ГЛАВА 4

Рейфорд слышал, как люди Карпатиу готовились к его выступлению по радио.

— Можно ли определить, что передача идет с воздуха? — спросил Карпатиу.

— Нет, — заверили его. Но Рейфорд в этом не был так уверен. Разумеется, никто не сможет догадаться, где именно в воздухе они находятся, если только Карпатиу не допустил каких-нибудь серьезных просчетов.

Когда в кабину пилотов постучали, Рейфорд нажал потайную кнопку и обернулся в ожидании. Это был адъютант Карпатиу.

— Делайте все возможное, чтобы затруднить действия любой разведки и долететь до Далласа незамеченными. Приблизительно через три минуты мы выходим на спутниковую связь, и босса должно быть слышно во всем мире.

«Наконец-то», — подумал Рейфорд.

Бак разговаривал по телефону с Лореттой, когда Верна Зи скользнула за руль автомобиля. Она была настолько потрясена, что швырнула свой огромный пакет на заднее сиденье, а потом долго не могла справиться с ремнем безопасности. Бак выключил телефон.

— Верна, как ты? Я только что говорил с одной женщиной из нашей церкви, у которой есть для тебя комната с раздельным санузлом.

Небольшая пробка, образовавшаяся, когда коллеги Верны и Бака выехали с маленькой парковочной площадки, уже успела рассосаться. Единственным источником света во всей округе были фары их автомобиля.

— Камерон, почему ты это для меня делаешь?

— Почему бы мне этого не сделать? Ты же дала мне свой телефон.

— Но я так ужасно вела себя по отношению к тебе.

— Я был не лучше. Прости меня, Верна. Будем считать, что это последний раз, когда мы чуть не потеряли себя.

Верна завела двигатель, но сидела, закрыв лицо руками.

— Хочешь, я поведу машину? — спросил Бак.

— Нет, просто подожди минуту.

Бак сказал ей о необходимости срочно определить местонахождение его автомобиля и попытаться найти Хлою.

— Камерон, ты сошел с ума!

— Откровенно говоря, да.

Она отстегнула ремень безопасности и взялась за ручку двери.

— Возьми мою машину, Камерон. Делай то, что тебе нужно.

— Нет, — ответил Бак. — Сначала мы устроим тебя на новом месте, а потом я возьму у тебя машину.

— Тебе нельзя терять ни минуты.

— Все, что мне остается, это лишь довериться Богу, — ответил Бак. Он показал Берне, в каком направлении им нужно было ехать. Она гнала машину до угла Маунт-проспект и там съехала на обочину напротив красивого, но хаотично построенного старинного дома Лоретты. Верна не позволила Баку тратить время даже на то, чтобы ее представить.

— Мы хорошо знаем друг друга, поэтому пусть Камерон едет, — сказала она.

— Я договорилась о машине для вас, — сообщила Лоретта. — Она должна быть здесь с минуты на минуту.

— Большое спасибо, но пока что я возьму автомобиль Верны.

— Оставь телефон у себя, пока он тебе будет нужен, — сказала Верна, когда Лоретта пригласила ее в дом.

Бак отодвинул водительское сиденье назад до упора и отрегулировал зеркало. Он набрал номер Карпатиу, который ему продиктовали, и попытался до него дозвониться. Ему ответил помощник Карпатиу.

— Я передам ему, что вы звонили, мистер Уильяме, но он сейчас как раз выступает по радио. Быть может, вы тоже захотите включить приемник.

Бак включил радио, ведя автомобиль по единственному маршруту, который, по его мнению, могла выбрать Хлоя, выбираясь из Чикаго.

— Дамы и господа, мы передаем обращение Властелина Мирового Сообщества Николае Карпатиу из неизвестного нам местонахождения.

Рейфорд повернулся в кресле и подпер открытую дверь кабины. Самолет летел на автопилоте, и оба они — он и его старший помощник — наблюдали за тем, как Карпатиу обращался к людям всего мира. Он выглядел приятно удивленным, когда диктор его представлял, сделал знак паре своих дипломатов, а затем послюнявил свой палец и пригладил брови, будто прихорашиваясь перед публикой. Окружающие тихо хихикали. В этот момент Рейфорд страстно желал, чтобы у него в руках оказалось оружие.

Карпатиу изобразил самый прочувствованный тон, на какой только был способен.

— Братья и сестры Мирового Сообщества, я обращаюсь к вам с такой тяжестью на сердце, какой я еще никогда прежде не испытывал. Меня, мирного человека, вынудили нанести ответный удар по международным террористам, которые угрожают гармонии в мире и братству людей на земле. Я заверяю вас, что скорблю вместе с вами об утрате любимых людей, друзей, знакомых. Кара за погубленные человеческие жизни будет преследовать врагов мирной жизни до конца их дней.

Как известно, большинство из десяти регионов, составляющих Мировое Сообщество, на девяносто процентов разрушены сильным ядерным ударом. Последние два года мы почти целиком посвятили тому, что сначала разбирали оружие на части и упаковывали для перевозки на кораблях, а затем заново собирали его в Новом Вавилоне. Я смиренно молился о том, чтобы нам никогда не пришлось пустить его в ход.

Однако опытные советники убедили меня в том, что необходимо разместить по всему земному шару в стратегически важных местах склады высокотехнологичного оружия. Признаюсь, я сделал это против своей воли, и мой оптимистичный и слишком уж самоуверенный расчет на доброту человечества оказался ошибочным

Я благодарен за то, что меня все-таки убедили держать это вооружение в полной готовности. Даже в самом страшном сне мне не могло привидеться, что придется принять трудное решение и обратить это оружие против своих врагов в таких широких масштабах. Пришло время вам узнать, что два бывших члена чрезвычайного исполнительного совета Мирового Сообщества задумали злой и жестокий заговор против моей администрации, а другие легкомысленно позволили вооруженным силам сделать то же самое в их регионах. Эти силы, обученные на базе американских вооруженных сил и дополнительно укомплектованные хранящимся на секретных складах оружием, принадлежащим Соединенным Штатам Великобритании и бывшему суверенному государству Египет, возглавил бывший президент Соединенных Штатов Северной Америки Джеральд Фитцхью.

Мне никогда не приходилось отстаивать репутацию сторонника антимилитаризма, и я рад сообщить вам, что мы нанесли несколько быстрых ответных ударов, которые были направлены исключительно на те пункты, где базировались военные силы повстанцев. Я уверен, что жертвы среди мирного населения и разрушения, причиненные густонаселенным городам в Северной Америке и во всем мире, — дело рук людей, поднявших восстание.

Силы Мирового Сообщества больше не планируют проводить контрудары и будут отвечать только в случае крайней необходимости. Мы молимся о том, чтобы наши враги поняли, что у них нет никаких перспектив в будущем и они ничего не добьются, а будут уничтожены все, до последнего человека.

Я знаю, что в дни таких великих войн, как эта, большинство из нас живет в страхе и скорби. Я разделяю ваше горе, но в моей душе растет уверенность в том, что большинство граждан Мирового Сообщества будут держаться вместе, рука об руку и душа в душу, объединившись против врага, который угрожает миру на земле.

Когда опасность минует, я обращусь к вам по спутниковому каналу и через Интернет. Я буду выходить на связь так часто, чтобы вы были в курсе того, что происходит, и понимали, что мы прилагаем колоссальные усилия для возрождения мира, в котором живем. Вы можете быть уверены в том, что когда мы восстановим мир и приведем его в порядок, то возрадуемся величайшему процветанию и тому чудесному дому, которым может стать для нас наша земля. Нам нужно всем сообща трудиться для достижения общей цели».

В то время как помощники и дипломаты кивали Карпатиу и одобрительно хлопали его по спине, Рейфорд встретился взглядами с Амандой и решительно закрыл дверь кабины.

Автомобиль Верны Зи был старой, привезенной из Европы консервной банкой. Эта дребезжащая полуразбитая машина с четырехцилиндровым двигателем и автоматической коробкой передач напоминала кусок железа. Бак решил проверить ее возможности и, если что, потом возместить Берне убытки. Он быстро доехал до улицы Кеннеди, а затем по ней до перекрестка с улицей Эденс, пытаясь определить, как далеко Хлоя могла отъехать от отеля «Дрейк», постоянно находясь в пробках, которые теперь становились непреодолимыми…

Главное, он не знал, какое направление движения она выберет: по Лейк Шор Драйв (которую местные сокращенно в шутку называли ЛСД) или по Кеннеди. Она лучше ориентировалась в этих местах, чем он. Чикаго был в огне, и большинство водителей, забившие улицу Кеннеди в обоих направлениях, встав на тротуаре, смотрели на эту катастрофу. Бак все отдал бы за то, чтобы у него в этот момент оказался «Рейндж Ровер».

Когда он выбрался из старой рухляди Верны, то обнаружил, что не один испытывал желание объехать пробку по тротуару. В такие моменты, как этот, законы и правила дорожного движения переставали существовать, и на тротуаре машин было не меньше, чем на проезжей части. У него не было выбора. Бак не мог знать, суждено ли ему будет пережить все семь лет Скорби, но верил, что не существует лучшей причины рисковать своей жизнью, чем пытаясь спасти свою любовь.

Когда Бак стал верующим, то осознал, что не колеблясь может отдать жизнь за служение Богу. Он считал, что независимо от истинных причин гибели Брюса тот был настоящим мучеником. Рисковать своей жизнью в транспортном потоке, может быть, и не было столь альтруистическим поступком, но одно было очевидно: Хлоя поступила бы точно так же.

Самые большие заторы на дороге образовались на мостах, где у дороги не было обочины, и те машины, которые пытались объехать пробку, теперь вынуждены были возвращаться в общий поток. Взбешенные водители с полным на то основанием не давали им проехать. Бак не осуждал их за это, считая, что они поступают правильно.

Он ввел номер телефона, находящегося в «Рейндж Ровере», в память своей трубки, чтобы постоянно набирать его. Как только он слышал в трубке начало автоматической записи: «Абонент, которому вы звоните…», он выключал телефон и пробовал снова.

Прямо перед промежуточной посадкой в Сан-Франциско Рейфорд и Аманда устроили совет.

— Я буду держать эту дверь открытой, чтобы ты как можно быстрее смогла покинуть самолет, — сказал он. — Я не собираюсь ждать послеполетной контрольной проверки или чего-то другого в этом роде. Не забудь, каким бы рейсом ты ни летела, нужно обязательно вылететь раньше нас.

— Но почему, Рей?

— Так надо, Аманда. Ты знаешь, что я желаю тебе только добра. При первой же возможности позвони мне на мобильник и дай знать, все ли в порядке с Хлоей и Баком.

Бак съехал с автомагистрали и больше часа ехал по небольшим улицам, пока не добрался до Эвенстона. Когда он выехал на Шеридэн Роуд, огибающую берег озера, то обнаружил, что она перегорожена баррикадой, на которой, правда, не было видно охраны. Вероятно, все служащие правоохранительных органов и медицинский персонал были заняты. Сначала он хотел протаранить одно из заграждений, но не решился сделать это на автомобиле Верны. Бак вышел из машины и отодвинул заграждение в сторону настолько, что образовался проем, в который можно было проехать. Когда он уже собирался ехать, из одной из квартир донесся крик:

— Эй! Что вы там делаете?

Запрокинув голову и помахав рукой кричавшему, Бак прокричал в ответ:

— Я очень спешу!

— А! Ладно! Езжайте!

Бак заметил полицейский автомобиль и нескольких людей в форме, стоящих на обочине дороги, поэтому решил действовать законно. Прежде чем ехать дальше, он вылез из машины и поставил заграждение на место, затем включил аварийные огни и только потом продолжил движение. Ему не препятствовали, а только направляли на машину луч прожектора. Бак подумал, что скорее всего они решили, что если ему удалось проехать так далеко в запрещенной зоне и при этом двигаться с такой уверенностью, то он, должно быть, имеет на это право. Он не верил в то, что в районе, где перекрыты все основные магистрали, ведущие на Шеридэн Роуд, дороги стали насколько свободными. Теперь оставалось только выяснить, что будет на Лейк Шор Драйв.

Сказать, что Рейфорд был разочарован, когда посадил «Кондор-216» в Сан-Франциско и подруливал к трапу, — это ничего не сказать. В самолете у него была незавидная задача доставить самого Антихриста, куда бы тот ни пожелал. Карпатиу только что лгал самым бессовестным образом перед самой многочисленной аудиторией, которая когда-либо собиралась перед радиоприемниками. Рейфорд ни капли не сомневался в том, что как только они поднимутся в воздух, взяв курс на Новый Вавилон, Сан-Франциско будет разрушен ударом с воздуха точно так же, как был разрушен Чикаго. Погибнут люди. Бизнес и индустрия будут разрушены, транспортные центры уничтожены, включая тот самый аэропорт, в котором они сейчас находились. Рейфорд считал совершенно необходимым проконтролировать то, чтобы Аманда покинула самолет, этот аэропорт и отправилась в окрестности Чикаго. Он даже не хотел дожидаться, пока к самолету подгонят трап, а сам открыл дверь и спустил на землю раздвижную лестницу. Затем подал Аманде знак поторопиться. Карпатиу начал говорить ей какие-то прощальные слова, и Рейфорд был несказанно рад тому, что она, поблагодарив его, быстро пошла к выходу. Персонал наземной службы махал Рейфорду и пытался заставить его убрать лестницу, но он прокричал:

— У нас один пассажир, которому необходимо пересесть на другой рейс!

Рейфорд обнял Аманду и прошептал:

— Я связался с диспетчерской. Есть один самолет на Милуоки, посадка на который производится в конце того коридора. Он вылетает меньше чем через двадцать минут. Постарайся успеть на него». Рейфорд поцеловал Аманду, и она торопливо побежала вниз по ступенькам.

Он увидел, что наземная служба ждет, пока уберется лестница, чтобы подогнать трап к самолету. Ему не приходило в голову ни одной достойной отговорки, и он просто проигнорировал их, вернулся в кабину и занялся послеполетной проверкой.

— Что происходит? — спросил второй пилот. — Я хочу как можно скорее выйти с вами на связь.

«Если бы ты только знал, во что ты ввязался», — подумал Рейфорд.

— Куда ты сегодня идешь?

— А каким боком это вас касается? — спросил молодой человек.

Рейфорд пожал плечами. Он чувствовал себя как маленький мальчик, который не может объяснить взрослым то, что он знает. Он не мог спасти всех. Мог ли он спасти хоть кого-нибудь? Один из охранников Карпатиу заглянул в кабину.

— Капитан Стил, вас вызывает наземная служба.

— Я разберусь с этим, сэр. Им придется подождать нашей послеполетной проверки. Вы понимаете, что, прежде чем лететь на новом самолете через Тихий океан, мы должны все тщательно перепроверить.

— Хорошо, МакКаллам подождет на борту самолета. Еще нас ожидает целый экипаж. Мы должны обеспечить себя сервисом.

Рейфорд постарался придать своему голосу веселые нотки.

— Безопасность прежде всего.

— Хорошо, но поторопитесь!

Пока старший помощник перепроверял показания на панели приборов, Рейфорд связался с диспетчером, чтобы узнать, сколько остается до вылета самолета в Милуоки.

— По графику около двенадцати минут, «Кондор-216». Он не должен вас волновать.

«Еще как должен», — подумал Рейфорд. Рейфорд прошел в салон.

— Извините, сэр, господин Фортунато присоединится к нам перед вылетом?

— Да, — ответил помощник Карпатиу. — Он вылетел из Далласа спустя полчаса после нас, так что он скоро будет.

«Будет, если я захочу» — подумал Рейфорд.

В конце концов случилось то, что должно было случиться. Бак пару раз зацепил колесом за поребрик и не смог избежать столкновения с дорожным ограждением В том месте, где Шеридан Роуд стремительно пересекалась с Лейк Шор Драйв. Повсюду на обочине последней он наблюдал автомобили, съехавшие с дороги, сигнальные огни машин спасательной службы и специалистов из службы по чрезвычайным ситуациям, которые махали ему флажками, чтобы он остановился. Он гаал маленький автомобиль Верны Зи, и никто не осмеливался препятствовать ему. Большинство проездов на всем пути по Лейк Шор Драйв были открыты, но он слышал, как люди кричали ему:

— Стой! Дорога закрыта!

По радио передали, что в самом центре города пробка основательно закупорила транспортный поток. В одном из репортажей сообщалось, что положение остается таким с момента первого взрыва. Баку очень хотелось обследовать выезды на побережье. Там была множество мест, где «Рейндж Ровер» могло вынести с дороги, перевернуть, мест, где могла произойти авария. Если Хлоя догадалась, что у нее нет времени на то, чтобы ехать из отеля «Дрейк» до улицы Кеннеди или Айзенхауэр, то она должна была попытаться проскочить по ЛСД. Однако, когда Бак добрался до выезда с Мичиган-авеню, откуда уже было видно «Дрейк», он понял, что для того, чтобы продолжать движение, ему придется кого-нибудь убить или передвигаться по воздуху. Казалось, что баррикада, закрывавшая проезд вниз по Лейк Шор Драйв, и сам съезд с Мичиган-авеню были взяты из романа Гюго «Отверженные». Повсюду виднелись кучи автомобилей, машин «Скорой помощи», пожарных бригад, строительных и дорожных заграждений, сигнальных огней. Среди них, изнемогая от тяжелой работы, суетился персонал спасательных служб. Бак с визгом затормозил, скользя и катясь еще около пяти метров, пока его правое переднее колесо не прекратило вращаться. Служащие отскакивали от машины, которую несло по дороге.

Несколько человек осыпали его руганью, а одна женщина, офицер полиции, вынула свой пистолет. Бак хотел вылезти из машины, но она сказала:

— Сиди, где сидишь, приятель!

Бак одной рукой опустил стекло, а другой потянулся за своим удостоверением журналиста. Женщина в полицейской форме даже не взглянула на него, а просунула пистолет в окно и приставила его к виску Бака:

— Обе руки сюда, чтобы я их видела, мерзавец!

Она открыла дверцу машины, и Бак вынужден был с большим трудом вылезать из маленького автомобиля без помощи рук. Она приказала ему лечь на мостовую, в этой позе он напоминал орла, раскинувшего крылья.

К ней присоединились два других офицера полиции и набросились на Бака:

— Огнестрельное оружие, ножи, иголки есть? Бак перешел в наступление:

— Нет. Есть только два удостоверения разведотдела.

Полицейские извлекли из каждого заднего кармана его брюк по комплекту документов: один, подтверждавший его личность, другой — на имя Герба Кэтца.

— Итак, кто вы на самом деле и что все это значит?

— Я — Камерон Уильяме, владелец «Глобал Коммьюнити Уикли». Я доложу обо всем непосредственно шефу. Фальшивые документы — для внедрения в недружественные страны.

Молодой, стройный полицейский взял подлинные документы Бака из рук женщины.

— Дай-ка я взгляну, — сказал он с сарказмом. — Если вы действительно можете напрямую докладывать

Карпатиу, тогда у вас должен быть уровень 2-А проверки благонадежности вашей личности, а здесь я не… а-а-а, мне кажется, я вижу здесь этот уровень.

Полицейские столпились, чтобы посмотреть на редкое удостоверение личности.

— Вы знаете, что ношение фальшивых документов такого уровня карается смертью…

— Да, я знаю.

— При таких пробках у нас нет возможности проверить номерной знак вашего автомобиля через компьютер.

— Я и так могу сказать вам, — ответил Бак, — что взял эту машину у одной своей знакомой по фамилии Зи. Вы можете убедиться в этом, прежде чем заберете эту рухлядь.

— Но вы не можете оставить ее здесь!

— А что мне с ней делать? — спросил Бак. — Она ничего не стоит, у нее пробито колесо, и мы ничего не сможем сделать сегодня.

— Скорее всего, недели через две, — сказал один из полицейских. — И куда вы так спешили?

— В отель «Дрейк».

— Приятель, ты что, с Луны свалился и не слышал последние новости? Мичиган-авеню практически полностью выгорела.

— И «Дрейк» тоже?

— Точно не знаю, но навряд что-либо сохранилось.

— Если я поднимусь здесь и пойду по Мичиган-авеню пешком, то не получу смертельную дозу радиации?

— Служба гражданской обороны сообщает, что радиационных осадков не обнаружено. Вероятно, удар был нанесен военными, которые пытались сохранить как можно больше людских жизней. В любом случае, если бы бомбы несли в себе ядерный заряд, радиация уже распространилась бы очень далеко от того места, где мы находимся.

— И в самом деле, — сказал Бак. — Я могу идти?

— Никаких гарантий, что вас не задержат на Мичиган-авеню.

— Я попробую.

— Ваш козырь — это пропуск. Я очень надеюсь на то, что он подлинный, ради вас самих.

Рейфорд не мог больше дурачить наземную службу, по крайней мере, не мог больше ее игнорировать. Он поднял лестницу, словно для того, чтобы присоединить трап, но не убрал ее до конца, прекрасно понимая, что это помешает соединению. Чтобы не стоять там и ничего не видеть, он вернулся в кабину пилотов и занялся своими делами.

«Я даже заправляться не буду, пока самолет Аманды не поднимется в воздух», — подумал он.

Прошло полных пятнадцать минут, прежде чем второй пилот Рейфорда уступил свое место другому и на борт самолета в полном составе поднялась команда службы обеспечения полетов. Каждый раз, когда наземная служба по рации передавала Рейфорду, что она готова начать заправку самолета, он отвечал, что еще не готов. Наконец один потерявший терпение рабочий буркнул в свою рацию:

— Шеф, что там за задержки? Мне сказали, что это самолет для VIP и требует срочного обслуживания.

— Вас неправильно информировали. Это самолет грузовой, да к тому же новый. Мы ждем, пока появится диаграмма полета, вдобавок — у нас смена экипажа. Будьте наготове и не звоните нам. На связь мы выйдем сами.

Спустя двадцать минут, когда Рейфорд увидел, что самолет Аманды вылетел в направлении Милуоки, он вздохнул с облегчением. Теперь можно заправиться, сделать все, что надлежало, и начинать длинный перелет через Тихий океан.

— Какой-то самолет? — сказал МакКаллам, заглянув в кабину.

— Да, какой-то самолет, — отозвался Рейфорд. — У меня был длинный день, Мак. Я с удовольствием бы вздремнул, разумеется, когда возьмем нужный курс.

— Нет проблем, кэп. Что касается меня, вы можете спать хоть всю ночь.

Хотите, чтобы я зашел и разбудил вас перед заходом на посадку?

— Я не завершил все необходимые проверки, чтобы оставить кабину, ответил Рейфорд. — Если я вам понадоблюсь, то буду прямо здесь.

Бака внезапно осенило, что он шел на дьявольский риск. Очень скоро Верна Зи узнает, что он является полноправным членом Церкви новой надежды. Он старался не брать там на себя ведущую роль, не выступать перед общественностью, не быть известным большому количеству людей. Теперь один из его собственных служащих — да еще и его давнишний враг впридачу — будет обладать информацией, которая может погубить его, стоить ему жизни.

Он позвонил Лоретте домой по телефону Верны.

— Лоретта, — сказал он. — Я должен поговорить с Верной.

— Ей сейчас не совсем по себе, — сказала Лоретта. — Я надеюсь, что вы помолитесь за эту девушку.

— Конечно, — ответил Бак. — Как вы ладите друг с другом?

— Настолько хорошо, насколько этого можно ожидать от двух чужих друг другу людей, — сказала Лоретта. — Я просто рассказываю ей мою историю и думаю, что именно этого вы и хотели бы от меня.

Бак промолчал. Наконец, он произнес:

— Дайте ей трубку, Лоретта, хорошо?

Верна взяла трубку, и Бак сразу перешел к делу:

— Верна, тебе понадобится новая машина.

— О, Камерон, что случилось?

— Всего лишь пробило колесо, Верна, но эту неполадку не удастся устранить еще несколько дней, и мне кажется, что твоя машина не стоит такого внимания.

— Спасибо огромное!

— Ничего, если я взамен предоставлю тебе новую хорошую машину?

— Не возражаю, — пробурчала она.

— Обещаю, Верна. А теперь мне придется ее оставить. Есть что-нибудь такое в машине, что нужно забрать?

— Мне ничего не приходит в голову. В бардачке лежит расческа, которая мне очень нравится.

— Верна!

— В свете происходящих событий это, наверное, кажется смешным.

— Какие-нибудь документы, личные вещи, спрятанные деньги, что-нибудь в этом роде?

— Нет. Поступайте как хотите. Мне бы не хотелось обременять себя этими проблемами.

— Тогда я скажу кому-нибудь из администрации, что, добравшись до этой машины, могут отбуксировать ее на кладбище старых автомобилей и продать за любую цену в счет буксировки.

— Камерон, — прошептала Верна, — эта женщина очень странная.

— Верна, сейчас у меня нет времени обсуждать с тобой это. Дай ей шанс. Она очень милый человек, и кроме того, она дает тебе кров.

— Нет. Ты не так меня понял. Я не говорю, что она со странностями, но высказывает очень странные мысли.

Взобравшись на насыпь, откуда было видно Мичиган-авеню, Бак сдержал обещание, данное Лоретте, помолиться за Верну. Он не знал точно, как нужно молиться, но прошептал:

— Или она поверит в Бога, или я умру.

Когда Бак увидел по сторонам Мичиган-авеню десятки разбомбленных зданий и понял, что такая картина его ждет на всем протяжении Мэгнифисент Майл, ему вспомнилось время, проведенное в Израиле, который подвергся нападению со стороны России. Он представил себе свист бомб и адский жар пламени, но в эти мгновения Священная земля была удивительно далека от опасности. Там не было такого вторжения. Он нажал на трубке Верны повтор, забыв о том, что последний раз он набирал номер Лоретты, а не мобильного телефона в «Рейндж Ровере».

Не услышав в трубке привычного: «Абонент, которому вы звоните…», он, затаив дыхание, молился про себя о том, чтобы ответила Хлоя. Услышав голос Лоретты, он сначала потерял дар речи.

— Алло? Кто говорит?

— Простите, Лоретта, — сказал он. — Я ошибся номером.

— Я рада, что вы позвонили, Бак. Верна хотела с вами поговорить.

— О чем?

— Я даю ее вам.

— Камерон, я звонила в офис. Несколько человек все еще там, проверяют, все ли вещи на месте. Они обещали закрыть все, когда закончат. В любом случае для тебя есть пара телефонных сообщений.

— От Хлои?

— Нет, извини. Одно от доктора Розенцвейга из Израиля. Другое от человека, который заявляет, что он твой приемный отец. И еще одно сообщение от мисс Уайт, которая говорит, что ее нужно в полночь встретить в аэропорту Митчел Филд в Милуоки.

«Мисс Уайт? — подумал Бак. — Мудро со стороны Аманды держать в тайне связи, которые соединяют их маленькую семью».

— Спасибо, Верна. Я понял.

— Камерон, как ты собираешься забрать кого-то в Милуоки, если у тебя нет машины?

— У меня еще есть несколько часов на то, чтобы подумать об этом. Такое количество времени мне кажется просто роскошью.

— Лоретта предложила свою машину в случае, если я соглашусь сесть за руль, — сказала Верна.

— Надеюсь, что это не понадобится, — сказал Бак. — Но все равно спасибо. Я сообщу тебе, если что.

Бак не чувствовал себя журналистом, находясь посреди этого хаоса. Ему нужно было наполниться происходящим, пропустить через себя, задать вопросы людям, заварившим все это. Но вокруг не было никого, кто мог бы претендовать на эту роль. Все работали. Бака не заботило, можно ли сделать из этого статью или нет. Его журнал, наряду со всеми остальными крупными информационными изданиями, контролировался, если не принадлежал, Николае Карпатиу. Как Бак ни стремился объективно передать события, казалось, что все было ложью, исходившей от этого профессионального мошенника. Ужасно, что Николае имел к этому призвание. Более того, лживость была его истинной сущностью. Баку претила сама мысль о том, что его самого использовали для распространения пропаганды и лжи, которую люди проглатывали, как мороженое.

Хотя сейчас его не беспокоило ничто, кроме Хлои. Вдруг ему подумалось о том, что, возможно, он потерял ее на какое-то время. Бак знал, что в конце периода Скорби снова встретится с ней, но хватит ли у него сил продолжать бороться без нее? Она стала центром его жизни, центром, вокруг которого вращалось все остальное. За короткое время, которое им довелось быть вместе, она доказала, что способна на большее, чем он предполагал. Их объединяло общее дело, что заставляло смотреть на прошлое как на что-то незначительное и несущественное, имеющееся у всех супружеских пар. Он чувствовал ее любовь и бескорыстность. Она доверяла ему и поддерживала во всем. Нет, он не остановится, пока не найдет ее. И пока не узнает наверняка, он ни за что не поверит в ее смерть.

Бак набрал номер трубки в «Рейндж Ровере». Сколько десятков раз он уже делал это в последнее время? Его сердце чувствовало, что ничто не изменилось. Когда наконец он услышал, что номер занят, у него чуть не подкосились колени. Правильный ли номер он набрал? Он должен был набрать его снова, потому что повтор мог выдать ему номер Лоретты. Бак застыл на тротуаре, посреди всеобщего развала, и дрожащими пальцами, осторожно и твердо набрал номер. Он поднес трубку к уху. «Абонент, которому вы позвонили…» Выругавшись, Бак сжал телефон Верны в руке так сильно, что тот чуть не треснул. Он сделал шаг и отвел назад руку, собираясь зашвырнуть треклятый телефон в пламя горящего здания, но удержался, понимая, что это будет самый глупый поступок, какой ему только приходилось совершать в жизни. При этой мысли он покачал головой, а с его губ сорвалось соответственное слово.

Старое «Я» все еще притаилось где-то внутри него.

Он был чертовски зол на самого себя. Как в таких тяжелых обстоятельствах можно набирать неправильный номер?

Он знал, что снова услышит автоматический ответ и возненавидит его как никогда ранее, но не мог удержаться, чтобы снова не нажать кнопку повтора набора номера. Теперь линия была занята! Может быть, телефон не срабатывал? Какая-нибудь жестокая шутка из космоса? Или кто-то где-то пытался воспользоваться этим телефоном?

Не было никакой гарантии, что это была Хлоя. Это мог быть кто угодно: полицейский, кто-нибудь из спасательной службы, человек, обнаруживший потерпевший аварию «Рейндж Ровер».

Нет, он не должен позволять себе верить в это. Хлоя была жива. Но куда она могла звонить? В церкви никого не было. Насколько ему было известно, в офисе «Глобал Коммьюнити Уикли» тоже никого не осталось. Знала ли Хлоя номер Лоретты? Это было достаточно легко проверить. Вопрос в том, что ему делать: звонить в те места, куда она могла позвонить, или просто пытаться снова и снова набирать ее номер в надежде попасть на нее между звонками.

Старшая бортпроводница экипажа, который составлял две трети всех пассажиров, значащихся в посадочном списке, постучала в дверь кабины и открыла ее в тот момент, когда Рейфорд не спеша изучал взглядом взлетную полосу.

— Капитан, — обратилась она к нему, когда он вынул наушник из своего правого уха, — не все еще заняли свои места и пристегнулись.

— Понял, но я не собираюсь задерживать вылет, — ответил он. — Вы можете проследить за этим?

— Сэр, недовольная сторона — сам Карпатиу.

— Я не властен ему указывать, — ответил Рейфорд. — Как, впрочем, и вы.

— Правила федерального авиационного агентства требуют, чтобы…

— На случай, если вы еще этого не поняли, — что бы то ни было «федеральное» теперь пустой звук. Теперь все глобально. И Карпатиу — самое глобальное из всего этого. Если он не желает сидеть, то волен стоять. Я вас известил, вы тоже высказали свои замечания, хорошо?

— Да.

— Тогда идите пристегивайтесь и предоставьте Кариатиу самому о себе беспокоиться.

— Как скажете, капитан. Но если этот самолет не уступает по своей мощности 757-му, то я бы не хотела стоять, когда вы нажимаете на акселератор.

— Но Рейфорд, уже надев наушники, выводил самолет на взлет. Ожидая инструкций от диспетчера, он незаметно опустил левую руку под сиденье и нажал потайную кнопку. Кто-то спрашивал Карпатиу, не хочет ли он сесть. Рейфорд чувствовал, что МакКаллам не опускает с него глаз, словно в своих наушниках услышал что-то такое, чего не слышал Рейфорд. Рейфорд быстро переключился обратно и услышал голос МакКаллама:

— Нам дали разрешение на взлет, кэп. Мы можем начинать движение.

Рейфорд понемногу мог начинать разгонять самолет до той скорости, которая позволяла подняться в воздух. Но всем ведь иногда нравится мощный взлет, не так ли? Он добавил газа и так разогнал самолет по взлетной полосе, что его и МакКаллама вдавило в кресла.

— И-и-и-я! — закричал МакКаллам. — Мы просто ковбои!

Рейфорду нужно было о многом думать, но, взлетая всего лишь во второй раз на новой машине, он не должен был выпускать из поля зрения приборную доску. Однако он не смог удержаться, чтобы не нажать кнопку интеркома и не послушать, как для Карпатиу прошел такой взлет. Он мысленно рисовал себе картину, как этот человек всю дорогу кувыркается в конце салона, и ему очень хотелось, чтобы в конце салона была дверь, которую он мог бы открыть, не выходя из кабины.

— Господи Боже мой! — услышал он голоса. — Ваше Превосходительство! Вы в порядке?

Рейфорд услышал звуки, говорившие о том, что остальные пытаются отстегнуть свои ремни безопасности, чтобы помочь Карпатиу, но самолет несся по взлетной полосе, и их прижимало к креслам центробежной силой.

— Я в порядке, — настаивал Карпатиу. — Это моя собственная ошибка. Со мной все будет нормально.

Рейфорд отключил интерком и сосредоточился на взлете. В глубине души он надеялся, что Карпатиу опирался на одно из сидений во время разгона. Тогда его должно было подбросить в воздух и практически перевернуть. «Возможно, это мой последний шанс восстановить справедливость».

— Звони еще, Камерон. Она не сказала, где она и что с ней, но по крайней мере ты теперь знаешь, что она жива.

— Слава Тебе, Господи!

Никто не обращал внимания на Бака, но все же он старался как можно меньше выделяться. Он завернул за угол и стоял в тени, снова и снова нажимая кнопку автоматического повтора набора номера, не желая упускать ни секунды между звонками Хлои. В один из коротких промежутков времени между тем, как он прослушал гудки на занятой линии, тем, как и начал набирать номер Хлои снова, его телефон зазвонил сам. Бак закричал еще до того, как нажал на кнопку включения аппарата:

— Алло, Хлоя? — Его пальцы дрожали так сильно, что он чуть не уронил трубку. Нажав кнопку, он снова закричал:

— Хлоя?

— Нет, Камерон, это Верна. Но мне только что передали из офиса, что Хлоя пыталась найти тебя там.

— Ей кто-нибудь дал номер телефона?

— Нет. Они не знали, что у тебя мой телефон.

— Я пытаюсь ей сейчас дозвониться, Верна. Линия занята