Глава 17

Через некоторое время Хлоя дала понять Рейфорду, что она слышала его выкрики: «Папочка, ты не беспокойся обо мне, ладно? Я уже иду туда».

Куда? Значило ли это, что ее решение было только делом времени или что она почти преодолела свое горе? Он очень хотел снова сказать ей о своем беспокойстве, но ведь она и так все знает. Ее присутствие успокоило его, но когда она ушла в свою комнату, он снова ощутил муки одиночества.

Рейфорд никак не мог заснуть. На цыпочках он спустился вниз, включил телевизор и настроился на Си-эн-эн. Показывали необычный репортаж из Израиля. На экране была видна толпа возле знаменитой Стены Плача, окружавшая двоих людей, которые, как было видно на экране, что-то выкрикивали.

Репортер Си-эн-эн прокомментировал сцену:

o» Эти двое, называющие друг друга Эли и Моше, никому не известны. Они стоят у Стены Плача с самого рассвета. Они произносят здесь проповеди, по своему стилю напоминающие проповеди ранних американских евангелистов. Конечно, люди здесь негодуют; особенное возмущение это вызывает у ортодоксальных евреев, которые считают осквернением священного места заявление о том, что Иисус Христос Нового Завета является воплощением предсказанного в пророчествах Торы мессии.

Дело не дошло пока до насилия, хотя атмосфера накаляется, и власти настороженно следят за развитием событий. Полиция и армия Израиля стараются не вступать на эту территорию, предоставлгя религиозным фанатикам самим разбираться между собой. Это самая взрывоопасная ситуация в Святой Земле после нападения нордландских Военно-воздушных сил, когда этот ныне процветающий народ был обеспокоен угрозой извне.

Дэн Беннет из Иерусалима для Си-эн-эн».

Если бы не было так поздно, Рейфорд позвонил бы Брюсу Барнсу. Он сидел, ощущая себя членом той семьи верующих, к которой принадлежали эти двое в Иерусалиме. То, что Иисус является мессией Ветхого Завета, он уже твердо усвоил. Брюс рассказал ему и другим членам инициативной группы «Церкви новой надежды», что скоро поднимутся сто сорок четыре тысячи евреев, которые уверуют в Христа и будут обращать в христианство людей по всему миру Возможно, эти двое — как раз первые из них. Телеведущая перешла к внутренним новостям:

«Нью-Йорк продолжает оживленно обсуждать несколько последних выступлений нового румынского президента Николае Карпатиу. Тридцатитрехлетний лидер привел прессу в полный восторг на небольшой конференции сегодня утром, последовавший за его блестящей речью на Генеральной Ассамблее ООН, в конце которой все собравшиеся, включая прессу, поднялись и устроили ему овацию. Сообщают, что сделан его фотопортрет для журнала «Пипл». Это будет первый «самый сексапильный мужчина года, который появится на обложке раньше, чем через год после прежнего, объявленного журналом.

От помощников Карпатиу стало известно, что он продлил свое пребывание здесь, чтобы выступить на нескольких международных конференциях в Нью-Йорке. Он также приглашен президентом Фитцхью выступить на объединенной сессии палат конгресса и провести ночь в Белом доме.

Сегодня на пресс-конференции президент высказался в поддержку нового лидера».

Лицо президента развернули во весь экран.

— В этот трудный момент истории необходимо, чтобы все сторонники мира и единства напоминали нам о том, что все мы являемся частью мирового сообщества. Все сторонники мира — друзья Соединенных Штатов, а мистер Карпатиу — один из них.

Ведущий Си-эн-эн задал президенту вопрос:

— Сэр, что вы думаете о президенте Карпагпиу и ООН?

— Я позволю себе сказать следующее: мне кажется, что мне не приходилось слышать никого на Генеральной Ассамблее или за ее пределами, кто продемонстрировал бы столь целостное восприятие истории, структуры и направления деятельности этой организации. Дома он проделал большую работу и составил план. Я ознакомился с ним. Надеюсь, что с ним ознакомились также послы и генеральный секретарь Нгумо. Свежий подход никогда не должен восприниматься как угроза. Я убежден, что главы других государств разделяют мою точку зрения о необходимости всяческой помощи в это трудное время.

Ведущая продолжила:

«Вечером поступило сообщение, что с журналиста «Глобал уикли» сняты все обвинения в убийстве следователя Скотланд-Ярда. Были опасения, что Камерон Уильямс, ведущий журналист «Уикли», погиб при взрыве автомобиля, унесшего жизнь следователя Алана Томпкинса, который был хорошо знаком с Уильямсом.

Останки Томпкинса были опознаны. Среди обломков нашли также паспорт Уильямса. Предположение о смерти Уильямса было опубликовано по всей стране, но сегодня днем он появился в Нью-Йорке и присутствовал на пресс-конференции Николае Карпатиу.

Также сегодня вечером было объявлено, что Уильямс скрывается от правосудия и что он разыскивается Скотланд-Ярдом и Интерполом для допроса в связи с гибелью Томпкинса. Однако позднее обе эти организации объявили, что все обвинения с журналиста сняты, и что на самом деле ему посчастливилось избежать стать жертвой этого взрыва.

В спортивных новостях сообщается, что команды Бейсбольной лиги испытывают трудности ввиду необходимости замены десятков исчезнувших игроков…»

Рейфорду по-прежнему не спалось. Он приготовил себе кофе, затем набрал диспетчерскую службу по кадрам. Он спросил:

— Скажите, можете ли вы назначить Хетти Дерхем на мой рейс в аэропорт «Кеннеди» в среду?

— Сейчас посмотрю, — последовал в ответ. — О, нашел! Это уже невозможно. Она готовится к вылету в Нью-Йорк рейсом в восемь утра.

Бак Уильямс вернулся домой заполночь, получив от Карпатиу заверения, что все неприятности позади. Карпатиу при нем позвонил Джонатану Стонагалу, включив громкоговорящий телефон. Стонагал сделал то же самое, позвонив в Лондон и дав указание снять все обвинения с Уильямса. Бак сам слышал хрипловатый голос Тодд Котрана, который обещал сделать это.

— А с моим пакетом все в порядке? — спросил Тодд Котран.

— Полная гарантия! — ответил Стонагал. Бака очень обеспокоило, что Стонагал ведет грязную игру, по крайней мере, в данном случае. Несмотря на чувство облегчения и благодарности, во взгляде Бака, направленном на Карпатиу, можно было прочесть и осуждение.

— Мистер Уильямс, — сказал Карпатиу, — у меня не было никаких сомнений, что Джонатан Стонагал в состоянии уладить это дело, но каким образом он сделает это, мне было известно не больше, чем вам.

— Но ведь это доказывает, что Дирк был прав! Стонагал действительно состоит в заговоре с Тодд, и вам это было известно! И что это за пакет, о котором они говорили?

— Уверяю вас, Бак, что я ничего не знал, пока вы мне не рассказали.

— Но теперь-то вы знаете. Можете ли вы в таком случае с чистой совестью пользоваться помощью

Стонагала в своих международных проектах?

— Положитесь на меня. В свое время я справлюсь с ними обоими.

— Но их же очень много! Что вы сможете сделать со множеством других влиятельных лиц, с которыми вы общались в последнее время?

— Бак, поверьте. Я не потерплю рядом с собой ни неискренности, ни несправедливости. Но все нужно делать в свое время.

— А пока?

— Что вы можете мне посоветовать? В настоящее время у меня нет возможности что-либо предпринять. Они намерены использовать меня в своих целях, и мне пока не остается ничего другого — только дудеть в их дуду. Как далеко я смогу продвинуться, если не разберусь, куда тянутся их щупальцы? Как вы считаете, не стоит ли мне начать со Скотланд-Ярда?

Бак невесело кивнул.

— Я понимаю, что вы имеете в виду, но мне это не нравится. Они-то ведь знают, что вы знаете.

— Я могу обернуть это в свою пользу. Они будут думать, что я с ними, что это делает меня еще более зависимым от них.

— Сработает ли?

— На какое-то время. Даю вам слово, я их одолею. А пока я рад, что вытащил вас из крайне опасного положения.

— Я так вам признателен, мистер Карпатиу! Могу ли я сделать что-нибудь для вас? Карпатиу улыбнулся:

— Можете. Мне необходим пресс-секретарь.

— Я боялся, что вы сделаете мне это предложение. Но я не подхожу для вас.

— Безусловно, не подходите. Я и не собирался предлагать этот пост вам.

Бак в шутку предложил:

— А как насчет журналиста, который обратился к вам в коридоре?

Карпатиу снова продемонстрировал свою феноменальную память:

— Ваш коллега Эрик Миллер?

— Да. Он понравился вам?

— Я обещал поговорить с ним завтра. Могу я сказать, что вы его рекомендуете?

Бак отрицательно покачал головой:

— Это была шутка.

Он рассказал Карпатиу о том, что произошло в вестибюле, в лифте и в коридоре до того, как Миллер представился ему. Рассказ не позабавил Николае.

— Я попробую поломать голову над тем, чтобы предложить вам достойного кандидата, — посерьезнев сказал Бак. — Однако вы еще обещали мне сообщить какую-то сенсационную новость.

— Действительно. Это новая информация, но она не подлежит публикации до тех пор, пока я смогу все это осуществить.

— Слушаю вас.

— Израиль сейчас так же уязвим, как и во время нордландского вторжения. Тогда Израилю повезло, но сейчас все завидует его процветанию. Им нужна защита. ООН может предоставить ее. В обмен на химическую формулу, благодаря которой пустыня становится плодородной, мировое сообщество может гарантировать Израилю мир. Если все страны разоружатся и передадут десятую часть своего оружия ООН, ООН сможет заключить мирный договор с Израилем. Премьер-министр Израиля уполномочил доктора Розенцвейга провести переговоры по заключению этого соглашения, поскольку он является подлинным собственником формулы. Разумеется, они настаивают на гарантиях безопасности, по крайней мере, на семь лет.

Бак качнул головой:

— Итак, вы собираетесь получить Нобелевскую премию мира, премию Человека года журнала «Тайм», а также премию Самого выдающегося человека года?

— Моей целью, во всяком случае, это не является. Бак ушел от Карпатиу с чувством глубокого доверия к нему, которого он еще ни к кому не испытывал. Это — человек, которого нельзя купить ни за какие деньги, что всегда возможно с людьми меньшего калибра.

Дома он обнаружил сообщение на автоответчике от Хетти Дерхем. Надо было позвонить этой девушке.

Брюс Барнс собрал членов инициативной группы «Церкви новой надежды» на чрезвычайное заседание во вторник днем. Рейфорд поехал, надеясь, что время не будет потеряно даром, а Хлоя не станет возражать против того, чтобы побыть некоторое время в одиночестве, хотя оба они все еще не смогли придти в себя после взлома.

Брюс усадил всех вокруг большого стола. Он начал с молитвы о том, чтобы ему дано было говорить просто и поучительно, несмотря на волнение. Затем они обратятся, к книге Откровения.

Глаза Брюса сверкали, голос его был таким же страстным и эмоциональным, как во время телефонного звонка. Рейфорд задавался вопросом, что могло так взволновать Брюса. Он пытался спросить его об этом по телефону, но тот настаивал, что скажет только при личной встрече.

— Я не задержу вас надолго, — сказал он. — Мне открылось нечто очень важное, и я хочу поделиться с вами этим. Я хочу обратиться к вам словами Христа: «… будьте мудры, как змеи, и просты, как голуби».

Как вы знаете, я внимательно изучал Откровение и некоторые комментарии относительно событий последних дней. Недавно среди документов пастора я обнаружил одну из его проповедей по этому вопросу. Я снова обратился к Библии и ряду книг, содержащих трактовку этих вопросов, и вот к каким выводам я пришел в результате.

Он взял лист бумаги, на котором им был нарисован график грядущих событий.

— Для того чтобы детально во всем разобраться, потребуется несколько недель, но, как представляется мне и многим, кто пытался разобраться в этом до нас, тот период истории, который мы с вами переживаем, продолжится семь лет. Период, который будет длиться первые двадцать один месяц, Библия называет судом семи печатей, или книги, запечатанной семью печатями. Затем наступит еще один период, который тоже продлится двадцать один месяц, — это суд семи труб. Затем в течение последующих сорока двух месяцев этого семилетия скорби, если мы останемся в числе живых, нам предстоят самые тяжелые испытания — суд семи чаш. Эта вторая половина семилетия называется временем великой скорби. Если мы останемся в живых ко времени окончания этого семилетия, мы будем вознаграждены тем, что станем свидетелями славного явления Христа, Лоретта подняла руку:

— Почему вы говорите «если мы останемся в живых»? В чем будут заключаться перечисленные вами судные периоды?

— Если я правильно понял, они будут один тяжелее другого, и переживать их будет все труднее. Если мы умрем, мы встретимся на небесах с Христом и нашими близкими. Но наша смерть будет страшно мучительной. Если мы проживем эти семь страшных лет, особенно вторую половину, нас ждет славное явление Христа. Христос явится, чтобы установить Свое тысячелетнее Царство на Земле.

— Тысячелетнее Царство Христа!

— Вот именно! Но этого ждать еще долго, а сейчас лишь несколько дней отделяют нас от начала первого периода книги, запечатанной семью печатями. Если я правильно все понял, скоро к власти придет Антихрист, который будет сулить всем мир и стараться объединить народы.

— А что плохого в единении народов? — спросил кто-то. — В то время, которое мы сейчас переживаем, как раз требуется единение.

— Конечно, в этом нет ничего плохого, однако Антихрист — великий проходимец, и когда откроются его подлинные цели, он встретит мощное сопротивление. Результатом этого станет война. Возможно, это будет третья мировая война.

— А когда она настанет?

— Я боюсь, что это произойдет очень-очень скоро. Мы должны крайне внимательно следить за появлением новых мировых лидеров.

— А что вы скажете о молодом выходце из Европы, который стал таким популярным в ООН?

— Он произвел впечатление и на меня, — откликнулся Брюс; — Я намерен внимательно следить за всем, что он будет делать и говорить. Он производит впечатление очень скромного и не рвущегося к власти человека. Это не соответствует тому, как характеризуют претендента на власть над всем миром.

— Но мы должны быть готовы оказать сопротивление тому, кто попытается добиться этого, — сказал один из старейшин. — Мне кажется, что этот человек мог бы стать хорошим президентом нашей страны. Эту идею поддержали еще несколько человек.

— Да, но мы все должны следить за ним, — согласился Барнс. — Однако сейчас я намерен изложить вам в основных чертах то, что говорится о книге, запечатанной семью печатями в пятой главе Откровения, и на этом мы закончим сегодня. С одной стороны, я не хочу нагнетать атмосферу страха, но мы все сознаем, что находимся здесь потому, что до восхищения не уделяли должного внимания спасению. Мы все рады тому, что нам предоставлен второй шанс, но нам не следует надеяться избежать предстоящих испытаний.

Брюс разъяснил, что первые четыре печати представляются как всадники на четырех конях: белом, рыжем, вороном и бледном.

— По-видимому, всадник на белом коне — это Антихрист, который от одного до трех месяцев будет заниматься дипломатией, провозглашая порядок и обещая мир. Рыжий конь означает войну. Против Антихриста выступят три южных правителя. Миллионы людей будут убиты.

— В третьей мировой войне?

— Таково мое предположение.

— Значит, это будет происходить в течение ближайших шести месяцев?

— Боюсь, что так. А сразу после этого времени (оно продлиться от трех до шести месяцев), когда будет применено атомное оружие, Библия предсказывает голод и мор — это конь вороной. Богатые будут становиться богаче, а бедные умирать от голода. Умрут миллионы людей.

— Значит, если мы должны пережить войну, нам нужно делать запасы продовольствия?

Брюс кивнул:

— Да, так.

— Мы должны работать вместе.

— Правильно. Потому что будет еще хуже. Смертоносный голод продлится два или три месяца, и тогда будет распечатана четвертая печать, на бледном коне символе смерти — явится четвертый всадник. Наряду с послевоенным голодом по всему миру распространится чума. К тому времени, когда будет открыта пятая печать, умрет четверть населения земли.

— А что означает пятая печать?

— Мы уже говорили об этом, — ответил Брюс. — Вспомните, как я сказал вам о ста сорока четырех тысячах евреев, которые во имя Христа отправятся распространять Евангелие по всему миру. Многие из новообращенных, возможно, миллионы, будут замучены безнравственными лидерами во имя одной из мировых религий, отвергающей Христа.

Рейфорд лихорадочно записывал. Мимоходом ему пришла в голову мысль, как бы он воспринимал эти потрясающие идеи еще три недели тому назад. И как он мог все это пропустить, пройти мимо? Ведь Бог пытался предупредить людей, дав им записать Свое Слово еще много столетий тому назад. Рейфорд осознавал, что при всей своей образованности и интеллектуальности он был круглым идиотом. Сейчас он не вполне воспринимал эту информацию, хотя становилось ясно, что все будет направлено против людей, живущих на земле до победоносного явления Христа во славе.

— С открытием шестой печати, — продолжал Брюс, — Бог обрушит на землю свой гнев за убийство святых. Произойдет великое землетрясение, столь разрушительное, что никакими приборами невозможно будет измерить его силу. Оно будет столь ужасно, что люди возопят: пусть падут на нас горы и камни и избавят нас от невыносимых страданий.

Кое-кто из находившихся в зале зарыдал.

— Открытием седьмой печати начнется суд семи труб, который будет длиться всю вторую четверть этого семилетнего периода.

— Двадцать один месяц, — уточнил Рейфорд.

— Правильно. Сегодня я не собираюсь объяснять это более детально, но предупреждаю вас, что дальше будет еще хуже. Однако хочу вас немного ободрить. Вы помните, что я говорил вам о двух свидетельствующих и добавил, что расскажу о них более подробно? В одиннадцатой главе Откровения, в стихах с третьего по четырнадцатый говорится, что два выдающихся проповедника, облеченные во вретища и обладающие сверхъестественными способностями творить чудеса, будут пророчествовать тысячу двести шестьдесят дней. Все, кто попытается их обидеть, будут уничтожены. В дни их пророчествования не будут идти дожди. У них будет власть обращать воды в кровь и поражать землю всякими язвами, «когда только захотят». Сатана убьет их через три с половиной года, и их трупы останутся лежать на улице великого города, где был распят Христос. И те люди, которых они мучили, будут радоваться их смерти, не давая предать земле их тела. Но через три с половиной дня они восстанут из мертвых, взойдут на облаке на небо, а их враги будут только смотреть на это. Бог пошлет еще одно великое землетрясение, от которого падет десятая часть города и погибнет семь тысяч человек. Прочие же будут объяты страхом и воздадут хвалу Богу.

Рейфорд обвел взглядом зал, обратив внимание на то, что люди перешептываются друг с другом. Все видели репортаж, показавший двух замечательных людей, свидетельствующих о Христе у Стены Плача в Иерусалиме.

Кто-то спросил:

— Это они?

— А кто еще это может быть? — ответил Брюс. — С того времени, как произошли исчезновения, в Иерусалиме не было дождя. Эти люди появились ниоткуда. Они обладают чудотворной силой святых, подобных Илие и Моисею, а называют они друг друга Эли и Моше. Они и сейчас продолжают свою проповедь.

— Свидетельствующие.

— Да, свидетельствующие. Если у кого-то из нас еще оставалась неуверенность в понимании происходящего, какие-либо сомнения, эти свидетельствующие должны их рассеять. Я верю, что эти пророки обратят к вере сотни тысяч — это те сто сорок четыре тысячи, которые понесут Евангелие по всему миру. Мы на их стороне. Мы должны присоединиться к ним.

Во вторник Бак застал Хетти Дерхем по ее домашнему телефону.

— Вы собираетесь в Нью-Йорк? — спросил он.

— Да, — ответила она, — я хотела бы повидаться с вами и, возможно, встретить одну VIP19.

— Вы имеете в виду кого-то другого?

— Какой вы проницательный! Вы уже встречались с Николае Карпатиу?

— Конечно.

— Я не сомневалась! Я уже говорила тут, что хотела бы как-нибудь встретиться с этим человеком.

— Я ничего не могу обещать, но посмотрю, не смогу ли чего-нибудь сделать. Где мы встретимся?

— Мой самолет прилетает около одиннадцати утра. У меня свидание в клубе «Панкон» в час. Но если я опоздаю, ничего не случится. Обратно я вылетаю следующим утром; К тому же я не обещала этому человеку, что приду обязательно.

— Другой человек? — сказал Бак. — Вы задумали увеселительную прогулку?

— Ничего подобного, — ответила она. — Это пилот, который хочет поговорить со мной о чем-то, но я не уверена, что захочу его слушать. Ладно, может быть, когда я вернусь, у меня будет время. Но я ничего ему не обещала. Почему бы нам не встретиться в клубе, а там решим, куда отправиться.

— Я постараюсь устроить встречу с Карпатиу, возможно, в отеле.

Во вторник вечером Хлоя сказала, что она передумала и готова отправиться в Нью-Йорк с отцом.

— Я вижу, что ты не в состоянии обходиться без меня, — заявила она, обнимая его.

Лицо ее выглядело оживленным.

— Это так замечательно: чувствовать себя нужной.

— По правде говоря, — решил уточнить он, — я намерен добиваться свидания с Хетти, и мне бы хотелось, чтобы ты присутствовала на нашей встрече.

— Для поддержки?

— Не смейся. Я сообщил ей, что настаиваю на встрече в клубе «Панкон» в аэропорту «Кеннеди» в час дня. Придет она или нет, я не знаю. Во всяком случае, мы с тобой побудем некоторое время вместе.

— Папочка, мы и так все время вместе. Мне приходит в голову, что ты уже устал от меня.

— Этого никогда не будет, дорогая!

В среду рано утром Бака вызвали к Стентону Бейли, владельцу «Глобал уикли». За все годы своей работы Бак только дважды бывал в его офисе. Один раз это было в связи с присуждением ему премии Хемингуэя для военных корреспондентов. В другой раз — в связи с Рождественским турне, которое рядовые служащие с завистью называли туром Красного Дерева.

Бак постарался увильнуть от встречи со Стивом, он отправился к Бейли только тогда, когда Мардж сообщила ему, что Стив уже находится в его кабинете. Глаза у нее были красными, опухшими.

— Что случилось? — спросил он.

— Ты прекрасно знаешь, что у меня нет права что-либо говорить, — ответила она. — Проходи.

Воображение Бака буйно разыгралось, пока он проходил по коридору офиса владельца. Он не знал, что Планк тоже приглашен. Что все это могло значить? Ждут ли их неприятности за их проделки в понедельник? Не стали ли мистеру Бейли каким-либо образом известны подробности приключений Бака в Лондоне и то, как он сумел оттуда убраться? К тому же он очень хотел, чтобы этот вызов не затянулся слишком надолго и не сорвалось его свидание с Хетти.

Секретарь Бейли, ведающий приемом посетителей, молча махнул рукой по направлению к последнему кабинету, где его личная секретарша лишь приподняла бровь и тоже махнула рукой.

— Вы не собираетесь докладывать о моем приходе? — пошутил он.

Она ухмыльнулась и вернулась к своим делам. Бак тихо постучал и осторожно открыл дверь. Планк сидел к нему спиной, но не сделал никакого движения. Бейли пригласил его движением руки, не вставая.

— Садитесь рядом со своим боссом, — сказал Бейли. Баку эти слова показались забавными. Хотя их взаимоотношения формально обозначались именно таким образом, он никогда так не обращался к Стиву. Бак сел и сказал:

— Стив.

Стив кивнул, но продолжал смотреть на Бейли.

— Прежде чем мы перейдем к делу, — начал Бейли, — я хочу выяснить две вещи. За океаном с вас сняли все обвинения, не так ли?

Бак кивнул.

— Да, сэр. В этом не было никаких сомнений.

— Да, вообще-то их не должно было быть. Вам повезло. Это было ловко устроено — сделать вид, будто кто-то пытается вас достать. Но на какое-то время вы заставили и нас так думать.

— Извините, но боюсь, что это было необходимо.

— Значит, вы это дело закрыли, так что не осталось ничего такого, что они могли бы использовать, если бы захотели снова прицепиться к вам?

— Да, все так.

— Значит вы хорошо все уладили?

— Да.

— Как именно?

— Не понял, сэр?

— Что значит «не понимаете»? Как вы выпутались? Нам сообщили о свидетелях, которые говорят, что это сделали вы.

— Однако есть масса других, которые знают истину. Томпкинс был моим другом. У меня не было никаких оснований убивать его. К тому же у меня не было возможности совершить этот террористический акт. У меня нет ни малейшего представления о том, как изготовить бомбу, как ее установить и взорвать.

— Но вы могли кому-то оплатить эти услуги.

— Но я не делал этого. Я не вращаюсь в этих кругах, а если бы и имел такие связи, я не стал бы убивать Алана.

— Ну ладно, события освещались достаточно туманно, чтобы очернить кого-либо из нас. Это выглядит как недоразумение.

— Это и было недоразумением.

— Ну, конечно, Камерон, это было недоразумение. Я пригласил вас потому, что сегодня утром мне пришлось принять отставку. Еще никогда мне не было так неприятно делать это.

Бак сидел, не раскрывая рта. От этих слов у него голова пошла кругом.

— Стив сказал мне, что это будет для вас новостью. Позвольте мне обрушить ее на вас. Он подает в отставку, чтобы занять пост международного секретаря Николае Кар-патиу Он получил такое предложение, на которое мы не могли бы и рассчитывать. Я не знаю, разумен ли, удачен ли этот шаг, но это его дело. Что вы думаете по этому поводу?

Бак не мог сдержаться:

— Я думаю, это ужасно, Стив. О чем ты думаешь? Ты готов поехать в Румынию?

— Моя штаб-квартира будет здесь, Бак, в отеле «Плаза».

— Дивно!

— Вот я и говорю.

— Стив, но это же не твое! У тебя нет способностей заниматься связями с общественностью.

— Карпатиу неординарный политический лидер. Скажи, не аплодировал ли ты ему в понедельник стоя?

— Да, это было, но…

— Никаких «но». Такой шанс выпадает раз в жизни. Ничто не может заставить меня отказаться от этой работы. Бак покачал головой.

— Я этому не верю. Я знаю, что Карпатиу искал человека, но…

Стив засмеялся:

— Признайся, Бак, он предложил это тебе первому?

— Нет.

— А мне он сказал, что предлагал.

— Нет, не предлагал. На самом деле разговор у нас был, но я порекомендовал ему Миллера из «Сиборд». Планк резко отпрянул и бросил взгляд на Бейли:

— В самом деле?

— Ну, почему бы и нет? По своим данным он подошел бы больше.

— Бак, — сказал Стив, — разве ты не знаешь, что труп Эрика Миллера был обнаружен вчера ночью у Стэйтон Айленд? Он упал с парома и утонул.

— Ладно, — подвел итог Бейли, — хватит о неприятностях. Стив рекомендовал вас на свое место.

У Бака еще продолжала вертеться в голове новость о Миллере, но все же он ухватил неожиданное предложение.

— Спасибо, — ответил он, — но это несерьезно.

— Вам не нравится эта работа? — спросил Бейли. — Формировать журнал, заниматься его оформлением, самому писать основные статьи. Я уверен, вы на это способны. В принципе, я готов даже удвоить ваше жалованье. Если для вашего согласия это имеет решающее значение, я твердо обещаю.

— Дело не в этом. Для такой работы я слишком молод.

— Вы не верите в себя? Вы считаете, что вам будет хуже, чем сейчас?

— Большинство сотрудников придерживается такого мнения.

— Экая новость, — проворчал Бейли. — Про меня они думают, что я чересчур стар, про Стива они думают, что у него слишком мягкий характер, другие же, напротив, считают его чересчур напористым. Да они стали бы жаловаться даже на мать Терезу, если бы мы ее пригласили.

— Я думаю, что она исчезла.

— Вы поняли, что я имею в виду. Так как насчет моего предложения?

— Сэр, я никогда не смогу стать заменой Стиву. Извините. Люди могли жаловаться, но они понимали, что это справедливый человек и что он на своем месте.

— И вы станете таким же.

— Они не будут соглашаться с моими указаниями, не сомневаясь в их правильности. Они станут жаловаться на меня, начиная с первого же дня.

— Этого я не допущу. Бак, я не буду бесконечно дожидаться вашего согласия на мое предложение. Я хочу, чтобы вы его приняли, и чтобы сделали это немедленно.

Бак передернул плечами и посмотрел вниз.

— Дайте мне день, чтобы все взвесить.

— Двадцать четыре часа. И никому ни слова. Планк, еще кто-нибудь знает?

— Только Мардж.

— Ей можно доверять. Она ничего никому не скажет. У меня был с ней роман, три года. Ни единая душа ни о чем не узнала.

Стива и Бака передернуло.

— Вы ведь ничего не подозревали?

— Нет! — отозвались они в унисон.

— Вот как человек умеет держать язык за зубами, — Бейли подождал ответа. Шучу, ребята, шучу!

Когда они выходили из кабинета, он все еще продолжал смеяться.