"Уильям Теккерей. Его жизнь и литературная деятельность" - читать интересную книгу автора (Александров Николай Николаевич)

Глава V. «Ярмарка тщеславия»

В первое десятилетие своей литературной деятельности Теккерей, как мы видели, написал довольно много, а если принять во внимание его прирожденную лень и неспособность к усидчивому труду, то можно сказать, что он за это время написал даже очень много. Но всё это были произведения сравнительно мелкие, не вполне законченные и недостаточно обработанные. Те, кто знал Теккерея и внимательно следил за всем, что выходило из-под его пера, замечали и в ранних произведениях его следы оригинального крупного таланта. Некоторые из них, как например уже упомянутый нами писатель Стерлинг, даже предвещали ему великую будущность, судя только по этим первым произведениям. Теккерей сам при всей своей мнительности, при всем недоверии своем к способности публики понять его и к своей способности вызвать это понимание не мог, конечно, вполне удовлетвориться тем, что ему пришлось написать в течение первых десяти лет. Чувствуя в себе крупные силы, он страстно желал воплотить их в чем-нибудь крупном. Но лишь в 1847 году, то есть на 36-м году своей жизни, ему удалось наконец выпустить в свет свое первое крупное произведение. Это был роман «Ярмарка тщеславия».

Рисунок Теккерея, изображающий Панча на экземпляре «Ярмарки Тщеславия»

Напомним читателям вкратце содержание этого известного романа.

Мисс Амалия Седли, дочь богатого лондонского биржевика, оставляет пансион по окончании учения в нем. Содержательница этого пансиона, старая мисс Пиккертон, глубоко убеждена в том, что нет более фешенебельного заведения, чем ее, что дочери лучших аристократических фамилий если еще не все получают, то, несомненно, должны получать свое образование у нее. Она никогда не может забыть того, что ее школу однажды посетил покойный доктор Джонсон, автор знаменитого в Англии энциклопедического словаря, и никогда не упускает случая упомянуть об этом великом для нее событии в письмах к родителям своих воспитанниц. Когда воспитанницы оставляют ее образцовую школу, она обыкновенно дает каждой из них на память один экземпляр великой энциклопедии с собственноручной надписью на ней. В то утро, когда экипаж Седли подъехал к пансиону, чтобы увезти домой Амалию, почтенная мисс Пиккертон торжественно приказала своей младшей сестре вынуть из шкафа один экземпляр энциклопедии для уезжающей воспитанницы. А когда та робко заметила, что надо бы дать один экземпляр и мисс Ребекке, или Бекки Шарп, которая одновременно с Амалией оставляет пансион и уезжает на короткое время в гости к последней, старая дева пришла в ярость от глупости своей сестрицы: она никак не могла понять, что какая-нибудь нищая Бекки достойна получить такое сокровище, как энциклопедия Джонсона, стоимостью в целых полкроны. После трогательного прощания со своими подругами, после прикладывания Бог знает сколько раз носового платка к глазам мисс Амалия наконец выходит из пансиона и садится в отцовский экипаж. За ней следует ее подруга мисс Бекки Шарп. Эта не плакала при прощании со школой, да и никто в школе не плакал, расставаясь с ней. В ее зеленых глазах видна была не скорбь о разлуке, а торжество освобождения. Когда Бекки уселась рядом с Амалией в экипаж, к ней тихо подошла младшая Пиккертон и робко подала от себя великую энциклопедию, надеясь этим несказанно обрадовать бедную девушку, которая, по ее мнению, не могла бы утешиться всю свою жизнь, не получив этого подарка. Каковы же были ее удивление и ужас, когда бессмертное произведение доктора Джонсона полетело к ее ногам из окна экипажа в тот самый момент, когда он тронулся! Это, можно сказать, был первый акт Бекки Шарп на сцене жизни, на которой она впоследствии некоторое время играла блестящую роль.

Детство Бекки было не особенно светлым. Отец ее был довольно даровитый художник, но большой пьяница, мать – оперная танцовщица. Родители ее жили довольно бедно и не особенно мирно. Отца ее вечно преследовали кредиторы. На их квартире часто собирались художники, приятели ее отца, и проводили целые вечера в пьянстве. Маленькая Бекки была любимицей всех. Художники удивлялись ее необыкновенному уму и замечательной способности передразнивать всех. В такой обстановке она жила до шестнадцатилетнего возраста, когда отец ее неожиданно умер от белой горячки. Незадолго перед смертью старик Шарп написал трогательное письмо к мисс Пиккертон, в пансионе которой он преподавал живопись, прося ее принять к себе его Бекки, когда она останется сиротой. Мягкосердечная Пиккертон охотно приютила у себя Бекки после смерти ее отца, тем более, что та ей сберегала расходы на учителя французского благодаря своему прекрасному знанию этого родного языка своей покойной матери. В пансионе добродетельной мисс Пиккертон Бекки третировали, как нищую. Но зато и она не скрывала своей ненависти и презрения к своей патронессе. Наконец, ее отношения с Пиккертон стали уж слишком натянутыми, и та, несмотря на то, что очень нуждалась в Бекки, решила скрепя сердце расстаться с ней и рекомендовала ее гувернанткой в один богатый дом. Бекки, конечно, была очень рада расстаться с пансионом, но, прежде чем отправиться на должность, она по приглашению Амалии согласилась погостить несколько дней в доме ее родных, куда они теперь и едут.

Дома девицы встречают прежде всего молодого Седли Джозефа, или просто Джоса, как его зовут в семье. Он только что приехал из Индии, где накопил много денег на службе в Ост-Индской компании. Это необыкновенно толстый, безобразный, глупый, тщеславный и застенчивый субъект. Но все эти недостатки брата подруги не мешают Бекки начать немедленную атаку против него, к ужасу миссис Седли и к потехе старого Седли. Играя на тщеславии Джоса, Бекки в два-три дня так опутывает бедного юношу, что тот уже готов объясниться ей в любви. Но досадная случайность неожиданно расстраивает глубоко продуманный план Бекки. В тот вечер, когда должна была решиться судьба ее, она вместе с Джосом, Амалией и женихом последней отправляется в какой-то увеселительный сад. Там влюбленный Джос незаметно так напивается, что начинает при всей публике обнаруживать свои чувства к Бекки… После такого скандала ему остается одно из двух: или сделать формальное предложение, или обратиться в бегство. Застенчивый юноша, конечно, предпочитает последнее, к величайшему огорчению Бекки.

После скандального финала ее романа с молодым Седли Бекки находит лучшим поскорее убраться из этого гостеприимного дома и отправиться к исполнению своей должности в дом сэра Питта Кроулей, к дочерям которого она приглашена гувернанткой. С этих пор судьбы Амалии и Бекки, двух центральных фигур романа, расходятся и впоследствии сталкиваются только изредка и случайно.

Новый патрон Бекки вопреки ее ожиданиям не оказывается вполне достойным своего аристократического имени и представляет собой далеко не того почтенного, солидного человека, каким она воображала всех знатных людей вообще и сэра Питта в частности. Это просто пьяный, развратный и скупой старик, которого все подвластные боятся, а все соседи-дворяне презирают. Жена его, дочь богатого купца, на которой он женился из-за приданого, играет в доме самую жалкую роль. Муж ее презирает, а дети и прислуга совершенно не замечают. Она жестоко наказана за то, что захотела быть женой дворянина. Попав в этот дом, Бекки старается, прежде всего, угождать всем. Она играет в домино с бароном, читает французские романы со своими воспитанницами, выслушивает благочестивые наставления старшего сына барона, мистера Питта, и усердно читает его политические памфлеты, наконец, чрезвычайно вежлива с прислугой. Таким путем ей в короткое время удается завоевать симпатии всех в доме. Старый барон скоро делает ее главным секретарем и своим доверенным, так как она пишет гораздо правильнее и лучше его.

В деревне сэра Питта живет в качестве священника местной приходской церкви младший брат его Бут. Младший представитель знаменитой фамилии немногим лучше старшего. Если Бут пьет меньше сэра Питта, то это не вследствие его умеренности, а просто потому, что жена его, имеющая большую власть над ним, запирает от него вино и выдает ему не больше того, сколько, по ее мнению, прилично употреблять особе его звания. Если он поддерживает сношения с соседними дворянами, то это не столько из-за духовных интересов, сколько из-за грубо материальных: он беден и, стало быть, нуждается в богатых покровителях, наконец, в то время как дома он должен поневоле быть воздержанным, в гостях он может свободно удовлетворять своей фамильной страсти. Духовный сан точно так же нисколько не мешает Буту Кроулей находить большое удовольствие в охоте на зайцев и на крыс.[5]. К духовной жизни своих прихожан он относится с философским равнодушием, по воскресеньям читает в церкви великолепные проповеди, которые, однако, для него всегда являются такими же сюрпризами, как и для слушателей его. Прихожан поражают глубина и возвышенность мысли, которыми отличаются эти проповеди, в их заведомо легкомысленном пастыре. Последнего это же самое поражает в его супруге, которая, как ему одному известно, и есть настоящий автор этих красноречивых наставлений. Вообще миссис Бут представляет во всех отношениях, кроме грубой материалистичности, противоположность своему мужу: она воздержанна, скупа, энергична и благочестива. Будучи матерью многочисленного семейства, она при очень ограниченных средствах не только ухитряется сводить концы с концами, но и находить возможным поддерживать связи с аристократическими семействами и даже откладывать на приданое своим чрезвычайно безобразным дочерям. Между резиденцией барона и домом пастора отношения далеко не из мирных. Немаловажной причиной раздоров между братьями является сестра их, мисс Кроулей. Последняя особа слывет большой вольтерьянкой. Вольтерьянство ее выражается в том, что она относится сочувственно к Наполеону I, любит вообще французов и считает личные достоинства и заслуги выше титулов. Но не эти качества делают ее причиной раздоров между братьями. Она обладает состоянием в 700 000 рублей, и вот это-то состояние ее и не дает спать спокойно ее братьям и делает мир между ними совершенно невозможным. Миссис Бут Кроулей со свойственной ей основательностью находит, что мисс Кроулей не может ничего лучшего сделать со своим капиталом, как оставить его в наследство ее дочерям. А сэр Питт Кроулей со свойственным ему эгоизмом полагает, что сестра его должна оставить капитал свой именно ему, главе фамилии. Но мисс Кроулей благодаря своему вольтерьянству и вообще своим просвещенным взглядам намеревается оставить самую крупную часть своего состояния своему любимцу Равдону Кроулей, младшему сыну барона. Гвардейский капитан Равдон Кроулей нравится своей тетке тем, что он, если не в теории, то на практике, такой же крайний вольтерьянец, как она. Он прекрасно играет в карты и на бильярде, уже успел убить одного дворянина на дуэли, – и вообще славится в армии как самый распутный и отчаянный человек. Эта-то именно отчаянность и нравится его тетке, и она всегда щедро снабжает его деньгами и оплачивает его долги. Такое предпочтение со стороны богатой тетки, конечно, делает его предметом ненависти не только для миссис Бут Кроулей, но и для самого барона Питта, его отца… Таковы главные представители фамилии Кроулей, среди которых Бекки приходится жить и действовать. Нечего и говорить о том, что ей в короткое время удается приобрести доверие даже подозрительной жены пастора. А когда мисс Кроулей, по своему обыкновению, приезжает к барону в гости, Бекки очень быстро успевает очаровать и ее. Старая дева скоро открывает, что гувернантка барона просто чудо, что она умнее всех в доме, что она милейшее существо в мире и так далее. А любимец ее, Равдон Кроулей, приехавший вскоре после нее, о Бекки, конечно, такого же мнения, как и ее тетка. Бекки решает воспользоваться благоприятным впечатлением, произведенным ею на тетку и племянника, чтобы осуществить, наконец, те замыслы свои, которые ей не удались в доме Седли. Это оказывается легче, чем она ожидала. Гвардейский капитан уже спустя две недели без ума от нее. Счастье начинает улыбаться Бекки. Между тем с мисс Кроулей случается одна из тех неприятностей, которые нередко бывают с ней в доме ее брата. Однажды она выпивает слишком много вина за ужином и заболевает. Когда ей становится немного легче, она решает уехать к себе домой, в Лондон. Бекки должна ехать и быть с ней, по крайней мере, какое-то время, так как старая дева уже не может с ней расстаться. В Лондоне, в доме больной мисс Кроулей, Бекки окончательно покоряет влюбленного Равдона. В это время умирает жена сэра Питта Кроулей. Барон немедленно после похорон жены приезжает к своей сестре и начинает настоятельно требовать от Бекки, чтобы она вернулась домой к своим воспитанницам. Когда та замечает ему, что ей неловко будет жить у него после смерти его жены, он недолго думая предлагает ей занять место леди Кроулей и для большей убедительности становится пред ней на колени. Тогда Бекки сквозь слезы (вполне искренние на этот раз) признается ему, что она уже замужем и, стало быть, должна отказаться от его почетного предложения. Компаньонка мисс Кроулей, услышав за дверью предложение, которое барон сделал Бекки, побежала докладывать об этом своей патронессе. Та, несмотря на свою болезнь, быстро спускается вниз и входит в комнату, где беседуют барон и Бекки, как раз в тот момент, когда сэр Питт стоит на коленях перед своей гувернанткой… Просвещенная мисс Кроулей, с одной стороны, негодует на Бекки за то, что та, будучи простой гувернанткой, посмела отказать барону, но, с другой стороны, она и довольна ею, так как этот поступок ее доказывает ее скромность и то, что она знает свое место… Несколько дней спустя после этого происшествия компаньонка мисс Кроулей находит утром в комнате Бекки адресованное ей письмо, в котором та сообщает, что принуждена была оставить гостеприимный дом своей покровительницы, так как она тайно обвенчалась с ее племянником Равдоном, и просит выхлопотать прощение для нее у своей патронессы и т. д…. В это же роковое утро к мисс Кроулей приезжает в гости из деревни знакомая нам уже родственница ее, миссис Бут Кроулей. Она, конечно, в восторге от письма Бекки, зная, что оно вызовет разрыв Равдона с теткой, но считает лишним это обнаруживать. Вместе с компаньонкой почтенная пасторша ухитряется так тонко и деликатно сообщить неприятную новость мисс Кроулей, что с той приключается удар и она опасно заболевает. Во время долгой болезни ее миссис Бут Кроулей так заботливо ухаживает за ней, что чуть не залечивает ее до смерти. К счастью для старой девы, доктор ее, опасаясь потерять хорошую клиентку, вовремя уговаривает пасторшу уехать домой. Мисс Кроулей, несмотря на свое свободомыслие и вольтерьянство и вопреки всем ожиданиям Бекки, окончательно прерывает всякие контакты со своим племянником и лишает его наследства. Но Бекки, теперь уже Ребекка Кроулей, не теряет все-таки надежды рано или поздно вернуть к себе расположение старой девы. А тем временем молодая чета живет в долг. Равдон деятельно играет в карты и на бильярде, и его выигрыши дают им возможность кое-как сводить концы с концами… В это время полк, в котором служил муж Бекки, в числе других отправляется в Бельгию для участия в последнем походе против Наполеона. Бекки, конечно, едет за мужем. В Брюсселе она скоро очаровывает генерала, при котором муж ее состоит адъютантом, и драгоценные подарки начинают сыпаться на нее дождем. Но она очаровывает не одного старика генерала. Все, кто встречается с ней, приходят от нее в восхищение. Бекки позволяет всем восторгаться ею, благосклонно принимает от всех подарки, букеты и тому подобное и даже не имеет ничего против того, чтобы обожатели ее проигрывали свои деньги ее мужу. Благодаря своему поклоннику-генералу и отчасти тому обстоятельству, что английские аристократы на континенте менее надменны, чем у себя дома, Бекки сразу попадает в самое высшее общество… Наконец, английские войска получают приказ о выступлении в поход. В утро отъезда Равдон очень грустен: он страшно любит свою Бекки и боится, чтобы в случае его смерти она не осталась без всяких средств. Он отдает ей все что имеет, даже надевает для похода старый мундир, с тем чтобы Бекки в случае его смерти могла получить что-нибудь за его новый мундир, и нежно прощается с ней. Но Бекки нисколько не расстроена отъездом мужа. Проводив его, она тотчас берет бумагу и карандаш и начинает высчитывать, сколько денег она сумеет выручить за все свое имущество в «крайнем случае», то есть если Равдон не вернется. Полученным итогом она остается совершенно довольна. Но на всякий случай она отправляется к Джозефу Седли, тоже живущему в это время в Брюсселе, и старается «обеспечить» его на будущее время… Происходит знаменитое сражение при Ватерлоо. Наполеон побежден, и победители-британцы вступают вместе с Людовиком XVIII в Париж. В Париже Бекки имеет еще больший успех, чем в Брюсселе. В ее салоне собирается цвет английской и французской аристократии. Ее даже представляют ко двору. Равдон, теперь уже полковник, играет в Париже очень удачно. Хозяин отеля и все магазины охотно дают им в долг. Но мало-помалу общество начинает относиться к Бекки все холоднее и холоднее. Салон ее начинает пустеть, потому что полковник Равдон играет уж слишком удачно. Приходится подумывать об отъезде. В это время умирает старая мисс Кроулей; по оставленному ею завещанию, все ее состояние переходит к старшему сыну барона, мистеру Питту Кроулей, молодая жена которого так очаровала старую деву, что та, вопреки своей прежней нелюбви к Питту, изменила завещание в его пользу. Под предлогом получить наследство умершей тетки Бекки с супругом уезжают из Парижа, не уплатив никому ни гроша. В Лондоне они устраиваются в материальном отношении точно так же, как в Париже. Тут доступ в аристократическое общество сначала закрыт для Бекки: все знавшие ее в Париже здесь ее уже не узнают. Однако в ее маленьком салоне не находят зазорным собираться по вечерам молодые вестэндские денди.

Брат Равдона, ставший бароном, членом парламента и очень богатым после смерти отца и тетки, очень неравнодушен к Бекки. Она очаровывает и добродушную жену его. Наконец, осуществляется заветная мечта Бекки: ее представляют к английскому двору. После этого салоны высшего света начинают открываться перед ней. Этому в особенности способствует то обстоятельство, что барон Стейн, один из богатейших и знатнейших аристократов Англии, очень расположен к ней. Но этот барон, старый развратник и циник, покровительствует Бекки и даже дает ей время от времени чеки на очень крупные суммы, – конечно, недаром… Равдон сначала ничего не замечает, но мало-помалу сомнение начинает закрадываться в его душу… Наконец однажды вечером, вернувшись неожиданно домой, полковник находит свою Бекки в объятиях барона Стейна… Скандал, происшедший при этом, на другой день становится известным всему аристократическому Лондону. Несмотря на уверения Бекки, что она невинна, Равдон не хочет больше ее знать. Он отправляется на остров Ковентри, куда по протекции Стейна он был еще до скандала назначен губернатором, оставив сына на попечении брата. А Бекки отправляется на континент… Она, наконец, пожинает то, что посеяла. Дальнейшая судьба ее очень печальна: она падает все ниже и ниже… Много лет спустя случай опять сталкивает ее с Джозефом Седли, и на этот раз она уже не выпускает его. Она втягивает его в ту же трясину, куда сама попала, и делает толстяка в последние годы его жизни глубоко несчастным. На этом Теккерей кончает с Ребеккой Шарп.

Теперь нам остается рассказать вкратце историю Амалии. Ее судьба, связанная с судьбой любимца автора Уильяма Доббина, одного из главных лиц романа, небогата эффектными событиями. Мы оставили ее в доме ее родителей несколько дней спустя по ее возвращении из пансиона. Она переживала тогда медовый месяц своей любви к молодому красавцу офицеру Джону Осборну, с которым была обручена еще в детстве. Отец Джона Осборна, теперь очень богатый банкир, когда-то был очень беден, и своим возвышением он обязан Седли. На отца Амалии вдруг обрушивается ужасное несчастье. Неожиданное бегство Наполеона с Мальты производит панику на бирже, и Седли окончательно разорен. Семья Амалии должна оставить свой роскошный дом и поселяется за городом в бедной квартире. Старый Осборн не только не помогает в нужде Седли, но даже запрещает сыну своему жениться на Амалии, с которой тот уже много лет обручен. Джон Осборн, пустой, тщеславный малый, хотя не без хороших качеств, ничего не обещает отцу, но и не настаивает на браке с Амалией. Однако под влиянием убеждений своего друга и товарища Доббина он решается вопреки запрещению отца жениться на ней. Старик Осборн, узнав об этом, отрекается от сына. В это время Джону Осборну приходится отправиться на континент для участия в походе против Наполеона. Амалия едет за мужем в Брюссель. Здесь она встречается с Бекки. Последняя начинает кокетничать с Осборном, которого Равдон обыгрывает. Бедная Амалия замечает начинающуюся связь ее мужа с Бекки… Но вот получен приказ о выступлении. Осборн забывает Бекки и нежно прощается со своей молодой женой, к великому утешению последней… Муж Амалии умирает в сражении. Весть об этом чуть не убивает ее, но рождение сына спасает ее жизнь. Она возвращается в Лондон к родным, а Доббин уезжает со своим полком в Индию… Начинается печальное, одинокое существование. Единственным утешением для Амалии является сын, очень похожий на покойного отца. Амалия свято чтит память своего покойного мужа, который, по ее мнению, был величайшим и благороднейшим из людей и оставался ей верен до конца. Когда сын ее начинает уже ходить в школу, его дед вдруг смягчается и предлагает Амалии отдать ему его на воспитание. Она долго и мучительно колеблется, наконец, для блага ребенка решается расстаться с ним… После многих лет отсутствия возвращается из Индии в Лондон Доббин. Он все еще любит Амалию, он не переставал любить ее с первого дня знакомства с ней. Но Амалия остается непреклонной в своем решении остаться до гроба верной памяти глубоко любившего ее мужа… Между тем умирает старый Осборн и оставляет половину своего состояния внуку, а мать его назначает опекуншей… Амалия с сыном в сопровождении брата и Доббина отправляются в путешествие на континент. Здесь они случайно сталкиваются с Бекки. Амалия все прощает своей несчастной подруге и приглашает ее жить к себе несмотря на протесты Доббина. Раздраженный этим и потеряв всякую надежду на Амалию, Доббин уезжает в Англию. Амалия вскоре узнает Бекки. Та, чтобы ей было удобнее эксплуатировать Джозефа Седли, старается устроить примирение Амалии с Доббином. Для этого она показывает Амалии любовную записку, полученную ею от ее мужа накануне его выступления в поход. Теперь Амалии ничто уже не препятствует выйти замуж за Доббина. Она вызывает его из Лондона, и они женятся… На этом кончаются история Амалии и «Ярмарка тщеславия».

Этот замечательный роман начал выходить отдельными ежемесячными выпусками с 1 февраля 1847 года. Последний, 25-й выпуск появился лишь в конце 1848 года. Курьезно, что это произведение Теккерея, сделавшее сразу его имя одним из популярнейших в Англии, было отвергнуто редактором одного тогдашнего журнала, в котором автор пытался его напечатать. Поэтому-то Теккерею и пришлось обратиться к издателям и выпускать роман отдельными выпусками, подобно тому, как это делал со своими сочинениями Диккенс. Уже с первых выпусков «Ярмарка тщеславия» стала обращать на себя внимание. О новом произведении Теккерея заговорили повсюду. Каждый новый выпуск ожидался все с большим и большим нетерпением. Но все-таки отношение публики и критики к этому роману вначале было скорее неблагоприятным, чем благожелательным. Новое произведение Теккерея было слишком оригинально, слишком не похоже на те романы, к которым английская публика привыкла. Во-первых, роман этот, по заявлению самого автора, был без героя, – обстоятельство, сильно смущавшее английскую публику, привыкшую к романтическим историям Вальтера Скотта и к сентиментальным романам Булвера. Во-вторых, действительность изображалась там так просто, ясно и выпукло, так естественно и бесцеремонно, что публика даже сомневалась, можно ли такое произведение считать романом, а не простой сатирой. В романах привыкли встречать героев, которые совершают подвиги, чувствуют возвышенно и говорят красиво, борются со злом и в конце концов торжествуют над ним и тому подобное. А в «Ярмарке тщеславия» не находили ничего похожего. Там нет такого лица, которое было бы достойно имени героя или героини, потому что нельзя же в самом деле называть героинями авантюристку Бекки Шарп или слабую, недалекую и плаксивую Амалию или героем – некрасивого, неуклюжего, простоватого Доббина. Бекки Шарп, предположим, – необыкновенный плут, но ведь плутов, даже необыкновенных, до сих пор, по крайней мере, еще не принято признавать героями. А что касается Амалии или Доббина, то они могут вызвать в читателе только жалость или симпатию к себе, но уж никак не удивление, как это бывает с героями. Затем, все события, рассказываемые в романе, уж слишком обыкновенны, будничны. Правда, история битвы при Ватерлоо вплетена в рассказ очень пикантно, а сцена расправы Равдона Кроулей с лордом Стейном очень эффектна, но ведь все остальное – самая серая действительность. Наконец, вместо того чтобы в действующие лица романа избрать преимущественно добродетельные особы и только для разнообразия и для контраста выставить и нескольких грешников, Теккерей поступил как раз наоборот: большинство лиц его романа – плуты, негодяи, эгоисты, обжоры, пьяницы и так далее, и только меньшинство – представители добродетели. Вместо того, чтобы заставить грешников в конце концов погибнуть, а добродетельных торжествовать, автор «Ярмарки тщеславия» первых не особенно строго наказывает, а последних не особенно щедро награждает, и так далее, и так далее. В особенности были недовольны романом дамы. По их мнению, Теккерей в своем произведении отнесся несправедливо к их полу. Что Бекки Шарп представлена была в таком непривлекательном свете, – это английские читательницы охотно извиняли автору, потому что Бекки по происхождению своему была наполовину француженкой, и, стало быть, можно было с чистой совестью все ее пороки отнести к этой половине, а добродетели (если таковые были) – к английской половине. Но что Амалия, которой автор, очевидно, сильно симпатизирует, представлена им глупенькой, – глубоко возмущало гордых британок. По их мнению, Теккерей это сделал нарочно, чтобы показать, что мужчинам могут нравиться только глупые женщины…

Однако, несмотря на все эти будто бы недостатки, новый роман читался очень усердно, и его успех был несомненен. После выхода 11-го выпуска, то есть задолго еще до конца романа, «Эдинбургское обозрение», лучший английский критический журнал того времени, посвятил целую статью разбору нового произведения Теккерея. Автор этой статьи отзывался с восторгом о «Ярмарке тщеславия». Мнение, высказанное тогда им, в настоящее время признается всеми английскими критиками.

«Главная прелесть этого произведения, – писал тогда критик „Эдинбургского обозрения“, – состоит в полном отсутствии в нем манерности и аффектации как в стиле, так и в чувстве; в добродушной бесцеремонности, с которой автор обращается с читателем; в полнейшей беззаботности, с которой он высказывает свои мысли и чувства по поводу каждого события рассказа… Автор ни на чем не останавливается слишком долго, ничего слишком не пережевывает; он как бы незаметно роняет свои тончайшие замечания и удачнейшие примеры, как герцог Бекингэмский роняет свои перлы, предоставляя подбирать их и оценивать тем разборчивым читателям, которых судьба случайно ему пошлет. Этот роман производит впечатление истинного, здорового искусства. Читая его, вы не подвергаетесь терзаниям разными ужасами, как в романах школы Эжена Сю, а также не находите там мелодраматических негодяев… Пафос здесь не столь глубок, как у Диккенса, но тем не менее чрезвычайно нежен; автор, по-видимому, старается заглушить его, как бы стыдясь показать себя слишком чувствительным, но все усилия скрыть его за сатирой, иронией или философией оказываются тщетными…»

Теккерей сам считал «Ярмарку тщеславия» лучшим своим произведением. «Бекки Шарп, – заметил он однажды одному знакомому, – сделала мою карьеру. Я женился рано и писал для хлеба. „Ярмарка тщеславия“ была первым удачным произведением моим». О самой Бекки он отзывается так: «Мне нравится Бекки в этом романе. Мне кажется, что в некотором отношении наши вкусы общие. Я люблю так называемую богему. Из всех людей мне более всего нравятся художники и вообще богема…»

Гуляя со своими дочерьми по улицам Лондона, он любил показывать им дома, где будто бы жили герои его романов. Он раз серьезнейшим образом показал одному приятелю, с которым гулял, тот самый дом, где жило семейство Седли до своего разорения. Это показывает, до какой степени для него было живо и реально все то, что он описывал.

В «Ярмарке тщеславия» есть одно необыкновенно удачное место, именно где Бекки восхищается своим мужем в то время, когда тот расправляется с лордом Стейном и, стало быть, губит навсегда ее же карьеру. Кто-то раз указал Теккерею на это место романа, и тот со свойственной ему прямотой и добродушием ответил: «Когда я написал это место, я ударил кулаком по столу и воскликнул: „Вот это гениально!“»

После появления «Ярмарки тщеславия», в особенности после прекрасного отзыва о ней в авторитетном журнале, на Теккерея сразу стали смотреть как на великого писателя. Все стали с нетерпением ожидать его новых произведений. Высший свет тотчас открыл ему доступ в свои салоны. На знакомство с ним уже смотрели как на честь. Его стали наперебой приглашать на банкеты, торжественные обеды, балы и тому подобное. Словом, он достиг всего, на что только может надеяться писатель. Но, несмотря на это, великий романист все-таки еще продолжал сомневаться в прочности своего успеха. Он не верил, что ему удастся продержаться долго на той высоте, на которую он взобрался. А между тем он чувствовал и сознавал свой долг по отношению к своим детям. Его пугала одна мысль о том, что он может умереть, не успев обеспечить их. А потому он стал хлопотать о получении места на государственной службе, – для того чтобы иметь постоянный доход. У него были крупные связи в главном почтовом управлении, и он надеялся получить место на почте. Дважды за короткое время случались вакансии, но каждый раз ему предпочитали другого, более знавшего это дело. После этих неудач Теккерей на время перестал думать о государственной службе. Но когда через несколько лет освободилось место в английском консульстве в Нью-Йорке, он снова стал хлопотать. Но и на этот раз его постигла неудача. Нет, однако, никакого основания предполагать, чтобы Теккерей впоследствии особенно сожалел об этих неудачах.