"Муравейник Хеллстрома" - читать интересную книгу автора (Херберт Фрэнк)

Как только Хеллстром появился в студии, занимавшей большую часть северной половины сарая, молодая женщина — помощник по производству, работавшая неподалеку с пчелиным ульем в стеклянном ящике, увидела его и помахала рукой, стараясь привлечь его внимание. Хеллстром заколебался, разрываясь между желанием немедленно подняться на командный пост и признанием необходимости поддерживать вид ничем не нарушаемого рабочего ритма. Он, конечно, узнал женщину: одна из низшего управленческого персонала, имеющего право на ограниченный контакт с Внешними. Пришла проконтролировать работу над фильмом на законном основании. Она принадлежала генетической ветви Найлс-8, явно неудачной и требующей корректировки в бридинг-процессе. Они также проявляли вкусы Внешних, как и ФЭНСИ-линия.

Он отметил для себя, что члены второй съемочной группы стояли вокруг, сложив руки. Вся сцена говорила о сбое в рабочем процессе. Это может дорого стоить. Хеллстром взвесил проблемы. На Харви безусловно можно положиться, он выполнит все его указания. Деньги за прокат фильма представляли собой значительную сумму. Хеллстром изменил направление и зашагал в сторону ассистентки и ее скучающей съемочной группы. У нее было некрасивое лицо, которое не исправляли большие очки и светлые волосы, стянутые на затылке в пучок. Но у нее было полное и, очевидно, плодовитое тело. Хеллстром лениво подумал, проходила ли она тест на бридинг-потенциал.

Он обратился к ней по Внешнему имени:

— Что случилось, Стелла?

— У нас возникли неожиданные затруднения, и я хотела позвать Фэнси на помощь, но мне сказали, что вы дали ей другое задание, с которого ее нельзя отозвать.

— Да, это так, — сказал Хеллстром, понимая, что кто-то понял буквально его инструкции о жестком надзоре за Фэнси. — Что случилось с пчелами?

— Они набрасываются на матку всякий раз, когда мы пытаемся подготовить ее к фотографированию. В последний раз, когда это случилось, Фэнси велела нам позвать ее. Она думает, что сможет помочь.

— Предложила она вам альтернативу ее вызову?

— Она предложила добавить транквилизатор в питатель и воздух.

— Вы пробовали это?

— Нам бы хотелось, чтобы они проявляли большую активность.

— Понятно. Упоминала Фэнси возможную причину?

— Она полагает, дело в воздухе — может быть, атмосферное электричество или запахи наших тел.

— Можем мы пока снимать пчел?

— Эд думает, что да. Он хотел обратиться к вам раньше, чтобы узнать, сможете ли вы участвовать в одной из съемок в лаборатории.

— Когда он хотел снимать?

— Сегодня вечером, часов в восемь.

Хеллстром задумался, прикидывая первоочередные проблемы.

— Полагаю, что к восьми часам я смогу освободиться. Скажи Эду быть готовым. Я посплю и смогу работать всю ночь, если понадобится.

Он повернулся и пошел прочь, спокойный за этот участок. Но пчел он увидел сразу метафорой собственного Муравейника. Если Муравейник взбудоражится, то сможет выйти из-под контроля. Работники станут действовать по своему усмотрению. Он сделал знак оператору крана в центре студии, показав на себя и на хоры, ведущие в рубку управления.

Клеть, подвешенная на стреле, опустилась на пол студии со всем изяществом богомола, настигающего свою добычу. Хеллстром вступил в нее, и она подняла его вверх и в сторону по широкой дуге, приземлив на краю пола хоров. Выходя из клети, Хеллстром подумал, как удачно это устройство отвечает требованиям как безопасности, так и прикрытия. Никто сюда не мог подняться без помощи надежного оператора, и в то же время казалось естественным думать о кране как о лифте и использовать его в качестве отговорки об отсутствии иного доступа в секцию службы безопасности.

Хоры обходили по периметру центральный колодец в половину длины сарая. Другая половина скрывала отдушины вентиляторов с проходами для визуального наблюдения за верхними подступами к долине. Канаты были аккуратно сложены витками и лежали на полу через равные промежутки, каждый канат прикреплялся к одной из перекладин перил. Канаты предназначались для аварийного спуска на пол студии, и работники Муравейника регулярно тренировались на них, хотя этого еще ни разу не потребовалось. Ни канаты, ни внутренняя стена за дорожкой, ни двери, ведущие в различные службы безопасности, не были видны с пола студии.

Хеллстром пошел вдоль перил, и сразу почувствовал слабый запах пыли, что встревожило его — напомнить бригаде уборщиков о недопустимости пыли в студии.

Он зашагал вдоль звуконепроницаемой стены, глядя вниз на работающих организованно и без суеты людей, пока не дошел до последней двери со звуко- и светонепроницаемой перегородкой.

Хеллстром вошел в станцию Харви через проем в перегородке. Внутри было темно и пахло Внешними запахами, доносящимися через открытые вентиляционные башенки в дальнем конце. Арка экранов густо-зеленого цвета была смонтирована вдоль внутренней стены напротив системы теплового разрушения, способной выжечь весь сарай до несгораемых бетонных пробок, которыми можно быстро запечатать вход в Муравейник сверху. В складывающейся критической ситуации Хеллстром кожей стал ощущать защитные приготовления, входившие в координаты общего сознания популяции Муравейника.

Старина Харви оторвался от консоли и взглянул вверх на входящего Хеллстрома. Старик был сед, с большим, выдвинутым вперед лицом. Карие глаза широко расставлены и обманчиво приветливы. Хеллстром однажды видел, как

Харви обезглавил впавшего в истерику работника одним ударом тесака для рубки мяса, но это было давно, в его детстве, и эту ветвь истеричек уже вытравили из бридинг-процесса.

— Где наш Внешний? — спросил Хеллстром.

— Он немного поел, затем сполз с гребня вниз, — сказал Харви. — Сейчас он в верхней части долины. Если он остановится там, где я думаю, мы сможем посмотреть через башенки с другого края и разглядеть его напрямую в бинокль. Внутри весь свет выключен, конечно, чтобы уменьшить вероятность того, что он здесь что-то увидит.

Правильная, осторожная мысль.

— Просмотрели вы материал по Портеру вновь? Я заметил раньше, что…

— Я просмотрел его.

— Каково ваше мнение? — спросил Хеллстром.

— Тот же подход, покрой и цвет одежды, маскирующий его в траве. Держу пари, выдает себя за любителя птиц.

— Думаю, вы выиграете.

— Слишком много профессионализма. — Он посмотрел на один из экранов над плечом наблюдателя, кивнул и сказал: — А вот и он, там где и ожидалось.

На экране виднелся Чужак, ползущий под кустарником, чтобы взглянуть на долину в другом ракурсе.

— У него есть оружие? — спросил Хеллстром.

— Судя по показаниям наших датчиков, нет. Полагаю, у него есть карманный фонарик и нож в дополнение к его биноклю. Взгляните: там букашки, и они ему досаждают. Видите, как он стряхивает их со своей руки.

— Букашки? Как давно мы чистили эту зону?

— Около месяца назад. Уточнить?

— Не надо. Просто пометьте, что эта зона, может быть, требует очередной чистки небольшой бригадой.

— Хорошо. — Харви кивнул и повернулся передать инструкции жестами одному из своих помощников. Затем вновь повернулся к Хеллстрому и задумчиво сказал:

— Портер вел себя все-таки странно. Я просмотрел все, что он сказал. А сказал он немного.

— Он совал нос не в свое дело, — согласился Хеллстром сухо.

— Что, по-вашему, ему было нужно?

— Мы чем-то привлекли внимание официального Агентства, — сказал Хеллстром. — Они не ищут ничего, кроме как удовлетворения своей паранойи.

Харви пожал плечами:

— Мне не нравится это, Нильс.

— Мне тоже.

— Вы уверены в правильности вашего решения?

— Лучшего я не вижу. Сначала надо взять эту парочку. Один из них должен знать больше, чем покойный Портер.

— Надеюсь, вы правы, Нильс.