"Ресторан «У конца вселенной»" - читать интересную книгу автора (Адамс Дуглас)Глава 17В «Путеводителе по Галактике» сообщается, что «Зона бедствия», радиоактивная рок-группа из Гаграктраккской Зоны Духа, считается, по общепринятому мнению, не просто самой громкой рок-группой в Галактике, но вообще самым громким источником шумов во Вселенной. Фанаты считают, что идеальное место для наиболее гармоничного восприятия саунда группы — огромные концертные бункера в недрах земли, расположенные примерно в тридцати семи милях от сцены. Сами музыканты управляют своими инструментами по радио с борта надежно звукоизолированного звездолета, находящегося аж на орбите — зачастую даже на орбите какой-нибудь совсем посторонней планеты, вдали от той, где происходит сам концерт. Их песни в массе своей просты для восприятия. Обычно в них рассказывается старая как мир история о встрече существа-юноши с существом-девушкой при серебряной луне, которая немедленно взрывается по неизвестной причине. На многих планетах выступления «Зоны бедствия» давно уже запрещены. В меньшинстве случаев — по эстетическим соображениям, а в большинстве — потому что стиль общения группы с залом противоречит местным договорам о стратегическом вооружении. Однако этот факт не мешает группе наращивать свое состояние путем расширения горизонтов чистой гиперматематики. Ее главный бухгалтер-исследователь недавно удостоился звания профессора неоматематики в Мегагаллонском университете за создание «Общей и частной теории налоговых выплат „Зоны бедствия“», которой он доказал, что ткань целого пространственно-временного континуума поддается не только искривлению, но и надуванию. К столику, где сидели в ожидании развлечений Зафод, Триллиан и Артур, приковылял Форд. — Ради всего святого, еды, — пробормотал он. — Привет, Форд. Поговорил ты с этим мастером шума? — поинтересовался Зафод. Форд уклончиво помотал головой: — С Хотблэком? Поговорил, в некотором роде… — И что он сказал? — Ничего особенного. Он… ну понимаешь… Он на год скончался. Из-за налогов. Мне надо сесть. С этими словами Форд сел. Подошел официант: — Что вы предпочитаете — посмотреть меню или познакомиться с Главным Блюдом Дня? — Чего-о? — вскричал Форд. — В смысле? — вскричал Артур. — Как? — вскричала Триллиан. — Это круто, — заметил Зафод. — Давайте хором скажем: «Как мы рады вам, госпожа Говядина!» В маленькой каморке в одном из щупальцев ресторана тощий долговязый мужчина отогнул занавеску, и в лицо ему заглянуло забвение. Лицо это не было красивым. Глаза запали, щеки ввалились, тонкие губы чересчур крупного рта, раздвигаясь, открывали взору длинные, так сказать, лошадиные зубы. Он опустил занавеску, и жуткие отсветы, игравшие на его лбу, померкли. Походив по своей каморке, он присел на шаткий стул перед низким столиком и стал просматривать дежурные хохмы. Прозвенел звонок. Он отодвинул листки и встал. Поласкав пальцами несколько из бесчисленных блесток и сверкающих пуговиц, украшавших его костюм, он направился к двери. Свет в ресторанном зале померк, оркестр заиграл энергичнее, луч прожектора выхватил из мрака лестницу, спускающуюся в самую середину эстрады. На ступеньках появилась высокая сияющая фигура. Плавным движением длинной, тонкой руки он снял со стойки микрофон и раскланялся. Грянули аплодисменты. — Дамы и господа, — начал он, когда шум затих, — известная нам Вселенная существует более ста семидесяти тысяч миллионов миллиардов лет и через полчаса подойдет к своему концу. Приветствуем вас в Тысячедорожье — ресторане «У конца Вселенной»! Лаконичным жестом он прервал новую вспышку оваций. — Сегодня вы у меня в гостях. Я — Макс Квордлеплин. Я прибыл сюда из другого отрезка времени, чтобы вместе с вами стать свидетелем исторического события — конца самой Истории. На всех столиках одновременно сами собой зажглись свечи, и миллионы теней загуляли по залу. Дрожь возбуждения охватила ресторан. Огромный золотой купол начал тускнеть, темнеть, растворяться во мраке. Макс продолжал, понизив голос: — Итак, леди и джентльмены, свечи еле теплятся, по залу струятся тихие звуки скрипок, и силовой купол над нашими головами становится прозрачным, открывая нам скорбящее небо, истекающее светом древних звезд. Близок восхитительный, сладостный миг апокалипсиса! Ужасный серо-буро-малиновый свет пролился на них сверху: — свет омерзительный, — свет, кипящий, как варево ведьмы, — свет, от которого в ужасе отшатнулось бы даже адское пламя. Вселенная находилась при последнем издыхании. Несколько бесконечных секунд онемелый ресторан качался посреди яростно бушующей пустоты. Затем вновь раздался голос Макса: — К сведению тех из вас, кто мечтал узреть свет в конце туннеля, — это он и есть. Вновь грянула музыка. — Благодарю за внимание! — кричал Макс. — Я вернусь к вам через несколько минут, а сейчас оставляю вас на попечение неподражаемого Рэга Нуллифая и его оркестра «Катаклизм». П-а-а-хлопаем! Между тем к столику Зафода Библброкса подошло крупное мясистое четвероногое с большими влажными глазами, маленькими рожками и заискивающей улыбкой на губах. — Добрый вечер. — Животное поклонилось и грузно присело на задние ноги в реверансе. — Я — Главное Блюдо Дня. Позвольте предложить вам какую-нибудь часть моего тела. — Оно хрюкнуло и повиляло задом. — Может быть, лопатку? В белом вине, а? — Вашу лопатку? — в ужасе спросил Артур. — Естественно, мою, сэр, — промычало животное. — Чью же еще? Зафод вскочил на ноги и стал оценивающе тыкать пальцем в мясистое упругое плечо. — Хорош и огузок, — пробормотало животное. — Мясо там очень сочное. — Оно издало низкий мелодичный звук и занялось жвачкой. — Ты думаешь, это животное и впрямь хочет, чтобы его съели? — спросила Триллиан у Форда. — Я? — Форд сидел с остекленелым взглядом. — Я ничего не думаю. — Но это ужасно. В жизни не встречал ничего более отвратительного, — сказал Артур. — В чем дело, землянин, что тебя гложет? — Теперь Зафод сосредоточился на обширной задней части животного. — Я не хочу есть существо, которое само меня к этому призывает. Это бессердечно. — Но это лучше, чем есть существо, которое этого не хочет, — резонно заметил Зафод. — Пожалуй, я возьму овощной салат, — пробормотал Артур. — Обратите внимание на мою печень, — настаивало животное. — Нежный вкус и высокая калорийность. Вырастить такую печень стоило немалых трудов, поверьте. — Хочу овощной салат! — настойчиво повторил Артур. — Вы не можете запретить мне съесть салат. — Многие овощи занимают недвусмысленную позицию по этому вопросу. Чтобы разрубить сложный узел многообразных проблем, и было решено вывести такое животное, которое действительно желает быть съеденным и способно ясно и определенно такое желание выразить. И вот я перед вами. — Животное слегка поклонилось. — Воды! — попросил Артур. — Вот что, — сказал Зафод, — я голоден, а этими разговорами сыт не будешь. Четыре бифштекса с кровью. И побыстрее! Последний раз мы ели пятьсот семьдесят шесть миллиардов лет назад. Животное издало короткое мычание. — Прекрасный выбор, сэр. Сию минуту пойду и застрелюсь. — И оно неторопливо направилось к кухне. Через несколько минут официант принес четыре огромных дымящихся бифштекса. Зафод и Форд вгрызлись в свои куски немедленно. Триллиан последовала их примеру после короткой паузы. Артур взглянул на тарелку, и ему стало дурно. Оркестр играл мелодию за мелодией. Бросив взгляд на часы, Макс Квордлеплин вернулся на сцену. — Итак, дамы и господа, всем ли весело в эти последние минуты? — Всем! — закричали те, кто обычно с энтузиазмом откликается на шутки клоунов. — Это прекрасно! — радостно продолжал Макс. — И пусть вокруг безумствуют фотонные бури, готовясь разнести в клочья последнее солнце, — вы тем временем откинетесь в удобных креслах и вместе со мной будете наслаждаться этим восхитительным, щекочущим нервы финалом. — Он заговорил тише, заставляя публику напрягать слух: — Это абсолютный конец. Величавый ход мироздания замедляется, все сущее вот-вот канет в небытие. — Теперь Макс говорил еле слышно: — Мы идем навстречу пустоте. Полному забвению. Н-и-ч-е-г-о нет! Его глаза сверкнули — или подмигнули? — Ничего! За исключением, естественно, нежнейших трюфелей и великолепного выбора альдебаранских ликеров. Оркестр поддержал Макса музыкальной фразой. Но разве артист его масштаба нуждается в этом? Для него сама аудитория — музыкальный инструмент, и он блистательно им владеет. — И не надо бояться, что утром заболит голова, — продолжал он. — Утро никогда не наступит! Макс придвинул к себе высокий табурет и сел. — Я счастлив видеть всех вас. Я знаю, многие приходят сюда не раз и не два, и это замечательно. Увидеть конец всего, а потом вернуться домой, в свое время, растить детей, бороться за переустройство общества, сражаться за свои убеждения — это вселяет надежду на будущее для всех форм жизни, на будущее, которого, как мы знаем, нет… Артур повернулся к Форду: — Но если это конец Вселенной, то и нам конец, разве не так? Форд остановил на нем взгляд человека, в котором разместилось три «Пангалактических грызлодера». — Нет, — ответил Форд. — На краю пропасти тебя удерживает силовое поле, которое не дает тебе сгинуть в этой темпоральной катавасии. Понял? — А? — сказал Артур. — Да-а. — И попробовал сосредоточиться на тарелке супа, которую выторговал у официанта взамен бифштекса. — Я тебе объясню, — сказал Форд. — Вообрази, что эта салфетка — темпоральная Вселенная, а эта ложка — трансдукциональный модус искривления материи… — Это моя ложка. Я ею суп буду есть, — сказал Артур. — Да? Ну ладно. Пусть эта ложка, — Форд отыскал на блюде с десертом маленькую деревянную ложечку, — пусть эта ложка… — Ухватить ее Форду не удалось, и он передумал. — Нет, возьмем вилку… — Эй, не тронь мою вилку, — возмутился Зафод. — Хорошо, хорошо, — сказал Форд. — Пусть этот бокал — темпоральная Вселенная… — Тот, что ты уронил? — спросил Артур. — Я его уронил? — Да. — Отлично, — сказал Форд. — Забудь о нем. Ты знаешь, как возникла Вселенная? — Нет, — сказал Артур. — Представь, у тебя есть ванна. Большая круглая ванна. Из черного дерева. Конической формы. — Почему конической? — спросил Артур. — Тс-с-с, — сказал Форд. — Молчи. Коническая ванна. Ты наполняешь ее мелким песком. Или сахаром. А потом вынимаешь пробку — ты меня слушаешь? — Слушаю. — Вынимаешь пробку, и все это дело уходит через слив. — Понятно. — Ни черта тебе не понятно. Я еще не добрался до сути. Ты хочешь услышать суть? — Хочу. — Так слушай. Представь, что ты снимаешь фильм о том, как это происходит. Как уходит сахар. У тебя камера, и ты снимаешь. — Это и есть суть? — Нет еще. А потом ты пускаешь пленку через проектор — назад. Вот в чем суть. — Назад? — Да. Задний ход — именно в этом суть. А ты сидишь и наблюдаешь, как песок втекает через слив и наполняет ванну. Понятно? — Ты хочешь сказать, что так начиналась Вселенная? — Нет. Я хочу сказать, что это прекрасный способ расслабиться. С телефоном в руке к столику подошел зеленый официант. — Мистер Зафод Библброкс? — спросил он. Зафод поднял голову от своего третьего бифштекса. — Сэр, вас к телефону. — Меня? Кому известно, что я здесь? — забеспокоился Зафод. — Может быть, кто-нибудь сообщил в галактическую полицию? — предположила Триллиан. — Думаешь, меня хотят арестовать по телефону? Допускаю — я жутко опасен, если меня разозлить. Так кто же мне звонит? — Я лично не знаком с этим железным джентльменом, — сказал официант. — Железным? — Да, сэр. Хотя я лично с ним не знаком, мне известно, что он ожидает вашего возвращения уже не одну тысячу лет. Ведь вы ушли отсюда столь поспешно… — Ушли отсюда? Что за шутки? Да мы только пришли сюда. — Совершенно справедливо, сэр. Но перед тем, как посетить ресторан, вы покинули его. Зафод напряг вначале один мозг, потом второй. — Мой вам совет — смените психиатра, — сообщил он. — Ваш вам только голову морочит за ваши же деньги. — Стоп, — очнулся Форд Префект. — А где мы, собственно, находимся? — Могу ответить с предельной точностью, — сказал официант. — На планете Б Лягушачьей звезды. — Но мы только что улетели оттуда, — возразил Зафод. — И попали в этот ваш ресторан. «У конца Вселенной»? — Да, сэр, — сказал официант, чувствуя, что наконец овладел мячом и резво идет к воротам противника. — Дело в том, что упомянутый ресторан построен на обломках поименованной планеты. — Так мы путешествовали во времени, а не в пространстве? — осенило Артура. — Вы прыгнули вперед на пятьсот семьдесят шесть миллиардов лет, оставаясь на том же месте. — Официант облегченно улыбнулся — мяч в воротах. — Вот оно что! — сказал Зафод. — Теперь понятно. Я велел компьютеру доставить нас в ближайший ресторан, что он и сделал. Если не считать всех этих миллиардов лет, мы так и не двинулись с места. Чисто сработано. Давай сюда телефон, приятель. — Зафод схватил трубку. — Алло! Марвин, это ты? Как дела, дружище? После длинной паузы до Зафода донесся тихий голос: — Не буду скрывать от вас, что чувствую себя совершенно подавленным. Зафод прикрыл ладонью трубку. — Это Марвин, — сказал он. — Слушай, приятель, — заговорил он снова в трубку, — мы тут потрясающе проводим время. Вино, закуска, немного ругани и конец Вселенной на десерт. Ты где? Снова пауза. — Не надо делать вид, что вас это интересует, — сказал наконец Марвин. — Я всего лишь робот и ни на что не претендую. «Открой шлюз номер три, Марвин», «Ты можешь поднять эту бумажку, Марвин?» Могу ли я поднять бумажку! — Ну-ну, будет тебе, — сочувственно сказал Зафод. — Но я привык к унижениям, — бубнил робот. — Могу окунуть голову в ведро с водой. Хотите? Тут рядом как раз есть ведро. Одну минуту… — Эй, Марвин! — прервал его Зафод. Но было поздно. В трубке раздалось бульканье. — Что он говорит? — спросила Триллиан. — Ничего. Он просто захотел, чтобы мы услышали, как он моет голову. — Ну вот, — сказал Марвин, отдуваясь. — Надеюсь, вы удовлетворены. — Да-да, — сказал Зафод, — вполне. А теперь скажи: где ты находишься? — На стоянке. Паркую корабли гостей ресторана. — Не уходи. Мы сейчас будем. Зафод вскочил, отбросил телефон и подписал счет именем «Хотблэк Дезиато». — Пошли к нему, он на стоянке. — А как быть с концом Вселенной? — спросил Артур. — Мы пропустим самое главное. — Я уже это видел, — сказал Зафод. — Ничего интересного — трах! — и готово. Мало кто обратил внимание на их уход. Глаза всех были устремлены на небо, где разыгрывалась страшная драма. — Любопытное зрелище, — говорил Макс. — В верхнем левом квадранте при внимательном рассмотрении вы можете увидеть кипящую в ультрафиолете систему Гастромил. Есть здесь кто-нибудь из Гастромила? Один-два неуверенных возгласа из задних рядов. — Отлично, — сказал Макс, лучезарно улыбаясь. — Пожалуй, вам уже не стоит беспокоиться, выключили ли вы газ. |
||
|