"Диверсанты" - читать интересную книгу автора (Он Джонко)

Неофит

Эйдар не помнил подробностей. Право, это простительная слабость, ведь малышу тогда было всего два года. Родители столько раз описывали ему тот случай, что сейчас он представлял себе события ярко, будто видел все своими глазами. Это было похоже на большие цветные панорамы или панно, застывшие в неподвижности, словно подкрашенный лед. Трудно сказать, был ли это целиком плод детской фантазии, которая услужливо дополнила деталями рассказы родителей, или же настоящие воспоминания всплыли из омута забвения под впечатлением рассказов.

На первой картине – черная птица, огромная и грозная ворона. Не стоит усмехаться, ведь это точка зрения карапуза. Нынешний шестилетний Эйдар, само собой, уже не боялся ворон. С одной стороны, он верил родителям, чтоптица была самой обыкновенной. С другой стороны, в глубине души он сохранил уверенность, что та ворона была огромной и грозной. Противоречие мало беспокоило мальчугана, он вообще пока плохо умел замечать такие вещи.

На второй картине – та же птица, падающая сверху. Крылья развернуты, застилают светлое утреннее небо, на фоне которого кажутся еще чернее, клюв раскрыт, хвост растопырен веером. По словам родителей птица вовсе не атаковала. Она просто спланировала с дерева и села рядом, на расстоянии вытянутой руки. Ее привлекла какая-то блестящая игрушка, откатившаяся чуть в сторону. Эйдар сильно испугался и закричал.

На третьей картине все вокруг заволокло пылью, поднятой столбами песка, выстрелившими вверх и создавшими своеобразную стену между ребенком и птицей.

Такие образы возникали в памяти Эйдара, и такие картины он видел сейчас на поверхности выпуклой зеркальной полусферы, стоя в окружении родителей и еще двух взрослых – старика и молодой девушки.

– Понятно, понятно, – спокойно прокомментировал старик последнее изображение, – очевидно, стихия воздуха.

– Воздуха? Мы думали земли, – усомнился отец. – Но маг в приемной канцелярии направил нас к вам.

– И правильно сделал. Вы судите по поднятой пыли, – заметил старик. – Трудно усомниться в том, что пыль – это земля, но поднята она ветром, который относится к стихии воздуха. Алия, что ты можешь сказать по этому поводу?

С этими словами старик обратился к девушке. Она с готовностью ответила:

– Иерарх имеет в виду, что перемещение предметов, включая даже пыль, – это, как правило, прерогатива магов воздуха. Маги других стихий могут перемещать только то, что сами создали, например Огненный Шар или Ледяное Копье. Но для такого движения существуют очень серьезные ограничения и сложности. Для юных дарований это невозможно в принципе. Исключение может составлять лишь цепная магия и взаимодействие с астральными тенями…

– Цепная магия, астральные тени – все это слишком умные слова для простого горожанина вроде меня, – заметил отец Эйдара. – Лучше поверю вам на слово. Я всего лишь надеялся, что мой сын когда-нибудь вернется на земли моего отца. Знаете ли, у его деда виноградники, и там дела нашего клана идут не слишком хорошо…

– Так вы надеялись, что, став магом земли, ваш сын сможет сделать землю плодороднее, а сорта лучше, не так ли? – спросил старик и увидел ответный кивок. – Что ж, может быть, со временем так и получится. Воздушные маги не так уж бесполезны в сельском хозяйстве, особенно, когда надо пригнать облака с дождем или отогнать тучи с градом. К тому же, он может оказаться двух или даже трехстихийным магом. Хотя, надо признать, такие дети рождаются редко. Это что-то вроде двойняшек: обычно женщина рожает одного ребенка, реже – сразу двоих, и уж совсем редко – трех.

– Я слышала, что в Ихтанвале какая-то аристократка родила пятерых, – впервые подала голос мать Эльдара.

– Я тоже слышал эту историю, – подтвердил старик, – но маги, способные управлять четырьмя или пятью стихиями, пока науке неизвестны. С другой стороны, кто знает, кто знает, ведь дети, одаренные магическими способностями, рождаются гораздо реже, чем другие. Может быть, где-нибудь, когда-нибудь… – тут речь старика, постепенно затихая, перешла в еле слышное невнятное бормотание, похожее на спор с самим собой. Из этого состояния его вывел тактичный кашель Алии.

– М… да, я тут вспомнил кое-что, но это неважно, так о чем мы говорили?

– Кажется, о детях.

– Да, верно, но это тоже неважно, нас сейчас интересуют не дети вообще, а один конкретный ребенок, который, как мне кажется, даже слегка надулся от важности, не так ли молодой человек? – и старик подмигнул малышу. Тот одновременно и смутился, и заулыбался.

– Так что вернемся к нашему юному дарованию, – продолжил иерарх. – Вы собираетесь отдать своего сына к нам на обучение. Осталось лишь сделать последнюю проверку. Хотя я уже догадываюсь, каким будет результат. Есть одна мелочь, которая вселяет в меня уверенность. Но в любом случае надо убедиться, что ваш рассказ – не плод воображения любящих родителей, которые убедили сами себя и своего ребенка в том, во что им очень хотелось бы верить. Не надо так хмуриться, уважаемый, и не надо так вскидываться, уважаемая, но такова традиция, таковы условия. Эйдар, тебе ведь не приходилось позднее делать что-то подобное? – спросил старик, указав на полусферу, которая все еще изображала миниатюрную пыльную бурю со смерчами.

– Нет…

Старик стал озираться вокруг, вертя головой, словно курица на насесте, а потом целеустремленно зашагал в угол зала.

– Что он делает? – спросил Эйдар у девушки заговорщицким шепотом.

– Ищет подходящую капсулу маны, чтобы проверить, сможешь ли ты ее разбить.

– Но я ничего не вижу!

– Я тоже, – улыбнулась девушка, – но так и должно быть, поскольку я – маг огня, а ты – еще не инициирован.

– А этот дедушка, он маг чего?

– Он маг воздуха, света и снов.

– Значит, сразу много стихий? Это ведь круто, правда!? – округлил глаза Эйдар.

– Да, да, наш иерарх очень крутой, особенно, если судить по рассказам его старых друзей… – хихикнула Алия, – Но ты его лучше не называй "дедушкой", хорошо? Или ты у нас совсем маленький мальчик и еще не выговариваешь слово "иерарх"?

– Иерраррх!! – громко возопил Эйдар, оскорбленный до глубины души, и покраснев ушами.

– А? Что случилось?! – откликнулся старый маг с другого конца зала.

Отец Эйдара засмеялся, мать улыбнулась. Старый волшебник продолжал свои поиски, занудно ворча себе под нос:

– Сколько уже я учу детей, и никак не могу привыкнуть к тому, что у них такие луженые глотки. Иногда я не понимаю логику градоправителей: и зачем они берут в глашатаи взрослых…

Краснота медленно перелилась с ушей Эйдара на щеки.

Иерарх, наконец, нашел то, что искал, и возвратился назад. В руке он нес что-то невидимое. Двигался старик при этом так осторожно, словно держал сосуд, наполненный вином до самых краев, да еще "с верхом".

Он подошел к столу, где стоял металлический поднос с выпуклой стеклянной крышкой. Сейчас под стеклом было пусто. Маг поставил поднос прямо на пол, положил туда невидимый предмет, а потом медленно и аккуратно накрыл крышкой.

– А теперь, молодой человек, попробуй как-нибудь сдвинуть то, что находится внутри. Маши руками, бегай, скачи, ползай рядом на карачках, но только ни в коем случае не задень ни поднос, ни крышку. Они не должны даже шелохнуться.

Эйдар стал делать то, что ему говорили: махать руками, бегать и так далее. Ничего особенного не происходило. Тогда он подполз, приблизил лицо к подносу и стал уговаривать невидимого собеседника подвинуться. Потом стал изображать пальцами каких-то животных, показывая их тому, кто сидит под стеклом. Наконец, он начал ругаться – совсем по-детски, но некоторые слова Алия слышала впервые, возможно, они были придуманы только что.

Отец Эйдара нахмурился.

– Ничего, ничего, – успокоил его старик. – Буйная фантазия – одно из необходимых качеств для мага. Собственно, капсула внутри давно разбилась, а я хотел посмотреть, что придет ему в голову. Детишки иногда такое откалывают. Помнится в позапрошлом году…

Алия опять кашлянула.

– А? Да, Алия, ты права, вернемся к делу. Что же, папаша и мамаша, вы можете быть спокойны: ваш сын прошел вступительный экзамен. Не могу вам обещать, что из него когда-нибудь выйдет толковый волшебник, но первоначальные способности на вполне обычном уровне.

– Иерарх хотел сказать "на приличном уровне", – дипломатично уточнила Алия.

– На обычном, на приличном… когда вы доживете до моего возраста, вы поймете, что никакие красивые слова не могут ни на йоту изменить то, что призваны украсить… нет, нет, Алия, можешь не набирать воздух и не кашлять, я еще не совсем впал в маразм и помню, зачем мы здесь собрались. Эйдар, ты принят в Школу Магии, теперь ты неофит, то бишь, ученик младшей школы. Можешь пойти поиграть у фонтана, на который ты все время косишься, а мы пока обсудим с твоими родителями кое-какие скучные взрослые детали…

Столичная Цитадель Магии выглядела будто крепость внутри крепости. Ее стены лишь на локоть уступали монументальным внешним стенам города, зато во много крат превосходили их по магической защите. Впервые оказавшись внутри, Эйдар ожидал найти здесь какие-нибудь особенные чудеса, но был разочарован. Те же люди, те же дома. Взрослый на его месте заметил бы гораздо больше.

Здесь было чище и тише. Птицы по каким-то причинам облетали Цитадель стороной, предпочитая гадить на крыши внешнего города. Большинство прохожих носило на голове повязки, включая детей.

Кто-то из старших устроил небольшую экскурсию для Эйдара и еще нескольких малолеток, принятых в этом году.

Все пространство за стеной рассекли дольки секторов. В каждом секторе располагался свой факультет, где обучали магов определенной стихии. Повязка на голове означала, что ее обладатель – маг, а цвет указывал на стихию, которой он мог управлять. Почти у всех повязки были однотонные, но изредка встречались двухцветные.

Сначала детям показали факультет воздуха. Тут им предстояло учиться. Маги воздуха занимались управлением погодой и полетами, они носили прозрачные повязки. Частокол изящных игольчатых башен заполнял весь сектор. Главная – Башня Ветра – потрясала воображение своей высотой. Экскурсовод посоветовал ребятам не задирать нос, поскольку размеры еще не означали величия или главенства. Всего лишь практические соображения: воздушным магам нужны ветер и высота.

По соседству располагался факультет огня. Нетрудно догадаться, какого цвета повязки носили здесь – красные. Огненная магия используется почти исключительно в военных целях. Большинство огнемагов в конечном счете оказывались в армии, в страже или в чьей-нибудь охране. Сооружения здесь отличались не столько изяществом, сколько толщиной стен, помогающих выдержать удар Огненного Шара или Метеоров. Повсюду, даже днем, горели огни. Половину сектора занимал покрытый копотью глубокий котлован, служивший полигоном.

Маги воды неплохо устроились среди многочисленных хаотично разбросанных фонтанов и бассейнов. Дома здесь строились самые разные, без малейшего намека на общий стиль, продуманный план, беспорядочно и бестолково. Принадлежность к водной стихии символизировалась повязками синего цвета.

По словам экскурсовода водные маги были наименее дисциплинированными и организованными. Этот факультет служил источником постоянной головной боли для начальства, с учениками вечно случались какие-то скандалы, да и учителя не подавали своим воспитанникам хорошего примера. Основная специализация факультета – целительство и химические исследования, которые по большей части сводились к поиску новых видов выпивки, лекарств и волшебных зелий. Выпивка шла в этом списке первой неспроста.

Факультет земной магии выглядел как дремучий лес. Экскурсовод со слабо скрываемой ехидцей пояснил, что местные живут либо в дуплах, словно белки, либо в землянках, как кроты.

Иронии в голосе гида заметно поубавилось, когда он перечислял все то, чем занимается факультет земли. Добыча полезных ископаемых, включая драгоценности, изготовление особенных материалов, в том числе для оружия и доспехов, выведение новых сортов растений (особенно лекарственных и магических), новых пород животных, строительство, главным образом, крепостей, дорог, мостов и тоннелей, предсказание землетрясений, зачарование стен крепостей и жилищ, врачевание – довольно внушительный список. Так получалось, что "кроты" в зеленых повязках стоили больше, чем все остальные маги, вместе взятые. Эйдар начал понимать, почему его отец выглядел разочарованным, узнав, что его сын оказался магом воздуха, а не земли.

Пятым оказался факультет снов. Больше всего здесь поражала тишина. "Работа" мага снов по большей части проходит в состоянии медитации или сна. Пустынные улицы словно бы сами спали, лишь кое-где неспешно прогуливались фигуры с серыми повязками на головах.

Эта немногочисленная каста, тем не менее, пользовалась большим уважением. Факультет снов занимался предсказаниями, ясновидением и чтением мыслей, включая расследование преступлений, шпионаж и контрразведку. Во внешнем городе маги снов управляли телепатической почтой.

Шестой факультет отвечал за стихию света (серебристые повязки). Малыши сразу стали спрашивать, а существует ли факультет тьмы? Оказалось, нет, поскольку тьма – это всего лишь отсутствие света, и, как следствие, отсутствие магической энергии. Местные сооружения строились в форме амфитеатров с ажурными стеклянными крышами. Маги света были непревзойденными художниками, артистами и мастерами иллюзий.

Последний факультет был мал и пустынен. Как пояснил гид, теоретически должна существовать еще одна магическая стихия – стихия пустоты. Однако маги пустоты до сих пор не рождались. Здесь стояло единственное мрачноватое здание: металлическое и без окон. Из него можно было откачать воздух, и внутри иногда ставились опыты. Цветом факультета считался черный, но носить черные повязки было некому.

Надо сказать, что помимо официального названия стихии, маги каждого факультета имели неофициальную слегка язвительную кличку: "ветряки" (воздух), "водяные" (вода), "светляки" (свет), "сони" (сны) и "кроты" (земля). Маги пустоты не имели клички, поскольку давать ее было бы просто некому, а то бы их непременно нарекли "пустышками". Также не было клички у магов огня, так как попытки переврать название их факультета были слишком опасны для здоровья.

Кто-то из малышни спросил, что значат белые повязки? Экскурсовод объяснил, что это – сравнительно недавняя традиция. Полоски белой ткани носят те, кто уже принят в Школу, но еще не закончил ее – студенты и неофиты.

– А нам когда дадут такие? – спросил Эйдар.

– Очень скоро. Когда станет ясно, что вы тут приживетесь. Только не пытайтесь цеплять на себя цветные повязки.

– Потому, что запрещено?

– Потому, что засмеют.

Цитадель была не столько местом обучения, сколько местом работы. Какое-то количество волшебников, закончив Школу Магии, разъезжалось, занимаясь, так, сказать, "частной практикой". Но для многих исследований нужны были усилия сразу нескольких магов, зачастую из разных стихий или специализирующихся в какой-нибудь особенной области. Легко и быстро найти подходящего помощника можно было только в таком месте, как Цитадель. Столь же часто возникала необходимость в каких-нибудь особенных артефактах или материалах. Их искали, привозили в столицу, или изготавливали… а потом оставляли "на всякий случай". Нередко эти артефакты представляли ценность лишь для магов. В конечном счете в Школе скопилось множество дорогих вещиц, еще больше – странных, и немного – опасных. Сам собой вставал вопрос об их охране, а высокие стены Цитадели и многочисленная стража выглядели самым очевидным решением проблемы. Похожим образом дела обстояли и в других городах.

Во главе факультетов стояли магистры. Общие вопросы решались Советом Цитадели, состоявшем из шести магистров: трех в звании "иерарх", двух – в звании "атарх" и одного, главного, которого величали титулом "арх". Арх имел три голоса в Совете, атархи – по два, а иерархи – по одному. Главенство определялось в зависимости от того, насколько востребованы услуги факультета. Проще говоря, командовал тот факультет, которому больше платили горожане.

Чаще всего архом был глава факультета земли. "Кроты" знали себе цену и к остальным обращались с некоторой добродушной величественной важностью, примерно как богатый горожанин относится к соседу победнее, покуда тот ведет себя достаточно почтительно.

Атархи по очереди играли роль заместителей арха во время его отлучек или в случае смерти (до выборов нового). При угрозе войны Совет Цитадели сокращался до арха и двух атархов, с тем, чтобы все решения принимались быстрее.

Одно место атарха прочно занимал глава факультета снов, по прозвищу Страшный Сон – человек, искушенный в интригах и заговорах. Атарх был тот еще пройдоха, но дело свое знал. Мафия, обнаглевшая при его предшественнике, оказалась перед неприятным выбором: вымереть или исчезнуть. Они предпочли второй вариант: кто эмигрировал, а кто спешно свернул преступную деятельность, перейдя к легальному бизнесу. Награбленные ранее средства вполне позволяли это сделать. Воров подручные атарха почти не ловили, предоставляя это обычной страже, зато целенаправленно изводили скупщиков краденого. У них и добра всякого конфисковать можно куда больше, а ведь конфискованное имущество идет целиком в казну факультета. В результате жулики сбивались с ног в поисках, кому бы сбыть награбленное, и быстрее попадались в руки стражи. Зато разного рода вороватых чиновников атарх почему-то не трогал, разве что слегка "ощипывал" перышки у тех, кто слишком жирел, и следил, чтобы они не объединились в организованную силу, в новую мафию.

Второе место занимал атарх огня, но кресло под ним шаталось. Дело в том, что город давно не воевал, а с ролью стражников и охранников вполне справлялись обычные бойцы. Все, конечно, понимали, что мир имеет обыкновение сменяться войной в тот самый момент, когда начинают экономить на армии. Но это понимание оставалось чисто теоретическим, а денежный вопрос – очень даже практическим. По всему выходило так, что второй атарх скоро должен смениться.

Молодой иерарх воды вовсю наслаждался жизнью, "положив орган" на дальнейшую карьеру, вполне довольный единственным голосом в Совете. На место нового атарха претендовали лишь главы факультетов воздуха и света.

По большей части борьба выражалась в экономической конкуренции. На данный момент оба сектора приносили Школе примерно одинаковый доход, и обе группировки пытались отвоевать друг у друга позиции в магической "экономике". "Ветряки" издавна занимались перевозками по воздуху, включая левитацию и почту. Они также были нужны для управления погодой. "Светляки" до последней поры прочно удерживали сектор развлечений.

Но "ветряки" ухитрились наладить выпуск гоночных "ковров-самолетов". Повальное увлечение богатой публики новой забавой серьезно пошатнуло позиции иерарха света. За счет этого факультет воздуха пока выигрывал конкуренцию, но мода на воздушные гонки могла в любой момент пройти также внезапно, как появилась.

Так уж получается, что везде, где возникает различие между людьми, появляется и хвастовство, и зависть, и желание получить власть, благодаря такому различию. Стихии далеко не равны по своим свойствам. Это неравенство влияло на жизнь взрослых магов, а дети им всячески подражали.

Кроты задирали носы, щеголяя дорогой одеждой, амулетами и побрякушками. Огненные постоянно нарывались на драки. Вся школа ненавидела сонь за доносы и любовь к чужим секретам. Светляков и водяных наоборот, привечали: первые вечно устраивали веселые розыгрыши и фокусы, а вторые оставались неисчерпаемым источником выпивки, особенно популярной у студентов постарше. Ветряки по какой-то причине пользовались репутацией наиболее дисциплинированных и надежных, за что их часто назначали на должность судей в играх и на другие ответственные посты.