"Убежденный холостях" - читать интересную книгу автора (Шелдон Дороти)5Дверь ей открыла низенькая женщина в грязном переднике. – Новая помощница? Доброго утречка, проходи, дорогуша. Она отступила в сторону, а Ариадна вошла в просторный холл с лепным потолком, золочеными обоями и кафельным полом. – Сюда, сюда, она уже здесь, – позвала кого-то женщина, открывая одну из дверей. Ариадна заглянула в огромную комнату, казавшуюся все же уютной, благодаря тяжелой старомодной мебели. Занавески были наполовину опущены, закрывая окно, так что в комнате царил полумрак. На Ариадну пахнуло спертым воздухом, лекарствами. Женщина подтолкнула ее в спину и, перед тем как закрыть за ней дверь, сказала, что миссис Брик сейчас явится. Ариадна вошла и огляделась вокруг. В углу комнаты она увидела узкую кровать и направилась к ней. Там явно кто-то лежал. – Доброе утро, – сказала Ариадна и подумала, может ли она позволить себе смелость отдернуть шторы. В это время дверь открылась, вошла довольно моложавая худая женщина, тотчас приблизилась к окну, отдернула шторы и, повернувшись, внимательно осмотрела Ариадну. – Надеюсь, вы крепкая? Вы ведь из агентства? – Да. Доброе утро. Девушке хотелось прибавить к приветствию слово «мэм», но потом передумала; женщина даже не поздоровалась с ней. Достаточный повод, чтобы обеспокоиться: такое начало не предвещало ничего хорошего. Женщина кивнула в сторону кровати. – Моя мать, миссис Стрип. Будете помогать ей подниматься, умываться, одеваться и перебираться в кресло. Затем надо прибрать в комнате и поправить постель, разжечь огонь в камине и присмотреть, чтобы она получила свое теплое питье. Миссис Лоуренс уходит около половины одиннадцатого. Если я не вернусь вовремя, дождитесь меня. – В агентстве мне сказали, что мои рабочие часы с девяти до двенадцати дня. – Все так. Но надеюсь, вы не настолько формально относитесь к работе. Туалетная комната в холле, там вы сможете и умывать миссис Стрип. Все необходимое найдете в кухне, в конце холла. Мы еще увидимся с вами, когда я вернусь. Не очень-то все это приятно, подумала Ариадна и еще раз огляделась вокруг, прежде чем подойти к обитательнице кровати. Мебель добротная, красивая, разве что излишне громоздка, к тому же вся покрыта пылью и потускнела без полировки. Пепел из камина пересыпался через решетку, а в одном из кресел громоздилась кипа газет. Ариадна приблизилась к кровати. – Доброе утро, миссис Стрип. В ответ на приветствие послышалось какое-то кряхтенье, и сморщенное как печеное яблоко личико высунулось из груды простынь, вперив в девушку зоркий взгляд. – Я пришла помочь вам, – сказала Ариадна. – Сейчас мы умоемся и оденемся, потом я немного здесь приберусь. – Взглянув на постельное белье, она добавила: – Постелю чистые простыни. – Не буду вставать. Мне и так хорошо. – Прекрасно, но если вы хотите, чтобы я поменяла постельное белье, боюсь, вам все же придется встать. Посидите пока в кресле. Ариадна помогла старой леди выбраться из постели, удивляясь, почему в агентстве ее не предупредили, какого рода работа ее ожидает, ведь здесь требуется кто-то с опытом сиделки. На то, чтобы довести миссис Стрип до туалета, умыть ее и одеть, ушел почти час. Затем, усадив старушку в кресло, Ариадна расчесала ее редкие белые волосы. – Мне холодно, – сказала миссис Стрип. Девушка поискала и нашла в одном из ящиков гардероба шаль, укутала старуху и пообещала развести огонь. Это заняло какое-то время. Потом Ариадна нашла миссис Лоуренс и спросила, чем вымести золу из камина, а также, где хранятся щетки, ведра, дрова для растопки и уголь. – Я хочу сменить у миссис Стрип постельное белье. И еще мне нужен пылесос и тряпки. – Новая метла по-новому метет, ну-ну, бог в помощь, – язвительно заметила миссис Лоуренс и добавила: – И запомни себе, дорогуша, как только мое время кончается, я сразу ухожу, минута в минуту. Ариадна развела огонь, приготовила чай для миссис Стрип и принялась за постель. Она просто диву давалась, сколько же времени не менялись эти простыни, и была вполне удовлетворена опрятным видом постели, застланной свежим бельем. Отнеся все грязное в туалетную комнату, девушка взялась за пылесос, прошлась вокруг влажной тряпкой, удивляясь такому запустению и время от времени занимая старую леди разговором. – Вы совсем никуда не выходите? – Это я-то! Нет, мисс Любознайка, не выхожу. Предпочитаю оставаться здесь, в собственной комнате, несмотря на то, что моя дочь все никак не может найти разумную женщину для уборки этой комнаты и ухода за мной; я даже не могу понять почему… – Ваша дочь усердно ищет помощницу, – сказала мягко Ариадна, мечтая в душе об отдыхе и чашке кофе. Двенадцать часов, а от миссис Брик – ни слуху ни духу. Через полчаса она все же появилась, небрежно кивнула матери и заметила: – Вы все нашли, что нужно для работы? – Ее взгляд задержался на постели. – А вот менять белье не было никакой необходимости. – Постель была слишком уж грязная, – тихо сказала Ариадна, почувствовав удовлетворение от того, что лицо миссис Брик залилось краской. – Надеюсь, вы загрузили белье в стиральную машину? А завтра утром уж постарайтесь найти время выгладить его. – Я все отнесла в туалетную, и, конечно же, могу завтра выгладить его, если вы, миссис Брик, настаиваете, но в таком случае у меня совсем не останется времени для ухода за вашей матушкой. Вы ведь для этого меня нанимали, не так ли? Миссис Брик надменно вздернула подбородок. – Неужели трех часов недостаточно, чтобы переделать все те малости, что потребны моей матери? Если так пойдет и дальше, я только и буду делать, что просить миссис Лоуренс взяться за утюг. Не опаздывайте завтра утром, мисс Браун! И миссис Брик вышла из комнаты, причем, весьма своевременно, ибо Ариадна, трясясь от возмущения, уже собиралась заявить хозяйке о некоем своем решении. Вернувшись домой, Ариадна увидела на столе неубранные, как обычно, остатки ланча, Мэрион снова дома не было. Перемыв тарелки, девушка собрала счета, взяла кошелек и хозяйственную сумку и пошла по магазинам. Она не стала оплачивать все счета, решив придержать хоть немного денег для себя. Вряд ли отец выделит из семейного бюджета что-нибудь для ее собственных нужд, скорее отдаст деньги Мэрион. Обойдя несколько магазинов, Ариадна купила мясо и овощи, выбрав, что подешевле. Теперь, когда она вернулась домой, отпала необходимость питаться полуфабрикатами, как это делала Мэрион. Сестры еще не было дома, Ариадна приготовила картофельную запеканку с мясом и овощами, рисовый пудинг и, поудобнее устроившись в гостиной с чашкой чая и включив радио, размышляла о профессоре Мелвилле. Увидит ли она его когда-нибудь? Сомнительно. Погрузившись в мечты, она и не заметила, как остыл ее чай. Ей представилось, что она, ну хотя бы с аппендицитом, попадает в больницу, состояние критическое, срочно требуется операция, и вот, когда она просыпается после наркоза, то видит, что он склоняется над ней, зовет ее из небытия, тормошит и, уже в палате, говорит, что она самая примерная пациентка, что ее мужество и терпение совершенно покорили его сердце… – Ничего себе, куда меня занесло, – очнувшись от видения, вслух сказала Ариадна. – Не аппендикс, а голову пора проверять – дойти до такого абсурда! Да он и думать забыл обо мне! А я тут… Отец вернулся домой раньше обычного. – Дорогая моя, ты здесь? – воскликнул он так, будто они не виделись по крайней мере месяц. – День прошел хорошо? Мэрион с приятелями отправилась в Дувр, ей совсем не повредит свежий морской воздух. Вернется поздно, не волнуйся. А чем это у тебя так аппетитно пахнет? – Я приготовила запеканку с овощами. Может, сразу и поешь? – Конечно, детка, о чем разговор! Да, кстати, надо кое-что обсудить. Если не ошибаюсь, у тебя достаточно денег, чтобы какое-то время поддержать нас? Видишь ли, у меня возникли финансовые затруднения… Ариадна села напротив отца. – Нет, папа, у меня совсем нет денег. Я оплатила счета, которые вы без меня тут накопили. Ты же знаешь, мне пришлось выложить приличную сумму. Так что у меня ничего не осталось, – быстро проговорила она, скрестив за спиной пальцы, дабы эта вынужденная ложь простилась ей свыше. Отец прямо-таки запыхтел от недовольства. – Ну, должен прямо сказать, Ариадна, что это с твоей стороны просто черная неблагодарность. Одни небеса знают, как я бьюсь, чтобы содержать своих девочек в комфорте и оплачивать расходы на жизнь. – Да, папа, я знаю, тебе трудно. Но если Мэрион начнет работать, у нее появятся деньги и ей не придется брать себе на одежду из тех, что отложены на хозяйство. Тогда и тебе и мне будет гораздо легче. – Ты жестока, дочь моя! – вскричал мистер Браун. Прости, что я говорю так, но я не ожидал от тебя такой черствости. Мэри и я – твои самые близкие люди, ты должна благодарить бога, за то, что можешь помочь нам сделать жизнь более сносной. Ариадна молча сменила тарелки и подала пудинг. Ей было нечего сказать отцу, который все равно ее никогда не слышал. Бедная мама! Только одна она и понимала ее. Если удастся скопить немного денег, подумала вдруг девушка, уйду из дома, сниму комнату, найдя для начала какую-нибудь постоянную работу, а потом обучусь чему-нибудь стоящему. Отец уставился на нее через стол. – Ты, кажется, задумалась, Ариадна? Надеюсь, это потому, что ты понимаешь, как огорчает отца твой эгоизм? – Папа, ты, говоришь как персонаж викторианского романа. Тебе положить еще пудинга? – Спасибо, не стоит. Лучше побольше оставить сестре; наверняка придет голодная после такой долгой прогулки. Он встал и удалился в гостиную, оставив ей лишь грязные тарелки. Стоя у раковины, Ариадна смотрела в окно, где по вечернему небу проплывали темные тучи, сквозь которые временами проглядывал серебристый диск луны, и, сама не зная почему, она снова вспомнила профессора Мелвилла. Должно быть, он сейчас дома, сидит перед камином, а собаки устроились у его ног. Вот он надел очки, открыл книгу, и тут вошел Грейвз доложить, что ужин подан… Профессор и в самом деле в эти минуты сидел в гостиной именно так, как и представила себе Ариадна, с собаками у ног и книгой в руках. Но он не читал: он – ах, если бы она могла знать – думал о ней. И был слегка раздра Он уже вставал с кресла, когда в дверях появился Грейвз. В какие-то из дней, когда удается выкроить час-другой, надо непременно повидать Ариадну, узнать, как ее дела. Он подозревал, что она несчастна в своем доме, и, думая об этом, мрачнел. Надо еще раз заглянуть туда, посмотреть на ее сестру, да и с отцом не мешает познакомиться… На следующий день, когда Ариадна пришла в дом миссис Брик, миссис Лоуренс, открывшая ей дверь, злорадно сообщила: – Явилась? Ну, дорогуша, сегодня тебе по горло работы! – и она злорадно хихикнула. – Кто-то подсунул старой карге коробку шоколада, ну, она сдуру и обожрамшись. А потом уделамшись… Так что сама понимаешь… Ариадна кивнула этой неприятной особе и, войдя в комнату миссис Стрип, тотчас бросилась поднимать шторы и открывать окно. Сама старушка, ее ночная рубашка и вся постель являли собой весьма удручающее зрелище, как и говорила миссис Лоуренс. Ее дочь, явившись, конечно же станет оплакивать чистое белье, когда увидит, что с ним приключилось. Впрочем, есть надежда, что миссис Лоуренс уже доложила хозяйке о беде, так что ярость ее при встрече с Ариадной, поменявшей постельное белье накануне, может и не иметь такого накала, а ко времени ее возвращения удастся навести чистоту. Ариадна с большим трудом довела старую леди до туалетной комнаты, вымыла ее всю с головы до пят, помогла одеться во все чистое и усадила в кресло, а уж потом занялась постелью. Тут не оставалось ничего другого, как только опять сменить все белье. До появления миссис Брик Ариадна успела привести все в более или менее пристойный вид. Миссис Стрип, сидевшая в своем глубоком кресле, визгливым голосом без конца отдавала приказы и распоряжения, которые Ариадна пропускала мимо ушей, пока не навела порядок в комнате. Когда миссис Брик зашла навестить родительницу, она придирчиво осмотрела все вокруг и прямо-таки остолбенела. – Как! Мисс Браун, вы опять заменили постельное белье? – Кто-то угостил вашу маменьку шоколадом… Миссис Брик смотрела на Ариадну так, будто никак не могла подобрать подходящего слова. Наконец отвела глаза и сказала: – Вся мерзость исходит из кухни. Мне интересно, кто же наведет там порядок? Только не я, подумала Ариадна, подавая миссис Стрип ее утренний чай. А миссис Брик все не уходила. – Кто же все-таки обкормил ее шоколадом? Ума не приложу, – пробормотала она. – Шоколад вашей матушке подали до моего прихода, – сказала Ариадна. – Кто мог проникнуть сюда? – А я откуда знаю! У меня и без того хлопот полон рот. – Миссис Брик сузила глаза. – Вы смогли бы задержаться сегодня до часу дня и присмотреть за моей матерью, когда ей подадут ланч? – Боюсь, что нет, миссис Брик. Условиями найма предусмотрено только три утренних часа моего присутствия. Она ожидала, что миссис Брик вспылит и укажет ей на дверь, пригрозив, что наймет кого-нибудь менее строптивого, но этого не произошло. Все, что миссис Брик сказала, было: – Мне кажется, что здесь довольно холодно, растопите камин. – Она осмотрелась вокруг. – А вы, я вижу, окно открыли? – Свежий воздух… – вежливо ответила Ариадна. – В помещении было очень душно и так жутко пахло, что пришлось проветрить. Миссис Брик удалилась, предупредив, что вернется в половине двенадцатого. Возможно, такой распорядок у них обычен, подумала Ариадна, укладывая в постель свою подопечную. В последующие дни не произошло чего-либо существенного. Вот и приблизился конец недели; тяжелая работа по утрам и безрадостное возвращение домой: приходилось тотчас же самой идти за покупками, поскольку доверить деньги Мэрион не представлялось возможным. Вместо продуктов той ничего не стоило купить что-нибудь для себя. Отец во всем потакал младшей дочери, а на то, что делала Ариадна, смотрел как на само собой разумеющееся и лишь тоскливо улыбался, перехватив иногда ее укоряющий взгляд. В пятницу вечером он оживился. – Завтра суббота – день получки. – Папа, а ты что, не получил зарплату за прошлую неделю? – спросила Ариадна. – Я надеялась, ты выделишь хоть какую-то сумму на домашние расходы. – Ну, дорогая моя, тут было два счета: за газ и электричество, да и Мэрион потребовалось купить кое-что из одежды. Я совсем забыл, что и тебе должен дать сколько-то на хозяйство. Но на следующей неделе – обязательно, не сомневайся. Я рассчитывал, что ты завтра получишь в агентстве и пустишь эти деньги на домашние расходы. Разве нет? Я тебе потом отдам… – Должна огорчить тебя, папа, – сказала Ариадна, – но миссис Брик не намерена платить до тех пор, пока я не кончу на нее работать. Кажется, у нее есть кто-то, кто скоро сможет меня заменить. Но когда точно, не знаю. – Но это же безобразие! – вознегодовал мистер Браун. – Они обязаны платить деньги еженедельно. Постой, мне кажется, у тебя должно еще что-то остаться от прежней работы. – Он прямо-таки просиял. – Не сомневаюсь, что все ты истратить не могла, моя дорогая. Да, немного денег у нее действительно оставалось, это так; и потом, она любила отца, несмотря на то, что деньги буквально утекали у него сквозь пальцы. При жизни матери дела в семье шли вполне сносно, но теперь… – Денег у меня почти не осталось, папа, – тихо, но настойчиво сказала Ариадна, – но я, по возможности, возьму на себя домашние расходы. А ты, надеюсь, все-таки поговоришь с Мэрион насчет работы, меня она не слушает… – Ариадна, как ты не можешь понять?.. Ты ведь знаешь, что наша Мэри такая хрупкая болезненная девочка! Завтра наконец воскресенье, думала Ариадна, собираясь на работу следующим утром. Идя на службу по улице, она гадала, какой еще номер выкинет сегодня миссис Стрип и последствия каких неприятностей предстоит ей ликвидировать в понедельник утром. Но, главное, что сегодня суббота. Почтенная миссис Стрип пребывала в своей постели в дурном расположении духа; она, собственно, никогда и не находилась в ином настроении, но сегодня была раздражена более обычного, а что до ее дочери, то та исходила холодной яростью, ибо Ариадна поставила ее в известность, что в воскресенье она не придет. В агентстве меня заверили, что я буду работать с понедельника до субботы включительно, – сказала она спокойно. – О, да я знаю, знаю! Но неужели трудно забежать на пару часов в воскресенье? У вас еще потом целый день останется для себя. Мне просто необходимо быть на ланче у друзей, а как я ее оставлю? – Вероятно, вы можете через то же агентство пригласить кого-нибудь на воскресенье, – предположила Ариадна. – Не смешите меня, мисс Браун, кто захочет работать в выходной? Действительно, кто? – подумала Ариадна. – Я могу задержаться сегодня, у меня кое-какие дела, – заявила миссис Брик. – Дождитесь моего возвращения. – Смогу подождать вас от силы до половины первого, – твердо сказала Ариадна, – но потом должна буду уйти, у меня тоже есть кое-какие дела. Но вообще, надеюсь, что вы вернетесь к полудню, такой режим работы гарантирован мне агентством. – Постараюсь, – сквозь зубы процедила миссис Брик и удалилась. Утро проходило как и все другие, если не хуже, ибо огонь в камине никак не хотел разгораться, старая леди капризничала, двигалась в два раза медленнее, чем обычно, и роняла еду и все, что попадало ей в руки, на пол. Ариадна безропотно подметала, прибиралась и ждала полудня. Миссис Брик опоздала лишь на пятнадцать минут. – Не рассчитывайте получить оплату до окончания срока работы, – заявила она. – И смотрите, в понедельник не опаздывайте. Ариадна молча прошла мимо миссис Брик, удивленно спрашивая себя, способна ли эта женщина сказать кому-нибудь доброе слово, вышла на свежий воздух и только здесь наконец смогла перевести дыхание. Неожиданно внимание ее привлек стоящий у обочины серебристо-серый «роллс-ройс», такой же, как у профессора Мелвилла. Присмотревшись, она увидела, что в машине и в самом деле сидит он. Увидев ее, Мелвилл вышел, ни слова не говоря открыл перед ней дверцу и жестом пригласил в машину. – Вот уж, действительно… – пробормотала Ариадна, не найдя что сказать. Глупое замечание, но она и вправду так растерялась, что ничего не соображала. Сев на свое место, Джонатан повернулся и посмотрел на нее очень пристально. – Здравствуйте, мисс Браун. Утро было нелегким? – Голос его звучал озабоченно, но она решила, что его вежливый вопрос вызван тем, что ее появление было для него неожиданным. – И утро, и вся неделя, – ответила она. – Вы, профессор, наносите визиты пациентам? – Нет. Я ждал вас, чтобы пригласить на ланч. – Но как вы узнали, где я? – Очень просто. Позвонил в агентство. Профессор повернул ключ зажигания, и Ариадна быстро проговорила: – С вашей стороны очень любезно пригласить меня на ланч, но я тороплюсь домой. – Почему? – Надо в магазин сходить и кое-что приготовить, а то сестра и отец останутся голодными. – Они что, не справятся без вас, если вы придете чуть позже? – Ну, в общем, как-нибудь справятся, подумают, что я задержалась в доме миссис Брик или еще почему… – Ну так что вам мешает уделить мне немного времени? За ланчем мы сможем поговорить. – Я одета совсем не для ланча, – слегка замявшись, сказала Ариадна, невольно выдав истинную причину своего отказа от приглашения. – Не беда, мы найдем укромное местечко, где вас никто не станет разглядывать, и перекусим в спокойной обстановке. – Почему вы решили вдруг встретиться со мной? Хотите предложить мне другую работу? Если так, то должна сообщить вам, что вынуждена работать у миссис Брик до тех пор, пока она не найдет мне замену. – Все ваши трудности легко устранимы. А причину, по которой я захотел встретиться с вами, предпочитаю обсудить за ланчем. Он повернулся к ней и как-то по-особому улыбнулся, отчего ее сердце дрогнуло и радостно замерло. Однако она тотчас напомнила себе, что обольщаться не стоит, нечего и мечтать о том, чего быть в ее жизни не может. С деловитой сухостью она произнесла: – Хорошо, профессор, я принимаю ваше приглашение. После этих слов Ариадна уже спокойно и молчаливо сидела рядом с ним, пока он не свернул на стоянку возле ресторана. Припарковавшись, Мелвилл открыл дверцу, Ариадна вышла, он взял ее под руку и повел к стеклянным дверям. В огромном ресторанном зале, как ни странно, было тихо. Он провел ее к столику в дальнем углу. – Можете, если нужно, сходить попудрить носик, – сказал он со снисходительной улыбкой и тут же погрузился в изучение меню. Не стоит настраиваться чересчур романтически, это определенно не то, чего можно ожидать от отношений с таким серьезным сухим человеком, думала Ариадна, действительно припудриваясь и поправляя и без того аккуратно зачесанные и скрученные в тугой узел волосы. Осмотрев себя в зеркале, она поморщилась: что может быть прозаичнее хлопчатобумажного свитерка, банальной твидовой юбки и жакета? Но почему же все-таки он пригласил ее на ланч? Она выглядит так же, как сотни других женщин, вынужденных каждый день ходить на работу и с работы, и которым некогда думать о своей внешности. Она ощутила приятный легкий жар от мысли, что он все понимает и, щадя ее, не желая, чтобы ее смущали чьи-то праздные взгляды, выбрал для ланча достаточно укромное место. Когда Ариадна приблизилась к столику, профессор встал. – Что вы предпочли бы выпить? Шерри? – Вы ведь не можете пить, вы же за рулем. Так что и мне не стоит. Я бы с удовольствием выпила тоник со льдом и лимоном. – Даже не знаю, что нам заказать поесть, выберите сами, – произнес он, передавая ей меню. – Грибной омлет и овощной салат, пожалуй. – И когда Мелвилл сделал заказ, прибавив еще бифштекс для себя, она спросила: – Вы хотели со мной о чем-то поговорить? Он слабо улыбнулся, снял очки и убрал их в карман. – Да, но, может, сначала перекусим? И я хотел бы, чтобы вы рассказали мне о своей последней работе, – по вашему виду не скажешь, что она вам по душе. Ариадна густо покраснела и руки, огрубевшие от целой недели обмываний миссис Стрип и уборки ее комнаты, убрала на колени, с глаз долой. Если профессор и заметил это, то ничем себя не выдал, просто сидел и ждал. И она негромко заговорила: – Ну, работа, как вам сказать… Довольно грязная. И потом хозяйка, миссис Брик, она… – Ариадна вдруг принялась рассказывать все, как есть, стараясь не преувеличивать трудности, а к финишу даже развеселилась. – Не думаю, что задержусь там надолго, кто-то, кажется кузина хозяйки, должна прибыть для присмотра за старой леди. Надеюсь, следующая работа будет лучше хотя бы потому, что хуже не бывает. Официантка принесла заказанное, и профессор оставил ее рассказ без комментариев. Ариадна ела омлет с аппетитом, потом отдала должное слоеным пирожным, поданным на десерт, и, так как профессор, казалось, потерял интерес к ее работе, тоже почти ничего не говорила. Когда же подали кофе, профессор в своей обычной холодноватой манере заметил: – Само собой разумеется, что вы не должны больше ходить к этой женщине. Я заеду в агентство и устрою так, что вас с сегодняшнего дня освободят от этой ужасной работы. Ариадна ошеломленно взглянула на него. – О, пожалуйста, прошу вас не делайте этого. Я… Нам так нужны деньги… – Она готова была откусить себе язык за сорвавшиеся с него слова и начала оправдываться: – Обычная работа… Собственно, я имела в виду… – Я знаю, что вы имели в виду, Ариадна! Сама она тотчас забыла, что имела в виду, и удивленно воскликнула: – Вы назвали меня по имени? – Надеюсь и дальше называть вас так, если позволите, – ответил он вежливо. – А теперь я хочу, чтобы вы меня выслушали, и умоляю, не перебивайте. – Хорошо, попытаюсь. – Она взяла кофейник и наполнила обе чашки. – Но только если вы уж очень удивите меня чем-нибудь, я не знаю… – Удивить я вас могу, но надеюсь, это не покажется вам слишком уж обидным. Ариадна взяла чашку, отпила – кофе был восхитителен – и про себя отметила, что рядом с профессором ей радостно и спокойно. Но только что же он собирается ей сказать? И, прежде чем она начала о чем-либо догадываться, профессор заговорил, причем тоном, каким обычно люди рассказывают истории, к ним прямо не относящиеся. – Я решил жениться, Ариадна. Хотя до сих пор был вполне удовлетворен своей жизнью: работа, друзья, вполне налаженный размеренный быт… Но вот я стал замечать, что нуждаюсь в близком, добром друге, в ком-то, кто войдет в мой дом, выслушает меня, поинтересуется моими делами… Раньше, подобно большинству людей, я надеялся, что в один прекрасный день встречу женщину, которую смогу полюбить, и буду жить с ней счастливо, но этого со мной не произошло. Я уже не мечтаю о чем-то столь роскошном, как любовь до гроба; в конце концов, множество браков по любви распадаются, принося людям одно горе, в то время как брачный союз, основанный на взаимном уважении и совместимости, может оказаться весьма удачным… Профессор вдруг умолк и очень серьезно посмотрел на Ариадну, взиравшую на него с легкой улыбкой на устах. – Почему вы все это рассказываете мне? – прошептала девушка. – Я счел необходимым, дорогая Ариадна, сначала объяснить вам свои чувства, а уж потом предложить вам стать моей женой. – Она очень осторожно поставила чашку на блюдце, и он продолжил: – Возможно, я удивил вас, Ариадна, но, надеюсь, ничем не обидел. – Нет, не обидели. Мне еще никто не делал подобного предложения. Предложение, мне кажется, ни одну девушку не может обидеть. Но все же кое-что в монологе профессора ее задело. А именно, откровение о том, что у него не осталось надежды на любовь до гроба. Если вдруг она и выйдет за него замуж, что маловероятно, то ей придется заставить его взять свои слова обратно, непременно заставить, пусть на то и годы уйдут. Уж по одной этой причине стоило выйти за него замуж… Мимолетное видение коленопреклоненного профессора, просящего у ее ног прощения, возникло в сознании Ариадны, но сразу же исчезло. Чувствуя, что он внимательно и вопрошающе смотрит на нее, она подняла глаза и без особого смущения встретила его взгляд. – Я не шучу, – сказал он. – Возможно. Но вы ведь ничего обо мне не знаете!.. – Я знаю о вас достаточно, а изучить остальное у меня еще будет время, разве не так? Но вы, Ариадна, именно та женщина, которая мне нужна. – Да, возможно, но вы ведь не любите меня, – прямо сказала она. – Возможно, и не люблю, но мне приятно быть с вами. Вы так спокойны и рассудительны, я чувствую, что вы станете прекрасной женой для мужчины, который много работает, вечно опаздывает к ужину, которого внезапно вызывают в больницу, который часами сидит в кабинете… Все в вас соответствует образу такой супруги, так что говорить о пылкой любви особой нужды нет: привычка может перерасти в привязанность, а это для брака более надежная основа, чем любовь, не так ли? Ариадна не нашла, что возразить. Но любовь она понимала, как нечто необходимое в браке: если человек любит другого, то преодолеет все, лишь бы остаться с любимым. – Я не надеюсь получить ответ сразу, я понимаю, что вы должны подумать. Возможно, захотите посоветоваться с отцом. Она покачала головой. – Нет. С ним – нет. Видите ли, они предпочли бы, чтобы я осталась с ними, вела дом, заботилась о них. Когда я сама приму решение, тогда и сообщу им – отцу и Мэрион. Профессор развел руками. – В любом случае мы сходим в агентство, и я устрою, чтобы вас освободили от той работы, которую вы исполняете сейчас. Возможно, они найдут способ кем-то вас заменить. Что бы вы ни решили по поводу моего предложения, я не могу позволить вам работать у этих неприятных людей. – Но, послушайте, я… – начала было Ариадна, но Мелвилл вежливо прервал ее. – Нет, Ариадна, извините, но я должен настоять на этом. Если даже вы откажете мне, я постараюсь хотя бы найти для вас более подходящую работу. И желательно, чтобы эта работа была подальше от вашего дома… Ариадна серьезно спросила: – Вы думаете, это реально? – У меня много знакомых, и поэтому я имею возможность помочь вам. – Он улыбнулся. – Но все же я не теряю надежды, что вы согласитесь принять мое предложение. Он попросил счет, они вышли и сели в машину. – Сначала – в агентство, а потом я отвезу вас домой, – сказал он безоговорочным тоном, но, встретив ее вопросительный взгляд, добавил: – Не беспокойтесь, пока вы не примете решение, я не буду настаивать на встрече с вашим отцом. В агентстве Ариадна не могла не признать, что профессор производит на людей сильное впечатление. Он был убедителен во всем, что говорил, и через десять минут добился, чтобы Ариадне выплатили недельное жалованье, после чего взял ее под руку и вывел из конторы, игнорируя любопытные взгляды служащих, провожающие обоих. А ошарашенная таким поворотом событий Ариадна этих взглядов просто не видела. Профессор подвез ее к дому, вышел открыть ей дверцу и снова сел в машину. Она, чуть склонившись, заглянула к нему в окошко. – Благодарю за приятный ланч и сделанное предложение. Он накрыл ее руку, лежащую на раме окна, ладонью и спросил: – Скажите, долго ли мне придется ждать вашего решения? Она немного помолчала, потом ответила: – Я буду думать об этом сегодня и весь завтрашний день… – Могу я приехать завтра вечером и повидаться с вами? Каков бы ни был ответ, мы поужинаем вместе и обсудим ваше будущее. – Прекрасно. Так и сделаем. Ариадна отступила на шаг и смотрела вслед автомобилю, пока он не скрылся за поворотом. Дома никого не было. В записке, найденной ею на кухонном столе, ее просили закупить продукты на выходные. Почерк Мэрион, но внизу приписка отца: Они могли и не писать ей, она и без того собиралась купить все необходимое не только на воскресенье, но и на следующую неделю. Если она и впрямь выйдет замуж за профессора, как они станут управляться с домашним хозяйством? Мэрион, конечно же, придется найти работу, да что она умеет делать? Но сейчас из всех сумбурных мыслей Ариадну занимала и радовала одна: выйдет или не выйдет она замуж за профессора, в течение следующей недели ей, по крайней мере, можно не идти на эту каторгу к миссис Брик. И вдруг она прямо спросила себя: не собирается ли она выйти за профессора только для того, чтобы спастись от рутинной работы и докучливых родственников? Или действительно она хочет стать его женой? Она налила себе чаю и села, пытаясь обдумать свое положение. Как жалко, что не с кем посоветоваться. Она вспомнила о покойнице-матери, женщине с сильным характером, чистым сердцем и открытым ясным лицом, которая всегда готова была выслушать Ариадну, умела четко распоряжаться семейными финансами и не позволяла мужу баловать младшую дочь. Теперь у нее никого нет, никого!.. Ах, как же так! А священник? По воскресеньям она ходила в церковь Святого Якова, и тамошний викарий, пожилой и внимательный, всегда казался ей человеком мудрым. Она решила утром непременно пойти в церковь, а теперь пришло время готовить ужин; отец и Мэрион наверняка вернутся домой голодными. Когда они пришли, то вопросов, где и почему она задержалась, задавать не стали, а только спросили, ходила ли она в магазин. Узнав, что ходила, продолжили обсуждение фильма, который Мэрион смотрела накануне, а поужинав, сели у телевизора, предоставив Ариадне одной крутиться на кухне. Наутро девушка, как и задумала, отправилась в церковь и после службы, дождавшись, когда преподобный мистер Хит освободится, подошла к нему. – Ваше преподобие, вы можете уделить мне несколько минут? – спросила она запинаясь. – Я нуждаюсь в вашем совете. Викарий жестом показал ей на одну из церковных скамей. Они сели. Когда Ариадна договорила, священнослужитель просто спросил: – Дочь моя, ты любишь этого человека? – Нет. Но вообще-то он мне нравится. Мне хорошо с ним рядом, легко, и потом, есть многие веши, на которые мы смотрим, мне кажется, одинаково. Он серьезный человек. Я не думаю, что он предложил бы мне вступить с ним в брак, не обдумав прежде хорошенько своего решения. – Она немного помолчала. – Мне бы хотелось стать его женой, думаю, мы были бы счастливы несмотря на то, что не питаем пылких чувств друг к другу. Возможно ли такое? – О, конечно, дочь моя, я понимаю, взаимное доверие и уважение со временем способны перерасти в истинно глубокое чувство. Но ты, очевидно озабочена положением своего отца и сестры? Она кивнула. – Они совершенно не умеют распоряжаться деньгами, а с тех пор, как умерла мама, на меня взвалили все домашнее хозяйство и содержание семьи. – Возможно, им пойдет на пользу сознание того, что придется обходиться без тебя. Они по крайней мере научатся сами о себе заботиться. Подобные повороты судьбы часто приводят к выбору нового, более правильного жизненного пути. – Помолчав немного, мистер Хит сказал: – Полагаю, тебе стоит принять предложение этого человека. Его желание найти жену вполне естественно, и вот он выбрал тебя. Судя по тому, что ты рассказала о нем, он кажется человеком обстоятельным и солидным. – Поднявшись, викарий взял девушку под локоть в завершение добавил: – Если ты решишься на этот брак, помни, Ариадна, что должна быть твердой в своем решении. – Он улыбнулся. – Ну а теперь – по домам, к ланчу. А о своем решении дай мне знать… – О да, конечно. И спасибо вам, мистер Хит, что нашли для меня время… |
||
|