"Темный Апостол" - читать интересную книгу автора (Рейнольдс Энтони)

Книга вторая: Утверждение

Ночь освещали сотни хлещущих лучей лаз-пушек и сверхнагретых потоков плазмы. Стволы автопушек выплевывали снаряд за снарядом, а в небе с шипением пролетали быстро сгорающие ракеты, оставляя за собой полосы дыма.

Грохот разыгравшейся в облаках грозы был почти полностью не слышен за ревом битвы. Потоки проливного дождя обрушились на горы.

Массивные восьминогие демонические машины ярились на удерживающих их цепях, за каждой из них присматривал десяток надсмотрщиков. Они выли в ночное небо, их металлические сочленения распухли, а пылающие кометы темно-красного огня вылетали из встроенных в их туловища адских пушек, с ревом устремляясь к вновь начавшим бомбардировку Имперским самолетам.

Сеть лазерных зарядов сверкала во тьме. Пламя вырвалось из низко летящего Имперского истребителя, когда выстрел оторвал ему крыло, и по спирали рухнув в ущелье, он оглушительно взорвался. Кабина другого разорвалось от прошившего её выстрела лаз-пушки, и истребитель взорвался в воздухе, его обломки и пламя градом падали на гребень хребта. Покров ночи ничем не мог помешать ни боевым братьям легиона, ни вселившимся в их смертоносные машины сущностям варпа. Они одинаково хорошо видели во тьме, одни из-за генетических модификаций и активных авто-чувств, а другие из-за демонического колдовского зрения.

Ближайшую вершину скрыли взрывы потоком сыпавшихся на неё бомб, и Мардук выругался. У врага было гораздо больше огневой поддержки с воздуха, чем ожидал даже Кол Бадар. Этот дурак не предвидел этого.

Широкие арки лучей шипящих мульти-лазеров обстреляли горную гряду, сопровождаемые резонирующим, лающим стуком быстро стреляющих тяжелых болтеров. Песок и камни взлетели в воздух, а одна из демонических машин исчезла в ревущем огненном шаре. Облако взрыва взлетело высоко в воздух, но затем его резко всосало внутрь, когда обитавшая в машине демоническая сущность вернулась в варп.

Мардук зарычал, когда снаряды разорвали землю меньше чем в метре от него, а осколки камня срикошетили от его древней темно-красной брони, но продолжил злобно вглядываться в изломанную поверхность под его наблюдательным пунктом. Пока противник отвлекал его воинов, проводя стремительные налеты и бомбардировку высот, другие летательные аппараты спокойно зависли вне пределов досягаемости орудий Несущих Слово и исторгали свой человеческий груз. Максимально увеличив изображение целеуказателя, Мардук видел выпрыгивающих из парящих самолетов гвардейцев, рассредоточивающихся среди неровностей местности. Он потерял их из виду, когда они пересекали широкую расщелину, но знал, что сейчас они медленно карабкаются к нему, чтобы тщетно попытаться выбить его с позиции. Без сомнений, сотни других самолетов высадили Гвардейцев повсюду среди неровностей местности перед занятой его воинами грядой, и те тоже поднимаются наверх. «Болваны», - подумал он. - «Какая разница, сколько их, неужели они действительно думают, что обычные смертные смогут отбросить Астартес? Их самонадеянность поразительна».

– Мы атакованы врагом, Первый Послушник Мардук, - пришло вокс-сообщение от Разжигателя Войны.

– Принято, - Ответил Мардук, когда над ними с воем пронеслась очередная авиация, заливая огнем воинов легиона. Он прорычал в локальную вокс-сеть.

– Команды опустошителей, сбить их.

– Движение. - Произнес Буриас, чье колдовское видение было лучше зрения любого обычного боевого брата.

– Где? - проворчал Первый Послушник, прищурившись глядя туда, куда указал Несущий Икону.

– Здесь, повелитель. Выглядит примерно как... восемь взводов гвардейцев, плюс команды тяжелого вооружения.

– Ба, эти ничтожества никуда не доберутся.

Буриас почтительно склонил голову, и капли воды скатились по его бледному лицу: - При всем уважении, повелитель, их мортиры могут оказаться... досаждающими. Если они заберутся туда, - сказал он, указывая на вершину острых скал, - они смогут запускать свои снаряды через гребень хребта, и будет несколько... раздражающе выбивать их потом с этих позиций. И, Первый Послушник, у них есть и лаз-пушки.

– Буриас, ты боишься их орудий? - спросил Мардук.

– Нет, Первый Послушник, я всего лишь сделал предположение.

– В моих ушах оно прозвучало слабостью, - проревел Мардук, но уловил смысл в словах Несущего Икону. - Возьми небольшую команду из одного круга. Обойди эти мортиры и очисти от них скалы, если они туда заберутся.

На лице Буриаса появилась диковатая улыбка.

– Если не возражаете, Первый Послушник, я возьму своих сородичей.

– Хорошо. Иди.

– Благодарю вас, Первый Послушник, - сказал Буриас, вручая икону Мардуку. Её вес помешал бы одержимому в этой миссии.

– Уничтожь их, а затем двигайся к остальным из этих слабаков. Если к тому времени кто-то из них останется в живых, - приказал Мардук.

Буриас быстро припал на одно колено, а затем бросился сквозь перестрелку собирать своих воинов.

– Доброй охоты, Буриас-Драк'шал, - пожелал ему Первый Послушник.

Капрал Леир Пиршанк плотно удерживал рычаги управления "Мародером" своими руками в перчатках, ведя тяжелый самолет вниз через тьму. Молнии рассекали темные облака позади бомбардировщика, а в черном небе над головой висела огромная красная планета Крозис, казавшаяся настолько близкой, словно он мог посадить туда свой самолет, если бы захотел.

И ему так хотелось бы не слышать ничего за воющим жужжанием четырех турбин, но такой радости у него не было.

– Тебе кажется, будто они - это Верховные Лорды Терры, так они себя подают, - вещал неумолкающий голос Брянта в его ушах. Казалось, что навигационный оператор не мог молчать больше минуты. - Хотя ставят не на верную сторону. Все накачанные и легкие на решение. Но, после того, как они подают себя, смотря на экипажи "Мародеров", на нас, сверху вниз, я был рад обчистить их. Безумный фраггер не мог ничего сделать! Но он продолжал бороться. Я думаю это только потому, что он был чертовым лучезарным мальчиком, штурмовиком, и не хотел проигрывать таким как я. Он даже ничего не сказал, когда я выиграл. Один его глаз типа прищурился, и он понесся от страха, забрав с собой своих перекаченных приятелей. Пять пищевых рационов, бутыль амасека и пять палочек лхо, вот что я вырвал у них. О, ты пропустил великую игру, Пиршанк, действительно великую.

– Сколько осталось до цели?

– Довольно долго. Мужик, это было круто. А закончил я, выпив ту полную бутылку амасека с Кашан, ты знаешь её, эту девочку-техника из 64-го? Тебе показать царапины, которые она оставила у меня на спине? Эта девчонка. - Довольным голосом сказал Брянт, - Она действительно нечто...

– Хех, как насчет того, чтобы заткнуть свою вонючую варежку и сконцентрироваться на экранах?

Брянт только захохотал.

– Сто тридцать пять до цели.

Он прислонился к боковому стеклу кабины и присвистнул от благоговейного ужаса:

– Черт, я рад, что мы не в той мясорубке внизу. Я не видел такой битвы после Кхавориса IV, а там потери у подразделений гвардии составляли примерно восемьдесят процентов. Вся горная гряда в огне.

– Такое бывает во время войны, Брянт, - ответил ему капрал. - И я, черт подери, не могу отсюда ничего увидеть.

– Просто используй экраны управления. Тебе и не надо видеть эту чертову штуку. Сто пять до цели.

Последовала секунда благословенной тишины. Если конечно можно назвать тишиной оглушительный шум четырех "разрывающих уши" турбин. А потом капрал ощутил, что кабина вздрогнула, словно от внезапного удара.

– Епта, что это было!? - спросил Брянт.

– Без понятия, - ответил Пиршанк, - но могу предположить, что это была птица.

– Офигенно большая высота для птицы, - возразил оператор. - Ты видел птиц среди соляных отвалов планеты?

– Нет, - сказал капрал. Похоже, что вся местная фауна состояла из густых облаков, паривших вокруг отмелей соленых озер мух и пожиравших их маленьких серых ящериц.

Кабина вновь вздрогнула, и последовал жуткий звук разрываемого металла.

Брянт отсоединил зажимы ремней с плеч и снял респираторную маску. Он прижался к холодному внешнему стеклу, пытаясь заглянуть на боковой фюзеляж бомбардировщика.

– Во имя Императора, что это было? - прошептал он.

– Хердус, ты что-нибудь оттуда видишь? - произнес Пиршанк по командному каналу. Ответа от стрелка, сидевшего в находившейся под кабиной передней турели, не последовало.

–Хердус, ты что-нибудь видишь?

Брянт выругался, и капрал посмотрел мимо него. Его глаза расширились, когда он увидел бескожую тварь, скалившуюся на него из-за бокового окна кабины.

–Трон Императора! - Выдавил он, задрожав от ужасного зрелища. Брянт с бессвязным воплем ужаса и шока отшатнулся от стекла.

Существо вновь начало царапать углы стекла кабины, его длинные когти вырывали борозды на гладкой поверхности. Не сумев его пробить, оно отклонило свою бескожую голову назад и с силой впечатало её в окно.

Пиршанк выругался, поняв, что бомбардировщик начал отвесно падать, и резко вцепился в рычаги управления. Увидев движение позади, он обернулся и увидел, что Брянт нацелил на стекло лазерный пистолет. Прежде чем он смог протестующе крикнуть, оператор открыл огонь, пробив в стекле и твари аккуратную дыру. Существо жутко закричало, но этот звук был почти не слышен среди воя быстро уходящего из кабины воздуха. Вой прекратился так же быстро, как и начался, а Пиршанк увидел, как жуткое существо просунуло в отверстие свой длинный покрытый кровью коготь.

В следующую секунду, бескожий демон начисто вырвал стекло и вполз в кабину.

Незакрепленного ремнями Брянта мгновенно вытащило в ледяную безвоздушную тьму. Пиршанк неистово сражался со своим ремнями, думая лишь о том, как бы оказаться подальше от твари.

Он ощутил, как потяжелел его желудок, и его вырвало в респиратор. Но это было уже не важно. Глубоко вонзая когти, демон схватил его за шею.

А затем он резким и сильным движением разорвал глотку Капрала Леира Пирашанка. И когда "Мародер" понесся в резком пике к грозовым облакам и находящемуся под ними горному хребту, катарт отлетал от самолета, тяжело взмахивая кожистыми крыльями.

– Открыть ли нам по ним огонь, Первый Послушник? Они в радиусе поражения болтеров, - произнес по воксу боевой брат.

– Пока нет, - ответил Мардук. - Ждите, пока они не подойдут поближе. Не тратьте зря боеприпасы.

– Как пожелаете, Первый Послушник, - пришел ответ.

По крайней мере, воздушный обстрел был мощным. Они пытались заставить их залечь и дать время гвардейцам внизу приблизиться, решил Мардук. Но несколько секунд назад он почти прекратился, как раз когда имперцы почти вышли на позиции. Это имело мало смысла, но Мардук давно оставил попытки найти смысл в Империуме. Он никогда не понимал тех, кто выбрали поклонение изувеченному трупу Императора, чье время давно прошло, вместо того, чтобы принять истинных богов Хаоса.

Судя по поступающим рапортам, было подтверждено уничтожение примерно сотни летательных аппаратов. Около десяти бомбардировщиков упало из тьмы высокой атмосферы, разбившись о землю. Мардук улыбнулся, чувствуя, что их уничтожили катарты.

Он мог ясно видеть гвардейцев, чьи лица были почти скрыты за серо-голубыми шлемами и черными визорами. По ним стекали потоки дождевой воды...

Внезапно раздался лающий звук болтеров, и Первый Послушник зарычал и оглянулся, чтобы увидеть чемпион какого круга позволил своим людям открыть огонь.

– Остерегайтесь небес, - пришло сообщение от Разжигателя Войны, и Мардук вновь выругался. Посмотрев в небо, Первый Послушник увидел сотни темных фигур падавших сквозь облака подобно камням. Он вскинул свой болт-пистолет и открыл огонь.

Полковник Боэрль плотно прижимал руки к бокам, камнем летя сквозь тьму штормовых облаков к вспышкам перестрелки на целевой гряде внизу. Ледяной ветер и потоки дождя бились об него, пока он падал, а его сердцебиение ускорилось от адреналина.

Сорок две тысячи, девять сотен и двадцать семь десантников, и более трех сотен боевых капсул, большая часть гвардейцев 72-го полка. И все же, это вызывало в нем волну адреналина, как ничто испытанное ранее.

Он и остальные десантники выпрыгнули из "Валькирий" в очень высоких слоях атмосферы, примерно в сорока километрах над поверхностью, даже выше чем сбрасывающие свой смертоносный груз "Мародеры". Прыжок с такой высоты был необходим, чтобы избежать обнаружения. Их дышащие через респиратор тела были погружены в плотно подогнанные десантные кресла под улучшенной панцирной броней. Штурмовики пребывали в свободном падении более пяти минут, достигнув нужной скорости за первые тридцать секунд падения, и, оставляя за собой треск звуковых разрывов, когда они с феноменальной скорость неслись к земле.

Земля с поразительной скоростью приближалась, и Боэрль приготовился. Ручки графишюта должны были быть автоматически выпущены в последний момент, и, падая сквозь темные облака, полковник наблюдал за тикающим таймером в углу темного визора.

Вытянув руки и согнув ноги, он немного замедлил своё падение и быстро перевернулся в воздухе. Всего лишь в пяти метрах от земли выбросился гравишют и его падение переросло в спуск на безопасной скорости.

Уже держащий адский пистолет в руке Боэрль перекатился после удара об мокрую землю, встав на одно колено и стреляя из перезаряженного лазерного пистолета в высокую фигуру в силовой броне. Легким ударом руки, он вдавил отпускающую кнопку своего громоздкого гравишюта, и тот упал за его спиной. Вокруг полковника приземлялись его штурмовики, гладко перекатываясь на ноги, и открывали шквальный огонь из своих хеллганов. Сильно нагретый воздух зашипел, когда сержант Ландерс выстрелил из мельтагана, белым от жара лучом разрезав керамитовую броню другого врага.

Остальные подразделения гвардии наступали на врага по земле, вступив в бой в тот момент, когда приземлились десантники. Они были хорошо тренированы, он знал, что их координация была превосходной. Микро-передатчик в его ухе подтвердил это предположение, и он отдал короткие приказы, скомандовав солдатам сойтись в одной точке. Враг был очень силен, но у его солдат было подавляющее численное превосходство. Элизианцы захватят позиции в течение часа.

Он командовал одной из групп штурмовиков 72-го, две другие группы элитных солдат высаживались на остальных главных целях.

Сорвав респираторную маску со своего лица, которая автоматически втянулась в нагрудник его панцирной брони, полковник заорал, его могучий голос был легко слышен сквозь неистовый рев битвы.

– За Императора и 72-ой!!!

Он мгновенно обнажил меч, когда огромный воин в темно-красной броне замахнулся на него визжащим цепным топором, и выставил блок. Сила удара противника оказалась жуткой, и он отшатнулся уже тогда, когда гудящий меч и топор столкнулись в воздухе, выбрасывая искры и покореженный металл перерубленных цепных зубцов. Гигант неожиданно и резко вскинул ногу и со всей силы ударил полковника в грудь.

Он вновь отшатнулся, рухнув на скалистую землю. Казалось, что по нему проехал танк, а весь воздух был выбит из его легких. Над ним неясно вырисовывался космодесантник хаоса, смакующий его убийство. Он отбросил свой искрящийся цепной топор на землю и выхватил болт-пистолет, чтобы пристрелить полковника. Выстрел лазерного огня ударил в его коленное сочленение, и Боэрль услышал глубокий и бессвязный гневный рев, когда нога подогнулась под космодесантником. Вскинув болт-пистолет за спину, предатель выстрелил. Подоспевший на выручку полковнику штурмовик мгновенно погиб, когда болты разорвались в его грудной клетке.

Однако его жертва не совсем пропала втуне, поскольку дала полковнику мгновение собраться, и он ринулся вперед, сплеча ударив в грудную клетку предателя, легко пробив керамит и нанеся глубокую рану.

Этот удар убил бы любого обычного человека, но десантник хаоса был одним из Астартес, и он схватил Боэрля за горло и начал его душить. Полковник яростно надавил на силовой меч, его лезвие вошло в кишки космодесантника, и, легко прорезав броню, вышло из спины. Но тот все ещё продолжал сжимать руку, а перед глазами полковника поплыли звездочки. Он ухитрился поднять свой адский пистолет, прижать его к шее предателя между пластинами его брони, а затем выстрелить два раза. Из раны хлынула горячая кровь и потекла по лицу полковника, обжигая кожу.

Хватка на его шее ослабла, и Боэрль оттолкнул массивного воина, который даже на коленях был одного роста с ним. Но тот все ещё не был мертв и поднимал болт-пистолет. Вложив в удар столько силы, сколько он мог, полковник вонзил силовой меч в шлем предателя, глубоко погрузив гудящее лезвие в его череп. И тот, наконец, упал, силовой меч легко вышел из раны, кровь на его лезвии шипела, вскипая от сильного жара.

Лазерный огонь усилился, когда появились другие гвардейцы, добавив штурмовикам дополнительной огневой мощи. А затем раздался яростный демонический вой, и Боэрль увидел, как две огромные механические руки вздернули гвардейца на пять метров в воздух, а затем разорвали пополам и бросили во тьму. Его глаза расширились, когда он увидел размер адской твари.

Это была огромная восьминогая машина. Нет, не совсем машина, понял он с ужасом, когда увидел вырывавшийся из тела твари мясистый торс. Она была в четыре раза больше человека, её кожу покрывали сверкающие богомерзкие руны, он казался скрепленным с несущей его бронированный машиной. Металлические пластины на адской твари рябили как мускулы, а кровь капала из множества дыр в его броне.

Оно шагало вперед, восемь механических конечностей вырвались из цепей, которые приковывали его к гравированному магическими символами каменному блоку. Одетые в черное фигуры разбегались от него, и множество из них были немедленно убиты, когда демоническая машина сжала их покрытыми шипами клешнями, которыми оканчивались его ноги. Потоки огня хлынули из его основного орудия, поглотив группу гвардейцев, кричавших в агонии, когда их плоть стекала с костей...

– Лангер! - Закричал Боэрль. - Сбей эту тварь!

Гвардеец выпустил ещё один иссушающий луч смерти из мельтагана и кивнул полковнику.

– Штурмовики, за мной! - крикнул полковник, ринувшись вместе с Лангером к демонической машине, стреляя в пытавшихся перехватить их десантников хаоса. Многих штурмовиков уже повергли на землю удары огромных воинов, а других разорвало в клочья болтерным огнем. Лангер поднырнул под удар короткого и зазубренного клинка космодесантника хаоса, а пробегающий мимо Боэрль рубанул силовым мечом по ноге предателя, почти отрубив её у бедра. Но, не смотря на жуткую рану, тот не бросил оружие и продолжил стрелять, болты угодили в мертвого штурмовика позади Боэрля, разорвав тому грудную клетку.

Выстрел пробил ногу Лангера, раздробив кости, и он упал. Нога в силовом доспехе опустилась на его шею, немедленно убив сержанта, а другого бегущего штурмовика остановил взмах руки космодесантника хаоса, звучно сломавшего ему шею. Боэрль споткнулся, и этот "счастливый" случай спас его жизнь, когда самонаводящиеся болты пролетели совсем рядом с его головой. Он упал на колени перед монстром, а залп лазерного огня отбросил того прочь. Полковник вскочил, всадив в шею предателя гудящий меч. Вонь от монстра была ошеломляющей, и он закашлялся, высвобождая свой меч.

Бросив адский пистолет и убрав в ножны меч, Боэрль выхватил мельтаган из мертвых рук Лангера и вскочил, продолжая бежать к огромной боевой машине толпами убивавшей его солдат.

Спина твари была перед ним. Он вскинул могучее орудие, прицеливаясь в рогатую голову демонической машины. Провода тянулись из её отвратительного черепа. Полковник нажал на курок. Сухой, белый от жара поток сверхнагретого вещества понесся к цели, но существо, словно предупрежденное неким демоническим чувством, всего лишь наклонило голову в сторону, и луч пролетел мимо.

Позади него прогремел взрыв, и размахивающий ногами и руками полковник Боэрль взлетел в воздух. Все ещё сжимая мельтаган, он врезался в мокрую землю, задев одну из восьми паучьих ног твари. Боль волной прокатилась по телу, когда он разрезал плечо об острые шипы, усеивающие ногу демонической машины. Не замечая его, оно сделало ещё один шаг, и Боэрль оказался прямо под его массивной тушей. Он поскользнулся, когда на него стек поток шипящей крови-масла, и упал на спину.

Боэрль без промедления вскинул мельтаган и беззвучно заорал, стреляя прямо в под брюхо механическому отродью. Жаркий луч пробил существо, а полковника окатило потоком горячей жидкости, обжигающей кожу и шипящей на броне.

Демоническая машина жутко завопила, и её ноги начали подгибаться. Быстро отползши, полковник ушел из-под машины за секунду до того, как она упала. С воющим, всасывающим звуком воздух занимал место вакуума, демоническая сущность покидала своё вместилище, а Борэль ощутил, что он шатается и у него кружиться голова. Выброс энергии сбил полковника с ног, и всех гвардейцев в радиусе двадцати метров от исходящего демонического духа бросило на землю. Космодесантники Хаоса зашатались, но устояли на ногах и открыли огонь по разбросанным элизианцам, беспощадно убивая их выстрелами в голову.

Полковник Боэрль избежал этой судьбы, поскольку в сектор вбежало подразделение элизианцев, палящих в предателей из лазганов. Чтобы убить одного из хаоситов требовались десятки выстрелов, а они наносили гвардии тяжелые потери, убивая больше десятка за каждого своего павшего под потоком лазерного огня.

– Столкнулись с тяжелым сопротивлением, - раздался голос капитана Ларона из микро-передатчика в ухе полковника. Капитан возглавлял одну из других атак, нацеленную на зону примерно в пяти километрах отсюда.

– Вот дерьмо... - прошептал Боэль, вставая на ноги. Он выхватил лазган у павшего гвардейца и начал стрелять в десантников хаоса.

Буриас вскочил и быстро ускоряясь двинулся по скалистой местности. Он быстро проскочил через открытое пространство и приник за грудой булыжников.

На мгновение остановившись, Несущий Икону посмотрел сквозь тьму ясную для его глаз как день. Дождь и ветер хлестали по лицу, но он не обращал на это внимания. Другие крадущиеся сквозь ночь члены его команды были почти не видимы, даже для его глаз. Они широко рассредоточились и быстро приближались к добыче, двигаясь широким веером, уходя от врага, пробегая через ущелья и расщелины в скалистой поверхности, прежде чем развернуться и окружить врага.

Именно для такого вида боевых действий жил Буриас, и в этом Несущий Икону преуспел. Он создал себе сильную репутацию в Воинстве миссиями охоты и скрытого проникновения, и Корифей часто использовал его талант сеять ужас и ввергать противника в беспорядок, когда основные силы полководца наносили удар в сердце вражеских позиций.

Буриас вскарабкался на всех четырех конечностях по залитым водой булыжникам и спрыгнул в полузатопленную расщелину за ним. Несмотря на вес силовой брони, он двигался быстро и тихо, легко перепрыгивая со скалы на скалу и перешагивая через провалы стометровой глубины.

Внезапно стены расщелины разошлись перед ним, открывая широкий провал. Не останавливаясь, Буриас прыгнул, легко перелетев пять метров, и, плавно приземлившись, продолжил свой километровый забег. Его мысленная карта местности говорила ему, что он близко. Буриас слышал тяжелые удары мортир и продолжал бежать, рыча на ходу.

Несущий Икону, не замедляясь, взобрался на почти вертикальный мокрый скат и прыгнул оттуда на булыжник, а затем на другой. Вверх и вниз по изломанной поверхности он бежал, прыгал и перекатывался, постоянно находясь в движении. Мортиры загрохотали снова, на этот раз ближе, и он запрыгнул на отвесную стену скалы, подтянувшись наверх. Угол крутого обрыва был больше девяноста градусов, и он опасно нависал над ущельем глубиной в сотни метров. Рыча, он отпустил скат, перепрыгнув к выступу рядом с вершиной скалы. Он сжал его одной рукой и секунду висел на ней, пока не нащупал другой выступ и, подтянувшись, перелез через край.

На секунду Буриас застыл, пригнувшись и принюхиваясь к воздуху. Ливень немного ослабил его чувства, но запах мяса в воздухе был силен. А затем он вновь двигался, бежал вдоль узкой гряды скал, чья ширина была меньше охвата двух рук. Соскользнув, он пролетел бы тысячи метров, но Буриас пробежал по скальной тропе на полной скорости, прежде чем залечь за булыжником. Оглянувшись, он ухмыльнулся, увидев быстро бегущие по скалам темные силуэты его собратьев. Мортиры стреляли прямо под ним.

Он перепрыгнул через скалу, приземлившись на краю с другой стороны. Несколько раз вдохнув, Несущий Икону бросился через край. Свалившись за широкими скалами, Буриас ждал, пока они вновь выстрелят. Когда они это сделали, он вскочил и тенью вырос за спиной ближайшего гвардейца, все ещё не знавшего о своей неминуемой кончине и быстро перезаряжавшего шесть мощных мортир, стоявших на поверхности скалы.

Схватив первого гвардейца за одетую в шлем голову, Буриас резко запрокинул её, вбивая длинный нож в основание его шеи. Длинное как предплечье человека лезвие порезало спинной мозг и погрузилось в головной. Буриас отбросил труп прочь.

Широко открывшие рот другие гвардейцы в ужасе уставились на оказавшегося среди них дьявола в красной броне, продолжая стоять даже тогда, когда Буриас одни прыжком оказался среди них. Он перерезал ножом глотку одного и погрузил его в шею другого обратным движением.

За группой приземлился ещё один Несущий Слово, и другой гвардеец умер, когда костистая и покрытая лезвиями рука пробила его позвоночник и вышла из живота. Буриас увидел, что демон внутри его боевого брата уже вырвался на волю, когда одержимый Несущий Слово разорвал глотку мертвого гвардейца широко открытой пастью, полной острых клыков.

Когда Драк'Шал начал выходить на поверхность, откликаясь на присутствие своего родича, толчок демонической силы и адреналина прошел через тело Буриаса. Он оскалился и бросился на выживших гвардейцев, тех, что оправились достаточно, чтобы выхватить лазерные пистолеты, и, по крайней мере, не карабкались через скалы в тщетной надежде спастись, как остальные.

Мимо головы Буриаса пронеслись лазерные заряды, опалив кожу, и он сжал руку обидчика, круша когти и выбивая пистолет. Резко дернув вперед, Буриас вырвал плечо человека из туловища и вонзил нож в его живот, беспощадно его распоров.

Со спины в него ударил лазерный заряд, и Буриас обернулся, бросая труп выпотрошенного им человека в стрелка. Вопящая сущность демона поднялась на поверхность, и Буриас-Драк'Шал вскочил на пытавшегося подняться солдата. Он вздернул имперца в воздух, держа его за голову и пах, а затем резко свел руки. Тот почти сломался пополам, его спина громко треснула.

Другие одержимые космодесантники спрыгивали с высоких скал, под дождем врезаясь в землю среди противника, ударяя и круша, разрывая и потроша гвардейцев. Кровь заливала скалы, когда умирали гвардейцы.

Позволив мощи демонов овладеть собой, Буриас-Драк'Шал и его одержимые приятели убивали, пока не осталось живых врагов. Секунду он стоял, тяжело дыша, прежде чем броситься сквозь тьму на всех четырех конечностях, учуяв запах добычи неподалеку. Он завыл и ощутил, как остальные члены его стаи рассредоточились по обе стороны от него, готовясь окружить следующее скопление мяса.

Тяжелый болтерный огонь ворвался в ряды гвардейцев, убив пятерых человек в ревущем взрыве. Их тела были разорваны в клочья, болты прорвали броню как бумагу, и взорвались в мягкой плоти под ней. Хлынул фонтан крови, и Боэрль повернул голову и увидел мощную бронированную фигуру, которая поворачивала свои скорострельные орудия в его направлении. Её высота была, по крайней мере, пять метров, а ширина примерно такая же.

– Всевышний Император, - прошептал Боэрль, когда свежие заряды вошли в спаренные тяжелые болтеры дредноута, и они вновь открыли смертельный залп. Он упал на бок, перекатываясь, пока снаряды продолжали раздирать на части его людей, а затем вскочил на ноги и побежал.

На бегу, он выстрелил из лазгана в голову космодесантника хаоса, выстрел угодил в шлем ублюдка, отбросив его назад, но не смог пробить его силовую броню. Игнорируя шатающегося предателя, Боэрль мчался к огромному дредноуту. Приближаясь к истребляющей его людей смертельной машине, он потянулся к поясу и вытащил мельта-бомбу.

При каждом шаге огромного дредноута дрожала земля, и стонали его вспомогательные механизмы. Из плечей машины выступали шипы из черного железа, на которые были насажены черепа и шлемы. Помимо шлемов верных космодесантников, там были и десятки черепов, некоторые человеческие, но большинство от разных видов ксено-существ.

Дредноут размахнулся на полковника своим огромным когтистым кулаком, извергая пламя из встроенного в нижнюю часть своей руки мощного огнемета. Увернувшийся от удара полковник зашипел, когда пламя опалило его спину, и почти упал от жуткой боли. Сжав зубы, он зажал активизационный рычаг смертоносной мельта-бомбы и швырнул её в бронированное плечо машины. Она ударила в изрытую ямками и покрытую рельефом пластину брони наплечника как раз тогда, когда вновь раздался рев тяжелых болтеров, и из стволов полетели снаряды. Бомба быстро закрепилась, мощные электоро-магниты зафиксировали её на пластинах брони.

Боэрль увернулся от другого удара, который мог бы сорвать его голову с плеч и отпрыгнул, прежде чем мельта-бомба сделала свое разрушительное дело. И когда он перекатился, чтобы увидеть результат своих трудов, его сердце кольнуло, потому что дредноут оторвал мельта-бомбу со своего тела и отшвырнул её поразительно ловким силовым когтем.

Полковник вскочил на ноги в тот момент, когда дредноут навел свои тяжелые болтеры на цель, и десятки тяжелых болтерных снарядов прорвали его броню. И даже когда Боэрль был уже давно мертв, дредноут продолжал всаживать в него выстрел за выстрелом, удерживая его дергающийся труп в воздухе. Наконец тело полковника Боэрля разорвало практически пополам, и неузнаваемо изуродованный труп упал на залитую кровью землю.

– Смерть Ложному Императору! - Прокричал шагающий впереди Разжигатель Войны. Он обрушил свою металлическую ногу на тело патетичного ничтожества, вдавив его глубоко в мокрую почву.

Но где происходила эта битва? Пронеслась мысль через то, что осталось от древнего разума Разжигателя Войны. Где Лоргар? Он быстро осмотрел поле битвы, но не увидел ни следа своего обожаемого примарха... Не имеет значения. Здесь враги его повелителя, и дредноут не окажет им никакой пощады.

Разжигатель Войны вновь открыл огонь из тяжелых болтеров, разрывая смертоносным залпом всех слабаков. Он вновь начал продвигаться, изрыгая из своих пушек смертоносные заряды. Один из слабо бронированных бегущих солдат запнулся слишком близко, и дредноут схватил его своим силовым когтем и вздернул высоко в воздух, чтобы все сородичи ничтожества увидели его гибель. Разжигатель Войны сжал руку, и вспомогательные механизмы его когтей застонали, разламывая человечка пополам. Он бросил на землю окровавленный труп.

– За Повелителя Войн! - Прорычал дредноут и продолжил убивать.

Мардук распевал отрывки из "Посланий Лоргара" когда убивал, наполняя Несущих Слово праведной и пылкой ненавистью к слабакам врагам. Он видел, как от него в ужасе бежали гвардейцы, и Первому Послушнику казалось, что в смерти они слышали истину в его словах: Император ложный бог, предатель и мошенник, а их убивают несущие истину воины. Они взывали к своему поддельному божеству о милости, но его бессилие было видно, когда спасение не приходило к ним. В смерти они могли увидеть, что лишь боги хаоса достойны поклонения.

Наглость и самонадеянность врага поражала Мардука. Против любого другого врага, скоординированное наступление доставленных по воздуху пехотинцев, поддерживаемых командами тяжелого вооружения, и одновременная атака десантировавшихся элитных штурмовиков могли бы сработать. Сначала смять врага обстрелом с воздуха, это было бы хорошей идеей при любом другом противнике. На самом деле, сам Кол Бадар неоднократно использовал такую тактику.

Но тот факт, что кто-то мог необоснованно поверить, что это сработает против космодесантников хаоса из легиона Несущих Слово, и жалкие людишки смогут выбить их с занятых позиций, находился за гранью понимания Мардука.

Врагов действительно было очень много. Каждую минуту сотни людей десантировались сквозь грозовые облака, хотя они не были так тяжело вооружены или бронированы (едва подумав об этом, Первый Послушник ухмыльнулся) как первая волна десанта. Эти люди были обычными Имперским Гвардейцами. Но против космодесантников хаоса количество не имело значения, и Мардук был уверен в скором окончании битвы.

Демон внутри его цепного меча хорошо позавтракал. Мардук вонзил визжащее лезвие в ключицу ещё одного гвардейца, вращающие зубы погрузились глубоко, режа и разрывая броню, кости и мягкую плоть. Его сила и радость голодного демона погружали крутящиеся зубы все глубже. Человек упал с кровавой дырой на месте груди.

Мардук отшатнулся в сторону, и ракета с воем пролетела мимо него. Он продолжал цитировать "Послания" без остановки.

– Любимый сын Хаоса, наш владыка и учитель, несущий истину. Ты с нами сегодня, и когда мы боремся на поле битвы, принося веру неверующим, а смерть невнемлющим. Ты всегда наблюдаешь за нами, и питаешь нас свой силой! - Процитировал он.

– Услышьте меня, братья мои! Лоргар взирает на нас! Дайте ему повод для гордости! - Заорал Мардук, взрывая голову одного из противников болт-пистолетом и разрубая другого цепным мечом.

Несущие Слово яростно сражались с тысячелетиями вынашиваемой ненавистью, и продолжали вырезать десантировавшихся Имперских Гвардейцев, несмотря на их численное превосходство.

Темная фигура одержимого боевого брата появилась на вершине скалы и прыгнула в воздух, врезавшись в спускавшегося на землю Гвардейца, чей гравишют еще не был актирован. Ещё несколько существ спрыгнули со скал, хватая элизианцев на подлете. Мардук улыбнулся.

Охота Буриаса-Драк'шала шла хорошо.

– ИТАК, ПРОТИВНИК ВСЕ ещё удерживает высоты. Одному Императору известно, сколько мы потеряли солдат. Соединение "Мародеров" исчезло, очевидно, оно было сбито, хотя лишь Трон знает, как это произошло. И минимум сорок "Валькирий" было уничтожено или нуждается в серьезном ремонте, - сердито ворчал генерал-бригадир Ишмаэль Хаворн, его высокое поджарое тело дрожало от злости. - И в довершение всего, во время боя погиб полковник 72-го полка Боэль.

Капитан Ларон неотрывно смотрел на стоящего перед ним разъяренного генерал-бригадира. Рядом с ним были остальные капитаны 72-го полка. Из них лишь Ларон принимал участие в неудачной попытке захвата возвышенностей. На самом деле, он был единственным капитаном, вернувшимся после провалившейся атаки горной гряды, и чувствовал, что большая часть гнева Хаворна направлена на него.

– Я должен был бы казнить вас всех за эту позорную неудачу, тем более что Комиссар Кхелер уже здесь, - он жестом указал на одетого в черное офицера позади. Ларон мельком покосился на комиссара. Тот холодно посмотрел на него.

– Но я этого не сделаю, поскольку тогда в 72-ом внезапно не осталось бы офицеров, - продолжил Хаворн. Он был выше Ларона на пол головы, хотя недостаток роста капитан восполнял мускулами. Генерал-бригадир был худощавым, и возможно это был самый отталкивающе выглядящий человек, которого когда-либо видел Ларон.

В то время как капитан штурмовиков воплощал все, чем были знамениты элизианцы, обладая мускулистым телосложением, светлыми волосами и серо-голубыми глазами на приятном точеном лице, генерал-бригадир был его полной противоположностью. Он был высоким, тощим и темноволосым, его глаза были черными как грех, а лицо было узким, длинным и уродливо банальным. Он был налысо подстрижен, шрамы избороздили его лицо, скривив губы в вечной презрительной усмешке. Единственным достоинством были длинные серые усы, свисавшие по обе стороны от нахмуренного лица.

– Капитан Ларон, я назначаю вас действующим полковником 72-го, - сказал генерал-бригадир. Ларон ощутил прилив гордости, но попытался не выказывать его.

– С ударением на слове действующий, - продолжал Хаворн. - Вы займете этот пост потому, что на настоящий момент нет лучшей кандидатуры. И когда мы закончим все дела на этой проклятой планете и вернемся к основным силам крестового похода, я запрошу более подходящую замену полковнику Боэрлю.

Высокий человек наклонился вперед, чтобы посмотреть прямо в глаза Ларону, его крючковатый нос оказался в нескольких сантиметрах от лица капитана.

– Я плохо знаю тебя, Ларон, но полковник Боэрль хорошо о тебе отзывался. Не опозорь его память, - тихо произнес генерал-бригадир, прежде чем отвернуться и продолжить. - Я поручу комиссару Кхелеру присматривать за собой. Он десятки лет был моим доверенным советником и хорошо разбирается в вопросах морали и тактики. И если случится так, что самонадеянность или гордость заставят тебя сделать что-нибудь глупое и погибнут хорошие люди, добрый дядя комиссар примет меры по разрешению этой ситуации, всадив тебе пулю в голову. Я все понятно разъяснил, действующий полковник 72-ого элизианского Ларон?

Челюсть действующего полковника сжалась, а его щеки покраснели.

– Да, генерал-бригадир, я отлично вас понял.

– Хорошо, - ответил Хаворн. Он развернулся, прошел вдоль стола и сел в глубокое кожаное кресло.

– Офицеры 72-го, можете идти. А вас, действующий полковник, я попрошу остаться.

С пылающим лицом Ларон стоял без движения, пока остальные люди выходили из комнаты.

– А теперь, - сказал генерал-бригадир, - мы должны решить, как нам добиться победы после с треском провалившегося наступления на горы.

ОНИ РАЗБУДИЛИ ЕГО И других выживших рабов во время положенного двухчасового отдыха, вылив на них ведро теплой воды. Варн думал, что это вода только сначала, пока он не ощутил её вкус: это была свежая человеческая кровь. Надсмотрщики отвратительно закашляли, что среди них значило смех, и, резко дернув за обвивающие шеи рабов цепи, подняли их на ноги.

Сны становились все хуже. Гул Диссонанса никогда не умолкал, и он слышал его даже во сне, жуткий звук просачивался в его мозг подобно омерзительному паразиту, искажая и сводя с ума. От этой пытки не было спасения даже тогда, когда Варн закрывал глаза и проваливался в прерывистый сон. Нет, ведь его сны были гораздо хуже того, что ждало его при пробуждении. В них он видел полностью поглощенный Хаосом мир, небо которого представляло бурлящий круговорот огня и лавы. Поверхность состояла не из камней или солей, а из груд стонущих тел с содранной кожей, видневшихся повсюду, куда он кидал взгляд. Насколько он знал, вся планета полностью состояла из хнычущих и окровавленных существ. И в лоб каждого был вживлен знак Хаоса, знак, который носил сам Варн. Монотонные бесконечные песнопения били о его барабанные перепонки, восхваления и молитвы жутким богам. Он видел это место всегда, когда закрывал глаза, даже когда не спал, но лишь моргал из-за сернистого, загрязненного воздуха.

«Вознеси хвалу хаосу», - вопил в его разуме Диссонанс, под аккомпанемент отвратительных криков, жуткого воя и невнятных речей. Убей его! Кричали они. Предателя!

Варн, запинаясь, шел вслед за остальными рабами. Он в замешательстве огляделся, когда они свернули с ведущей к возвышающейся почти на сто метров башни и направились в другом направлении. Варн видел, как то же смятение отразилось в глазах Пиерло, его единственного товарища в этом жутком аду...

«Кто-то уже здесь», - сказал он себе. Он чувствовал это в воздухе. Освобождение уже близко. Он молился Императору, будь проклято его имя, о том, что скоро ненавистные захватчики будут сметены с лица планеты силами Империума.

Варн глупо ухмыльнулся от этой мысли.

Он вяло, кое-как пришел в себя и увидел, что колонна рабов остановилась.

– На колени, собаки, - скрежещущим голосом сказал надсмотрщик, коробка транслятора на его рту завибрировала.

Варн бездумно упал на колени. Надсмотрщики подняли длинные и покрытые ржавчиной металлические шипы и встали за линией рабов. Смотрители резко дернули на себя цепи, заставив рабов упасть на спину. И встав на цепи по обе стороны от каждого раба, они прибили цепи толстыми шипами к земле.

Секунды спустя, Варн услышал вопли других рабов, но отсюда он не мог посмотреть, что происходит. Он мог видеть лишь рабов, находящихся по бокам. Человек с одной стороны кричал, плотно сжав глаза и бормоча безмолвные слова молитвы. Звезда на его лбу стала почти ясно видна, и словно пар пошел из-под кожи, образуя волдыри. До ноздрей Варна донеслась вонь горящей плоти. Внезапно в шею человека погрузились пальцы, оканчивающиеся иглами, и тот прекратил молиться, забившись в неистовом припадке. Его голова прекратила закипать, и Варн понял, что это молитва вызвала такую реакцию...

Перевернувшись на другую сторону, он увидел смотрящего на него диковатыми глазами Пиерло.

– Что теперь? - Прошипел мужчина. Варну он не казался особенно расстроенным, но возможно он так боролся с окружавшим их ужасом. Бывший силовик уже начал ему немного завидовать. Убей его, раздался голос сквозь лепет Диссонанса.

– Что это за новая пытка?

Темные силуэты хирургеонов склонились над Варном. Это были омерзительные существа, чьи сгорбленные тела скрывала блестящая черная ткань, их руки оканчивались пучками иголок, зажимов и шприцов, Варн почти задыхался от их отвратительного запаха.

Нечто корчилось в руках ненавистных существ, и Варн ощутил пустоту во внутренностях, когда разглядел отвратительно извивающуюся штуковину. Это была маленькая, плоская металлическая коробка, похожая на трансляторы, через которые говорили надсмотрщики. Однако её маленькие стенки покрывала гладкая маслянисто-черная кожа, словно пульсирующая изнутри. Четыре коротких, похожих на обрубки металлических щупальца тянулись из уголков коробки и боролись с хваткой хирургеона. Его взгляд насильно оторвали от жуткого сплава механизма и демонической твари, когда ещё два хиругеона повернули его голову.

– Открой рот, - раздался в его ухе голос надсмотрщика, но Варн не сделал этого. Вспышка боли вспыхнула в теле, когда надзиратель провел пальцем-иглой по шее Варна, от чего тот открыл рот и закричал. Хирургеоны радостно потянулись к нему своими металлическими руками, вцепившись жужжащими силовыми зажимами в его передние губы. Без всяких церемоний, они резко вырвали зубы из челюсти. Кровь хлынула из дыр в деснах. И он застонал от боли.

Но хирургеоны ещё не закончили свою жестокую операцию. Плотно сжав его голову, один из них потянулся к нему другим жутким механическим устройством, а Варн отчаянно пытался от него отползти, его кровь стекала по шее и фонтанами выплескивалась на щеки. Однако ему некуда было бежать от горбатых хирургеонов, и когда другой мучитель ударил в нижнюю челюсть Варна, закрыв его рот, первое существо с садистским наслаждением впечатало устройство в бок его головы.

Металлический зазубренный крюк шириной в пол ладони прошел через кости его челюсти и щеку, проколом заперев его рот на замок. Металлическое острие глубоко прошло в кость, и Варн забулькал в агонии. Второй крюк пронзил его плоть с другой стороны лица.

А затем к нему поднесли черную и размахивающую щупальцами коробку. Хирургеон приложил сопротивляющееся существо к его лицу, и Варн закричал от боли и ужаса сквозь свой закрепленный крюками рот. Он пытался отвернуться, но его голову плотно держали, прикладывая коробку к его рту.

Он продолжал кричать, когда четыре рыщущих щупальца пробовали его кожу, их касание жалило и обжигало его кожу. Щупальца нашли свой путь по его лицу, и он с ужасом понял, что пятое и более крупное щупальце пробилось через пролом в его зубах и вошло в рот. Нет, это не было щупальцем, понял он, когда его языка коснулась мерзкая тварь. Это была пустотелая, мясистая трубка, и, войдя в его рот, она начала расширяться и проходить дальше в гортань, прижимая его язык к основанию рта.

Два щупальца закрепились под челюстью Варна, погрузившись в его плоть, чтобы надежно закрепиться, а оставшиеся два похожих на пиявки отростка извивались на коже его щек, пробуя уголки глаза, прежде чем ужасающе больно забраться под кожу на его висках. Он заорал от мучительной боли, его голос звучал чуждо и необычайно механически, измененным надежно закрепленным на его рте и носе устройством. Варн с большим трудом глубоко вдохнул, ощущая отвратительный, тошнотворно сладкий привкус во рту.

Вспышка раскаленной добела боли прошла по его голове, когда щупальца погружались глубже в плоть. Внутри него они прекратили извиваться, но боль осталась. Его дыхание затруднилось, и фигуры над ним подернулись дымкой, перед глазами расцвели вспышки света, и Варн провалился в кошмар бесчувственности...

ВОИНЫ АДЕПТУС МЕХАНИКУС непреклонно шагали вперед, наполняя соляную равнину бурлящим и постоянно движущимся покровом из тел. Некоторые из них выглядели почти как люди, хотя даже они были плотно подключены к системам их орудий, к мозгам были подсоединены механизмы целеуказателей и сенсоров. Корифей уже много раз такое видел. Он сражался против лоялистов из Культа Механикус на их мирах-кузнях во время наступления на Терру десять тысяч лет назад. А позднее, он сражался бок о бок с теми членами Культа Машины, которые принесли клятву верности истинным богам, богам хаоса.

По обе стороны от ущелья поднимались отвесные скалы, чьи вершины скрывали нависающие темные тучи. В небесах грохотали раскаты грома, росчерки молний вспыхивали в грозовых облаках. Внутренности тяжело нависающих туч освещали вспышки, когда потрескивающие разряды электричества арками устремлялись вниз, словно пальцами скелета царапая землю.

Тяжелый проливной дождь длился уже почти час, потоки воды стекали по медленно и неутомимо шагавшим впереди по воле своих владык сервиторам. На земле у них под ногами уже превратилась в грязный и соленый раствор... Вращающиеся гусеницы орудийных платформ и шипящих краулеров размалывали камни в порошок, оставляя за собой настоящие болота и медленно двигаясь вслед за стройными когортами бездумных и аугментированных воинов.

На равнине видимость была плохой, поскольку засасываемые в ущелье потоки яростного ветра несли за собой все новые потоки ливня.

Из тьмы вылетали ревущие снаряды, сопровождаемые постоянным и почти неразличимым в начавшейся буре ревом артиллерии. Они падали по обе стороны от ущелья со скрытых облаками и дождем вершин гор, и взрывались среди рядов боевых сервиторов, разбрасывая во все стороны куски плоти и обломки механизмов. Красная кровь и бледные неестественные жидкости перемешались на земле с разлившейся водой. Но они не кричали от ужаса и боли, когда их убивали, словно воины Бога-Машины даже не шли сейчас через барабанящие по их головам потоки дождя.

Даже Несущие Слово плохо видели наступающего врага, который как раз подходил к входу в ущелье, а жалкие рабы, приведенные туда Кол Бадаром, были, по сути, слепы. Они стояли вместе, плачущие и напуганные, дрожа от ледяного ветра и бьющего по ним дождя. Рабы, все ещё связанные друг с другом цепями, тесными и длинными рядами стояли перед Несущими Слово, которые рассеялись по местности и не обращали внимания на то, как мир вокруг распадается на части.

Кол Бадар приказал начать наступление. Шокированные и оглушенные одной лишь яростью ливня, рабы беспомощно оглядывались. Несущие Слово грубо погнали их вперед дулами болтеров. Несколько выстрелов в толпу погнали её вперед, и почти пять тысяч рабов ринулись вперед сквозь сплошной поток дождя. Многие упали, сбитые своими перепуганными товарищами. Их затаптывали, а многие утонули в бурлящей воде по колено глубиной, пока их отчаянные товарищи по несчастью бежали по ним, думая лишь о том, как бы оказаться подальше от своих мучителей. Поток людей выдернул их безвольные мертвые тела за прикрепленные к их ошейникам цепи и потащил за собой.

А за бурлящей толпой рабов шагали Несущие Слово. Маршируя сквозь все усиливающийся дождь, они пели стихи из "Книги Лоргара", а сидящие в "Носорогах" и "Лэнд Райдерах" боевые братья громко и заунывно декламировали печальные изречения через мощные усилители на борту своих транспортов. Освященные и древние танки "Хищники", чьи грозные орудийные башни и боковые спонсоны были исписаны святыми текстами, а бронзовые пасти демонов на орудиях и иконы были закалены в крови, катились на флангах Несущих Слово вместе с "Осквернителями" и другими демоническими машинами. Их вой разносился сквозь дождь, капли которого шипели и превращались в пар рядом с жуткими корпусами адских механизмов. Безумно вопящих от нахлынувших воспоминаний о древних битвах дредноутов вели одетые в черное поводыри. В центре шагали Помазанники и Кол Бадар.

С горной гряды продолжался неослабевающий обстрел, но Кол Бадар пребывал в ярости. Артиллерийский огонь должен был быть более плотным, и он все ещё был зол после недавнего разговора...

– Неприемлемые потери против ничтожного врага, - проревел он тогда в вокс-передатчик.

– Корифей, мои воины все ещё удерживают гряду, - пришел рычащий ответ Первого Послушника Мардука.

– Обстрел не будет настолько эффективным, как рассчитывали. Твоя неудача будет стоить жизней многих из братства. - Резко произнес Кол Бадар.

– А ты не предсказал, что атака будет такой силы, - сплюнул Мардук. - Если здесь и есть неудача, то твоя.

В гневе Кол Бадар замахнулся на рисующего свежие символы на его броне слугу, но отдернул руку за секунду до того, как был нанесен удар, и вместо этого плотно сжал когти своего силового кулака. Одетое в мантию существо отшатнулось, а затем стойко продолжило свою работу. Хотя если бы полководец продолжил удар, он бы его мгновенно убил.

– Ты зашел слишком далеко. Щенок, скоро настанет день, когда мы рассчитаемся за все, - пообещал ему Кол Бадар, прежде чем прервать связь

Рабы бежали от Несущих Слово, слепо мчась сквозь дождь. Они стали погибать раньше, чем даже заметили убийц.

Из тьмы вылетел плотный поток белой энергии, прорезав ряды рабов. Их тела пылали голубым и белым пламенем, превратившим цепи, что сковывали несчастных, в капающую жидкость. Огонь исчез миллисекунды спустя, оставив груды белого пепла в виде своих жертв. А через секунду жуткие статуи рассыпались в прах, затоптанные толпам неожиданно обнаруживших просвет в своих рядах рабов.

Этот выстрел стал звуком возвестившего начало битвы горна, и сумерки неожиданно вспороли заговорившие орудия Культа Механикус. Потоки плазмы с воем понеслись по воздуху, мощные штурмовые роторные пушки на крышах гусеничных машин закрутились и заревели, и потоки ракет "адский огонь" устремились к позициям врага.

Сотни бежавших через смертельную огненную бурю рабов погибли в первые же секунды. Сначала они развернулись, чтобы бежать от новой угрозы, но залаявшие болтеры Несущих Слово убили многих. И поэтому, рабы вновь ринулись вперед, побежав к тем, кого они могли бы назвать союзниками, если бы они не убивали их так беспощадно...

Раздался лающий рев, когда скитарии открыли огонь. Тяжелые болтеры разрывали тела рабов, а вспышки тысяч лазганов проносились сквозь дождь.

Сцепленные рабы бежали к тем, кто сквозь тьму походил на Имперских Гвардейцев, явно не замечая, что их спасители были их же палачами...

Кол Бадар смеялся, пока члены Культа Механику бессмысленно тратили патроны. А все это время Несущие Слово неуклонно маршировали вперед, защищенные стеной имперских рабов.

А затем космодесантники хаоса открыли огонь. Палящие лучи лаз-пушек полетели с нижних отрогов хребта, копьями ударяя медленно катившиеся вперед тяжелые орудийные платформы. "Хищники" древней и исчезнувшей модели и изукрашенные символами хаоса "Лэнд Рейдеры" начали стрелять, а обезумевшие дредноуты и демонические машины завопили от возбуждения и горького гнева, увидев врага. Грохотали боевые орудия, визжали автопушки, рявкали тяжелые болтеры, ракеты с воем неслись через потоки дождя.

Помазанники шагали, убивая последних выживших рабов по мере продвижения к настоящему врагу. Гордо идущий Кол Бадар видел ряды наступающих скитариев сквозь толпы обезумевших рабов и нетерпеливо убивал тех несчастных, что оказались у него на пути.

Передние ряды врага состояли из сильно аугментированных воинов с мощными силовыми щитами, встроенными в их металлические руки, защищая себя и задние ряды. Энергия дрожала на их поверхности, когда от щитов отлетали заряды болтеров. Это ходячая баррикада медленно и громоздко шагала вперед, паля из лазганов сквозь рабов по наступающим Несущим Слово. Верхний правый угол каждого щита был срезан, чтобы дать возможность тяжелым орудиям стрелять сквозь них. Противники были уже близко друг к другу, перестрелка оказалась яростной. Кол Бадар ухмылялся, невредимо шагая сквозь резню, обстрел не мог пробить усиленные пластины брони терминатора.

В первую волну Несущих Слово он поставил самых свирепых и жаждущих крови воинов, тех, кто был ближе всего к избранным последователям благословенного Кхорна, и сейчас они неистово обрушились на ряды врага. Могучие удары цепных топоров и шипастых силовых булав раскалывали щиты, а выстрелы болтеров разрывали плоть стоящих позади них. И хотя щитовые сервиторы были неуклюжими и медлительными, нужно было нанести очень серьезные повреждения, чтобы их уничтожить. Кол Бадар видел, как многие из них все ещё сражались даже тогда, когда им отрубали руки, а взрывы болтов отрывали части их черепа.

Выстрелы лазганов отскакивали от брони Корифея словно капли воды, и он пробил щит своими когтями, во все стороны полетели осколки, а силовой генератор взвыл, когда удар прошел сквозь шею скитария. Взмахом руки он перебросил боевого сервитора через плечо и открыл огонь из поставленного на автоматический режим комби-болтера по рядам воинов Культа Механикус. Это были более слабые противники, менее аугментированные и не полностью вставшими на путь превращения в безмозглых сервиторов. Сенсоры целеуказателей заменяли их левые глаза, вся левая половина их черепов представляла собой массу проводов и механизмов, но их тела легко разрывались выстрелами болтеров наступающих Несущих Слово.

На расстоянии они стали бы опасным противником, поскольку у многих из них было более тяжелое вооружение, чем у обычных гвардейцев, но вблизи грубая сила и скорость Несущих Слово была для скитарий смертным приговором. Помазанники пробили себе путь глубоко в сердце построения воинов Культа Машины. Для этих опытных убийц не имело значения, что враги сражались после ранений, которые давно свалили бы обычного человека. Ибо сами Несущие Слово, а особенно Помазанники, были гораздо выше обычных смертных - это были полубоги войны, разрывающие скитарий с пылом и удовольствием.

Десять минут спустя в головах тысяч выживших скитарий словно щелкнул переключатель, и они начали перегруппировываться, ровными рядами отходя назад, но продолжая поливать плотным огнем десантников хаоса.

С рывком серво-усиленных мускулов, Кол Бадар бросился к отступающему врагу, вонзая вращающееся цепное лезвие, служившее штыком его комби-болтера, в широкое и бледное лицо одного врага, и отрывая голову другому, чьи прикрепленные к шее электроды и трубки все ещё искрились, когда труп упал.

Более мощные оружейные сервиторы выступили вперед, пройдя между стройных рядов меньших солдат, и Кол Бадар обрадовался, увидев, что они чуть больше похожи на него. Закованные в тяжелую металлическую броню, они были высотой почти с обычного космодесантника. Их левые механические руки оканчивались крутящимися многоствольными пушками, ревущими и выплескивающими потоки огня из дул. Зарядники дымились, когда свежие снаряды погружались в них из подсоединенных к ним рюкзаков с патронами.

Концентрированные залпы из этих орудий пробивали силовую броню, и Кол Бадар зашипел в гневе, когда попадания отбросили его назад, хотя и не смогли пробить его броню терминатора. Он выстрелил из комби-болтера, разорвав скитарию руку-орудие, которая разлетелась ливнем осколков, но тот продолжал идти, желая убить Корифея, и начав размахивать вращающейся рукой-дрелью. Подсоединенные к позвоночнику воина Бога-Машины механические щупальца потянулись, чтобы подтащить Корифея, но тот и не собирался отступать от механического воителя.

Обратным взмахом силового когтя, он отбросил вращающуюся индустриальную дрель прочь и выстрелил из комби-болтера в грудную клетку врага. Механодендриты схватили Корифея за туловище и наплечники, а маленькие дрели на их концах застонали, начав прорезать тонкие дыры в его древнем доспехе. Вновь выстрелив из болтера в грудь противника, Кол Бадар вцепился в щупальца. Их хватка была сильнее креплений к спине воина Механикус, и он вырвал их из позвоночника скитария. От следующего выстрела Кол Бадара броня его противника треснула и раскололась, и тот упал. Корифей прикончил его, наступив на голову скитария, превратив череп и мозг человека в лепешку под своей тяжелой подошвой.

Отрывая все ещё цеплявшиеся за его броню механодендриты, он с гордостью видел, что ни один из Помазанников не пал в бою с тяжелыми сервиторами, хотя множество воинов в обычной силовой броне погибло. На его глазах одного из скитарий разорвал на части выстрел автопушки "жнец", превративший его грудную клетку в месиво из плоти, обломков механизмов и капающей крови.

Враг продолжил отступление, но мысль прекратить бой не посетила голову Кол Бадара. Он продолжит атаку, погрузится глубоко в ряды противника и нанесет как можно больший ущерб, и остановится лишь тогда, когда ландшафт снова станет благоприятным для войск Империума. И даже тогда будет сложно оторвать их от резни, а беснующихся в рядах врага взбешенных дредноутов - почти невозможно.

Одна из этих безумных машин, ковыляя, побежала вперед, раздавив боевого брата, незамеченного за жаждой добраться до противника. Машина бессвязно взвыла, и начала стрелять из сдвоенных автопушек и закрепленных под пучком боевых косообразных клинков болтеров. Более быстрые боевые братья попятились от несущейся машины, и она врезалась в ряды скитарий, разорвав четверых одним стригущим ударом.

Корифей узнал дредноут, занимаемый трупом собрата Шалдерна, который пал в борьбе против ненавистного трусливого легиона Робаута Жиллимана, Ультрамаринов, во время битвы на Калте. Рассудок давным-давно его покинул. Такое нередко случалось среди погребенных в эти грозные боевые машины собратьев, и Кол Бадар подумал, что лучше умереть в битве, чем терпеть вечные муки внутри этих проклятых гробов. Лишь у немногих сохранилось подобие сознания. То, что Разжигатель Войны смог сохранить так много от своего разума, было подтверждением пылкой веры и убежденности, которыми Темный Апостол обладал при жизни, и которые он забрал в эту ненавистную полусмерть.

Машина крушила ряды врага, а Несущие Слово громко и ликующе взревели.

– Вперед, боевые братья! - Заорал Кол Бадар. - Во имя славы легиона!

ПРИКРЕПЛЕННЫЕ К ПОЗВОНОЧНИКУ Техномагоса Дариока механодендриты тянулись рядом с ним. Иглообразные электро-соединители выдвинулись из вершин когтистых механических щупалец и погрузились в круглые разъемы цилиндрического устройства, медленно поднимавшегося из пола командного зала. Длина каждого соединителя была примерно пятнадцать сантиметров, и все они одновременно завертелись, когда магос начал устанавливать связь с духом машины своего командного аппарата.

Темная комната вызывала клаустрофобию, а открытые кабели и электропроводка тянулись вдоль стен, и перекрещивались на низком потолке. Потусторонний свет разливался от установленных в зале экранов, пока потоки информации мерцали на их поверхности. Из решетчатого пола поднимались шипящие струи пара, Толстые ребристые трубки змеились из решеток, карабкались на стены и исчезали среди приводящего в замешательство густого лабиринта трубопроводов.

Плотно подключенные к механизмам командного зала пилоты и техники были встроены в его стены, их тела были почти не видны под грудами обмотавших их кабелей. Покрытые изоляционным слоем провода входили в сплавившиеся полушария их мозгов через уши, глазницы и ноздри. Они манипулировали рычагами через погрузившиеся в обломки их смертных тел соединения, от каждого пальца шла запутанная сеть переплетений кабелей, соединявших их напрямую со святой машиной, частью которой они были.

Дариок прошептал заклинание поклонения духу-машине и продекламировал логическое предписание, дабы разжечь искру связи, когда его электро-соединители продолжили проникать во внутренние системы ядра его командной колонны. Произнеся восхваление Омниссии, он активировал внутренние переключатели своего механического тела, и в море освобождения, информации и покоя его дух слился с сущностью командного судна.

Паривший в пятидесяти метрах над землей раздутый воздушный корабль, служивший командным центром Дариока, был устойчив как земля, несмотря на хлещущие его потоки ливня и ударявшие со всех сторон резкие потоки ветра. Связанный с огромным духом машины судна магос чувствовал ветер и капли дождя на его толстых стенках так, как если бы они падали на него. Пронзающие тьму мощные прожекторы были его глазами, а бесконечные потоки данных, наполнявшие множество логических устройств машины, регистрировались в конических полусферах его «истинного» мозга, отсеивающего важную информацию и направляющего её в наполненные жидкостью сферы, окружавшие его вторичные мозговые устройства.

Он ощущал слаженную работу реакторов, питавших могучие турбины, удерживающие корабль в воздухе, и чувствовал, как по механизмам скользят святые масла смазывающие шестеренки и приводы, как того требовалось. Он ощущал суетливые шаги сервиторов, скитарий и жрецов по лабиринтам туннелей внутри судна, и резкие вспышки чувств, когда эти слуги Омниссии подключались к огромной машине, связывая его с собой и себя с ним. Магос мог видеть через аугментированые глаза младших адептов и чувствовать напряжение их выведенных в цистернах мускулов.

Его дух протянулся через толстые переплетения проводов, что разбегались от контрольной станции и направлялись по циклу осторожно проложенных кабелей, тянувшихся к "Ординатус Магнетус" далеко внизу. Он связался с непокорным духом великого творения и, прошептав молитву святому механизму, погрузился в его внутренности.

Осмотрев плазма-реактор в ядре Магентуса, он ощутил заключенную внутри него мощь, дар Бога-Машины. Далеко в командном центре наверху он ощутил вибрирующий импульс, предварявший приход вокс-сообщения. Электрический импульс прошел по настоящему мозгу магоса, и он опознал одну возникшую эмоцию - раздражение. Он немедленно отсоединил свой дух от Магентуса и вернулся на корабль. Хотя магос и не прервал соединения с кораблем, он позволил своим физическим ощущениям всплыть наружу и принял визуальные стимулы через мерцающие кристаллы аугментированного правого глаза и через затуманенный и слабый взор своего органического левого глаза.

Щелчком одного из механодендритов Дариок изменил показания шкалы управления командной колонны, и гололит на её вершине замерцал. В реальности всплыло трехмерное изображение офицера Имперской Гвардии, каждую черту которого показывала сложная сеть переплетающихся зеленых линий. Изображение показывало голову и плечи мужчины и обрывалось у его грудной клетки.

– Благослови вас Омниссия, генерал-бригадир Ишмаэль Хаворн, - сказал Дариок.

– Благослови вас Бог-Император, магос, - ответило зеленое изображение генерала, исходящий из встроенных в колонну трансляторов звук немного не совпадал с движение его губ.

– Мне доложили, что ваши техно-гвардейцы понесли тяжелые потери.

– Потери сервиторов и подразделений скитарий приемлемы, генерал-бригадир Ишмаэль Хаворн. Подразделения гипаспитов и сагитарий заменяемы. Уничтожение преторианцев было необходимо для прикрытия отступления когорт. Потеря множества машин Ординатус Минорис и баллистарий досадна, но мой когитатор предсказал её. Омниссия примет их души в лоне Марса.

– А ваши приготовления ко второму штурму идут, как вы планировали, магос?

–"Экземплис" надвигается, генерал-бригадир Ишмаэль Хаворн, и множество когорт движется в его благословенной тени. Мои катафракты возглавляют святую процессию.

– Шесть рот 133-го сопроводят ваших техно-гвардейцев. Они выступают прямо сейчас. Вместе с ними эскадроны тяжелой техники, - произнесло изображение командира элизианцев. - Солдаты 72-го вновь атакуют врага на возвышенностях одновременно с нашей скоординированной атакой.

– Я согласен с вашими пожеланиями, генерал-бригадир Ишмаэль Хаворн. Ваши устройства из плоти и тяжелая техника участвуют во второй атаке.

Изображение Хаворна мрачно нахмурилось, но техно-магос Дариок давно потерял возможность получать информацию из выражения лиц. Он мог больше узнать из пустой дата-катушки или поворота двигателя, чем из кривляния их физиономий.

– Я никогда не слышал, чтобы Механикус добровольно бросали техно-гвардию на врага, не угрожающего одному из Миров-Кузниц. Вы можете понять моё... недоумение, магос.

– Адептус Механикус поддерживают армии Императора во всех начинаниях, генерал-бригадир Ишмаэль Хаворн. Адептус Механикус хотят помочь вам в битве против врага на планете c6.7.32.

– Да, и это вы мне уже говорили, Магос. Я только молюсь Императору об ответе на вопрос "Почему?"

– Для многих в Культе Механикус, Император Терры и Омниссия равны. Соответственно, и Имперские Гвардейцы и армии Марса должны одинаково выполнять его волю.

Изображение Хаворна подмигнуло кому-то вне экрана.

–Обычно братья по армии делятся важной информацией, затрагивающей их цель.

–Адептус Механикус хочет помочь вам в битве против врага на планете c6.7.32. В этом цель экспедиции.

– Экспедиции? Это зона боевых действий!

– Вы правы, генерал-бригадир Ишмаэль Хаворн. Ваш голос повысился на 1.045 октав, а мой логарифмический кодифер подсчитал, что его громкость выросла на 37.854 стандартных Имперских децибел. С вами все в порядке, генерал-бригадир Ишмаэль Хаворн?

–Чего??? - произнес командир Имперской Гвардии.

– Ваш голос повысился на... - начал Дариок, но его прервали.

– Всевышний Император! - воскликнул Хаворн.

– Мнемо-катушки внутри моих логических устройств указывают, что некоторые дикие культуры в Империуме верят, что Император существует за пределами атмосферы их родного мира. Вы в это верите, генерал-бригадир Ишмаэль Хаворн? Поэтому вы сказали "Всевышний Император"?

– Магос, вы пытаетесь шутить? Я думал, такие как вы этого не могут.

– Я не понимаю понятия юмора, генерал-бригадир Ишмаэль Хаворн. В моей памяти имелись функции, относящиеся к нему, но я изъял такие воспоминания как несущественные для Омниссии.

Изображение Хаворна пристально уставилось на непроницаемое лицо Дариока. Магос терпеливо ждал, когда командир элизианцев вновь заговорит.

– Выдвигайте "Экземплиса" на линию фронта. Мы атакуем перед рассветом, - сказал тот, и оборвал соединение.

Дариок вынул механодендриты из командной колонны и изображение Хаворна, застывшее, когда элизианец прервал связь, рассеялось. Призрачное свечение осталось на пару секунд, а затем и оно исчезло.

Секунду магос стоял без движения, в его мозгу искрили мысли. Несколько мгновений веко его слабого органического глаза моргало, к нему поступала информация из глубин одной из вспомогательных корок мозга, а затем он погрузил соединитель одного из механодендритов обратно в колонну.

Другое зеленое изображение высветилось и нависло над колонной. Оно показывало вращающуюся сферу планеты, скалистого, застывшего и мертвого мира. Полярные шапки покрывали большую часть поверхности. Температурные индикаторы показывали, что температура планеты гораздо ниже той, что нужна для поддержания жизни. Свет сиял под парящим изображением планеты. Это была дата, стандартное Имперское Время, и она показывала, что это было отображение планеты почти две тысячи лет назад.

Щелчком механодендрита Дариок вызвал изображение планеты, возникшее рядом с первым. Этот мир был наполнен водой, моря покрывали почти всю его сферу, кроме двух континентов. Следующим щелчком Дариок свел мерцающие планеты вместе, так что они совершенно перекрыли друг друга. Горы на двух изображениях сошлись как куски мозаики. Они абсолютно идентично совпадали.

Он перевернул совпавшие сферы и приблизил изображение в десять раз, сфокусировавшись на северо-западной оконечности большего континента. Горное плато тянулось до этой точки над уровнем моря, а затем сходило под океан. Почти отвесные обрывы вели к множеству подводных ущелий, на тысячи метров погружающихся в ядро планеты. Он приблизился ещё сильнее к бездне одного особенно глубокого разлома.

Магос резко выдернул механодендрит, и зеленое трехмерное изображение рассеялось. На долю секунды осталось лишь свечение совпадающих планет, вместе с маленькой линией символов под сферами: c6.7.32. Секунду спустя исчезли и они.

Полдень приближался, хотя с тем светом, что прошел через черный покров бурлящих грозовых облаков, это могла быть и полночь. Сплошная стена ливня все ёще хлестала пики высоких гор, трещины и овраги были затоплены бурлящей водой. Настоящие реки воды стекали в ущелье внизу, спускаясь к соляным равнинам. Даже отлично настроенные сенсоры Несущих Слово не могли пробиться через пелену дождя и стоящее в воздухе электричество.

Яростная и опустошительная битва продолжалась. В грязной воде плавали трупы Имперских Гвардейцев. Разлившиеся воды тащили раскиданные по ущелью обломки выжженных машин и танков. Несущие Слово стояли на отмелях по колено в воде, стреляя в плотные ряды врага.

Экспериментальные орудия Адептус Механикус трещали и выли, разрывая дредноуты и танки предателей, разбрасывая осколки вдоль обеих боевых линий, выбрасывающих при падении в воздух фонтаны воды вместе с изувеченными телами и обломками техники. Разрастающиеся арки энергии с шипением вырывались с орудий, установленных на спинах медленно ползущих через трясину тел и дождевой воды гусеничных краулеров.

Кол Бадар видел такие орудия и раньше. Многие из них были предназначены для огромных боевых машин легионов титанов. Но без технологии для возобновления постройки этих чудовищных военных машин, многие из которых были более ста метров в высоту. Адептус Механикус решили установить это вооружение на гусеничные краулеры. И эффективность орудий осталась внушительной.

Ракеты с ревом проносились сквозь дождь, взрываясь белыми и горячими огненными шарами. В земле появлялись широкие кратеры, немедленно затапливаемые водой, когда другие загадочные батареи начинали стрелять, разбрасывая во все стороны танки и солдат, словно они ничего не весили. Сквозь тьму с ревом проносились огромные шары жидкого огня, поглощающие множество солдат с обеих сторон и доводящие падающий дождь до точки кипения.

Потери возрастали, хотя и за смерть каждого Несущего Слово имперцы расплачивались жизнями множества имперских гвардейцев. Усердие или нетерпение Имперских командующих просто поражало. Несмотря на то, что из-за ухудшавшихся погодных условий воздушные обстрелы стали невозможны, они бросали все новые и новые войска в мясорубку битвы на истощение, отчаянно пытаясь отбросить войска Легиона.

Корифей приказал резервам выдвинуться и поддержать защищавших ущелье Несущих Слово. Он также потребовал, чтобы Мардук передал командование войскам на высотах Разжигателю Войны и участвовал в битве за ущелье. Хотя легкие самолеты Империума были вынуждены отступить из-за штормовых ветров и молний, сбивших многие истребители, мощные "Громовые Ястребы" и «Грозовые Крылья» (Stormwings) Несущих Слово все еще были способны летать, пусть и после коротких налетов им приходилось улетать из центра бури.

Мардук был взбешен снисходительным тоном приказа, но он осознавал опасность. Отбросить имперцев назад было приоритетной задачей или уже понесенные ими потери окажутся бессмысленными, а неумолимое наступлении Имперской Гвардии сможет пробить линию обороны Несущих Слово.

С ревом артиллерия на гребне гряды продолжала обстрел, а заряды лаз-пушек и ракеты слетали с обрывов, устремляясь к катящимся на поле битвы гусеничным машинам Механикус и боевым танкам. Высоко летящие ракеты и снаряды устремлялись к возглавляемым Разжигателем Войны космодесантникам, но мало что попадало в них сквозь высокие скалы. Тем не менее, обстрел, похоже, даже не замедлил продвижение Имперцев, и все новые танки и отряды пехоты вливались в ущелье.

С установленных на турелях БТР "Химера" мульти-лазеров слетали резкие вспышки лазерного огня. От их движения по наводнившим поле битвы рекам расходились могучие волны. Легко преодолевая воду и землю, машины взбалтывали полное трупов болото, чтобы высадить гвардейцев. Дымовые ракетницы открыли огонь, покрыв поле битвы белым дымом, который заблокировал даже авто-сенсоры и целеуказатели Несущих Слово, но когда резкий ветер почти сразу рассеял дым, Мардук захохотал. Гусеницы многих "Химер" остановились, когда их разорвали ракеты или снаряды автопушек. Карабкавшихся, чтобы вылезти из тонущих металлических гробов, гвардейцев разрывало болтерным огнем. Достигшая более твердой почвы "Химера" внезапно взлетела в воздух. Дредноут ударил ее в бок мощным осадным тараном, а затем выпустил поток ракет в другую машину.

Подразделение гусеничных воинов провигалось сквозь перестрелку, от их бронированных тел отскакивали снаряды болтеров. Верхние гуманоидные тела были интегрированы в механические средства передвижения, а из обрубков их рук торчали пушки. Мардук разрубил металлическое туловище воина-сервитора, разбрызгивая масло и кровь, и скачками побежал к странным, похожим на кентавров существам.

Он чувствовал рядом с собой присутствие Буриаса-Драк'шала, демоническая душа воина ярко пылала. Два круга Несущих Слово ринулись вперед на помощь Несущему Икону и Первому Послушнику, их болтеры рявкали, пробивая им путь сквозь скитарий к новому врагу.

Резко двигающиеся гусеничные кентавры начали посылать сосредоточенные залпы огня из своих вращающихся пушек, продолжая катиться вперед. Их тела были полны аугметики и металлических пластин брони, а головы почти полностью покрывал темный металл, за исключением мертвых и пустых глаз, проглядывающих из бледной плоти.

Ведущее устройство резко повернуло голову к Мардуку, и тот услышал предупреждающий гул авто-сенсоров, когда на нём зафиксировалось множество целеуказателей, установленных на правом глазе машины.

С рыком Мардук прыгнул и покатился вперед, когда кентавр-машина резко повернул к нему вращающиеся дула оружия, и поток пуль полетел в его сторону. Они угодили в наплечник, вырывая куски из толстых пластин брони, вскочивший Первый Послушник выстрелил из болт-пистолета. Два болта врезались в лицо механического воина, пробив дыру в его затылке.

Другие машины стреляли в Несущих Слово короткими и плотными очередями. На глазах Мардука грудная клетка одного из боевых братьев разлетелась в клочья, а голова другого раскололась.

Буриас-Драк'Шал завыл, прыгнув на медленно катящуюся вперед гусеничную машину. Он вонзил в висок скитария свои демонические когти с такой силой, что они прошли сквозь металл и кость и погрузились в сплавленные полусферы мозга. Пулеметная очередь врезалась чуть пониже спины одержимого демоном воина, и тот пошатнулся. С воплем, пришедшим из глубин Имматериума, Буриас-Драк'Шал размахнулся и метнул икону Воинства в воздух подобно копью. Она врезалась в грудь подстрелившей Несущего Икону гусеничной машины, насадив её на образующие восьмиконечную звезду шипы. Из раны хлынули потоки жидкостей, искры побежали по телу механического кентавра, и он начал биться в конвульсиях. После лающего приказа Буриаса-Драк'Шала икона высвободилась из умирающей машины и отлетела в руку хозяина.

Мардук закричал "Катехизис Ненависти" и высоко воздел демонический цепной меч, ведя Несущих Слово на врага. Он стрелял в механическое туловище другого врага, выбивая глубокие кратеры в его броне. Первый Послушник разрубил мечом толстую гусеницу одной из машин, и она завертелась. Её лишенное выражения лицо глядело на Мардука, когда машина наводила оружие, но Мардук быстро обежал почти остановившуюся машину, бросив пистолет в кобуру. Он снял крак-гранату с пояса, зажал руну активации, и воткнул её в крутящиеся шестеренки колес поврежденной гусеницы.

Вновь выхватив пистолет, он ринулся к следующей машине, когда позади него взорвалась граната. Пламя омыло другого механического воина, расплавляя его плоть, но она продолжила сражаться, его вращающаяся пушка оторвала ноги бегущему рядом с Мардуком боевому брату.

Натиск врага оказался мощным, другие когорты непреклонно приходили на помощь своим собратьям, а гвардейцы отчаянно рвались вперед, тщетно пытаясь отбросить Несущих Слово. Лазерные заряды били о броню Мардука, и пламя омывало его. Быстро летящие патроны от гусеничных машин ударили Первого Послушника, заставив его зашипеть от боли, когда один из них угодил в трещину в керамитовой броне.

Его пылкие слова воодушевляли все глубже погружавшихся в ряды врага Несущих Слово. Кровь хлынула во все стороны, когда Мардук вонзил визжащий цепной меч в голову гвардейца. Мужчина с отсеченной у локтя рукой рухнул на него, и Мардук оттолкнул его ударом болт-пистолета на землю, а затем выстрелил в затылок.

Он получал дикое удовольствие, вырезая всех вокруг. Мардук внезапно вздрогнул, когда выстрел лазгана пробил броню на его бедре. Он выстрелил другому человеку в грудь, и осколки ребер смертного разлетелись, когда разрывной снаряд разорвался внутри.

Взрыв унес жизни двух Несущих Слово, и Мардук качнулся от внезапного удара, пытаясь удержаться на ногах, когда шрапнель ударилась в его броню. Он увидел, как дула турели приближавшегося танка задымилось.

Тяжелый удар с боку поверг его на землю, и Мардук ощутил, как сдавило благословенный керамит его наплечника, поглотившего силу удара. Серворука сжалась вокруг его туловища, пока он пытался встать, и Мардук зашипел от боли под её тяжестью. Вспомогательные силовые поршни зашипели, когда хватка серворуки усилилась, и Мардук ощутил, как под этой силой гнется его древняя керамитовая броня.

Он вонзил свой цепной меч в шею сервитора, и крутящиеся зубья оружия вырвали куски плоти и запчастей. Сплавленные кости его грудной клетки напряглись, когда усилился напор, и Мардук отчаянно попытался развернуть свой пистолет для выстрела, но хватка боевого сервитора делала это невозможным. Первый Послушник нажал изо всех сил, погружая цепной меч глубже в шею врага, но сокрушительная сила не ослабевала.

Кто-то поднес комби-болтер к арматуре сочленения серворуки, и выстрелы разорвали слабый участок, оторвав конечность. Боевой сервитор отшатнулся, из безрезультатно дергающегося обрубка серворуки лилось масло и маслянистая жидкость, а затем другая очередь комби-болтера сорвала голову машины с плеч.

– Однажды удовольствие убить тебя достанется мне и никому другому, - раздался рычащий голос. - И никто не лишит меня этой награды.

Мардук посмотрел на стоящего над ним Кол Бадара. Он мог только представить ухмылку на скрытом четырьмя клыками лице этого ублюдка, и быстро вскочил, его лицо горело от стыда и гнева. Мардук плотно сжал руку на рукояти цепного меча, ощущая как демон Борг'аш умоляет его вонзить меч в Корифея.

Отвернувшийся от Первого Послушника Кол Бадар захохотал, разрывая выстрелом комби-болтера в клочья другого врага. Взмахом силового когтя он опрокинул другого механического кентавра на бок, где один из Помазанников превратил его голову в расплавленный металл и сгоревшую плоть иссушающим лучом приделанного к болтеру мельтагана.

Кипящий от гнева Мардук наблюдал, как Кол Бадар сгребает гусеницу танка своим силовым когтем, начисто оторвав ее в фонтане дыма и искр. Когда танк резво остановился, полководец Воинства сжал свои когти в трещащий от энергии кулак и, взревев, ударил им в пластины брони машины. От силы удара обшивка погнулась. Второй удар пробил дыру в бронированном корпусе, и Кол Бадар резко вытащил из неё кулак, погнутый металл жутко заскрипел. Засунув в дыру дуло комби-болтера, он опустошил обойму внутри танка. Болты оглушительно срикошетили от стенок, и снаружи раздались вопли.

Словно чувствуя взгляд Мардука, Кол Бадар обернулся к нему и показал на Первого Послушника одним из потрескивающих силовых когтей. Послание было ясным: и твоё время придет.

«Я приму это время с открытыми объятиями», - подумал преисполненный гнева и досады Мардук.

ВОЙСКА ИМПЕРИУМА ВЫРЕЗАЛИ. Несмотря на их усилия выбить с позиций легион предателей, они не продвинулись ни на шаг. И даже хуже - они отходили, медленно отбрасываемые назад яростной обороной космодесантников хаоса.

Но скоро это изменится.

Земля содрогалась с каждым шагом "Экземплиса". Во тьме он возвышался словно древний великан, огромное чудовище, чья мощь вызывала благоговейный ужас. Горы содрогались до основания, когда тысячи тонн металла врезались в твердую соленую почву затопленного ущелья титаническими шагами.

Сами его ноги представляли собой могучие крепостные бастионы, усеянные мощными пушками и амбразурами, через которые могли вести огонь засевшие там солдаты. Внутри каждой ноги находилась полукогорта, состоящая из гипаспитов и элитных, биологически и механически улучшенных преторианцев. Но бастионы ног были лишь самым слабым оружием "Экземплиса".

От одного его появления сдавались целые планеты предателей, поскольку его вооружение было самым мощным из того, что могли представить себе Механикус. Его орудия были размером с огромные городские блоки, и каждое из них могло уничтожить целый город и превратить армии в пепел. "Экземплис" участвовал в операциях Огненных Ос из Легио Игнатум со времен Великого Крестового Похода.

В его плазменном реакторе пылала мощь скованной звезды, с ужасающей силой грохотавшая, когда частица её силы передавалась в огромные орудия.

"Экземплис" был одним из последних уцелевших титанов класса "Император" из Легио Игнатум, которых жрецы Культа Механикус почитали как воплощения Бога-Машины. Громоподобными шагами он вновь ступал на поле брани с врагом, отвернувшимся от Императора Человечества.

ИЗНУТРИ БАШНЯ выглядела поразительно неправильно, там находилось нечто гораздо более неестественное и извращенное, чем мог представить себе Варн... Башня была словно живым существом с собственными мыслями и амбициями, просачивающимися в разум рабов, обрабатывающих её тело.

Её размер был невозможным до безумия, и с каждой прошедшей рабочей сменой она вздымалась на новые сотни метров. Она была настолько большой, что если бы не омерзительные живые дыхательные маски, прибитые к лицам рабов, им бы пришлось бороться за каждый вдох кислорода в разреженном воздухе на ее вершинах. И это не говоря о накрывших разрушенный город ядовитых парах. Казалось, будто облака дыма неумолимо притягиваются к башне, смог медленно вращался над ней.

Иногда щупальца существа глубже погружались в его череп, извиваясь и спазматически дергаясь. Их нельзя было достать. Варну казалось, что их никогда нельзя будет снять, даже после хирургической операции, и он видел много раз, как рабы умирали, пытаясь содрать отвратительных тварей со своих лиц. Они задыхались, кровь сочилась из их глаз и ушей, когда мощные похожие на пиявок щупальца забуривались в их мозг, ища твердой опоры, а живые кабели в их ртах намертво затыкали глотку.

Омерзительные маски резко изменили внешность рабов; теперь они были больше похожи на почитателей темных богов, чем на граждан Империума, и Варн понимал, что сейчас он тоже выглядит как один из ненавистных врагов.

Работа была бесконечной, рабы трудились в жестком темпе, и надсмотрщики свирепо наказывали тех, кто не мог выполнять их требования. Казалось, что вся работа была ускорена, что быстро приближалась черта, до которой нужно возвести башню. На одних лишь стенах работали двести тысяч рабов, предположил Варн, и ещё многие сотни тысяч горбатились в глубинах шахты внутри башни, закапываясь все глубже в кору Танакрега, в глубины планеты. Судя по всему, более миллиона рабов работали над постройкой одновременно. Было построено ещё больше крановых машин, и вместе с тысячами рабов они усиливали основание башни, расширяя его дополнительными слоями огромных каменных блоков, пока башня все воспаряла в небеса. Вдобавок, они начали строить колоссальную спиральную лестницу, достаточно широкую для танка, закручивающуюся вокруг внешней стены. Она была гигантской, но и её возводили с поразительной скоростью.

Должно быть, при постройке использовали жуткое колдовство, поскольку башня уже превзошла самое высокое строение, о котором он слышал, и по логике вещей она не могла вознестись выше, и должна была рухнуть или развалиться под собственным весом. Но она все поднималась, отрицая законы материального мира.

Хотя Варн ненавидел башню так же, как захватчиков и надсмотрщиков, он ощущал странно отеческие чувства к массам камней и кровавого цемента. Сначала он противился этому жуткому самовнушению, но поступки других рабов, особенно скованного вместе с ним бывшего телохранителя Пиерло, изменили его.

Две рабочих смены назад случилось нечто. Это было два дня назад? Или два часа?

Пиерло, как убедился Варн, едва держался на грани рассудка. Он нередко случайно слышал, как бывший телохранитель что-то шепчет себе или кому-то, кого мог слышать только он. Прикрепленный к его лицу живой черный модуль странно изменил его голос, сделав его гортанным, хриплым и диковатым. По сути, он звучал неуловимо похоже на голоса злобных надзирателей. Варн знал, что также переменился и его голос.

И когда Пиерло говорил сам с собой, Варн заметил, что тот нежно поглаживает камни под собой, словно лаская любимую соляную гончую семьи. Это действовало на нервы, но Варн мало думал об этом с тех пор, как начал слышать постоянный шум голосов сквозь гул воплей Диссонанса. По крайней мере, он ещё противился желанию ответить на эти голоса.

И когда Пиерло гладил твердый камень, Варн услышал плаксивый вопль и повернулся к его источнику. Каменный блок, один из миллионов в растущей башне, был опущен на место, но из-за некой ошибки, он был поставлен неправильно. Он сломал ноги трем рабам и покачивался на грани высокой стены. Один из паукообразных кранов напрягся, чтобы его переместить, но было ясно, что камень упадет. Крича от ужаса, Пиерло и многие другие рабы вскочили на ноги, а Варн ощутил вспышку горя и страха.

Блок выскользнул из когтей крана и перевалился через стену, скользя и ударяясь о камни внизу. Сотни тонн камня мотались в разные стороны, падая все дальше, прежде чем исчезнуть в низко зависших облаках смога. Люди со сломанным ногами горестно кричали, но не от боли. Они ползли к краю стены, их ноги ужасно искривились, и с переполненными от слез потери глазами они взирали на падение камня.

Пиерло упал на колени, крича в небеса. Желудок Варна сжался, и он ощутил в груди такую пустоту, что хотелось плакать. Он затряс головой, понимая, о чём думал, но боль осталась. И на всей башне рабы кричали от горя.

Варн не сомневался, что это было дальнейшей деградацией его рассудка, ведь как иначе он мог поверить, что такая конструкция осознает себя как сущность? Но он был уверен в этом. Башня обезумела от боли, когда упал камень, и возводившие её рабы тоже ощутили это. Это было ощущение родителя, ребенок которого болеет, а он ничем не может ему помочь.

Он ненавидел башню, но когда пришло время смены, он понял, что ему трудно уходить. Поездка на хрупком решетчатом элеваторе, карабкавшемся по узким уровням башни на своих металлических паучьих ногах, оказалась тяжелой. Боль от разделения была сильной, пусть это и пугало его. Другие рабы кричали и открыто плакали, просовывая через решетки пальцы, чтобы потрогать камни башни, пусть и теряя пальцы при движении элеватора.

Сон не успокаивал Варна, ведь всякий раз, закрывая глаза, он возвращался в адскую землю из освежеванных трупов. Только теперь там были и высоченные здания из тел, огромные сооружения, достигающие бурлящих небес. Из них доносился звон колоколов и гул монотонных песнопений. Он проснулся весь в поту, и его немедленно ударила боль разделения; Варн хотел работать на вершине башни.

Гул Диссонансов поведал ему, что у башни есть имя. Они называли её Гехемахнет. Варн не знал этого слова, но чувствовал, что оно правильно.

Ему уже казалось, что Гехемахнет дышала, и он мог чувствовать пульс её огромного сердца в вибрации камней под ногами.

Когда Варна посещали такие мысли, он молился Императору, но ему было всё труднее вспоминать слова, которые вдалбливали в него священники Эклезиархии.

Он посмотрел на Пиерло, который размазывал кровавый цемент по поверхности камня. Роба мужчины сползла, и под ней было нечто, нечто, что не могли спрятать даже слои запекшегося цемента.

– Что у тебя на плече? - прошептал Варн, и голос показался ему чужим.

Пиерло раздраженно поднял глаза, словно его мысли грубо прервали. Он натянул разодранную робу обратно, скрыв знак, и продолжил работать с опущенной головой.

Варн рискнул оглядеться и не увидел неподалеку ни одного из надсмотрщиков. Его разум возбудили назойливо повторявшиеся слова Диссонанса, «убей его», и Варн подскочил к рабу и задрал его робу. Пиерло вцепился в его руки, пытаясь оттолкнуть его, но Варн смог сорвать робу с плеча бывшего телохранителя.

На коже плеча находился символ, символ, который он узнал, поскольку видел его много раз каждый день. Он был вырезан на боках паучьих кранов и отштампован на затылке некоторых старших надзирателей. Он видел его на наплечниках каждого проклятого десантника хаоса на планете. Это было кричащее демоническое лицо, и Варн прекрасно знал, что оно провозглашает.

– Ты один из них! - зашипел он. В его разуме немедленно сошлись осколки мозаики. Варн видел, как этот мужчина покинул комнату во дворце за секунду до того, как она взорвалась. Пиерло был одним из мятежных предателей, открывших путь силам Хаоса.

Лицо предателя исказилось от ненависти, когда они начали драться. Варн слышал приглушенные вопли остальных рабов, но не вслушивался в них. Он мог слышать лишь пульсацию крови в своей голове. Этот ублюдок открыл дорогу захватчикам. В нем закипела ненависть. Он потянулся рукой к лицу Пиерло, расставив пальцы, словно когти.

Мужчина не был новичком в бою без оружия и схватил руку на подлете, болезненно ее выгнув. Сжав другую руку, Пиерло ударил его в солнечное сплетение, выбив из него весь воздух. Варн упал на камни. Пиерло был выходцем с верхов и тренировался в искусстве боя, Варн же учился борьбе на улицах Шинара и знал, что искусство борьбы и бой гвоздями и зубами за выживание каждый день - две разные вещи. Варн перенес множественные увечья во время своей молодости как хаб-гангстера, и нанес ещё больше. Даже когда он пытался быть честным и работал на соляных пластинах, он участвовал по ночам в уличной поножовщине. Все это изменилось, когда его наняли в силовики, но его навыки стали полезны и там.

Варн резко вскочил, нанеся мощный удар в подбородок Пиерло, и почти сразу добавил резки ударом локтя. Тот отшатнулся, зависнув на грани стены, способный утянуть за собой Варна и полдюжины других рабов. Варн схватил толстую шипастую цепь, затащив мужчину на камни и ударив коленом в пах.

Когда Пиерло согнулся от боли, бывший силовик шарахнул локтем по его голове, и предатель рухнул на камень. Пиерло лежал без движения, но Варн ещё не закончил. Наполненный ненавистью, он обмотал шипастую цепь петлей вокруг шеи Пиерло, прижав её к полу ногой. Варн перемотал цепи в руках и потянул, притягивая цепь к себе изо всех сил. Поскольку Пиерло носил тот же ошейник из кроваво-красного металла, что и остальные рабы, цепь глубоко погрузилась в его глотку, от чего тот задыхался, а окончания шипов вонзались в плоть. Из глотки мужчины полилась кровь, перемешавшаяся с кровавым цементом на камнях.

Вспышка боли взорвалась внутри Варна, когда в его плоть погрузились иглы надзирателей, но он не среагировал на это. Его мускулы вздулись, когда он в последний раз натянул цепь, а затем он упал от вызванной надзирателями жуткой боли, корчась и трясясь от агонии, на камнях рядом с Пиерло.

Внутренним взором Варн увидел, как небо стало красным от крови. Он знал, что Гехемахнет довольна.

И улыбался, глядя в мертвые глаза предателя.

ЗЕМЛЯ СОДРОГНУЛАСЬ, и вырвавший цепной меч из кишок гвардейца Мардук поднял голову и вгляделся в сумерки. Проливной дождь все ещё хлестал по залитому кровью полю битвы, но Первый Послушник чувствовал, что приближается нечто, нечто огромное.

Вспыхнула молния, обрисовав силуэт, который Мардук сначала принял за гору. Но это была не гора, потому что она неустанно двигалась вперед, и земля дрожала от его тяжелой поступи.

С проклятьем на губах, Первый Послушник окинул взором огромную фигуру явившегося титана.

КАЗАЛОСЬ, ЧТО ДРЕВНИЙ, первобытный бог из допотопной эпохи вновь шагал по земле, спустя бессчетные годы после того, как его родичи канули в мифы и легенды.

Его металлическое тело покрывали углубления и вмятины, полученные в сражениях за десять тысяч лет жизни. Хитро косящееся мрачное лицо было обожжено огнем и покрыто рубцами, а глаза пылали красным светом. Внутри его металлического черепа сидел принцепс и его модераторы, психически соединенные с титаном. Они ощущали боль гиганта как свою и получали дикое удовольствие, круша все под ногами.

Когда он зашагал через ряды танков и солдат, все показалось карликовым. Многобашенный бастион размером с обнесенную стенами крепость возвышался над его мощным бронированным панцирем. Осадная артиллерия и боевые пушки, через дуло которых мог проехать маленький танк, находились в этом огромном отделении, а свисающие с его стен знамена развевались под ураганным ветром. На месте рук титана находились огромные орудия, с которых свисали украшенные десятками символов боевые знамена, отмечающие вражеских титанов и сверхтяжелую технику, которых гигант уничтожил за свою долгую жизнь. Воздух вокруг огромной боевой машины мерцал от мощных пустотных щитов.

С тихим шумом осадные пушки на могучих плечах "Императора" выпустили первый залп, и потоки воющих снарядов разорвались в рядах Несущих Слово. Боевые братья взлетали в воздух, а танки раскалывались под обстрелом, но это было ничем по сравнению с последовавшим... Сверхнагретые потоки плазмы начали скапливаться в плазменном аннигиляторе правой руки монстра, наполняя воздух жутким шипением, от которого незащищенные уши гвардейцев заболели, а огромные дула смертоносной пушки "адская буря" начали раскручиваться. Направление ветра резко изменилось, когда они набрали скорость.

Вращающиеся дула пушки выпустили ураган огня, разорвавший ряды Несущих Слово и пронесшийся от одного края ущелья до другого, уничтожая воинов и технику. Плазменный аннигилятор вспыхнул с силой заключенного солнца, выпустив поток белой от жара энергии, поглотивший и немедленно расплавивший множество танков.

Учиненное "Императором" разрушение внушало благоговейный страх, и ряды Имперских Гвардейцев ликующе заревели, когда бог-машина продолжил истреблять ненавистного врага.

МАРДУК ОСКАЛИЛ СВОИ акульи клыки, шипя на чудовищную и неостановимую тварь. Копья лучей энергии слетали со склонов гор, когда лазерные пушки отрядов опустошителей нацелились на "Императора". Но для титана эти мощные залпы были словно комариные укусы. Множество "Хищников", "Лэнд Рейдеров", дредноутов и демонических машин нацелили свое тяжелое вооружение на огромное чудовище. Ракеты, лучи лаз-пушек, тяжелые артиллирейские снаряды и ревущие потоки плазмы неслись к титану. Вспышки пустотных щитов поглощали выстрелы, оставляя смертоносную машину неповрежденной, и в ответ она изрыгала снаряды из десятков боевых пушек в бастионах ног.

Отряды имперской гвардии возобновили атаку, воодушевленные появлением титана, который вновь выстрелил из плазменного аннигилятора, выстрелив во тьму и разнеся вершину пика. Обломки, куски соляных скал и демонических машин сползли с отвесных скал мощной лавиной. Крутящееся орудие "адская буря" дымилось, разрывая все на хребте. Дождь превращался в пар, падая на сверхнагретые стволы огромных орудий. Залпы артиллерии продолжали бить в пустотные щиты над панцирем титана, который сверкал мириадами цветов, отражая попадания.

Мардук вновь выругался, стреляя в разлившуюся вокруг него толпу и чувствуя, что переменчивое течение битвы повернулось против Легиона. У них просто не хватало огневой мощи, чтобы пробить пустотные щиты, а тем более повредить титан, пока Несущие Слово завязли в битве с гвардейцами и скитариями.

Но если они не удержат ущелье, их судьба будет хуже смерти. Если это будет необходимо, любой космодесантник добровольно отдаст жизнь в битве по его слову. Ведь хотя Кол Бадар как стратег и Корифей должен был организовывать комплексные и боевые непробиваемые построения, осторожно планировать наступление, размещение огневой поддержки и накладывающиеся друг на друга сектора обстрела, в отсутствии Темного Апостола Мардук отвечал за духовное лидерство легиона. И если он отдаст приказ стоять и сражаться до смерти, поскольку этого хотят боги Хаоса, то его слову последуют без вопросов. Боевые братья дорого продадут свои жизни, забрав с собой столько врагов, сколько смогут, прежде чем их жизненные энергии освободятся от их смертных оболочек.

Но Мардук не видел, как можно благородной жертвой остановить этого древнего бога войны. Нет, здесь не могло быть гордого последнего боя. Здесь были лишь быстрая смерть и позорное уничтожение. Они не смогут дать Темному Апостолу достаточно времени для окончания постройки Гехемахнет, и это было хуже всего. Если строительство прервется, то вся атака на эту планету станет бессмысленной, а Совет Темных Апостолов на Сикарусе будет очень недоволен. А этого действительно стоило бояться, даже в смерти, ибо Совет мог дотянуться до бездн Имматериума и вырвать оттуда души тех, кто подвел его. А управляемые Советом бесконечные мучения падших были столь ужасны, что лучше было их даже не представлять.

Он давал выход злобе, яростно рубя, круша кости и разрывая плоть, стоя в потоках воды. Быстро бегущие потоки доставали многим врагам почти до живота, а трупы убитых плавали лицом вниз, их кровь растекалась подобно масляному пятну. Ещё один залп "Императора" превратил часть поля битвы в ревущий огненный шар, рев немедленно превращающейся в пар воды перемешался с воплями умирающих и взрывами топливных баков и снарядов.

– Мы должны отступить, Первый Послушник, - прорычал по воксу Кол Бадар.

– Великий полководец Кол Бадар приказывает отступать от Имперской Гвардии, - промолвил Мардук, - я уже слышу, как они хохочут над нами.

– Пусть смеются. У них не будет возможности долго смаковать свою победу.

– То, что они вообще могут смаковать победу над Легионом Лоргара - позор для всех нас, - прорычал Мардук.

– Щенок, ты хочешь умереть здесь? Если ты этого действительно хочешь, я с радостью брошу тебя тут. И в этот раз тебя никто не спасет.

Буриас-Драк'шал вонзил икону в грудь гвардейца, разбрызгав кровь по шлему Мардука.

– Битва хороша, - рыкнул он, из-за толстых демонических клыков в его демонической пасти слова получились немного невнятными. У него не было допуска к личным вокс-сообщениям, проскакивающим между Кол Бадаром и Мардуком. - Сегодня мы отдадим свои жизни Хаосу?

Первый Послушник тряхнул головой, и прорычал грубый ответ Кол Бадару.

– Боги хаоса проклянут тебя, если ты посмеешь. Твоя неудача замарает нас всех.

– Я встану с высоко поднятой головой перед своим повелителем, и приму любое наказание, которое он назначит. Я не буду трусливо умолять, как это сделал бы ты.

– Значит, ты признаешь свою неудачу, могучий Кол Бадар.

– Я не буду слушать твои бесхребетные насмешки, гаденыш. Боги свидетели, я увижу падение этого проклятого "Императора". Я все ещё полководец Воинства, и ты сделаешь, как я прикажу.

– Я буду ждать, когда ты начнешь пресмыкаться и лизать стопы Темного Апостола, умоляя о милости, - проворчал Мардук.

– Этого не будет, змея, - сказал Кол Бадар. Вокс-канал протрещал, открываясь чемпионам кругов.

– Отходим, сражаясь, - приказал Корифей. - Передовые круги отходят, третья и четвертая линия прикрывают. Вторая и пятая, встретить первую, объединиться и отступить. Затем отходят четвертая и третья. И оттащите назад эти проклятые дредноуты и демонические машины.

Буриас-Драк'шал зарычал от расстройства, и, вымещая своё недовольство, разорвал человека пополам.

– Мы бежим от них!? - крикнул он, ломая хребет другом солдату.

– Нет, - ответил Мардук, - мы бежим от него.

– Ба! Мы уже повергали титанов раньше. Корифей слабак.

– Уже метишь на его место, Буриас-Драк'Шал?

Одержимый дико оскалился, а затем позволил демону вновь проявить себя, и изменился так, что не мог говорить. С животным ревом он ринулся обратно на поле битвы.

Мардук чувствовал стыд и досаду. Не в обычаях Легиона было бежать от солдат Ложного Императора, хотя он и понимал, что приказы Кол Бадара - лучший путь действий для Воинства.

И все же, он будет рад увидеть, как из этого высокомерного подонка сделают вешалку, когда Темный Апостол узнает об отступлении.

ОТСТУПЛЕНИЕ НЕСУЩИХ СЛОВО прошло гладко, выстроившиеся круги отходили в стройном порядке, обрушивая плотные огневые потоки, чтобы прикрыть отступающих. В свою очередь, эти круги разворачивались и прикрывали своих братьев. Павших воинов оттаскивали, поскольку бросить их на поле боя было бы ужасным богохульством, а вдобавок, боевое снаряжение и генетическое семя легиона было слишком совершенным, чтобы его бросать. Техника медленно катилась назад, стреляя в титана.

Большинство демонических машин и дредноутов вытащили из битвы на крепких цепях, прицепленных к тяжелой гусеничной технике, хотя они и сопротивлялись и пытались вернуться в бой. Многие из них набросились на своих поводырей, убив десятки пытавшихся их успокоить людей в черных рясах и перевернув множество оттаскивавших их тяжелых тягачей. Другие вырывались из оков и бросались на врага, рвя, разрывая и вопя, испуская потоки пламени и ракет, прежде чем их уничтожили орудия "Императора".

Кол Бадар сгорал от стыда, но он не мог позволить уничтожить Воинство. Однако потери были тяжелыми, и этот день будут долго оплакивать.

Конечно, он готовил план действий на случай отступления, как часть боевых приготовлений ко всему, но ему уже тысячи лет не приходилось приказывать отходить.

Несущие Слово удерживали врага на расстоянии ураганным прицельным огнем. Легион медленно отходил, создавая болтерами вихрь смерти.

Припадающие к земле восьминогие машины с плеском выпрыгнули перед линией Несущих Слово. Они были меньше огромных "Осквернителей", и управлялись существами, некогда бывшими простыми смертными. Но теперь плотное подключение и черное колдовство навсегда соединило их с машинами, а измененная плоть их тел находилась внутри круглых, полных жидкости и похожих на волдыри глазах спереди конструкций.

Раздутые брюшка машин пульсировали, когда круглые мины извергались из их задних частей, падая в воду и вбиваясь в землю. Они торопились вперед, их огромные животы сокращались, закладывая свой смертоносный груз прямо под корку соленой земли, размещая тысячи миль по всей длине ущелья.

Другие конструкции, с более длинными ногами шагали через глубокую воду, словно мутировавшие многоногие водные насекомые. Они обильно изрыгали жирную, клейкую маслянистую жидкость на поверхность потоков воды, выбрасывающих её за отступающими Несущими Слово на ничейную землю между двумя армиями.

Обстрел имперцев уничтожал десятки мерзких созданий, а ужасающая сила орудий "Императора" все ещё взрывала огромные участки ущелья, но они были заменимы, и Кол Бадара не заботило их уничтожение. Машины выполнили возложенную на них задачу, и теперь их гибель не имела значения.

Титан сделал ещё один огромный шаг вперед, обрушив с оглушительным грохотом свою огромную многосуставчатую ногу, стреляя из орудий в отступающих Несущих Слово. Боевые орудия на плечах "Императора" развернулись, нацеливаясь на с воем летящих сквозь бурю "Громовых Ястребов" и "Штормовых Птиц", по кривой улетавших к вершинам гор.

В его голове эхом отдавались слова Первого Послушника, раздражая его. Имперцы никогда не должны были одержать такой победы, и Кол Бадар ощущал на своих плечах тяжелый груз стыда и разочарования. Он хотел бы получить больше времени на изучение противника, узнать его силу и состав, но пожелания Темного Апостола были ясны, а время было критическим фактором. Точная оценка врага означала бы битву в глубине гор, а он чувствовал, что такая стратегия не понравилась бы Темному Апостолу.

– Ты слишком осторожен, мой Корифей, - сказал бы Ярулек. Он повторял это и раньше.

Сегодня его осторожность спасла бы жизни множества боевых братьев, поскольку внезапное появление титана стало шоком. И теперь он вынужден отступить.

И все же, он чертовски хорошо позаботился о том, чтобы противник понес как можно больше потерь во время отступления Воинства.

Когда шрапнель и выстрелы угодили в жирный, маслянистый суп, извергаемый длинноногими шагоходами, высокое пламя накрыло ущелье. Яростно вспыхнув, оно разгорелось по всей ширине аллеи, поглотив десятки шагоходов. Погибая они пронзительно визжали, их ноги дергались в агонии, когда пламя лизало их. Пылающая жидкость накрыла сотни безмозглых скитарий, продолжавших неустанно идти за отступающими десантниками хаоса, даже тогда, когда огонь поглощал их плоть. Части машин, утратив скреплявшую их плоть, погрузились в кипящие воды, хотя даже там они продолжали гореть.

Первые танки, достигшие поверхности соляной скалы и скрытых под ней мин, взлетели в воздух от мощных взрывов. Увидев это, имперцы остановились до тех пор, пока миноискатели не очистили путь, и принцепс титана класса "Император" решил не рисковать своей огромной машиной до этого момента.

Корифей подарил Воинству время, но должен был тщательно его использовать, чтобы спланировать и воплотить падение титана. Стратегии и предположения уже мелькали у него в уме. Он уже знал, где встретить гиганта, мысленно отметил это место, узкое ущелье примерно в пяти километрах позади.

Кол Бадар горько посмотрел в разрываемое вспышками молний и падающими снарядами небо и повторил принесенную Первому Послушнику клятву.

– Я увижу падение этого бога-машины от моих рук или моя душа будет обречена на вечные муки.

Пророкотал раскат грома, словно принимая его клятву.

Он сломает дух машины монстра и, достигнув победы, предстанет перед Темным Апостолом Ярулеком и примет любое наказание, которое тот сочтет нужным наложить на него.

БИТВА ДАВНО ЗАКОНЧИЛАСЬ, а жуткая буря в небесах утихла. Воды отступили, схлынув с гор в болото в опустошенном ущелье. Повсюду на поле битвы были разбросаны тела, выжженные остовы техники и обломки. Немногие из погибших врагов остались тут, многих вытащили их собратья, а элизианские огнеметчики сжигали тех, кто остался. Все избегали почерневших остовов техники и проклятых машин врага, поскольку их полное уничтожение было бы слишком долгим. Команды несущих тяжелые связки отлаженных сенсоров элизианцев крались вперед, вытаскивая из земли тысячи мин. Они были гораздо медленнее жужжащих минных тральщиков Адептус Механикус, перепахивавших землю широкими взмахами механических анализаторных рук. Но приказы командира элизианцев были ясны: армия должна продвигаться вперед так быстро, как это возможно, и любой человек, способный находить мины, элизианец или безмозглый сервитор, должен работать.

В огромной тени остановившегося титана "Экземплис", адепты Бога-Машины роились вокруг уничтоженной техники, извлекая важные механизмы и молясь мертвым или умирающим духам машин. Генералу-бригадиру Хаворну они казались роем плотоядных муравьев, разрывающих труп умирающей добычи. Адепты быстро, с удвоенной энергией сдирали орудийные системы с уничтоженных танков и Ординатус Минорис, и загружали их рядом с работающими устройствами, гусеницами и управляющими системами в огромные грузовые машины для последующего повторного использования.

Индустриальные сервиторы неустанно работали, вытаскивая тяжелое вооружение, собирая его под бдительным взором адептов и относя павших скитарий в катящиеся за армией передвижные фактории. Там их укладывали на длинные конвейерные ленты и завозили внутрь для рециркулирования. Хаворн не был уверен, что это означает. Он думал, что оружие техно-стражей вырывали из мертвой плоти его носителей, но он не знал судьбу самих тел. Лишь когда техномагос Дариок холодно его попросил об одном одолжении, он узнал судьбу этих оскверненных трупов.

– Запрос, генерал-бригадир Ишмаэль Хаворн, - монотонно сказал техомагос. - Я так понимаю, что тела ваших неактивных солдат собирают. Их отправляют на перерабатывающие фактории вашего подразделения? Я не знал, что они есть в вашей экспедиции.

– Жетоны Элизии кладут на глаза моих павших солдат, а их мертвые тела поглощает очищающий огонь. Жрецы направляют их души к Императору, - Ответил Хаворн, не понимая о чем говорит магос. - Таков путь элизианцев. Каждый человек носит два жетона с Элизии, - пояснил он, порывшись под накидкой и достав две круглые металлические монеты, висевшие на продетой через отверстия в их центре тонкой цепочке на шее Хаворна, - это давно стало обычаем наших людей. Мы специализируемся в десантных операциях, и редко доводится выносить тела мертвых, но не важно, где они лежат, главное, что их души направлены на правильный путь.

– Сжигаете мертвую оболочку из плоти? Это не логично. Это трата ресурсов, как прометия, так и плоти. А что с теми вашими устройствами из плоти, которые стали неоперабельными, но не полностью не функциональными?

– Ты имеешь в виду моих раненых? - ледяным голосом спросил Хаворн.

– Если угодно.

– Моих раненых отделяют от их взводов и уносят в медицинские палаты на тяжелых посадочных транспортах. Смертельно раненым облегчают муки, а их души направляют на правильный путь.

– Могу ли я попросить вас об одном, генерал-бригадир Ишмаэль Хаворн?

– О чём? - осторожно спросил генерал, не понимая, куда ведет магос.

– Нелогично и нерационально избавляться от нефункционирующей плоти так, как это делаете вы. Я прошу, чтобы после завершения ритуалов ваших жрецов, трупы были бы собраны для переработки моими адептами.

– Переработки во что?

– В полужидкую, основанную на протеине питательную пасту.

Хаворн моргнул, думая, что ему послышалось.

– Ты... хочешь превратить тела элизианских воинов, с честью погибших в бою с врагом, в пасту.

– Это логическое использование ограниченных ресурсов. Когорты моих скитарий хорошо снабжены топливом, но пополнение пищевого уровня является тяжелым.

– В тебе действительно не осталось ничего от человека, черт возьми, жалкая ты и низменная машина? - дрожащим от эмоций голом сказал Хаворн

– Исправление. На моем теле осталось тридцать восемь стандартных имперских единиц веса живой плоти и тканей, генерал-бригадир Ишмаэль Хаворн. Я не жалок и не низок, а их использование в подобном контексте является новой частью информационной памяти для меня. И спасибо вам за то, что вы назвали меня "машиной", хотя я ещё не настолько возвысился в рядах духовенства Марса, чтобы стать одним целым с Омнииссией.

– Отвечу вам так, магос, - сказал Хаворн, - скорее вы сдохнете и окажетесь в аду, чем я отдам вам кого-нибудь из своих солдат, живых или мертвых.

Не услышав немедленного ответа, он добавил.

– Это значило, нет, ублюдок ты с ледяным сердцем.

–МЫ ОПРЕДЕЛИЛИ МЕСТНОСТЬ, в которой враг собирается встретить нас, генерал-бригадир, - доложил полковник Ларон.

–Покажите мне, - сказал Хаворн. Длинный стол между ними осветился после его слов, возникли тысячи перекрученных линий зеленого света, показывающих детализованную схематическую карту окружающей местности. По распоряжению Хаворна, скрюченный сервитор, встроенный в основание стола, начал манипулировать выделенным изображением, прокручивая его вдоль поверхности стола и увеличивая ущелья и лощины. По другому приказу, плотно собранные световые линии начали возникать над столом, показывая трехмерное изображение гор.

Спустя секунду осмотра карты, Ларон указал.

–Мы движемся по основному ущелью здесь. Наши разведчики продвигаются через лощины тут, там и здесь, - сказал он, указывая на два тонких ущелья в нескольких километрах от того, по которому двигались основные силы, - а наши десантники приземлилась в этих точках, - Ларон указал на дюжину ключевых стратегических позиций.

–Как вы прочли из моих докладов, наше наступление на возвышенности тут,- он указал на ещё одну точку в горах, - было тяжелым, но успешным.

–Враг защищал их без особого энтузиазма, - проворчал Хаворн, - Твои люди взяли их слишком легко, и я не пытаюсь их очернить. Там где предатели решат остановиться и сражаться, мы встретим гораздо более тяжелое сопротивление.

–Я думаю так же, генерал-бригадир, и верю, что мы нашли это место. Ранние попытки взять эти позиции, - он указал на участок гор примерно в десяти километрах, где ущелье было особенно узким, показали высокую концентрацию противника. Наши атаки были отбиты.

–И с тяжелыми потерями, - буркнул Хаворн.

–Действительно, враг не церемонился. Они решили дать нам бой там.

–Это подходящее место. Здесь искривленное ущелье уже всего. Там нет прямой линии огня длинной больше километра, следовательно, использование нашей артиллерии будет ограниченным, но их воины будут на превосходных позициях. Это значит, что "Экземплису" придется подойти ближе для атаки, вместо того, чтобы разносить их с расстояния в пять отрезков. Это интересное место для битвы. Но возможно это уловка. Вы провели разведку подходящих для засады позиций перед этим отрезком?

–Да, генерал-бригадир. Ущелье сужается примерно в десяти километрах выше, тут. В нескольких местах оно сужается до ширины меньше ста метров в нескольких местах, и "Императору" там будет тесновато. Это могло бы быть местом для проведения засады, но таких районов в ущелье больше сорока.

Генерал-бригадир фыркнул.

–Были ли следы движения противника? Если мы войдем в ущелье, а предатели займут позиции на этих скалах, то потери будут велики.

–Нет, сэр. Мои "Часовые" зачищают район, но пока они не встретили никого, кроме ублюдочных культистов, скакавших параллельно ущелью. Мы убили их всех.

–Вражеский командующий не дурак. Если бы я был им, я бы планировал нечто здесь, - сказал Хаворн, указывая на одно из самых узких мест ущелья. - Миноискатели пока что ничего не нашли?

–Ни одного целого минного поля, хотя мины были раскиданы каждые сто метров или около того.

Имперские войска позади этих отрядов замедлились до состояния черепах. Хотя пока не было обнаружено ни одного минного поля, предатели раскидали по ущелью спорадические скопления мин, лишь чтобы вынудить Имперцев сканировать весь свой путь.

–По всей длине в утесах находиться множество трещин. Я приказал командам огнеметчиков двигаться вдоль обрывов и зачищать все группы пещер. С огнеметчиками идут команды сканеров, осматривающих местность на предмет жизненных показателей и энергетических всплесков.

–Прикажи командам подрывников подорвать крупные расщелины, - распорядился Хаворн.

–Да, сэр.

–Возможно они хотят очистить исторические хроники от причиненного им "Экземплисом" позора, - сказал генерал-бригадир, - Они могли хорошо подобрать место для битвы против нас. И они будут сражаться до последнего.

МОЩНЫЕ АВТО-СЕНСОРЫ предупредили Кол Бадара о рыщущем духе машины вражеского ауспекса, и последние системы его терминаторской брони автоматически отключились. Он едва дышал, а его сдвоенные сердца бились не чаще чем раз в минуту. Он уже давно отключил рециркулирующее воздух устройства, а огромный вес доспеха давил на него, когда последние вспомогательные механизмы деактивировались.

Он плохо слышал приглушенный глухой удар взрыва, когда на него посыпались пыль и песок, а земля под его ногами содрогнулось. Тяжелые осколки соляного камня рухнули на Корифея, но он все равно стоял неподвижно, а его жизнедеятельность была крайне замедленна. Это не было глубокой комой, на которую были способны воины легиона, ибо для того, чтобы пробудить его от неё потребовались бы усилия хирургеонов, и он не смог бы даже заметить знака приближения своей добычи. Однако это было достаточно сильное замедление для того, чтобы ауспексы врага не засекли его жизненные показатели, особенно когда он был защищен толстыми, изолирующим сигналы пластинами его святой брони.

Прошло некоторое количество времени, и Корифея омыло пламя. Сердцебиение Кол Бадара ускорилось, когда он увидел охватившую его основанную на прометиуме зажигательную смесь и ощутил резкий скачок температуры. Жар был почти непереносим, встроенные тепловые регуляторы его брони были выключены вместе с остальными устройствами, чтобы не было читаемого энергетического излучения.

Пламя ярко осветило узкую пещеру. Кол Бадар видел других воинов культа Помазанников, таких же неподвижных, которых лизали языки пламени. Он видел как внешняя ребристая проводка раннего терминаторского доспеха одного из боевых братьев ярко вспыхнула и расплавилась, а сам воин рухнул на пол пещеры, его легкие загорелись. Кол Бадар был рад, что тот не кричал, умирая.

Когда из-за увеличившегося сердечного ритма его дыхание участилось, он начал использовать слишком много кислорода, которого и так оставалось немного в доспехах Корифея. Кол Бадар вновь замедилил дыхание и пульс до тех пор, пока оно почти не остановилось.

–ЧТО ЭТО БЫЛО? ТЫ что-то засек? - спросил уставший элизианский солдат, оглядываясь на товарища. В руках того была тяжелая полусфера диска ауспекса. Доверится ему и позволить провести осмотр было легче, чем все время поглядывать на информационный экран на закрепленном за спиной устройством обратной связи.

–Кажется, секунду что-то было, но сейчас исчезло. Больше похоже на глюк.

–Не пора ли нам поменяться местами, хех? - с надеждой спросил он. Его товарищ громко захохотал.

–Никаких шансов. Я его потеряю. Пошли, пора идти. Тут ничего нет.

КОЛ БАДАР ПРИШЕЛ В СЕБЯ, когда пещера вздрогнула, и на него посыпались куски соляной скалы. Спуся почти тридцать секунд последовал ещё один громоподобный взрыв, ближе, чем первый, и вниз посыпалось ещё больше пыли. Его желтые глаза моргнули, запуская базовые функции брони. Он решил, что после того как враги прочесали местность и объявили её чистой, они едва ли будут проводить дальнейший осмотр, так что включенная терминаторска броня было маленьким риском. Вновь начал циркулировать спертый и сухой воздух, и Кол Бадар глубоко вдохнул, наполняя воздухом своё задыхающееся тело. Его чувства немедленно обострились.

Добыча была близко.

Он осмотрелся, поворачивая голову их стороны в сторону, вновь знакомясь с ситуацией, когда заработали системы его брони. Пещера сузилась и обрушилась от взрывов в нескольких местах, обломки скал разбросало по неровному полу. Огромные куски упали на многих Помазанников, оставив на благословенном керамите выбоины и трещины. Несколько его братьев были наполовину погребены под завалом, но сейчас это не имело значения

Пещера была ответвлением глубоко разлома, который рассекал отвесные утесы главного ущелья. Кол Бадар заметил сужение ушелья и счел его подходящим для боя с врагом, но он никогда бы не нашел сеть пещер за ограниченное время для приготовления засады, если бы не... О них сообщил космодесантникам хаоса один из культистов, один из прислуживающих Первому Послушнику жалких псов.

Ответвляясь от открытого разлома, вход в систему пещер скрывался из виду. Его сложно или даже невозможно было найти тому, кто не знал о нём. Все же, пламя вражеских орудий нашло вход, в отличие от их носителей, и его комплект брони почернел от жара пылавшего прометиума.

Последовавшие взрывы почти полностью завалили разлом, когда сейсмические заряды обрушили нависавшую над ним скалу. Из пещеры почти невозможно было выйти воинам в броне терминатора. Но так лучше, ибо враг стал беспечен, думая, что его флангам ничто не угрожает.

Последовал ещё один грохочущий звук, и земля вздрогнула. Хотя местность скорее всего не сканировали, передача вокс-сообщений была бы слишком большим риском. Щенок, Первый Послушник должно быть двинул своих культистов вперед. Если он сделает это не вовремя, Помазанники окажутся под ураганным обстрелам орудий врага. Он сжал зубы. Если щенок не исполнит свой долг, Кол Бадар и его братство почти наверняка погибнут. И даже если этот недоносок, Мардук, решил не оставлять его умирать, то почти наверняка эта мысль посещала разум ублюдка.

Все же, была только одна возможность уничтожения титана типа "Император" без гибели сотен боевых братьев. Это было рискованное предприятие, но его перспектива сильно возбуждала Кол Бадара. Раньше такая жажда битвы казалась потерянной для него, погребенной под тысячами лет сражений во славу Лоргара. Он приветствовал это чувство, как давно потерянного друга.

Десятки резких красных огней осветили стену пещеры, когда земля под ними вновь содрогнулась. С дрогнувшей скалы посыпалась ещё одна лавина пыли и камней, и Кол Бадар ухмыльнулся, осознавая, что вся пещера может рухнуть в любой момент, погребя его и Помазанников под тысячами тонн скалы. Это будет действительно бесславной смертью, и он мог только представить, как над ним будет насмехаться ублюдок Мардук, если судьба Корифея окажется такой.

Неподалеку раздались ещё два тяжелых удара. Он прикинул дистанцию. Её было сложно определить, но Кол Бадар решил, что спустя ещё два удара пора будет подрывать заложенные заряды.

Их красные огоньки ритмично мерцали в темноте. Они были предназначены для взрыва лишь в одном направлении, и он очень аккуратно их разместил. Эксперт в осадных взрывах, Кол Бадар провел несколько часов, изучая разорванные линии и угловатые уровни скалы, чтобы мощные взрыв произвели именно желаемый эффект. Единственный неправильно размещенный заряд обрушил бы на них всю гору, а Корифей не позволял никому распоряжаться своей судьбой.

Дикое предвкушение нарастало, и Кол Бадар прислушивался к тяжелым ударам, возвестившим бы о начале атаки.

КОМАНДНАЯ "ХИМЕРА" МЕДЛЕННО катилась вперед в тени "Экземплиса". В не зависимости от того, сколько раз генерал-бригадир видел титанов, его не переставал восхищать один лишь их размер, а этот гигант типа "Император" был одним из самых крупных. Из под купола "Химеры" открывался прекрасный вид на шагавшую вперед огромную боевую машину. Он мог понять, почему извращенные адепты Механикус поклонялись титану как воплощению своего бога, поскольку он был могучим, первобытным существом эпических размеров.

Сзади он мог видеть смазанные маслом механизмы бога-машины, поскольку тыловой слой брони был слабее переднего. Поршни размером с дома поднимались и опускались, когда гигант двигал своими огромными крепостями ног, а вихри перегретого дыма и пара вырывались из выхлопных труб на спине. Ещё выше, стяги раскачивались от быстрого ветра на сводчатых зданиях крепости, которую титан нес на своих плечах. Там были размещены боевые орудия и осадная артиллерия, а также храмы Бога-Машины и мавзолеи с мощами прошлых принцепсов.

В узком ущелье ему было неуютно, и генерала не покидало напряжение. Это место было больше похоже на разлом, а его близкие стены были отвесными. Казалось, что они угрожающе нависали над ним, а если враг засел на их гребне, он смог бы безнаказанно расстрелять конвой. Но 72 полк Ларона удерживал там позиции и продвигался дальше вдоль гребней хребта. Основные силы Механикус медленно двигались через ущелье, и казалось что враг решил просто ожидать их вперед. Но все же генерал-бригадир почти ожидал, что что-то произойдет, некая ловушка или хитрость, а он давно научился доверять своим инстинктам.

–Рачиус, - сказал он человеку в "Химере", - проведи ещё одну проверку.

–Так точно, сэр, - откликнулся офицер-связист.

"Химера" была оборудована множеством сенсоров и мощных вокс-устройств, чтобы приказы генерала-бригадира доходили до его капитанов, а длинные антенны и тарелки связи поднимались в задней части БТР.

–Я засек слабый всплеск излучения со стороны утесов, сэр. Точный источник неизвестен.

–Черт побери! - произнес Хаворн. Его напряжение росло. Это было критическим моментом. В сузившемся ущелье подразделения Имперцев растянулись длинным и громоздким конвоем. Если начнется атака, будет сложно оказать поддержку, а остальным подразделениями позади них придется остановиться.

–Говоришь от утесов? Команды подрывников не заделали все пещеры, не так ли, Рачиус?

–Нет, сэр. Мне доложили, что все пещеры обрушились. Возможно, это просто геотермальная активность.

–Попробуй опередить место. И прикажи "Химерам" держаться поближе. Скажи офицерам быть готовым к действию.

Высоко квалифицированный офицер быстро выполнил приказы. Донал Рачиус был привередливым и совершенно зацикленным на свой внешности человеком. Складка на униформе бесила его, и он точно так же относился ко всему, что делал. Хаворн терпел его эксцентричность, потому что Донал был опытным, а его перфекционизм, пусть и раздражающий при общении, сделал Рачиуса идеальным для его должности человеком.

"Химеры" за командным транспортом ревели двигателями и ехали вперед, удерживая дистанцию. Не было отрезка в ущелье, по которому друг за другом не ехали двадцать машин. Но они держались на осторожной дистанции от титана. Наступившая нога колосса легко превратила бы БТР в лепешку.

Когда началась атака, это было почти облегчением. Но она началась впереди колонны танков, в самой сильной точке имперских позиций.

Хаворн услышал раскаты обстрела впереди, и колонна замедлилась.

Генрал-бригадир немедленно выпрыгнул из купола, поджав под собой ноги, когда мощный полу-лифт опустил его внутрь "Химеры". Она была наполнена коммуникационным оборудованием, маленькой группой офицеров и сидящим в специально сделанном изогнутом сидении очень большим огрином, чья голова поместилась, но все-таки давила в потолок.

–Доложите, - приказал он.

–Техномаг доложил, что его скиитарии сражаются с врагом.

–Значит враг выдвинулся встретить нас?

–Похоже на то, сэр. Они окружили изгиб тут, - ответил Рачиус, указывая на дата-слоте упрощенную карту, на которой сияли огоньки, указывающие передовые подразделения.

–Но это бессмысленно. Мы перережем их, если их не будут поддерживать крупные орудия предателей, а они все размещены там, не так ли? - Ответил Хаворн, указывая на вершины гор в нескольких километрах от изгиба ущелья.

–Они там. Мы не получали информацию, указывающую на обратное.

–Должно быть, они хотят, чтобы мы их атаковали, предупреди колонну.

–Сэр, Механикус уже предупреждены. "Экземплис" готовит орудия.

–Скажи магосу выдвигаться. Скажи ему, что его бог-машина в опасности, - сказал Хаворн, вновь карабкавшийся на куполе, чтобы осмотреться.

Он поднял люк "Химеры" и увидел, что титан широко расставил ноги, а механизмы поддержки встали на место, когда гигант готовил орудия. В воздухе разливалась энергия, когда плазменные реакторы разогревались, готовясь устроить полномасштабное опустошение. Генерал-бригадир поднес мощный гироскоп к глазам, всматриваясь в утесы на верху. Там не было ничего, ни следа появления скрытого противника.

–Враг движется, сэр! Они ринулись вдоль хребта! И вдоль ущелья сюда быстро двигаются другие подразделения противника! Они готовятся атаковать!

"Кого черта происходит?" - подумал Хаворн. Могучие орудия "Экземплиса" легко истребят их всех. Такое развитие событий не успокоило генерала, и его настороженность росла.

–ВПЕРЕД! - ВЗРЕВЕЛ МАРДУК, - Взор богов пал на вас, и их суд ожидает. Проявите себя достойно, выместив свою ненависть на неверных почитателях трупа!

Культисты воспрянули от его пылких слов, но Мардук презирал их, всех до единого. Боги наблюдали, это так, и они будут хохотать, наблюдая как ничтожные пойдут на бойню, дабы исполнилась цель действительно возвеличенных, Несущих Слово.

–Вперед, воины истинных богов! Вас ждет слава и возвышение! Не бойтесь орудий врага. С распростертыми объятиями примите разрушение, ибо ваши смерти помогут исполнить волю богов. Отдайте свои смертные тела Хаосу, и в эту ночь ваши души окажутся в королевстве богов!

Пять тысяч воинов культа ринулись вдоль узкого ущелья, к ожидающим их вдали орудиям огромного титана. Они кричали молитвы, маршируя вперед.

Оставив внушительную брешь за Культистами Слова, он приказал остаткам Воинства идти вперед, прекратив ждать подхода противника. Он видел, как "Император" расставил ноги, когда культисты оказались в зоне досягаемости его орудий, как и предсказал Кол Бадар. Теперь настало время действий Корифея. Его гамбит должен сработать, иначе все Воинство окажется на милости орудий титана.

–Я все ещё думаю, что нужно их отозвать, - прорычал Буриас, - Пусть ублюдок Кол Бадар встретит врага один и отправиться в ад.

–Буриас, - захохотал Мардук, - твоя желчь достигла пика. Ты говоришь эти слова, потому что думаешь, что я хочу их услышать?

–Первый Послушник, я просто выразил свои чувства и ничего более. Ублюдок приказал отступать от врага. Он заслужил смерть.

–Возможно, мой Несущий Икону, но ты предлагаешь нам бросить Помазанников?

–Они комнатные собачки Кол Бадара, почитающие ему почти с таким же пылом, как и Темного Апостола.

–И ты все ещё злишься, что тебе не приняли в культ, - сказал Мардук. Несущий Икону никак не среагировал, но мускулы его шеи слабо напряглись, и Первый Послушник увидел это. Он засмеялся.

–Ты очень амбициозен и у тебя черное сердце, не так ли, дорогой Буриас? И ты немного обижен на меня, так?

–Первый Послушник? - сказал немного уязвленным голосом Буриас. - Я всегда предан вам.

–Но ты думаешь что я виноват в том, что тебя не приняли в Помазанники. Ты думаешь, что это скрытое оскорбление меня Кол Бадаром, и ты страдаешь от него из-за нашего товарищества.

–Это мысль... посещала меня, Первый Послушник.

–Я рад, что ты иногда бываешь честным, Буриас, - весело сказал Мардук. Он продолжил прежде, чем Несущий Икону смог ответить, - Твое бесконечное желание возвыситься и улучшить свое положение - соблазн Слаанеша?

–Первый Послушник, вы знаете, что ищу не совершенства. Его не нужно для достижения того, чего я хочу.

–Да, тебе нужно быть лишь на хорошем счету того, кто станет Темным Апостолом. Но не будь самодовольным, дорогой Буриас. Когда придет время, и я получу мантию, я выберу только самого достойного война на должность моего Корифея.

–Моя пригодность под вопросом? - спросил Буриас, пытаясь скрыть свои эмоции на неиспорченном и внушительном бледном лице, но Мардук видел отблеск ярости Драк'Шала в его глазах.

–Нет, Буриас, но ни в чем под взором богов нельзя быть уверенным. Не позволяй свои порокам однажды опозорить тебя.

–Ничто не опозорит меня, и я никогда не навлеку позор на благословенный легион Лоргара, - сурово сказал Буриас.

Мардук улыбнулся и положил руку на наплечник Несущего Икону.

–Я верю, что ты прав, Буриас, старый друг. Ты говорил эти же слова на Калте, когда мы сражались с проклятыми воинами Жиллимана.

–И ты сказал, что однажды будешь возглавлять великие роты вместе со мной.

–Это так.

–Если этот... трюк Кол Бадара провалиться, в Воинстве останется слишком мало космодесантников, чтобы по справедливости разделить его, как приказал совет Сикаруса, особенно после потерь, которые нанес нам титан. Будет мало нужды во втором Темном Апостоле.

–Это мысль посещала мой разум, - огрызнулся Мардук, его настроение ухудшилось. - В любом случае, тем или другим способом, я стану Темным Апостолом.

–Я всегда сражался на твой стороне, Первый Послушник, задолго до того, как начал тебя называть так. И я буду сражаться теперь, чтобы не произошло.

–Я не ожидал от тебя другого, друг мой. Прикажи остальным чемпионам Воинства выдвигаться. Мы сразимся с великим врагом здесь, и будем молиться богам о том, что план Кол Бадара сработает, иначе нас всех перережут, а мы предстанем перед ними раньше, чем ожидаем.

–Первый Послушник, а что если боги хотят, чтобы мы здесь погибли?

–Тогда это будет их воля, но это будет не то, что я провидел. Переплетающиеся пути будущего никогда не останавливаются, но из тысяч пересекающихся дорог его, по которым я следовал в своих видениях, нас истребляли меньше чем в половине.

–Это... очень успокаивает, Первый Послушник, - сухо сказал Буриас.

Мардук захохотал, его уныние испарилось в мгновение ока.

Далеко впереди, орудия титана, стреляя, яростно вспыхнули, а спустя пол секунды последовала какофония разрывов, эхом отдавшихся в узком ущелье. Сотни культистов немедленно погибли. Расчет времени был критическим для наступления Несущих Слово. Если Кол Бадар неправильно его выбрал, оно окончиться гибелью сотен боевых братьев. Но если он рассчитал правильно, то они перережут множество врагов.

"Направьте меня Боги Эфира", - взмолился он и закрыл глаза. Вернувшееся видение вспыхнуло в нем, как только его веки опустились, видение четкое и болезненное, оставившее в его висках тупую головную боль. Он вытер струйку крови с его носа и увидел, как она немедленно свернулась плотной коркой на его пальце. Первый Послушник решил обсудить с Разжигателем Войны его после бивты, поскольку значение было странным и ставящим в тупик.

–Пошли, - сказал он, - Пора обрушить нашу ярость на врага.

–ЕСТЬ КОНАКТ, СЭР! - закричал Рачиус, - Прокляни их Император, здесь больше пятидесяти этих ублюдков! Вектор 7.342.'

Хаворн выругался и вскинул гироскоп, глядя туда, куда указал его офицеры.

–Пусть "Химеры" двигаються, - крикнул генерал-бригадир, но его слова исчезли в серии взрывов, разорвавшим часть горы и эффектно раскидавших обломки скал. Крупный осколок камня врезался в нос "Химеры", оставив выбоину на толстой броне, а другие безвредно ударили в могучую ногу "Экземплиса", стоявшего не более чем в тридцати метрах от взрыва. На таком расстоянии его пустотные щиты были бесполезны. Они эффективно защищали от дальнего обстрела, но любой, кто подобрался так близко, мог атаковать бога-машину напрямую.

Пока эта мысль пробегала по его разуму, Хаворн выругался и шарахнул кулаком по крыше "Химеры", увидев массивные фигуры, выступающие из окутавших место взрыв клубов дыма.

Раздались первые выстрелы, когда они тяжело шагали по обломкам. Выступившие из облака были огромны, а их пластины брони были толстыми и почти непробиваемыми: терминаторы, элита врага.

Хаворн хлопнул по крыше "Химеры"

–Вперед! - заорал бригадир-генерал. - Перехватите их! И скорее приведите сюда тяжелую технику!

Двигатель БТР взревел, когда тот ринулся вперед по потрескавшейся земле. Другие "Химеры уже направлялись к врагу, и Хаворн увидел, как одна из них взорвалась, маслянисто черный дым немедленно поднялся над оранжевым огненным шаром.

–Сэр, вы должны спуститься сюда, - раздался снизу голос Рачиуса, в его голосе было беспокойство, но Хаворн не обратил внимания, вцепившись в зажим установленного на крыше штурмового болтера. Он навел мощное оружие на терминаторов и нажал на курок.

КОЛ БАДАР ЗАРЫЧАЛ, изрыгая во врага огонь из своего болтера. Он был в середине колонны врага, его окружали со всех сторон, а слева и справа к Корифею спешили солдаты и техника врага. Но истинная цель его гнева стояла перед ним: могучий Император титанов.

Огромные ступени спускались от арки врат на ступне колоссальной военной машины, и Кол Бадар шагал к ним. Прикрывающий огонь из автопушек "жнец" разносил вражескую техники и подразделения скиитариев, а плотный обстрел разрывал бежавшую перехватить их по соляной земле вражескую пехоту.

Но ничто не могло отвлечь Корифея от его цели, и он неумолимо шагал через ураган выстрелов, ведомый стальной решимостью и гневом. Встроенные в бастионы ног титана защитные батареи открыли огонь, накрыв шагающих Помазанников, силой взрывов разрывая даже мощную броню терминаторов. Рвущие воздух снаряды разорвались над головой, забросав боевых братьев красными от жара и бритвенно острыми осколками шрапнели. Кол Бадар зашипел, когда осколок длинной с человеческую руку врезался в его шлем, пробив броню и выколов ему глаз. Из раны хлынула быстро сворачивающаяся кровь, когда он вырвал большую часть куска шрапнели взмахом силового когтя, оставив лишь глубоко вонзившийся в глаз наконечник.

Но даже такая рана не могла удержать его от добычи, Корифей бессвязно взревел и неумолимо ринулся вперед.

Десяти метровые двери на ноге титана распахнулись, и воины скитарии высыпали на ступени, паля из встроенных орудий в терминаторов. Кол Бадар нацелил комби-болтер на толпу врагов и вдавил курок.

Вражеские "Химеры" с пронзительным визгом остановились, и из них высыпали одетые в серо-голубую броню гвардейцы, стреляющие из лазганов в ряды терминаторов. Болтерный огонь разрывал легкие цели, а тяжелые огнеметы с ревом поглощали людишек в огненном вихре. Комби-мельты зашипели, стреляя в надвигающиеся танки и превращая их в пылающие обломки. С воплями боли экипажи машин умирали.

"Химера" с пучком антенн привлекала внимание Корифея, и он осознал, что машина принадлежит офицеру высокого ранга.

–Уничтожить её, - отдал Кол Бадар приказ. Автопушки "жнец" завертелись, выплескивая снаряды из сдвоенных дул.

Болтерные заряды ударили в него, отбросив на шаг назад. Зарычав, Кол Бадар выпустил из комби-болтера поток огня в фигуру, занявшую позицию у туррельного болтера, заставив её нырнуть обратно в "Химеру". Он резко повернул свою тяжелую голову обратно к цели. Осталось лишь двадцать метров. Все больше скиитариев быстро спускались по ступеням ноги титана, а другие выбирались из трех остальных штурмовых рамп.

–Двигайтесь к цели, - заорал он, зная, что если Помазанники задержаться слишком долго, то титан просто уйдет, оставив их под перекрестным обстрелом.

Скитарии маршировали прямо на надвигающийся клин терминаторов, желая отбросить их своим численным превосходством и мощью пушек. Ступени были набиты врагам, извергающими на Помазанников шквал огня. Каждый техно-гвардеец стрелял над головой другого и медленно шагал вперед.

Вращающиеся пушки убивали все больше Несущих Слово, разрывая древнюю броню из пластали и сдирая плоть с костей.

Высоко над ними, из поршней и убирающихся удерживающих механизмов полетели пар и дым. Кол Бадар понял, что титан готовиться идти.

С ревом он врезался в ряды скиитариев, сметая их с пути взмахами силового когтя и разрывая врага поставленным на полный автоматический режим болтером.

–Вперед, Помазанники! Во славу Лоргара!

"ХИМЕРА" ЗАВАЛИЛАСЬ НА бок, когда мощный обстрел разнес ей в клочья гусеницу. Бронебойные патроны прошили раковину БТР, и два офицера сползли с сидений, их кровь забрызгала все вокруг. Хаворн впечатал кулак в сияющую пластину руны, и удерживающие клапаны штурмового люка зашипели, когда тот вывалился с наружу. Он выскочил из "Химеры" раньше, чем люк упал, и вдавил включатель плазменного пистолета.

–Сэр, позвольте нам идти впереди, раз уж вы решили лично вмешаться, - обеспокоено сказал Рачиус.

Огрин-телохранитель Хаворна выступил из "Химеры" и глубоко вздохнул, сузив глаза. Он встал перед генералом-бригадиром, защищая его от огня своим мускулистым телом.

–Мы не должны дать врагу ворваться в титан! Во имя Императора, почему он ещё не идет!? - воскликнул Хаворн.

–Наши люди сосредоточили на них огонь, сэр! Вы недолжны вступать в бой!

–Слишком медленно! - крикнул генерал-бригадир, - Мы идем!

С этими словами, командир Элизианцев указал дорогу, и огрин вприпрыжку ринулся к поднимающимся по лестнице на ногу титана врагам.

"Слишком поздно", - подумал Хаворн. Терминаторы уже прошли мимо них, а его тело было старым и слабым. Он проклял свой бессильный возраст и ринулся вперед. Тела павших элизианцев и скиитариев усеяли землю, как и редкие огромные тела упавших терминаторов. Немногие из них был действительно мертвы, а остальные дергались, хватая и убивая любого врага в пределах досягаемости. Даже на пороге смерти они были суровым испытанием для любого гвардейца.

Огрин поднял тяжелую пушку "жнец", сдавливая курок толстым пальцем. За ним сыпался град пустых гильз. Атакуя он не рычал и не выл. Подобные примитивные и животные привычки были изъяты из его простой черепной коробки, но никакая аугментика не могла улучшить меткость огрина, и патроны из "жнеца" заливали окрестность, не попадая ни во что.

Хаворн выстрелил, синий от жара поток плазмы поверг одного из терминаторов

К нем летел болтерный огонь, попадая в огромного абхумана, который кривился от боли. Толстые куски плоти были вырваны из его рук и груди, но трехметровое существо, по сравнению с которым были маленькими даже терминаторы, не замедлилось. Опустив плечо, оно врезалось в одного из врагов, сбив его с ног. Воздев приклад тяжелой пушки, огрин начал дробить шлем упавшего воина, обрушивая его раз за разом на распростертого предателя.

Вокруг Хаворна собрались гвардейцы и скиитарии, наполнявшие воздух лазерными зарядами и высоко скоростными болтами. Предатели на ступенях построились в плотное защитное построение. Более половины ублюдков погибло, в основном от учиненного пушками титана опустошения и мощных орудий элитных техногвардейцев. Но уже секунды спустя они могут пробить взрывные двери, ведущие в титана.

–Взять их, люди Элизии! - Заорал Хаворн, его суровый голос как на параде разнесся над гулом битвы.

Внезапно победа улетучилась, когда титан воздел тяжелую стопу в воздух, унося с собой все ещё сражавшихся на ступенях терминаторов и сотни техногвадейцев. Многие свалились, когда "Экземплис" поднял ногу, пролетев от все дальше и дальше вздымающейся стопы до поверхности ущелья десятки метров.

–Проклятье! - выругался Хаворн.

–МЫ ПРОРВАЛИСЬ, ВЛАДЫКА КОРИФЕЙ, - доложил один из братства Помазанников. Цепные кулаки быстро поработали со взрывными дверями, запечатывавшими вход в бастион ноги, прорвав толстый металл с минимумом усилий.

–В пролом! - Взревел Кол Бадар, крушивший аугментированый полумеханический череп скиитария, а затем швырнувший труп через край продолжавшей подниматься ноги. И по его приказу Помазанники ворвались в титан класса "Император".

ПЛАМЯ РЕВЕЛО НА металлической спиральной лестнице, очищая дорогу. Казалось, что поднимавшиеся рядами по двое терминаторы взбирались по ней целый век, атакуемые сверху и снизу словно бесконечным потоком воинов скиитариев. Встроенные защитные турели находились на каждом втором пролете, их плотно подключенные сервиторы-операторы были заключены боковые стены. Они быстро нацеливали тяжелые орудия на вторгшихся, наполняя спертый и жаркий воздух снарядами и запахом дыма.

Это был тяжелый подъем, Несущим Слово пришлось сражаться за каждый шаг по огромной лестнице, ведущей через нижнюю часть ноги титана. Выбитый глаз Кол Бадара, из глазницы которого все ещё торчал осколок шрапнели, испускал импульсы боли в его голове. Но Корифей отбросил эти ощущения прочь, тяжело поднимаясь по решетчатым ступенями и освещая себе путь огнем комби-болтера.

Он шел впереди отряда терминаторов, рядом с ним шагал несущий тяжелый огнемет Помазанник Боккар. Немногие скиитарии могли выстоять перед пламенем его товарища и огнем комби-болтера Корифея. Немногих выживших полководец разрывал своим силовым когтем и перебрасывал через ограждение. Они падали в открытую шахту, вокруг которой вилась спиральная лестница, в растущую груду искрящихся и изувеченных тел.

Сопротивление сверху слабело. Очевидно, они нейтрализовали последних скиитариев, и теперь лишь встроенные в стены управляемые сервиторами сторожевые пушки могли их замедлить. Пол ходил ходуном, когда огромная нога титана врезалась в землю с огромной силой и вновь поднялась в воздух.

Кол Бадар приказал двум членам культа, несущим автопушки, идти сразу за ним, поскольку их мощное оружие пробивало защищавшие сторожевые пушки пластины брони гораздо эффективнее, чем болт или пламя. Это было мучительной задачей, поскольку прежде чем они могли выстрелить в головы находившихся сразу за орудиями сервиторов, им приходилось прорываться через ураганный обстрел. Но время был важнее всего.

Всё выше и выше прорывались терминаторы сквозь отчаянные бесконечные атаки бежавших за ними скиитариев и сторожевые орудия. Заканчивались боеприпасы, а после яркой вспышки пылавшего прометиума через открытую шахту лифта, превратившей в пепел плоть десятка воинов-машин, последние канистры огнеметов были исчерпаны. Но Кол Бадар сражался бы и преуспел, даже если у него не осталось ни одного болта. Он бы умер вместе с Помазанниками вместо того, чтобы позволить этому сучьему титану опять себя победить. Корифей разрывал бы врагов голыми руками, если бы это было надо.

Звук поворачивающихся механизмов стал невыносимо громким, когда они приблизились к коленному сочленению титана. Внезапно замолчала последняя сторожевая пушка, молочно-белая кровь её сервитора стекала на решетчатый пол и падала на поднимавшихся внизу воинов братства. По распоряжению Кол Бадара, мерцающие подрывные мельта заряды прикрепили к переборкам там, где он указал, пока снизу доносился рев беспорядочной перестрелки, эхом отдававшийся от металлической лестницы. Были установлены десятки зарядов, в четыре раза больше, чем было нужно для того, чтобы разнести склон горы. Кол Бадар не хотел рисковать.

Он кивнул, изучив расположение мигающих зарядов.

–Начинаем спуск. - приказал Корифей, и Помазанники начали пробивать себе путь по тем же металлическим лестницам, по которым они с трудом поднимались.

–МЫ В РАДИУСЕ действия орудий "Императора", Первый Послушник, - прошипел Буриас. Огромный титан уже разнес на атомы всех культистов.

–Если он потерпел неудачу, эта война закончиться очень быстро, - ответил Мардук.

Он поднялся на высокую скалу, а рядом с ним рассредоточились боевые братья Воинства. Техника медленно катилась вперед, а дредноуты и "Осквернители" крались по разломанной поверхности. Буриас залез за ним, вонзив икону в землю рядом с Первым Послушником.

"Император" поднимал ногу для следующего шага... Внезапно вокруг его коленного сочленения прогремела серия внутренних взрывов. Из механического колена изверглись пламя и дым, мощный взрыв разорвал толстую металлическою броню. Бастион ноги опустился на поверхность ущелья, и взорвалась отсроченная вторая группа зарядов. На мгновение показалось, что это не оказало никакого эффекта, но потом колено треснуло под огромным весом титана, и он начал медленно заваливаться на бок, тысячи тонны металла зависли над полем боя.

Качающийся гигант отчаянно размахивал орудийными руками, словно пытаясь сохранить равновесие, но титан падал, набирая скорость по мере приближения к земле. Пока он летел к поверхности, была тишина, а затем бастион на одном из плеч не врезался в отвесную стену ущелья с силой, от которого задрожала гора, и вниз понеслась лавина обломков. От удара "Император" развернулся к стене ущелья, и прищуренная голова великой машины ударилась о скалу с оглушительным треском. Другая нога титана, несшая на себе весь вес колосса, внезапно подогнулась с пронзительным визгом рвущегося металла. Титан рухнул с оглушительны грохотом, эхом пронесшимся по ущелью. Столкновение вызвало новую лавину из скал и булыжников, раздавшую сотни гвардейцев и скиитариев. Поднявшееся облако пыли скрыло из виду павшего сломанного титана.

Увидев гибель такого могучего бога войны, Несущие Слово победно взревели, а Буриас высоко воздел икону, так чтобы её увидели все.

–Идите и убивайте! - зарычал Мардук, и Воинство обрушилось на разбросанный авангард врага.

УБИВ ПРЕДАТЕЛЯ ПИЕРЛО, Варн ожидал, что его убьют в наказание, но, тем не менее, его действия скорее вызвали нечто до отвращения похожее на уважение от горбатых надсмотрщиков в темных робах. О, они мучили его, оттащив от трупа предателя, наполнив его тело жуткой агоний, когда покрывающие их палцы-иглы омерзительные сыворотки попали на нервные окончания Варна, но он ожидал гораздо худшего.

Но нет, его вытащили из башни и поместили на знакомые холодные столы хиргеонов. Там не было Диссонанса, и без его разговоров Варн чувствовал себя голым. Там веретенообразные существа тыкали и зондировали его. Они словно особенно интересовались символом под кожей его лба, возбужденно переговариваясь друг с другом. Они выкачали из него кровь, наполнив пылающей черной жидкостью его вены. К Варну прикрепили маленьких черных существ, похожих на пиявок с оранжевым узором на спине, и он выл от боли, когда они погружали свои головы в его кожу. Некоторое время спустя, раздувшихся и потолстевших тварей оторвали от него.

Удовольствие от убийства мужчины наполнило его теплом. Предатель отвернулся от благословенного, ненавистного, Ложного Императора и заслужил смерть. Забрав его жизнь, Май ощутил себя сильным и полным энергии.

Враг притащил его обратно в башню, отвезя его на вершину, в сотнях и сотнях метрах над землей. Он работал один. Возможно, надсмотрщики опасались, что он вновь начнет убивать, если будет работать с другим рабом, и возможно они были правы.

Башня возвышалась над загрязненным облаками смога, нависшего над городом и вихрящегося вокруг неё. Но могучие ветра будтоо и не затронули башню; она словно стояла в оке одного из пустынных дьяволов, которые проносились по равнинам, закручивающих вокруг себя песок искаженным конусом ветра. Токсичные испарения кружились вокруг башни, словно огромный черный водоворот, который расстилался настолько, насколько видел глаз.

Варн странно себя чувствовал без покрова смога над головой. Теперь он видел горящее красное солнце днем и звезды ночью. И в небе все время была огромная красная планета Корсис, приближавшаяся все ближе. Она была столь большой, что почти заполнила все небо, а Варн уже мог видеть кратеры, каналы и перекрещивающиеся на её поверхности ущелья.

От яркого света и недостатка кислорода его глаза болели и воспалялись. Его держали дважды в день, пока красно-черные жгучие капли впрыскивались в центр его глаз. Варн кричал, когда острые иглы проникали сквозь водянистую оболочку, а попавшая в глаза субстанция корчилась и жгла.

Он неустанно работал, выполняя норму двух людей, но тяжелый труд не изматывал его так, как раньше. На самом деле, время словно ускорилось, и Варн едва замечал, как опускалась и исчезала тьма, как солнце скрывалось за горизонт и вновь поднималось, пока он работал, размазывая кровавый цемент по камням.

Похоже Диссонанс полюбил его, если такое было возможно, и он часами висел сбоку от него, ударяя барабанные перепонки Варна своим гулом. Он мог слышать говорящие с ним голоса, учащие его и поддерживающие, когда он ощущал себя слабым.

Иногда Варн тряс головой, словно пробуждаясь ото сна, и ужас его положения накрывал Мая с головой. Тогда он кричал, умоляя воинов Императора прийти и освободить его и этот мир. Он бросался на Диссонанса, и тот отлетал. Но такие моменты быстро проходили, и Варн успокаивался, чем-то смущенный. Он не мог вспомнить причину своей злости и энергично продолжал работу, его успокаивало знакомое чувство кровавого цемента под его руками.

Демонический оратор медленно плыл вперед, пока не останавливался меньше чем в метре от него. Иногда его обычно свисающие щупальца тянулись вперед, трогая сзади его шею, когда он работал. Варн отшатывался, и существо вновь отлетало. Временами, он пытался игнорировать касание существа, и это было почти приятно. Прикосновение вызывало странное, теплое и гудящее ощущение, но не отвращение.

Диссонанс поведал Варну много интересных вещей: что думали остальные рабы, что надсмотрщики опасаются его и его сила растет. Он поведал Маю о ранних годах древнего героя, который превратился в бессмертное божество и поселился в далёком и великом месте, и о воинах, обученных разносить его слово. Он было подумал, что это был Император, но сразу после появления этой мысли его голова заболела, и Варн отбросил её.

Но даже начав свыкаться с адским существованием, Май молился об освобождении. Не смерти, нет, ведь он прошел через слишком многое, чтобы просто исчезнуть. Его наполнила новая энергия, пыл и решимость цепляться за жизнь столько, сколько сможет, чтобы найти тот или другой путь к своей цели.

Он молился об освобождении, а от ощущения потерянности слезы катились по его щекам. Император оставил его? Свет Его более не сияет на Танакреге? Император забыл о его судьбе? И в первый раз с момента начала вторжения Варна наполнило истинное отчаяние. Он тщетно молился Императору, но не чувствовал покоя в душе. Нет, Май не ощущал ничего кроме пустоты

Секунду спустя он забыл, почему он кричал и плакал от отчаяния. Пожав плечами, Варн продолжил работу. Гехемахнет нуждалась в заботе.

РЕЗНЯ БЫЛА УЖАСАЮЩЕЙ, мертвые и умирающие наполнили ущелье. Отвратительный запах появился в воздухе, когда увеличилась температура и белое солнце начало жарить землю. Корпус титана лежал подобно сброшенной раковине огромного моллюска, а вокруг него были разбросаны обломки. Битва была короткой. Несущие Слово обрушились на напуганных имперцев после падения "Императора", убив тысячи врагов, пока те пытались перегруппироваться и занять позиции за огромным телом "Экземплиса"

Враг нанес ужасный удар и отступил, когда вперед вышли подкрепления имперцев. Они понесли поразительно маленькие потери

Прошел день и огромный "Ординатус Магентус" подкатился к ущелью. Он был столь велик, что его мог протиснуться между утесами и никак не мог миновать упавшего титана. Машина отступила на несколько километров назад, в более широкую часть ущелья.

Десятки огромных шипастых стабилизаторных ног развернулись по обе стороны от Ординатуса, от включавшихся механизмов в горячий воздух поднимался пар. Они протянулись по обе стороны от гигантской машины и погрузились в землю.

Воздух дрожал от энергии, пока готовились силовые ядра, и поднимался огромный ребристый конус главного оружия Ординатуса. Завыл звук, словно разом включились тысячи прыжковых двигателей, а скоро от громкости земля начала вибрировать. На расстоянии километра от гигантской машины элизианцы прижимали руки к ушам, пока колосс готовился обрушить свою мощь.

Воздух вокруг вершины гигантского орудия замерцали и пошел волнами, а затем Ординатус отрыл огонь.

Оглушительный резкий треск, словно раскалывалась на части планета, пронесся по ущелью. Предупрежденные, элизианцы поблизости задействовали звуковые заглушки своих шлемов, но звуковой удар все равно был оглушительным, барабанные перепонки Хаворна болезненно завибрировали. Опустилась немыслимая тишина, словно сфокусированный луч звуковой энергии высосал из ущелья весь воздух, а воздух между орудием и стеной дрожал и вибрировал.

Эффект был поразительным. Там, куда ударил центр концентрированного потока звука, скала превратилась в пыль, мощным выбросом разлетевшись в стороны после разрушения на молекулярному уровне. От эпицентра словно пошла волна, от которой камень покрылся рябью как жидкость, оставляя за собой огромные трещины. Крошась и вибрируя, весь каменный обрыв разлетелся в клочья, обломки рухнули на поверхность ущелья с грохотом, прокатившимся вдоль всей горной гряды. Огромное облако соляной пыли взмыло в воздух.

БИТВА ЗА ТАНАКРЕГ переросла в жестокую войну на истощение. В течение пяти дней, Ординатус сравнял с землей местность вокруг ущелья. Его звуковой разрушитель воздействовал на горы, раскалывая камни в порошок и взывая огромные лавины, которые можно было ощутить на половине континента. Раньше Ларон только читал о таком оружии, и его действие внушало ему благоговейный ужас.

Отвесные стены ущелья превратились в пыль, а его дно завалили обломки соляных скал, создав широкое открытое пространство, по которому двинулась имперская гвардия и войска Механикус. Переход был тяжелым, но когда отвесные скалы превратились в ничто, они смогли атаковать врага широким фронтом. Враг не мог удержать превосходящих их количеством солдат Империума и неуклонно откатывался назад.

Враг предпринял множество яростных атак для уничтожения могучего орудия, но Хаворн поручил Ларону защиту Ординатуса, и полковник координировал боевые действия, сдерживая врага. Он эффективно использовал "Валькирии", быстро передислоцируя подразделения 72-го, чтобы провести контратаки на флангах наступающего врага, тогда как техногвардейцы Механикус принимали на себя удар в лоб. И пока все больше солдат десантировались на флангах врага, Хаворн направлял вперед отделения тяжелой поддержки и танки. Зажатый со всех сторон, враг вновь и вновь прекращал своё наступление. Полковник наслаждался такими битвами. Он обнаружил, что с противником гораздо легче справиться, когда ландшафт вокруг разглажен.

"А ведь действительно легче", усмехнулся своим мыслям Ларон. Он только один раз сражался раньше с предателями Астартес, и они были одними из самых стойких и смертоносных врагов, с которыми полковник сталкивался за долгие годы своей боевой службы. Но все же при отсутствии необходимости продираться через узкие проходы, малая численность врага означала, что огромная Имперская боевая машина сможет их задавить. Однако, хотя их атаки на предателей стали более сосредоточенными и яростными, элизианцы не могли далеко оторваться от "Ординатус Магентус".

Погибли десятки тысяч солдат Империума и, сколько бы врагов не пало в свирепой битве, они всегда наносили ужасающие потери. Но этого было недостаточно, чтобы остановить бесконечный поток гвардейцев, скиитариев и боевых машин. Противник слишком растягивал свои позиции, и их фланги окружали и опрокидывали. Для предателей это было слишком широким фронтом боевых действий, и их было слишком мало для того, чтобы сражаться в войне, в которой огромное количество имперских гвардейцев было определяющим фактором.

Ларон извлекал из этого выгоду, а сотни его "Валькирий" летели впереди основных сил имперских войск. Штурмовики полковника уже атаковали и уничтожили множество противоздушных вражеских орудий, размещенных у подножия гор, и Ларон понимал, что уже скоро армия сможет прорваться и навязать бой врагу на соляных равнинах.

Широкие колонны осадных танков непоколебимо катились за пехотой, обрушивая на врага ураганный обстрел, вбивающий предателей в землю.

Противник медленно отступал, откатываясь с гор на соляные равнины, подобно покрытому рябью ковру тянувшиеся да Шинара. Если они смогут выбить врага на полуостров, на котором стоял Шинар, то гвардейцы наверняка задавят и полностью уничтожат предателей. И хотя он видел, что генерал-бригадир оплакивал каждого из погибших солдат, Ларон также видел, что Хаворн уверен в обязательной победе.

Ларон не любил подобные боевые действия, поскольку они больше подходили для стиля, вернее его отсутствия, прочих подразделений Имперской Гвардии. Солдаты его 72-го были десантниками, а в войне на истощение их уникальные навыки и таланты нельзя было использовать в полной мере. Хотя все измениться, как только битва выплеснется на равнину.

Размах потерь среди техногвардейцев был устрашающим, но все больше безмозглых полумашин маршировало из огромных краулеров-факторумов, катившихся по земле следом за армией.

Ларон видел как механические усовершенствования и оружие вытаскивали из погибших воинов Механикус, пока имперцы рвались все дальше вперед, и знал, что их использовали для создания все новых и новых лоботомированных и нечувствующих солдат. Генерал-бригадир Ишмаэль Хаворн рассказал ему о том, что происходит с плотью погибших техногвардейцев, и полковник ужаснулся.

Это было почти колдовской некромантией, подумал он, использование плоти и оружия погибших воинов для того, чтобы создавать новых солдат, бездумно бросаемых на врага . Это было жутко и отвратительно, и Ларон старался держать своих солдат как можно дальше от... Как там их называл магос? Скиитариев? Они были неестественными существами, и действовали на нервы его солдатам. Черт, они и ему действовали на нервы. Этим существам был неведом страх и инстинкт самосохранения , и Ларон был уверен, что по приказу магоса они бы промаршировали прямо с отвесной скалы.

Быть солдатом значило быть знаменитым: на поле битвы рождались герои, а их победы не раз прославлялись на Элизии, воспеваемые в песнях на великих пирах и балах его родного мира. Война была благородным действом, где каждый мог получить почет и опыт. Но среди скиитариев не было такой чести или героизма. Они были лишь немного большим, чем автоматы, смутным подобием своих бессердечных владык. Как можно было заслужить честь, сражаясь бок о бок с ними?

Ларон был зачарован и перепуган в равных пропорциях, когда впервые оказался внутри одного из мобильных факторумов. Внутри огромных булькающих чанов с жидкостью висели бледнокожие тела, удерживаемые в спящем состоянии. В одном факторуме было примерно десять тысяч тел, или 'устройств из плоти', как их называл магос. Дариок холодно пояснил, что хотя Механикус были способны вырастить в пробирках новые тела, на это ушло бы время и множество ресурсов, так что большая часть этих солдат некогда была имперскими гвардейцами, участвовавшими в крестовом походе. Они получили смертельные раны, оставившие их еле живыми, но умертвившие их мозг. Другие были преступниками или дезертирами, которых в наказание передавали Механикус.

Их предназначением было стать боевыми сервиторами, все следы их прошлых личностей стирались промывателями мозга и изъятием лобных долей. Действительно, Дариок сказал, что у почти всех удаляли правую полусферу мозга, кроме тех, кого использовали как штурмовиков и оперативников, которым требовалась способность адаптации к изменившимся условиям и, пусть и сильно ограниченная, способность принятия автономных решений.

Механикус явно смотрели неодобрительно на такие понятия как "личная инициатива", и это раздражало Ларона, поскольку такое отношение было анафемой образа действия его солдат. Адаптирование, возможность быстро реагировать на изменение приказов, распоряжений и ситуаций, и способность эффективно действовать глубоко за линией фронта врага, в отсутствии или получая минимум указаний от высших командных эшелонов, были любимыми навыками среди элизианцев. Но адепты бога-машины считали эти же черты опасными и еретическими.

–Задумались, действующий полковник? - раздался голос, и обернувшийся Ларон увидел шагавшего к нему одетого в кожу Кхелера.

–Комиссар. - приветственно кивнул Ларон. Комиссар был его тенью с тех пор, как Хаворн приказал ему присматривать за Лароном, и полковника все ещё беспокоило его присутствие. Куда бы он поворачивался, его смотритель был там, наблюдая, слушая и дожидаясь его ошибки.

–Значит, вы пережили ещё один день без того, чтобы получить пулю, действующий полковник?

–Кхелер, день ещё не закончился.

Комиссар фыркнул. Ларону было неприятен и унизителен его присмотр, а угроза от присутствия Кхелера была очевидна. Его униформа требовала уважения, и при этом комиссар был коварным воином и способным офицером.

Суровость и скорость его судов была шокирующей. Комиссар улыбался, разговаривая с одним из людей Ларона, но он казнил его без размышлений меньше часа спустя, когда солдат начал отступать из-за севшей батареи лазгана. Выстрел из лазерного пистолета в голову показал остальным, что комиссар не потерпит никакой трусости.

–Вы не побежите от врага ни при каких обстоятельствах! - взревел он. - На вас смотрит сам Император! Если села батарея вашего ружья, берите оружие у погибшего товарища. Если и там закончились боеприпасы, достаньте ваш пистолет. Если нет пистолета, сражайтесь ножами. Если сломался нож, деритесь голыми руками. А если вам оторвут руки, то все равно не бегите, бейте врага любым другим оружием, которое у вас есть. Кусайте их чертовы колени, если это все, что вы можете!

Раздались сдавленные смешки, а Ларон поразился навыкам комиссара. Тот только что убил одного из их товарищей, но теперь насмешил их.

–Но вы не побежите! - Сурово воскликнул Кхелер, широко и угрожающе распахнув глаза. - Или, Император свидетель, я пристрелю вас как предательских псин!

–Мотивация, - пояснил комиссар Ларону, - я обеспечиваю её солдатам . Угроза попадания пули в затылок - достойная мотивация, чтобы не трусить и не бежать.

Он за секунду менялся от веселого товарища до беспощадного палача. Ларон, даже зная это, обнаружил, что сложно недолюбливать этого человека.

–И тебе во всем этом не жарко? - спросил Ларон, указывая на длинный черный кожаный мундир и шляпу комиссара. Температура за последние дни стремительно повышалась, а любые признаки штормов прошлой недели исчезли.

–Жарко, действующий полковник? Да, мне чертовски жарко, но вы же не думаете, что я буду выглядеть столь же важно, если буду раздет до трусов? И более того, в черном я выгляжу чертовски привлекательно. Приходит в голову слово франт.

Ларон фыркнул и покачал головой.

–Мы вылетаем на фронт просто чтобы увидеть, действительно ли враг отступил на равнины или это уловка.

–Действующий полковник, мы должны следить за внешностью, - ответил Кхелер.

–Держите свою шляпу, комиссар, - сказал Ларон, когда над головой появился темный силуэт "Валькирии", а элизианцы начали со щелчком опускать визоры на глаза.

Воющие двигатель обратной тяги самолета подбросили в воздух тучу пыли, когда он начал снижаться. Ларон ухмыльнулся, увидев, что комиссар прикрыл глаза одной рукой, а другой вцепился в свою черную кожаную шляпу, чтобы её не сорвали выбрасываемые двигателями потоки горячего воздуха.

"Валькрия" коснулась с земли, и её двери распахнулись. Кивнув людям внутри, Ларон забрался внутрь и обернулся, чтобы помочь комиссару. Тот плюхнулся на сидение, смаргивая с глаз соляную пыль и песок. Плотно вцепившийся в перекладину над головой Ларон стоял у открытой двери, когда "Валькирия" оторвалась от земли и начала вертикально подниматься в воздух, слабо раскачиваясь.

Под ним расстилалась армия Империума. Линии танков катились на фронт, а десятки тысяч людей маршировали извивающимися колоннами по неровной земле. Без ограничений ущелья, армия двигалась вперед быстро и в хорошем порядке. Организовать её построение оказалось удивительно сложно, но наверняка поэтому Хаворн и поручил это Ларону, чтобы проверить его пригодность.

Это было так не похоже на то, чем он занимался, когда он был капитаном. Ларон не думал, что это будет столь сложно и выматывающе. Его внимания требовало множество неблагодарной организаторской и логистической работы, а Ларон уже неописуемо устал. Он все сильнее скучал по битвами на линии фронта, а еще больше по миссиям глубоко в тылу врага. В те времена он спал отрывками, когда мог, час там, пару минут тут, но покрайней мере тогда его сон был глубоким и спокойным даже посреди обстрела во время осады. Теперь ему казалось, что он не спал неделями, а его сон был полон беспокойства и забот.

Тысяча и одно дело требовало его согласия, его печати и его подписи, и это было ошеломляюще. Ларон запутался и не видел конца этого. Сначала было сложно понять, что действительно требовало внимания полковника, а что можно было передать его капитанам. Его уважение к Хаворну безмерно выросло, когда он осознал то, каким должен был быть груз ответственности, давящий на генерала-бригадира. А ведь тот никогда этого не показывал. Он всегда был уверенным старым ветераном, и никто не сомневался в его правоте.

Его капитаны: это все ещё казалось странным Ларону. Ведь он больше не было одним из них. Теперь он был их полковником, и легкое панибратство с ним давно исчезло. Ларон ухмыльнулся этой мысли. На самом деле, никакого товарищества между ним и другими капитанами никогда не было. Они всегда считали его высокомерным ублюдком, "лучезарным мальчиком", командовавшим штурмовиками. И по большому счету они были правы.

Было приятно вновь находиться в воздухе вдали от груза его позиций, а Ларон ненавидел упорно работать ногами. Это было работой свиней. Проклятье, он был лучезарным мальчиком, и хотя сейчас это было сложно утверждать, он мог пожить как один из них.

–Вы думаете, что враг действительно отступает, полковник? - спросил комиссар, хотя Ларон понимал, что тот уже знает ответ. Это было для людей вокруг него. Он отметил, что в присутствии остальных солдат 72-го комиссар отбросил действующую часть его звания. Без сомнения, это было сделано для мотивации. Он был умным ублюдком.

–Это было тяжело, мы потеряли многих хороших людей, но враг отступает. Я только хочу своими глазами увидеть бегство предателей. С нами Император! И мы заставим их заплатить за смерти людей 72-го.

Он увидел в глазах комиссара слабую улыбку, когда Ларон ему подыграл.

"-Мотивация жизненно важна, - чуть раньше сказал Кхелер, - И не имеет значения, исходит ли она от угрозы пули, проникновенной речи офицера или пропаганды комиссара. Имеет значение лишь то, что солдаты сражаются, а внутри них горит огонь убежденности. К некоторым он приходит от веры, к другим от гнева. Не важно. Но ты не должен упускать возможности вдохновлять своих людей. Это не много, но слово здесь и там даст обильные всходы в душах обычных солдат."

В разуме Ларона пронеслись такие разговоры с комиссаром, и он начал задумывать, была ли другая причина, по которой Хаворн прикрепил к нему комиссара, чтобы обучить его мотивированию в любых формах.

–Во имя Императора, они заплатят. - вновь повторил Ларон.

ВИД НА ШЕРОХОВАТОМ, черно-белом пикт-экране был изумителен, когда "Громовой Ястреб" Мардука подлетал к Шинару. Было почти невозможно узнать бывший имперский город. С такой высоты сначала невозможно было ничего разобрать, кроме вздымающейся в атмосферу огромной башни Гехемахнет. Словно некий звездный бог пронзил планету, метнув могучее копье. Когда воздух был чист, её было видно на расстоянии в тысячи километров.

Толстый слой маслянистого дыма завис в нижних слоях атмосферы прямо над Шинаром и как живой вихрь закручивался вокруг башни. Гехемахнет была в самом центре газового вихря, где испарения были плотнее всего, а ветра самыми сильными.

Ничто не могло видеть сквозь толстые ядовитые облака, даже мощные лучи чувствительных сенсоров "Громового Ястреба", в котором жил демон. Мардук знал, что Гехемахнет создавала огромный конус варп-помех, выплескивающийся за границу атмосферы. Эти помехи могли легко сделать целое полушарие планеты невидимым для врага. Сразу после этой мысли, пикт-экран "Громового Ястреба" замерцал и покрылся статикой. Могучей Гехемахнет было безразлично, чьему снаряжению она мешала. Транспорту оставалось лететь до Шинара примерно двести километров, и он уже явно вошел в широкий конус помех. Но "Громовой Ястреб" это не беспокоило - он не зависел от технических устройств наблюдения, а его колдовское зрения легко проникало через поле варпа.

Мардук ощутил, как вокруг него сомкнулось поле, и пульс его двух сердец сбился, а дыхание замерло в груди. Было приятно ощущать омывшую его мощь Имматериума. В воздухе был слышен шепот демонов. Он ощущал, как в нем крепнет и усиливается его святая связь с варпом. Темный Апостол обладал великой верой, раз создал такое могучее варп поле.

Уголком глаза Мардук увидел вспышку движения и ощутил нарастающие позади присутствие. Барьер между королевством Хаоса и материальным миром истончался. Первый Послушник почти видел, как демонические сущности рвутся извне, чтобы пройти тонкие стены и войти в физический мир. Скоро, прошептал он им. Скоро барьеры будет сорваны, словно плоть с костей, и они смогут принять телесную форму и принести в этот мир ад.

У него появилось мрачное предчувствие, пока он приближался к Шинару и Темному Апостолу. Такая власть! Никогда ранее Мардук не видел такого проявления силы святого лидера. Он даже не представлял, что созданная Ярулеком Гехемахнет будет настолько могучей. Он верил, что Темный Апостол давно достиг пика своего могущества, а в следующие тысячелетия его сила превзойдет мощь Ярулека. Мог ли он недооценить учителя?

В нем появилась неприятная и непривычная вспышка сомнений. Сможет ли он, Мардук, обладать такой мощью? Первый Послушник знал, что нет, ещё нет, но был уверен, что его сила возрастет, когда он пройдет обучение и станет истинным Темным Апостолом. Он скоро получит этот титул, и не имеет значения, какая потребуется жертва. Давно Мардук ожидал своего возвышения, и будь он проклят, если удобный случай вспыхнет и погаснет, словно ещё не разгоревшаяся кровавая свеча.

Он вздрогнул, когда могучий порыв ветра ударил в "Громовой Ястреб". Двигатели взревели, удерживая машину от засасывания в кружащееся вокруг Гехемахнет газовое болото. Скорость проносившихся вокруг башни ветров должна была быть огромной. Выкинув эти мысли из головы, он закрыл глаза и позволил своему духу выскользнуть из земного тела.

Бесформенный и невидимый призрак просочился сквозь "Громовой Ястреб", выскользнув сквозь толстый бронированный корпус в окружающую его атмосферу. Могучие ветра не касались его, и силой мысли Мардук понесся по небу к огромной Гехемахнет, быстрее чем когда-либо сможет любой грубый двигатель. Это был путь духа, а его затронутые варпом нематериальные глаза видели мир совсем по другому.

Земной мир вокруг был полон тусклых теней, бледным и унылым местом. Его глаза видели не свет солнца, не цвета материального мира, но лишь монотонные и серые безжизненные тени. Повсюду было движение, шевеление демонов, видное из земного мира лишь на очень тонком, микроскопическом уровне реальности. Он парил между двумя мирами, не в Эфире и не в материальном, но ощущал оба.

Он не слышал ничего, кроме исходящей отовсюду искаженной какофонии звуков Хаоса. Миллионы вопящих и перекрикивающих друг друга голосов перемешались в ней с рычание и шепотом демонов. Для Мардука это было приятным и тихим звуком на задворках разума. Слишком легко было в нем затеряться слабым духом или неосторожным. Он затягивал прислушивающихся слишком долго, и они никогда не покидали это место.

Волей Мардук швырнул себя вперед, вниз к огромной Гехемахнет, возвышавшейся и в материальном мире и в варпе. Она существовала в обоих измерениях и не была монотонной, как земной мир. Совсем нет, Гехемахнет сияла разноцветным светом. Красные и пурпурные тени глубоко расплывались по её поверхности вместе с вспышками металлического блеска, как от разлитой по воде нефти.

Бессчетные тысячи маленьких светлых точек отмечали пламя душ смертных рабочих, возводивших физическую часть Гехемахнет. Они были похожи на крохотные звезды. Некоторые горели ярко и резко, эти души были сильны, а другие бледнели и колебались. Демоны-падальщики собирались возле каждого огня души, вместе с бесконечными мириадами существ самых странных и жутких форм. Они жались к душам живущих, словно замерзшие ребенок жмется зимой к костру, борясь за возможность быть ближе всего к пламени. Смертные совершенно не замечали оказываемого им внимания, кроме разве что внезапного ощущения холода и промелькнувшего в уголке глаза движения.

Здесь были и катарты, вьющиеся вокруг ярких огней душ, и при его приближении они подняли свои прекрасные чистые и хищные женские лица. Они отлетели от своих жертв и полетели к нему, взмахивая покрытыми сияющими перьями крыльями. В Эфире они выглядели очаровательными ангелами - лишь оказавшись в материальном мире они превращались в уродливых старых фурий.

Приближаясь к пульсирующей Гехемахнет, Мардук увидел как пламя души одного из рабов замерцало и погасло, когда тот покинул свою смертную оболочку. Бледный и сияющий дух немедленно окружили суетящиеся демоны, скрыв его свет в беснующемся шаре, сражаясь с голодной яростью за право поглотить неудачливую душу.

Огонь души одного из рабов привлек внимание Первого Послушника, ибо он отличался от остальных. Он был ярким и неистовым, вокруг него кружилось более тысячи эфирных сущностей варпа, и Мардук мог ощутить их предвкушение. "Этот действительно благословлен", - подумал Первый Послушник.

Внезапно что-то дернуло его дух, и Мардук позволили унести себя к месту зова. За мгновение он пронесся сквозь стены разрушенного дворца и завис перед Темным Апостолом. Тот лучился светом, его могучее присутствие ощущалось в варпе и в реальности. Ярулек повернул свои земные глаза к нему и улыбнулся.

–Приветствую, мой Первый Послушник. Я подумал, что ощутил, как неподалеку мечется твой любопытный дух.

Мой повелитель, хотел узреть славу Гехемахнет большим, чем ограниченные возможности моего смертного тела могут позволить.

–Конечно. Её сила растет.

Да, повелитель. Её завершение уже близко?

–Уже скоро, но мне нужна твоя сила, Первый Послушник, для завершения ритуалов сковывания. Поэтому я отозвал тебя из битвы.

Битва идет плохо. Это позор.

–Если будет нужно, то я принесу все Воинство в жертву, чтобы выполнить приказ Темного Совета.

А боевые братья легиона отдадут свои жизни, если вы этого захотите.

–И все же ты недоволен, мой Первый Послушник. Почему?

Корифея нужно наказать за его ошибки.

–Нужно? Ты требуешь от меня этого, Первый Послушник?

Нет, повелитель.

–Я верю в своего Корифея, Первый Послушник. Сомнения в его способностях - отражение твоих сомнений войне, ибо он мой избранный представитель в делах войны. Ты оскорбляешь меня так, дорогой Мардук?

Нет, повелитель.

–Не опозорь меня, малыш. Ты еще не Темный Апостол, а ключи к твоему будущему в моих руках. Я могу уничтожить тебя, если захочу.

Как вам будет угодно, Темный Апостол, сказал Мардук и улетел. Его дух воспарил в верхнюю атмосферу. Сотни демонов понеслись за ним, пируя жареными эмоциями гнева и ненависти, источаемыми духом Первыого Послушника.

ПОКРОВ ШАТРА РАСПАХНУЛСЯ, и Хаворн остановился, перед тем как войти. Воздух был тяжелым и пропитанным приторно сладким запахом. Его глаза секунду привыкали к полумраку, прежде чем он разглядел трех офицеров медикаэ, стоявших над койкой в углу. Один из низ подошел к ним и отсалютовал, и генерал-бригадир узнал Мичеласа, старшего хирурга 133-го. Его закрытые очками черные глаза были уставшими.

–Всё плохо, сэр, - сказал он.

–Что, черт возьми, произошло?

–Как вы знаете, Астропат Клисторман слег вчера во второй половине дня. Он что-то кричал и бился в конвульсиях, а кровь шла их его носа. Я предполагал, что у него в мозгу есть внутренняя опухоль: она могла расти месяцами. Но этим утром к нему словно вернулись силы, и он пришел в себя. Однако вечером последовали новые судороги. Сейчас он спит, но его состояние все ухудшаются.

–Медик, на войне люди умирают, а во флоте есть и другие астропаты. Зачем вы вызвали меня сюда?

Офицер медикаэ облизнул свои сухие и потрескавшиеся губы.

–Его крики обеспокоили меня, а говорил он вещах, от которых моя душа похолодела.

–Ты опасаешься одержимости? - резко спросил Хаворн, рука которого упала на кобуру пистолета.

–Нет, сэр, к счастью этого нет, - быстро ответил Мичелас, - Но... Я знаю, что астропаты мощные псайкеры, сэр. Я не эксперт в подобных вещах, но считаю, что они могут видеть вещи, которые обычным людям вроде меня невидимы. И мне кажется, что это их проклятье, а не благословение.

–Так о чем он говорил?

–Когда его слова были членораздельны, он говорил о неком здании врага. Оно наполниться силой, когда "красный шар взойдет выше всего". Я верю его словам. Вспомнив о висящей в небе огромной красной чертовой планете, я решил, что вы захотите об этом узнать.

Хаворн подошел к койке и посмотрел на астропата. Кожа тонкого как скелет мужчины была цвета пепла. Он носил на голове круглый металлические шлем, скрывающий глаза и не имеющий визора или прорезей для глаз. Сзади шлема выходили кабели и провода, исчезая под высоким воротником его пропитанной потом мантии. Астропата плотно прижимали к кровати кожаные ремни.

–Я ничего не снял из его личного снаряжения. Опасался навредить ему или себе, - прошептал медик. - Но приказал связать его, чтобы он не навредил себе во время нового припадка.

Хаворн кивнул и спросил, - А он сказал, что произойдет, когда вырвется сила, о которой он говорил?

–Он не совсем в себе, сэр. Большая часть его слов - бессвязное бормотание. Однако, он говорил, что ад вырвется на свободу, а этот мир вывернет на изнанку.

Внезапно астропат закашлялся, кровь и мокрота появились на его губах, а потом он забился в конвульсиях. Мускулы на его шее напряглись, все тело псайкера тряслось и дрожало, а медик просунул между его зубами кусок кожи, чтобы астропат не откусил себе язык. Спустя тридцать секунд спазма он замер, тяжело и неровно дыша. Он выплюнул кожу изо рта и повернул невидящий взор к генералу-бригадиру Хаворну.

–Оно приближается! - хрипло прошептал астропат, из его стекали струйки слюны. - А когда высоко взойдет кровавый шар, оно зарядиться! Погибель! Оно пробудит Погибель! Уничтожь его прежде, чем придет время. Это... - слова мужчины растворились в неразборчивом бульканье, когда начался ещё один спазм.

–Присмотри за ним, - сказал выходящий Хаворн. Выйдя из шатра, он посмотрел на нависавшую над ним огромную красную планету Корсис. Он знал, что она приблизиться к планете ближе всего через пять дней.

За пять дней они должны очистить планету от врага, пока не случилось то, о чем говорил астропат. Он хотел бы отбросить эти слова как лихорадочный бред больного человека, но чувствовал, что в них что-то есть.

Проклятье, стал ли он суеверным на старости лет?

Он повернул голову к безумному сооружению, подобно игле пронзающему атмосферу. Трудно было поверить, что оно находиться в тысячах километров отсюда...

"Его нужно уничтожить. За пять дней" - подумал он.

–Я ОТВОЖУ ВОИНСТВО обратно к линии защитных траншей и бункеров вне разрушенного города, мой повелитель, - прорычал Кол Бадар. Он зажал курок комби-болтера, разрывая плотным огнем грудь ещё одного противника. Тысячи солдат врага наступали по всей линии фронта, а броня Корифея была сколькой от крови и заменявшей её молочно-белой и полной нутриентов мерзкой жидкости скиитариев.

–Я не могу удержать их в горах после разрушения ущелий, а нас слишком мало, чтобы остановить их на соляных равнинах, - продолжил он, убивая все больше неуклонно наступающих на ряды Несущих Слово солдат. Земля была почти не видна под трупами, но враг продолжал наступать, шагая по телам своих павших товарищей. Другие трупы давились катящимися гусеницами танков и краулеров. Земля и тела взлетали в воздух от взрывов снарядов орудий. Хлещущие лучи лаз-пушек разрезали танк "Леман Русс", начисто оторвав турель от шасси, а Кол Бадар услышал рядом рев Разжигателя Войны. Почтенные древний заново переживал давно минувшие битвы, убивая врагов легиона.

В ушах Кол Бадара пульсировал голос его владыки Ярулека.

Время пробуждения Гехемахнет приближается. Если ты позволишь ему помешать, то твоя боль не будет знать границ, мой Корифей.

–Я спокойно принесу свою жизнь в жертву, если это искупит мои неудачи, владыка, - сказал медленно пятящийся и посылающий короткие очереди влево и вправо Кол Бадар.

–Седьмой и восемнадцатый круг, сомкнуть ряды и прикрывать обстрелом, - приказал он, быстро включив командный канал. - Двадцать первый и одиннадцатый, выйти из боя и отступить.

У тебя есть долг, Кол Бадар, и пока ты не выполнишь его, тебе не будет покоя.

–Буриас, убедись что они не окружили нас легкой техникой. Атакуй и уничтожь её, - приказал Корифей, прежде чем закрыть канал, - Мой повелитель милосерден.

О нет. Твоя неудача не прощена и не забыта. Не позволь никому атаковать Гехемахнет. Принеси в жертву всех до единого боевых братьев, но не дай ни одному слуге великого врага обстрелять её. Сделай так, и Темный Совет будет доволен. Подведи меня опять, и твои муки будут вечными.

–Я заставлю их сражаться за каждый шаг, повелитель, - пообещал Корифей, - Я приказал резерву Боккара укрепить оборону и приготовиться к приходу Воинства. Мы устоим.

Если ты преуспеешь в этом, мой Корифей, я дам тебе то, чего ты больше всего жаждешь. Я отдам тебе Первого Послушника, и ты сможешь закончить то, что некогда начал.

Кол Бадар удивленно моргнул. Он широко взмахнул силовым когтем, разорвав могучим и трещащим от энергии оружием ещё двух вражеских солдат, продолжая стрелять в толпу. Внутри Корифея разгорались дикое удовольствие, возбуждение и предвкушение.

–Я не подведу, повелитель. Клянусь в этом перед всеми великими богами Хаоса. Я не подведу.