"Ангарский вариант" - читать интересную книгу автора (Хван Дмитрий Иванович)

Глава 13

К этому дню готовились давно, его продумывали, планировали, даже отодвигали, но он ожидаемо наступил. Ангарскому обществу, уже явственно ступившему на следующий этап развития, он был нужен для внутренней стабилизации. Сейчас, когда родоначальники ангарской государственности - выходцы из Российской Федерации, составляли меньшинство среди населения Ангарии, стало необходимо закрепить то, что для россиян было сводом неписанных правил и норм поведения, под которые подстраивались переселяемые на берега Ангары и Байкала люди, настало время привычки официально оформить в кодексы, законы. Попутно властной верхушкой ангарского социума было решено несколько важных внешнеполитических и экономических вопросов. Во-первых, правителя Ангарии объявляли царём и не просто так, по решению кружка товарищей, а сходом всех представителей Ангаро-Амурской державы. Перед этим днём в зале собраний было проведено общее собрание россиян, где присутствовало чуть более сотни людей из всех посёлков на Ангаре.

- Нам нужно нечто большее, чем княжество, если мы будем претендовать на лавры пресвитера Иоанна. Тут нужен комплекс мер, - говорил тогда Радек.

- Соответственно, нам нужен царь, на императора нам не потянуть. Княжество сделать унитарным, поделенным на воеводства, где должны управлять наши лучшие люди, - продолжал Смирнов.

- И никаких автономий в будущем! Опыт СССР в этом смысле печален, у нас все люди одинаковые! - жёстко добавил профессор. - Разве что мы несколько одинаковее иных.

- Верно! - указал пальцем на Радека Саляев. - Вот только где наши гешефты?

Соколов несколько удивлённо взглянул на улыбающегося татарина:

- А какие гешефты тебе нужны, Ринат?

- Я уже говорил, Вячеслав Андреевич! Хотя бы узаконить моё многожёнство.

- На него и так закрыли глаза! - воскликнул Смирнов. - Хотя я только за. Ясно же, что чем больше у нас будет потомства - тем лучше.

- Узаконить мы не можем, а закрыть глаза - легко. Ринат, давай так как есть и оставим? - предложил Соколов.

- С нашим доном Жуаном разобрались! - рассмеялся Радек. - Есть ещё человек, который реально меня волнует с точки зрения нашей общей безопасности.

- Матусевич? - тут же поднял глаза на профессора Вячеслав.

- Конечно! Хотя Сазонов отзывается о нём очень благожелательно, но у меня всё же есть сомнения в его лояльности.

- Конечно, для нас было бы проще всего прирезать его втихаря. Но! - Ринат остановил естественный ропот товарищей. - Мы не можем этого сделать по причинам, ясным всем тут присутствующим. Вячеслав Андреевич не так давно предлагал определить Игоря на Приморское воеводство, типа подальше от нас. Так?

- В целом так, - кивнул Соколов, пытаясь понять, куда клонит Саляев.

- Так вот, - продолжил Ринат. - Я думаю, это в корне неверно. Так как там океан и возможности удрать на корабле какого-нибудь голландца у Игоря могут появиться, тем более он со своими людьми не расстаётся...

- Ближе к телу, Ринат! - потребовал Радек.

- Я настаиваю, что Матусевичу, как профессионалу, можно доверить и воеводство, но не Приморское, конечно, а земли на Сунгари, нашем самом опасном направлении. Там ему будет некогда что-либо затевать, но для его профиля - самое оно.

- Работа по специальности, - согласился Соколов, записывая что-то в свой гроссбух. - Всё верно, Ринат. Спасибо, но я не считаю Игоря опасным для нас человеком. Что у нас дальше, Василий?

- По гостям: собраны практически все князьки и старейшины ангарских тунгусов и бурят, забайкальских тоже. В Ангарск прибыли с Амура солоны, вместе с Иваном, князем Даурским. И конечно все наши старосты, начальники цехов и воеводы. Кроме Сазонова, конечно. У него сейчас дел невпроворот, - доложил Новиков. - Готовится наступление на маньчжурских вассалов.

Кивнув Василию, полковник объявил о том, что готовы основные законы государства и предоставил людям для ознакомления Конституцию, уголовный, земельный, семейный и трудовой кодексы, как он сказал, позже, они будут пополняться по мере появления прецедентов. Также было объявлено о начале строительства кафедрального храма Ангарии - Софийского собора.

- Кстати, а как отреагирует Михаил Фёдорович на нашу попытку узурпировать царский титул? - спросила вдруг Марина Бельская.

- Марина, - отвечал ей Радек, - тут в округе сейчас царей навалом, иной и ничего, кроме кибиток со стадами не имеет, а поди же ты - царь! По крайней мере, ничего страшного в связи с этим не случится. Да и сам термин царь будет номинальным, так как сейчас он будет использоваться в основном для пропаганды наших новых подданных на Амуре.

- То есть мы хотим привести дауров, солонов и прочих, имея в планах верхний Амур, к общему знаменателю. А сделать это под единоначалием близкого к ним царя не так сложно. В нашей истории так и получилось, - поддержал профессора полковник Смирнов. - Все местные князьки, что прибыли сейчас в Ангарск уже готовы признать Вячеслава хоть императором вселенной, если за нами будет стоять реальная сила, за этим дело не встанет.

- Остаётся лишь от нас создавать эту силу, давать картину её присутствия. Сейчас на Амуре у нас уже четыре канонерских лодки с пушками новейшей конструкции, - взял слово Вячеслав. - Отправлены на Амур наши воины, прошедшие отличную подготовку. Ангарские тунгусы не идут ни в какое сравнение с представителями амурских народов. Это небо и земля. Это уже наши люди и они нам помогут. Сазонов и Матусевич имеют всё необходимое, чтобы убрать маньчжурских вассалов - сейчас это задача номер один. Вторая состоит в том, чтобы успеть перекрыть пути выхода маньчжур на Амур.

- А как же главная наша задача, Вячеслав? - поднялся с лавки недавно прибывший из строящегося Нерчинска геолог Роман Векшин. - Наша миссия в этом мире?

- Друзья, - начал Соколов, - я к вам сейчас обращаюсь как к моим товарищам, с которыми мы вместе взвалили на себя эту миссию. Сначала мы просто хотели выжить, устроиться в этом мире. Устроиться по возможности комфортнее, чтобы не ковыряться в грязи и подыхать от голода, прячась от туземцев. У нас многое получилось и мы можем себя защитить. Но есть и проблемы. Те, кто хотел просто отсидеться за стенами крепостей и ворчал по поводу нашего проникновения в Европу и на Амур, должны понять простую истину - если вам не нужно лишнего, это не значит, что другим не нужны вы. Рано или поздно за нами придут, возможно, что придут за вашими детьми или внуками, но это будет обязательно. Что из этого вышло - мы узнали от людей Миронова и Игоря Матусевича. Не будем повторять наших же ошибок.

- А может это не просто так? - сказала Дарья. - Наше появление тут, потом предостережение, данное нам людьми из иной России? Кто-то о нас заботится... я не понимаю, сложно это для понимания.

- Я, наконец, попытаюсь объяснить вам ситуацию с Игорем Матусевичем. Вот вы говорите, нам кто-то помогает. Действительно, складывается такое впечатление, когда мы получаем новую информацию.

Далее Соколов рассказал своим товарищам о разговоре с майором спецназа КГБ Русии. То, что поначалу приняли за властные амбиции Игоря было его попыткой заставить руководство мифического в его мире княжества принять более интенсивный путь развития государства. В отличие от общества, руководству Русии было известно о некогда бывшем на берегах Ангары княжестве, были известны и имена его руководителей и причины исчезновения этого социума. Припёртое со всех сторон Московской Русью и её данниками, Ангария постепенно, вынуждаемая своим соседом, отдавала Руси продукты своей промышленности, затем учила присылаемых в княжество мастеров. Так за сотню лет было нивелировано то техническое преимущество, что некогда хранило и защищало княжество. Вскоре некоторые воеводы Ангарии начали откалывать подконтрольные себе области от центра, обвиняя Ангарск в его соглашательстве с Москвой.

- В итоге мы получили две гражданские войны, с последующим захватом княжества казачьими ватагами и солдатскими полками Русии, - ошарашил всех Соколов. - Я не планировал это рассказывать так скоро, но может, к лучшему то, что пришлось поведать это сейчас.

- Скажи о начале конца, Вячеслав, - предложил Радек, задумчиво поигрывая карандашом.

- Немногие из вас его уже видели - не так давно нас посетил сам Дмитрий Андреевич Строганов, маскировавшийся под приказчика. Так вот, начало сотрудничества с этой знаменитой фамилией предопределило конец нашего общества. Нас в итоге просто использовали, хитростью и нахальством.

Поднялся гул голосов, люди повскакали с мест, выражая своё отношение к ситуации. Причём, самое невинное предложение было гнать этого Строганова взашей.

- Я в принципе, так и сделал, - улыбнулся Вячеслав. - И за это предостережение мы должны благодарить Игоря.

- Я не привык рассуждать на собраниях, друзья, - вступил в разговор Виталий Петрович, один из мастеров с мурманского судоремонтного завода, уже начавший седеть, - я знаю одно, у нас на глазах разрушилось огромное государство. Конечно, я понимаю - смена идеологии, главного курса и всё такое, но это не повод разрывать огромную державу, собиравшуюся веками, на лоскуты. Разрушилась цивилизация духа, сдерживающая до поры своим существованием цивилизацию денег. А сейчас закладывается программа уничтожения нашего общества. И последующее внедрение на берега Байкала группы из другой России - опять таки, говорит о том, что нам помогают, дают подсказку, как нам действовать.

- Виталий прав! Что если кто-то изменил событий в нашем мире? В том, который мы покинули. И сделал это в нарушение каких-то правил? - проговорил Смирнов, поглядывая на Радека.

Видимо, они уже не раз обсуждали этот вопрос.

- Наверное случится нечто, что приведёт к уничтожению нашей цивилизации и закладывается оно в этом, семнадцатом веке, - сказал профессор.

В ответ на поднявшийся гул среди членов экспедиции по поводу его предположения о крахе цивилизации, он ответил:

- Я уверен, что такое уже бывало. Именно так, иначе я не вижу смысла каким-то высшим силам нам помогать или изменять. Да вы сами знаете, что творилось в мире после краха СССР.

Естественно, помнили все. И волны насилия, охватившие мир, и повылазивших из всех щелей террористов разных мастей, вскормленных чужими руками. Цепочка войн и конфликтов, взаимных упрёков и претензий. Мир встал на путь эскалации насилия. Появлялись ниоткуда разного рода вирусы, нелепо маскирующиеся под разного рода вывесками.

- Я не удивлюсь, если тот мир, из которого мы ушли, в скором времени настигнет коллапс всего живого. Не зря люди снова заговорили о конце света, как о скором явлении.

В зале повисла тяжёлая пауза, прерываемая лишь редким покашливанием.

- Подведём итоги, друзья! - предложил Соколов, поднявшись с места. - Как бы то ни было, перед нами стоит трудная задача - стать кузницей грамотных людей. Мы должны сделать так, чтобы тот человек, что попал к нам, видел в нас образец для подражания. Мы же, в свою очередь, обязаны сделать всё, от нас зависящее, чтобы научить этого человека видеть окружающий мир по-ангарски.

Итак, день Ангарского царства наступил. Зал совещаний - стены и сцена, были убраны бордовой материей, на сцене и между проходами горели светильники на металлических стойках. Позади сцены был растянут ангарский стяг, а на трибуне был прикреплен щит со знаком Сокола. Обстановка в зале и сама процедура допуска действовала сковывающе на местных автохтонов, всем им до сего момента было нужно переодеться в ангарскую одежду-униформу, что подразумевало как минимум баню и мыло. Не все пошли на это, но и такой результат был важен - был определён круг наиболее лояльных Ангарску аборигенов, таких как даур Иван. Конечно, было бы очень приятно увидеть кого-либо от народа айну, про которых Сазонов уже не раз говорил в радиопереговорах. Однако пока средний Амур не взят под контроль и не вычищен от цинских приспешников, контакта с айнами не наладить.

Был и ещё один, довольно противоречивый вопрос, обговоренный с отцом Кириллом отдельно. Вопрос о номинальной должности главы Ангарской церкви, которая предполагалась для Соколова. Священнику была разъяснена политика Ангарии по поводу узурпации мифа о царе-священнике и о будущих возможных плюсах этой идеи. Карп с сожалением узнал о том, что пресвитера Иоанна на самом деле не было, разве что его предполагаемые прототипы. Скрепя сердце, отец Кирилл пошёл на признание Вячеслава, с укором заметив, что это немецкий обычай и не гоже его перенимать.

- Разве что для людей оное надобно, - качал головой священник. - Будь по вашему, супротив я не встану.

Церемония не была какой-то особенной, праздника не было, наоборот, процесс был до предела формализован. Сначала Соколов обратился с речью к согражданам. Такого живого общения, как было вчера, на встрече с членами пропавшей во времени экспедиции, уже не было. Сообщив об успехах Ангарии, её продвижении к океану и планах на ближайшее будущее, в частности посольстве к айнам и в Корейское царство.

Пингау, старейшина большого, по меркам Сунгари, посёлка - под четыре сотни душ, сидел во втором ряду длинных лавок. Откинувшись на мягкую спинку, он ловил шёпот сидящего рядом князька-эвенка, что переводил ему слова его нового князя. Он старался не пропустить ни слова, князь Сокол говорил об удивительных вещах - желает он весь Амур под себя взять.

"Значит, как и Бомбогор, будет воевать с маньчжурами" - отметил Пингау.

Что же, у этого князя может и получится - огненного боя у него вдосталь, все воины его с ним ходят, даже последний эвенк. Одеты они в одинаковые одежды, даже самые знатные воины не носят на себе боевых украшений. Наверное князь им запрещает красоваться в лучших нарядах, потому что он сам носит скромные одежды. Но всё равно, пусть его воины выучены и послушны, зато они не проявляют должного почтения к своим начальникам. А это нехорошо - простой воин должен бояться своего старшего больше чем врага, тогда воин не будет трусом в бою. Хотя с такими кораблями, что есть у князя, бояться нечего - Пингау видел два таковых, что стояли у берега Сунгари близ строящейся крепости. Пушки, которые стояли на этих кораблях и которые с них же выгружали на берег, чтобы установить в крепости, говорили о том, что маньчжурам будет непросто выбить этих большеносых лоча и их вассалов оттуда. Пингау провели на один из таких кораблей, на котором оказалось два дома - с прозрачными гладкими окнами, так что старому солону было видно, что там делают эти странные люди. А потом было путешествие по великой реке, от городка к городку, где лоча брали на свой корабль новых амурцев. Неплохо они укрепились на реке, подумал тогда Пингау - маньчжуры так не цеплялись за Амур, как эти воины князя Сокола. Солон пытался оставаться бесстрастным и сохранять отстранённое выражение лица, но ему удавалось это с трудом - слишком уж непостижимы были эти лоча. Он подспудно понимал, что все они: солоны, дауры, эвенки и прочие неспособны уже заявить о себе, как о равной стороне и будут лишь разменной монетой у иных сторон. Русские солону нравились больше - они не требовали, а предлагали, не указывали, а спрашивали и, к тому же, давали хорошие котлы в подарок! Главное было не ошибиться в выборе стороны и Пингау теперь понимал, что прибился к нужному берегу. Его посёлок, упрятанный в кольцо леса и припёртый с двух сторон невысокими сопками с поросшими кустарником вершинами, находился недалеко от строящейся крепости. Небольшой отряд лоча уже осматривал это место и его командир остался довольным. После чего он предложил перейти под руку его князя и принести клятву верности в столичном городе его державы. Пингау не стал раздумывать и поэтому он сейчас находился в этом огромном зале с высокими окнами, обряженный в подаренные ему одежды. Особенно ему пришлись по нраву мягкие сапоги и красного цвета кафтан - будет чем гордиться перед остальными, когда он вернётся домой. Пингау разошлёт гонцов по соседним посёлкам и расскажет собравшимся старикам и о кораблях, что везут людей по реке сами, без гребцов, изрыгая чёрный дым и об огромном море, которое Пингау пересёк на пути к стране князя Сокола и о том, что у князя в вассалах множество амурцев, которые служат ему безо всякого страха, а про место, именуемое банья, он им рассказывать не будет. И тогда они будут просить его, Пингау, чтобы он привёл их к людям князя, а хитрый солон тогда потребует у них подарки. Для старшего сына он потребует у Бабонго его красавицу-дочку, для второго он спросит оленей, для третьего...

- Ая! - зашипел Пингау, почувствовав, что его ущипнули.

- Чего сидишь, тебя зовут! - яростно зашептал сосед Нэми, эвенкийский князёк.

- Пингау из Тамбори! - грохотом отдалось в ушах солона.

На негнущихся ногах Пингау поплёлся к возвышению, где сидел князь Сокол, он чувствовал, как на него смотрят все, кто был в этом зале. Взгляды жгли его спину и он удивлялся, как у него хватило сил вообще подняться с места. Его ожидали двое, у одного из них, эвенка, в руках была маленькая ступа, из которой он вынул резную блестящую деревяшку, круглую на конце и сунул ему в руку. Пингау с удивлением отметил. что навершие этой штуки выполнено в форме медвежьей головы, священного хозяина леса.

- Прижимай её сюда, Пингау, тут написано твоё имя! - указал ему эвенк на белый лист хаосана, лежавший на подставке. Второй - молодой улыбающийся лоча, пальцем указывал ему место, куда следовало прижать колотушку. Оттиск получился в форме герба князя Сокола, что был посредине его стяга.

- Хорошо, Пингау! Теперь служи честно своему князю! - воскликнул эвенк, а русский подарил ему отличный широкий нож, в богато украшенных ножнах на перевязи.

- Такой нож стоит многих оленей, - пробормотал старый Пингау изумлённо и пошёл обратно, не обращая внимания на восхищённые взгляды других амурцев.

- Нэми из Хонгорси! - раздалось снова.

- Айя-я! - радостно воскликнул сосед Пингау, с ловкостью дикой кошки выскочивший из прохода.

Так были выкликнуты все те, кто стал вассалом Сокола. Лишь к даурскому царю Ивану и его жене Моголчак подошёл сам князь Сокол, пожав им руки, выразив тем самым своё расположение к его семье.

И снова в обеденном зале собрались те, кто осуществлял политику английской короны в Московии. Объяснялось это тем, что часть английской миссии вскоре уезжала в Лондон, отчитываться о московских делах.

- Что докладывать Карлу, ума не приложу! - воздел руки сэр Томас Тассер.

- Какое вам дело до Карла, Томас? - возразил ему сэр Ричард Худ, глава московской компании. - После великой ремонстрации сейчас всем заправляет парламент.

- Я не удивлюсь, если у нас будет республика, как у проклятых голландцев, - хрипло проговорил сэр Нэвилл, терзая свою бородку, схожую с королевской.

- Патрик, а ты что молчишь? - сэр Томас обратил внимание на сидевшего у камина Дойла. - Думаешь, твоя неудача с ангарскими послами будет единственная? Будь я проклят, если в следующий раз не будет такой же конфузии.

- Надо делать так, как сказал мне тот ангарский граф - прийти и поговорить о наших делах. Как принято у честных людей, - проговорил хмурый Патрик, ковыряя кочергой в еле горящих угольях.

- Ты хочешь найти в Московии честных людей? - рассмеялся Тассер, прихлёбывая вино. - Если кто и есть тут из достойных людей, то они утонут в море варварства. А ангарцы, говорят, одной с ними веры и языка?

- Так и есть, сэр Томас, - кивнул Патрик, подходя к столу. - Но они сильно отличаются от московитов. Они скорее похожи на выпускников Оксфорда среди толп грязной деревенщины.

- Даже так? - изумился сэр Ричард. - У них тоже есть университеты?

- А почему бы им не быть? - пожал плечами Дойл.

Покидающий на следующей неделе Москву Томас Тассер обещал обратиться к Карлу с просьбой повлиять на царя Михаила, дабы тот позволил англичанам установить сотрудничество с Ангарским княжеством. Если же Карл не обратит на это внимания, а он не обратит, был уверен сэр Томас, то придётся обращаться к парламенту. Среди прочего им придётся показывать и составленный ангарским послом протокол о правонарушении англичан, написанный несомненно на английском языке, но стиль написания и возможное произношение явно отличались от лондонского говора, на котором говорила элита Англии.

- Как это объяснить? - восклицал Тассер, когда в очередной раз пытался переписать этот документ на удобоваримый для чтения вариант.

К первому снегу до Владиангарска добрался 'Гром', тянувший баржу, это был последний на этот год рейс. Из Енисейска вместе с частью московского посольства Ангарии были доставлены три с половиной сотни человек, преимущественно молодых мужчин, для поселения на Амуре в районах Зейского и Сунгарийского устьев. Среди них было до сотни литвинских полоняников, захваченных отрядами украинных воевод в мелких стычках на границе. Остальными были охочие людишки - нижегородцы, набранные людьми Кузьмина на берегах Волги. Царь же, помимо литвинов, прислал двадцать шесть семей из Пскова и окрестностей, которые были замешаны в каких-то сношениях с Речью Посполитой. Были среди них и люди знатные, родовитые.

- Вновь Сибирь становится местом ссылки для политических, - заметил по этому поводу Радек.

- А нам-то что? - хмыкнул Саляев. - Пусть Михаил избавляется от неугодных, ссылая их к нам, чем гноить их по тюрьмам. Или что там у него, застенки?

Помимо людей Грауль привёз и заказанных Дарьей мурлык - в ящиках пищало, шипело и мяукало около четырёх десятков пушистых бестий. Были доставлены и пара десятков лохматых псов, да двенадцать жеребят. Слово своё Михаил Фёдорович сдержал - ангарский путь, обозначенный на картах, обустраивался выделенными для этого царём людьми, правда, за ангарское жалованье. Ну и пусть, не обеднеет Сокол, зато сократится время, проводимое в пути.

Ну а самым интригующим моментом этого каравана было прибытие пятнадцати семейных священников. Этих колоритных товарищей немедля, ещё в Енисейске, отделили от сопровождавших их дьяка с командой подьячих. Затем этих царских чинуш, без обиняков оставили в сибирском городке, не пустив на 'Гром'. На этих попов у Соколова были свои, далеко идущие планы - они были необходимы для того, чтобы нести слово Христово среди амурцев, вовлекая их, тем самым, в русское культурное пространство. Ведь, насколько помнил Вячеслав, крещённые русскими миссионерами алеуты были вернейшими союзниками русских в освоении Северной Америки и даже несли караульную службу в Елизаветинской крепости на Гавайских островах, когда русский баварец Шеффер осваивал острова. И наоборот, если не уделять этому внимания, как поступили в своё время новгородцы со своими данниками в финских лесах, то пришедшие туда со священниками шведы надолго обосновались там, понастроив лютеранских кирх. Некоторые миссионеры плохо кончили, конечно, но общая цель того стоила. Финские провинции так и остались бы в руках Стокгольма, если бы русские воины не отобрали их у шведской короны.

По прибытию, Грауль и Кабаржицкий несколько дней пропадали у Соколова в кабинете, отчитываясь о поездке на Русь. Здесь их, помимо прочего, ждал приятный сюрприз - бурятский князь Шившей, прибыв на собрание вассалов в Ангарске, привёз князю Соколу несколько тюков скрученных листьев давно испрашиваемого им чая. Тюки эти он обменял в ойратском стойбище на железные изделия и оружие, которое получил у казаков Усольцева, строивших Читинский острожек, на месте перехода от реки Хилок до реки Ингоды. Теперь чашки с ароматным напитком только и успевали заносить в княжеский кабинет. Обсудили мужчины и международное положение Московской Руси. А оно было аховым, впрочем, положение такое было скорее нормальным состоянием их Родины. Москву окружали сплошь недруги - с северо-востока новгородские и псковские земли подпирало шведское королевство, с запада на смоленские и черниговские пределы засматривалось польско-литовское государство, а на юге в славянские земли вцепился клещом кровавый упырь - Крымское ханство. Сотни и сотни тысяч рабов проходили через перекопский перешеек, попав в грязные руки кочевников-работорговцев. Итогом этого демографического геноцида стали не только миллионы сломанных судеб, но и миллионы нерождённых людей, чьё отсутствие ослабило русское государство. Хвала великому царю Ивану, который убрал угрозу с востока - усмирил казанцев и заставил тех служить Руси, а не совершать разбойничьи набеги на русские земли. Тем самым Грозный для врагов Отечества царь открыл для Руси восточные ворота и в итоге русская волна докатилась до Тихого океана, где казаки Ивана Москвитина основали Охотский острог.

- Откуда они дошли до Усть-Зейского городка, - заметил Радек.

- Михаил Фёдорович обещал, что более такого несчастья не учинится, - ответил Кабаржицкий.

- Хорошо, коли так. Хотя мы пленными тогда разжились неплохо - они уже расселены по ангарским посёлкам. Благодаря этому, удалось высвободить пару десятков человек для амурской операции, - сказал Соколов, выбирая из блюдечка фруктовый сахар, сделанный из патоки.

- Когда начнём, Вячеслав Андреевич? - придвинув чашку с чаем, спросил Павел.

- Да Сазонов уже, наверное, начал, - ответил Соколов, запивая горячим чаем сахарный кусочек.

- Огонь! - отняв потёртый бинокль от глаз, прокричал молодой конопатый сержант и махнул красным флажком.

Батарея, стоявшая на небольшом холме, рявкнула четырьмя выстрелами, один за другим. Привычные к стрельбе олени, стоявшие небольшим стадом поодаль, лишь лениво повели ушами. Буряты-ездовые пушечного грохота испугались больше, потому как в прежних учениях участия не принимали. Сержант Ян Вольский недовольно цыкнул уголком рта, в бинокль было видно, что только лишь два выстрела из четырёх попали в частокол, повалив часть стены и разорвавшись внутри укреплений. Остальные снаряды пропали в земле насыпанного по периметру посёлка вала.

- Следующий расчёт! - приказал приступить к прицеливанию второй команде артиллеристов капитан из морпехов. Из тех самых, княжеской ближней гвардии, с которыми Сокол общался, как с лучшими друзьями. Вольский и сам мечтал стать морпехом, но, как ему объяснили ещё в Удинской военной школе, для того, чтобы стать им, надо служить на морском корабле. Ян же, регулярно показывая лучшие результаты в стрельбе из орудия, при выпуске получил чин сержанта артиллерии, а не ефрейтора, как многие и был назначен командиром батареи. Теперь его семье начислялось сержантское жалованье, пока небольшое, но на этом звании Ян останавливаться не собирался. Его начальником на время амурской компании стал капитан-морпех из Новоземельска, который требовал от Вольского чтобы его подчинённые показывали результаты, схожие с сержантскими. Пока добиться этого не удавалось, но с каждым залпом показатели расчётов были всё лучше. Если вскоре его батарея свалит ворота и разметает часть стены, то, возможно, погоны старшего сержанта будут не за горами.

Под первый удар ангарской армии попал верхнезейский князь Толга, родственник манчжурского вассала Балдачи, зятя самого Хуантайцзи Абахая. На новых канонерских лодках "Орочанин" и "Тунгус" по Зее поднялись две сводные роты стрелков, полусотня лучников, собранная из лучших ангарских охотников и батарея из четырёх пушек с двойными расчётами. То есть к каждой пушке была прикреплена двойная команда обслуги для получения боевого опыта.

- Миша! - подозвал капитан-морпех командира лучников. - Постарайтесь поджечь правую башню с этой опушки.

Тунгус кивнул и направился к своим охотникам. Для стрельбы они использовали разработанные полковником Генри МакГроу насадки на стрелы, снаряжённые химическим составом, включающим в себя белый фосфор и соединения щёлочных металлов. Ангарцы с энтузиазмом принялись закидывать ими башенку, прикрываемые стрелками, постреливающими на любое движение. Когда проходило определённое время и прогорала предохранительная ткань, тут же начиналась химическая реакция и насадка стрелы ярко вспыхивала, разливая вязкую горючую смесь. Издали казалось, что утыканная стрелами башенка зажглась, словно новогодняя ёлка. Спустя некоторое время, объятая пламенем, она рухнула в обломки левой башни и ворот, уже разбитые меткими выстрелами пушкарей. Всё, укреплений, как таковых у посёлка не осталось. А стрелки, поддерживаемые людьми Матусевича, принялись сжимать кольцо вокруг остатков укреплений родового посёлка князца Толги, охотники пустили ещё десяток горючих стрел с противоположной стороны посёлка. И тут поступила команда - прекратить огонь! Из посёлка вышло несколько мужчин. Отбивая то и дело поклоны, они направились к ангарцам. Кстати, утром, когда воины князя Сокола только показались у посёлка, из него попытались убежать несколько десятков человек, в основном женщины и дети. Их перехватили и, посадив на 'Тунгуса', отвезли в Усть-Зейскую крепостицу. Оставшийся 'Орочанин' блокировал реку и вскоре парой выстрелов отогнал показавшихся из-за излучины реки спешивших на помощь князцу отряд конных лучников из посёлка, который стоял выше по реке. Он был тут же покинут, едва 'Орочанин' поднялся вверх по реке.

Мужчины, сопровождаемые несколькими стрелками, тем временем, приближались к стягу Ангарского княжества, установленному немного позади пушечной батареи, на прибрежном холме, поросшем молодым лесом. У пушек их остановили.

- Толга? - спросил парламентёров молоденький ангарский ефрейтор из переселенцев по наущению одного из морпехов.

Один из мужчин, с глазами, полными отчаяния и страха, вышел чуть вперёд, его и повели к стоявшему у берега 'Орочанину'. Остальных же стрелки прогнали обратно, не обращая внимания на их просьбы остаться со своим князем. Пришлось Олесю, вчерашнему енисейскому конюху, на них прикрикнуть. Штатный переводчик Сазонова - тунгус Пётр привёл Толгу в кубрик флагмана амурской речной флотилии, где князца ждали албазинский воевода Алексей Сазонов и Фёдор Сартинов, командующий флотом Ангарии. Отворилась дверь и сконфузившийся амурец предстал перед своими победителями.

- Сколько маньчжур в посёлке? - тут же задал первый вопрос Сазонов.

Сартинов, отложив карту, посмотрел на князца - жалкий его вид эмоций у Фёдора Андреевича не вызвал.

- Два десятка, по весне уйдут в Нингуту, - пролепетал в ответ Толга.

- Пусть маньчжуры выйдут из посёлка и сдадутся моим воинам, - перевёл слова воеводы тунгус. - Иначе нам придёться сжечь твой посёлок. Женщин и детей можешь сразу выпустить, чтобы они не пострадали.

- Да, господин! А что делать мне? - упал на колени князёк.

- Потом с тобой ещё поговорим, проваливай! Исполняй приказ! - двое матросов по знаку Сартинова вывели обмякшего амурца на берег.

Маньчжуры вышли из посёлка спустя полчаса, сопровождаемые копейщиками князца, которые то и дело укалывали поносящих их маньчжур. Число их сократилось с двух десятков до шестнадцати человек, тут же отметили ангарцы. Как поспешил сообщить сам Толга, поначалу они не хотели выходить из посёлка и даже хотели переодеться в одежды его людей. Но он их прогнал.

- Пришлось выгнать их самому, господин, - угодливо объяснил князец и, брезгливо посмотрев на хмурых маньчжуров, добавил со слащавой улыбкой:

- Теперь я буду служить вам, а не этим ворам.

- Ага, послужишь! - подмигнул Матусевич своим людям. - Заменишь Акима в кочегарке!

Воины, окружавшие пленников, с готовностью рассмеялись. Первый бой был выигран вчистую.

В бассейне Амура оставалось лишь два более-менее сильных игрока, не считая самих маньчжур. Это даурский князь Гуйгудар, про которого знающие люди нашёптывали Сазонову, что он де желает перейти под руку даурского царя Ивана со всеми своими улусными людишками, да ждёт только сокрушения князя Балдачи - маньчжурского союзника, зятя самого Абахая. Но чтобы идти на приспешника маньчжуров, нужно было сначала закончить чистку Зеи, а именно - привести к покорности городок Молдикидич, где правил князёк Колпа, подчинявшийся Балдаче. Однако и это поселение выше по Зее было покинуто жителями ещё до подхода 'Орочанина'. Вернувшись в Дирэн, взятый ранее посёлок князца Толги, ни с чем, ангарцы провели народный сход и назначили старостой поселения лучшего кузнеца посёлка. Теперь осталось заняться Балтачей. Этот князь Зейской землицы и окрестностей находился в крепостице ниже по Амуру. Албазинский воевода надеялся, что людская молва разнесёт весть о пленения князца Толги и взятии его родового посёлка быстрее, чем он доберётся до Балдачи. Пускай тот суетится и бегает по округе, пытаясь собрать войско - чем быстрее это случится, тем лучше, думал Алексей, вспоминая слова великого Суворова. Всяко лучше, чем потом он ударит вместе с маньчжурами. Отправленный на Ангару Ципинь - китайский чиновник маньчжурского государства Цин, говорил, что войска императора Абахая следует ждать весной, после того, как просохнет земля. Так что времени, чтобы погонять единственного врага на Амуре у ангарцев было достаточно. Не терялось время и на Сунгари - будущая крепость была размечена на местности, был готов генеральный план строительства укреплений, определён фронт работ и даже наняты люди для строительства через старост подконтрольных Сазонову посёлков.

Кстати, амурские дауры и солоны выгодно отличались от тунгусов и бурят Ангары более крепким телосложением, тягой к земледельчеству, осёдлостью и склонностью к работе, как таковой. И если среди тунгусов в воины шло небольшое количество молодых людей, то среди амурцев можно было выбирать лучших. По менталитету дауры были ближе к русским, чем остальные народы Приангарья и Приамурья. Как передавал Соколову албазинский воевода, уже в ближайшем будущем, при правильной политике, на них можно было смело делать ставку, как на вернейших союзников. Как жаль, что когда-то намечавшаяся было дружба русских с даурами была разрушена ценою вороха шкурок и похоронена алчностью казаков! Но теперь всё будет по-другому, пусть маньчжуры немного поиграют на некогда русском поле, находясь во враждебном окружении. Отправленные из строящейся сунгарийской крепости к князю Гуйгудару послы ангарцев были встречены им очень радушно. Он заверил послов в своём желании стать подданным даурского царя. Гуйгудар обещал прибыть в Албазин для переговоров, как только будет поставлена крепость ангарцев на реке, а Балдача - ими разгромлен. По словам князя, в его городке на нижней Сунгари располагался маньчжурский отряд числом под две сотни воинов и находилось несколько чиновников, которые остались там до весны, после зачистки округи от разрозненных отрядов людей солонского князя Бомбогора. Насчёт Балдачи Гуйгудар говорил уважительно, насчитывая общее количество его воинов под четыре тысячи человек. Едва получив эту информацию, Сазонов решил немедля атаковать маньчжурского союзника. Оставив на Зее присматривать за рекой роту стрелков и даурское ополчение, воевода приказал грузиться на 'Орочанина'. Канонерка приняла орудия и людей, взяв курс на устье реки, обозначенной на карте, как Горная, где была крепостица Балдачи.

- Засурский Иван! - из шумной толпы учеников выросла фигура Олега Сергеевича, преподававшего во второй средней школе физику и механику. Учитель успел поймать мальчишку за китель, когда тот попытался пролезть сквозь ограду в турбинный зал недавно отстроенной в Белореченске электрической станции. До сих пор такая была лишь в Железногорске, на металлургическом производстве, заменившая собою кустарные речные барабаны.

- Я поближе хотел посмотреть, Олег Сергеевич! - воскликнул Ивашка.

- Для этого не нужно спускаться в турбинный зал, молодой человек, - с улыбкой, но твёрдо говорил учитель. - Любознательность дело хорошее и поощряемое, но голову свою поберечь надо! Иван, ты лучше повтори-ка, что я говорил позавчера о принципах работы турбины?

Остальные ученики, стоявшие на небольшой огороженной площадке, находившейся выше уровня пола, с готовностью устремили свои взоры на волжанина-переселенца, год назад попавшего в их класс по распределению из Васильево.

- Паровая турбина работает так: в паровых котлах, кои стоят ниже, образуется пар. Оный пар, под давлением поступает на лопатки турбины. Она совершает обороты и вырабатывает механическую энергию, кою использует генератор, - бойко отвечал паренёк.

Учитель с довольным видом кивал, посматривая на остальных учеников:

- Иван продолжает делать успехи, это похвально! А ведь ещё год назад он пугал нас чертями, - рассмеялся Олег Сергеевич.

Мальчишки и девчонки разом поддержали учителя, вспоминая наперебой, как Ивашка испугался, увидев работавший ночью паровик.

- Так то я совсем тёмный был! - оправдывался сконфуженный Ивашка. - Это сейчас я ангарец настоящий!

И это было именно так, вчерашний переселенец сегодня был уже не просто ребёнком, живущим в княжестве, но и членом военизированной организации учеников средних школ имени ангарского князя - соколёнком. Такие мальчишки, как он, помимо школьного обучения различным наукам проходили и курсы обращения с оружием, умению работать с радиостанцией и принципам её работы и многому другому. По достижению пятнадцати лет каждый ученик, заканчивая школу, получал предписание на дальнейшее профильное образование, сопряжённое с началом обучения и в военной школе Удинска или Иркутска. Пока Ивашка не знал, что его ждёт, да и не мог до сих пор определиться, в каком классе ему больше нравится. Хотя сейчас его занимало более всего электричество, что идёт по блестящим от лака проводам к стеклянной колбе, светящейся маленьким солнышком под потолком. Иван мечтал иметь подобное чудо и в своём доме, но увы, провода тянулись пока лишь к школе и нескольким цехам, да к кузнице. Сказывалась нехватка медного изолированного провода. Как пояснял учитель, сей прискорбный факт был временным и уверял, что в скором времени в каждом доме загорится электрический свет.

Игнат Корнеевич, отец Ивана, уже где-то с год работал подмастерьем в карандашном цеху. Старший мастер цеха отмечал упорство и работоспособность Засурского-старшего, регулярно проверяя результаты его работы. Посему, в скором времени Игнат может рассчитывать на медную бляху младшего мастера, что означало следующую ступень в иерархии ангарского социума. Мать Ивашки трудилась портнихой на недавно организованной белореченской мануфактуре. Но конечно, родители его трудились на производстве в свободное от полевых работ время - с конца уборочных работ до начала посевной. Работа в поле занимала большую часть года. Хорошо, выручало растущее поголовье лошадей и, в придачу к ним, конные сеялки да косилки.