"Вечер в Венеции" - читать интересную книгу автора (Поплавская Полина)

Глава 15

Божене не спалось. Она полулежала на диване в гостиной и чувствовала, что так и не сможет заснуть в новогоднюю ночь.

И тогда она встала и прошла в мастерскую. Работа ждала ее еще с Рождества. «Миленький… Тебя совсем позабыли», – прошептала она, беря в руки незаконченный перстень и обращаясь к нему. После сегодняшнего разговора со священником она знала, что обязательно закончит этот перстень, а там будь что будет. Похоже, она слишком часто стала повторять эти слова… Но вспоминая разговор с падре, Божена решила покориться тому, что должно снова изменить ее жизнь.

Она подготовила нужные инструменты, села за верстак и взялась за работу. Словно дав молчаливый обет, она проработала всю ночь, с утра немного передохнула, а в обед снова вернулась в мастерскую.

…Так продолжалось не меньше двух недель. Божена, предупредив всех в Праге, что будет звонить сама, отключила телефон. Затем попросила привратника не пускать к ней никого, кроме посыльных из магазина и ближайшей траттории, из которой ей присылали отличные обеды, – а во время работы аппетит у нее всегда был зверский – и отходила от верстака лишь тогда, когда ее переутомленные глаза отказывались различать мелкие детали и начинали закрываться сами собой, требуя отдыха. Она ненадолго уходила в спальню, чтобы забыться коротким сном, но проснувшись и наскоро перекусив, тут же возвращалась в мастерскую. Она потеряла счет дням.

Задача была почти невыполнимой. Вычерчивая свои эскизы, дедушка делал все расчеты для своих уникальных инструментов, часть которых пропала во время его скитаний, а часть пришла со временем в негодность. Те инструменты, что достались в наследство Божене, всегда были при ней: она предпочитала пользоваться ими, а не современными – может, и более удобными, но слишком упрощенными; тогда как инструменты деда, изготовленные им самим, позволяли ей без слов перенимать многие его секреты.

Божена всегда работала так: сначала представляла свое будущее изделие во всех подробностях и ракурсах, а потом думала, каким способом можно достичь желаемого результата. И никаких спасительных рецептов тут быть не могло – каждый раз приходилось изобретать что-то новое. Она переняла эту технику импровизации у старого Америго, следя в детстве за тем, как он работает, и слушая, что он при этом говорит: а Америго всегда был, в отличие от нее, достаточно говорлив… И уже тогда старый мастер заложил основы ее будущих ослепительных успехов, тех успехов, секрет которых потом пытались разгадать многие, в том числе Томаш. Сколько он ни пытал ее, сколько ни наблюдал за ее работой – так и не смог понять, почему Божена, обходясь без единого эскиза, всегда так точна в своих расчетах и выбирает оптимальный способ для достижения цели. Не то чтобы Божена что-то скрывала от него… Скорее, она просто понимала: если Томаш не постиг этого, учась у самого Америго, ее слова уже не объяснят ему ничего.

…Томаша она теперь вспоминала редко, лишь в связи с работой. За год, проведенный в Праге после прошлогоднего карнавала, Божена почти не виделась с ним. Вернувшись тогда из Венеции, она забрала свои вещи, переселила Холичека к Николе и ушла, оставив Томашу квартиру вместе с воспоминаниями об их прошлом. Только изредка до нее доходили слухи, что его видели в каких-то компаниях – и все время с разными женщинами. Божена подозревала, что ему вешаются на шею его постоянные клиентки: раньше, когда в мастерской рядом с Томашем сидела Божена, они были вынуждены сдерживаться – теперь же им никто не мешал. А Томаш, теша свое мужское самолюбие, видимо, не сопротивлялся. «Интересно, сколько бесплатных заказов он уже выполнил?» – подумала тогда Божена. О том, чем заканчиваются подобные альянсы, она прекрасно знала. Случайно встречаясь с ней на выставках или просто в городе, Томаш поспешно скрывался из поля зрения. Потом, перебравшись жить в Венецию, Божена подумала, что они могут так больше и не встретиться с ним – никогда в жизни. От этой мысли становилось жутковато, и тогда она остро ощущала собственное одиночество. Но в последнее время все изменилось…

Луиджи вытеснил из ее жизни многое, в том числе и размеренный ритм существования. Божена давно ощущала себя зрелой женщиной, успевшей обрасти сонмом приятных привычек. Но сейчас ей казалось, что и тридцать лет – возраст еще не достаточный для того, чтобы хорошенько узнать саму себя.

Она с головой ушла в работу, мысли о которой переплетались в ее сознании с мыслями о Луиджи. И теперь, стараясь превзойти саму себя, она «высаживала» на золотые подушечки-лепестки бриллиант за бриллиантом, чернила серебряный стебель, рассчитывала правильность изгиба – но самое главное оставалось еще впереди. Сложнейший механизм, позволяющий сдвигать один из лепестков лилии, ей только предстояло изобрести. Видимо, дедушка заранее знал, как это сделать, и, делая эскиз, не утруждал себя излишними подробностями на бумаге. Но Божена понимала, что и с отодвинутым лепестком перстень должен сохранять гармонию форм, плавно переходя из одного состояния в другое. В изделиях Божены совершенным было все, включая застежки и те части, что скрыты от глаз. Какой стороной ни поворачивались созданные Боженой вещи, они всегда оставались прекрасными.

Но секрет тайника никак не давался ей. «Хотя бы одним глазком взглянуть на дедушкин перстень!» – сокрушалась Божена в минуты отчаяния и снова принималась за работу. И когда уже в третий раз переделанный механизм не устроил ее, она решилась.

Ранним утром Божена вышла наконец из дома, чего давно не делала, и направилась в уже знакомый ей полицейский архив. Как ни странно, на этот раз ей не чинили никаких препятствий.

Покопавшись в пожелтевших протоколах, Божена выяснила, что арестованный перстень некоторое время хранился в архиве венецианской квестуры, а затем был продан на одном из благотворительных аукционов, традиционно устраиваемых венецианской администрацией.

На этом след перстня терялся: кто купил его на аукционе, было неизвестно.

Удрученная результатами своих поисков, Божена возвращалась домой. Но вдруг… словно что-то уже виденное внезапно мелькнуло перед ее глазами, и она быстро пошла в сторону цветочного магазина, в витрине которого не так давно разглядывала лилии. Купив несколько веток этих нежных благородных цветов, она отнесла их домой, погрузила стебли в прозрачную вазу с водой и поставила перед собой на верстак.

Наслаждаясь неповторимым ароматом, Божена изучала каждый цветок. В букете попадались бутоны и уже распустившиеся цветы. Божена поставила рядом три цветка: лилию, едва расправляющую лепестки, полураскрытую и широко распахнутую. Она смотрела на них, бережно щупала кончиками пальцев, медленно поворачивая вазу… И наконец в этом дивном цветочном танце уловила секрет тайника: с поворотом крышечки-лепестка бриллиантовая лилия должна распуститься! И теперь Божена знала, как ей добиться этого.

Еще несколько дней напряженной работы – и почти все было готово. Теперь оставалось то, без чего нельзя было обойтись, – предварительная примерка.

И только сейчас Божена поняла, как давно она не видела человека, из-за которого просидела полмесяца взаперти. Взволнованная, она спустилась к привратнику и от него узнала, что Луиджи за все это время ни разу не пытался ее повидать.

Это встревожило Божену не на шутку. Но помня совет, данный ей падре, она поднялась к себе и быстро заполнила свой именной бланк с официальным приглашением на примерку. Снова спустившись к привратнику, она попросила его побыстрее отправить приглашение, после чего опять поднялась к себе в квартиру, прошла в спальню и крепко заснула на кровати Америго Америги.