Эми, не в силах скрыть те чувства, которые вызывала в ее душе скорая и неминуемая разлука.

Малик склонился к ней, дотронувшись рукой до золотых волос:

– Храни тебя Господь.

Эми дотронулась до его щеки.

– И тебя тоже.

Он поднес руку к губам:

– Я вернусь.

И с этими словами открыл дверь.