"НФ: Альманах научной фантастики. Выпуск 11 (1972)" - читать интересную книгу автора (Биленкин Дмитрий Александрович, Булычев...)

Куда ехать на дачу?


— Послушай, дядя, а ведь нам пора решить, куда ехать на дачу; не искать же дачи, когда пройдет весна, — сказала молоденькая девушка, сама весенних лет, входя в кабинет Платона Тимофеевича Хомякова.

Платон Тимофеевич нежно посадил свою племянницу Ольгу Александровну Лугину рядом на кресло, а сам продолжал усердно читать газету "Общественное Мнение". Других газет, впрочем, и не существовало. Как веками образовалась на земле черноземная плодородная полоска земли, так и в человечестве веками создалась светлочеловеческая благородная полоса. Различные оттенки и направления частной жизни, существовавшие в былое время в газетах и создававшие лишь общественное сомнение, сменились общественною жизнью, отражавшеюся, как в зеркале, в "Общественном Мнении".

— Что же, дядя, ты ничего не отвечаешь, — спросила Ольга Александровна.

— Погоди, душечка, дай прочесть еще строчку, а там поговорим вволю.

Прочтя еще строчку, грузный Платон Тимофеевич встал с не менее грузного кресла, легким, но плотным шагом прошелся по кабинету и ответил решительными слогами:

— На да-чу не е-дем!

— Что с тобою? — только и могла выговорить обиженная племянница.

— Ничего, — вдруг весело заговорил Платон Тимофеевич, — решительно ничего! Отныне я хочу жить в подземелье, а ты, как хочешь.

— Нет, право, так невозможно; говоришь, дядя, ты какими-то загадками, видно, с тобою сегодня не сговориться, — сказала, вставая с кресла, Ольга Александровна.

— Видишь, в чем дело, — сказал Платон Тимофеевич, успокаивая свою племянницу. — Я получил вчера письмо из Петербурга от Павла Алексеевича Демидова, ты ведь хорошо его знаешь, с приглашением осмотреть работы, совершающиеся в тоннеле со стороны Петербурга. Почему со стороны Петербурга, а не Москвы, где мы находимся, то об этом Павел Алексеевич умолчал, а просил лишь внимательно прочесть сегодняшнюю статью в газете, которая разрешит этот для нас интересный вопрос, и также, быть может, наведет на некоторые мысли относительно дачи.

Прочитав сегодняшний номер газеты, я и решил поселиться на даче в подземелье. Вот, прочти газету, тогда и увидишь, стоит или не стоит пожить там, — и дядя, передав газету племяннице, покинул ее.

Ольга Александровна, мило усевшись в кресле, принялась за чтение статьи "В тоннеле под Петербургом", где ретивый корреспондент вычурно-загнутым слогом сообщал следующее:

"Благодаря необыкновенной, прямо-таки расточительной любезности Петра Георгиевича Таманова и Павла Алексеевича Демидова, инженеров-строителей С.-Петербургско-Московского тоннеля, нам довелось побывать на месте работ, представляющих грандиозный муравейник человеческого труда и знаний. Прежде всего мы ознакомились с местностью, прилегающей к тоннелю: все здания из белого мрамора на гранитных основаниях весело и ослепительно блистали на весеннем Петербургском нервном солнце и легкой дымкой напоминали о римских зданиях и переносили туда, где возродились науки, искусство… Да, муравейник под Петербургом, казалось, принял в свои объятия Академию и Университет и оросил их живою водою знаний, выбравшихся на свет Божий из тьмы веков. По правую и левую сторону входа в тоннель красовались величественные беломраморные палаты, предназначенные для увековечения геологических и палеонтологических познаний, исходящих из недр тоннеля. Да, эти два музея явились гигантскими историками земли!

Молодые душой академики и по четыре года ищущие правды студенты одинаково жадно следили за раскрываемыми в глубине тоннеля еще теплыми страницами горячей истории земли, писаной огнем и водою, но, впрочем, истории не столь горячей, как история человечества, которая все еще пишется огнем и мечом.

Было бы весьма затруднительно в небольшой газетной заметке познакомить читателей с теми внушительными явлениями природы, какие довелось нам повидать при осмотре музеев, чему мы посвятим в будущем с благоговением несколько пламенных строк, а теперь мимоходом лишь заметим, что некогда сказочные и баснословные выражения "в плечах косая сажень", "а слона-то я и не приметил" стали отныне истиной святою.

Подавленные чувством изумления, мы покинули палаты естественных наук и направились к входу в широко-просторный тоннель. Там нас ожидал легкий изящный электромобиль. Отпустив тормоза, мы начали сначала медленно, а потом все быстрее и быстрее скатываться в глубь тоннеля… Мимо нас мелькали перемежающиеся слои почвы: песчаные, глиняные, известковые, мраморные, гранитные, каменноугольные…