"Битва за Кальдерон" - читать интересную книгу автора (Батчер Джим)

ГЛАВА 18

Тави спал мертвым сном и проснулся только тогда, когда кто-то сильно потряс его за плечо. Он неохотно пошевелился — все тело у него затекло, ибо он спал в одном положении, — и вытер рот.

— Что? — пробормотал он.

Спальня, которую он делил с Максом, была тускло освещена, значит, были сумерки. Он проспал несколько часов.

— Я сказал, — ответил суровый, глубокий голос, — что ты должен немедленно подняться.

Тави заморгал и посмотрел на того, кто его разбудил. Гай наградил его строгим взглядом.

— Я не могу тратить время на мальчишку-пастуха, который крепко спит и не исполняет своих обязанностей, наложенных на него Первым лордом королевства.

— Сир, — пролепетал Тави и резко сел. Он убрал волосы с лица и принялся моргать, пытаясь проснуться. — Прошу меня простить.

— Я ожидал от тебя большего, — продолжал Гай с суровым выражением лица. — Рассчитывал, что ты будешь себя вести, как… например, как бастард Антиллуса. Прекрасный молодой человек. Великолепная репутация верного подданного. Честь. Долг. К тому же он ослепительно красив.

Тави закатил глаза и врезал «Гаю» в живот кулаком.

— Ой, — выдохнул фальшивый Гай, и его голос снова стал голосом Макса. Черты лица Первого лорда начали меняться, и Тави увидел красавчика со сломанным носом. Он широко улыбался. — Неплохо, верно? Ты мне поверил.

Тави потер шею там, где у него затекли мышцы.

— Всего на мгновение.

— Ха, — сказал Макс. — Но ты знаешь, где он на самом деле находится и в каком состоянии. А остальным это неизвестно — по крайней мере, таков наш план. — Он вытянул ноги и посмотрел на пальцы. — Кроме того, я уже присутствовал на церемонии открытия Гонок ветра и еще исполнил полдюжины мелких функций. Стоит мне только напустить на себя важный вид и произнести короткие слова, и все начинают из кожи вон лезть, чтобы меня не рассердить. — Макс поднял брови. — Быть Первым лордом совсем неплохо.

— Тише, — предупредил друга Тави, оглядываясь по сторонам. — Здесь небезопасно обсуждать подобные темы.

— Не думаю, что сюда шпионы решат заглянуть в первую очередь, — заявил Макс и легкомысленно поболтал ногой в воздухе. — Тебе удалось хоть немного отдохнуть?

— Похоже, удалось, — поморщившись, ответил Тави.

— В таком случае пора возвращаться на работу, — сказал Макс. — Переоденься — и идем со мной.

Тави тут же встал с кровати.

— И что мы будем делать?

— Я продолжу свое блестящее представление, — сказал Макс. — Во всяком случае, когда мы, два пажа Первого лорда, посетим его в его покоях. А ты будешь со мной заниматься.

— Заниматься с тобой?

— Да. Ведь именно ты в первый год обучения написал великолепную работу касательно теории магии фурий, а я должен выступать перед… Советом или чем-то в этом роде.

— Перед Советом спикеров Общества магии? — спросил Тави.

Макс кивнул.

— Да, перед ними. Они встречаются с Первым лордом, чтобы получить у него согласие на проведение каких-то исследований… — Макс прищурился. — Мне постоянно лезут в голову слова «пиво» и «артрит», но они неправильные.

Тави заморгал.

— Антропоморфная теорема?

Макс снова кивнул с равнодушным видом.

— Точно. Мне нужно все про это узнать к тому моменту, как мы дойдем до дворца, — и ты меня научишь.

Тави хмуро посмотрел на своего товарища и принялся стягивать с себя одежду, чтобы переодеться в чистую. Он даже не стал раздеваться, когда повалился на кровать после того, как сбежал из Черного коридора утром. Он уже почти проснулся, когда закончил одеваться, и, взяв расческу, принялся причесывать волосы.

— Я спешу.

— О, — сказал Макс, наклонился и поднял конверт, лежащий на полу. — Кто-то подсунул его под дверь.

Тави взял конверт и сразу узнал почерк.

— От моей тети Исаны.

На улице зазвонили вечерние колокола, возвещавшие наступление сумерек.

— Вороны, — выругался Макс, встал и направился к двери. — Идем. Я должен быть там через четверть часа.

Тави сложил конверт и засунул его в сумочку на поясе.

— Ладно, пошли.

Они вышли из комнаты и направились через территорию Академии в сторону одного из потайных входов в подземелья.

— Что тебе нужно знать?

— Ну… хмм… все, — ответил Макс через несколько шагов.

Тави с возмущением на него посмотрел.

— Макс, это обязательное знание. Основы магии фурий. Ты же ходил на занятия.

— Ну, ходил.

— Больше того, мы вместе их посещали.

Макс с мрачным видом кивнул.

— И ты там был почти все время, — сказал Тави.

— Конечно, — не стал спорить Макс. — Занятия были днем. Я ничего не имею против образования, если оно не мешает моему сну.

— А ты слушал? — поинтересовался Тави.

— Ну… — сказал Макс. — Ты не забыл, что перед нами сидела Ривус Мара. Ты же ее помнишь. Та, у которой рыжие волосы и великолепные… — он закашлялся, — глаза. Большую часть лекций мы потратили на то, чтобы выяснить, кто кого победит в магии земли.

Это объясняло, почему Макс появлялся на занятиях почти каждый день, а после них куда-то пропадал, мрачно подумал Тави.

— Большую часть — это сколько?

— Все, — ответил Макс. — Кроме того дня, когда я страдал от похмелья.

— Что? Как же тебе удалось написать зачетный тест?

— Ну… помнишь Иджению? Блондинку из Плациды? Она оказалась настолько благородной, что…

— Слушай, заткнись, Макс, — проворчал Тави. — Это был трехмесячный курс. Как, по-твоему, я смогу его тебе пересказать за пятнадцать минут?

— Весело и без глупых жалоб, — ухмыляясь, ответил Макс. — Как верный и изобретательный подданный королевства и слуга Короны.

Тави вздохнул, убедился, что за ними никто не следит, скользнул в незапертый сарай для инструментов и через потайной люк в полу выбрался на лестницу, ведущую в подземелья. Макс зажег магическую лампу и протянул ее Тави, после чего взял себе другую.

— Готов слушать? — спросил у него Тави.

— Ясное дело, готов.

— Антропоморфная теорема, — сказал Тави. — Ты знаешь, что фурии являются существами, населяющими стихии.

— Да, Тави, — сухо ответил Макс. — Благодарю тебя за подробные разъяснения, но это я и без тебя знаю.

Тави проигнорировал его заявление.

— С самого начала алеранской истории между магами, связанными с фуриями, идут дебаты относительно природы этих созданий, и на сей счет существует несколько теорий. Кроме того, известно некоторое количество идей касательно того, сколько фурий в реальности обладают теми свойствами, которые мы используем, и до какой степени мы вынуждаем их быть тем, что они есть.

— Не понял? — сказал Макс.

— Мы общаемся с фуриями мысленно, — пожав плечами, сказал Тави, употребив множественное число — «мы». Хотя он был единственным ныне живущим алеранцем, который мог сказать «вы». — Именно об этом и говорит теория навязанной антропоморфности. Возможно, часть наших мыслей формирует образ фурий, когда они появляются перед нами. Может быть, фурия ветра вообще ни на что не похожа. Но когда маг встречается с ней и использует ее, возможно, он где-то в глубине своего сознания представляет себе, что она должна быть похожа на лошадь, или орла, или еще что-нибудь такое же. Поэтому, когда эта фурия приобретает видимый образ, она так и выглядит.

— Так, понятно, — сказал Макс. — Мы можем бессознательно придавать им какую-то определенную форму, верно?

— Верно, — подтвердил Тави. — Это самое распространенное мнение в городах и среди большинства граждан. Но некоторые ученые поддерживают теорию естественной антропоморфности. Они утверждают, что, поскольку каждая из фурий связана с определенной частью своей стихии — горой, ручьем, лесом и все такое, — они имеют присущие только им уникальные способности, особенности и индивидуальность.

— И по этой причине многие из тех, кто живет за пределами городов, дают своим фуриям имена? — догадался Макс.

— Правильно. И по этой же причине те, кто живет в городах, над ними потешаются, считая такие идеи варварскими предрассудками. Однако в долине Кальдерон принято давать фуриям имена. Все они выглядят по-разному. И сильны каждая по-своему. А еще они намного могущественнее большинства городских фурий. Получается, что алеранцы, населяющие самые малоразвитые районы королевства, управляют фуриями, чьи возможности значительно превосходят возможности остальных фурий.

— В таком случае как можно считать теорию навязанной антропоморфности правильной?

Тави пожал плечами.

— Они утверждают, что, поскольку маг представляет себе определенное существо, наделенное формой, индивидуальностью и набором каких-нибудь способностей, даже если он не признается в этом самому себе, он может сделать больше, ибо очень мало зависит только от его мыслей.

— Получается, маг, который дал имя своей фурии, способен сделать больше, ибо он слишком глуп, чтобы понимать, что он этого не может? — спросил Макс.

— Так считают те, кто поддерживает теорию навязанной антропоморфности.

— Это же глупо, — сказал Макс.

— Возможно, — не стал спорить с ним Тави. — Но существует вероятность того, что они правы.

— Хорошо, в таком случае как теоретики естественности объясняют тот факт, что очень у многих людей имеются фурии без определенной индивидуальности?

Тави кивнул, признавая правомерность его вопроса. Более того, это был очень хороший вопрос. Макс, конечно, не знал, что такое дисциплина, но с мозгами у него все было в полном порядке.

— Теоретики естественности говорят, якобы фурии, живущие в землях, где быстро развиваются города и все такое, имеют тенденцию слабеть. Они теряют свою отличительную индивидуальность по мере того, как переходят от одного поколения к другому, и по мере того, как все более обширные участки дикой природы заселяются и подчиняются людям. Они продолжают присутствовать, но вместо своей естественной формы фурии распадаются на бесчисленное количество крошечных частичек, которые маг собирает вместе, когда хочет что-то сделать. Они не такие сильные, зато более надежные, ибо у них нет капризов, причуд и слабостей.

— Возможно, это до некоторой степени разумно, — сказал он. — Мой старик много чего мне сказал, когда я дал имя одной из своих фурий. — В голосе Макса появились едва уловимая горечь и жесткие интонации. — Твердил, мол, это детская игра и чепуха. Мол, ему нужно излечить меня от таких пагубных привычек, пока они меня не прикончили. Мне было трудно поступать так, как требовал он, но он не желал ничего слушать.

Тави увидел боль в глазах друга и вспомнил шрамы у него на спине. Возможно, у Макса имелись собственные причины не слушать объяснений наставника в классе, которые не имели ничего общего с его легкомысленным поведением. Тави казалось, что он оказался в полном одиночестве, и испытывал от этого боль, когда слушал основную теорию и историю магии фурий. Но, может быть, этот курс вызвал у Макса не меньше тяжелых воспоминаний и мыслей, чем у него самого.

— Итак… — вздохнув, сказал Макс. — Что же на самом деле?

— Представления не имею, — сказал Тави. — Никто не знает наверняка.

— Так-так, — нетерпеливо сказал Макс. — Но какую теорию поддерживает Гай? На Совете спикеров обязательно возникнут споры и обсуждения.

— Так бывает каждый год, — сказал Тави. — Я был там в прошлом году. Гай не принимает ничьей стороны. Они собираются, чтобы попытаться убедить его в своей правоте, приводят факты, которые им удалось узнать, а он слушает и кивает, старается никого не обидеть, но и никого не поддерживает. У меня такое впечатление, будто Совету требуется лишь повод, чтобы накачаться прекрасным вином из погребов Первого лорда, а еще выставить перед ним своих противников и соперников дураками.

Макс поморщился.

— Вороны, как же я рад, что я не Первый лорд. От такой жизни я бы через полтора дня спятил. — Он покачал головой. — А что мне делать, если кто-нибудь попытается заставить меня дать какой-нибудь ответ?

— Выкручивайся, не говори ничего определенного, — ответил Тави, который вдруг понял, что такой невнятный ответ доставил ему удовольствие.

— А если они начнут обсуждать какую-нибудь теорию, о которой я не имею ни малейшего представления?

— Делай то, что ты обычно делаешь, когда маэстро задает тебе во время занятий вопрос, на который ты не знаешь ответа.

— Рыгать? — удивленно спросил Макс.

Тави вздохнул.

— Нет, конечно, Макс. Отвлеки их внимание на что-нибудь другое. Тяни время. Только не пытайся использовать для этого какие-нибудь функции своего тела.

— Дипломатия оказалась сложнее, чем я себе представлял, — грустно сказал Макс.

— Это всего лишь официальный обед, — напомнил ему Тави. — Ты справишься.

— Я всегда справляюсь, — ответил Макс, но в его голосе не было слышно его обычной самонадеянности.

— Как он? — спросил Тави.

— Даже не пошевелился ни разу, — ответил Макс. — Не приходил в себя. Но Киллиан говорит, что сердцебиение стало увереннее и сильнее.

— Это хорошо, — сказал Тави. — А что будет, если…

— Если он так и не придет в себя? — мрачно договорил за него Макс.

— Угу.

— Легионы начнут сражение за корону. Много людей погибнет, — вздохнув, сказал Макс.

Тави покачал головой.

— Но ведь есть закон и прецеденты касательно смерти короля, у которого нет наследника. Совет лордов и Сенат назовут кандидатов и определят, кто из них лучше подходит для того, чтобы занять трон. Разве не так?

— Официально — так. Но какое бы решение они ни приняли, толку от этого не будет никакого. Верховные лорды, желающие заполучить трон, могут некоторое время прилично себя вести, но рано или поздно один из них потерпит поражение в политической игре и перейдет к военным действиям.

— Гражданская война?

— Точно, — подтвердил Макс и поморщился. — А пока мы тут будем заниматься своими делами, южные города с радостью отобьют у нас города Защитной стены. А без их поддержки… — Макс покачал головой. — Я отслужил два срока на Стене. Мы охраняем ее от ледовиков, но мы не настолько неприступны, насколько принято считать. Я несколько раз видел собственными глазами, как они чуть не прорвали нашу оборону. Без поддержки Короны она падет за три года. Может, за четыре.

Они некоторое время молча шагали по туннелю. Тави постоянно забывал, что знания Макса относительно военной мощи верховных лордов и их легионов могут поспорить с его собственным пониманием алеранского общества, политики и истории или тем, как Гаэль разбиралась в торговых операциях или движении денег, а Эррен — в математике и статистике. Каждый из них был силен в какой-то определенной области — в зависимости от наклонностей, что стало одной из причин, по которой их выбрали для обучения в качестве курсоров.

— Макс, — тихо сказал Тави, — ты с этим справишься. Я там буду и помогу, если у тебя возникнут проблемы.

Макс сделал глубокий вдох и посмотрел на него сверху вниз. Его губы искривил намек на улыбку.

— Просто дело в том, что многое зависит от того, как я буду себя вести. Если я совершу ошибку, может погибнуть огромное количество людей. — Он вздохнул. — Кажется, я уже жалею, что плохо слушал на занятиях.

Тави удивленно поднял брови.

— Я сказал «кажется», — подмигнул ему Макс.

В конечном итоге все могло быть и хуже.

«Гай» принял Совет спикеров в своей личной приемной, размером не уступавшей лекционному залу Академии. Там собрались члены Совета, их жены, помощники и их жены — всего пятьдесят или шестьдесят человек. Плюс дюжина членов Королевской гвардии. Макс прекрасно сыграл свою роль, расхаживал между гостями, беседовал с ними, а Тави слушал и наблюдал за ним со своего незаметного места в завешенном занавеской алькове. У Макса лишь один раз возникла проблема, когда один особенно настойчивый молодой лорд поднял какой-то весьма путаный технический вопрос магии, но Тави тут же вмешался, поспешно вручив Первому лорду сложенный листок бумаги, на котором он нацарапал ему записку. Макс развернул его, прочитал, вежливо извинился и отвел Тави в сторону, якобы для того, чтобы дать новые указания.

— Спасибо, — сказал Макс. — Проклятье, а что такое обратно пропорциональное предрасположение?

— Честное слово, я не имею ни малейшего понятия, — сказал Тави, кивая, чтобы показать, что он понял приказ.

— Ну, по крайней мере, я не чувствую себя полным дураком. Ну, как у меня получается?

— Прекрати пялиться на вырез леди Эразмус, — сказал Тави.

Макс удивленно приподнял бровь.

— Я не пялился.

— Очень даже пялился. Прекрати.

— Тави, я молодой мужчина, — вздохнув, сказал Макс. — Я просто не в состоянии контролировать некоторые вещи.

— А ты учись, — заявил Тави, склонил голову, сделал два шага назад и отправился в свой альков.

В остальном все шло вполне нормально, а через некоторое время раздался сигнал ночного колокола, сообщая гостям, что им пора уходить. Гости, слуги, затем стража покинули приемную, где воцарились приятная тишина и покой.

Макс громко вздохнул, взял бутылку вина с одного из столов и плюхнулся в кресло. Он сделал большой глоток, поморщился и потянулся, расправив уставшую спину.

Тави вышел из-за занавески.

— Что ты делаешь?

— Потягиваюсь, — проворчал Макс, и его собственная интонация прозвучала неожиданно странно из уст Первого лорда. — Гай примерно одного со мной роста и веса, но у него более узкие плечи. Через некоторое время у меня все начинает дико болеть. — Он сделал еще глоток вина. — Вороны, как же я хочу хорошенько отмокнуть в горячей воде.

— По крайней мере, надень свою одежду и все такое, прежде чем так себя вести. Кто-нибудь может увидеть.

Макс издал непристойный звук губами и языком.

— Это личные покои Первого лорда, Тави. Никто не явится сюда без приглашения.

Как только он это сказал, Тави услышал шаги и тихий щелчок поворачивающейся ручки незаметной двери в дальнем конце комнаты. Он отреагировал мгновенно, нырнул в занавешенный альков и принялся смотреть сквозь щелочку на то, что происходило в комнате.

Дверь открылась, и в комнату спокойно вошла Первая леди.

Кария Гай, жена Первого лорда, была на десять лет старше Тави и Макса. Все знали, что ее брак с Гаем был политическим, а не по любви и Гай использовал его с целью разрушить союз верховных лордов Калара и Форции, который угрожал Короне.

Сама Кария была женщиной безупречного происхождения, обладала магией исключительной силы и элегантной красотой. Ее прямые длинные волосы, заплетенные в косу, усеянную сияющими огненными жемчужинами, были переброшены через плечо. Платье из тончайшего шелка приятного кремового цвета, отделанное голубым и алым кантом, указывало на принадлежность к дому Гая. Драгоценности сверкали на пальцах левой руки, на обоих запястьях, на шее и в ушах — сапфиры и кроваво-красные рубины, под цвет отделки на платье. Белая кожа, темные глаза и губы, сжатые в жесткую, не сулящую ничего хорошего линию.

— Милорд супруг, — сказала она и присела перед фальшивым Гаем в реверансе. Все ее существо пронизывала едва сдерживаемая ярость.

У Тави замерло сердце. Глупо, как глупо. Естественно, жена Первого лорда допущена в его покои. Их апартаменты соединены между собой серией проходов и дверей, как это принято в доме Гая вот уже несколько веков.

И, забери всех вороны, за всеми этими событиями Тави не пришло в голову, что Максу придется обманывать жену Гая. Вот сейчас все откроется! Тави уже собрался выйти из своего укрытия и рассказать все Первой леди, прежде чем она узнает правду сама.

Но он колебался. Его интуиция громко вопила, предупреждая об опасности, и, хотя у него не было на это никаких причин, он не сомневался: если они признаются Первой леди в обмане, произойдет катастрофа.

Поэтому он стоял за занавеской и не шевелился, боясь даже дышать.

Макс успел сесть в более правдоподобную позу, прежде чем Первая леди вошла в комнату. На его лице появилось сдержанное, очень серьезное выражение, когда он поднялся и отвесил ей вежливый поклон, который идеально походил на манеру Гая.

— Миледи супруга, — ответил он.

Она перевела глаза с его лица на бутылку и снова на его лицо.

— Я вас как-то огорчила, милорд?

«Гай» нахмурился и задумчиво поджал губы.

— Почему вы так решили?

— Я ждала вашего приглашения на прием, милорд. Мы договорились об этом несколько недель назад. Но оно так и не пришло.

Макс поднял брови, хотя в этом жесте было больше усталости, чем удивления.

— Ах да. Я забыл.

— Вы забыли, — сказала Кария, и в ее голосе прозвучало презрение. — Вы забыли.

— Я Первый лорд Алеры, миледи, — напомнил ей Макс, — а не календарь, где записаны предстоящие встречи.

Она улыбнулась и склонила голову, хотя на ее лице появилось обиженное выражение.

— Разумеется, милорд. Я уверена, все поймут, почему вы решили оскорбить свою собственную жену перед лицом всего королевства.

Тави поморщился. Никто не задал ни одного вопроса касательно отсутствия на приеме Первой леди. На самом деле, если Первый лорд запретил ей находиться рядом с ним на таком сравнительно малозначительном приеме, известие об этом быстро распространится.

— В мои намерения не входило унизить вас, Кария, — сказал Макс, встал и подошел к ней.

— Вы никогда и ничего не делаете без причины, — резко сказала она. — Если это не входило в ваши намерения, зачем же вы тогда так со мной поступили?

Макс склонил голову набок и с восхищением на нее посмотрел.

— А если я хотел один насладиться вашей красотой? Платье просто великолепно. И какие изысканные украшения. Хотя они не идут ни в какое сравнение с женщиной, которая их надела.

Кария замерла на месте, а потом удивленно раскрыла рот.

— Я… благодарю вас, милорд.

Макс улыбнулся ей, подошел поближе и приподнял одним пальцем ее подбородок.

— Возможно, я хотел, чтобы вы были здесь, когда ваше внимание будет принадлежать только мне.

— Ми… милорд, я не понимаю, — заикаясь, пролепетала Кария.

— Если бы сейчас нас окружала громадная скучная толпа, — сказал Макс, глядя ей в глаза, — я не смог бы сделать ничего подобного.

И он наклонился и поцеловал Первую леди Алеры, жену самого могущественного человека в мире, прямо в губы.

Тави смотрел на него и не мог отвести взгляда. «Идиот», — подумал он.

Поцелуй продолжался неприлично долго, а рука Макса легла на затылок Карий и удерживала ее во время поцелуя с совершенно хозяйской уверенностью в собственном праве. Когда он отодвинулся, щеки Первой леди покраснели, она задыхалась.

Макс встретился с ней взглядом и сказал:

— Приношу свои извинения. Я совершил ошибку, миледи. И постараюсь загладить перед вами свою вину.

Говоря это, он медленно опустил взгляд вдоль ее шелкового платья, а затем снова поднял глаза на Карию, теплые и наполненные страстью.

Кария облизнула губы и, казалось, несколько мгновений не могла подыскать нужных слов.

— Хорошо, милорд.

— В любой момент может появиться мой паж, — сказал он и ласково провел пальцем по ее щеке. — У меня есть еще дела, но, если повезет, когда я с ними покончу, у меня останется часть ночи. — Он приподнял брови в безмолвном вопросе.

Кария еще сильнее покраснела.

— Если позволит долг, милорд. Это доставит мне радость.

Макс улыбнулся.

— Я надеялся, что вы это скажете. — Он опустил руку и едва заметно ей поклонился. — Миледи.

— Милорд, — ответила она, снова присела в реверансе и вышла в ту же дверь, через которую вошла.

Тави подождал немного, прежде чем выйти из своего алькова, и уставился на Макса. Его друг без сил повалился в ближайшее кресло, поднес дрожащей рукой бутылку к губам и осушил ее одним огромным глотком.

— Ты спятил, — тихо сказал Тави.

— Я не мог придумать, что еще следует сделать, — ответил Макс, и тембр его голоса изменился, вернувшись к его собственному. — Кровавые вороны, Тави, она поверила?

Тави нахмурился и посмотрел на дверь.

— Знаешь, думаю, могла и поверить. Она была совершенно потрясена.

— Надеюсь, — проворчал Макс и закрыл глаза. Его лицо начало меняться, но так медленно, что было трудно проследить за изменениями. — Я напустил на нее столько магии земли, что даже кастрированный гаргант и тот спятил бы и бросился искать себе подругу.

Тави покачал головой.

— Вороны, Макс. Это его жена!

Макс тряхнул головой и через несколько секунд снова стал похож на себя самого.

— А что еще мне оставалось делать? — сердито спросил он. — Если бы я стал с ней ругаться, она начала бы вспоминать прежние разговоры и обиды, а я бы не знал, что отвечать. Это выдало бы меня через пять минут. Единственным шансом было перехватить инициативу.

— Понятно, значит, ты перехватил инициативу? — сухо поинтересовался Тави.

Макса передернуло, он подошел к алькову, сорвал с себя одежду Первого лорда и надел свою.

— Мне пришлось. Я должен был позаботиться о том, чтобы она не стала слишком много думать, иначе она обязательно что-нибудь заметила бы. — Он просунул голову в свою тунику. — И клянусь фуриями, Тави, если я и могу что-то делать как верховный лорд, так это поцеловать красивую женщину.

— Наверное, это правда, — не стал спорить Тави. — Но… она же должна знать, как целуется ее собственный муж.

— Конечно, должна, — фыркнув, сказал Макс.

Тави нахмурился и вопросительно посмотрел на Макса. Тот пожал плечами.

— Все же очевидно, разве нет? Они практически чужие люди.

— Правда? А ты откуда знаешь?

— Люди, наделенные властью, вроде Гая, имеют в своей жизни женщин двух разных типов. Политических жен и тех, кого они действительно хотят.

— С чего ты взял? — спросил Тави.

Выражение на лице Макса стало каким-то бесцветным, словно он отправился в прошлое.

— Опыт. — Он тряхнул головой и провел рукой по волосам. — Поверь мне. Политические жены не имеют ни малейшего представления о страсти своих мужей. Вполне возможно, Гай не целовал ее со дня свадьбы.

— Правда?

— Да. И разумеется, в королевстве не найдется смельчака, который рискнул бы стать ее любовником и таким образом нажить себе врага в лице Гая. В подобной ситуации бедная женщина чувствует… ну, скажем, огорчение. Вот я им и воспользовался.

Тави покачал головой.

— Это… как-то неправильно. Понимаешь, я могу понять политические причины, по которым заключаются браки между лордами, но… наверное, я всегда думал, что любовь между ними тоже существует.

— Аристократы не женятся по любви, Тави. Эта роскошь дана гольдерам и свободным членам общества. — Его губы скривились в горькой гримасе. — В любом случае я все равно не знал, что еще можно сделать. И все получилось.

Тави кивнул другу.

— Похоже на то.

Макс закончил одеваться и облизнул губы.

— Хм, Тави. Думаю, нам не стоит никому про это рассказывать, верно? — Он смущенно посмотрел на друга. — Пожалуйста.

— Про что рассказывать? — с невинной улыбкой поинтересовался он.

Макс с облегчением выдохнул и улыбнулся ему в ответ.

— Ты отличный парень, Кальдерон.

— А откуда ты знаешь, что я не стану тебя шантажировать позже?

— Нет, это не в твоем характере.

Они поспешили к двери, которая вела к маленькой лестнице, уходившей в ближайшее из подземелий.

— Кстати, — сказал Макс. — А что в твоем письме от тети?

Тави прищелкнул пальцами и помрачнел.

— Я знал, что о чем-то забыл.

Он засунул руку в карман и достал письмо от тети Исаны. Открыв, он прочитал его в свете лампы, висевшей на верхней площадке лестницы.

Тави смотрел на написанное и чувствовал, как у него дрожат руки.

Макс это заметил, и в его голосе прозвучала тревога.

— Что такое?

— Мне нужно идти, — сказал Тави едва слышным шепотом. С трудом сглотнув, он объяснил: — Что-то случилось. Мне нужно ее повидать. Прямо сейчас.