"Эпоха мертвых. Москва" - читать интересную книгу автора (Круз Андрей)

Двое на крыше. 30 марта, пятница, день.

- Смотри, вояки. - сказал он, ткнув пальцем в стороны появившихся на параллельной улице бронетранспортеров с пехотой на броне.

- Ага. - кивнула сидящая рядом девушка безо всяких эмоций в голосе.

До бронетранспортеров было метров шестьсот. Дом, на крыше которого они сейчас сидели, свесив ноги вниз, был крайним в группе двенадцатиэтажек, за которыми раскинулся сквер, отделяющий их двор от улицы Автопроездной. За последние два дня это были первые живые люди, которых им удалось разглядеть с их наблюдательного пункта. Мародеры здесь не крутились особо, потому что в этом районе их ничего не привлекало, так что одиночество было полным.

Девушка, сидевшая рядом, появилась здесь случайно. Он встретил ее во время одной из своих вылазок, спокойно идущую по улице, с таким видом, как будто ничего вокруг и не происходит. Она остановилась, глядя на него, укладывающего в кузов развозного фургона "Рено" коробки с консервами.

- Привет. - сказал он, после того, как заметил, что она стоит у него за спиной.

- Привет. - ответила она.

Она не была красавицей. Короткие жесткие волосы соломенного цвета, веснушки, почти сливающиеся между собой, так их было много. Короткий курносый нос, слишком крепкий подбородок. Однако, в ее глазах было что-то, что отличало ее от все вокруг. Только ее взгляд выражал абсолютную безмятежность, столь странную на фоне гибнущего вокруг них мира.

- Хочешь со мной? - спросил он, кивнув на кабину фургончика.

- Не знаю. - пожала она плечами. - А куда ты?

- Домой.

Из-за угла застекленной витрины супермаркета, откуда он как раз и выносил продукты, показался бредущий своей покачивающей походкой мертвяк. Девушка как бы вопросительно подняла брови, посмотрев на него и на приближающуюся опасность.

У него было самозарядное ружье, висевшее наискось за спиной, но патроны он предпочитал не тратить. Он ухватился за длинную деревянную рукоятку, торчащую из-за лежащих в кузове коробок, и в руках оказался увесистый молоток на очень длинной ручке. Держа это оружие наперевес, он шагнул к мертвяку, уже привычным движением замахнулся и ударил. Треснул расколовшийся череп, труп с глухим стуком упал на асфальт. Вокруг на асфальт лежало уже пять мертвых тел - этот не был первым. И девушка посмотрела на него с уважением.

На улице появилось еще двое, метрах в пятидесяти, но он не стал тратить на них времени. Уселся за руль машины, завел двигатель. Она села справа от него. Он резко рванул с места. Она услышала, как в кузове застучали о борта штабеля картонных коробок, когда фургон с креном развернулся на широкой улице и набрал скорость.

Ехать пришлось совсем недалеко, минут пять. Машина вплотную подъехала к двери подъезда старой панельной двенадцатиэтажки. Он подал ее задом почти к самым дверям подъезда, вышел из-за руля, распахнул задние дверцы фургона, снова подал назад, вплотную прижав кузов к стальному листу, прикрывающему вход в подъезд.

Он размотал цепь, прижимающую стальной лист к дверям подъезда, сдвинул его по направляющим в сторону, открыв безопасный проход. Они вдвоем через кабину и кузов машины пробрались в здание, а затем начал перегружать в подъезд коробки с добычей. Она взялась ему помогать, на что он ей не сказал ничего, даже не кивнул.

Он жил в квартире на верхнем этаже, и таскать коробки пешком туда было тяжело. Хотя он, несмотря на худобу, проделывал это легко, и она даже поразилась, сколько силы кроется в этом тощем мрачном парне. Самой ей не хватало сил для того, чтобы нести целый ящик консервов, поэтому он поручил ей таскать запаянные по шесть штук в полиэтилен блоки бутылок с минеральной водой.

Так, часа за три, как ей показалось, они перенесли к нему в квартиру все, что он привез. Он не выглядел уставшим, к ее удивлению. Как ей показалось, он даже не вспотел. После того, как последний картонный ящик улегся на свое место в и без того не малом штабеле, он подозвал ее, быстро, почти равнодушно раздел ее, оглядел с ног до головы, как будто размышляя, что это еще за товар такой, который он привез из разграбленного магазина.

Товар был неплох. Она не считала себя красавицей, зато знала, что у нее идеальное тело. И это была чистая правда. Даже многочисленные веснушки не портили впечатления. Судя по всему, ему тоже понравилось. Он наклонил ее у кухонного стола и быстро ей овладел, как-то механически и равнодушно. Но она поняла его правильно - это не был секс, это был акт социального порядка. Ей указали ее место в иерархии и она не имела против этого ничего против.

Затем они взяли две бутылки сухого вина и поднялись на крышу здания, где уселись в два новеньких шезлонга, даже с не оторванными ценниками, которые он привез из одного из своих рейдов. Было еще прохладно, но он дал ей теплую горнолыжную куртку, такую же новенькую, как и шезлонги, и сам накинул такую же на плечи. Так они и сидели до темноты, попивая вино, и разглядывая мертвый город, раскинувшийся перед ними.

Затем они спустились в квартиру и он, без всякой видимой причины, после того, как она разделась, довольно сильно избил ее ремнем. Но она совсем не обиделась, признав за ним право распоряжаться как ее судьбой, так и ее телом. Он был силен, силен по-настоящему, и телесно и душевно, и ей стало с ним комфортно.

Еще из его поведения и нескольких фраз она поняла, что он не любит и никогда не любил людей. И только сейчас ему, наконец, удалось избавиться от их общества. Он всю жизнь мечтал об одиночестве и сейчас, наконец, его добился. Она же одиночества не нарушала, а скорее дополняла и подчеркивала его. Как так получалось, она объяснить не могла, но знала, что права. Эта истина открылась ей в первую ночь. По ночам он был страстен и удивительно нежен с ней. Они засыпали уже под утро, утомленные, на смятых и скомканных простынях, но так и не сказав друг другу ни единого слова.

Каждое утро он не меньше часа молотил большой кожаный мешок руками и ногами, а на второй день ее пребывания в доме заставил и ее повторять все за ним. И у нее неплохо получалось.

С утра они выезжали на фургоне в город, привозили из поездок продукты, книги, очень много книг, одежду. У него в квартире оказался собран целый арсенал всевозможного оружия, и он не говорил ей, откуда оно взялось, хоть и понимала, что никто ему его не дарил. А она и не спрашивала. Он научил ее пользоваться молотком для уничтожения зомби, и после первых двух удачных попыток ей даже понравилось. Напоминала какую-то игру, хоть она и не могла понять, какую именно. Научил добывать бензин из брошенных машин, просто пробивая стенку бака стальной трубкой с надетым на нее шлангом. Многому научил.

Они вообще очень мало разговаривали, произнося несколько бытовых фраз в течение дня. Она не спрашивала его, куда делись все жильцы этого дома, хотя и понимала, что так не бывает, чтобы он остался один на весь дом, а все остальные побросали двери в свои квартиры открытыми. К тому же возле дома было разбросано немало костяков. Она не спрашивала его, что он намерен делать в будущем. Впрочем, она не спрашивала об этом и себя.

Ей нравилась такая жизнь, безмятежное существование на остатках мертвой цивилизации. У нее было ощущение, что они единственные живые в этом мире, и ей это нравилось. Судя по всему, ему это нравилось тоже. Им обоим нравилось то, что они существуют здесь без цели, без смысла, нравилось, что они вольны делать все, что им взбредет в голову - спасть друг с другом, читать, сидя на крыше, в свете тусклого солнца, пить вино. И когда он пару дней назад увидел пронесшиеся на большой скорости машины, два черных джипа, у него даже испортилось настроение. И он снова ее избил, на что она снова совсем не обиделась. Она тоже считала, что эти ездоки нарушили их уединение на развалинах их мира.

Вот и сейчас, увидев бронетранспортеры, остановившиеся на минуту возле развалин здания напротив, а затем поехавшие дальше, она расстроилась, но не потому, что он снова ее изобьет, а потому, что они снова вторглись в их жизнь. Но потом ее мысли сбились на нечто более приятное. Завтра у него день рождения, она подсмотрела в его паспорте, валявшемся на столике в спальне. А послезавтра - у нее. Ему исполнится двадцать семь, а ей - пятнадцать.