"10 фатальных ошибок Гитлера" - читать интересную книгу автора (Бевин Александер)

Глава 8. «Барбаросса»

Цель милитаристской стратегии – в ликвидации возможности сопротивления. Целью каждого военачальника должно стать определение слабых мест врага и поражение его ахиллесовой пяты. Только так можно выигрывать сражения и войны.

Такой совет уходит корнями по крайней мере во времена Сунь Цзы, который жил в V веке до н. э. Однако людям чрезвычайно трудно следовать подобным наставлениям.  Нападение 22 июня 1941 года на Советский Союз является самым ярким в XX веке примером того, как вождь и нация – в данном случае Адольф Гитлер и Германия – могут игнорировать простые и вечные правила успешного ведения войны, ступив на путь, который напрямую ведет к катастрофе.

Нападение на Россию изначально являлось в корне неверным решением, ибо агрессор гарантированно встречал сильнейшее сопротивление. Подобное вторжение заставляет страну, подвергшуюся нападению, мобилизовать все материальные, сырьевые и людские ресурсы, а страна–агрессор при этом тратит слишком много сил. Лучшая стратегия заключается в том, чтобы как можно быстрее отсечь противника от его сырьевой базы. Вот почему нападение с флангов может принести гораздо больше пользы.

Гитлер мог бы выиграть войну, если бы он ударил по слабым местам Советского Союза, а не стремился поразить сильные.

Самая ужасная его ошибка заключалась в том, что он пришел в Советский Союз как завоеватель, вместо того чтобы стать освободителем. Два десятилетия советские люди невыносимо страдали под гнетом коммунистической автократии. Миллионы погибли, когда красные вынуждали людей отказаться от своей земли и организовывали коллективные хозяйства. Миллионы людей были обязаны переезжать на огромные расстояния и работать долгими часами в невыносимых условиях на фабриках и строительных объектах. Тайная полиция карала за любое неповиновение смертью или ссылкой в ужасные тюрьмы–ГУЛАГи в Сибири. Во время отвратительных «чисток» 1930–х годов Иосиф Сталин систематически убивал всех тех представителей государственного и военного руководства, кто, как казалось его подверженному паранойе разуму, представлял хотя бы  малейшую угрозу его диктатуре. Жизнь обычного русского была тусклой, опасной и наполненной изнурительным трудом. В то же время Советский Союз был империей, правящей скопищем покорных людей, которые яростно сопротивлялись тирании Кремля.

Огромное количество таких людей могло бы поднять восстание, если бы легионы Гитлера пришли с обещанием дать им свободу и уничтожить гнет Советов. Если бы Гитлер сделал это. Советский Союз неминуемо бы рухнул{11}.

Такая политика не дала бы Гитлеру «жизненного пространства». Но как только Советский Союз распался бы на отдельные части, фюрер мог делать все, что хотел, с оставшимися осколками.

Гитлер же следовал совершенно противоположному курсу. Его «комиссарский приказ» призывал расстреливать агентов Коммунистической партии в армии на месте. Фюрер создал «эйнзацгруппы», то есть карательные отряды, которые должны были идти вслед за армией, выявляя и убивая евреев. Гитлер принял решение депортировать или замучить голодом миллионы славян, чтобы освободить землю для будущих германских поселенцев.

За два дня до немецкого вторжения Альфред Розен–берг, уполномоченный Гитлера по тем регионам, которые должны были быть завоеваны, сказал своим ближайшим соратникам: «Задача накормить немецкий народ  занимает верхнюю строчку в списке целей Германии на Востоке... Мы не видим решительно никакой причины для любых обязательств с нашей стороны кормить также и русских».

Искреннее доброжелательство, с которым были встречены германские солдаты, как только они вошли в советские города и деревни в первые дни кампании, вскоре сменилось страхом, ненавистью и отчаянной партизанской войной за линией фронта, что замедляло поставку армейским частям продовольствия и боеприпасов. Партизаны убивали тысячи немцев и все больше и больше сдерживали продвижение германской армии.

Помимо того, что такая политика была порочна, общие стратегические планы Гитлера были настолько неверны, что они могли успешно реализоваться только в том случае, если бы Красная армия развалилась под влиянием внутреннего напряжения. В сущности, на это и рассчитывал Гитлер. Он не надеялся добиться окончательной победы с помощью чисто военных методов и концепций, а ожидал, что русская армия перестанет быть боеспособной после первых же сражений.

Великие полководцы не выигрывают войны таким способом. Они не зависят от того, совершит враг ошибку или нет. Великий полководец опирается на собственные идеи, инициативу, умение и способность маневрировать, которые помогают ему поставить врага в такое положение, в котором он вынужден действовать так, как того полководец пожелает. Великий генерал выигрывает сражения еще до того, как они начинаются. Он принуждает своего противника занять такую позицию, которую тот не может защитить и откуда не в состоянии отступить.

Величайшая стратегическая ошибка Гитлера заключалась в его отказе сконцентрироваться на единственной, решающей цели. Он стремился завоевать, причем  все одновременно, три находящихся на огромном расстоянии друг от друга объекта: Ленинград, потому что в этом городе зародился русский коммунизм, Украину и Закавказье из–за наличия там значительных запасов продовольствия, 60 процентов советской промышленности и основных нефтяных запасов Советского Союза и Москву, потому что она была столицей Советского Союза и его нервным центром.

Гитлеру нужно было все это сразу. На самом деле он ожидал добраться в 1941 году до линии Архангельск – Каспийское море, которая проходит в 300 милях к востоку от Москвы и от которой остается только приблизительно 450 миль до Уральских гор. Однако у Германии просто не было сил, чтобы добраться до всех этих целей в течение одного только года. В лучшем случае немцы смогли бы добиться чего–то одного.

Гитлер пренебрег подобными соображениями и приказал группе армий «Север» двинуться на Ленинград, группе армий «Центр,» – на Москву, а группе армий «Юг» – на Украину. Действия войск вермахта, учитывая протяженность западной границы Советского Союза, невозможно было скоординировать. Ленинград ведь находится в 940 милях от Одессы на Черном море. Каждая группа армий должна была быть востребована для проведения отдельной кампании. Из–за того, что ресурсы нужно было распределить по трем направлениям, ни у одной армейской группировки не хватило бы сил выполнить поставленные задачи и выиграть войну.

Основная же задача, которую поставил Гитлер перед Германией, была практически невыполнима. Фюрер надеялся захватить миллион квадратных миль территории Советского Союза в 1941 году, а это пространство, сравнимое по размеру с территорией Соединенных Штатов на восток от Миссисипи. Кампания на Западе, с другой стороны, проводилась на территории в 50 000 квадратных  миль: это приблизительно площадь Северной Каролины или штата Нью–Йорк. Следовательно, на Востоке сравнительная пропорция людей к расстоянию была в двадцать раз больше, чем на Западе.

Фельдмаршал Браухич, главнокомандующий, и генерал Гальдер, начальник генштаба, хотели, чтобы первоначальной целью стала Москва, для этого они предлагали сконцентрировать силы в центре. Они всячески отстаивали свое мнение, считая, что захват Ленинграда, Украины и Кавказа зависит от поражения Красной армии, а основная часть этой армии должна располагаться по дороге на Москву.

Сталин будет вынужден сражаться за Москву, потому что это крупнейший железнодорожный узел, Мекка мирового коммунизма, штаб в высшей степени централизованного правительства и огромный промышленный центр, где на производстве заняты более миллиона рабочих.

Более того, вторжение в центральные районы Советского Союза превратит национальные просторы, о которых, как правило, говорят как о величайшей ценности нации, в подобие долговых обязательств. Как только немецкие войска завладеют коммуникационными узлами Москвы, силы Красной армии с обеих сторон от столицы не смогут координировать свои усилия. Одна сторона будет отрезана от помощи и поддержки другой, а немцы, находясь между ними, смогут уничтожить каждую в отдельности.

. Возможности немецкой армии и военно–промышленного комплекса Германии вполне могли обеспечить успешное продвижение немцев к Москве. Несмотря на то что столица России расположена в 560 милях к востоку от границы, она была соединена с нею асфальтированным шоссе и железной дорогой.

Но все равно подобное нападение явилось бы лобовой  атакой могучей Красной армии, однако отношение силы к пространству в России было настолько низким, что германские механизированные войска могли всегда найти бреши для того, чтобы обойти противника с тыла. В то же время советские города, находившиеся на больших расстояниях друг от друга, но соединенные сетью дорог и железнодорожных путей, представляли для немцев альтернативную мишень. Угрожая одному городу на севере, а другому на юге, германские войска могли бы ударить по третьему, который находился между ними. Однако русские армии, не зная, какую конкретно цель избрали немцы, вынуждены были бы защищать все три города.

Гитлер понимал, что он не может сразу уничтожить всю Красную армию. Однако он надеялся решить эту проблему концентрацией четырех бронетанковых группировок под командованием Хайнца Гудериана и Германа Гота в группе армий «Центр», которой командовал Федор фон Бок, с задачей разбить силы Красной армии, расположенные по дороге на Москву, устроив несколько гигантских окружений – Kesselschlachten, или «котловых битв». Русские, по его мнению, могли быть уничтожены на месте.

Группа армий «Центр» должна была атаковать к северу от Припятских топей{12} громадного болотистого региона шириной 220 миль и глубиной 120 миль, начинавшегося примерно в 170 милях к востоку от Варшавы, который делил фронт пополам. Армии Бока, имея в авангарде бронетехнику, должны были выдвинуться из Восточной Пруссии и направляться от германо–советской границы вдоль реки Буг до Смоленска.  

Группа армий «Север» под командованием Вильгельма фон Лееба с одной бронетанковой группой под командованием Эриха Хёпнера должна была двинуться из Восточной Пруссии через территорию балтийских государств к Ленинграду.

Группа армий «Юг» Герда фон Рунштедта с танковой группой под командованием Эвальда фон Клейста должна была прорваться к югу через Припятские болота в направлении украинской столицы – города Киев, расположенного в 300 милях от исходных рубежей атаки, следуя вдоль реки Буг и дальше по ее течению. Затем этим войскам предстояло прорваться в индустриальные районы Донецкого бассейна, в 430 милях к юго–востоку от Киева.

Первое грандиозное окружение должно было осуществиться в зоне действий группы армий «Центр» у Белостока, менее чем в 60 милях к востоку от германо–советской границы в Польше, другое – вокруг Минска, в 180 милях дальше на восток. Две бронетанковые группы должны были выйти к Смоленску, что в 200 милях от Минска, и организовать там третий «кесселыплахт». После этого Гитлер планировал переместить танковые группы на север, чтобы они помогли захватить Ленинград.

Только после того как Ленинград будет взят, в соответствии с директивой фюрера от 18 декабря 1940 года – приказом о реализации плана «Барбаросса» – «все дальнейшие наступательные операции должны будут проводиться с целью захвата важнейших коммуникаций и военных заводов в Москве».

Однако Гитлер продолжал настаивать на том, чтобы его войска захватили все три цели, указав, что, после того как все окруженные группировки противника будут уничтожены  (а Ленинград предположительно взят), части вермахта будут продвигаться не только в направлении на Москву, но и на Украину с целью захвата Донецкого бассейна.

Короче, Гитлер требовал, чтобы массированные удары были нанесены далеко в глубь территории Советского Союза в трех направлениях тремя группами армий. Затем половина бронетанковых войск должна была сместиться на 400 миль для захвата Ленинграда, потом эти части поворачивались назад, на Москву, а в это время группа армий «Юг» продолжала бы двигаться на Украину, отойдя на 700 миль от германо–советской границы.

Подобное осуществить было невозможно. В сущности, Гитлер еще больше усложнил задачу, потому что ухватился за шанс уничтожить несколько армий противника на Украине в окрестностях Киева и изменил первоначальные планы. Как только окруженные советские войска в зоне действий группы армий «Центр» были уничтожены, он послал одну танковую группу на север к Ленинграду и приказал другой идти на юг, чтобы помочь заблокировать врага в «кармане» на востоке от Киева.

Группа армий «Север» не располагала достаточными силами, чтобы взять Ленинград. К тому времени, как танки вышли на дорогу, ведущую к Москве, начался сезон дождей, а затем пришла русская зима. Вследствие этого наступление на Москву провалилось. С теми недостаточными силами, которые имелись в распоряжении вермахта на юге, попытка захватить всю Украину и открыть дорогу к кавказской нефти также закончилась неудачей.

Гитлер пытался добиться слишком многого, менял приоритеты, перебрасывал танковые группы из центра на Украину и везде потерпел неудачу. Срыв планов фюрера  означал, что Германия проиграла войну. К декабрю 1941 года уже не было надежды на что–либо лучшее, нежели переговоры о мире. Но Гитлер отказывался признавать это.

План Гитлера опирался на две ложные предпосылки. Первая заключалась в том, что у немцев будет достаточно времени (даже без переброски танков на Украину), чтобы бронетанковые войска смогли сделать свое дело на севере, а затем успели вернуться в центральную часть России и добиться решающей победы до осенних дождей и снегов. Расстояния же оказались просто громадными, дороги и климат в России – слишком плохими, а сопротивление Красной армии – чересчур сильным для того, чтобы этот план имел хотя бы малейшую надежду на успех. Как определил итоги кампании Гудериан 10 декабря 1941 года в письме своей жене, «враг, размеры страны и ужасная погода – все это было в высшей степени недооценено».

Второе ошибочное предположение заключалось в том, что после уничтожения Красной армии в грандиозных окружениях Сталин не сможет создать новую армию. Получалось, что, как только боевые действия во всех «кессельшлахтах» будут завершены, Советский Союз рухнет, а немцы оккупируют оставшуюся часть страны спокойно и без сопротивления. Однако Гитлер не учел несгибаемости советского руководства и стремления русских людей защищать родину. Более того, союзник Гитлера – Япония не решилась напасть на Сибирь, что позволило Сталину перебросить оттуда четверть миллиона солдат, которые устремились на запад, чтобы в критический момент сразиться с немцами.

Несмотря на то что Москва была единственной целью, которой немцы могли достичь в 1941 году, ни Браухич, ни Гальдер не желали идти наперекор Гитлеру в этом вопросе. Они надеялись на то, что, когда придет время,  они сумеют убедить фюрера оставить танки на центральном направлении и продолжить движение на Москву. Но они ошибались.

Концепция «кесселыплахтов» на поверку оказалась весьма ненадежной стратегией – опасно полагаться на то, что противник будет постоянно позволять немецким войскам окружать огромные армейские соединения, которые потом обязательно сдадутся. Однако Сталин сделал все возможное для реализации этих планов, поскольку он рассредоточил большую часть своих войск вдоль всей границы. Как следствие, прорывы немецких армий в нескольких точках позволяли германским войскам пройти мимо обороняющихся соединений Красной армии, перерезать им пути к отступлению и создать «котел».

Такие окружения являлись частью германской доктрины, которой придерживались германские военные теоретики – такие, как Карл Клаузевиц, – еще в начале XIX века. Они моделировали свои идеи на примере классического разгрома Ганнибалом римской армии при Каннах в 216 году до н. э. А величайшей победой немцев до кампании 1940 года на Западе было окружение русской армии в районе Танненбурга в Восточной Пруссии в августе 1914 года.

Русская кампания не должна была быть повторением блицкрига на Западе в 1940 году. Скорее она должна была стать серией классических окружений, ускоренных лишь использованием танковых войск для обхода противника с обоих флангов и создания «котлов».

В большинстве войн имеющийся у противоборствующих сторон потенциал приобретает все более важное значение, как только заканчивается первая стадия кампании.  Если военные действия затягиваются, тогда, как правило, исход войны решают долгосрочные факторы. Сторона, обладающая меньшими людскими и материальными ресурсами, постепенно теряет свои силы. Это величайшая опасность, с которой приходится сталкиваться более слабому противнику.

Эта проблема и встала во весь рост перед Адольфом Гитлером. Ресурсы Советского Союза были гигантскими по сравнению с ресурсами Германии. Необъятные просторы России вынудили распылить германские войска на огромной территории. Численность населения Советского Союза более чем в два раза превышала численность населения Германии. У России имелись неограниченные запасы нефти, минералов и силы. Советская военная промышленность с течением времени неминуемо превысила бы показатели военной индустрии Германии. К тому же Советский Союз мог воспользоваться ресурсами остального мира, особенно Соединенных Штатов, потому что союзники контролировали моря и могли доставлять грузы через Иран.

Гитлеру необходимо было одержать быструю победу, иначе он оказывался втянутым в изнуряющую войну, выиграть в которой было невозможно.

Гитлер отказывался понимать это, что в результате привело к его поражению.

Для нанесения внезапного удара по Советскому Союзу Гитлер собрал в единый кулак 107 пехотных, 19 танковых, 18 моторизованных и одну кавалерийскую дивизию, всего три миллиона человек, считая вспомогательные войска. Эти силы представляли собой основную часть германской армии, имевшей в своем составе 205 дивизий. Для реализации плана «Барбаросса» были предназначены 3350 танков, 7200 артиллерийских орудий и 2770 самолетов{13}.

В огромной степени затрудняло продвижение бронетанковых подразделений состояние русских дорог. Во всем огромном Советском Союзе имелось лишь 40 000 миль асфальтированных шоссе. Большинство же дорог были грунтовыми, и в сырую погоду они превращались в грязевое месиво. В каждой танковой дивизии менее 300 машин имели гусеницы, а почти 3000 были колесными и могли передвигаться практически исключительно по дорогам. На Западе с этим почти не было проблем. В России же отсутствие дорог с всепогодным покрытием означало, что мобильность бронетанковых войск будет резко ограничена после появления первой же грязи на дорогах.

Красная армия не была готова к нападению Германии – отчасти из–за состояния своих войск, отчасти из–за того, что слишком много военных соединений располагались прямо возле границы. Кроме того, Иосиф Сталин неверно определил направление главного удара немецкой армии и сконцентрировал значительные силы к югу от Припятских болот.

Русские собрали 171 дивизию в пяти армейских группировках, или «фронтах», выстроив свои войска вдоль границы{14}. Позади пяти передовых фронтов находились  отдельные группы из пяти полевых армий, сформировавшие второй стратегический эшелон. Этот резервный фронт располагался на линии рек Днепр и Двина, примерно в 180 милях к востоку и в 100 милях к северо–востоку от границы. До начала боевых действий эти войска, в сущности, были невидимы для германской разведки.

Советские власти получали достаточно предупреждений о готовящемся нападении, однако Сталин надеялся, что Советский Союз избежит гнева Гитлера – по крайней мере в ближайшее время, – и игнорировал явные свидетельства подготовки немцев к вторжению.

20 марта 1941 года Самнер Уэллес, заместитель госсекретаря США, информировал советского посла о готовящемся нападении; сведения об этом были получены американским торговым атташе в Берлине. Уинстон Черчилль в личном послании от 19 апреля 1941 года, основываясь на данных разведывательных перехватов «Ультра» (которые он советскому лидеру не показал), предупреждал Сталина о том же. Американский посол Лоуренс Штейнхардт сообщил Молотову о донесениях американских дипломатических миссий, в которых с точностью до одного дня указывался день вторжения. Летающие на больших высотах самолеты–разведчики люфтваффе совершили более 300 полетов над советской Территорией за несколько недель до дня «Д» – 22 июня 1941 года. 16 июня германское посольство эвакуировалось, остался лишь наиболее важный персонал. Было и еще много других предупреждений.

Вплоть до последнего дня Советский Союз продолжал снабжать Германию сырьем: к примеру, 4000 тонн резины, марганцевая руда и другие минералы отгружались с Дальнего Востока и шли по Транссибирской железной дороге.  

Однако Сталин на самом деле готовился к войне. 6 мая он лично занял пост Председателя Совета Народных Комиссаров, или премьер–министра, сменив на этом посту Молотова, который остался министром иностранных дел. Впервые Сталин возглавил правительственный орган.

В апреле Сталин провел подготовительные мероприятия, включая частичную мобилизацию. Он перевел войска из Сибири на запад, отправил двадцать восемь стрелковых дивизий и четыре армии к границе и начал собирать пятую армию вблизи Москвы. В конце мая он призвал 800 000 военнослужащих запаса.

Тем не менее Советский Союз не был полностью готов к войне. Войска были плохо вооружены, обучены и экипированы. Советское политическое руководство было словно заворожено идеей сохранения мира. Надежда затмевала реальность. Например, когда М.П. Кирпонос, командующий Киевским военным округом, развернул в начале июня часть войск вблизи границы, Кремль отозвал его приказ и прямо заявил Кирпоносу: «Войны не будет».

«Чистки» повлекли за собой острую нехватку обученных командиров и штабных офицеров – в отличие от германской армии с ее особым вниманием к уровню подготовки офицерского состава, ее опытом в ведении войн и уверенностью в себе. Офицеров же Красной армии отучали проявлять инициативу. За любое независимое суждение могли расстрелять или отправить в сибирский ГУЛАГ.

Некоторое количество воинских подразделений было сконцентрировано там, где в них больше всего нуждались. Помимо этого, значительные силы располагались южнее Припятских болот, они были равномерно распределены вдоль всего фронта, а для проведения  возможных контратак позади основной группировки почти никого не оставалось. Подобная диспозиция сыграла на руку немцам, которые сосредоточенными ударами пробивали бреши в линии фронта, а затем туда стремительно врывались их моторизованные войска.

У Красной армии на западных границах имелось примерно 110 пехотных (или «стрелковых») дивизий. Теоретически они были примерно такой же численности (15 000 человек), как и дивизии германские, однако в июне 1941 года каждая из них имела в своем составе в среднем лишь около 8000 человек.

Величайшая ошибка Красной армии заключалась в системе организации ее бронетанковых и моторизованных войск. У русских имелось пятьдесят танковых и двадцать пять механизированных (моторизованных) дивизий, что было намного больше, чем у немцев, но Сталин отвергал германскую доктрину о концентрации бронетанковых частей в единый кулак. Самое большое бронетанковое соединение представляло собой механизированный корпус, состоявший из одной моторизованной и двух танковых дивизий. Эти корпуса были разбросаны вдоль границы, а не собраны воедино, как германские бронетанковые соединения. Более того, отдельные дивизии корпуса часто находились в сотне километров друг от друга. Некоторые корпуса имели своей задачей поддерживать локальные контратаки. Другие содержались в резерве, чтобы затем принимать участие в контрударах в составе фронтов (групп армий).

Русские, разделив свои танковые части на небольшие подразделения, таким образом, повторяли ошибку, совершенную французами и англичанами в кампании 1940 года.