"Судьба Лилиан Хорн" - читать интересную книгу автора (Фишер Мари Луизе)4Двадцать минут одиннадцатого сестра Элиза возвратилась на виллу Кайзеров. Она тут же прошла к себе в комнату – бывшую маленькую гостиную, примыкавшую непосредственно к превращенной в больничную палату столовой. Она тихонько приоткрыла дверь, заглянула в щелочку и удивилась, что внутри темно – погашен всегда включенный ночник. Но больная, обычно просыпавшаяся при малейшем шорохе, не окликнула ее, и Элиза предположила, что та наконец-то крепко уснула. Сестра Элиза бесшумно разделась в темноте, проскользнула в туалет для гостей, умылась и приготовилась ко сну, поворочалась на своей кушетке и вскоре заснула. Она пробудилась от ощущения, что что-то не так, как обычно. Вслушалась в темноту. Ни звука. Сквозь щелки в задернутых шторах пробивался слабый предутренний свет. И тут сестра Элиза поняла, что казалось ей необычным: прошла ночь, а фрау Кайзер ни разу не побеспокоила ее. Она бросила взгляд на светящийся циферблат будильника, всегда стоявшего на одном месте – было без двух минут пять. Она вскочила, сунула ноги в шлепанцы, накинула халатик и поспешила к двери, соединявшей обе комнаты и всегда неплотно затворенной. Она толкнула дверь. Первые лучи солнца осветили большую комнату – дверь на террасу была открыта. Ирена Кайзер лежала в неестественной позе. Правая рука свисала с кровати, пальцы касались шкуры степной овцы, лежавшей на полу. Сестра Элиза испугалась. – Фрау Кайзер, – крикнула она, – что случилось? – Ее голос прозвучал очень громко, разносясь по тихой пустой вилле. Она подбежала ближе и только тогда увидела, что ночная рубашка, ковер, одеяло – все было пропитано темно-коричневой, уже запекшейся кровью. Превозмогая страх и отвращение, сестра Элиза склонилась над кроватью. Горло Ирены Кайзер было чудовищным образом перерезано. Голова запрокинута назад, открытые глаза застыли, невидящим взглядом уставясь в потолок. Она услышала душераздирающий вопль, и ей показалось, что он исходит из страшной зияющей раны на шее Ирены Кайзер – словно это был ее второй рот. Прошло несколько секунд, прежде чем она осознала, что кричит она сама и что все никак не может остановиться. Она в панике бросилась сначала в прихожую, потом в кабинет хозяина, где на письменном столе стоял телефон. У нее даже не возникло мысли воспользоваться аппаратом на тумбочке возле кровати погибшей – она больше не хотела туда возвращаться. Не задумываясь, она набрала номер полиции: – Убийство… фрау Кайзер… перерезано горло… все кругом в крови, – говорила она, заикаясь, – да, да, я звоню из этого дома… Рейналле 127… быстрее, пожалуйста, приезжайте быстрее! Она положила трубку и села в кресло, пытаясь успокоиться и собраться с мыслями. Сдерживая непрекращающуюся дрожь, она позвонила домашнему врачу Кайзеров – господину Кобленцу. – Пожалуйста, приходите немедленно… Фрау Кайзер мертва. Я уже вызвала полицию. – Вот этого не надо было делать, – сказал врач хриплым со сна голосом. – Но… кругом кровь… она… ее убили! – Не вам судить, сестра. Не впадайте в истерику. Успокойтесь и ни к чему не прикасайтесь. Я сейчас буду. Но врача Кобленца опередила группа по расследованию дел об убийстве. На место преступления прибыл целый отряд полицейских. Сестра Элиза услышала визг тормозов, хлопанье дверцами автомашин на улице, голоса и распахнула входную дверь, не дожидаясь звонка. Высокий тощий юноша с фотокамерой на груди ворвался первым и закричал: – Где это? Где? Сестра Элиза молча указала на открытую дверь в глубине прихожей. Молодой человек кинулся туда. Приземистый мужчина, неряшливо одетый, со сбившимся набок галстуком, со щетиной на подбородке и в лоснящейся шляпе подошел к сестре Элизе. – Я – инспектор криминальной полиции Крамер. Это вы звонили в полицию? Сестра Элиза только кивнула, голос не слушался ее. – Ну, сначала успокойтесь, – сказал инспектор, – мы осмотрим место преступления. Туда? Спасибо. Вам необязательно присутствовать при этом. Может, вы пока оденетесь? И сварите, пожалуйста, побольше кофе – нам всем это не помешает. Он прошел со своими людьми дальше, а сестра Элиза так и осталась стоять, не в силах последовать доброму совету инспектора. Вдруг она услышала, как он ругается в комнате, где произошло убийство: – Вы! Опять вы! Кто вас сюда пустил? А-а, ясно, подслушиваете телефонные звонки в полицию… Ну, а теперь немедленно убирайтесь, или я конфискую вашу проклятую камеру! Тощий молодой человек вышел из комнаты. Вид у него был ничуть не огорченный, наоборот, он самодовольно ухмылялся. – Вечно эти репортеры! – неслась ему вслед ругань инспектора Крамера. Газетчик разминулся в дверях с господином Кобленцем. Врач бросил на медсестру укоризненный взгляд. – Нечего сказать, заварили кашу! И он степенно прошагал через прихожую. Полицейские, чтобы не уничтожить следов, держались на приличном расстоянии от кровати. – Доброе утро! – господин Кобленц приподнял шляпу, собираясь бросить ее на одно из кресел. Инспектор полиции Крамер остановил его жестом. – Лучше не надо, вы ведь знаете, что пока не поработали эксперты, надо сохранить место преступления в первоначальном виде. Врачу пришлось вновь надеть шляпу. – Ах, да, верно, – сказал он рассеянно, – господа, я сожалею, что вас потревожили. Вряд ли речь идет здесь о преступлении. – Вашими бы устами, господин доктор, – сказал один из экспертов, – вы даже не представляете, как мы обожаем такую работенку. Особенно в уик-энд. – Фрау Кайзер ведь моя… или, вернее сказать… была моей пациенткой. Очень тяжелый случай. Она часто говорила о своем желании покончить с собой, – рассказывал врач. – Нам постоянно приходилось держать таблетки в таком месте, чтобы она не могла их достать. Я совершенно уверен, что она… – Он откашлялся. – Что на сей раз, она осуществила свое намерение. Я очень сожалею, что не смог воспрепятствовать этому. – Каким заболеванием она страдала? – спросил инспектор Крамер. – Рассеянный склероз. Члены группы по расследованию дел об убийстве отнеслись к словам врача с пониманием. – Мучительная болезнь, – добавил господин Кобленц совершенно без надобности, – и неизлечимая. – Она ведь сопровождается парезами, – задумчиво произнес инспектор, – и вы думаете, что у нее хватило бы сил перерезать самой себе горло? – Да, бесспорно. Парез наступает не повсеместно. И носит спастический характер. Господин Кобленц подошел к кровати, споткнулся о край овечьей шкуры и нервным движением ноги задвинул ее под кровать. |
||
|