"Опасная помолвка" - читать интересную книгу автора (Лоринг Эмили)

ГЛАВА 12

– И именно это меня и насторожило, – с чувством сказала Беверли Мейн. – Я знаю, как вы добры. Как доверчивы. Как великодушны. Кто может знать это лучше меня? Подумать только, что вы делали для меня все эти годы, а ведь я всего этого недостойна…

Миссис Уинтли жестом попыталась приостановить этот поток благодарности и лести.

– Конечно, для мужчины смазливое личико – это все, – продолжала Беверли с металлическими нотками в голосе. – И я должна признать, что эта девушка достаточно привлекательна, если вам такие нравятся.

– Несомненно, – отозвалась миссис Уинтли слегка насмешливо, – такие нравятся всем. Она действительно прехорошенькая, а с ее сложением она и через тридцать лет останется красивой. Ванс говорит, что на улице все оборачиваются, чтобы еще раз на нее взглянуть, хотя она настолько скромна, что даже этого не замечает.

Беверли было тяжело проглотить похвалу сопернице. Она с трудом удержалась от злобного замечания, поскольку была достаточно умна, чтобы понять, что уронит себя в глазах пожилой женщины.

– Но мне все равно хочется, чтобы вы кое о чем узнали, – не сдавалась она.

Миссис Уинтли твердо сказала:

– Моя дорогая, я не буду слушать сплетни о невесте Ванса. Это было бы непростительно.

– Даже если вы спасли бы его от ужасного разочарования? – спросила девушка. – Возможно, даже от публичного скандала?

Теперь миссис Уинтли смотрела на нее во все глаза.

– Мне кажется, – тихо проговорила женщина, – что тебе, Беверли, придется объяснить, что значат все эти намеки, направленные против Пейдж.

Девушка, которая называла себя Беверли Мейн, посмотрела на свои длинные перчатки, разгладила их и аккуратно сложила на коленях, водя по ним пальцем. Какие у нее все-таки хищные пальцы, подумала миссис Уинтли, и устыдилась самой себя. Нет ничего проще, чем заклеймить человека – хищные пальцы, слишком близко посаженные глаза, безвольный подбородок. Несложно и составить мнение о человеке по этим мелочам. Это почти так же преступно, как говорить, что все немцы одинаковы, и все евреи, и все русские, и все французы. И все же мы знаем, какими разными бывают американцы. Так могут думать только недалекие люди. Она не позволит больше себе поддаваться на этот соблазн.

– Думаю, этого Ванс вам не рассказывал, – произнесла Беверли. – Я даже думаю, что он и понятия не имеет о том, что эта Пейдж Уилберн была когда-то помолвлена с неким молодым человеком по имени Джером Брукс.

Глаза миссис Уинтли заблестели. Конечно, это и был тот самый привлекательный, самоуверенный молодой человек, который принес Пейдж чудесные красные розы. После разговора с этим человеком Пейдж побежала наверх вся красная и расстроенная.

– Он из хорошей семьи и, насколько я понимаю, предназначен для дипломатической службы. Отец Пейдж потерял все, что у него было, и Джер… мистер Брукс был вынужден расторгнуть помолвку. Для него было важно жениться на девушке с деньгами, которая смогла бы быть полноценной хозяйкой дома. В общем, девушка осталась на бобах. Тогда она поступила на работу к Маркхэму и стала заигрывать с Вансом. Естественно, он настоящая находка. Мне кажется, что она настояла на том, чтобы он взял ее с собой на Восточное побережье. Очевидно, она боится упускать его из виду.

– Ну уж, Беверли…

– Прошу вас, миссис Уинтли, дайте мне закончить. Это так важно для Ванса. – Она печально улыбнулась. – Наверное, вы догадались, что я по уши в него влюбилась. Поэтому я желаю ему добра. Я вам уже говорила, что видела объявление о том, что потерян такой же нефритовый кулон, как у нее. Готова поклясться, что он украден и что она не имеет на него никакого права.

– Это был просто похожий кулон, – с отчаянием возразила миссис Уинтли, чувствуя, что ситуация выходит из-под ее контроля.

– Милая миссис Уинтли, неужели вы, правда, думаете, что можно найти похожий? Мне показалось, что это редкая, коллекционная вещь.

Это было столь очевидным, что миссис Уинтли умолкла.

– Поэтому эта Пейдж Уилберн кажется мне подозрительной, – заключила Беверли. Посмотрев на часы, она встала. – Я больше вас не задержу.

Миссис Уинтли не приложила никаких усилий к тому, чтобы уговорить свою крестницу посидеть еще.

Ей не терпелось остаться одной, чтобы подумать обо всем, что Беверли наговорила про очаровательную невесту Ванса.

– Надеюсь, тебе удобно в гостинице.

– Очень. Вы так добры ко мне, так великодушны! Полагаю, что… раз Пейдж помолвлена с Вансом и живет в этом доме, мне было бы лучше уехать. – В голосе девушки была горечь.

– Это уж тебе решать, моя дорогая, – сказала миссис Уинтли, и было ясно, что у нее нет ни малейшего намерения возражать. Она проводила девушку до двери и с задумчивым видом села в кресло у окна.

Все это неправда, уверяла она себя. У Ванса есть голова на плечах. Какой бы хорошенькой ни была Пейдж, он никогда не влюбился бы в непорядочную девушку, которая его использует. И все же, кое-что из сказанного Беверли заставило ее призадуматься.

По словам ее крестницы, у Пейдж нет ни цента, однако она много тратит на одежду. Она помолвлена с Вансом, но при этом принимает человека, который, если верить Беверли, бросил ее. К тому же, она принимает от другого мужчины приглашение на обед и не хочет встречаться с ним в доме. Потом эта история с нефритовым кулоном. Откуда он у Пейдж? Не из-за него ли комнату Пейдж обыскивали?

Возможно, ей следует передать слова Беверли Вансу. Но Ванс любит Пейдж. Зачем возбуждать его подозрения?

Или еще хуже, думала она, сознавая свой собственный эгоизм, Ванс, как и Марта, может осудить ее за то, что она сует нос не в свои дела. Как и ее дочь, он сбежит от нее. И тогда она останется совсем одна. Абсолютно одна.

В конце концов, она решила не принимать опрометчивых решений. Она посмотрит, как будут развиваться события дальше.

– Остановите здесь, я выйду, – сказала Пейдж. Когда Норман попросил шофера притормозить у обочины и помог Пейдж выйти, она сказала: – Спасибо за обед, Норман. Попытайся не расстраиваться. Все будет хорошо – вот увидишь.

– Я благодарен Богу за одно, – пылко ответил он, – Майлз Форрест лоялен по отношению к своим служащим. Он будет бороться за нас до конца. Я рад, что мы встретились, Пейдж. Прости меня за то, что я тебе наговорил. Наверное, я погорячился.

– Так оно и было, – засмеялась Пейдж. – Но я на тебя не сержусь. Пока.

Как обычно, полюбовавшись на выставленную в витрине художественного салона картину периода итальянского Возрождения, которая восхищала ее свежестью и живостью красок, Пейдж направилась в уже знакомый ей магазин одежды.

Когда она вошла, продавщица занималась двумя стареющими дамами, которые были решительно настроены выбрать себе наряды, подходящие для молоденьких девушек. Она приветливо улыбнулась Пейдж.

– Мисс Уилберн, может, вы примерите то белое вечернее платье? После этого я покажу вам другие прелестные туалеты.

Пейдж кивнула, и примерщица набросила на нее белое облако и присела, чтобы подколоть подол. Поглощенная собственными мыслями, она вздрогнула, когда примерщица сказала:

– Повернитесь, пожалуйста. Нет, не так сильно. Вот и все! По-моему, превосходно. – Отстранившись, она стала разглядывать силуэт платья.

– Какая прелесть! – воскликнула Пейдж.

– Даже в подвенечном платье вы не будете столь прекрасны, – объявила примерщица, и Пейдж удивленно посмотрела на себя в зеркало. Она прекрасна?

Она никогда не осмеливалась считать себя даже хорошенькой.

Кроме белого платья, Пейдж выбрала еще один вечерний туалет и затем обратила внимание на предложенные модели верхней одежды. Цены показались ей чудовищными, и она вспомнила, что Ванс сказал ей: «Это вовсе не такая уж куча денег».

В конце концов, она купила безупречно скроенное черное пальто. Она твердо решила не заставлять «Маркхэм Электроник» тратиться на роскошную шубу. С некоторым недоумением Пейдж думала, каким образом бухгалтеры компании будут отчитываться за ее расходы. Кто она? Приманка для врага? Подставная невеста Ванса Купера? Окончательно запутавшись, Пейдж решила ни о чем пока не думать и снова обратила внимание на пальто. Тонкая шерстяная ткань смотрелась достаточно дорого. С какой-то болью она вспомнила, что ей все равно не понадобится шуба – еще до Дня Благодарения она вернется в Сан-Франциско, где климат гораздо мягче.

Когда Пейдж, наконец, добралась до особняка на Мюррей Хилл, ей передали, что миссис Уинтли отдыхает, и просила ее не беспокоить. У нее страшно болит голова.

От осознания того, что ее пребывание в Нью-Йорке скоро закончится и в полночь карета Золушки превратится в тыкву, от тишины в доме и воспоминаний о разговоре с Норманом Грэхемом Пейдж совсем приуныла. Чтобы поднять себе настроение, она надела к ужину огненно-красное платье, которое купила в последнюю минуту. Яркий цвет взбодрил ее, как звуки трубы. Потом она пошла в гостиную, чтобы спрятать нефритовый кулон в тайник. Норман, казалось, даже не обратил на него внимания; он был слишком занят своими собственными проблемами и претензиями к Пейдж.

Не успела она отвернуться от книжного шкафа, как в комнату вошла миссис Уинтли. Глаза женщины были затуманены.

– У вас сильно болит голова? – участливо спросила Пейдж.

– Благодарю вас, мне уже лучше. – На этом миссис Уинтли закрыла тему. – Какое прелестное платье.

– Я купила его сегодня. Мне хотелось поднять себе настроение, – сказала Пейдж, не подумав.

– А, понятно. Как прошел обед?

– Так себе. – Пейдж взяла с полки первую попавшуюся книгу. – Деньги так портят людей…

– Неужели? – серьезно спросил Ванс, который уже поднимался по лестнице. – Прошу вас, не задерживайте ужин, тетя Джейн. Я переоденусь и присоединюсь к вам через пятнадцать минут. Меня задержали на совещании. – Он показал на портфель, который держал в руке. – И боюсь, что сегодня мне допоздна придется работать.

Подойдя к Пейдж, он положил руку ей на плечо, потом взял ее за подбородок и небрежно поцеловал под пристальным взглядом миссис Уинтли. Пейдж невольно напряглась и слегка отпрянула от этого дежурного поцелуя, который предназначался для того, чтобы тетя Джейн ничего не заподозрила.

Почувствовав ее сопротивление, он слегка сощурился и сразу отпустил ее.

– Разумеется, мы подождем тебя, – сказала тетя. – Только прошу – не торопись, дорогой. От спешки у тебя может случиться несварение желудка на нервной почве.

Ванс засмеялся.

– Это пустяки для такой ломовой лошади, как я, тетя Джейн.

Пока женщины ждали Ванса, никто из них не произнес ни слова. Пейдж чувствовала, что что-то случилось. Она почуяла неладное с того самого момента, как миссис Уинтли вошла в комнату с потемневшими глазами и сдержанно с ней заговорила. Что же изменило ее отношение к Пейдж?

Когда Ванс вышел из своей комнаты и провел их в столовую, она увидела в нем такую же перемену. Он говорил очень мало, но Пейдж чувствовала на себе его взгляд, словно он хотел застать ее врасплох, и он взвешивал каждое ее слово, как будто искал в нем скрытый намек.

Ей хотелось крикнуть им обоим: В чем дело? О чем вы думаете? Вместо этого она отчаянно пыталась разрушить ледяное молчание, которое нависло над маленьким обеденным столом со сверкающими серебряными приборами и мягко светящимися огоньками свечей.

– Какое восхитительное платье, – наконец, произнес Ванс. – Тебе нужно чаще носить яркие цвета.

– Лесли мне тоже все время об этом твердит. – Пейдж повернулась к миссис Уинтли и рассказала ей о своих новых нарядах. – И черное шерстяное пальто, – заключила она.

– Тебе понадобится шубка, – заметил Ванс. – Ты не привыкла к нашим холодным зимам. – Однако, он тут же вспомнил, как и Пейдж до этого, что ей не понадобятся зимние вещи, и замолчал. Только тогда он заметил, что его тетя переводит взгляд с него на Пейдж с удивлением и растущей тревогой, и небрежно сказал:

– Тетя Джейн, как дела у Беверли?

– Я ее сегодня видела. Она приходила ко мне на чашку чая.

– Сказала что-нибудь интересное? – лениво спросил он, но вдруг увидел, что у миссис Уинтли расстроенное лицо.

– Да нет, ничего особенного.

Так вот оно что, подумала Пейдж. Приходила Беверли Мейн; она что-то про меня сказала, и тетя Джейн потеряла ко мне доверие.

– Вы когда-нибудь давали ей ключи от этого дома? – спросил Ванс.

– Ключи? Разумеется, нет! Не забывай, что я ее почти не знаю, и она стала гостить у меня только в последнее время.

– Это странно. Перкинс сказал, что если парадная и задняя двери были заперты, он не понимает, как она попала в дом – в тот вечер, когда мы с Пейдж приехали из Сан-Франциско. Он утверждает, что не впускал ее в дом и увидел ее только тогда, когда вы позвонили, и он поднялся наверх.

– Но как же… Я не понимаю…

– Я тоже, – хмуро отозвался Ванс. – Но мне кажется, что вам стоит как можно скорее сменить все замки.

Миссис Уинтли была озадачена.

– Если я тебя правильно поняла, Ванс, ты не совсем доверяешь моей крестнице. Но, уверяю тебя, я не давала ей ключи от этого дома.

– А у кого еще есть ключи?

– У меня, у тебя, у Перкинса и его жены, у Марты был ключ. Это все.

После ужина миссис Уинтли сказала, что у нее снова разболелась голова, и поднялась к себе в комнату, оставив их наедине.

Пейдж взяла книгу и тоже направилась к себе в комнату.

– Куда вы идете? – спросил Ванс.

– Я подумала, что мне лучше почитать у себя в комнате, чтобы дать вам спокойно поработать.

– Подождите, не убегайте, – попросил он. Взгляд темно-голубых глаз скользнул по его лицу, но прочесть в нем что-нибудь было невозможно. – Тетя Джейн удивится, почему мы так мало времени проводим вместе. Влюбленные пары так себя не ведут.

– Ах, да, конечно.

Он, в свою очередь, испытующе взглянул на Пейдж, удивившись холодку в ее голосе. Через некоторое время он спросил:

– Что с вашей приманкой?

– Вы имеете в виду нефритовый кулон? – Она поднялась и показала ему свой тайник. – Я не могу носить его постоянно, – пояснила она. – Очевидно, в моей комнате его хранить нельзя. На мой взгляд, это самое надежное место, особенно на этой полке, среди других старых книг.

– Неплохая идея, – заметил он. – Все эти книги входили в гигантскую библиотеку моего деда. Там попадаются довольно любопытные редкие экземпляры.

– Он быстро прибавил: – Есть какая-нибудь реакция на кулон?

– Пока нет. Вчера я виделась с Элис Харвест, муж которой работает в Сан-Франциско. На мне не было кулона, но я сказала ей, что мне его подарила Лесли, и описала его. По-моему, она совершенно им не заинтересовалась.

– Почему Харвесты развелись?

Пейдж тихо засмеялась.

– Чуть не развелись. Это все из-за операции «Центр». Элис показалось, что Тед перестал обращать на нее внимание, поэтому она приехала в Нью-Йорк, чтобы устроить себе каникулы и заодно доказать ему, что она независима. И ей здесь очень не нравится – она скучает без Теда. Вам надо было слышать, как я с ней разговаривала. Наверное, я была похожа на доброго дядюшку.

– То есть?

– Ей нужно было вправить мозги. Я сказала, что мы с вами помолвлены, но я почти вас не вижу, потому что вы все силы отдаете своей работе. Еще я сказала ей, что была бы о вас невысокого мнения, если бы вы жертвовали всем только ради того, чтобы меня развлекать. К тому же, – Пейдж снова засмеялась, – я рассказала ей жалостливую историю о том, как Лесли в Сан-Франциско приглашает Теда на обед, поскольку он совершенно измучился от холостяцкой жизни. После этого Элис решила срочно вернуться домой.

Суровое лицо Ванса смягчилось.

– Тактика Макиавелли, – с усмешкой заметил он. – Вы меня удивляете.

– По крайней мере, это помогло, – парировала она. – И они так любят друг друга, что с ее стороны глупо рисковать своим будущим ради каких-то, мифических прав.

– А деньги ее не беспокоили? – небрежно поинтересовался он.

Пейдж посмотрела на него с удивлением.

– Нет. А что? Ну да, ей не особенно нравится то, что Тед каждый месяц откладывает часть жалования, вместо того, чтобы жить на все свои средства, как… – Она замолчала, словно жалея, что так много сказала.

Когда Ванс понял, что она не собирается продолжать, он спросил:

– Вам понравился сегодняшний обед в ресторане?

– Я обедала с…

– С Норманом Грэхемом.

– Откуда… Ну да, конечно, вам сообщили шпионы, работающие на компанию. – В ее голосе появилось раздражение.

– Но вы знали с самого начала, что за вами будут следить для вашей же защиты, – напомнил ей Ванс.

– И для того, чтобы выяснить, кто охотится за этим нефритовым кулоном. Кстати, он был на мне сегодня, а Норман даже его не заметил. Я думаю, он не обратил бы на него внимания, осыпь я кулон всеми бриллиантами Британской короны. Он был готов растерзать меня.

– Почему?

– Он обвинил меня в том, что ему устроили проверку, а мистер Форрест, его директор – вы, конечно, в курсе – сказал ему, что именно я пустила по его следу собак. Мистер Форрест сам очень зол, так как защищает своих людей. Знаете что, Ванс Купер, я ни на секунду не поверю, что Норман Грэхем причастен к любой попытке украсть секретную информацию и выслать ее из страны.

– Пока его никто в этом не обвиняет. – Ванс пытался говорить сдержанно. Его глаза не отрывались от ее порозовевшего лица. – Очевидно, вас очень волнует судьба Грэхема.

– Я не хочу, чтобы из-за меня пострадал мой друг. Насколько я знаю, единственное, в чем он грешен, это в знакомстве со мной.

Зазвонил телефон, и Ванс потянулся к трубке.

– Не уходите, – сказал он, когда Пейдж встала и направилась к своей комнате. – Мне нужно с вами поговорить. Он сказал в трубку: – Да? А, добрый вечер, Рут… Да, она здесь. – Он передал трубку Пейдж, одними губами произнеся: «Рут Форрест».

– Добрый вечер, миссис Форрест.

– Моя дорогая, простите, что я вас не предупредила заранее, не могли бы вы с Вансом поужинать с нами завтра в восемь? Конечно, это не Бог весть что, ведь Майлз работает, как вол, да и у меня куча дел. Но мы оба хотим с вами познакомиться поближе, ради вас и Ванса.

– Вы очень любезны. Я надеюсь, что мы сможем прийти. Мне сначала нужно спросить Ванса, какие у него планы. – Пейдж закрыла трубку ладонью и повторила приглашение миссис Форрест. Когда он выразительно кивнул, она сказала: – Ванс будет свободен, и мы с удовольствием с вами поужинаем. Спасибо вам огромное, и до встречи завтра в восемь.

– Отлично. Форма одежды парадная. Майлз будет в восторге. Он без ума от Ванса. – Ее голос звучал как-то странно, и Пейдж нахмурилась, повесив трубку.

– Что-нибудь не так? – спросил Ванс.

– Миссис Форрест действительно меня невзлюбила.

Свет от настольной лампы падал на медные волосы Ванса, на жесткие черты его лица, на глаза, которые были затуманены, когда он смотрел на Пейдж. Только минуту назад он просил Пейдж остаться и поговорить с ним. Теперь же он взял свой портфель, пробормотав ей:

– Спокойной ночи.

Когда она затворила за собой дверь, он снова положил портфель, потянулся к телефону и набрал номер. Потом он долго что-то говорил в трубку тихим голосом.