"Влюбленная пленница" - читать интересную книгу автора (Малек Дорин Оуэнс)

ГЛАВА 4

– Куда направляешься? – раздался за спиной Эми знакомый голос.

Эми подскочила и, слово ветер, понеслась по траве. Она бежала очень быстро. Малик совсем не ожидал от нее подобной прыти. Девушка была уже посреди поляны, когда он поймал беглянку за талию и повалил на землю, пытаясь удержать ее руки. Девушка брыкалась и отбивалась изо всех сил, хотя было абсолютно ясно, что вырваться ей не удастся. На секунду его лицо прижалось к ее плечу и волосы коснулись ее носа и рта. Они оказались удивительно мягкими, пахли уже знакомым сосновым мылом и совсем не гармонировали с сильными мускулистыми руками, прижимающими ее к земле.

Он приподнялся на локтях и держал ее, ожидая, пока она успокоится, а когда это наконец произошло, их глаза встретились. Тишину нарушал лишь звук их прерывистого, тяжелого дыхания.

Эми смотрела на своего врага, и – удивительно – гнев сам собой куда-то улетучивался. Все его черты стали более определенными, словно у нее улучшилось зрение: щетина, покрывающая щеки и подбородок, кудрявые волосы, небрежно свисающие на лоб, темные глаза, так пристально вглядывающиеся в ее. Выражение его лица изменилось, решимость во что бы то ни стало одержать верх явно уступила место иным чувствам, а тело сомнений не было – не осталось равнодушным к близости ее тела.

– Теперь ты возьмешь меня силой? – презрительно поинтересовалась Эми.

Малик внезапно разжал руки, оттолкнул ее и поднялся на ноги.

– Если бы я собирался это сделать, то не раздумывал бы так долго, – спокойно ответил он и отвернулся.

– Что же останавливает тебя? Или это привилегия того, кто меня купит?

Малик повернулся и молча посмотрел на Эми.

– Я ведь прекрасно знаю, что здесь происходит. Знаю, почему меня похитили и что собираются со мной делать, – сообщила она, глядя на него снизу вверх.

– Ничего ты не знаешь, – коротко ответил он. Подошел к лошади, которая, как заметила девушка, паслась в нескольких футах от них, и снял с седла два одеяла и расшитый бисером мешок. Вернувшись, уселся на землю. И вынул из мешка огниво, трут и связку щепок.

– Что ты собираешься делать? – спросила Эми, поднимаясь и убирая с глаз волосы.

– Разжечь огонь, – ответил он, высекая искру и поднося ее к щепкам. Они сначала задымились, а затем загорелись. Малик положил связку на землю и добавил сухих листьев и веток. Получился маленький костер.

– Зачем? – Эми подошла ближе.

– Мы не можем возвращаться в темноте. Придется ночевать здесь, а уже утром вернуться в лагерь, – он подбросил в костер еще несколько веток.

– Я не собираюсь ночевать здесь с тобой! – заявила Эми и пошла прочь.

Малик моментально догнал ее и схватил за руку.

– Тебе пора уже понять, что я – не самое страшное, что может случиться с тобой в этой стране, – сквозь зубы пробормотал он. – Ты что, хочешь умереть в лесу от голода и жажды? Или желаешь быть съеденной гиенами? А может быть, мечтаешь о встрече с бандитами пострашнее меня, которые перережут тебе горло и изуродуют мертвое тело так, что никто и не догадается, что оно когда-то принадлежало человеку?

– Я и понятия не имела, что существуют разные степени бандитизма, – ответила Эми, потирая запястье. – Как интересно узнать, что существуют люди, на которых даже ты смотришь свысока! Как же они должны быть низки!

– Ты должна благодарить меня за то, что я догнал тебя, – продолжал Малик, поднимая с земли сухие сучья и бросая их в огонь.

– Благодарить! Да если бы ты не похитил меня, разве я оказалась бы сейчас здесь – посреди этого глухого леса в обществе бандита? Я вовсе не для того проехала полсвета, чтобы со мной так обращались!

Малик пристально взглянул на девушку.

– И как же это с тобой обращаются? Может быть, тебя били или держали впроголодь? Говори же, я хочу знать!

– Ах да! Я и забыла! Ты – самый милостивый разбойник на свете! Ты же приказал своим служанкам кормить меня!

Малик сердито направился в сторону, но Эми догнала его и заглянула в лицо.

– Ты, наверное, считаешь меня совсем дурочкой! Заботишься обо мне для того, чтобы получить максимальную цену, когда будешь продавать какому-нибудь негодяю типа этого Халмада! После одного его взгляда хочется принять ванну! Ты содержишь меня так, как фермер содержит скот! И поехал ты за мной исключительно из-за того, чтобы не потерять свои денежные вложения, – в этом сомневаться не приходится! Так ответь же теперь ты, есть ли мне за что тебя благодарить?

– Оказывается, ваш президент – не единственный американец, который умеет произносить речи, – с неприязнью заметил Малик. – Иди к костру, сядь и успокойся. Да съешь что-нибудь!

Девушка не послушалась, но внимательно наблюдала, как он достал из седельной сумки сверток с едой и кожаную флягу с водой.

– Это что, твой набор для похищенных? – саркастически поинтересовалась Эми.

– Я всегда держу это на седле – на всякий случай, – спокойно пояснил Малик и поднес флягу ко рту. Эми облизала пересохшие губы и нерешительно шагнула ближе.

– Как интересно узнать, что я подхожу под всякий случай! – не удержалась она, но сделала еще шаг.

Малик заметил ее движение и протянул ей мешок, перетянутый веревкой.

Девушка не приняла его, и он поставил мешок на землю.

– Как ты нашел меня? – спросила Эми, наконец подойдя к костру и садясь рядом с Маликом.

– Я водил по этим местам скот и людей с пяти лет, – ответил он, передавая ей флягу. – Я на лошади, а ты оставляешь за собой очень заметный след. Так что найти и догнать тебя совсем не трудно!

Эми припала к фляге, с жадностью глотая прохладную воду, и Малик, явно взволнованный, в конце концов отобрал ее.

– Пей помедленнее. А то станет плохо.

Было странно слышать из уст этого бандита хороший, с оксфордским произношением, английский. Какой странный человек! Если газеты, которые она читала, не врали, то дочь его заклятого врага, султана, замужем за его же родным братом.

Кроме того, он явно не похож на бандита в традиционном понимании.

– Я что, выпила всю воду? – с тревогой спросила Эми. Было страшно снова мучиться от жажды.

– Здесь за деревьями течет ручеек, – Малик кивнул в сторону. – Утром я наполню флягу.

Эми открыла мешок, который Малик протянул ей, и принялась с жадностью поглощать его содержимое – полоски сушеного козлиного мяса, сдобренного изюмом, ягодами и толчеными орехами.

– Похоже на пеммикан, – произнесла она, жуя.

– Что это такое?

– В мой стране его готовят в дорогу. Он очень питательный и практически не портится.

Малик хмыкнул. Эми задумалась.

– Послушай, а не заключить ли нам сделку? – наконец произнесла она, стараясь говорить как можно спокойнее и рассудительнее. – Тебе нужны деньги. Я могу их достать, если ты отпустишь меня.

Он искоса взглянул на нее, но промолчал.

– Это правда. У меня есть деньги – наследство, оставшееся после родителей. Я получу его через десять месяцев.

– Десять месяцев… – протянул Малик. В его устах это позвучало, как «десять лет».

– Но если ты позволишь мне написать домой – моему опекуну, – то я смогу получить аванс, и он пришлет банковский чек…

– Чек из Соединенных Штатов? – со смехом повторил Малик. – А почему бы не мешок бриллиантов с лунных гор?

Эми не могла оторвать глаз от лица своего похитителя: она еще ни разу не видела, как он смеется, и сейчас была очарована его улыбкой против своей воли. Зубы его оказались белыми и ровными, а улыбка открытой и заразительной. Девушка отвернулась.

– Муж моей тетушки в Константинополе ведет торговлю. Он занимается экспортом восточных товаров. И я ехала к ним, когда ты схватил меня, – продолжала Эми, делая еще одну попытку. – Он богат, и я уверена, что заплатит немалую сумму, чтобы вызволить меня.

Малик продолжал есть, словно она и не говорила ничего.

– А кузина моего дядюшки замужем за… ах, как же вы это называете… управляющий местностью, да?

Малик поднял руку.

– Достаточно! Вы, западные женщины, слишком много говорите! Доедай и отправляйся спать! – он поднялся и подбросил в костер веток – теперь он будет гореть всю ночь. Достал одеяло и подал его Эми.

– Ты мне не веришь? – спросила она. – Правда! Почему, думаешь, я сидела в дилижансе на первом сидении?

– Ты могла оказаться на этом дилижансе по тысяче разных причин, и я не собираюсь в них вникать. Единственное, что сейчас меня интересует, это сон. Весь день я искал тебя и, честно говоря, очень устал.

Он расстелил второе одеяло под деревом и улегся на нем, растянувшись и закрыв глаза.

– Почему же ты все-таки предпочитаешь продать меня в рабство, а не вступить в переговоры с моей семьей? Я же говорю тебе, что они хорошо заплатят за то, чтобы получить меня обратно!

Малик открыл глаза.

– На месте твой семьи я бы заплатил за то, чтобы кто-нибудь тебя забрал. Если ты сию же минуту не замолчишь, я брошу тебя здесь на съедение гиенам, – он демонстративно повернулся к девушке спиной.

– А ты не собираешься меня связать перед этим? – поддразнила Эми.

– Если ты собираешься ночью сбежать, предупреждаю, что то, что ты обнаружишь в лесу, значительно страшнее всего происходящего с тобой сейчас.

Эми встала.

– Я убегу при первой же возможности! – серьезно заявила она.

– Не убежишь! – отрезал Малик.

– Неужели?

– Именно так! Даже если мне придется приковать тебя к себе цепью!

В голосе его позвучала такая решимость, что Эми стало не по себе.

– Очевидно, я забыла, насколько я ценна, – презрительно проговорила она. – Почему бы тебе не зарабатывать деньги на свою борьбу с властями трудом, как делают все честные люди? Что, продавать похищенных женщин легче?

– Я десять лет работал на ферме своего отца, – спокойно ответил Малик. – А потом султан отобрал эту ферму, казнил отца и братьев, а мать и сестер отдал янычарам, прежде чем убить их. С тех пор я и занимаюсь тем, что борюсь против него.

Эми медленно опустилась на траву.

– Как же так? Почему? – выдохнула она.

– Самый старший из моих братьев, Осман, убежал с принцессой Роксаленой, дочерью султана. Он прислал нам деньги и письмо, чтобы мы ехали к нему, но его предали, и письмо перехватили. А султан отомстил остальным членам семьи. Я сам потому избежал смерти, что был в это время в отъезде. А когда узнал, что случилось, стал скрываться. И вот – скрываюсь до сих пор.

– Но ты же не сделал ничего, что может вынудить тебя вести такую жизнь!

– Конечно. Но сейчас делаю кое-что. И не успокоюсь, до тех пор пока Абдул Хаммид не умрет, а правительство его не будет свергнуто.

Эми посмотрела ему в спину и руками обхватила озябшие плечи. Малик повернулся, взглянул на нее, потом вздохнул и сел, чтобы снять свою теплую шерстяную куртку.

– Надень, – коротко произнес он. Девушка покачала головой.

– Делай, что тебе говорят! – рассердился Малик. Поднявшись, накинул куртку на плечи девушки. Она еще хранила тепло его тела, и Эми сразу стало уютно.

– И подвинься ближе к огню!

Она снова покачала головой.

– Здесь климат пустынь: днем стоит нестерпимая жара, а ночью – холод. В палатке ты спала всего в нескольких футах от меня – почему же тогда это тебя не смущало?

– Еще как смущало, – едва слышно прошептала девушка. Малик пристально взглянул на нее, блестя глазами в свете костра. Наступило молчание, полное невысказанных слов.

– Я подвинусь, – наконец тихо произнес он и немедленно сделал это.

Эми взяла свое одеяло и расстелила его у огня.

Потом растянулась на нем во весь рост, не глядя на своего врага и повелителя.

Через три минуты она уже спала.

Малик взглянул на небо, пытаясь найти созвездья, о которых еще мальчиком узнал от своего учителя. Он страшно устал, но сон не приходил: близость похищенной им женщины не позволяла уснуть.

Малик улыбнулся, вспомнив, сколько всего она ему наговорила. Она готова была придумать что угодно: например, что ее отец – президент Кливленд, а мать – королева Виктория, если бы только это могло хоть на шаг приблизить свободу. По внешнему виду девушки было видно, что она из весьма состоятельной семьи, да в ином случае она не могла бы отправиться в столь далекое путешествие. Но совсем немного американских семей могли бы заплатить столько, сколько он выручит на невольничьем рынке. Если только ее фамилия не Карнеги и не Астор, самое милое дело – продать ее посреднику. А Карнеги или Астор не стали бы путешествовать в почтовой карете на пару со слезливой компаньонкой. Но невозможно не восхищаться предприимчивостью и смелостью этой девушки, точно так же, как невозможно не восхищаться ее попытками к бегству, даже несмотря на то, что они стоят ему немалых хлопот.

Она явно не очень хороший тактик, но смела и энергична – в этом уж ей отказать никак нельзя.

Вдалеке тявкнула гиена, и тотчас ей в ответ раздался зловещий вой где-то совсем близко.

Девушка моментально села, широко раскрыв глаза, и шепотом спросила:

– Что это такое?

Малик встал и вытащил из-за пояса пистолет. Выстрелил в воздух. Оба прислушались к хрусту веток: сквозь заросли продирался какой-то большой зверь.

Малик подбросил в костер веток и снова сел. Эми придвинула свое одеяло поближе к нему.

Малик взглянул на нее, подняв бровь:

– Одиночество замучило? – насмешливо поинтересовался он.

Девушка что-то невнятно пробормотала в ответ.

– Простите?

– Как ты думаешь: это… там… оно еще вернется? – взволнованно спросила Эми.

– Если и вернется – я же здесь, с тобой… – спокойно ответил Малик.

Эми и сама удивилась, как сильно на нее подействовал его уверенный тон. Не удивительно, что люди подчиняются этому человеку и идут за ним, не испытывая ни тени сомнения. Он излучает уверенность и внушает доверие.

– Который сейчас час? – спросила Эми, поплотнее заворачиваясь в куртку.

Малик взглянул на небо.

– Около трех. Через пару часов начнет светать.

– А эти звери рыщут только ночью? – девушка настороженно оглянулась.

Малик пристально посмотрел а нее.

– Так ты наконец испугалась? Удивительно! Убегаешь из лагеря с пустыми руками, практически раздетая и босая, и тебе и в голову не приходит беспокоиться, до тех нор пока леопард не подходит почти вплотную к костру?

– Так это был леопард? – в ужасе прошептала Эми.

– Может быть, и анатолийский волк, но, скорее всего, леопард. Сейчас как раз время хищников.

Эми помолчала. Возможно, он и спас ей жизнь тем, что пошел за ней следом, но все равно – разве она может забыть, какие низкие помыслы руководили им?

Она вздрогнула – и от холода, и от своих мрачных мыслей.

Малик поднялся и отдал ей свое одеяло.

– Я не могу взять его. Ты же совсем раздет, – возразила было Эми.

Он остановил ее жестом руки.

– Я привык к климату, а ты – нет. Возьми одеяло и ложись спать.

Эми послушалась. Укладываясь, она посмотрела на Малика. Тот сидел, прислонясь спиной к дереву. Пламя костра бросало отсвет на резко очерченные скулы и орлиный нос. При дневном свете это лицо казалось значительно мягче – резкость превращалась в смуглую красоту.

– Ты хорошо знаешь английский, – заговорила Эми, стараясь вовлечь своего спутника в беседу. Страх ее еще не прошел, и низкий голос Малика очень успокаивал. Он напоминал, что она не одна. Она изучала его при свете костра, стараясь догадаться, как бы он выглядел в западной одежде. Такой красавец явно стал бы украшением любой вечеринки в Бостоне.

– Спасибо, – коротко поблагодарил Малик.

– Где же ты смог так его выучить?

– До того момента, как мой брат Осман сбежал вместе с дочерью султана, он в течение нескольких лет был его любимым стражником, капитаном его гвардии. Платили ему очень щедро. Когда Хаммид только пришел к власти, он стремился познакомиться с европейскими военными теориями, чтобы обучать свои войска. Поэтому он послал Османа в Англию на два года. Там брат и выучил английский. И жизненный уклад, и язык англичан произвели на него настолько сильное впечатление, что вернувшись, он нанял нам, младшим, английского гувернера.

Этот монолог оказался самым длинным из всех, которые Эми слышала от Малика, и искреннее восхищение братом явно слышалось в нем.

– Твой брат кажется выдающимся человеком, – заметила она.

– Так оно есть, – коротко ответил Малик.

– А он знает о твоих нынешних занятиях?

– Конечно.

Эми решила сменить тему.

– А каким образом тебе удается поддерживать английский?

– У меня есть книги. А кроме того, читаю английские газеты из Дамаска и Константинополя.

– Наверное, это важно для тебя!

– Для моей работы необходимо и говорить, и читать по-английски. Я должен уметь договориться с западными странами, если хочу получить от них какую-то помощь.

– А, как насчет упражнений в устной речи?

– Использую каждую возможность поговорить с людьми вроде тебя.

– Когда похищаешь их? Несомненно, это очень короткие беседы, – зевая, заметила Эми.

– Именно так. Кроме тебя, еще никто не сбежал и не предоставил мне шанс для такого пространного общения. Ну, спи же!

Девушка вздохнула; веки ее отяжелели.

– Так ты все-таки отправился догонять меня только из-за денег, которые получишь, продав меня? – пробормотала она, едва шевеля губами.

Малик не ответил. А очень скоро с облегчением увидел, что Эми заснула. Сам он прислонился затылком к стволу и закрыл глаза.

Дело в том, что он не хочет ее продавать. Никому. Но возможность получить огромные деньги приводит его в такое замешательство, какого он еще никогда в жизни не испытывал.

Голова идет кругом от одной мысли о том, сколько всего можно купить на них для своих людей. Но стоит подумать о том, что купит ее какой-нибудь баснословно богатый негодяй, для которого она станет лишь средством утолить похоть, – и душу охватывает гнев и боль.

Анвар оказался прав. Он хорошо знал своего друга и сразу предупредил, что с этой американкой не оберешься неприятностей.

Малик открыл глаза и посмотрел на легкую фигурку девушки, свернувшейся около костра. Она, несомненно, красива, но не только это так привлекает к ней. Он верит в судьбу, в предназначение, и так же, как он принял потерю семьи и необходимость борьбы против султана, нужно принять и эту данность – непреодолимую тягу к этой женщине. Важно лишь то, как он сможет справиться со своей судьбой. Раньше ему это всегда удавалось, но нынешняя ситуация уготовила нечто новое.

Эми пошевелилась и что-то забормотала во сне. Малик положил ей руку на плечо, и девушка вздрогнула, почти проснувшись. Он произнес какие-то ласковые слова, и Эми тут же успокоилась, повернувшись к нему. Малик лег рядом и обнял девушку. Она вздохнула во сне. Он вдыхал аромат ее волос, кожи, всем своим телом впитывал ее тепло. Затем натянул одеяло на них обоих, размышляя, сколько ему удастся вот так охранять ее, прежде чем тот факт, что он похитил ее, окажется важнее, чем чувства, которые она возбуждает в нем.

Наконец, когда небо уже начало светлеть, Малик уснул.

Эми проснулась, когда солнце стояло уже высоко. С ужасом она обнаружила, что лежит в объятиях Малик-бея. Девушка резко поднялась, и он вздрогнул, но так и не проснулся. Он преследовал ее весь вчерашний день, а потом не спал почти всю ночь; даже для такого сильного мужчины, как Малик, это было слишком тяжелым испытанием.

Судьба давала Эми прекрасный шанс убежать.

Ясно, что Малик надеялся проснуться первым. Только поэтому он и не связал ее. Если пойти прямо сейчас, то можно выиграть массу времени.

Эми схватила сверток с едой и оглянулась в поисках коня, но тут же в растерянности опустилась на землю. Она не могла уехать верхом на его коне. Собственными глазами она видела, как тот сбросил мужчину – ко всеобщему веселью обитателей лагеря.

Сверток с едой оказался практически пуст, а туфли совсем порвались. Далеко уйти не удастся. Он снова бросится в погоню и, конечно, скоро поймает ее. Сейчас она готова к побегу ничуть не лучше, чем в первый раз – когда уходила из лагеря. А мысль еще об одной ночи, проведенной в лесу, в окружении хищников, наводила ужас.

Нужно действовать иначе, вернуться с Маликом в лагерь и тщательно подготовиться к побегу: собрать побольше еды, приглядеть смирную, послушную лошадь, изучить маршрут. Все это можно сделать, но потребуется время и находчивость. А если все-таки ее продадут, прежде чем удастся убежать, она сможет составить новый план и попытаться улизнуть от того, кто ее купит.

Она обязательно убежит, но без четкого плана все попытки обречены на провал – теперь она знает это на собственном опыте.

Малик кашлянул во сне, и девушка взглянула на него. В утреннем свете волосы его блестели, словно черный янтарь, а ресницы были пушисты, словно у ребенка. Глубокий вырез рубашки обнажал шею, и было видно, как бьется жилка на горле. Рука сама потянулась к шерстяной куртке, которую он отдал ей; ему сейчас наверняка холодно. Что же это за человек, способный украсть женщину, чтобы продать ее в рабство, а потом вот так снять с себя рубашку и отдать ей? Неужели он действительно заботится о ее здоровье лишь для того, чтобы получить побольше денег? Или же все-таки в его характере есть благородство и сострадание, и именно они заставили его так поступить? Еще никогда в жизни Эми не встречала такого противоречивого характера.

Но, с другой стороны, она не встречала человека, с которым обошлись бы так же жестоко, как с Маликом, если его рассказ о султане – правда, то вполне понятно, почему главным делом и главной страстью его жизни стала месть. Если бы ее собственную семью вот так, по прихоти диктатора, мучили и терзали, то вполне возможно, что и она сама не остановилась бы даже перед торговлей людьми – лишь бы ускорить его падение.

Вся ситуация никак не укладывалась в привычные понятия о добре и зле.

Подул ветер, рука Эми невольно потянулась к вороту платья, и девушка заметила, насколько она грязна. Да это и не удивительно после такого дня, какой провела она. Малик говорил о ручье – где же он? Девушка взглянула туда, куда он показывал, вспомнив о куске мыла, который она заметила в сумке.

Пока ее похититель спит, она искупается. Вынув мыло, Эми скрылась за деревьями.

Малик открыл глаза всего через несколько минут после того, как Эми ушла с поляны. Второй раз его пленница убегает, пока он спит! Ну не дурак ли он?

Она что, так и не прекратит это? Неужели это записано в книге его судьбы: всю оставшуюся жизнь догонять и ловить ее? Почему он не связал ее? Потерял рассудок? Рассерженный, Малик вскочил, попутно подняв с земли флягу, чтобы заново наполнить ее водой.

В нескольких футах от ручья он внезапно остановился. Эми стояла перед ним, по пояс обнаженная, и плескалась в воде.

Малик отвел глаза, но тут же взглянул снова, словно влекомый какой-то невиданной силой.

Картина, открывшаяся перед ним, заставила его сердце забиться сильнее. Девушка подвязала волосы поясом от платья, а само платье спустила до талии. Встав на берегу на колени, она мылась, сияя в свете утреннего солнца.

Малик прикрыл глаза; руки его сами собой сжались в кулаки. Как же ему хочется погладить эту шелковую кожу, дотронуться губами до темных твердых сосков, языком пройтись по расщелине между холмиков груди! Когда девушка наклонилась ниже, чтобы ополоснуться, он заметил изящный изгиб спины, маленькую ямочку на пояснице и невольно представил себе, как ласкает ее, а потом снимает платье и, взяв ее на руки, несет на мягкую, еще покрытую утренней росой, траву.

Эми повернулась, чтобы вытереться его рубашкой, и Малик с тяжело бьющимся сердцем спрятался за дерево. Гордость не позволяла ему быть замеченным – сама мысль об этом казалась неприятной. Но невозможно было оторвать взгляд от волшебной картины. К сожалению, Эми распустила волосы и надела платье.

Увидев, что она одета, Малик пошел к ней, стараясь производить как можно больше шума.

Девушка ждала его, встряхивая мокрыми волосами.

– Удивительно! – произнесла она, – я все еще здесь! Малик молча опустился у ручья на колени и наполнил флягу.

– Неужели тебе не подумалось, что я опять убежала? – настаивала Эми, глядя, как он окунает голову в воду и приглаживает мокрые волосы.

– Я подумал, что опыт этой ночи удержит тебя рядом со мной, – солгал Малик, потирая заросшую щетиной щеку.

– Почему бы тебе не отрастить бороду? – неожиданно сменила тему Эми. – Ведь это послужит отличной маскировкой!

Малик быстро взглянул на нее и коротко ответил:

– Бороды носят люди султана.

– Но борода изменит твою внешность, – продолжала рассуждать девушка.

– Бритва сделает то же самое, – отрезал Малик, снимая рубашку.

– Мне кажется, что ты несколько самонадеян, – заметила Эми, стыдливо отводя глаза, чтобы не видеть, как он ополаскивает грудь и плечи. – Наверное, тебе приятно, чтобы люди знали, что это именно ты захватил поезд или разбил отряд султана: ты кажешься себе Робин Гудом.

– Это британские газеты придумали, а вовсе не я, – ответил Малик, вытираясь курткой, которой только что вытиралась и Эми.

– Держу пари, что ты с удовольствием читаешь об этом, – сухо предположила девушка. – За твою голову давным-давно назначена высокая цена, и никто еще тебя не выдал.

Малик поднялся, Эми заметила, как играют мускулы на его плечах и спине.

– Султан не пользуется любовью народа, – пояснил он, – даже те, кто ничего не предпринимают, чтобы сбросить его иго, не станут предавать того, кто делает это.

Он поднял с травы рубашку.

– Пойдем. Нам потребуется почти весь день, чтобы добраться до лагеря. С двумя всадниками на спине конь пойдет медленнее.

Когда Эми подошла к нему, он снял с талии плетеный пояс:

– Вытяни руки.

– Пожалуйста, не связывай меня! – взмолилась Эми.

– Не хочу, чтобы солнечный свет разбудил твое желание сбежать, – спокойно произнес Малик.

Затянул потуже узел и поинтересовался, словно только что вспомнив:

– Как тебя зовут?

– Амелия, – едва слышно ответила девушка, идя следом за ним. Теперь Малик вел ее за свободный конец пояса. – Амелия Райдер.

– Что означает это имя? Девушка взглянула удивленно:

– Амелия?

– Да.

– Возлюбленная.

Малик что-то пробормотал про себя.

– Что? – переспросила девушка.

– В турецком языке тоже есть слово, выражающее это.

– Как оно звучит?

– NAKSHEIL, – ответил Малик.

– Оно обозначает то же самое?

– Почти. По-турецки это звучит более поэтично.

– Как именно?

– Буквально можно перевести как «ожерелье моего сердца».

– Как красиво! – прошептала девушка.

– Это имя носила жена султана. Она, как и ты, была с запада. Француженка Эме де Ривери.

– «Эме» по-французски обозначает «возлюбленная». И правда, это мое имя!

Малик кивнул.

– Она была с Мартиники – кузина жены Наполеона Бонапарта. Ее схватили пираты, когда она ехала во Францию в монастырскую школу, продали в гарем в дворец Топкапы. Там она провела всю свою жизнь. Эми вздрогнула.

– Какой ужас! Малик улыбнулся.

– Она была очень счастлива.

– Откуда ты знаешь? – почти требовательно спросила Эми.

– Она влюбилась в своего повелителя, – темный взгляд мужчины словно проник в ее душу, и девушка почувствовала, что щеки ее розовеют.

– Говорят, такое случается, – тихо и мягко добавил он.

Затем они подошли к коню, и Малик помог Эми подняться в седло.