"Вне игры" - читать интересную книгу автора (Кобен Харлан)

Глава 24

Уиндзор и Майрон питали необъяснимое пристрастие к бродвейским мюзиклам. Пока они ехали в «ягуаре» Уиндзора, из стереосистемы громко звучал саундтрэк к «1776». Континентальный конгрессмен кричал: «Пусть кто-нибудь распахнет окно!» Затем следовала оживленная дискуссия, нужно открывать это самое окно («чертовски жарко в Филадельфии») или не нужно («слишком много мух»). За голосами спорящих кто-то спокойно предлагал Джону Адамсу[12] присесть. История.

– Кто играл Томаса Джефферсона? – спросил Локвуд.

Сам он, конечно, знал ответ. Друзья превращали жизнь Майрона в сплошную викторину.

– В кино или на сцене?

Уиндзор сдвинул брови:

– Я не люблю экранизаций.

– Кен Ховард, – ответил Майрон.

– Верно. Самая известная роль мистера Ховарда?

– Тренер в «Белой тени».

– Опять верно. Кто играл Джона Адамса?

– Уильям Дэниелс.

– Прославившийся в роли…

– Несносного хирурга в «Сент-Элсвер».

– Актриса, игравшая Абигайл Адамс?

– Бетти Бакли. Лучшая роль – Эбби из «Восьми достаточно».

Уиндзор улыбнулся:

– Молодец.

Майрон смотрел на дома и машины, сливавшиеся в одну пульсирующую массу, и думал о Джессике. Перебраться к ней. Почему бы и нет? Он любит ее. Она любит его. Джессика сама это предложила. Обычно в любовных отношениях один партнер доминирует над другим. Это получается само собой. Равноправия практически не бывает. В их случае главную скрипку играла Джессика. Майрон понимал это. В любом случае постоянные намеки Эсперансы на то, что его «вышвырнули», показали ему истинное положение вещей. Отсюда еще не следовало, что он любил Джессику больше, а она его – меньше. А может, и следовало. Майрон уже ни в чем не был уверен. Одно он знал точно: Джессика очень редко делала первый шаг. Все, что ему оставалось, – это пойти ей навстречу. Он даже не мечтал услышать от нее такие слова. И все-таки что-то удерживало Майрона. Было слишком много факторов, которые тянули его в разных направлениях – так же, как с Терри.

Он долго взвешивал все «за» и «против», но так и не пришел ни к какому заключению. Хотелось побеседовать с кем-нибудь еще. Это его обычный способ – обсуждать проблемы с близкими друзьями. Вот только с кем? Эсперанса, самая надежная советчица, терпеть не могла Джессику. Уиндзор… он мало подходил для сердечных дел. Это все равно что искать воду в выжженной пустыне.

Майрон пробормотал:

– Джессика предложила переехать к ней.

Уиндзор секунду молчал, а потом спросил:

– Ты получишь все деньги за серию плэй-офф?

– Что?

– Тебя очень поздно приняли в команду. Ты уверен, что получишь всю долю от прибыли в плэй-офф?

– Не волнуйся. Я об этом позаботился.

Локвуд кивнул. Он смотрел прямо на дорогу. Стрелка спидометра колебалась на восьмидесяти милях – многовато для Третьего шоссе. Уиндзор постоянно менял полосы, виляя влево или вправо. Майрон привык к его манере водить машину, но все-таки старался отводить глаза от ветрового стекла.

– Ты останешься на игру? – спросил он.

– Не знаю.

– От чего это зависит?

– Оттого, будет ли там Проба, – произнес Уиндзор. – Ты сказал, ей нужна новая работа. Может, заодно мне удастся из нее что-нибудь вытянуть.

– Что ты ей скажешь?

– Это трудная дилемма, которая касается нас обоих. Если ты спросишь ее о звонке Даунинга, то выдашь себя с головой. Если это сделаю я, она удивится, чего ради я этим интересуюсь. В любом случае, при наличии мозгов, Проба что-нибудь заподозрит. Более того, если ей действительно известно нечто важное, она мне попросту наврет.

– Что ты предлагаешь?

Уиндзор склонил голову к плечу, изобразив глубокое раздумье.

– Пожалуй, я с ней пересплю, – усмехнулся он. – Вероятно, она развяжет язык в порыве страсти.

– Она спит только с игроками из «Гигантов» и «Драконов», – напомнил Майрон и, нахмурившись, добавил: – Ты хочешь с ней переспать?

Приятель пожал плечами:

– Альтернатива – высечь ее резиновым шлангом. Если только она не получает удовольствия от подобного обращения.

– Есть еще идеи?

– Я над этим работаю.

Они молча свернули к арене «Мидоуландс». Абигайл Адамс на CD-плеере сообщала Джону Адамсу, что женщинам в Массачусетсе нужны булавки. Уиндзор начал напевать под музыку. Затем он заметил:

– Что касается Джессики… – Он отнял руку от руля и помахал ею в воздухе. – Я не тот человек, с которым обсуждают такие проблемы.

– Знаю.

– Когда она тебя бросила, ты был в жутком состоянии. Не понимаю, зачем тебе рисковать опять.

Майрон посмотрел на него:

– Ты действительно так думаешь? Это очень грустно, Уиндзор.

– О да, настоящая трагедия.

– Я серьезно.

Локвуд иронически схватился за голову:

– О горе мне, горе, я никогда не испытывал того глубокого страдания, в которые погрузился ты, расставшись с Джессикой. Бедное, бедное дитя.

– Ты понимаешь, что не все так просто.

Уиндзор положил руку на руль и пожал плечами.

– Нет, мой друг, все очень просто. Реальной была лишь твоя боль. Остальное – иллюзия.

– Это твое мнение?

– Да.

– О всех чувствах вообще?

– Я так не говорил.

– Как насчет нашей дружбы? Она тоже всего лишь иллюзия?

– Мы говорим не о нас, – возразил Локвуд.

– Я просто пытаюсь понять…

– Тут нечего понимать! Я уже сказал, что не гожусь для данной темы.

Впереди вырастала огромная арена. Раньше она носила имя Брендана Берна, непопулярного политика, случайно оказавшегося в кресле губернатора в тот год, когда построили весь комплекс. Вскоре спортивные воротилы решили привлечь новые средства и переименовали ее в арену континентальных авиалиний – звучало неказисто, но, во всяком случае, не хуже старого названия. Брендан Берн и его свита подняли вой. Это возмутительно, вопили они. Комплекс по праву был назван в честь губернатора. Как они посмели переименовать арену? Что до Майрона, то он не видел тут проблемы. Что важнее – самолюбие политика или дополнительные двадцать с лишним миллионов долларов? Ответ напрашивался сам собой.

Майрон покосился на Уиндзора. Тот по-прежнему смотрел на дорогу, крепко держась за руль. Болитар вспомнил то давнее утро, когда от него ушла Джессика. Он тоскливо слонялся по дому, когда в дверь постучал Локвуд. Майрон пошел открывать.

Уиндзор с порога объявил:

– Слушай, я тут снял девчонку. Тебе надо с кем-нибудь переспать.

Майрон покачал головой.

– Ты уверен? – воскликнул приятель.

– Да.

– Тогда окажи мне услугу.

– Какую?

– Не напивайся сегодня в баре, – попросил его друг. – Это банально.

– А переспать со шлюхой – нет?

– Да, но это намного интереснее.

Вскоре он развернулся и ушел. На том все и закончилось. Больше они никогда не касались его отношений с Джессикой. И сейчас Майрон тоже зря затронул эту тему. Толку никакого.

Если задуматься, у Уиндзора имелись основания стать таким, какой он есть. Майрон снова посмотрел на друга, на сей раз преисполнившись сочувствия. Сточки зрения Локвуда, его собственная жизнь являлась сплошным уроком выживания. Вероятно, результаты не всегда получались блестящими, но чаще всего его методы срабатывали. Он не был бесчувственным роботом, хотя иногда ему хотелось, чтобы люди считали его именно таким. Но он хорошо усвоил одно – нельзя доверять другим. На свете было не так много людей, о которых Уиндзор заботился, но эти немногие могли похвастаться исключительной опекой и вниманием. Остальной мир его просто не интересовал.

– Я возьму тебе место рядом с Пробой, – мягко произнес Майрон.

Уиндзор кивнул и свернул на автостоянку. Майрон назвал себя секретарю Бокса, и их провели в его офис. Келвин Джонсон уже был здесь – стоял справа от Арнстайна. Бокс сидел за столом. Он выглядел постаревшем. Кожа посерела, под глазами темные круги. Владелец клуба тяжело поднялся с места. Минуту он разглядывал Уиндзора.

– Полагаю, это мистер Локвуд?

Надо же, Бокс уже знал о Уиндзоре – успел подготовиться.

– Верно, – ответил Майрон.

– Он помогает нам решать проблему?

– Да.

Мужчины пожали друг другу руки и сели за стол. В таких случаях Уиндзор всегда хранил молчание. Его взгляд скользил по комнате, схватывая каждую деталь. Прежде чем разговаривать с людьми, он любил изучать их, особенно в домашней обстановке.

– Итак, – начал Бокс с натянутой улыбкой, – какие новости?

– Когда вы впервые обратились ко мне, – произнес Майрон, – у вас были опасения, что я найду нечто скверное. Я хотел бы услышать, что имелось в виду.

Бокс изобразил удивление.

– Наверное, это прозвучит глупо, Майрон, – заметил он с легким смешком, – но если бы я это знал, мне не пришлось бы тебя нанимать.

– Грег пропадал и раньше.

– И что с того?

– Но раньше вы не ждали каких-либо неприятностей. Почему сейчас?

– Я уже объяснял. Скоро собрание акционеров.

– Это единственное, что вас заботит?

– Нет, – ответил Бокс. – Я волнуюсь за Грега.

– Но раньше вы не нанимали людей для его поисков. Чего вы боитесь?

Арнстайн пожал плечами:

– Видимо, ничего. Просто перестраховываюсь. А в чем дело? Ты что-нибудь нашел?

Майрон покачал головой:

– Перестраховка – не ваш стиль, Бокс. Вы любите риск. Всегда любили. Я наблюдал, как вы меняли проверенных и успешных ветеранов на неизвестных новичков. Вам нравится нападать, а не защищаться. Вы не боитесь играть по-крупному, делать азартные ходы.

Бокс сухо улыбнулся.

– В этой стратегии есть один минус, – заметил он. – Ты можешь проиграть. И проиграть очень много.

– Что вы проиграли на сей раз?

– Пока ничего. Но если Грег не вернется, это может стоить мне чемпионата.

– Я не об этом. Есть иная причина.

– Мне очень жаль, – проговорил Бокс, разведя руками, – но я не понимаю, о чем ты беспокоишься. То, что я тебя нанял, было вполне логично. Грег исчез. Верно, он пропадал и раньше, но не посреди сезона и не перед самым чемпионатом. Это на него не похоже.

Майрон посмотрел на Уиндзора, который сидел со скучающим видом.

– Вы знаете Лиз Горман? – спросил Майрон.

Краем глаза он заметил, что Келвин шевельнулся.

– Нет, – ответил Бокс. – А что?

– Как насчет Карлы или Салли?

– Ты о чем? Я что, должен вспомнить, знал ли я когда-то женщин по имени…

– Нет, совсем недавно. Я имею в виду – тех, кто как-то связан с Грегом Даунингом.

Бокс покачал головой.

– Келвин?

Келвин повторил его жест, но не настолько энергично.

– А почему ты спрашиваешь? – поинтересовался Арнстайн.

– Потому что речь идет о том, с кем находился Грег в ночь своего исчезновения.

Бокс выпрямился и забросал его вопросами:

– Ты нашел ее? Где она? Может, они скрылись вместе?

– Женщина мертва, – сообщил Майрон.

Арнстайн побледнел. Келвин промолчал и скрестил ноги. Очень выразительный жест для Кирпича.

– Мертва?

– Точнее, убита.

– О Господи…

Взгляд Бокса заметался по лицам присутствующих, словно в поисках ответа или утешения.

– Вы уверены, что не знаете никого по имени Лиз Горман, Карла или Салли? – спросил Майрон.

Арнстайн открыл рот и закрыл его. Он не издал ни звука.

– Убита?

– Да.

– И она была с Грегом?

– Грег – последний, кто видел ее живой. Отпечатки его пальцев обнаружили на месте преступления.

– На месте преступления? – Голос Бокса дрогнул. – О Боже, та кровь в подвале, – пробормотал он. – Тело нашли в доме Грега?

– Нет, ее убили в собственной квартире.

Бокс посмотрел на него с недоумением.

– Но ты говорил, что нашел кровь в подвале Грега. В детской комнате.

– Да. Но теперь кровь исчезла.

– Исчезла? – раздраженно воскликнул Арнстайн. – Что значит исчезла?

– Кто-то вытер ее. – Майрон взглянул Боксу прямо в глаза. – Это значит, что в последние два дня кто-то проник в дом Грега и попытался замять скандал.

Бокс на мгновение опешил.

– Ты думаешь, это сделал я? – возмутился он.

– Вы единственный, кому я сообщил про кровь. Вы желали скрыть эту историю.

– Я предоставил действовать тебе, – возразил Арнстайн. – Сказал, что, по-моему, ничего страшного не произошло, но не стал тебе мешать. Конечно, я хочу избежать скандала. А кто не хочет? Но я никогда бы не совершил подобного. Странно, что ты мог так подумать, Майрон.

– Бокс, – произнес Болитар, – у меня есть список телефонных звонков убитой женщины. Она звонила вам за четыре дня до смерти.

– Мне?

– Номер телефона вашего офиса значится в ее списке.

Арнстайн промолчал.

– Что ж, может, она сюда и звонила, но беседовала не со мной, – пробормотал он не слишком убедительно. – Например, с моим секретарем.

– Мистер Арнстайн, – обратился Уиндзор к владельцу клуба.

– Да?

– При всем уважении, сэр, эта ложь начинает меня утомлять.

У Бокса отвисла челюсть. Он привык, чтобы перед ним заискивали, а не называли его лжецом.

– Что?

– Майрон питает к вам большое уважение, сэр, – продолжил Уиндзор. – Это свидетельствует о многом. Редко кому удается заслужить уважение Майрона. Но вы знали эту женщину. И общались с ней по телефону. У нас есть доказательства.

Бокс прищурился:

– Какие доказательства?

– Во-первых, список звонков…

– Но я уже объяснил, что…

– И во-вторых, ваши собственные слова.

– О чем вы говорите, черт возьми? – нахмурился Арнстайн.

– В начале разговора Майрон спросил, знаете ли вы Лиз Горман или женщину по имени Карла или Салли. Помните?

– Да. Я ответил «нет».

– Верно. Потом он сказал – я цитирую дословно, поскольку это важно, – «речь идет о том, с кем находился Грег в ночь своего исчезновения». Фраза звучит немного неуклюже, но это было сделано намеренно. Помните, что вы спросили после этого, мистер Арнстайн?

Бокс пожал плечами:

– Нет.

– Вы спросили – я опять цитирую дословно, – «Ты нашел ее? Где она?»

– Да, и что?

– Вы сказали – «ее». А потом – «она». Но Майрон спрашивал о Лиз Горман, или Карле, или Салли. Это выглядело так, будто речь шла о трех разных женщинах. То есть о «них», а не о «ней». Однако вы, мистер Арнстайн, почему-то решили, что все три имени относятся к одной женщине. Разве не странно?

– Что? – Бокс побагровел от гнева. – И вы считаете это доказательством?

Уиндзор подался вперед:

– Я знаю, Майрон получает неплохую компенсацию за свои услуги. В обычной ситуации я бы рекомендовал ему продолжать эту работу. Пусть он заботится о своих интересах и берет ваши деньги. Если вы хотите провалить ваше собственное расследование, кто мы такие, чтобы вам мешать? Правда, Майрон вряд ли бы меня послушал. Он очень упрямый. Хуже того, у него есть свои представления о том, что правильно и неправильно, и он следует им даже тогда, когда в этом нет необходимости.

Локвуд сделал паузу, глубоко вздохнул и откинулся на спинку кресла. Все молча смотрели на него.

– Проблема в том, – произнес он, – что убили женщину. Разыскивается человек, замешанный в этом преступлении. Мы знаем, что он исчез и, вероятно, сам является убийцей или жертвой. Ситуация стала слишком опасной, чтобы по-прежнему действовать вслепую. Потенциальные потери превышают ожидаемые выгоды. Как бизнесмен, мистер Арнстайн, вы должны это понимать.

Бокс промолчал.

– Что получается в итоге? – Уиндзор развел руками и сцепил пальцы. – Нам известно, что жертва общалась с вами. Либо вы рассказываете нам, зачем она звонила, либо мы пожимаем друг другу руки и уходим.

– Я говорил с ней первым, – сообщил Келвин. Он поерзал в своем кресле, стараясь не смотреть на Бокса. Но тот не выглядел расстроенным или разъяренным. Он сидел, все глубже погружаясь в кресло, точно сдувшийся баллон. – Она представилась как Карла, – добавил Келвин.

Уиндзор исполнил свою роль. Остальное в руках Майрона.

– Что она сказала? – спросил Болитар.

– Что у нее есть компромат на Грега. И она может подмочить наш бизнес.

– Какой компромат?

– Это мы не успели выяснить, – сказал владелец клуба. На мгновение он замялся, желая выиграть время или собраться с мыслями. – Я не хотел тебе лгать, Майрон. Извини. Просто пытался защитить Грега.

– Вы с ней тоже беседовали? – спросил Болитар.

Бокс кивнул.

– После ее звонка Келвин пришел ко мне. Когда она опять позвонила, мы говорили вместе. Она хотела денег в обмен на молчание.

– Сколько?

– Двадцать тысяч долларов. Мы решили встретиться в понедельник вечером.

– Где?

– Не знаю. Карла заявила, что назовет нам место в понедельник утром, но больше не звонила.

Наверное, потому, что была мертва, подумал Майрон. Мертвые редко звонят по телефону.

– Значит, она не выдала вам свой большой секрет?

Бокс и Келвин обменялись вопросительными взглядами.

– В этом не было необходимости, – произнес Арнстайн со вздохом. – Мы и так знали.

– Что?

– Что Грег играет. Он задолжал огромные деньги каким-то уголовникам.

– Вы знали, что он играет?

– Да, – промолвил Бокс.

– Откуда?

– Грег мне сам сказал.

– Когда?

– Около месяца назад, – ответил Арнстайн. – Он просил помощи. Мне… я всегда был для него чем-то вроде отца. Заботился о нем. От всей души. – Он посмотрел на Майрона, и в его взгляде мелькнуло страдание. – О тебе я тоже забочусь, Майрон. Вот почему мне было так трудно на это решиться.

– Решиться на что?

– Я желал ему помочь. Уговорил обратиться к врачу. К профессионалу.

– Он вас послушал?

– Да. На прошлой неделе Грег начал работать с психиатром, специалистом по игровой зависимости. Кроме того, мы уговорили его заключить рекламную сделку, чтобы расплатиться с долгами.

– Мартин Фелдер был в курсе? – спросил Болитар.

– Неизвестно, – покачал головой Арнстайн. – Врач объяснил, что игроки очень долго могут скрывать свое пристрастие. Но Фелдер занимался почти всеми делами Грега. Если он не знал, то это странно.

Над головой Бокса висел плакат с фотографией его команды. Майрон задержал взгляд на снимке. Два капитана, Грег и Терри, сидели впереди. Грег широко улыбался. На губах Терри играла обычная усмешка.

– Выходит, нанимая меня, вы уже знали, что исчезновение Грега может быть связано с его долгами? – спросил Майрон.

– Нет. Не так, как ты думаешь. Я был уверен, что его заимодавец не причинит ему вреда. Сделка с «Форте» давала ему передышку.

– Тогда в чем дело?

– Я боялся за его разум. – Бокс указал висевшую сзади фотографию. – Грег и раньше был неуравновешенным, и я считал, что игорные долги могут сильно повлиять на его психику. Наверное, тебе покажется странным, но Грег любил свой имидж. Преданность фанатов нравилась ему больше денег. А если его поклонники узнают правду? Как они отреагируют? Вот я и подумал, что Грег мог сорваться. Что он не выдержал давления.

– А теперь, когда убита женщина, что вы думаете?

– Я знаю Грега лучше, чем кто-либо. Когда ему плохо, он просто убегает. Он никого не убивал, я убежден. Насилие не в его натуре. Грег очень хорошо знает ему цену.

Несколько секунд все молчали. Майрон и Уиндзор ждали продолжения. Когда его не последовало, Уиндзор спросил:

– Мистер Арнстайн, это все, что вы хотели нам сообщить?

– Да.

Локвуд встал и молча покинул комнату. Майрон пожал плечами и направился за ним.

– Майрон?

Он обернулся. Бокс встал из-за стола. Его глаза были влажны.

– Желаю удачной игры, – мягко промолвил он. – Это лишь игра, не более. Помни об этом.

Майрон кивнул, вышел в коридор и догнал Уиндзора.

– Где мой билет? – спросил Локвуд.

Майрон протянул ему бумажку.

– Опиши, как выглядит Проба.

Майрон описал. Когда они подошли к лифту, Уиндзор заметил:

– Твой мистер Арнстайн по-прежнему врет нам.

– У тебя есть факты, или это просто интуиция?

– Интуиция – не мой профиль. Ты ему веришь?

– Не знаю.

– Но ты от него в восторге?

– Да.

– Даже теперь, когда он признался, что лгал тебе в глаза?

– Даже теперь.

– Ладно, тогда позволь изложить тебе кое-какие соображения, – сказал Уиндзор. – Кто, кроме самого Грега, потеряет больше всех, если его пристрастие к игре станет достоянием общественности? Кто, кроме самого Грега, больше других заинтересован в том, чтобы Лиз Горман хранила молчание? И наконец, кто – если Грег станет пятном на репутации команды и тем самым если не уничтожит, то значительно понизит шансы Бокса Арнстайна удержать контроль над клубом, – кто будет радоваться больше всех, если Даунинга так и не найдут?

Майрон не ответил.