ГЛАВА 1

Подошло время перерыва. Рейфорд Стил опустил наушники на шею и полез в сумку, чтобы достать оттуда Библию жены, снова удивляясь, как быстро переменилась его жизнь. Сколько же времени он растратил понапрасну в такие свободные минуты, перелистывая множество разных газет и журналов, которым на самом деле нечего было ему сказать? После всего произошедшего только одна книга имела для него смысл.

«Боинг-747» летел на автопилоте из Балтиморы, чтобы в четыре часа пополудни совершить посадку в Чикагском аэропорту «О'Хара». Однако Ник, новый первый пилот Рейфорда, все равно напряженно смотрел вперед, как будто вел самолет вручную. «Он уже больше не хочет со мной разговаривать, подумалось Рейфорду. — Он прекрасно понимает все, что происходит, и нарочито отворачивается от меня прежде, чем я открою рот».

— Тебя не будет раздражать, если я тут немного почитаю? — спросил Рейфорд.

Молодой человек обернулся и приспустил наушник с левого уха.

— Простите, не понял. Не могли бы вы повторить?

Рейфорд повторил, указывая на Библию. Эта книга принадлежала его жене, которую он не видел уже больше двух недель и увидит, наверное, не раньше, чем через семь лет.

— Только не рассчитывайте на то, что я стану слушать.

— Ник, я все-таки буду читать громко и отчетливо. Видишь ли, я совсем не переживаю из-за того, что ты думаешь обо мне.

— Да, сэр.

Рейфорд придвинулся к Нику и сказал еще громче:

— То, что ты обо мне думаешь, имело бы для меня колоссальное значение еще несколько недель назад, — сказал он, — но…

— Ну конечно, я все понимаю, Стил. Вы, как и множество других людей, считаете, что все дело в Иисусе. Однако меня вы на это не купите. Пожалуйста, живите иллюзиями, обманывайте себя, но меня оставьте в покое.

Рейфорд приподнял брови и пожал плечами:

— Да ты не стал бы меня уважать, если бы я не попытался сделать это ради тебя.

— Не будьте таким самоуверенным.

Когда Рейфорд уже принялся было за чтение, он заметил, что из сумки выпала газета «Чикаго трибюн».

В «Трибюн», как и во всех газетах мира, на первой полосе было помещено сообщение о том, что во время неофициального совещания в ООН перед пресс-конференцией Николае Карпатиу произошло ужасное событие, в котором совместились убийство и самоубийство. При представлении новых десяти членов расширенного Совета Безопасности недавно избранный генеральный секретарь ООН совершил ошибку: в качестве посла Великобритании им были названы сразу два человека.

По рассказам свидетелей миллиардер Джонатан Стонагал, друг и спонсор Николае Карпатиу, неожиданно обезоружил охранника, отобрал у него револьвер и выстрелил себе в голову. Пуля прошла навылет и убила вновь назначенного посла Великобритании.

Заседания ООН прервали на несколько дней. Карпатиу был подавлен трагической потерей двух ближайших друзей и надежных советников.

Каким бы необычным это ни показалось, но Рейфорд Стил был одним из тех четырех людей на Земле, которым только и было известно подлинное лицо Николае Карпатиу. Это было лицо лжеца, обладающего ярко выраженными способностями «промывать мозги» с помощью гипноза, лицо самого Антихриста. Другие люди могли подозревать, что он совсем не тот человек, за которого себя выдает, но только Рейфорд, его дочь, их пастор и их новый друг журналист Бак Уильяме знали это совершенно достоверно.

Бак был в числе семнадцати приглашенных в конференц-зал ООН. Он стал свидетелем совершенно другого события — двойного убийства. Собственными глазами Уильяме видел, как Карпатиу забрал у охранника его револьвер, заставил своего старого друга Стонагала опуститься на колени, а затем одним выстрелом убил Стонагала и британского посла.

Карпатиу хладнокровно разыграл мизансцену убийства, а когда все свидетели замерли на своих местах, охваченные ужасом, он самым спокойным, ровным голосом втолковал им то, что они якобы видели на самом деле. Этот рассказ теперь и был воспроизведен газетами. Самое страшное заключалось в том, что все поверили этому, даже Стив Планк, бывший босс Бака, а теперь пресс-секретарь Карпатиу, даже Хетти Дерхем, которая стала теперь его личным помощником. В это верили абсолютно все, кроме Бака Уильямса.

Два дня назад, когда Бак изложил Рейфорду свою версию происшедшего, он сначала сомневался.

— Так вы были единственным человеком в зале, которому все случившееся представилось именно таким обратом? — с сомнением спросил он журналиста

— Капитан Стил, — ответил Бак, — все находившиеся в зале видели одно и то же. Но потом Карпатиу спокойно внушил нам, будто мы видели совсем другое, и все, кроме меня, немедленно восприняли это как подлинную картину событий. Теперь даже нет свидетелей того, что я вообще там присутствовал. Карпатиу стер это из памяти всех, кто там находился. Они уверяют, что меня там не было, и это совсем не шутка.

Хлоя и Брюс Варне переглянулись, а потом снова посмотрели на Бака. Перед тем как отправиться на встречу в ООН, Бак, наконец, стал верующим человеком.

— Я абсолютно уверен, что если бы я вошел в этот зал, не имея поддержки Бога, — сказал Бак, — мое сознание также было бы перепрограммировано.

— Но теперь, когда вы раскроете миру правду…

— Сэр, меня перевели в Чикаго, поскольку мой босс убежден, будто я просто-напросто пропустил собрание.

Стив Планк спрашивал у меня, почему я не принял его приглашение. Я еще не разговаривал с Хетти, но заверяю вас: она не сможет вспомнить, что я был там.

— Самое главное, — сказал Брюс Барнс, — это какого мнения насчет содержимого вашей головы придерживается сам Карпатиу. Считает ли он, что ему удалось стереть из вашей памяти правду? Если Картапиу подозревает, что вы знаете истину, вы подвергаетесь большой опасности.

Просматривая странную статью в газете, Рейфорд обратил внимание на то, что Ник переключил управление с автопилота на ручное.

— Начинается снижение, — сказал Ник, — хотите вести самолет сами?

— Разумеется, — ответил Рейфорд.

Ник, конечно, сумел бы посадить машину, но у Рейфорда было чувство, что ответственность лежит на нем. Ведь он был капитаном и отвечал за всех этих людей — пассажиров, команду. Хотя, вообще-то, самолет может произвести посадку и по приборам, Рейфорд еще не забыл того нервного возбуждения, когда он сам управлял самолетом. Сейчас очень немногое напоминало ему о той жизни, которую он вел всего несколько недель назад. Посадка «семьсот сорок седьмого» вручную принадлежала к этим живым воспоминаниям о прошлом.

Бак Уильяме провел весь день в делах по обустройству. Ему нужно было приобрести машину (прежде в Манхеттене она была ему не нужна) и подыскать квартиру. Вскоре он нашел удобную недорогую квартиру с телефоном на полпути между Чикагским бюро «Глобал уикли» и «Церковью новой надежды» на Маунт-проспект. Бак старался убедить себя в том, что именно близость к церкви направляла его на поиски квартиры в западной части города, а вовсе не дочь Рейфорда Стила, Хлоя. Она была моложе на десять лет, и какой бы привлекательной ни была она для него, Бак был уверен, что Хлоя видит в нем всего лишь мудрого наставника.

Он все откладывал посещение офиса. Во всяком случае, его там ожидали не раньше понедельника. От встречи с Верной Зи Бак не ждал ничего хорошего. Когда ему было поручено подыскать замену Люсинде Вашингтон, исчезнувшей руководительнице Чикагского бюро, он сказал агрессивно настроенной Берне, что она слишком опережает события, поторопившись перебраться в кабинет своего бывшего босса. Теперь, когда Бак был понижен в должности, а Верна, напротив, получила повышение, она неожиданно стала его боссом.

Но Баку не захотелось портить выходные ожиданием неприятной встречи. К тому же он не хотел явно выказывать свое стремление тотчас повидать Хлою, так что Бак решил заехать в офис как раз перед его закрытием. Как-то поведет себя Верна? Заставит расплатиться признанного журналиста, лауреата многих премий за годы известности и славы? Или, хуже того, поразит его своей снисходительностью?

Проходя через офис, Бак ловил на себе сочувствующие взгляды и понимающие улыбки. Конечно, всем все было известно. Ему сочувствовали, были явно огорошены его промахом. Как мог Бак Уильяме пропустить собрание, которое обещало стать одним из важнейших событий в новейшей истории, даже если бы в ходе него не совершилось двойное убийство? Вместе с тем всем был известен потенциал Бака. Несомненно, многие почли бы за честь работать вместе с ним.

Ничего удивительного, что Верна снова перебралась в большой кабинет. Бак кивнул Алисе, молоденькой секретарше Верны, и осмотрелся. Кабинет выглядел так, как будто Верна проработала тут уже несколько лет. Она поменяла мебель, повесила собственные картины и декоративные тарелки. Безусловно, она уютно устроилась, чувствовалось, что ей нравилась здесь каждая мелочь.

На столе Верны были беспорядочно разбросаны груды газет, светился экран компьютера, но сама она сидела, праздно уставившись в окно. Бак вытянул голову и прокашлялся. Он уловил мимолетную улыбку на ее губах, затем она быстро приняла деловой вид.

— Камерон, — сказала она ровным голосом, — я ожидала вас не раньше понедельника.

— Учтите, — сказал он, — вы можете звать меня Баком.

— Если вы не возражаете, я буду называть вас Камерон, и…

— Не возражаю. Пожалуйста, зовите…

— Я буду называть вас Камерон, даже если бы вы возражали. Вы кого-нибудь поставили в известность о своем приходе?

— Простите?

— Вам было назначено на это время?

— Кем назначено?

— Мною лично. Как вы должны знать, у меня есть график.

— И в нем нет места для меня, так что ли?

— Так вы не обращались с просьбой о приеме?

— Если вас не затруднит, я хотел бы знать, в каком кабинете буду работать, какие поручения вы собираетесь мне давать. Такие вот вещи.

— Это все требует особого разговора, — сказала Верна. — Алиса! Посмотри, пожалуйста, найдется ли у меня в графике двадцать минут свободного времени.

— Найдется, — отозвалась Алиса. — Я была бы рада показать мистеру Уильямсу его комнатушку, пока он ждет, если вы…

— Я предпочитаю сделать это сама, Алиса. Спасибо, и закрой, пожалуйста, дверь.

Алиса с извиняющейся улыбкой прошла мимо Бака и закрыла дверь. Ему показалось, что она стрельнула в него глазками.

— Можешь звать меня Бак, — шепотом сказал он.

— Спасибо, — ответила она робко, указывая на кресло рядом.

— Мне следует ожидать здесь, чтобы увидеть патрона?

Она кивнула.

— Тут кто-то уже спрашивал вас по телефону, но свое имя она не назвала. Вообще-то, я ей сказала, что вас не следует ожидать раньше понедельника.

— А она ничего не просила мне передать?

— К сожалению.

— Так где же расположена моя комнатенка?

Алиса бросила взгляд на запертую дверь, как будто опасаясь, что Верна следит за ней. Она встала и указала на уголок без окна в самом конце ряда отсеков.

— Так это там, где стоял кофейник, когда я был здесь в последний раз?

— Он там так и стоит, — со смешком сказала Алиса.

Неожиданно включился интерком.[4] «Вы там, двое, не могли бы говорить шепотом, если вам так уж приспичило разговаривать».

— Ах, извините! — сказала Алиса и закатила глаза.

— Пойду-ка я осмотрюсь, — шепотом сказал Бак, вставая.

— Пожалуйста, не делайте этого, — сказала Алиса, — а то у меня будут неприятности, сами знаете от кого.

Бак покачал головой и снова сел. Он задумался о том, где ему прежде довелось побывать, с кем повстречаться, об опасностях, с которыми ему приходилось сталкиваться в своей жизни. А теперь он был вынужден разговаривать с секретаршей шепотом, чтобы уберечь ее от взбучки надутого босса, которая, несмотря на все свои старания, так и осталась на дне мусорной корзины.

Бак вздохнул. По крайней мере, в Чикаго рядом с ним были его единственные друзья, которым он был действительно дорог и близок.

Расположение духа у Рейфорда Стила, несмотря на то, что они с Хлоей обрели веру, так и не выровнялось. Он испытывал сильные перепады настроения. Пока он шел широкими шагами по полю аэродрома «О'Хара», сопровождаемый неуважительным молчанием Ника, на сердце у него стало тяжело. Как же мог он потерять Айрин и Рейми! У Рейфорда не было ни малейших сомнений в том, что они на небесах, и там оплакивают его. После исчезновений мир изменился так решительно, что никто из его знакомых так и не смог вновь обрести душевное равновесие. Он был рад, что Брюс стал его учителем, а Хлоя, да теперь еще и Бак, объединились с ним в выполнении общей миссии. Однако иногда мысли о будущем подавляли его.

Может быть поэтому он испытал чувство облегчения, увидев в конце коридора улыбающееся лицо Хлои. За два десятилетия своих полетов он привык к тому, чтобы проходить мимо пассажиров, которых встречали в терминале. Большинство пилотов деловито высаживались из самолета и отправлялись домой в одиночестве.

Теперь Хлоя и Рейфорд понимали друг друга лучше, чем когда-либо. Они быстро становились не просто друзьями, но по-настоящему близкими людьми. И если иногда они в чем-то не соглашались друг с другом, их тесно связывали общее горе, новая вера и товарищи, с которыми они создали Отряд скорби.

Рейфорд обнял дочь.

— Что-нибудь случилось?

— Нет. Но тебя хочет видеть Брюс. Сегодня вечером он срочно собирает нашу группу. Я не знаю, в чем дело, но он очень хотел бы, чтобы мы попытались привести с собой Бака.

— Как ты сюда добралась?

— На такси. Я знаю, что твоя машина здесь.

— А где может быть Бак?

— Он собирался сегодня искать машину и квартиру, так что он может быть где угодно.

— Ты звонила в офис «Умом»?

— Я днем разговаривала с Алисой, секретарем. Там его ждут не раньше понедельника. Но мы можем попробовать снова позвонить из машины. Я думаю, это лучше сделать тебе, а не мне.

Рейфорд сдержал улыбку.

Алиса сидела, наклонившись над столом, навострив уши, вытаращив на Бака глаза и пытаясь громко не смеяться, пока он шепотом развлекал ее своими остротами. Он строил предположения, сколько человек из роскошного манхеттенского офиса может поместиться в комнатенке, которую он теперь должен делить с общественным кофейником. Зазвонил телефон. Бак мог слышать разговор по громкоговорящему телефону. Он узнал голос звонившего.

— Алиса, Бак Уильяме еще у вас?

— Да, здесь.

— Позовите его, пожалуйста.

Это был звонок Рейфорда Стила из машины.

— В семь тридцать сегодня? — переспросил Бак. — Конечно, я буду. А в чем дело? Передайте ей привет! Буду рад видеть вас обоих сегодня в церкви.

Он уже вешал трубку, когда из дверей вышла Верна и хмуро посмотрела на него.

— В чем дело? — спросил он.

— Скоро у вас будет свой телефон, — ответила она. — Заходите.

Когда он сел, Верна любезно проинформировала его, что у него больше не будет заграничных командировок, статей на первой полосе и ярких заголовков в «Глобал уикли».

— Наше Чикагское бюро играет в журнале важную, но вместе с тем ограниченную роль, — сказала она. — Мы всего лишь интерпретируем национальные и международные новости, учитывая местную специфику, и направляем в Нью-Йорк наши собственные материалы.

Бак остолбенел.

— Значит, мне поручают следить за курсом акций на Чикагской фондовой бирже?

— Не смешите меня, Камерон. Этого вам никогда не поручат. Вам будут еженедельно даваться те поручения, которые мы будем считать необходимыми. Вашу работу будет контролировать ведущий редактор и я, мы будем оценивать ее значение и уровень, и решать, стоит ли отправлять материалы в Нью-Йорк. Бак вздохнул.

— Я никогда не спрашивал большого босса, чем буду заниматься в перспективе. Я не думаю, что вам это неизвестно.

— Все ваши контакты со Стентоном Бейли также будут проходить только через меня. Вы понимаете это?

— Вы спрашиваете меня о том, понял ли я смысл ваших слов, или о том, согласен ли я с этим?

— Ни то, ни другое. Я спрашиваю, будете ли мне вы подчиняться?

— Едва ли, — ответил Бак, чувствуя, как у него покраснела шея и участился пульс.

Ему не хотелось вступать в перепалку с Верной, но вместе с тем у него не было ни малейшего желания быть под каблуком у женщины, которая не имела никакого отношения к журналистике, не говоря уже о том, что она заняла место Люсинды Вашингтон.

— Я сообщу об этом мистеру Бейли, — изрекла она. — Вы должны понимать, что у меня имеется достаточно средств, чтобы поставить на место недисциплинированного служащего.

— Понимаю. Почему бы вам не позвонить ему прямо сейчас?

— Зачем?

— Чтобы выяснить, что я собираюсь делать. Вы знаете не хуже меня, что мое понижение и перемещение — это расточительство моих связей и моего опыта.

— Мне кажется, вы хотели сказать — вашего таланта?

— Можете думать все, что угодно. Но до того, как вы решили сделать из меня мальчика на побегушках, я столько дней посвятил обзорной статье о теориях исчезновений… Ах, к чему я вам все это говорю.

— Во-первых, я ваш босс, а во-вторых, сотрудники Чикагского бюро не пишут статьи на первую полосу.

— Даже тот журналист, который уже написал их великое множество? Рискните позвонить Бейли. При последней встрече он выразил убеждение, что моя статья получит премию.

— Да? Когда я последний раз беседовала с ним, он сказал, что больше не разговаривает с вами.

— Это было недоразумение.

— Это ложь. Вы утверждали, что были в определенном месте, а все кто был там, заявляют, что вас там не было. Я уволю вас.

— Бели вы вправе уволить меня, я ухожу.

— Вы хотите уйти?

— Я уже сказал вам, Верна, чего я хочу. Я хочу…

— Я рассчитываю на то, что все мои подчиненные называют меня мисс Зи.

— У вас здесь нет подчиненных, — возразил Бак, — вы не…

— Вы подошли к опасной черте, Камерон!

— А вы не боитесь того, что «мисс Зи» звучит, как «мисси»?[5]

Она поднялась.

— Следуйте за мной.

Разъяренная, демонстративно топая сапогами, она прошла мимо него из кабинета по длинному коридору. Бак задержался у стола Алисы.

— Спасибо за все, Алиса, — быстро проговорил он. — У Меня куча вещей, которые я отправил сюда, и мне понадобится ваша помощь, чтобы переправить их на мою новую квартиру.

Алиса кивнула, но улыбка застыла у нее на губах, когда Верна прокричала из коридора.

— Скорее, Камерон!

Бак не торопясь повернулся.

— Я потом подойду к вам, Алиса.

Бак шел нарочито медленно, дразня Верну. Он заметил, что люди в своих клетушках делали вид, что ничего не замечают, давясь от смеха.

Верна дошла до угла, где пили кофе, показала на маленький столик с телефоном и картотечный шкаф. Бак фыркнул.

— Через пару недель вы получите компьютер, — добавила она.

— Пусть его установят в моей квартире.

— Нет, этот вопрос я даже обсуждать не стану.

— Нет, Верна, единственное, что тут не вызывает вопросов, так это то, что сейчас вы пытаетесь одним махом выплеснуть на меня все накопившееся в вас неизвестно откуда раздражение. Вы прекрасно понимаете, что любой мало-мальски уважающий себя человек не согласится работать на таких условиях. Раз я вынужден работать, находясь в Чикаго, я буду работать дома, располагая компьютером, модемом и факсом. Так что если вы все-таки хотите когда-нибудь увидеть меня в этом помещении, немедленно звоните Стентону Бейли.

Верна явно не собиралась двигаться с места, так что Бак повернулся и пошел к кабинету. Ей пришлось последовать за ним. Он прошел мимо потрясенной Алисы, подошел к столу Верны и остановился, ожидая, пока она догонит его.

— Так кто из нас будет звонить — вы или я? — спросил он.

Придя домой, Рейфорд и Хлоя неожиданно обнаружили на автоответчике сообщение от начальника Рейфорда:

Еще не переодев форменную одежду, с фуражкой под мышкой, Рейфорд набрал знакомый номер.

— В чем дело, Эрл?

— Спасибо, Рей, что сразу ответил. Мы ведь с тобой много прошли вместе.

— Достаточно много, чтобы сразу перейти к делу. Так что такого я натворил?

— Я звоню тебе неофициально — ладно? Это не выговор, не предупреждение или что-то в этом роде, просто дружеский совет.

— Ну, ладно-ладно, пусть дружеский. Ну что, можно мне сесть?

— Да нет, просто мне нужно сказать тебе, дружище, чтобы ты больше не занимался прозелитизмом на работе.

— Чем это?

— Ну, разговорами о Боге.

— Эрл, я ничего не говорю, если кто-то возражает, и ты знаешь, что это никак не сказывается на работе. Кстати, как ты думаешь, какова причина исчезновений?

— Мы всегда были с тобой откровенны, Рей. Ники Эдварде собирается подавать на тебя жалобу. Я хочу иметь возможность сказать, что мы с тобой уже обо всем поговорили, и ты обещал больше так не делать.

— Написать на меня? Я что, нарушил какое-то правило? Неправильно выполнил какую-то операцию? Совершил преступление?

— Я не знаю, как он собирается это назвать, но я тебя предупредил, ладно?

— Мне показалось, ты сказал, что это неофициально.

— Да, пока неофициально. А ты хочешь, чтобы стало Официально? Ты ведь не хочешь, чтобы завтра я вызвал тебя, ты бы написал объяснительную записку или что-то в таком духе? Или же я спокойно все улажу и скажу им, что это было недоразумение, что ты все понял и больше это не повторится.

Рейфорд молчал.

— Послушай, Рей, это не пустяки. Мне не хотелось бы, чтобы ты так об этом думал.

— Эрл, я подумаю над всем этим. Я ценю твой совет, но пока не готов идти на какие-либо уступки.

— Ты сделаешь это не для меня, Рей.

— Я делаю так не для тебя, Эрл, я делаю так для себя.

— Да, но мне-то придется искать запасного пилота, сертифицированного на сорок седьмой и пятьдесят седьмой.

— Это уже звучит серьезно! Так что, я могу потерять работу?

— Да, можешь.

— И все равно мне нужно подумать.

— Не делай себе хуже, Рей. Послушай, если ты будешь вести себя благоразумно, а мы спустим это дело на тормозах, вскоре ты будешь сертифицирован на семьсот пятьдесят седьмой. Скоро — через месяц или около того — должно поступить полдюжины новых самолетов. Они будут летать отсюда. Ты можешь попасть в этот список. Ты знаешь, зарплата намного больше.

— Теперь это меня вообще не волнует, Эрл.

— Я знаю.

— Но идея летать на семьсот пятьдесят седьмом привлекательна. Я приеду к тебе.

— Не заставляй меня долго ждать, Рей.

— Я попробую позвонить мистеру Бейли, — сказала Верна, — но вы отдаете себе отчет, что в Нью-Йорке уже совсем поздно?

— Он всегда на месте, как вам известно. Набирайте его прямой круглосуточный телефон.

— У меня его нет.

— Я вам его дам. Возможно, как раз сейчас он дает интервью о моем смещении.

— Я позвоню ему, Камерон, и даже дам вам возможность поговорить с ним, но первой говорить с ним буду я. Я оставляю за собой право рассказать ему о вашем недисциплинированном и неуважительном поведении. Пожалуйста, подождите в приемной.

Алиса собирала свои вещи, готовая уходить, когда на пороге появился Бак с озорным выражением лица. Сотрудники уже покидали офис, направляясь к местам парковок и к поезду.

— Вы все слышали? — спросил Бак шепотом.

— Я слышала все, — прошептала она одними губами. — Вы знаете эти новые переговорные устройства, когда не нужно дожидаться, чтобы собеседник перестал говорить?

Он кивнул.

— К тому же, говорящие не знают, что их подслушивают. Вы отжимаете кнопку вроде этой, и можете слушать разговор, причем незаметно. Классно?

В переговорном устройстве на столе послышался звонок телефона в Нью-Йорке.

— Стентон. Кто это?

— Извините, сэр, что я беспокою вас в такое время…

— Но если уж вы позвонили, значит у вас что-то южное. Так кто это?

— Верна Зи из Чикаго.

— Ну что, Верна, что-то случилось?

— У меня тут тяжелая ситуация. Камерон Уильяме.

— Да, я собирался вам сказать, чтобы вы держались от него подальше. Сейчас он занимается двумя большими статьями для меня. У вас есть удобный кабинет, где он мог бы устроиться? Или пусть он работает у себя на явартнре.

— У нас есть для него место, сэр, но он вел себя по отношению ко мне грубо и недисциплинированно и…

— Послушайте, Верна, не переживайте из-за Уильямса. Ему надо сменить обстановку из-за одного дела, о котором я вам не буду рассказывать. Но зарубите себе на яосу, что он по-прежнему наша звезда и он будет заниматься тем же, чем занимался до сих пор. Теперь у него меньше денег и не такое престижное звание. Ему пока не следует работать в Нью-Йорке, но задания он будет иолучать отсюда. Так что вам нечего о нем беспокоить-ся, ладно? Вообще-то, я думаю, будет лучше и для вас Л для него, если он не будет работать у вас в офисе.

— Но сэр…

— Что еще, Верна?

— Да. Лучше бы вы мне все это сказали заранее. Мне нужна ваша поддержка. Он вел себя со мной недостойным образом и…

— Что вы имеете в виду? Он что, приставал к вам? Делал вам пассы?

Бак и Алиса зажали руками рты, чтобы не разразиться смехом.

— Нет, сэр, но он объявил, что не собирается быть игам подчиненным.

— Извините, Верна, но он действительно не ваш подчиненный. Я не намерен растрачивать способности Уильямса на региональные проблемы. Конечно, это не значит, что я не ценю тот материал, который вы оттуда присылаете.

— Но сэр…

— Простите, Верна, ну что еще? Я неясно выразился? Или есть еще какие-то проблемы? Скажите ему, чтобы он заказал всю нужную ему аппаратуру, отнесите это на счет Чикагского бюро, но работает он непосредственно на нас. Поняли?

— Но не должен ли он изви…

— Верна, неужели вы всерьез считаете, что я должен улаживать личностный конфликт за тысячу миль? Если вы не можете там справиться с работой…

— Нет, могу, сэр, я справлюсь… Благодарю вас, сэр, извините, что побеспокоила… Интерком звякнул.

— Алиса, пошлите его ко мне.

— Да, мэм. И можно я…

— Да, вы можете идти.

Бак чувствовал, что Алиса нарочно собирает свои вещи не торопясь, чтобы слышать продолжение беседы. Он вошел в кабинет с таким видом, будто рассчитывал на телефонный разговор со Стентоном Бейли.

— Ему не о чем говорить с вами. Он дал мне понять, будто не рассчитывает на то, что я положу конец вашим выходкам. Я вменяю вам в обязанность работать у себя дома.

Баку хотелось сказать, что он и впредь будет стараться избегать тех ловушек, которые она будет расставлять для него, но он уже и так чувствовал неловкость из-за того, что подслушал разговор. Это было что-то новое для него — чувство вины.

— Постараюсь не сталкиваться с вами.

— Я сумею это оценить.

Когда он дошел до стоянки машин, его ждала Алиса.

— Это было потрясающе! — сказала она.

— Вам должно быть неловко, — улыбнулся он широкой улыбкой.

— Но вы тоже подслушивали.

— Да, было дело, малыш.

— Я опаздываю на шестичасовой поезд, — сказала она, — но дело того стоило.

— Может быть, я вас подброшу? Скажите, куда. Алиса подождала, пока он открывал двери машины.

— Прекрасная машина.

— Новая марка, — отозвался он. Именно так он себя и чувствовал.

Рейфорд и Хлоя приехали к церкви рано. Там уже был Брюс, который приканчивал самостоятельно приготовленный сандвич. Сегодня пастор выглядел старше своих тридцати. Поздоровавшись с пришедшими, он вонзил металлические заушники очков в свои локоны и откинулся назад в скрипучем кресле.

— Вы сумели связаться с Баком? — спросил Брюс.

— Он обещал приехать, — ответил Рейфорд, — но что за поспешность?

— Вы слышали сегодня новости?

— Вроде бы, да. А что? Разве было что-то серьезное?

— Да, мне так кажется. Но подождем Бака.

— Ну, тогда я пока расскажу о своих неприятностях, — сказал Рейфорд.

Когда он кончил свой рассказ, Брюс улыбался:

— Поклянись, что больше в твоем личном деле никогда такого не появится.

Рейфорд покачал головой и сменил тему.

— Странно, что Бак стал членом нашего узкого кружка, особенно учитывая, что мы его совсем не знаем.

— Мы все новички в этом деле, разве не так? — ответила Хлоя.

— Правильно.

Брюс посмотрел назад и улыбнулся. Обернувшись, Рейфорд и Хлоя увидели в дверях Бака.