"Завороженная" - читать интересную книгу автора (Фэйзер Джейн)

Глава 7

Александр ждал во дворе конюшни Уайт-Харт, нетерпеливо похлопывая по ладони перчатками. Часы во дворе показывали начало одиннадцатого. Где же она?

Он приехал на постоялый двор к девяти, не спеша позавтракал и вплоть до этой минуты пребывал во вполне благостном состоянии духа. Но сейчас он места себе не находил. И это состояние ему очень не нравилось. Беспокойство неизбежно приводит к серьезным ошибкам. Проков умел ждать. Исход он обычно предвидел. И сегодняшний случай не исключение. Зачем же он то и дело посматривает на часы?

Она приедет, Алекс в этом не сомневался. Верхом отсюда до Кавендиш-сквер езды меньше часа, но в наемном экипаже времени на поездку уйдет немного больше. Он предвидел, что Ливия задержится, однако еле сдерживал дрожь нетерпения, когда в четверть одиннадцатого наемный экипаж свернул с дороги к воротам в парк.

Александру было хорошо знакомо приятное волнение, радостное предвкушение, с которого начинается погоня. И разве то рискованное предприятие, в которое он пустился, не сродни охоте, той захватывающей части охоты, когда гонишь зверя по открытой местности?

Александр подошел к карете в тот момент, когда возница потянул коней за поводья, и открыл дверцу, хотя карета еще не остановилась.

– Доброе утро, Ливия. – Он снял шляпу и поклонился. Солнце вызолотило его русые пряди, блеснула белозубая улыбка. Голос его ничем не выдал недавнего нетерпения. Он протянул руку, помогая Ливии сойти.

Пока Ливия ехала в карете, у нее было ощущение, что она делает шаг в неизвестность, туда, откуда обратной дороги нет. Несколько раз она порывалась открыть окно и крикнуть вознице, чтобы повернул назад, на Кавендиш-сквер, но не сделала этого. Она сидела, крепко сжав ладони на коленях, сердце ее гулко стучало.

Ливия ответила на приветствие, ничем не выдав своего волнения, голос ее не дрогнул. Алекс, как всегда, был одет безупречно и просто: бриджи из оленьей кожи, сияющие высокие сапоги, темно-серый сюртук и белый льняной шарф на шее, завязанный простым узлом.

Ливия оперлась на предложенную руку и вышла из кареты, яркий солнечный свет ослепил ее.

– Красивое утро, – сказала Ливия и отняла руку, которую Алекс все еще держал.

– Отличный денек для прогулки верхом, – тем же тоном заметил Александр.

Тон у него был умиротворяюще спокойным, чего не скажешь о его взгляде. Ярко-голубые глаза Алекса потемнели, стали почти лиловыми. Она смогла прочесть в них нетерпение, голод, вожделение. Дрожь пробежала по ее телу. Внезапно что-то произошло, словно все притворство, все обычные уловки, все условности, что служат для маскировки истинных чувств, исчезли. И тогда внутренним взором она увидела пропасть и себя у самого ее края.

– Не хотите освежиться в гостинице перед тем, как мы тронемся? Я заказал отдельную комнату и прислугу – горничную.

Почему-то его предусмотрительность удивила Ливию, любезность Алекса обнадеживала, ощущение, что она стоит на краю пропасти, исчезло.

– Благодарю вас, – сказала Ливия.

– Тогда пойдемте со мной. – Он протянул руку и откинул край вуали на шляпке. – Так лучше – я хочу видеть ваши глаза. Мне нравится в них смотреть. – Его глаза лучились особым светом, и эти лучи пронизывали Ливию. Алекс взял ее под руку и повел в гостиницу.

Гостиная оказалась чистой и удобной. Там уже был сервирован стол – кофе и хлеб с маслом. За ширмой располагался умывальник.

– Сколько времени вам дать? – спросил Александр, стоя в дверях.

– Пятнадцать минут, – сказала Ливия.

– Я буду ждать с лошадьми. – Он поклонился, поднес ее руку к губам и шепотом добавил: – Не заставляйте меня ждать слишком долго.

Ливия сняла перчатки и взяла из рук горничной чашку с кофе. Что плохого в том, что она позволила себе это маленькое приключение? Никто о нем не узнает. Она всего лишь покатается на лошади так, как любит, с ветерком, в приятной компании.

Александр ждал ее с обеими лошадьми, разговаривая с каким-то незнакомцем, когда Ливия четверть часа спустя вышла на залитый солнцем двор. Александр прервал разговор, когда Ливия подошла к ним.

– Значит, в полдень, Борис.

– Слушаю, ваша светлость. – Незнакомец поклонился Ливии: – Доброе утро, мадам.

Ливия ответила на приветствие, вскользь подумав о том, что хорошо бы узнать, что же там намечалось на полдень. Серебристая кобыла тихо заржала, когда Ливия погладила ее по носу, и по крупу ее пробежала мелкая дрожь, словно она ожидала прогулку с тем же радостным предвкушением, что и наездница.

– Она такая красивая, – сказала Ливия, ставя ногу на подставленные ковшиком ладони Александра, готового поднять ее в седло.

– Есть какие-то мысли насчет имени? – спросил Александр, оседлав вороного.

– Я ее еще не настолько хорошо знаю, – ответила Ливия и наклонилась, чтобы потрепать кобылу по шелковистой шее. – Сначала надо ее испытать, а там решим.

– Тогда поехали. – Алекс прищелкнул языком, и вороной понесся вскачь.

Ливия успокоилась, как только оказалась в седле. Она старалась приноровиться к шагу лошади, понять и почувствовать кобылу. Кони шли рысью. В воздухе уже пахло осенью, но солнце все еще припекало. Они ехали по обсаженной буками аллее. В парке никого не было, и Ливия решила прибавить темп. Она чуть сильнее сжала ногами круп лошади, и кобыла, дернув головой, пустилась в легкий галоп. Еще одно нажатие, и они уже во весь опор мчались по пустынной аллее. Вуаль развевалась за спиной у всадницы, колеблемая ветром. Ветер холодил щеки, губы наездницы сами раскрылись от беззвучного ликующего крика. Она слышала, как бьет о землю копытами вороной позади нее, нагоняя подругу, посмотрела на Александра и, перехватив его взгляд, увидела в нем ликование сродни ее собственному.

– Отпустите ее! – крикнул Алекс, перекрывая шум ветра. Ливия склонилась к лошадиной шее и принялась нашептывать кобыле ласковые слова, побуждая ее скакать быстрее. Лошадь полетела, и вороной сначала нагнал ее, а потом и перегнал, выбившись вперед. Еще несколько минут Ливия позволила гонке продолжаться, но затем чуть сильнее, дюйм за дюймом, стала подтягивать поводья, понимая, что у серебристой кобылы и легкие, и сердце слабее, чем у вороного. Кобыла неохотно перешла на легкий галоп, а затем пошла рысцой.

Александр придержал коня, поджидая, пока спутница его догонит.

– Теперь вы знаете свою лошадь, – сказал он. – Я не сомневался, что вы составите хорошую пару.

– Она прекрасна, – сказала Ливия и наклонилась, чтобы погладить кобылу по шее. Бешеная гонка ничуть ее не утомила, напротив, создавалось впечатление, что она с радостью снова пустится вскачь. Лошадь мотнула головой и потянула ноздрями воздух.

– Как вы назвали вороного?

– Сулейман.

– О да, Сулейман. «Великолепный» в переводе с арабского. – Ливия одобрительно кивнула: – Подходящее имя. – Она похлопала кобылу по шее. – А эта леди – Дафна. Лесная нимфа, охотница. Любительница убегать.

– Но от золотой стрелы Аполлона увернуться ей не удалось. – Алекс приподнял брови. – Если я правильно помню миф, она не желала выходить замуж и умолила своего отца не противиться ее желанию.

– Да, и он сказал, что не станет принуждать ее к браку, это сделает за него ее красота. Но Аполлону все равно пришлось расставить ловушку, чтобы ее поймать.

– Это верно, – пробормотал Александр. – Кто-нибудь пытался расставить ловушку, чтобы поймать леди Ливию Лейси?

Ливия пристально на него посмотрела.

– А кому это нужно?

– Ах, простите. – Александр вскинул руку. – Но для женщины с вашими данными странно оставаться незамужней в…

– В моем преклонном возрасте, – перебила его Ливия. – Знаете ли, князь Проков, я сознательно сделала этот выбор. Я вижу насквозь все уловки, все, как вы их называете, ловушки, которые некто мог бы расставить, дабы меня поймать. Но до сих пор никому не приходило в голову ставить на меня капканы. – Она ударила кобылу каблуками по крупу несколько сильнее, чем намеревалась, и кобыла помчалась вперед.

Александр смотрел им вслед. Он понял, что совершил еще одну ошибку. Он никак не может найти верный подход к этой женщине. Забросив удочку, он рассчитывал вывести ее на разговор в форме ни к чему не обязывающего диалога, безобидного обмена остроумными репликами. Проков рассчитывал, что сможет без труда направить разговор в нужное ему русло. И тогда заявит о том, чего ждет от их отношений. Но получилось совсем не так. Он выставил себя неуклюжим косноязычным увальнем, к тому же бестактным. Александр пустил Сулеймана вскачь следом за кобылой.

Ливия слышала приближавшийся стук копыт вороного и решила свернуть с аллеи на узкую тропинку в тени деревьев.

Тропинка вела на поляну с высокой шелковистой травой в окружении величественных буков, в конце тропинки рос раскидистый дуб. Ствол его раздваивался примерно в шести футах от земли.

Ливия быстро оглянулась и, не увидев преследователя, решила действовать. Привязав Дафну к стволу, она окинула придирчивым взглядом дуб и недолго думая, уцепившись за ветку как раз над развилиной ствола, подтянулась и перебросила ноги с седла на дерево. И тут Дафна оказалась для Ливии прекрасным подспорьем.

Кобыла растерялась, внезапно лишившись наездницы, и забила копытом о землю, тряся головой и позванивая уздечкой. Она подняла голову и, прядя ушами, почувствовала приближение другого коня. На узкой тропке появился вороной.

Алекс, низко склонившись в седле, проехал под нависшим над ним суком, мысленно кляня Ливию за сумасбродство, а себя за бестактность. Когда сук остался позади, Алекс поднял голову, и у него перехватило дыхание. Куда делась Ливия? Неужели она не заметила сук и вовремя не пригнулась, упала и потеряла сознание?

– Ливия! Ливия! – закричал Алекс, вспугнув и Дафну, и Сулеймана. На лбу у него выступил холодный пот. Алекс подъехал к кобыле, которая повернулась и пошла им навстречу. И тут он увидел, что лошадь привязана к дереву. Сама себя Дафна привязать не могла, как и не смогла бы привязать ее к дереву Ливия, будь она без сознания.

Где она, черт возьми? Опять затеяла с ним какую-то игру. И Александр не знал, что по этому поводу думать. И чувства у него были противоречивые. Он спешился и медленно пошел к кобыле. В тот момент, когда он поравнялся с Дафной, что-то ударило его по щеке. У его ног упал желудь.

– Ливия, чертовка! – воскликнул он, подняв голову.

Она рассмеялась.

– Я думала, что уже разучилась лазать по деревьям, – сказала она. – Не так уж плохо для старой девы, вы не находите?

– Вы знаете, что я не это имел в виду, – растерянно возразил Александр.

– Может, вы и не это имели в виду, – насмешливо произнесла Ливия, – но я рада, что смогла пробить брешь в вашем самодовольстве.

Александр рассмеялся.

– Что же, поделом мне. Я мог бы найти вам немало определений, но назвать вас сорванцом мне не приходило в голову. – Он протянул к ней руки: – Слезайте!

Ливия положила ладони ему на плечи, приготовившись спрыгнуть, но Алекс перехватил ее за талию и приподнял, держа в объятиях.

– Дьявол, а не девчонка, – сказал он с озорным блеском в глазах и опустил ее на землю.

Черт его побери, подумала Ливия, осознав, что он вышел победителем из игры, заставив ее ощутить волнение весьма недвусмысленного свойства.

– Продолжим кататься? – Алекс подвел к ней Дафну, обхватил Ливию за талию приподнял и усадил в седло.

Ливия молча развязала поводья и выехала на поляну. Александр верхом на Сулеймане поравнялся с ней. Несколько минут они молча ехали рядом. Атмосфера накалилась. Ливию охватила тревога.

– Может, ускоримся еще раз? – предложил Алекс. – Дафна, по-моему, не против.

«Пожалуй, пора разрядить обстановку», – подумала Ливия.

– Почему бы и нет?

Они пустили коней вскачь по поляне, перепрыгнули через ручей и понеслись по душистому лугу. Эта скачка доставляла Ливии огромное удовольствие.

Они ехали уже почти два часа, то ускоряя темп, то давая коням отдых, почти не разговаривая друг с другом, однако молчание их не тяготило. Им было хорошо друг с другом.

Тропинка повернула в заросли вверх по склону холма, и кони пошли шагом. На вершине холма на тенистой поляне стояла беседка.

– Где мы? – спросила Ливия, оглядевшись. Отсюда, с возвышения, открывался чудесный вид на Темзу, с ее причудливыми излучинами, многочисленными островками, зелеными лужайками и лесистыми холмами графства Суррей.

– Все еще в парке, – сказал Александр, спешившись, и подошел к ней. – Давайте-ка, – усмехнулся он и с уже знакомой ей уверенной непринужденностью взял ее за талию и, приподняв из седла, опустил на землю. – Время ленча, – сообщил Алекс с улыбкой, не выпуская Ливию из объятий. Шляпка ее съехала на затылок, волосы выбились из прически и буйными кудрями рассыпались по плечам. На щеку попала грязь. Он достал белоснежный носовой платок и стер с ее щеки темную полоску, после чего осторожно промокнул пот, капельками выступивший у нее на лбу.

– Я, должно быть, выгляжу как драная кошка, – со смущенной улыбкой произнесла Ливия.

Александр покачал головой.

– О, как вы не правы, – сказал он и чуть-чуть надавил на кончик ее носа подушечкой пальца. Услышав тихие шаги за спиной, он обернулся, отвернувшись от Ливии. – А вот и ты, Борис. Все в порядке?

– Все готово, ваша светлость.

Мужчина, которого Ливия видела на постоялом дворе, вышел из беседки в сопровождении мальчика лет тринадцати.

– Мы напоим лошадей, господин, завтрак накрыт. Позвольте, мадам, – сказал слуга, обращаясь к Ливии, и взял у нее из рук поводья кобылы.

– Да, да, конечно, – кивнула Ливия. – Ослабьте подпруги…

– Разумеется, мадам, – сказал мужчина, которого Алекс называл Борисом, и увел кобылу.

– Я голоден как волк. – Александр взял Ливию за руку. – Мы не могли бы хоть недолго побыть самими собой, Ливия? Я устал от игр.

– А я не знала, что мы с вами во что-то играем, – откликнулась Ливия.

– Насколько мне помнится, игру затеяли вы, – не замедлил ответить Александр, но тут же, махнув рукой, сказал: – Забудьте о моих словах. Я ведь славянин, а мы народ простой и, желая добиться расположения женщины, действуем безыскусно. Я, конечно, пытаюсь вести себя как настоящий англичанин, ухаживая за леди, но у меня не слишком хорошо получается. Не начать ли нам все сначала?

Ливия нахмурилась. Он впервые заговорил об ухаживании, но если принять во внимание все его поступки с момента первого знакомства, можно было догадаться о его намерениях. У Ливии снова возникло ощущение, что ее вовлекли во что-то очень серьезное и опасное, знать бы только – во что.

Однако она ответила, как ни в чем не бывало:

– Мне очень нравится ваше общество и эти великолепные животные. Я получила огромное удовольствие от катания на Дафне этим утром.

Алекс выстрелил в нее взглядом – словно из двух стволов полыхнуло синее пламя, и, пожав плечами, направился к беседке.

Ливия последовала за ним. Из беседки открывался вид на излучину реки.

– Какая красота!

– Один из самых красивых видов, какими можно любоваться в Ричмонде, – сказал Александр и прошел к широкому столу, накрытому в беседке. – Вина?

– Да, спасибо. – Она подошла ближе. – О, пирог с дичью… и клубника. Как вам удалось раздобыть клубнику в сентябре? – Но тут она вспомнила про цветы из оранжереи. – И виноград… – пробормотала она, оторвав ягодку от изящно уложенной грозди.

Она приняла из его рук бокал вина и, сделав глоток, одобрительно кивнула.

– Я обещал, что у нас будет пикник, – напомнил ей Александр и поднял бокал в молчаливом тосте.

Ливия тоже подняла бокал.

Она не видела, как Алекс опустил бокал, но почувствовала, как он подошел к ней сзади. Ощутила его теплое дыхание. Его ладони легли ей на плечи.

Кожа ее была еще влажной от пота, пахла осенним воздухом и лошадиной плотью, а от ее волос пахло лавандой. Александр провел языком снизу вверх по ложбинке у нее на затылке и почувствовал, как она вздрогнула. Руки скользнули по ее телу, груди, сжатой тесноватым жакетом. Он прикоснулся губами к мочке ее уха, сжал ее, чуть прикусив, а его пальцы уже расстегивали крючки на ее жакете. Он скользнул руками под жакет, и ее полные груди, прикрытые тонким батистом блузки, наполнили его ладони. Соски ее отвердели, упираясь в его ладонь. Ливия прислонилась спиной к его груди, словно моля о новых ласках.

Алекс повернул ее к себе лицом. Его тело, прижатое к ее телу, было твердым и сильным. Она почувствовала, как он восстал и прижался к ее животу. В этот миг спазм охватил ее лоно, и бедра инстинктивно сжались. Она накрыла распирающий его бриджи твердый холмик. Он судорожно втянул ртом воздух, его ладони скользнули под блузку к ее груди. Ливия выгнулась ему навстречу и тихо застонала.

Александр не планировал того, что происходило сейчас. Он понимал, что должен остановиться, пока не поздно, и, сделав над собой усилие, застегнул ей блузку и отступил на шаг.

– Похоже, в тебе тоже течет славянская кровь, Ливия, – пробормотал он. Дыхание его все еще оставалось сбивчивым и хриплым, щеки пылали, а глаза казались темнее обычного от желания. – Господи, я бы все сейчас отдал за постель в комнате, которую можно запереть на ключ. – Он прошептал эти слова едва слышно, но отчаяние вожделения было понятно и без слов, тем более что Ливия целиком разделяла его чувства.

Она отошла от него, отвернулась и устремила взгляд вдаль. Но сейчас она едва ли была способна наслаждаться красотой природы. Руки ее дрожали, и, чтобы унять дрожь, она прижала их к пылающим щекам. Как могла она дожить до двадцати семи лет, ни разу не испытав ничего подобного?

В этот момент ключ в замке повернулся, и дверь широко распахнулась.

И будь она проклята, если позволит этой двери закрыться вновь.

Исполненная решимости, Ливия заправила блузку в юбку.

Александр прикоснулся к ее плечу, протянув ей бокал с вином.

– Выпейте, – сказал он.

Ливия с жадностью выпила бокал, наслаждаясь богатым вкусом виноградного вина. Внезапно все ощущения стали острее.

– Сначала пообедаем, а потом поговорим, или наоборот? – спросил Александр.

– О чем говорить? – Даже самой Ливии ее вопрос показался глупым, и она нетерпеливо тряхнула головой. – Забудьте мои слова.

– Я понимаю. – Он поставил свой бокал на ограду и наклонился, чтобы поднять ее жакет с пола. – Наденьте, пока не замерзли. – Он подержал жакет, пока она не просунула руки в рукава с почти неуклюжей торопливостью, и терпеливо дождался, пока негнущимися пальцами она застегнет крючки. Александр хотел помочь ей, но, зная, что произойдет, стоит ему к ней прикоснуться, удержался от искушения. Во второй раз пойти на попятную им не удастся.

Александр решительно оттолкнулся от ограды и заявил:

– Итак, обедаем. Что будете есть? – Он окинул взглядом стол: – Вот йоркширский окорок, недурственный пирог из куропаток, копченая форель, тарталетки, салат из водяного кресса и одуванчика.

Ливия решила вести себя так, словно ничего не произошло.

– Понемногу всего, если можно. – Она допила вино и подошла к столу, подлив себе еще вина. Голова слегка кружилась, но Ливия решила, что это ее не остановит. Она будет пить это чудесное вино, лакомиться роскошными блюдами, а там хоть трава не расти.

– Присядьте, – сказал Алекс и указал на складной парусиновый стул, придвинутый к столу.

Ливия села, расстелила на коленях белоснежную салфетку и взяла в руки вилку, Она чувствовала себя весьма необычно. Словно выпила слишком много шампанского. Нельзя сказать, чтобы ей хоть раз в жизни довелось напиться пьяной, но из того, что она слышала от знакомых молодых людей, она знала, что пьяные люди пребывают в состоянии эйфории, когда для тебя нет ничего невозможного и мир видишь как сквозь розовые очки. Именно так она ощущала себя сейчас.

Александр положил себе еды и сел за стол напротив Ливии. Отчего-то он пришел к убеждению, что в том, что касается Ливии Лейси, честность – лучшая политика.

– Итак, давайте поговорим. – Он глотнул вина и напрямую спросил: – Вы выйдете за меня, Ливия?

Ливия уставилась на него и замерла, так и не успев донести вилку до рта.

– Простите?

– Я спросил, выйдете ли вы за меня замуж, Ливия. – Он улыбался немного грустно. – Это предложение руки и сердца. Я делаю его впервые, так что вы должны простить меня, если оно получилось не слишком утонченным.

«Но вам не занимать изысканности. Утонченность сквозит во всем, что касается вас», – хотелось сказать Ливии, но она промолчала. Она опустила вилку, оперлась руками о стол и положила подбородок на сложенные кисти, пристально глядя на Алекса.

– Почему вы хотите жениться на мне, князь Проков? Только не лицемерьте.

Он тряхнул головой.

– Поверьте, это первое предложение в моей жизни.

– Я готова вам поверить, – сказала Ливия, подумав, что ни одна женщина в здравом уме не отказала бы ему – Но почему я? Мы едва знаем друг друга.

– Теперь мы знаем друг друга несколько лучше, – многозначительно заметил князь, приподняв бровь.

Ливия почувствовала, что краснеет, чем была весьма раздосадована.

– Не стану этого отрицать, иначе вы могли бы упрекнуть меня в лицемерии. Но это… эти мгновения… они едва ли могут стать прочным основанием для брака.

– Не соглашусь, – сказал он и накрыл ее руку своей. Повернув ее кисть ладонью кверху, он осторожно провел по ней подушечкой пальца. – Такого рода совместимость многого стоит. – Он помолчал, после чего решительно добавил: – Я никогда не посмел бы предложить вам нечто менее достойное, чем официально стать моей женой.

– Я высоко ценю ваше признание, но… но… должна быть еще какая-то причина. Я не могу ничего предложить вам взамен – ни приличного приданого, ни иных ценностей.

Проков рассмеялся:

– Мне не нужно ваше приданое, моя дорогая. Мой отец был одним из самых богатых российских князей. Я унаследовал громадное состояние: двадцать поместий, около пятидесяти тысяч крепостных. Деньги меня совершенно не интересуют.

– Тогда что вас интересует?

– Буду с вами откровенен, Ливия. Мне тридцать шесть, и я достаточно походил в холостяках. Но пока не увидел вас на балу в тот вечер, никогда не встречал женщины, глядя на которую мог бы сказать себе, что готов провести с ней всю оставшуюся жизнь…

– Как вы могли принять такое решение, лишь однажды увидев меня? – перебила его Ливия.

– Наверное, вам трудно в это поверить. – Он пожал плечами. – Но вы меня заинтриговали. Кроме того, вы должны были танцевать с этим увальнем Беллингемом, и мне это показалось ужасно несправедливым, и, как я уже сказал, я поверил в то, что смогу прожить с вами жизнь.

Ливия кивнула и вновь почувствовала себя так, словно у нее вместо крови по венам текло шампанское.

– А потом, когда я с вами заговорил, я… – Еще одно выразительное пожатие плечами. – Я был обезоружен, очарован. Я привык добиваться того, чего хочу, Ливия. Но если вы скажете, что не желаете принимать моих ухаживаний, я не стану впредь вас беспокоить.

Он рисковал, ставя на кон успех всей операции, но кто не рискует, тот не выигрывает.

Ливия осторожно высвободила руку, встала и прошла к дальнему краю беседки.

Как она может сразу решиться на такой шаг? В то же время внутренний голос нашептывал ей: «Но ведь ты не сможешь ему отказать».

Ливия подумала об отце. Что, интересно, скажет он русскому князю, когда тот придет просить руки его дочери? Даже думать об этом не хочется. Ливия с трудом сдерживала смех. И все же какие у него могут быть возражения? Князь Проков во всех смыслах был отличной партией для дочери английского графа, удалившегося от светской суеты. Возможно, даже слишком хорошая для дочери скромного английского викария.

Ливия обернулась. Александр встал, но из-за стола не вышел. Он ждал, опершись ладонями о стол.

– Мне нужно подумать, – сказала Ливия.

– Разумеется. – Он взял крохотные ножницы и отрезал веточку винограда от грозди. – Давайте продолжим нашу трапезу.