"Сошествие ангелов" - читать интересную книгу автора (Сканлон Майкл)

Глава 7

– Следуйте по этой тропе на восток – сказал лесничий.

Он шел пешком, указывая путь, в то время как Захариил ехал за ним верхом на своем боевом коне.

– Двигайтесь пока не достигните опушки, на краю которой стоит старое дерево, пораженное молнией. Оно обуглено и расколото надвое, вы не сможете его проглядеть. Именно туда направлялись люди. Конечно, возможно они туда так и не добрались. Но если они там были, вы сможете взять их след.

Лесничего звали Нарел. Правитель Эндираго Домиил, представил его Захариилу, когда тот готовился покинуть запуганный город через баррикады, защищавшие поврежденные ворота.

Нарел был одним из лесничих, живших в замке, и работавших в землях, которые окружали замок. Он оказался храбрее своих товарищей и согласился провести Захариила в лес на поиски чудовища. Точнее он пообещал показать Захариилу тропу, по которой группа мужчин и женщин ушла в лес за хворостом и едой. И не вернулась.

– Люди говорили им, что это полное безрассудство – произнес Нарел – Им говорили что они, скорее всего, попадутся чудовищу, но что еще им оставалось делать. У них у всех были дети и множество ртов, которые надо прокормить. Приближается зима, и если ты хочешь выжить ты должен собирать еду и хворост в лесу. Так здесь все устроено. Кроме того, они были хорошо вооружены, их было около дюжины, так что вы можете предположить, что они были в безопасности. Но нынче в этих лесах не бывает безопасно. Не бывает – из-за зверя.

Нарел был примерно вдвое моложе Лорда Эндираго, Домиила, но скоро выяснилось, что лесничий был так же словоохотлив как его хозяин и господин. На протяжении пути, пока он вел Захариила по тропе через лес, он непрерывно болтал. Он имел привычку говорить тихо, постоянно бросая беспокойные взгляды на окружавшие их деревья и заросли. Лесничий сильно волновался, будто ожидая, что чудовище может наброситься на них в любой момент.

– Конечно, теперь их дети вообще никакой еды не получат – сказал Нарел, в двадцатый раз, удостоверяясь, что его болт-винтовка заряжена, а предохранитель спущен – Теперь они, наверное, будут голодать, если только кто-нибудь не возьмет их к себе. Но только не я. Я не лишен сострадания, но у меня и моей жены и так есть орава голодных ртов. Это и есть настоящее несчастье, так я думаю. Всякий раз, когда зверь кого-то убивает, появляются новые сироты. Говорят, убито больше ста восьмидесяти человек. Это значит, что очень многие дети остались без матерей и отцов.

Захариил мог понять нервозность лесничего. Из того, что Нарел рассказал ему, Захариил понял, что тот лично знал большинство жертв зверя, по крайней мере, тех, кто был родом из Эндираго. Часть из них даже приходилось ему родней. Исходя из численности населения и обширных родственных связей которые существовали в наиболее изолированных районах Калибана, эта ситуация не являлась чем то необычным.

У каждого в Эндираго, зверь, рыскавший в лесах, отнял соседа, друга или члена семьи. За короткое время пребывания в замке, Захариил ощутил, насколько осязаемой силой стал страх внутри замковых стен. Ему пришлось бы изрядно постараться, чтобы найти мужчину, женщину или ребенка которые не были бы запуганны этой тварью.

Люди Эндираго больше не покидали своего города, если это только не было абсолютно необходимым, и, видя глубину отметин от когтей на стенах, и понимая силу зверя, Захариил не мог не признать, что страх был полностью оправданным.

Зверь превратил их в пленников, запертых за городскими укреплениями, и это, а так же смерть Брата Амадиса, окончательно укрепили Захариила в его стремлении убить нечестивую тварь.

Так продолжаться не могло. Как сказал Нарел, зима приближалась. Скоро жителям Эндираго придется делать трудный выбор. Их запасы провианта будут нуждаться в пополнении, если они надеются пережить суровые холодные месяцы.

Или они будут медленно умирать от голода, или им придется отправиться в лес, рискуя ощутить на себе ярость зверя.

Группа людей, ушедших вчера, свой выбор сделала. Для них это кончилось плохо, но был еще целый город, чье дальнейшее существование находилось на грани.

Если чудовище будет безнаказанно, если никто не выследит и не убьет его, трагедии в лесах вокруг Эндираго будут повторяться.

Будет еще больше горя. Еще больше сирот.

Многие уже погибли, и ни одно общество не могло себе позволять таким потерям быть слишком долго.

Груз ответственности на плечах Захариила был огромен.

Если он не сможет убить зверя, не только его жизнь будет поставлена на кон, но жизнь Эндираго и семей, населявших город.

– Вот мы и пришли – сказал Нарел. Он остановился, пройдя часть пути по тропе, и посмотрел на Захариила с неловким выражением лица – Ты помнишь, я говорил, что не смогу сопровождать тебя всю дорогу. То есть я бы пошел, но у меня есть жена и дети. Ты ведь понимаешь? У меня есть люди, о которых я должен заботиться.

– Я понимаю – ответил Захариил – Я смогу найти путь самостоятельно.

– Вот и хорошо – кивнул Нарел.

Лесничий развернулся и отправился в обратный путь к Эндираго, бросая короткие взгляды через плечо на Захариила, пока тот не ушел.

– Желаю тебе безопасного пути сквозь тьму, Захариил из Ордена. Да направят и защитят тебя Глядящие. Будь уверен, я принесу сегодня жертву в твою честь. Я рад, что познакомился с тобой.

С этими словами он пошел прочь и больше не оглядывался.

Когда лесничий ушел, и Захариил отправился дальше по тропе, он понял, что продолжает думать о словах Нарела, которые тот сказал ему на прощание.

Очевидно, что Нарел не ждал того, что Захариил останется в живых.

Лесничий не сказал обычных слов прощания. Не были помянуты "грядущие дни" или нечто подобное. Вместо них лесничий сказал другие слова. Он пожелал Захариилу безопасного пути сквозь тьму. Он попросил Глядящих направлять и защищать его.

Он решился даже пообещать принести жертву в его честь. На Калибане эти слова не говорили тому, кого ожидали увидеть еще раз. Это были слова не благословления, а прощания.

Согласно одному из самых распространенных на Калибане верований о смерти, когда человек умирал, его душа отправлялась в подземное царство, дабы там пройти путь по спирали, которая – в зависимости от деяний человека в жизни – приводила его либо в ад или же к перерождению. Это и было причиной того, что Нарел сказал ему. Это был отрывок из известного погребального ритуала, в котором, согласно церемонии, они звучали как просьба к стражам царства душ, чтобы они защитили дух умершего.

Захариила не обидели слова Нарела. Он был абсолютно уверен, что лесничий искренне верил в то, что говорил. На Калибане не было больших городов, но даже для Калибана поселения Северных Пустошей были захолустьем.

Старые верования имели большое влияние в местечках, подобных Эндираго.

Согласно своей вере, Нарел вероятно думал, что оказывает Захариилу большую честь пытаясь облегчить ему путь через подземное царство, в которое тот неминуемо попадет, пытаясь один на один одолеть зверя.

Захариил же считал речь лесничего напрасной тратой слов.

Хотя это широко не обсуждалось, по крайне мере открыто, но Калибанская культура содержала в себе несколько верований. С одной стороны была традиционная религия планеты, поддерживаемая большинством простолюдинов и некоторыми упрямцами из знати. Эта религия, которая как говорили, была мудростью, унаследованной от первопоселенцев планеты, сочетала в себе элементы поклонения предкам и анимистическим духам. Последователи этой религии верили, что леса Калибана были населены духами-стражами.

Особое внимание в этих верованиях уделялось группе невидимых смотрителей, которые периодически вмешивались в людские дела со своими таинственными и неведомыми целями.

Эти "Глядящие из Тьмы" были не единственными сверхъестественными существами на Калибане. В традиционной религии утверждалось, что Великие Звери были злыми духами, обретшими физическую оболочку, дабы приносить страдания и горе человечеству.

Учитывая все это, приношения Глядящим из Тьмы были распространены среди людей, которые таким образом пытались отвратить от себя чудовищ.

С другой же стороны, рыцарские ордена Калибана придерживались более агностических соображений. Они вообще отвергали все сверхчеловеческое. Если такие сущности как боги и духи существовали, вряд ли бы они напрямую вмешивались в людские дела.

Утверждалось, что такие создания были бы настолько чужеродными в своих желаниях и стремлениях, что они никогда бы не смогли понять видение мира человеком, и уж конечно бы не смогли понять, когда от них требуется помощь.

Напротив, философия рыцарских орденов заключалась в том, что настоящая сила, влияющая на жизнь человека, заключается в силе его характера, а не в воображаемых действиях потусторонних сил. Соответственно, разные ордена посвящали себя развитию духа и тела своих рыцарей, согласно индивидуальных для каждого ордена представлений об идеале человека.

В течение своей жизни как послушника в Ордене, Захариил впитал в себя убеждения своих командиров, и они стали его убеждениями. Он не испытывал неприязни к людям, вроде Нарела, но у него не было времени для их суеверий. Он не верил ни в загробную жизнь, ни в путешествия в подземный мир.

Великие Звери Калибана были невероятными существами, но он не верил, что они были сверхъестественного происхождения. Глядящие из Тьмы были легендой, и он также не верил в то, что духи-хранители несут в тенях свою стражу рода человеческого.

Вместо них он верил в силу человеческой мудрости. Поступки людей, таких как Лев Эль'Джонсон и Лютер, их борьба против Великих Зверей, убедили его в том, что человечество само может творить свою судьбу. Человеческий разум способен объять мир и космос, а большинство людей всегда придут на помощь ближнему своему. Захариил верил, что человек изначально добр, и если ему дать возможность выбора, он выберет лучший и самый светлый путь. Ни один человек не совершит злое деяние, не будучи к этому принужденным обстоятельствами. Возможно, человека на путь зла может толкнуть голод, страх или безразличие, но никто сознательно не совершит зла, имея возможность сотворить благо.

Никто сознательно не обратиться к тьме, когда есть возможность обратиться к свету.

Отбросив свои сомнения по поводу мрачной сути прощания Нарела и свои размышления о человеческой природе, он сосредоточился на задаче, стоявшей перед ним.

В тот же миг указания пути Нарела вытеснили все пространные рассуждения о судьбе и предназначении. Лесничий сказал, чтобы он двигался на восток по тропе до опушки с деревом, пораженным молнией. Захариил следовал этим указаниям, используя способы, которым его обучили наставники, чтобы очистить свой разум и сосредоточить всю его силу на задании.

Пришпорив лошадь, он поскакал навстречу своему будущему.

Захариил довольно легко обнаружил дерево, в которое ударила молния, тропа, вывела его прямиком к мертвому стволу. За деревом, лес из мшистых стволов расходился, подобно выветренным менгирам. Тьма и тени заполняли лес, и Захариил начал понимать значение местных суеверий.

Северные пустоши долгое время считались заброшенным местом, слишком близким к горным логовам множества чудовищ, со слишком неплодородной почвой, и с лесами, слишком густыми, чтобы спокойно через них путешествовать. Более того, это место приобрело репутацию источника многих необъяснимых явлений, странных огней в лесу. Многие люди пропадали в лесу на несколько дней, а возвращались домой постаревшими на десятки лет, с того дня, когда близкие видели их в последний раз.

Да, Северные пустоши были таинственным местом, но по мере того, как Захариил заставлял себя углубляться в него, он чувствовал первые ростки страха. Хотя он убеждал себя, что не боится, он понимал, что страх зарождается погребенный под чувствами презрения к чудовищу и злости, вызванной гибелью Брата Амадиса.

Как легко было насмехаться над суевериями неотесанных крестьян Эндираго, в окружении своих спутников и теплого света. Как легко эти самодовольность и самоуверенность были сметены тьмой и одиночеством.

Преодолевая свой страх, Захариил понукал своего коня идти вперед, чувствуя что тот тоже боится этого места. Деревья были сучковатыми и старыми, старше чем любые другие деревья, которые он видел, и, по-видимому, они были поражены какой то ползучей заразой, из-за которой деревья выделяли вонючую смолу, наполнявшую воздух противным горьким запахом, словно от месива прогнивших фруктов.

Он ехал мимо деревьев в темные глубины Северных пустошей, и Захариил чувствовал легкий шепот за спиной, будто последний вздох умирающего. Земля под копытами лошади была топкой и нездоровой, поганки и яркие сорняки покрывали корни деревьев.

Захариил углублялся все дальше и дальше в лес, ощущая пустоту этого места в глубине своей души, гулкую пустоту, которая пробирала его до самого сердца.

Внезапно, Захариил почувствовал себя бесконечно одиноким, и сокрушающее чувство отчужденности затопило его.

Больше, чем просто отсутствие людей, это было одиночество души, полное отсутствие какого либо контакта, какой либо связи с окружавшим миром. Перед лицом этого ужасающего чувства, Захариил едва не зарыдал от собственного ничтожества.

Как высокомерно с его стороны было верить будто он в центре спирали. Насколько тщеславным было считать, что он может хоть как-то повлиять на судьбы мира.

– Я не ничто – прошептал он во тьму – Я Захариил из Ордена.

Темнота поглотила его слова с молчаливой издевкой. Будто невидимым ветром его слова были вырваны из горла, прежде чем они смогли достичь окружавшей его пустоты.

– Я Захариил из Ордена! – закричал он в темноту.

Вновь его слова были унесены, прочь, но его надрывный вопль, на краткий миг заставил отступить тьму, терзавшую его душу. Он вновь закричал, на какой то миг, поняв, насколько опасно кричать, охотясь на опасного хищника, но больше ужасаясь тому, что может случиться, если он позволит этому глубокому оцепенению поглотить себя.

Его путь сквозь лес продолжался, в то время как он повторял свое имя снова и снова. С каждым метром его лошадь шла все труднее, он чувствовал невидимую злобу и первобытную мощь, исходящую от земли, будто лишь едва сдерживаемый источник злой силы таился глубоко-глубоко под поверхностью Калибана. Проникало ли на поверхность ужасное влияние чего-то погребенного под землей, как струйки воды просачиваются через бобровую запруду?

Но прежде чем он смог сформулировать мысль, он понял, что не один.

Короткое движение поводьев остановило коня, и Захариил глубоко вдохнул холодный воздух, когда почувствовал присутствие нескольких существ, наблюдавших за ним из теней между деревьями.

Он знает… он чувствует это…

Он не мог видеть их отчетливо, так тщательно они кутались в тени, но, тем не менее, он со всей определенностью знал, что они были там, глядящие на него из тьмы.

Глядящие на него из тьмы…

Он мог видеть их уголками глаз, не больше чем мелькающие тени, которые исчезали, едва он поворачивал голову, чтобы рассмотреть их. Он не мог сказать, сколько их было. Он заметил, по крайней мере, пятерых, но было ли это их точным количеством, оставалось загадкой.

Убить его… это коснулось его…

Шепот мелькал меж деревьев, но Захариил знал, что этот шепот рожден не человеком, а по правде говоря, он не существовал в реальности, которую можно было определить с помощью пяти чувств. У него было отчетливое впечатление разговора, ведущегося вокруг него, и хотя он не знал слов, если это понятие имело смысл в безмолвной беседе, он четко понимал их значение.

– Кто вы? – крикнул он, стараясь, чтобы его голос не дрожал – Прекратите шептаться и покажитесь!

Тени, наблюдающие за ним, метнулись глубже во тьму при звуках его голоса, возможно удивленные тем, что он почуял их присутствие или что он смог услышать их безмолвное бормотание.

Он несет пятно в себе. Лучше убить его сейчас…

От угрозы рука Захариила метнулась к мечу, но в его мысли вмешалось призрачное касание, удержавшее его от нападения.

Твои попытки напрасны, Захариил из Ордена. Ты не можешь причинить нам вред оружием из этой реальности…

Голос эхом раскатывался под его черепом, и Захариил крикнул на голос, который звучал так, будто говоривший был прямо перед ним.

– Кто вы? – закричал он, овладевая своими чувствами и бросая дикие взгляды во все стороны опушки. Он не видел ни одного из своих собеседников, но пустил лошадь кругом, извлекая меч.

– Покажитесь! – потребовал он опять – Я устал от этих фокусов!

Хорошо…

Едва слова прозвучали в его сознании, он увидел одного из невидимых собеседников.

Фигура появилась из тьмы меж деревьев. Она была не выше пары футов ростом, и от головы до пят была закутана в робу с капюшоном, которая скрывала каждый дюйм ее плоти. Тьма под капюшоном была более плотной, чем та, которая окружала Захариила, и он был уверен, что если он увидит, что скрывается за этой угольно-черной темнотой, он безвозвратно потеряет рассудок.

Руки существа были сведены впереди, каждая скрывалась в рукаве другой. Осанка была согбенной, хотя Захариил не чувствовал никакого подчинения в манере поведения существа.

– Что вы такое? – спросил Захариил – Вы Глядящие из Тьмы?

Это подходящее нашей цели название.

Цели? Какой цели? – спросил Захариил.

Общения с тобой, которое ты сможешь понять. Люди нуждаются в названиях в своем мире, чтобы он имел смысл.

– Люди? – сказал Захариил – Таким образом, ты утверждаешь что ты… не человек?

Верно, мы принадлежим виду, неизвестному большинству людей.

– Тогда что ты?

Это неважно, но важно чтобы ты покинул это место.

– Я не могу – ответил Захариил – Я поклялся выследить зверя, котрый убил моего друга.

Создание, которое ты ищешь, не здесь, хотя оно близко.

– Ты знаешь, где оно? Отвечай?

Хорошо, но ты должен поклясться, что ты уйдешь отсюда и никогда не вернешься. Эти леса испорчены и пребывание здесь опасно для людей.

– Испорчены? Испорчены чем?

Маленькая фигура покачала головой.

Нет, людям не следует знать этого. Ваша раса и так знает слишком многое и стремится вмешиваться туда, куда не следует.

– Я не понимаю – сказал Захариил – Что вы здесь делаете?

Мы члены братства, подобного твоему… группа единомышленников посвятивших себя борьбе с самым древним злом.

– Каким злом? – спросил Захариил – Ты имеешь в виду Великих Зверей?

Нет, они лишь симптом общей болезни. Я не назову это зло, достаточно сказать, что оно будет гибелью вашей расы и однажды уничтожит вас.

Захариил почувствовал, как озноб пробежал по его телу, когда существо упомянуло это великое зло, от твердой уверенности что существо говорит правду. Эти слова несли в себе тяжесть эпох, и хотя это было невозможно, Захариил чувствовал, что этому созданию может быть несколько тысяч лет, если не больше.

– Это зло. С ним можно сражаться? – спросил он.

Конечно. С любым злом можно сражаться.

– Тогда позвольте мне помочь вам уничтожить его – закричал он.

Фигура покачала головой, и порыв Захариила угас.

Зло подобное этому не может быть уничтожено. Его можно держать в заточении, но пока будут люди, оно также будет существовать.

– Тогда чем я могу помочь?

Уйти. Отравится прочь отсюда и больше не возвращаться.

Захариил кивнул, одновременно стремясь убраться отсюда и в то же время не желая уходить не узнав больше об этих…чужаках.

– Как вы здесь появились?

И снова фигура покачала своей головой, и Захариил увидел еще две небольшие фигурки, которые вышли из-за деревьев, у них были одеяния и позы неотличимые от первой фигуры.

Он задает слишком много вопросов!

Его раса любопытна и это погубит их. Нам надо убить его.

Он не знал, кто из трех говорил, потому что их голоса накладывались друг на друга и скручивались в его голове подобно воде, вытекающей через отверстие. Хотя его собеседники были малы ростом, и Захариил без труда одолел бы их в любом физическом столкновении, он не сомневался в том, что существа обладают силами, которых он не понимал, и что они могут оборвать его существование также легко, как погасить свечу.

– Почему вы хотите убить меня? – сказал он – Что я вам сделал?

Лично ты не сделал ничего, но как раса вы угрожаете обречь галактику на вечные муки.

Захариил был ошеломлен словами существа, из которых следовало, что люди живут не только на Калибане и что человечество расселено по звездам. Невероятная новость о том, что многие из древних легенд являются правдой, пьянило, будто самое лучшее вино, играющее на его языке.

Вдохновенный этим новым знанием, он протянул свой клинок и произнес:

– Я уже поклялся, что буду сражаться со злом угрожающим моему Ордену, но я клянусь, что сделаю все, что в моих силах, чтобы противостоять тому злу, с которым боретесь вы.

Он почувствовал одобрение созданий и знал, что они почувствовали правдивость его слов.

Хорошо, Захариил из Ордена. Мы принимаем твою клятву. Теперь тебе пора уходить.

У Захариила были еще тысячи вопросов этим наблюдателям, но он удовлетворился теми знаниями, которые уже получил. Он вложил меч в ножны и развернул лошадь, в то время как Глядящие из Тьмы растворились в зарослях.

Едва очертания наблюдателей поглотила темнота, последний вопрос появился в его сознании, когда он вспомнил сказанное глядящими.

– Подождите! – крикнул он – Что вы имели в виду, что во мне есть порок?

Сначала он подумал, что ему было отказано в ответе, но за мгновение до того, как они исчезли из вида, голос прошептал из теней.

Не пытайся открыть дверь, ведущую к легкому могуществу, Захариил из Ордена. Отправляйся обратно к дереву, пораженному молнией, и ты найдешь, что искал.

Затем они исчезли.

Захариил скакал прочь из глубин леса, его силы прибывали, свинцовая тяжесть, обрушившаяся на его душу, когда он направлялся вглубь, уменьшалась с каждым километром обратного пути. Что то ужасное случилось в этой части леса, ужасное настолько, что стражи из другого мира явились на Калибан, чтобы смотреть за лесом.

Находилось ли зло, о котором они говорили на Калибане до сих пор, или же оно оставило здесь эхо своей злобы – он не знал этого, и предполагал, что в своем невежестве ему лучше держаться подальше. Он понимал, что угроза в этой части леса касалась не только его тела, но была гораздо более опасной.

Его посвятили в тайные знания, и если Орден чем и гордился, так это тем, как его члены умели хранить секреты. Вещи, о которых он узнал и то во что он верил, будут оставаться скрытыми в его сердце навечно, и ни одна земная пытка не сможет вырвать из него эти тайны.

Захариил в мыслях вернулся к своему разговору со Львом на вершине башни и тому, как удивлялся великий воин легендам о Терре и других обитаемых мирах. Захариил один на Калибане знал ответ на этот вопрос, и уникальность его положения тревожила его.

Его путешествие из темного сердца леса проходило спокойно, шаг его коня был легок, когда он прокладывал путь меж сплетения корней и близкостоящих деревьев. Даже тени, которые сгущались над ним до этого, кажется, исчезали от растекавшегося тепла полуденного солнца, пробившегося сквозь ветви деревьев.

Постепенно густой подлесок уступил место грунтовой дороге, и Захариил улыбнулся, узнав путь по которому он ехал много часов назад. Лошадь сама поскакала по дороге без дополнительных указаний и, миновав несколько покрытых листвой беседок, они достигли опушки с почерневшим деревом, в которое ударило молния.

Захариил был погружен в размышления, поэтому зверь застал его врасплох.

Зверь кинулся на него будто из неоткуда.

Он скрывался в тенях между сплетенными старыми деревьями, рядом с краем опушки. Когда он бросился к Захариилу сквозь листву, тот подумал, будто это ожил камень чудовищной формы.

Захариил увидел темный, гибкий силуэт, несущийся на него. Тварь была огромной и двигалась с невероятной скоростью. Конь Захариила испугался, и неожиданно рванул, взбесившись от паники. Захариил боролся, чтобы остаться в седле, крепко схватив поводья.

Лев Калибана почти настиг его.

И в следующее мгновение разорвет его на части.