"По следам ветра" - читать интересную книгу автора (Голубев Глеб)«Разум отказывается верить»Пока я нырял, море за какие-то полчаса разгулялось не на шутку. Волна едва не ударила меня о борт корабля. Мне не удавалось уцепиться за веревочную лестницу: ведь руки-то были заняты.. К счастью, с палубы заметили это и поспешили на помощь. Один из матросов влез на стрелу и повис над волнами на веревочной лесенке. Я передал ему цилиндр и, выбрав момент, крепко вцепился в лестницу. Потом стрелу повернули, и она плавно перенесла нас по воздуху прямо на палубу. Еще паря в воздухе, я увидел, какое свирепое лицо у Кратова. Надо было первому переходить в наступление. Выхватив из рук матроса найденный цилиндр, я молча подал его оторопевшему профессору. Он повертел его в руках и вдруг крепко прижал к груди: — Циста! Боже мой, это же циста! Я. боялся надеяться — и вдруг… Никто ничего не понимал. А старик, не выпуская находки из рук, подскочил ко мне и трижды поцеловал в мокрую щеку. — Ты понимаешь, что ты нашел? — спросил он. — Это же листа! Я постарался изобразить на лице изумление и радость, но, наверное, это мне не очень удалось, петому что Кратов покачал головой и укоризненно сказал: — Они не знают, что такое циста! — тут он посмотрел на своих студентов. — И еще собираются стать археологами! Благодарите судьбу, что сегодня не экзамен. Я бы всем вам недрогнувшей рукой поставил по двойке! Он поднял цилиндр высоко над головой и торжественно проговорил: — Запомните раз и навсегда — в таких медных футлярах греки перевозили книги и рукописи. Это бесценная находка, потому что рукописей древних сохранилось ничтожно мало. Мы знаем, что великий Софокл написал сто двадцать три пьесы, а дошло до нас только семь. Понимаете теперь, как дорога для науки каждая — вновь найденная древняя рукопись?! — А вдруг эта циста пуста? — испуганно перебил я профессора. Василий Павлович сердито посмотрел на меня, словно я покушался отобрать у него драгоценную находку. Он снова начал вертеть цилиндр в руках. — Не может быть, — сказал он наконец. — Кто станет так тщательно запечатывать пустой футляр? В нем несомненно что-то есть. Сейчас проверим… Сопровождаемый чуть ли не всеми, кто оказался на палубе, Кратов спустился в каюту. Торопливо стянув с себя маску и переодевшись, я через несколько минут исследовал за ними, но в каюте Кратова никого не нашел. Оказывается, туда набралось столько желающих присутствовать при вскрытии цисты, что пришлось всем перебраться в более просторную кают-компанию. Когда я протолкался туда, Василий Павлович, расстелив на столе большой лист бумаги, уже осторожно соскабливал с цисты наросшие за века водоросли: Находка, видимо, действительно очень взволновала его, потому что против обыкновения он стал необычайно разговорчив. — Циста… Я мечтал с самого начала… — не очень связно восклицал он, возясь с цилиндром. — Помните, когда нашли статуэтку, я сразу подумал, что на корале… плыл человек, интересующийся искусством. У него могли быть и рукописи. Сейчас мы узнаем, какие… Сейчас мы посмотрим, что же в ней таится… Я постепенно проталкивался поближе к столу. Как главного виновника-торжества меня пропускали, хотя и не слишком охотно. Между тем профессор острым скальпелем продолжал счищать водоросли с медного позеленевшего цилиндра. Что в нем? А вдруг мне посчастливилось подарить миру неведомую раньше трагедию Софокла? Или Эсхила? Или какой-нибудь удивительный философский трактат, который перевернет все наши знания о древних греках?! Ну, а если вода проникла в футляр и рукопись превратилась в грязную кашицу? Или вовсе растворилась в морской воде, как и тот неведомый корабль, на котором ее везли двадцать веков назад? — Нет, крышка засмолена хорошо, — сказал Кратов. Он словно читал мои мысли! Затаив дыхание мы следили, как профессор начал Потихоньку соскабливать слой за слоем окаменевшую смолу. Потом попробовал отвернуть крышку. Но она не поддавалась. — Огня! — скомандовал Кратов. — Налейте спирту и подожгите. Только осторожно! Светлана сбегала к нему в каюту и принесла спирт. Его налили на блюдце. Капитан, который примостился рядом с Василием Павловичем, торопливо чиркнул спичкой. Спирт загорелся голубоватым пламенем. Кратов поднес к огню крышку цисты. Смола зашипела. Еще несколько поворотов — и крышка начала отвинчиваться. Кратов снял ее, перевернул футляр, и из него медленно, словно нехотя, выполз толстый сверток. Пергамент! Я никогда в жизни не видел пергамента, по сразу догадался, что это именно он. Профессор дрожащими пальцами начал его разворачивать. В трубочку были скатаны два больших листа, слипшихся вместе. Кратов осторожно разделил их и положил перед собой на бумагу, тут же с помощью Светланы придавив куском толстого стекла. По серому листу неровными строчками рассыпались буквы. Неужели можно их расшифровать? Буква наскакивала на букву, видно, писали во время сильной качки. Но наш старик ни на минуту не растерялся. Он сразу начал читать с листа, словно текст ему был давно знаком: — Это может читаться и как известие, и как новость… Профессор остановился, посмотрел на капитана и перечитал снова, точно не веря себе: — Да, совершенно несомненно: сигма, альфа, ипсилон, мю… Савмак! И Диофант, конечно, тот самый! Он снова склонился над пергаментом: — Где я остановился? Да… Василий Павлович остановился и задумчиво произнес, цодняв глаза к потолку каюты: — Тилур… Крепость Тилур на берегу Черного моря, Не знаю такой. Покачав головой, он продолжал чтение: В каюте воцарилась тишина, только скрипели переборки и было слышно, как воет на палубе ветер. Все мы, наверное, думали об одном и том же: о событиях далекой старины и о судьбе людей, которые плыли много веков назад в шторм по этому морю. Сквозь века до нас словно донесся на миг их живой голос. Донесся — и оборвался на полуслове. Мне было немного обидно, что вместо драгоценных творений древних философов и поэтов в цисте оказалось самое обыкновенное письмо… — А тут какие-то стихи, — вывел меня из задумчивости взволнованный голос Кратова. Он- рассматривал уже второй листок пергамента, вынутый из цисты. — Тот пожал широкими плечами и, словно извиняясь, ответил: — Нет, профессор, плаваю по Черному морю вот уже тридцати лет, такого порта не знаю. — Да, и откуда же вам знать, — спохватился Кратов, — ведь все это было двадцать веков назад! Но и ни в одном из источников такая крепость не упоминается… Нет, не помню… Он опять склонился над письмом. — Посмотрим, может быть, что-нибудь даст текстологический анализ… Автор письма, конечно, грек. Пишет он некоему Ахеймену. Судя по имени, это, вероятно, перс. Скорее всего, придворный Митридата Евпатора. Диофант — известный полководец, руководивший операциями против Савмака. О нем есть введения в источниках. А вот весьма любопытны имена сподвижников Савмака. Бастак — имя, пожалуй, скифское; Аристоник, несомненно, грек. Значит; к восставшим примкнула и какая-то часть греческого населения. Это важное свидетельство! Он опять забыл обо всем окружающем, снова и снова вчитываясь в каждую букву и бормоча: — Если бы еще хоть какой-нибудь намек… Найти эту крепость… Капитан осторожно потянул его за локоть. — Вы меня извините, профессор, но больше задерживаться нельзя. Надо уходить в Керчь, а то якоря не выдержат. Только тут, мы заметили, что свист ветра перешел в глухой, монотонный рев. Я заглянул в иллюминатор. Море стало белым от пенистых гребней, по стеклу катились хрупкие брызги. — Да, да, конечно, капитан, — торопливо закивал Кратов. — Пожалуйста, командуйте, вам виднее. Мы помогли перенести цисту и найденные в ней записки в каюту и вышли на палубу. Ветер пронизывал. до костей, всю палубу то и дело обдавало брызгами. Нос судна то проваливался вниз, то взлетал под самое небо. Наташа побледнела; жалобно пискнула и, схватившись рукой за горло, убежала, Светлана продержалась дольше, но вскоре сказала: — Куда это Наташка подевалась? Плохо ей стало, что ли? Пойду поищу ее… Все убыстряя шаги, она тоже помчалась в каюту и больше не появлялась. Мы покурили, любуясь разбушевавшимся морем, а потом поспешили вниз, где было тепло и сухо. Павлик с Борисом уселись играть в шахматы, падавшие поминутно на пол, а Михаил сказал, что хочет немного вздремнуть, и лег на койку. По-моему, его тоже начинало укачивать, только он не хотел признаваться. Достав из чемодана Павлика все книги по античной истории Крыма, я начал искать сведения о восстании Савмака. Их оказалось поразительно мало. Кратов не преувеличил: все достоверные исторические сведения, дошедшие до нас об этом первом в пределах нашей страны восстании рабов против угнетателей, в сущности, заключались в одной-единственной надписи на триумфальной плите, найденной археологами при раскопках Херсонеса. Эту стелу жители Херсонеса воздвигли в честь полководца Диофанта. Надпись была длинная, Но о Савмаке в ней говорилось совсем мало. Сначала идут всякие традиционные фразы, восхваляющие Диофанта. Я их пропускаю. Слова, взятые в скобки, подставили исследователи этой надписи, чтобы сделать белее связным ее текст: Вот и все, что нам известно о восстании Савмака. Кроме того, как я узнал из книг, археологам удалось найти две мелкие серебряные монеты тех времен. Надписи на них полустерлись, сохранились только четыре греческие буквы: сигма, альфа, ипсилон, мю. По-русски они читаются как начало имени вождя восставших рабов: САВМ… Но действительно ли эти монеты чеканились от его имени, пока восставшие держали власть в своих руках, — ученые не сошлись во мнениях. А восстание, видно, было значительным. Целый год рабы владели Боспором. Если бы узнать обо всем этом побольше! А мы не знаем почти ничего. Как выглядел Савмак? Где он родился, как провел свою юность? Каким страшным казням предал его царь Митридат Евпатор, прославившийся даже в те времена своей непомерной жестокостью? Ведь он, пробиваясь к власти, убил родного брата и заточил в темницу собственную мать. Митридат, не задумываясь, убивал своих детей, лишь стоило ему только заподозрить их в стремлении к власти. Можно представить, как расправился он с рабом, осмелившимся восстать против империи, которую сорок лет не мог победить Рим! Теперь я начинал понимать радость Василия Павловича. Раз мы так мало знаем о восстании Савмака, каждый новый документ бесценен для науки. Если бы еще разузнать, где находилась эта крепость, ставшая последним оплотом восставших! Вдруг там сохранились какие-нибудь рукописи, оружие… Хотя преследователи, конечно, все перерыли в поисках спрятанных сокровищ, об этом же говорится в письме. Но куда делись последние защитники крепости? Не улетели же, в самом деле, на небо! Чертовщина какая-то! И вряд ли мы когда-нибудь узнаем об их судьбе, Попробуй теперь разобраться, через двадцать веков… Мои размышления прервал матрос, позвавший нас на ужин. За ужином капитан спросил Кратова: — Ну как, профессор, наверное, вы уже. порылись в книгах? Не нашли, где была эта самая крепость… простите, забыл ее название. — Тилур. Представьте себе, нет. Никаких упоминаний. Конечно, источников здесь у меня под рукой мало, но и вспомнить, главное, я ничего похожего не могу. Судя по названию, это какое-то скифское укрепление. А может быть, его построили тавры. Они обычно обитали в прибрежных районах и частенько промышляли пиратством. А вот стишки я разобрал. Они действительно, к сожалению, дрянные. С этими словами он вынул из кармана лист бумаги и, надев очки, начал заунывно читать: Василий Павлович на миг прервал чтение, чтобы пояснить капитану: — Тут все образы заимствованы из мифологии, Трофим Данилович. Посейдона, бога морей, вы, конечно, знаете. Борей — это северный ветер. Зефир — западный, Евр — восточный, а Нот — южный. — Я уже понял, не беспокойтесь, профессор, — успокоил его капитан. — Мы и сейчас жестокий норд-ост, который частенько свирепствует у этих берегов, называем борой. — Совершенно верно, — кивнул Кратов и продолжал чтение. — Описание бури в подражание «Одиссее», — заключил Кратов, снимая очки. — Но весьма слабо, небрежно. До Гомера нашему стихотворцу-мореплавателю далеко, как до звезд. Историю древнегреческой литературы подобные вирши не украсят… — Разрешите? — капитан взял листочек из рук Кратова и перечитал вслух: — — Стихи, — пожав плечами, снисходительно сказал профессор. — Так называемые «поэтические красоты». Чем марать пергамент такими стишками, лучше бы этот Аристипп написал свое письмо подробнее и обстоятельней… |
||
|