"Васек Трубачев и его товарищи" - читать интересную книгу автора (Осеева Валентина Александровна)Глава 7 НовостиВстряхивая золотистым чубом, Васёк, разгорячённый впечатлениями дня, рассказывал отцу: – Мы с Митей в лес ездили, далеко-далеко… А потом ещё с ребятами на пруд ходили. – То-то я тебя еле дождался. Хотел разыскивать. – А на пруду, папа, такая луна, громадная, и свет от неё… Нам даже показалось, что снег движется. Да ещё как завоет кто-то, – засмеялся Васёк, – мы даже испугались немножко. – Вот и хорошо, что испугались. Не будете лазить где не надо, – хмуро сказал отец. Он был чем-то озабочен. – Да ты что, папа, чудной какой-то сегодня? – удивился Васёк. – Чудной не чудной, а… – Павел Васильевич замялся, постучал пальцами по столу и строго сказал: – К нам тётя Дуня едет. – Едет? – переспросил Васёк, не зная, радоваться ему или печалиться. Тётю Дуню – сестру отца – он никогда не видел. Она жила под Москвой на какой-то маленькой станции. Павел Васильевич ожидал, что сын будет протестовать против приезда тётки, и приготовился к серьёзному отпору, но Васёк только спросил: – А весёлая она? – Да как тебе сказать… особенного веселья я что-то у неё не замечал. Женщина старая, одинокая, хозяйка. А мы с тобой, можно сказать, холостяки. Где зашить, где пришить требуется, а то и сготовить чего. – Каша у тебя пригорелая получается, – задумчиво сказал Васёк. – Вот-вот, – обрадовался отец, – самое тёткино дело – кашу варить. – Не хочу я тётки. Нам и вдвоём хорошо, – вдруг решительно заявил Васёк. – Хорошо-то хорошо, а с хозяйством мне всё равно не сладить… Да, ещё вот какая новость у меня, сынок… Павел Васильевич почувствовал себя совершенно несчастным: ему предстояло ещё раз огорчить Васька. – Я, Рыжик, недельки на три в Харьков уеду. В тамошнее депо командируют меня. – Он тяжело вздохнул. – Значит, тут без тётки никак не обойтись, сынок. Васёк молчал. Ему было уже не до тётки. – А когда ты уедешь? – тихо спросил он. – Когда уеду? Ну, это ещё не так скоро. Ты об этом не думай сейчас. Васёк тряхнул головой. – Не скоро? Ну и ладно! А тётка пускай живёт. Мне до неё никакого дела нет, – решил он. Утром к Ваську забежал Одинцов. Павел Васильевич ушёл на работу. Васёк завтракал, густо намазывая маслом белый хлеб. – Новость! – закричал с порога Одинцов. – У нас новый учитель будет после каникул. Мария Михайловна совсем ушла. Мария Михайловна, прежняя учительница, давно уже не посещала класс, и четвёртый «Б» около двух месяцев находился на попечении учителей других классов. – Собственный учитель? – обрадовался Васёк. – А Мария Михайловна что же? Одинцов махнул рукой: – Да она с нами состарилась совсем… Не с нами, а вообще… Ей шестьдесят лет скоро будет, а потом, после болезни ещё… – Жалко её, – сказал Васёк, – привыкли мы к ней. – Жалко, конечно, – согласился Одинцов, – а всё-таки учителю я рад. Бежим к Булгакову, расскажем ему! – Да погоди. Я ещё не позавтракал. Вот ешь лучше. – Васёк пододвинул товарищу хлеб и масло. Оба с аппетитом принялись за еду. – Всё новости да новости, – сказал Васёк. – А откуда ты узнал про учителя? – Мне Грозный сказал. Я у него для Саши лыжи брал. Приношу сегодня, а он говорит: «После каникул держись, брат! Отменного учителя вам директор нашёл». – Так и сказал – отменного? – Так и сказал. Уж он не соврёт. Говорит, будто учитель на выставке был вчера. Всё вещи смотрел. Хорошо, что Мазин свой пугач унёс! – Унёс? – с живостью спросил Васёк и досадливо сдвинул брови. – Так и не сказал, что за буквы… Ну, пошли к Саше. На улице было людно. В сквере играли дети, на скамейках отдыхали взрослые. С деревьев, покрытых белым инеем, осыпалась снежная пыль. Саша Булгаков жил недалеко. Пройдя широкий двор, мальчики постучали в низенькую дверь первого этажа длинного серого флигеля. Им открыла женщина с приветливым лицом: – Сашенька, к тебе! В светлой кухоньке было много ребят. Они, видимо, гуляли и только что пришли со двора. Саша и его сестрёнка Нюта раздевали их. Маленькая девочка в одних, чулках бегала из комнаты в кухню с мокрым ботинком в руках. Толстый малыш, с такими же, как у Саши, круглыми чёрными глазами, хныкал, упираясь головой в Сашин живот, – он потерял варежку. – Куда ты её дел? – сердился на него Саша. – Найди сейчас же! Увидев товарищей, он кивнул им головой: – Раздевайтесь, ребята! Коля Одинцов пробрался к Сашиной кровати и осторожно присел на краешек, с интересом наблюдая, как Саша справляется с детворой. – Васёк, – крикнул он, – иди сюда! Смотри, сколько детей у них. – Он притянул к себе товарища и зашептал ему в ухо: – У них чуть ли не двенадцать детей. – Семь, – спокойно поправил его Саша, поднимаясь с колен и отряхивая пыль. – Вон седьмой. На кровати сидит. Одинцов подпрыгнул и с испугом оглянулся: сзади него, обложенное со всех сторон подушками, копошилось маленькое существо с тремя светлыми волосками на макушке. – Витюшка, грудной, – пояснил Саша. – Да они, наверно, орут целый день! – засмеялся Васёк. – Бывает… – Саша поймал за штанишки толстого черноглазого малыша и крикнул: – Нютка, пришей ему пуговицу! Мне некогда. Он отвернул борт курточки – там торчала иголка с туго накрученной ниткой. – Я пришью, – сказала мать. – Иди. Товарищи небось заждались тебя. С малышами никогда дела не переделаешь, – улыбнулась она. – Ну, зашей. – Саша быстро закрутил свою нитку обратно. – Что это ты иголку с собой носишь? – спросил Васёк. – Ношу. Всё время пригождается, – деловито ответил Саша. Васёк пожал плечами. – Брось! Девчачье это дело, – презрительно сказал он. Саша не расслышал. – Пойдём в комнату, – сказал он товарищам. В соседней комнате было тихо и просторно. Как только Саша закрыл за собой дверь, Одинцов сообщил: – У нас новость!.. Трубачёв, расскажи. Васёк с жаром начал рассказывать: – После каникул у нас будет новый учитель. Отменный учитель! Сам Грозный сказал. – Да что ты! – обрадовался Саша. – Вот хорошо! А то мы… За дверью вдруг что-то с грохотом упало и началась невероятная возня. Саша тревожно прислушался: – Кажется, мать ушла. – Он бросился к двери: – Я сейчас! Через секунду он вернулся. – Ничего. Это они в колхоз играют. Перевернули стулья и везут сдавать зерно, – с улыбкой пояснил он, закрывая за собой дверь. – Ну, Трубачёв, рассказывай про учителя. – Да ну тебя! – с досадой сказал Васёк. – Что тебе рассказывать, если ты всё время бегаешь! – Да нет, это я так… думал – мама ушла. Ну, рассказывай, – умоляюще сказал Саша. – Ну ладно! Так вот, этот учитель только для нашего класса, понимаешь? Это во-первых. А во-вторых… Саша вдруг рванулся и снова исчез за дверью. На этот раз из соседней комнаты послышался отчаянный визг и плач. Васёк и Одинцов, толкая друг друга, выскочили вслед за Сашей. Оказалось, что толстый карапуз Валерка просунул голову между прутьями кровати и никак не мог вытащить её обратно. – Стой! Стой! – кричал ему Саша. – Поверни голову набок… С помощью Коли и Васька он наконец вытащил братишку. Но товарищи уже собрались уходить. – Куда же вы? Расскажите хоть про учителя. – В школе расскажем! – крикнул Одинцов. Васёк только махнул рукой… Вечером, забравшись к отцу на кровать, он с удовольствием делился с ним своей новостью: – После каникул у нас будет новый учитель. Мария Михайловна совсем ушла. Ей восемьдесят лет уже. – Восемьдесят лет! – удивился отец. – Ого-го! Совсем, верно, старушка с вами замучилась! Ты у меня один, и то я с тобой голову себе скрутил. – Ну тебя! – недовольно сказал Васёк, приподнимаясь на локте и заглядывая в лицо отцу. – Я небось председатель совета отряда… а ты говоришь! – Вот-вот, мне и нужно, чтобы мой сын первый сорт был! – «Первый сорт»… – протянул Васёк. – Я ещё не выучился, – он навертел на палец отцовский ус, – а ты нападаешь. – Я не нападаю, – засмеялся Павел Васильевич. – Не трожь усы, всю красоту испортишь… Да спи уже, а то завтра тебя пушками не поднимешь. – Он обхватил сына за шею. – Спи. Васёк, лёжа с открытыми глазами, думал о Саше, об Одинцове и о Севе Малютине. – Хорошая, папа, картина у Малютина, но сам Севка какой-то тщедушный, – с сожалением сказал он. Отец не ответил. – Слышишь, папа? – Слышу. – А что ты слышишь? – Тще-душный, – промычал, всхрапывая, Павел Васильевич. |
||
|