"Заратустра. Путь восхождения." - читать интересную книгу автора (Раджниш Бхагаван Шри)О ДАРЯЩЕЙ ДОБРОДЕТЕЛИ 35 апреля 1987 года В длинной истории человечества почти невозможно найти второго такого человека - многогранного, с таким количеством прозрений, настолько мудрого и все же человечного, как Заратустра. Его обычность абсолютно необыкновенна. Его человечность настолько чиста, что можно сказать: она даже выше любой божественности. Он способен определенно заявить: «Все боги мертвы»; фактически, они никогда и не жили. Он провозглашает, что Бога нужно создать. Взгляните на абсолютно новое прозрение этого человека. Бог всегда был творцом - а он провозглашает, что мы должны сотворить Бога, и этот Бог будет называться сверхчеловеком. Это будет наше творение. Каждое его высказывание сегодня настолько полно смысла - невозможно поверить, что человек может вложить так много значения в краткие и простые положения. Мне хотелось бы, чтобы вы медитировали на каждую фразу, потому что в каждой фразе содержится полная философия жизни. Они необычайно многозначительны, емки и устремлены в далекую даль. Даже спустя двадцать пять столетий Заратустра опережает нас. Он не часть прошлого, он - тот, кто еще родится в будущем, ибо мы - еще не его современники. Мы не смогли преодолеть посредственность, животную природу нашего так называемого человечества. И нам не удалось сделать хотя бы один-единственный шаг к сверхчеловеку, который для него является смыслом земли, солью земли - который будет нашим величайшим творением, нашим новым Богом. Не старый Бог, создавший мир, а новый Бог, которого мы должны создать собственным сознанием. Сказав это, Заратустра замолчал, как человек, не договоривший еще до конца. Возможно, последнее слово вообще нельзя сказать. Если кому-то удалось сказать хотя бы первое слово, это уже больше чем достаточно. А Заратустре удалось сказать первое слово о новой жизни, о новом человеке, о новой земле. Но всегда есть глубокое желание, непреодолимое стремление сказать не только первые слова, но произнести также и последние. Поэтому, сказав эти слова ...он замолчал как человек, не договоривший еще до конца - но он вновь и вновь будет замолкать вплоть до самого конца. Последнее слово сказать нельзя. Просто невозможно принести последнее слово так низко, в темные долины, где живут люди; говорить на языке, созданном для повседневных нужд, облечь истину в слова, годные на рынке, но абсолютно бессмысленные в глубоком сердечном безмолвии. Но эта страсть веками владела всеми мистиками, всеми поэтами, всеми музыкантами, всеми творческими душами. Все они умирали глубоко неудовлетворенными, поскольку не смогли сказать последнего, слова. Когда умирал Рабиндранат Тагор, великий индийский поэт... У него был успех, который только может выпасть на долю человека, он был знаменит, как только может быть знаменит человек, он был величайшим поэтом, какого когда-либо знавал мир. Шелли считается одним из величайших поэтов мира по той простой причине, что он написал две тысячи песен, которые были положены на музыку. Рабиндранат написал шесть тысяч песен, которые можно превратить в гораздо более глубокую, значительную музыку. Их не только можно сделать музыкой, он создал новые измерения в самой музыке, которых никогда раньше не было. Естественно, один из старых друзей, сидевший у его постели, сказал ему: - Не смотри так печально, в твоих глазах не должно быть слез. Ты завершил дело своей жизни, ты жил так полно и так плодотворно. Так скажи жизни «прощай» радостно и благодарно. Рабиндранат ответил: - Благодарно? Кто тебе сказал, что я закончил свою работу, что я прожил жизнь? Несомненно, я пришел, чтобы спеть песню, и пытаясь спеть ее, я сочинил шесть тысяч песен - и все они неудачны, ибо я не смог спеть ту песню. Я пытался вновь и вновь. Каждый раз получалась песня, и они нравились людям, поэтому я никогда никому не говорил, что это - мои неудачи, что это не вехи моих успехов. И когда вы превозносите их, мне больно. Как раз перед твоим приходом я молился Богу: «Что это за шутка? Ты дал мне способности, ты дал мне потенциал, ты дал мне эту страсть - и я готовился всю жизнь - и когда, кажется, все готово и я могу спеть свою последнюю песню, ты посылаешь смерть, и она стучит в мою дверь. И это твое сострадание?» Рабиндранат умирал со словами: «Я не смог спеть песню, ради которой пришел. Я старался как мог, но каждый раз что-нибудь упускал». Наверное, совершенство в существовании невозможно. Именно поэтому нельзя сказать последнее слово. А возможно, само молчание и есть последнее слово: тишина, глубокое безмолвие. Если вы смогли понять его, значит, вы услышали последнее слово - но никто не может произнести его. Оно не может сорваться с языка. Оно слишком божественно, слишком священно, а язык настолько повседневен. Долго стоял он, в нерешительности покачивая посохом своим. Представьте Заратустру, с посохом в руке, в глубоком молчании - он сказал так много прекрасного, чрезвычайно ценного - и как он покачивает своим посохом, выдавая свое внутреннее состояние. Он пытается сказать - или не сказать: «Возможно ли это высказать? Или я стремлюсь к невозможному?» Наконец так сказал он, и голос его изменился. Во второй раз сообщается, что голос его изменился. В первый раз его голос изменился, когда он говорил о любви как высшей ценности и молча смотрел на учеников с великой нежностью и любовью. Его голос стал другим. Он стал больше голосом сердца, меньше - голосом ума. Он забыл о логике, он помнил только любовь. Он больше не приводил никаких доводов, вместо них единственным аргументом стало его присутствие. Он был любовью, его ценность была скрыта внутри. Он был так же бесполезен, как красота звездной ночи или цветка лотоса, или как музыка, которую вы слышите, когда ветер гуляет в соснах. И он сам излучал сияние: свет исходил не откуда-то, а из его существа. Его свет бил из его глубочайшей сути, как фонтан, проливаясь на других. Тогда его голос изменился в первый раз. Это - второй раз, и его голос снова изменился, потому что, если вы можете двигаться от головы к сердцу, вы можете двигаться и глубже: от сердца к существу. Голова очень рациональна, убедительна - но любит отвергать. Сердце иррационально, алогично - но не отвергает. Сущность за пределами того и другого. Она ни рациональна, ни иррациональна; она надрациональна. Нет вопроса, отвергать или не отвергать - она самоочевидна. Поэтому следующие слова - самоочевидны, они исходят из глубочайшей части существа Заратустры. Один пойду я дальше, ученики мои! Уходите и вы, и тоже одни! Так хочу я. Впервые он изменил форму обращения. Обычно он обращался к этим людям «братья мои»; теперь он говорит: «мои ученики». Это огромное изменение - назвать чужих людей братьями. Ибо мы рождены одной и той же землей, над нами - одно и то же небо, нас радуют одни и те же звезды - мы братья. Но это не является мостом между людьми, это просто констатация факта. Но тем временем все изменилось. Пока он говорил о высшей ценности и ее качествах, эти братья преобразились. Теперь они слушают его как Мастера, они узнали его. Он больше не чужой, не просто человек из толпы. Их сознание озарено пониманием: им посчастливилось встретить Мастера: и он прочел об этом изменении в их глазах. Когда вы смотрите на человека как на Мастера, ваши глаза излучают столько любви, что та любовь, к которой привыкли люди, остается далеко позади. Обычная, биологическая любовь становится почти презренной. В тот миг, когда вы узнали и ваши глаза наполнились любовью к Мастеру... Влюбиться в красивое тело - одно; это очень поверхностно. Полюбить прекрасную сущность - в этом есть дополнительная глубина, неизмеримая. Отсюда и перемена: Один пойду я дальше... и отсюда же эти слова и решение: Один пойду я дальше, ученики мои! Уходите и вы, и тоже одни! Я говорю не просто «уходите»: потому что вы можете уйти и не быть одинокими. Вы можете уйти от меня и слиться с толпой. Я вытащил вас из толпы, теперь я хочу, чтобы вы покинули даже меня. Я хочу, чтобы вы познакомились со своим одиночеством, с его красотой, его исключительным блаженством, с его экстазом. Я уйду; и вы уходите и тоже в одиночестве. Теперь он говорит как Мастер: Так хочу я. Небольшое изменение в словах, и миры меняются. В начале Заратустра говорил: «Я прошу вас понять». Теперь он приказывает: «Это должно быть так. Я ухожу один, и вы должны быть одни». Поистине, призываю я вас... это прекрасные слова. Во всей истории мистицизма, во всех философиях и религиях нет ничего, что можно было бы с ними сравнить. Поистине, призываю я вас: уходите от меня и противьтесь Заратустре! - потому что я могу стать для вас тюрьмой. Я могу стать для вас духовным рабством. Вы можете начать зависеть от меня. И он очень суров. Противьтесь Заратустре, а еще лучше - стыдитесь его! Быть может, он обманул вас. Он сжигает все мосты. Он проясняет для вас путь: будьте абсолютно одинокими, ибо вне опыта одиночества не может быть никакой религии, никакой медитации, ничего сколько-нибудь ценного. Подлинный Мастер всегда помнит о том, чтобы не становиться на пути. Он - последний барьер. Отказаться от богатства легко, легко бросить семью, мужа, жену, мать, детей. Самое трудное - уйти от Мастера. Это последний барьер. Но любой Мастер, достойный имени Мастера, создает необходимые условия. Ученик не может сам сделать это, он совсем еще новичок на пути. Мастер должен дать ему мужество, достаточное для того, чтобы покинуть даже Мастера и пойти в абсолютное одиночество. Познающий должен не только любить врагов своих... Это то, что говорит Иисус: «Любите врагов своих». Эти слова всегда считали очень значительными, исполненными огромного смысла, но это вполне обычно, повседневно. Любой учитель морали может сказать: «Любите своих врагов». Заратустра сделан из другого теста, он говорит: Познающий должен не только любить врагов своих, но и уметь ненавидеть друзей своих. Вот почему он говорит: остерегайтесь своего лучшего друга, Заратустры! А еще лучше - стыдитесь его! Быть может, он обманул вас. Плохая награда учителю, если ученики его так и остаются учениками. Мастер хочет, чтобы вы стали Мастером, а не оставались учеником. Всякий Мастер, который хочет, чтобы вы вечно оставались в учениках - не Мастер, это фальшивка, это эксплуатация под вывеской духовности, которая создает в учениках определенное рабство и зависимость. Истинный ученик однажды воздает учителю, сам становясь Мастером. Это не означает какого-то неуважения. Это величайшее возможное уважение. Ученик исполнил то, к чему стремился Мастер. И почему не хотите вы разорвать венок мой? Вы почитаете меня; но что, если рухнет почитание ваше? Берегитесь, чтобы идол не поразил вас! Вы говорите, что верите в Заратустру? Но при чем тут Заратустра? Вы - верующие в меня: но что толку во всех верующих! Человеку с качествами Заратустры не нужны верующие. Мир наполнен верующими. Заратустре нужны люди, готовые полностью измениться. Вера никого не меняет. Она просто становится частью вашей памяти, она не затрагивает вашего существа. Она никак не меняет ваши поступки. Она не дает вашей жизни нового качества, она не приводит к сверхчеловеку. Он прав: «Не верьте в меня. Поймите меня! И позвольте, чтобы через это понимание в вас произошла революция». Просто верить - слишком дешево, это обман. Весь мир живет обманами. Как раз на днях я узнал, что в Греции тысячи гектаров земли принадлежат Греческой Ортодоксальной церкви, а премьер-министр Греции хочет разделить эту землю между бедняками. Церковь, и в особенности тот самый архиепископ, который хотел сжечь меня заживо, категорически протестуют. Правительство провело расследование, и это расследование настолько разоблачительно - и не исключено, что в каждой стране, более или менее, ситуация такая же: девяносто четыре процента населения крещены в греческой ортодоксальной церкви, и только четыре процента из них вообще когда-нибудь были в церкви. Девяносто процентов людей просто обманывают себя. Они верующие, но их веры не хватает даже на то, чтобы сходить в воскресенье в церковь; что же говорить о длинном путешествии от человека к сверхчеловеку? Но при чем тут Заратустра? Лишь человек огромного значения может сказать так. Вы - верующие в меня: но что толку во всех верующих! Этот мир тысячи лет оставался одинаковым. Человек ни на сантиметр не продвинулся в том, что касается сознания. Что толку верить? Пришло время, когда мы должны начать как-то иначе общаться с людьми, подобными Заратустре, не посредством веры. Вы верили в Будду, вы верили в Махавиру, вы верили в Кришну, вы верили в Иисуса, вы верили в тысячи других. Но ваша вера нисколько не изменила вас. Заратустре нужна не вера, а подлинная революция в вашем существе. Если вы поймете его, вы не будете верить. Вы отправитесь на поиски истины. Вы отправитесь на поиск, внутрь самого себя, за источником жизни и любви. Если вы полюбили Заратустру, любовь можно доказать не верой в него, но только воплощением его мечты в реальность, приближая появление на земле сверхчеловека, исчезая как человек и созидая вместо себя сверхчеловека. Все верования привели лишь к одному: они дали людям фальшивые личности. Вы можете стать христианином, не будучи распятым; вы можете стать буддистом, не пройдя длительного процесса медитации. Ничего не делая, вы можете стать верующим и обмануть себя, что уже сделали все необходимое для своего духовного роста. У веры есть еще и второй результат: она привела к самому большому кровопролитию на земле. Вместо того, чтобы нести в мир больше любви, она принесла ненависть. Вместо того, чтобы создать сверхчеловека, она создала существа ниже человеческого уровня, существа, которые пали даже ниже человека. Буквально несколько дней назад в Палестине... там такой голод, что скоро она станет второй Эфиопией. Но политиков не интересует, что люди мрут от голода, они заботятся только о том, как уничтожить Израиль, потому что Израиль всегда был частью Палестины, и они хотят потребовать его возвращения - нельзя отдать его иудеям - это мусульманская страна. Поэтому политики борются, устраивая всевозможные террористические акты, и никто не волнуется о собственной стране, о том, что умирают люди. И вот люди потребовали у них разрешения есть человеческое мясо, потому что пища слишком скудна, а кругом валяются трупы, потому что террористы убивают людей. И вы удивитесь: религиозные авторитеты Палестины дали согласие: если у вас есть труп, можете его есть. Сегодня это труп, завтра будет живой человек. Какая разница? Стоит разрешить есть человеческое мясо... сегодня трупов так много потому, что террористы убивают людей. Но завтра откроются магазины, и у них будут профессиональные убийцы, потому что нужно будет продавать человеческое мясо, И кто сможет их остановить, если люди начнут убивать просто для еды? И так не только в Палестине. Это может случиться даже в такой стране, как Индия - и уже случалось. Во время великого голода в Бенгалии даже матери ели собственных детей, а другие матери, которые не могли отважиться на то, чтобы есть своих детей, продавали их, прекрасно зная, что их съест кто-то другой; а они могли на эти деньги купить какого-нибудь чужого ребенка. Собственное дитя трудно убить, пусть это сделает кто-то другой. Вы можете убить чужого ребенка; это просто устроить. Но можно ли сказать, что из этих людей вырастет лучшее человечество? Предпринимаются ли где-либо в мире какие-нибудь усилия? К концу столетия каннибализм будет широко распространенным явлением. Это хорошо известный факт: каннибалы говорят, что нет мяса более нежного, чем человеческое. Если вы хоть раз попробовали его, никакое другое мясо нельзя с ним сравнить. Это деликатес. Что сделали наши верования? Они превратили нас в индуистов, мусульман, христиан. Они разделили нас на расы. Они уничтожили простую идею единой земли, единого человечества, единой семьи. Заратустра прав. Что толку во всех верующих? Вы еще не искали себя, когда обрели меня. Заратустра может иметь для вас большой смысл, если, встретив его, вы начнете искать самого себя. В любом другом случае он не имеет для вас никакого значения. Вы еще не искали себя, когда обрели меня. Вы не искали себя; вы не нашли себя, когда нашли меня. И теперь, если вы расслабитесь, уверовав в слова Заратустры: «Когда вы собираетесь искать себя?» - теперь Заратустра и его слова станут барьером. А Заратустра хочет стать для вас поиском, вызовом, приключением. Так бывает со всеми верующими: и потому так мало значит всякая вера. Теперь призываю я вас потерять меня и найти себя: и только тогда, когда все вы отречетесь от меня, вернусь я к вам. Он дает им великое обещание: «Только тогда, когда все вы отречетесь от меня и найдете себя, я вернусь к вам». Поистине, братья мои, по-иному будут искать вас, потерянных мною, очи мои; другой любовью тогда буду любить я вас. А вы заметили разницу? Он снова называет их братьями. Поистине, братья мои, по-иному будут искать вас, потерянных мною, очи мои; другой любовью тогда буду любить я вас. Теперь он будет называть их братьями в другом смысле, ибо они сами станут Мастерами, такими же, как он. Слово останется прежним, но значение полностью изменится. Сначала оно было формальностью, отражающей действительность. Теперь оно будет реальностью высшего порядка. Когда Мастер называет ученика «брат мой», он признает, что вы нашли себя. Вот почему он говорит: «Я буду смотреть на вас другими глазами». И некогда вы должны еще стать друзьями моими и детьми единой надежды; тогда буду я с вами в третий раз, чтобы отпраздновать Великий Полдень. Это великая надежда Заратустры на человечество. Он называет ее «великим полднем». Великий Полдень: человек на середине пути от животного к Сверхчеловеку празднует начало заката своего как наивысшую надежду: ибо это есть путь к новому утру... к новому дню, к новому рождению, рождению сверхчеловека. И тогда благословит себя гибнущий, идущий путем заката, ибо так переходит он к Сверхчеловеку; и солнце его познания будет стоять в зените. «Умерли все боги: ныне хотим мы, чтобы жил Сверхчеловек», - да будет это в Великий Полдень нашей последней волей! Это не только его надежда. Это надежда всех великих мечтателей, всех великих провидцев, всех великих душ, способных видеть уродливую реальность человека и способных рассмотреть также невероятно прекрасный потенциал, скрытый в этой безобразной реальности; способных видеть животное и способных увидеть также и Бога, скрытого внутри вас. Но люди начинают веровать. Вера не помогла. Теперь нужно действие, единственное действие - готовность умереть во всех своих уродливых качествах и родиться для ценностей истины, любви, сострадания, творчества. Прошлое управлялось Богом, который создал мир. Да будет наше будущее созданием Бога из нашего собственного сознания. Это будет великий полдень, великий полдень из мечты Заратустры. Трудно предугадать, когда он наступит. Но точно одно: он должен прийти, ибо человек не может вечно оставаться безобразным, всего лишь двоюродным братом животных. Он должен достичь звезд. Он должен превзойти самого себя. И лишь этот выход за пределы есть истинная религия. |
|
|