"Тайна Рио де Оро" - читать интересную книгу автора (Фидлер Аркадий)

Предостережение или угроза?

Я повышаю голос, чтобы перекричать шум, поднятый попугаями, которые только что прилетели пестрой стайкой и расселись на ветвях ближайшего дерева пиниоро:[1]

— Мне хотелось бы посетить лагери индейцев на Марекуинье! — говорю я Априсито Ферейро.

— Сеньор хочет посетить лагери индейцев на Марекуинье? — протяжно повторяет Ферейро, окидывая меня неприязненным взглядом. — Это невозможно!

Ферейро — правительственный чиновник по опеке над индейцами короадо, проживающими в долине реки Иваи в бразильском штате Парана. Резиденция этого «опекуна» находится у входа в большую колонию Кандидо де Абреу, которая возникла на недавно раскорчеванных пространствах приивайских лесов и является в этой местности наиболее выдвинутым на запад форпостом «цивилизации». Вот уже несколько месяцев наша зоологическая экспедиция охотится в величественных лесных дебрях вокруг Кандидо де Абреу и добывает для польских музеев различные экспонаты местной фауны. Теперь пришла пора отправиться еще на несколько десятков километров дальше на юго-запад: посетить лагери индейцев на Марекуинье и организовать там, в лесах, охоту на крупного зверя. Однако я встречаю неожиданное препятствие: Априсито Ферейро — бразилец, от имени правительства штата осуществляющий функции «директора индейцев», — не желает, чтобы мы ехали туда. В его глазах загораются злые огоньки, когда он повторяет твердым голосом:

— Это невозможно!

Меня удивляет такая недружелюбность. Другие бразильцы в общем предупредительны и вежливы. Разъясняю «директору», что мы собираемся охотиться на тапиров и ягуаров на берегах Марекуиньи: там они не редкость. Разумеется, индейцы будут вознаграждены за право охотиться на их территории. Но Ферейро неуступчив! На Мерекуинье, — уверяет он, — нам грозят большие опасности. Климат там исключительно неблагоприятный, свирепствуют смертоносные формы малярии.

В подтверждение этих слов Ферейро указывает на одну из стен своего дома, возле которой сложены большие пакеты и ящики с медикаментами.

Я вспоминаю все, что слышал в колонии о «честности» Ферейро: поговаривали, будто он кладет в свой карман немало денег, нелегально продавая окрестным поселенцам казенные медикаменты, предназначенные для индейцев. Может быть, опасение, что я могу раскрыть все эти мошенничества, и является причиной его возражений против задуманной мною экспедиции на Марекуинью?

— Никто из нашей группы не боится болезней! — отвечаю ему. — У меня есть хорошая походная аптечка…

В это время просыпается прирученный попугай маракана, дремавший на жерди под крышей. Словно зараженный возбуждением своего хозяина, он поднимает отчаянный крик и хлопает крыльями. Ферейро быстро хватает попугая и вышвыривает его во двор.

— Не знаю, известно ли сеньору, — продолжает Ферейро, что короады, особенно на Марекуинье, всегда отличались неспокойным нравом. Лет пять назад дело дошло до кровавого бунта, который нам пришлось показательно подавить. Тогда было пролито немало крови, но и до сих пор на Марекуинье нет надлежащего спокойствия. Иной вопрос, поехать куда-нибудь еще, скажем, в другие индейские резервации — туда можно. Но на Марекуинью… Это было бы безумием, сеньор!

— Эти индейцы восстали не против меня, — улыбкой скрывая намек, отвечаю я, — и не мы «показательно» подавляли их…

Наступает неприятное молчание. Я начинаю сожалеть, что вообще пришел сюда. Ферейро не спускает с меня испытующего взгляда и, переводя разговор на совсем другую тему, грубо спрашивает:

— С какой целью, прошу сообщить мне, с какой, собственно, целью, сеньор, вы прибыли в эти места?

— Большинство людей в колонии Кандидо де Абреу, — принимая вызов, парирую я выпад Ферейро, — точно знают это: я прибыл, чтобы заняться вопросом о ваших бразильских сокровищах…

Я не ожидал, что мои слова так подействуют на Ферейро. Он изумлен, в нем пробуждается недоверие, снова в глазах горят зеленые огоньки. С оттенком явной враждебности Ферейро спрашивает:

— Какие сокровища? Не понимаю!

Через открытые двери дома виден лес. На опушке, не дальше чем в ста шагах отсюда, на берегу речки Убасиньо, стоит огромное дерево сумауба. На его крону только что опустились самые необычайные местные птицы — туканы. У них большие, словно нарочно приделанные, похожие на карнавальные носы, клювы. Птицы подняли невообразимый шум.

— Вот одно из сокровищ вашей природы, которые мы здесь собираем! — весело говорю я, показывая на стаю туканов.

Ферейро утвердительно кивает головой.

— Понимаю, — говорит он, — вы натуралист?

Напряженность спала. Мы следим за забавной игрой птиц, но через минуту туканы перелетают в глубь леса.

— Известна ли вам, сеньор, история немца Дегера из Понто Гросси? — помолчав спрашивает Ферейро.

— Кое-что…

— Дегер был слишком любопытен и пронырлив. Несмотря на предостережение, он отправился на Марекуинью. Это было два года назад. Он погиб. Его убили.

— Но, кажется, вовсе не индейцы!

— Это правда. А все же он погиб, так как был слишком любопытен…

Ферейро говорит таким тоном, что нельзя понять — предостережение это или скрытая угроза.

Когда я покидаю его дом, выброшенный во двор попугай снова начинает орать: «Корра, корра!», что по-португальски означает: «Беги, удирай!».

После столь неприятного разговора с «директором индейцев» перспектива экспедиции на Марекуинью тускнеет и я уже собираюсь отказаться от своего замысла, но вдруг все резко меняется. Мы завязываем знакомство с Томашем Пазио, польским колонистом с реки Байле, протекающей вблизи Кандидо де Абреу. Веселый, смелый колонист-пионер, человек с открытой душой, он знает всех индейских старшин, дружит с вождем Моноисом с Марекуиньи, бывает у него в гостях. О Ферейро и его странных предостережениях Пазио отзывается с презрением:

— Этот Ферейро известный мошенник! — говорит он. — Приехал сюда, чтобы поскорее разбогатеть за счет индейцев.

— Но если это известный мошенник, то его должны выгнать, отстранить от должности!

— Выгнать? На его место придет другой жулик, еще похуже. Да и кто его выгонит? Те, что в Куритибе, в правительстве штата? Так ведь это приятели Ферейро! Все они такие же, как он, и отлично знают, кого послали сюда. В верхах сидит сплоченная шайка негодяев и бездельников, которые поддерживают друг друга и безжалостно грабят страну. Когда они в достаточной мере поживятся, приходит так называемая революция, и другие подобные им жулики подбираются к той же самой кормушке. Мы находимся в тисках алчных паразитов, страна все больше беднеет и из этого заколдованного круга нет выхода!

— Неужели действительно нет выхода?

— А черт его знает! Чтобы стало лучше, надо изменить всю систему управления.

— Вот то-то!

— Но как ее изменить, когда сами эксплуатируемые массы совершенно пассивны?

Забившийся в глухомань этих лесов, Томаш Пазио знает все местные беды и заботы, зато имеет весьма отдаленное представление о том, что происходит в бразильских городах. А именно там массы, о которых он говорит, все больше начинают понимать, в чем причина их нужды и как от нее избавиться.

— Ферейро, — возвращаясь к прерванному вопросу, говорю я, — вспоминал о случае с Дегером, отправившимся на Марекуинью. Что это за история?

— О, история довольно загадочная.

— А зачем Дегер вообще лез туда?

— Он, кажется, искал какую-то золотоносную речку, которая протекает где-то вблизи Марекуиньи и будто бы таит в себе сказочные богатства. Во всяком случае убили его не индейцы.

— А Ферейро тогда был уже «директором индейцев»?

— Был! — Пазио хитро прищуривает один глаз, угадывая мою мысль. — И не исключено, что он приложил руку к этой грязной афере.

Колонист смеется, нежно похлопывая по кобуре своего огромного пистолета, прикрепленного к поясу, и говорит:

— Будем начеку!..