"Маскарад лжецов" - читать интересную книгу автора (Мейтленд Карен)Пролог— Решено. Зароем ее живьем, а в рот засунем железные удила. — Трактирщик сложил руки на груди, радуясь, что хоть в чем-то удалось сговориться. — Железо остановит проклятия. Железо, оно от всего защитит. Лучшее средство от порчи, не считая святой воды. Святая вода, знамо дело, надежнее, да где ее взять, по нынешним-то временам. Сгодится и железо. Его жена фыркнула. — Рассказывай! На каждой двери в деревне, на каждом ставне висят подковы, а что проку? С тем же успехом можно вешать куриные перья! Муж сердито ответил: — Но ведь удила не дадут ей нас проклясть, верно? Железо не железо, главное, чтобы молчала. — А если она не умрет? — жалобно спросил трактирный слуга. — Вдруг она вылезет из земли и придет к нам среди ночи? Он в страхе взглянул на дверь, как будто туда уже скребутся. — Может, сперва вбить ей в сердце бузинный кол? Тогда будем точно знать, что она неживая. — Кости господни! Ты будешь вбивать в нее кол, пока она на тебя смотрит? Давай-давай!.. Я точно не буду. Слуга — совсем еще мальчишка — изо всех сил затряс головой и съежился на табурете, словно боясь, что сейчас ему дадут в руки кол и велят исполнять сказанное. Тяжело вздохнув, трактирщик оглядел соседей — мужчин и женщин, сидящих на скамьях в полутемном помещении. Снаружи только начинало смеркаться, но дверь была замкнута на щеколду, ставни — плотно затворены. И то и другое скорее по привычке, чем из необходимости. Запрешься — и на душе спокойнее. Хотя ей засовы не помешают проведать об их намерениях, а что до случайного путника — никто, кроме самоубийцы, и на десять шагов не приблизится к наглухо закрытому дому, как бы ни проголодался с дороги. У трактирщика были все причины торопиться. С делом надо покончить дотемна. К ней и при свете дня подступиться страшно, а уж ночью, когда между тобой и ее властью — только свеча... Да от этого у самого что ни на есть храбреца душа уйдет в пятки, а трактирщик после двадцати трех лет брака не обольщался насчет своей храбрости. Голос кузнеца зазвучал раскатисто и гулко из любимого уголка, где тот сидел, не помещаясь массивным задом на истертой скамье. — Удила в рот и свяжите покрепче, засыпьте на локоть, а как задохнется, я вгоню в землю железный прут. Уж тогда-то она не встанет. — Он почесал о стену блошиный укус на спине. — Как луна выйдет, так и сделаю — тогда-то ее душа останется в могиле. Кожевник отхлебнул эля и утер рот рукой. — А я слыхал, есть только один способ: отсечь голову лопатой могильщика — конечно, уж после того, как испустит дух. — Так убивают упырей, а она — не упырь, по крайней мере, про такое не говорили, — подала голос старуха из дальнего угла комнаты. Ныне дряхлая и слабая, она произвела на свет большую часть обитателей деревни, а многих уже и проводила в могилу. — Кто знает, кем она обернется после смерти? С ней дело нечисто, сразу видать. Многие закивали, соглашаясь с кожевником. Это было почти единственное, в чем все сходились. За долгие часы разговора никто не произнес ее имени, даже мальчишка-слуга. При своем малолетстве он понимал, что не все следует называть вслух. — А по мне, так лучше ее сжечь, — сказала старуха. — Тогда она точно не встанет из могилы. — Она не еретичка, — возразил трактирщик. — Уж лучше бы так — души еретиков попадают прямиком в ад. Одному Богу ведомо, в кого или во что вселится ее душа — может, в ближайшего человека или дерево, и будет у нас чудище вдесятеро страшнее. — Отец Тальбот уж знал бы слова, чтобы отправить ее душу в ад, — упорствовала старуха. — Да, но он лежит на кладбище, или ты забыла? Как и половина деревни, и мы отправимся вслед за ними, коли не придумаем, как ее убить. А поскольку на четыре дня езды не осталось ни одного священника, придется думать своей головой. Хватит спорить, надо покончить с ней до захода солнца. Нельзя оставлять ее в живых еще на одну ночь. Кузнец кивнул. — Он прав. С каждым часом сила ее растет. Трактирщик тяжело поднялся со скамьи. — Значит, решено, — сказал он. — Зароем живьем с удилами во рту, а потом уж Вильям проткнет могилу железным прутом. Осталось только решить, кто накинет на нее узду. Он оглядел собравшихся, но все только прятали глаза. |
||
|