"Сошествие ангелов" - читать интересную книгу автора (Сканлон Майкл)

Глава 15

Последующие дни были одними из наиболее бурных в истории Калибана. Они были свидетелями изменений, принесенных людям в необычайно короткий период времени. Одновременно с Астартес, прибыли жители Терры и других миров с экзотическими названиями.

Большинство из них не были военными – гражданские лица, администраторы, писцы, нотариусы и рассказчики. Они далеко и широко продвинулись в своих разрастающихся исследованиях, рассказывая о славе Терры и благородстве деяний Императора. Вокруг огней очагов и в недавно построенных городках, они рассказывали различные версии истории, посвященной Захариилу и брату-библиарию Израфаилу.

Истории о славе Империума и Императора стали наиболее часто рассказываемыми на Калибане, вытесняя более старые мифы и рассказы.

К тому же, на поверхность Калибана спускались и другие: закутанные фигуры из металла и плоти, которые были известны просто как Механикумы. Эти таинственные личности охраняли технологии Империума и часто проводили разведку планеты на ревущих летающих машинах.

В те дни было изучено много историй, забытых людьми Калибана за тысячи лет, на протяжении которых они были отделены от Терры. Технологии и научный прогресс, давно отсутствующие на Калибане, свободно распространялись, и люди принимали их с огромным ликованием, невиданным на этом мрачном и смертельном мире.

Освобожденные от тирании Зверей, люди Калибана получили достаточно свободного времени, чтобы заняться улучшением жизни, используя технологии, принесенные Империумом, чтобы очищать обширные участки земли для сельского хозяйства, открывать богатые залежи в горах для производства более прочных металлов, чтобы строить более эффективные производства и подниматься из темного века, в котором они жили, до более просвещенного века света.

Очень многие из вновь прибывших на Калибан были военным персоналом, и именно здесь начнут проявляться первые источники трения.

Астартес приветствовались населением Калибана как наивысшее воплощение рыцарских орденов, которые уже управляли их жизнью, и рыцарями, подобно вдохновляющим героям легенд.

Хотя рыцари и приветствовали факт, что организационная структура Астартес была близкой к структуре орденов, довольно скоро они обнаружили в них больше различий, чем подобия.

Там, где благородные ордена упивались своей разнообразностью и часто прибегали к оружию, чтобы разрешить разногласия, Легионы были объединены единой целью и волей. Такие различия не должны были допускаться, и по велению Льва и Астартес, рыцарские ордена были расформированы и поступили под контроль Первого Легиона.

Конечно, такие серьёзные изменения не произошли за одну ночь, и не могли обойтись без протестующих голосов, но когда Лев высказался в пользу союза рыцарей и рассказал о славе, которая достанется им в служении Императору, большинство протестующих голосов умолкло, но не все.

Гораздо больше возражений возникло, когда на поверхность Калибана спустились члены другой военной силы Империума – солдаты Имперской Армии. Испытания Астартес уже выявили вероятных кандидатов для вступления в эту огромную структуру, но огромное большинство населения планеты еще сумеет в будущем послужить Императору в армии.

Там где прежде военная служба была открыта только для знати Калибана до появления Ордена, имперские вербовщики распространились по всей планете, предлагая людям шанс улететь с Калибана и сражаться в армиях Императора на тысячах разных миров. Они предлагали возможность попутешествовать, повидать неизвестные новые миры и стать частью истории.

Набирались десятки тысяч желающих присоединиться к Имперской Армии, и рыцари Калибана ворчали: если крестьянам позволят сражаться, тогда куда уйдет все благородство сражения? Война, конечно, была благородным делом, в ней сражались мужчины, равные по положению, и если низкорожденным дадут возможность воевать, то какие ужасы могут произойти на такой массовой войне?

Когда экзакторы Армии набрали нужное количество рекрутов, по всему Калибану были построены тысячи лагерей, где мастера муштры и сержанты-инструкторы по строевой подготовке начали обучать взрослое население Калибана методам Имперской войны.

В невообразимо короткое время, поверхность Калибана была преобразована из мира дикой растительности и замков в мир военной промышленности, где слышался грохот фабричных молотов и тяжелый топот сапог, поскольку его население готовилось к войне.

Это было время больших чудес и надежд, время изменений, но никакие изменения не происходят без боли.

Захариил и Немиил шагали по внешней стене Альдурука, размашистой походкой, плечи развёрнуты. Оба шагали несколько шире, чем раньше, их уверенность была более гордой, чем в прошедшие дни.

Их броня была недавно отполирована, черные пластины блестели и отражали свет, они начистили и отполировали свое оружие так, будто от этого зависела их жизнь. Ни одна часть их одеяния, от кожаных ботинок до белых накидок, надетых поверх брони, не была упущена, и оба парня имели бравый вид, обходя стену вокруг.

– Интересные времена, а? – сказал Немиил, смотря вниз на отряд призывников, марширующих по обширному плато, созданному краулерами Механикумов при подготовке к прибытию Императора. Множество групп занималось строевой подготовкой, маршировало или шло в учебную атаку при ярком свете полуденного солнца, и намного больше тренировалось за стенами крепости, что было бы невероятным месяц назад.

Захариил кивнул.

– Разве ты не говорил, что это должно быть проклятием?

– Должно, но как иначе ты назовешь эти дни?

– Невиданные, – сказал Захариил. – возвышенные, захватывающие.

– О, я не буду отрицать этого, кузен, – сказал Немил, – Но неужели ты хоть немного не беспокоишься того, насколько быстро все происходит?

– Нет, – сказал Захариил, показывая на кусок расчищенной земли перед крепостью. – Я серьёзно. Взгляни на то, что здесь происходит. Воссоединение с Террой, о котором мы мечтали с… ладно, я не знаю как долго, но с тех самых пор, как нам начали их рассказывать. Все, о чём мы мечтали, свершилось, и ты всё еще сомневаешься?

– Не сомневаюсь, – сказал Немиил, подняв руки. – Просто… я не знаю… это вызывает опасения. Это просто размышления, не так ли?

– Думаю, да, – предположил Захариил, скрестив руки и перегнувшись через высокий парапет. Столбы дыма скрывали далекий горизонт, и он знал, что обширные площади земли были очищены для возведения гигантских фабричных комплексов и поселений рабочих.

Он ездил к одному из этих комплексов несколько дней назад и был потрясен масштабами деятельности, предпринятой Механикумами – огромные шрамы разрезали склоны гор и тысячи акров леса были вырублено, чтобы расчистить место для строительства.

Нравится это или нет, но поверхность Калибана уже никогда не будет прежней.

– Да, – наконец произнес Захариил, – это происходит очень быстро, это точно, но все это для высшего блага. Как часть Империума, мы обязаны обеспечивать его теми благами, какие может предоставить наш мир для Великого Крестового Похода.

– Действительно, это так, – согласился Немиил, присоединившись к нему на стене, – но это позор, когда все происходит вот так, не так ли?

Захариил кивнул, поскольку Немиил указал на кубические строения, усеивающие предместья крепости: бараки, склады оружия, общественные столовые и стоянки транспорта. Там стояли уродливые серые коробки на гусеницах, транспортные средства, которые имперцы называли Химерами. Они были очень шумными и неудобными для езды, и сотрясали землю, перемешивая грязь.

В них не было никакого благородства, и даже их название приводило Захариила в неловкость, в память о долгом страхе подобных Зверей в темных лесах Калибана.

– Не говори мне, что счастлив делить Альдурук со старым крестьянином? Нового Лорда Сайфера от этого в мыслях уже выворачивает.

– Признаю, хоть это звучит странно, но я действительно считаю, что это к лучшему. Да ну, разве ты не рад, что мы были отобраны для заключительных испытаний Астартес?

Немиил сверкнул улыбкой, и старая самоуверенность кузена опять выплыла наружу.

– Конечно, разве я не говорил, что мы будем там?

– Да, уже говорил, кузен, – улыбнулся Захариил. – Опять ты был прав.

– Это привычка, – сказал Немиил.

– Не привыкай к этому, – предупредил Захариил. – У меня чувство, что мы больше проиграем, чем выиграем, когда узнаем про Империум побольше.

– Как так?

– На днях, я сказал брату Израфаилу, что Император подобен богу. Я думал, что его удар хватит.

– Правда?

Захариил кивнул и сказал:

– Да, он положил мне руки на плечи и попросил никогда впредь не говорить такие вещи. Он сказал мне, что часть их миссии – положить конец этой мистической ерунде: богам, демонам и им подобным.

– Они не верят в подобные вещи?

– Нет, – решительно сказал Захариил, – не верят, и они не любят тех, кто верит.

– Мне это кажется какой-то узостью взглядов.

– Думаю, да, – предположил Захариил, – но что, если они правы?

Немиил отвернулся от стены и сказал:

– Может, они правы, а может и нет, но меня волнует то, всегда нужно иметь чистый разум, когда сталкиваешься с неизвестным.

– С каких пор ты стал таким осторожным? – спросил Захариил. – Обычно ты без раздумий прыгаешь в омут первым.

Немиил рассмеялся.

– Наверное, с годами я становлюсь умнее.

– Тебе пятнадцать, как и мне.

– Тогда, думаю, я больше слушал в последнее время.

Глаза Захариила сузились.

– Слушал кого?

– Людей в Ордене, – сказал Немиил. – Старших.

– И что говорят эти старшие? – спросил Захариил.

– Будет лучше, если ты все услышишь сам, – сказал Немиил, серьезность его тона удивила Захариила, который всегда знал о легкомысленности своего кузена.

– Что ты имеешь в виду?

– Сегодня вечером собрание, – сказал Немил, – собрание, в котором, я думаю, тебе следует принять участие.

– Где?

– Встретимся у Монастырских Ворот Палаты Круга при последних ударах колокола, и я тебе покажу.

– Звучит таинственно, – сказал Захариил. – Похоже на неприятности.

– Пообещай мне, что ты придешь.

Захариил потянул время для ответа, но, взглянув в глаза кузена, принял для себя решение.

Захариил сказал:

– Хорошо, я приду.

– Отлично, – сказал Немил, очевидно обрадовашись. – Ты не пожалеешь.

Эхо последнего удара колокола только стихло, когда Захариил оказался перед Монастырскими Воротами, фитили ламп были погашены, и сенешали, ходившие по проходу, ушли. Хотя он и не мог сказать почему, но Захариил не хотел быть замеченным кем-либо, понимая, что для этого путешествия девизом была таинственность.

Он не отрицал, что пребывание в ожидании этой встречи давало непозволительные острые ощущения, чувство бунта, которое возникало в его юном духе. Монастырские Ворота были закрыты, и Захариил посмотрел налево и направо, чтобы удостовериться, что за ним не наблюдают, перед тем, как он пересек коридор и прижался к теплому дереву дверей.

Он проверил ручку двери, не удивившись тому, что она открыта, и мягко надавил на темное железо, упершись в дверь плечом, чтобы открыть. Дверь скрипнула, и он, вздрогнув от этого звука, проскользнул в неё, как только открылась достаточно большая щель, и закрыл за собой дверь.

Захариил отошел от двери и повернулся к центру Палаты.

В Палате Круга было немного света, всего несколько свечей едва горели на железных канделябрах вокруг приподнятого круглого постамента. Цветное стекло высоких окон блестело в мерцающем свете, и глаза нарисованных героев, казалось, пристально смотрели на него, словно обвиняя в нарушении границ.

Он мысленно попросил у них прощения, проникнув в палату, бросив налево и направо внимательные взгляд, ища следы Немиила. Тени скрывали большую часть палаты во тьме, мерцающий свет свечей не мог проникнуть дальше первых рядов каменных скамей.

– Немиил? – прошептал он, замерев на месте, поскольку акустика палаты разнесла его голос к самым дальним границам.

Он повторил имя кузена еще раз, но опять не прозвучало никакого ответа из темноты. Захариил встряхнул головой из-за своей глупости, что согласился на эту встречу. В какую бы игру не играл Немиил, она должна играться без него.

Он отвернулся от каменных скамей и остановился, увидев, что Немиил стоял в центре приподнятого постамента.

– Вот и ты, – сказал Немиил с улыбкой.

Немиил стоял с поднятым капюшоном своего балахона, его черты скрывались в кольце танцующих теней. Если бы не голос и фигура, было бы невозможно сказать, кто это произнес. Немиил нес потайной фонарь, который отбрасывал теплый свет вокруг нижнего уровня палаты.

Захариил подавил свое раздражение от театральности кузена и сказал:

– Хорошо, я здесь. Что ты хотел мне показать?

Немиил пригласил его подняться на центральный постамент Палаты Круга, и Захариил пожевал нижнюю губу. Подняться на лестницу означало бы согласиться с тем, что замышлял Немиил, и он чувствовал, что тогда будет пересечен порог, после которого будет только один путь.

– Давай же, – убеждал Немиил, – Не заставляй собрание ждать.

Захариил кивнул и поднялся по истертым каменным ступеням, которые вели к постаменту, по которому разрешалось ходить только магистрам Ордена. Он почувствовал странное головокружение, поднявшись вверх и ступив на гладкий мрамор постамента.

Поравнявшись с кузеном, Захариил понял, почему он не видел его, когда вошел в Палату Круга.

Немиил стоял возле каменной лестницы, которая спиралью спускалась вниз сквозь центр Палаты Круга. Было ясно, что его кузен поднялся из палаты, находившейся под этой, хотя Захариил не знал о существовании этих ступеней и о каком-то тайном месте внизу.

– Надень капюшон, – сказал Немиил.

Захариил выполнил просьбу Немиила и сказал:

– Скажи, куда мы идем?

– Под Палату Круга, – сказал Немиил, – во Внутренний Круг.

Лестничная клетка была темной, только мерцающий свет от фонаря Немиила освещал их спуск в глубины. Немиил шел впереди, Захариил следовал за ним, его трепет возрастал с каждым пройденным шагом.

– Скажи мне, куда мы идем, – сказал он.

– Скоро увидишь, – не оборачиваясь, ответил Немиил. – Мы уже почти там.

– И где же оно?

– Будь терпелив, кузен, – сказал Немиил, и Захариил проклял глупые ответы своего кузена.

Зная, что он больше ничего не вытянет из Немиила, он придержал свои вопросы, и насчитал более тысячи шагов прежде, чем они достигли дна.

Лестница вывела их к палате с кирпичными стенами и низким, сводчатым потолком, на котором отсутствовали какие-либо украшения. Как и палата, находящаяся выше, она была круглой, лестница проходила через центр ее потолка. Несколько масляных ламп свисали с потолка по четырём сторонам света, и под каждой из них стояла фигура, закутанная в белый балахон.

Фигуры стояли неподвижно, их черты скрывались в тени капюшонов, и их руки были сложены поперек груди. Захариил не мог не заметить, что каждый из них имел церемониальный кинжал, идентичный тому, который использовался в обрядах посвящения Ордена.

Балахоны, которые носили фигуры, были лишены знаков отличия, и Захариил взглянул на кузена, ожидая объяснения происходящего.

– Это твой кузен? – спросила одна из фигур.

– Да, – подтвердил Немиил, – Я говорил с ним, и полагаю, что он разделяет наши… проблемы.

– Хорошо, – сказала вторая фигура. – Будут последствия, если это окажется не так.

Захариил почувствовал, как в нем поднимается гнев, и сказал:

– Я пришел сюда не за тем, чтобы мне тут угрожали.

– Я не говорил о последствиях для тебя, мальчик, – сказала вторая фигура.

Захариил пожал плечами и сказал:

– Почему я здесь? Что это все такое?

– Это, – сказал первый мужчина, – собрание Внутреннего Круга. Мы здесь для того, чтобы поговорить о будущем нашего мира. Немиил говорил нам, что ты пользуешься особым расположением Льва, и если это так, ты мог бы стать ценным союзником для нас.

– Особое расположение? – сказал Захариил. – Мы несколько раз разговаривали, но между нами нет особой близости, такой как между Львом и Лютером.

– Все же вы оба ехали с ним, когда пришли ангелы, – сказала третья фигура, – и вы будете шагать рядом с ним, как часть почетной стражи, когда прибудет Император.

– Что? – задохнулся Захариил. Это было для него новостью.

– Это будет оглашено завтра, – сказала первая фигура. – Теперь ты видишь, почему мы сделали так, чтобы твой кузен привел тебя сюда?

– Не совсем, – признался Захариил – но скажи мне о чем хочешь поведать, и я послушаю.

– Недостаточно того, чтобы ты послушал. Прежде, чем мы продолжим, нам следует убедиться, что все согласны с нашим курсом. Как только мы уверимся, возврата уже не будет.

– Возврата от чего? – спросил Захариил.

– От того, чтобы не позволить Империуму отобрать у нас наш мир! – отрезал третий мужчина, и Захариил увидел часть хищного лица и видневшийся подбородок из-под капюшона человека.

– Отобрать у нас Калибан? – сказал Захариил. – Я не понимаю.

– Мы должны остановить их, – сказала вторая фигура. – Если мы этого не сделаем, они уничтожат всех нас. Все наши мечты, наши традиции, наша культура будут вырваны и заменены ложью.

– Мы не единственные, кто видит эти вещи, – сказал третий человек. – Ты знаешь, я сегодня сделал выговор часовому на стене за то, что он не исполнял свои обязанности, и как он возразил мне? Я никогда не слыхал подобного. Он сказал, что мы больше не должны охранять стены, потому что Империум здесь, чтобы защитить нас.

– То же самое было в моем Ордене, перед тем, как нас расформировали, – прорычал второй человек, и Захариил понял, что они были людьми из разных благородных братств, не только из Ордена. – Оруженосцы не слушаются своих магистров, слишком стремясь подчиняться испытаниям Астартес. Как будто весь мир сошел с ума и забыл свое прошлое.

– Но они показывают нам будущее, – запротестовал Захариил.

– Которое будет только для того, чтобы доказать ум нашего врага, – сказал первый человек. – Представь, если б они были более честными в своих намерениях, и ясно дали бы понять, что собираются захватить нас. Весь Калибан взялся бы за оружие, но вместо этого, они повели себя более тонко, объявляя, что они пришли помочь нам. Они говорят, что они наши потерянные братья, и мы приветствуем их с распростертыми объятиями. Это хитрая стратегия. К тому времени, как большинство наших людей поймет, что действительно происходит, будет слишком поздно что-либо менять. Сапог угнетателя уже будет на нашем горле, и мы поможем поставить его туда.

– Это правда, но помните, это также показывает их слабость, – сказал третий человек. – Помните об этом. Если бы они были уверены, что смогут захватить нас безо всяких усилий, они бы не нуждались в этих отговорках. Нет, наш враг не настолько всемогущ, как он пытается показать. К черту их летающие машины и Первый Легион, мы – рыцари Калибана. Мы уничтожили Великих Зверей. Мы сможем прогнать и этих проклятых захватчиков.

Захариил не мог поверить в то, что слышал. Разве эти рыцари не слышали о Великом Крестовом Походе Императора? Зная о той славе и чести, которую они могли получить, почему никто из них не хотел присоединиться к нему?

– Это безумие! – сказал Захариил. – Как вы можете даже думать о том, чтобы вступить в войну против Империума? Их оружие намного лучше, а стены наших крепостей-монастырей падут через день.

– Тогда мы отступим в леса, – прорычал третий человек. – Оттуда мы сможем совершать неожиданные атаки и исчезать обратно в лесах прежде, чем враг сможет успешно контратаковать. Вспомните слова из «Заветов»: «Воин должен с умом выбирать землю, на которой он будет сражаться, для укрепления своих собственных усилий, и расшатывания наилучших стараний своего врага».

– Мы все знаем «Заветы», – ответил первый человек. – Я пытался сказать, что мы не сможем победить в этой битве самостоятельно. Мы должны сплотить весь Калибан против захватчика. Только тогда мы можем надеяться победить в этой войне.

– Нам следует сделать что-то, что позволит нашим людям увидеть истинное лицо врага, – сказал второй человек. – Мы должны заставить их взглянуть сквозь все притворные улыбки и неискренние слова на зло, скрытое под ними.

– В точности мои мысли, – согласился первый, – и мы должны сделать это быстро, прежде чем наш враг сможет усилить свой контроль над нашим миром. Я уверен, через некоторое время враг неизбежно покажет свои истинные намерения людям Калибана. Но время не на нашей стороне. Нам нужно ускорить события.

– И что, во имя Льва, вы предлагаете? – потребовал Захариил.

– Я говорю, нашему делу помогло бы совершение врагом акта террора, столь мерзкого, чтобы каждая благонамеренная душа немедленно восстала против него.

– Тогда вам долго придется ждать, – отрезал Захариил. – Империум никогда не сделает ничего подобного. Вы просто впустую переводите воздух и мое время этими разговорами.

– Ты неправильно меня понял, мальчик, – сказал человек. – Я говорю, что мы должны организовать такой акт от их имени, и сделать так, что в этом обвинят их.

Наступила тишина, поскольку остальные обдумывали его слова.

– Вы хотите совершить злодеяние, и свалить ответственность за него на Империум? – сказал Захариил. – Немиил? Ты ведь не согласишься с этим?

– А какой у нас есть выбор, кузен? – ответил Немиил, хотя Захариил видел, что он был не восторге от слов, произнесенными на тайном совещании, и был потрясен настолько же, насколько и Захариил.

– Империуму нельзя доверять, – сказал первый человек. – Мы знаем, что они составили заговор, чтобы поработить нас и отобрать наш мир. Они не люди чести. Поэтому, я говорю, мы можем бороться с ними, только если будем использовать их же хитрые и закулисные методы против них же самих. Мы должны бороться с огнем при помощи огня. Только так мы сможем победить их.

– Вы говорите об убийстве наших собственных людей, – сказал Захариил.

– Нет, я говорю об их спасении. Ты думаешь, будет лучше, если мы ничего не сделаем? Особенно, если своим бездействием мы можем приговорить будущее поколение детей Калибана к рабству. Путь, который я предлагаю, приведет к нескольким сотням, возможно даже нескольким тысячам смертей, но в долгосрочной перспективе мы сохраним много миллионов жизней. И что еще важнее, мы сможем сохранить нашу планету, наши традиции и образ жизни, подаренные нам нашими предками. Я спрашиваю тебя, стоит ди это нескольких смертей?

– Те, кто погибнут, станут мучениками, – сказал третий человек. – Пожертвовав их жизнями, мы бы обеспечили свободу нашей планете.

– Да, это хороший способ, – согласился первый, – мученики. Они умрут для того, чтобы Калибан был свободным. Я знаю, что наши взгляды не пользуются популярностью, Захариил, но это сделает их более приемлемыми, чтобы, когда придет время, люди пошли следом за нами. Этот акт покажет наших врагов в наихудшем свете и подстрекнет ненависть к ним.

Захариил недоверчиво смотрел на четверых мужчин, пораженный тем, что они думали, будто он мог присоединится к ним в этом безумии. Из четырех закутанных мужчин, окружающих его, один еще не высказал своего мнения, и Захариил повернулся к этой фигуре.

– Как насчет тебя, брат? – спросил он у четвертого человека. – Ты слышал это безумие, и возжелал хранить молчание. Для тебя приемлемо молчать в такие времена. Я должен узнать твоё мнение, брат. Фактически, я его требую.

– Я понимаю, – сказал четвертый человек после короткой паузы. – Хорошо, если ты хочешь услышать мое мнение, вот оно. Я согласен почти со всем, что было сказано. Я соласен, что мы должны принять меры против нашего врага. Кроме того, учитывая могущество сил, выставленных против нас, мы должны временно отменить законы чести. Это война, в которой мы не можем позволить себе проиграть, поэтому мы должны отбросить сомнения и предпринять действия, которые бы обычно нашли неприемлемыми.

– Хорошо сказано, брат, – кивнул первый человек, – но есть еще что-то? Ты сказал, что соглашаешься почти со всем, что мы сказали. С чем же ты не соглашаешься?

– Только в вопросах тактики, – сказал четвертый человек. – Вы говорили об организации акта злодеяния, создав инцидент столь ужасный, что он повернет наших людей против Империума, но я бы предложил более прямое нападение.

Атмосфера в палате, казалось Захариилу, сгустилась и потемнела, будто свет избегал того, что здесь обсуждалось.

– Единственным актом мы можем нанести непоправимый вред вражеской морали, – сказал четвертый человек. – Возможно, если мы будем воистину удачливы, мы могли бы даже выиграть войну в одно мгновение.

– О каком акте ты говоришь? – спросил первый человек. – Что это?

– Это действительно очевидно, – сказал четвертый человек. – Это один из первых тактических уроков в «Заветах». «Чтобы убить змею, ты отрезаешь ей голову».

Захарил понял истину за мгновение перед остальными.

– Вы же не хотите…?

– Точно, – ответил четвертый человек. – Мы должны убить Императора.

Слова отозвались эхом в голове Захарила, но он не мог поверить, что слышал их. Но тем не менее, когда он переводил взгляд от одной закутанной фигуры к другой, он не видел ничего, кроме серьезности. Он почувствовал, как в нем поднимается отвращение от такого низкого предательства, и не хотел ничего иного, кроме как оказаться как можно дальше от этого места.

Он без слов отвернулся от собравшихся фигур, и начал подниматься обратно по лестнице сквозь мрак к Палате Круга наверху. Снизу он услышал как поднялись голоса и торопливые проклятия, но он не обратил на них внимания и продолжал подниматься.

Гнев Захариила горел подобно горячему углю в его груди. Как эти люди могли подумать, что он присоединиться к их безумным планам? И Немиил… неужели его кузен тоже стал предателем?

Он услышал торопливые шаги на лестнице позади него, и обернулся, чтобы встретить взбирающегося за ним, его рука скользнула к рукоятке ножа на поясе. Если эти заговорщики намеревались причинить ему вред, то обнаружат его уже ожидающим с обнаженным клинком.

Снизу показался свет, и тени поднимались перед его преследователем.

Захариил вытянул нож и приготовился сражаться.

Свет приблизился, и он вздохнул, увидев, что Немиил поднимался снизу, прикрывая фонарь, который держал перед собой.

– Стой, кузен! – сказал Немиил, увидев лезвие ножа, мерцающее в темноте.

– Немиил, – сказал Захариил, опустив нож.

– Ладно, это было… неожиданно – сказал Немиил. – Ты не считаешь, что это было неожиданно?

– Для этого есть только одно слово, – сказал Захариил, возобновляя подъем, вложив клинок в ножны, – Предательство.

– Предательство? – сказал Немиил. – Я думаю, ты немного преувеличиваешь. Это просто несколько консерваторов, стравливающих пар. Они на самом деле не собираются что-то делать.

– Тогда почему они заставили тебя привести меня сюда?

– Чтобы оценить твой ответ, я так думаю, – сказал Немиил. – Слушай, ты должно быть слышал разговоры, которые ходят вокруг, теперь, когда рыцарские ордена были расформированы. Народ не рад этому, и им нужно поворчать. В любые времена случаются перемены, люди выдвигают претензии к этому и думают, что им делать.

– Они говорили об убийстве Императора!

– Ой да ладно, – рассмеялся Немиил, – сколько раз, когда мы обучались, мы говорили, что ненавидим магистра Рамиила и надеялись, что его съест Зверь?

– Это разные вещи.

– Чем же?

– Мы были детьми, Немиил. Их вырастили как воинов. Это вообще разные вещи.

– Возможно, эти вещи и различаются, но они действительно не собираются попробовать убить Императора, это было бы самоубийством. Ты видел, насколько сильны Астартес, так представь себе, насколько силен Император. Если Император настолько совершенен, как говорят Астартес, тогда ему не о чем беспокоиться.

– Это не довод, Немиил, и ты знаешь это, – сказал Захариил, продолжая подниматься.

– Тогда что может быть доводом, кузен?

– Если это только разговор, прекрасно, я забуду, что ты привел меня сюда, и я услышал слова о предательстве, готовящемся в стенах нашей крепости, если же нет, я сделаю так, чтобы Лев узнал об этом.

– Ты расскажешь об этом Льву? – спросил Немиил, пораженный.

– Если ты не сможешь убедить тех людей внизу прекратить эти разговоры, – сказал Захариил. – Это опасно и может привести к человеческим потерям.

– Это просто разговоры, – заверил Немиил.

– Тогда они прекратятся прямо сейчас, – сказал Захариил, повернувшись лицом к кузену. – Ты понял меня?

– Да, Захариил, понял, – сказал Немиил, опустив голову. – Я поговорю с ними.

– Тогда мы больше не будем об этом говорить.

– Верно, – согласился Немиил. – Мы больше ничего об этом не будем говорить. Я обещаю.