"Канада, пахнущая смолой" - читать интересную книгу автора (Фидлер Аркадий)

25. Двое смельчаков разражаются гневом

Стояла ранняя осень 1652 года. Трое молодых французов из Труа-Ривьер на реке Св. Лаврентия отправились на охоту.

Однажды они разбили свой лагерь на краю поляны, где только что убили лося. Пьер Радиссон, младший из них, безусый шестнадцатилетний юнец, всего лишь за год до того прибывший в Канаду из Франции, развел костер, следя за тем, чтобы было поменьше дыма: по лесу могли рыскать отряды ирокезов, переправившихся на северный берег реки Св. Лаврентия.

Внезапно пронзительный военный клич поднял охотников на ноги. Со всех сторон на французов набросились страшные воины. Двое юношей сразу же пали, сраженные стрелами, третий, Пьер, отчаянно защищался. Он свалил одного, затем второго воина, но все же его обезоружили и связали.

В те давние времена, в середине XVII века, это было обычным делом; тогда ирокезам казалось, что они не только смогут истребить гуронов, но сумеют уготовить такую же судьбу и французам.

Так молодой Пьер Радиссон попал в плен к могавкам, самому воинственному племени ирокезов. Приведенный в их селение и приговоренный к смерти, он не погиб: один из ирокезских вождей, который только что потерял сына, покоренный мужественным сопротивлением юноши, усыновил его и взял в племя.

Но тут нашла коса на камень. Молодой пленник провел даже столь хитрых индейцев. Усыпил их бдительность показной покорностью, а когда однажды они послали его с тремя воинами на охоту, Радиссон убил всех троих и бежал. Ему не повезло. Не успев добраться к своим на реку Св. Лаврентия, он снова попал в руки разъяренных ирокезов. Отведал их пыток. Но вождь — его названный отец — еще раз спас Пьера от смерти. На этот раз юноша смирился.

Два года он жил среди индейцев. Ему понравилась их жизнь, он был всей душой предан им, а суровая школа, которую ему довелось пройти, отлично пригодилась в последующие годы, когда он прославился как «король следопытов». У могавков он познал тайны леса, как никто другой. Сражаясь бок о бок с индейскими воинами против других племен, он изучил их военные хитрости. Более того: его, полуирокеза, уже не потрясали больше пытки, которым могавки подвергали пленных.

Однажды ему представился случай вернуться на реку Св. Лаврентия: один французский солдат хотел выкупить его из плена. Радиссон отказался. Все же в последующие месяцы в нем проснулась тоска по своим. Юноше, который не знал страха и ни перед чем не отступал, удался побег, и он явился к голландцам на реку Гудзон. Оттуда отправился в Европу и только из Европы вернулся в Канаду. После двухлетнего отсутствия Радиссон появился в Труа-Ривьере — еще молодой, но уже опытный, закаленный превратностями судьбы и столь многочисленными приключениями, что их могло хватить на несколько томов увлекательного романа.

Пребывание у индейцев наполнило его неодолимой любовью к дебрям, и теперь юноша, влекомый тоской по лесу, вернулся к нему. Но не в селения могавков. Его влекли неисследованные пространства на западе, за Великими озерами. Отправившись туда в сопровождении своего шурина Шуара Грозейе, он побывал в краях, где еще не ступала нога белого человека.

Они первыми — задолго до прочих открывателей — добрались до истоков реки Миссисипи и в прерии. Завязали дружбу с различными племенами и даже забрались к неукротимым сиуксам. Радиссону не исполнилось и двадцати лет, а уже во всей Канаде не было более отчаянного coureur des bois и более сведущего знатока лесных тайн, чем он. Человек несгибаемого духа, Пьер не выносил никакого ярма. Он был человеком леса.

Глубокое знание Радиссоном индейских обычаев оказало в 1658 году неоценимую услугу его канадским соотечественникам. В этот период кратковременного мира между ирокезами и французами хитрые индейцы устроили необычайную ловушку. Пригласили своих недавних врагов приехать к ним и поселиться на их земле. Два миссионера и около пятидесяти французов поверили индейцам и, как потом оказалось, попали в западню: ирокезы (это было племя онондагов), в руках которых оказалась горстка ненавистных белых, решили вырезать всех при первой же воможности.

Среди тех, кого заманили онондаги, случайно оказался и Пьер Радиссон. Поняв, что бдительность индейцев делает невозможным обычное бегство, он придумал остроумную уловку. Один из французов притворился больным, в связи с чем все находившиеся в той местности ирокезы были приглашены на большое обрядовое пиршество, которое, согласно индейским верованиям, должно было принести больному исцеление. В таких случаях обычай запрещал не только отказываться от явки, но также и прерывать пир, пока хватало еды. Воины объелись и опились до потери сознания. Хитрость удалась. Пока они крепко спали, французы потихоньку выбрались из лагеря и на ранее подготовленных каноэ спаслись от верной смерти. Удавшаяся хитрость принесла Радиссону новую славу.

Его экспедиции, предпринимавшиеся вначале ради приключений и для того, чтобы найти выход бурлящей энергии, с течением времени приобрели определенную цель: добычу шкурок. Страсть, которой были подвержены все французы, начиная с губернатора, захватила также и Радиссона и постоянно сопровождавшего его Грозейе. Не удивительно, что неутомимые путешественники открыли самые богатые в Америке охотничьи угодья, о которых до тех пор и не мечтали торговцы пушниной, — северные леса вокруг Гудзонова залива. Оттуда они привезли в Квебек — выдержав по пути несколько победоносных схваток с ирокезами — такое большое количество шкурок, что губернатор приветствовал их как победителей, а французские корабли палили в их честь из пушек. Если бы не Пьер и его друг, этим кораблям пришлось бы вернуться в Европу без товара. «Радиссон и Грозгейе в тот год столкновений с ирокезами спасли колонию Новая Франция от банкротства», — в один голос писали об этих событиях историки.

В то время когда счастливцы, довольные, готовились к новой экспедиции, собирая меновые товары для индейцев, в высших кругах колонии произошли изменения. Прежний благоразумный губернатор ушел в отставку, власть принял новый — Авогур. Глупец, негодяй и корыстолюбец на ответственном посту, гнусный продукт протекции, правивший на погибель людям и в ущерб государству.

Завидуя удаче двух смельчаков, Авогур потребовал себе половину их будущей прибыли, имея право лишь на четвертую часть шкурок. Кроме того, он хотел навязать экспедиции своего соглядатая, чтобы тот выведал пути пионеров. Когда же возмущенные путешественники отвергли его домогательства, он попросту запретил им отправляться на запад.

Обманув стражу, Радиссон и Грозейе все же отправились в путь. Близорукий губернатор не понимал, что удальца типа Радиссона нельзя ни запугать, ни подчинить. Путники добрались до самого побережья Гудзонова залива, всюду завязывая торговые отношения с индейцами. У залива Джемса проницательный Радиссон открыл, что в районы, богатые пушниной, легче проникнуть морским путем, через залив, чем по сухопутью. Уже тогда им овладела дальновидная мысль: основать компанию для использования богатств Гудзонова залива.

Однако широкий размах, энергия и далеко идущие замыслы должны были разбиться об упорную злобу деспота и зависть монополистов. Двое смельчаков привезли на сей раз в Квебек еще более богатый груз: такого обилия мехов французская колония никогда не видела. Однако труды Радиссона и Грозейе пошли насмарку. Наглый губернатор наложил арест на все шкурки, то есть попросту ограбил смельчаков, а их самих стал преследовать, как преступников. Для устрашения он упрятал Грозейе в тюрьму.

Тем временем группа оборотистых квебекских купцов подхватила мысль Радиссона о создании новой фактории в районе Гудзонова залива. Но и тут благие намерения потерпели крах. Ненасытная Вест-Индская компания, обладавшая монополией, пресекла в зародыше чужую предприимчивость, а злобный губернатор поддержал компанию.

Все это побудило Грозейе поехать во Францию, чтобы добиться справедливости при дворе короля. Тщетно! Он всюду натыкался на заинтересованных сообщников губернатора и Вест-Индской компании. Ничего не добившись, он вдобавок был осмеян.

Драма канадских лесов приближалась к решающей фазе. Уже не только судьбы отдельных людей, но и судьба самого континента была брошена на чашу весов. Радиссон был тверд и неуступчив, чувствовал себя властелином лесных дебрей и не мог допустить, чтобы грабили его добычу и присваивали себе его открытия. Грубо обманутый и отвергнутый соотечественниками, он искал иного выхода.

Так он оказался в Бостоне, в английской колонии. Но тамошние боязливые купцы, не очень доверявшие рассказам о северных богатствах, не стремились к большим приключениям. Из Бостона Радиссон поехал в Лондон. Королю Карлу II до зарезу нужны были деньги. Английские придворные, слушая доклад Радиссона, видели дальше бостонских купцов, а принц Руперт, кузен короля, был восхищен услышанным.

Английское адмиралтейство на собственный риск выделило два корабля, которые под командованием Радиссона и Грозейе направились в Гудзонов залив. Два друга отлично знали окрестности залива, среди местных индейцев кри и обйива у них были преданные друзья. Экспедиция оправдала возлагавшиеся на нее надежды, хотя лишь один корабль добрался до намеченной цели. Он вернулся на Темзу с таким обильным грузом шкурок, что всех, естественно, охватил энтузиазм.

2 мая 1670 года в Лондоне на основе декрета английского короля была создана знаменитая «Компания Гудзонова залива», щедро осыпанная милостями короля: ей было дано не только исключительное право торговли на землях у залива, но также передано в суверенное владение несколько миллионов квадратных километров земли, которая (что, впрочем, было не столь важным) никогда не принадлежала английскому королю. Это был подлинный «концерн принцев». Капиталом новую компанию обеспечили богатейшие лондонские купцы, прибылями же они должны были делиться — и щедро делились — с английскими принцами.

И какими прибылями! Уже с самого начала они составляли ежегодно от пятидесяти до ста и более процентов от основного капитала. Так, по инициативе двух французских лесных странников возникла одна из богатейших компаний, превратившаяся в основную опору Британской империи.

А Радиссон и Грозейе? Судьба не благоприятствовала им и раньше, но только теперь началась для них подлинная, мука. Великие coureurs des bois, точно так же как и лесные звери, не должны покидать своих дебрей, ибо только там они сильны и непобедимы. Среди хитрых людей большого света Радиссон и Грозейе сбились со своей тропы и потерпели поражение. Они доверчиво показали людям путь к огромным богатствам, но, когда наступило время извлекать прибыли, их двоих, подлинных открывателей, снова грубо отпихнули от заслуженной доли. Англичане не признали за обманутыми никаких прав. Им даже не дали ни одной акции компании. Более того: подло использовали огромные знания путешественников, наняв их за грошовую оплату… проводниками!

Последующие годы — это одна сплошная полоса бесплодных порывов и непрерывных бунтов, ярости и гнева, по сравнению с которыми прежняя бурная жизнь неукротимого coiireur des bois кажется идиллией. Это неистовый зверь, выхваченный из дебрей и запертый в клетке, мечущийся от стенки к стенке; он дергает цепь во все стороны, борется за свое право все отчаянней и горячей, но и все более безрассудно, бессмысленно, безнадежно. Пока не падает.

Достаточно сказать, что, отвергнутый англичанами, Радиссон возвращается к французам, но, оскорбленный их недоверием, снова пытается договориться с англичанами, а затем вновь переходит к французам: мечется от одной крайности к другой.

У французов постепенно открылись глаза: они наконец оценили Радиссона и значение его открытий. И раскрыли ему объятия. Радиссон, полуофициально, скорее на свой риск, но при молчаливом согласии квебекских властей, отправился к Гудзонову заливу. Там силой оружия он отвоевал для Франции северные земли, причиняя англичанам немало хлопот: он захватывал их фактории, брал в плен агентов компании, перехватывал английские корабли. Но когда непобедимый Радиссон с пленными и богатой добычей пушнины вернулся в Квебек, вероломные правители умыли руки, устроили ему публичный нагоняй и в довершение всего — в который раз! — отобрали все привезенные богатства.

Радиссона уже не хватило на новую борьбу. Измученный, возвратился он во Францию, но и там не признали его правоту и не вернули добытой пушнины.

Он тосковал по жене, оставшейся в Лондоне. Не желая восстанавливать против себя такого опасного рубаку, англичане дали ему возможность приехать в Лондон, пообещав пожизненную ренту, но, когда Пьер поселился там, быстро забыли о своем обещании.

Радиссону пришлось довольствоваться тихим супружеским счастьем и второстепенной должностью в Лондоне. Такая же участь постигла его шурина и верного товарища Грозейе: измученный, он поселился в Труа-Ривьер и остался там навсегда. Радиссон похоронил свое великое честолюбие, перестал быть орлом, крылья его были сломлены — он уже не нарушал ничье спокойствие. Умолк, поник, сошел со сцены и быстро исчез в безвестности. Еще много лет жил уединенно в нищем квартале лондонского предместья, но мало кто уже вспоминал о нем, а летописи «Компании Гудзонова залива» ни разу не упомянули его имени, словно стремясь вычеркнуть его существование и его заслуги со страниц истории.

В последующие годы, когда могущественные акционеры компании начали, словно в сказке, загребать огромные прибыли, преждевременно сгорбившийся, немощный человек рассказывал своим заслушивавшимся детям истории, также напоминающие сказку. Он говорил, что далеко за морем был король лесных странников, который воевал смелее, чем сами индейцы, открывал необъятные страны, вселял в королей самые смелые надежды, боролся с министрами, водил за нос злобных губернаторов и привозил из леса сокровища; но злые волшебники, почитатели золотого тельца, терзали его на каждом шагу и постоянно захватывали его добычу…